Текст книги "Удар по своим. Красная Армия. 1938-1941 гг."

Автор книги: Николай Черушев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 38 страниц)

Сначала заместителем, а затем и преемником К.А. Неймана на посту начальника 8-го Главного управления Наркомата оборонной промышленности был бригинженер Свиридов Василий Дмитриевич, 1901 года рождения, русский, член ВКП(б) с 1921 г.

Арестовали В.Д. Свиридова 8 июля 1938 г., ровно через год после ареста К.Л. Неймана. Справку на арест Свиридова подготовил начальник 7-го отдела 1-го Управления НКВД СССР Л.И. Рейхман, майор госбезопасности. Следствие (если его можно считать таковым) длилось всего два месяца и уже 7 сентября 1938 г. Военная коллегия приговорила Свиридова к расстрелу по четырем самым распространенным пунктам 58-й статьи УК РСФСР (1«а», 7, 8,11).

Суд признал В.Д. Свиридова виновным в том, что он с 1934 г. являлся активным участником антисоветского военно-фашистского заговора, действовавшего в РККА и оборонной промышленности. Его обвиняли в том, что он поддерживал связь с членами руководящей вертушки заговора – И.А. Халепским, К.А. Нейманом, по заданию которых проводил вредительскую работу, направленную на подрыв оборонной мощи СССР (срыв качества и сроков производства новых танков на заводах, затягивание модернизации старых танков и т.п.). Также Свиридов якобы проводил активную деятельность по вербовке в заговор новых членов.

Василий Дмитриевич на предварительном следствии виновным себя вынужден был признать только в силу физического воздействия со стороны подручных майора госбезопасности Л.И. Рейхмана. В суде же он от этих показаний отказался, заявив, что на следствии оговорил не только себя, но и многих других лиц. Он сказал, что имеющиеся в его деле показания арестованных И.А. Халепского, К.А. Неймана, В.М. Колосова, М.М. Ольшанского, А.А. Барихина, Бондаренко, Леща и Барабоха являются клеветническими. Однако понадобилось семнадцать лет, чтобы этому заявлению В.Д. Свиридова поверили, – определением Военной коллегии от 30 ноября 1955 г. он был посмертно реабилитирован.

Другим интересным представителем «1000» являлся комкор Восканов Гаспар Карапетович, бывший командир и военный дипломат, член большевистской партии с 1919 г.

Родился Т.К. Восканов в декабре 1886 г. в г. Григориополь Херсонской губернии в крестьянской семье. В 1908 г. поступил на военную службу. В 1913 г. окончил Тифлисское военное училище. Участник Первой мировой войны. За мужество и отвагу награжден пятью боевыми орденами, георгиевским (офицерским) крестом и георгиевским оружием. В боях был трижды ранен. Последний чин в старой армии – подполковник. В 1917 г. был выборным командиром полка.

В Красную Армию поступил в 1918 г. Участник Гражданской войны, в ходе которой занимал должности военрука Перовского района г. Москвы, начальника 25-й и 49-й стрелковых дивизий, командующего 4-й армией Восточного фронта и 12-й армией Юго-Западного фронта.

После Гражданской войны командовал войсками Витебского района, 6-м стрелковым корпусом, был помощником командующего Туркестанским фронтом. С 1926 г. на военно-дипломатической работе – военный атташе СССР в Финляндии и Италии. С 1931 г. в резерве РККА, работал начальником военного сектора комитета по стандартизации Совета Труда и Обороны СССР. С 1936 г. – заместитель председателя Центрального Совета Осоавиахима СССР.

Арестовали Восканова 26 мая 1937 г. Следствие длилось три с половиной месяца. Его вели капитан госбезопасности Я.Л. Карпейский и З.М. Ушаков. Дадим краткую картину поведения Г.К. Восканова после ареста и до суда, который состоялся 20 сентября 1937 г. Обвинялся Гаспар Карапетович в том, что он в 1937 г. примкнул к антисоветскому военно-фашистскому заговору в РККА и по указанию активного участника этого заговора Р.П. Эйдемана (председателя Центрального Совета Осоавиахима СССР, непосредственного начальника Восканова) в своей практической работе занимался вредительством¹⁶.

Это обвинение Восканова, как видно из материалов дела, было основано на показаниях Р.П. Эйдемана, И.И. Гамазова⁶, Авербуха и Пантелеева, а также на показаниях самого Г.К. Восканова, в которых он в начале следствия признавал себя виновным. Затем Гаспар Карапетович отказался от этих показаний. В суде он также не подтвердил своих показаний на предварительном следствии, заявив, что «признал себя виновным, надеясь, что этим путем ему удастся сохранить свою жизнь»¹⁷.

Проверкой, произведенной Главной военной прокуратурой в 1955—1956 гг., установлено, что Г.К. Восканов осужден необоснованно, а посему приговор в отношении него был отменен, а дело прекращено по нижеследующим причинам.

Обратившись к архивно-следственным делам Р.П. Эйдемана, И.И. Гамазова, видим, что их показания не могут служить доказательством виновности Восканова (принадлежность к военному заговору), ибо они (показания) легко опровергаются квалифицированной проверкой. Например, Эйдеман на предварительном следствии хотя и назвал Восканова в числе завербованных им лично в этот заговор, однако показаний о какой-либо конкретной его антисоветской деятельности не давал. Иван Иванович Гамазов, в свою очередь, давал показания о причастности Восканова к антисоветскому военному заговору со слов Эйдемана. Вдобавок к этому сам Гамазов в числе участников заговора по показаниям Эйдемана не проходит. Вот такая получилась нестыковочка!..

Изучение личного служебного дела Г.К. Восканова показывает, что за время службы в Красной Армии с 1918 г. он характеризовался только положительно.

Проводивший следствие по делу Г.К. Восканова капитан (затем майор) госбезопасности З.М. Ушаков впоследствии был осужден к смертной казни за нарушения норм законности, в том числе и за фальсификацию следственных материалов.

Военная коллегия Верховного суда СССР 20 сентября 1937 г. по пунктам 1«б», 8 и 11 58-й статьи УК РСФСР приговорила Г.К. Восканова к расстрелу с конфискацией лично ему принадлежащего имущества и лишению воинского звания «комкор». Определением той же коллегии от 25 августа 1956 г. он был реабилитирован.

Почти десять лет войска и службу связи Красной Армии возглавлял коринженер Синявский Николай Михайлович. Дадим небольшую биографическую справку о нем.

Родился Н.М. Синявский в 1891 г. в г. Брянске в семье слесаря Брянского арсенала. Окончив 4-классное городское училище в 1906 г., поступил работать на железную дорогу. Работал мальчиком в депо, учеником на железнодорожном телеграфе, служащим в конторе движения станции г. Брянск. С 1912 г. – телеграфист почтово-телеграфной конторы г. Брянска, где работал до Октябрьской революции 1917 г. В марте 1918 г. назначен политическим комиссаром связи Брянской почтово-телеграфной конторы. Член ВКП(б)с 1918 г.

В Красной Армии добровольно с июня 1918 г. Участник Гражданской войны на Южном, Юго-Западном, Кавказском, Восточном и Туркестанском фронтах. На Южном фронте в 1918 г. служил связистом в Управлении связи, а с декабря того же года – заместителем комиссара связи фронта. С января по май 1919 г. – начальник отдела связи Кавказско-Каспийского фронта, а с мая по декабрь того же года – начальник связи Восточного фронта. С мая 1920 г. – начальник связи Юго-Западного фронта, а с сентября того же года – Южного фронта и нарком почт и телеграфа Украины.

После Гражданской войны занимал ответственные должности в войсках связи РККА. С сентября 1921 г. – начальник и комиссар связи Вооруженных Сил Украины и Крыма, инспектор при начальнике Управления связи РККА. С декабря того же года по сентябрь

1923    г. – начальник связи Туркестанского фронта. С апреля

1924    г. – инспектор войск связи Красной Армии. В 1927 г. окончил Курсы усовершенствования при Ленинградской военной школе связи. С ноября 1929 г.– начальник Военно-Технического управления РККА. С июня 1931 г. – начальник Управления связи РККА. Был в служебных командировках: в Германии в 1931 г. (шесть месяцев), в Италии в 1932 г. (тоже шесть месяцев).

С середины 1935 г. – в резерве РККА. С июля того же года – заместитель наркома связи СССР. В 1935—1936 гг. (в течение полутора лет) находился в служебной командировке в Соединенных Штатах Америки. В феврале 1936 г. возвращен в кадры РККА с оставлением на работе в Наркомате связи СССР. Затем работал начальником 5-го главка Наркомата оборонной промышленности.

Являлся членом Военного совета при наркоме обороны СССР. Награжден орденами Красного Знамени РСФСР и Красной Звезды

2-й степени Бухарской Народной Республики.

СПРАВКА

по архивно-следственному делу № 967360 по обвинению коринженера Синявского Николая Михайловича.

Арестован 17 декабря 1937 г. без санкции прокурора. 29 июля

1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР осужден по ст.ст. 58—1и «б», 58—7, 58—8 и 58—11 УК РСФСР к расстрелу. Судом

признан виновным в том, что в 1926 г. был завербован в «Польскую организацию войсковую» (ПОВ), ставившую целью свержение советской власти в СССР. По заданию ПОВ он через врага народа И.С. Уншлихта передавал до 1934 г. польской разведке сведения о Красной Армии. В качестве своего вербовщика Синявский назвал Я.К. Ольского-Куликовского.

А еще его обвиняли в том, что якобы он, будучи в 1931 г. в заграничной командировке, был завербован германской разведкой, которой вплоть до 1937 г. передавал секретные сведения о состоянии Красной Армии и Наркомата связи СССР. А связь с этой разведкой он поддерживал якобы через ее сотрудников – Шварца, Вальтера, Эберта, Фишера.

Но двух разведок чекистам показалось мало – ведь Синявский побывал в трех иностранных державах. Италия, видимо, им показалась несолидной страной и они ее исключили из итого списка. Синявский становится трижды шпионом – к Германии и Польше добавились Соединенные Штаты Америки, со спецслужбами которыми Николай Михайлович якобы стал сотрудничать в 1935 г., передав им сведения о радиовооружении Красной Армии. А. в качестве связных у него работали, по его словам, бывший в то время военным атташе СССР в США комбриг В.А. Клейн-Бурзи, а также американские граждане Файмонвилл и Рид.

Это что касается шпионажа. А теперь о его участии в военном заговоре. Из материалов дела видно, что в этот заговор Синявского в 1934 г. вовлек М.Н. Тухачевский, по поручению которого Николай Михайлович, будучи в командировке в Соединенных Штатах Америки, якобы установил связь с тамошними влиятельными реакционными силами и вел с ними переговоры на предмет оказания помощи заговорщикам в СССР. А еще чекисты выбрали Синявского в качестве связующего звена между главой организации «правых» А.И. Рыковым (в Наркомате связи СССР Николай Михайлович был у него заместителем) и руководителем военного заговора М.Н. Тухачевским. Здесь он выступал в роли своеобразного связного, передающего от первого второму руководящие директивы. Все эти формулировки вошли в текст приговора суда¹⁸.

Кроме показаний самого Н.М. Синявского, датированных

17 февраля и 20 марта 1938 г., других доказательств его виновности нет. Правда, к делу приобщена справка 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР от 16 декабря 1937 г., в которой приведены выписки из показаний арестованных И.А. Халепского, С.В. Бордовского, В.М. Примакова, В.И. Мутных об антисоветской деятельности Н.М. Синявского.

В ходе предварительного следствия Синявский признал себя виновным в шпионаже в пользу иностранных государств и в участии в военном заговоре. Он показал, что был связан или знал об антисоветской деятельности А.И. Рыкова, Я.Б. Гамарника, И.С. Уншлихта, И.А. Халепского, И.А. Адамовича, Р.А. Муклевича (заместителя наркома оборонной промышленности), В.Г. Кнорина,

О.В. Бордовского, Я.И. Алксниса, Я.М. Фишмана, Н.А. Ефимова. Кроме того, он признался, что лично завербовал для шпионской работы С.Я. Лямберга и П.К. Стржалковского и вовлек в заговор

А.М. Аксенова, И.Б. Позерна и другим сотрудников Управления связи РККА и Наркомата связи СССР.

В судебном заседании 29 июля 1938 г., которое продолжалось, включая вынесение и оглашение приговора, всего 20 минут, Синявский, как записано в протоколе, виновным себя признал. Показания, данные им на предварительном следствии, он также подтвердил. В тот же день Н.М. Синявский был расстрелян.

Как показала дополнительная проверка, проведенная сотрудниками ГВП в 1955—1956 гг., все показания Н.М. Синявского на предварительном следствии являлись вымышленными, не соответствующими действительности. Что представляли собой эти показания, видно из письма его жены Генриэтты Марковны⁷ на имя К.Е. Ворошилова, написанного в январе 1955 г.

«В 1949 году в гор. Свердловске, где я повторно после 1937 года была арестована и МГБ оформляло мое дело для Особого Совещания на вечное поселение в Красноярский край, у следователя на столе лежала объемистая папка, как он мне сказал, «дело Синявского

Н.М.». Он бегло мне прочел отдельные моменты из его показаний, из коих можно было понять, что обвинен он в тягчайших преступлениях против Родины и, очевидно, проходил не по групповому делу. Сколько я ни добивалась конкретного ответа, какой ему был вынесен приговор, я ответа не получила, только на мой прямой вопрос, был ли это расстрел, мне давали уклончивый ответ. Прочитанные мне отрывки его показаний это буквально страницы детективно-приключенческого криминального романа, и это еще больше подтвердило мое убеждение в невиновности Синявского Н.М., тем более, что весь стиль показаний являлся штамповкой...»¹⁹

Названные Синявским заговорщиками И.С. Уншлихт, Я.Б. Гамарник, Р.А. Муклевич, В.Г. Кнорин, Я.И. Алкснис, Я.К. Ольский-Куликовский, И.Б. Позерн, Я.М. Фишман в 1955—1956 гг. были реабилитированы, т.е признаны невиновными. Упомянутые в показаниях Синявского Н.А. Ефимов и А.Я. Рыков показаний о нем не давали. Такие показания на предварительном следствии давали бывшие его подчиненные А.М. Аксенов и П.К. Стржалковский, но в суде они от них отказались, как от вымышленных. Названный в числе заговорщиков А.А. Вартанян (помощник начальника Управления связи РККА в 1931—1934 гг.) аресту не подвергался, дослужившись в рядах Красной Армии до генерал-лейтенанта.

Не подтвердились показания И.А. Халепского, С.В. Бордовского, В.М. Примакова и В.И. Мутных. Например, Халепский и Бордовский утверждали, что об участии Синявского в заговоре они узнали от М.Н. Тухачевского, тогда как последний показаний о нем не давал. Примерно то же произошло и в случае с В.М. Примаковым. Тот заявил, что Синявский известен ему как заговорщик со слов И.И. Гарькавого, однако Илья Иванович Гарькавый такого участника заговора не называл. Подобная же картина наблюдается и с показаниями В.И. Мутных.

Определением Военной коллегии от 18 августа 1956 г. коринженер Н.М. Синявский был реабилитирован.

Был еще один кадровый военный в ранге заместителя наркома. Это корврач Кангелари Валентин Александрович – заместитель наркома здравоохранения РСФСР.

Родился В.А. Кангелари в 1883 г. в г. Керчь Таврической губернии в семье рабочего. Будучи учащимся, включился в революционную работу. В 1905 г. в г. Курске дважды привлекался к дознанию за выступления против существующего строя. Приговором Харьковской судебной палаты в марте 1908 г. заключен в крепость на один год. В 1910 г. окончил медицинский факультет Харьковского университета и стал работать врачом в городах Донбасса и Кузбасса.

В июле 1914 г. призван в армию. Службу проходил в должности врача 13-й Тобольской дружины и старшего врача Сибирского казачьего артиллерийского дивизиона. Участник Первой мировой войны в составе войск Западного фронта. После Февральской революции был избран в состав солдатского комитета дивизиона. Принимал участие в формировании отрядов Красной гвардии в г. Омске. Член большевистской партии с 1917 г.

В Красной Армии с марта 1918 г. Во время мятежа чехословацкого корпуса командовал отрядом коммунистов в г. Омске. Затем последовательно занимал должности: в 1918 г. —командир Камышловского стрелкового полка; в 1919 г. —для поручений при начальнике штаба Западного фронта, начальник разведывательного отдела этого штаба; в 1920 г. – врид начальника штаба 3-й армии, начальник оперативного отдела штаба 16-й армии, начальник штаба

и командир 10-й стрелковой дивизии, командир отдельной стрелковой бригады. В марте 1921 г. участвовал в подавлении мятежа в Кронштадте в должности помощника командующего войсками Северной группы войск.

После Гражданской войны окончил Военную академию РККА (в 1921 г.). В том же году назначен начальником штаба частей особого назначения (ЧОН) Республики. С марта 1924 г. – второй помощник начальника разведывательного отдела Штаба РККА. С октября 1925 г. находился в заграничной, командировке– работал начальником Главного штаба Монгольской Народной Армии. С февраля 1928 г. —заместитель начальника штаба Кавказской Краснознаменной армии. С июня того же года – начальник учебного отдела Курсов усовершенствования высшего начсостава при Военной академии имени М.В. Фрунзе. С марта 1930 г. – начальник и комиссар Военно-медицинской академии РККА. В феврале 1934 г. зачислен в резерв РККА ввиду назначения первым заместителем наркома здравоохранения РСФСР. В апреле 1936 г., зачислен в кадры РККА с оставлением на работе в Наркомате здравоохранения РСФСР. Награжден двумя орденами Красного Знамени.

Арестовали В.А. Кангелари 17 июня 1937 г. Следствие длилось недолго, всего полгода, – видимо, сотрудники ГУГБ НКВД СССР считали его дело не самым трудным. Обвинялся Валентин Александрович по известной схеме: шпионаж, участие в военном заговоре, вредительство в области здравоохранения. Эти обвинения базировались на показаниях арестованных по другим делам, а также на показаниях самого Кангелари. Методы добычи таких показаний известны, о них мы не раз уже рассказывали. И в случае с Кангелари здесь ничего не изменилось – те же допросы, угрозы, шантаж, избиения, очные ставки, камеры-одиночки, предъявление уличающих показаний бывших сослуживцев.

Валентин Александрович на предварительном следствии не сразу, но признал, что он в 1924 г., будучи по линии разведработы в Берлине, был завербован германской разведкой. Также он показал, что в Москве поддерживал связь с сотрудниками германского посольства – кадровыми разведчиками О. Нидермайером и Куртом, которым передавал сведения о состоянии Красной Армии и здравоохранения в СССР.

Еще Кангелари показал, что в 1934 г. был вовлечен в военный заговор. Своими вербовщиками он назвал М.Н. Тухачевского и П.М. Ошлея– в то время начальника Военно-хозяйственного управления РККА, по указаниям которых проводил вредительскую деятельность в области здравоохранения.

Большая часть обвинительного материала в деле В.А. Кангелари посвящена именно этому виду его антисоветской деятельности – вредительству в области здравоохранения. Там он действовал в составе контрреволюционной организации, возглавляемой наркомом здравоохранения РСФСР (с 1936 г. – СССР) Г.Н. Каминским. Среди других материалов представляют интерес показания (точнее – выписка из показаний) бывшего заместителя наркома здравоохранения СССР М.Г. Гуревича. Он на допросе 9 сентября 1937 г. назвал В. А. Кангелари в числе других членов этой организации, обозначив его одним из первых:

1.    Кангелари Валентин Александрович.

2.    Лебедева Мария Павловна – бывший начальник плановофинансового управления.

3.    Канторович Соломон Ильич – зам. Наркомздрава СССР.

4.    Ефимов Дмитрий Иванович – бывший заведующий Мосгорздравотдела, а в последнее время начальник Главного курортного управления.

5.    Шефлер Михаил Евстафьевич – начальник Управления капитального строительства.

6.    Ольгин Владимир Александрович– быв. начальник Главного аптечного управления, в последнее время председатель треста «Мед-инструмент».

7.    Окунев – начальник отдела материального снабжения.

8.    Металликов – быв. заместитель наркома здравоохранения СССР по Главной санитарной инспекции, в последнее время директор института усовершенствования врачей.

9.    Григорьев – начальник секретного отдела.

10.    Данишевский Григорий Михайлович – директор Института курортологии.

11.    Рыкова Нина Семеновна – начальник Управления охраны здоровья детей и подростков (жена А.И. Рыкова. – Н. Ч.).

На вопрос, откуда ему известно об участии названных им лиц в контрреволюционной организации, Гуревич ответил: «О том, что все перечисленные лица являются участниками организации, мне никто не передавал, но об их участии в организации правых я знаю по той антисоветской вредительской работе, которую они проводили на моих глазах в наркомздраве, а также по их связям как с Каминским, так и с другими участниками организации»²⁰.

Раскрывая более подробно вредительскую деятельность каждого из названных им вредителей, Гуревич показал широкую картину этого вредительства, подчеркивая при этом долю В.А. Кангелари:

«1. Кангелари – до октября 1936 г. был самым близким человеком у Каминского. Одним из серьезных, вредительских действий Кангелари было полное отсутствие борьбы с сыпным тифом; Кангелари срывал изготовление лечебных сывороток и вакцин, в которых испытывалась чрезвычайно острая необходимость.

2.    Лебедева М.П. – вредительски распространяла централизованные, главным образом эпидемические фонды по кварталам таким образом, что не используя их полностью на протяжении года, накапливала значительные остатки к концу года и тогда только передавала их краям, которые вынуждены были использовать их совершенно не по назначению. И таким образом срывалась систематическая работа по борьбе с эпидемиями и другими массовыми заболеваниями.

3.    Канторович—...Работая в Наркомздраве Украины до 1934 г., Канторович усиленно проводил на практике вредительскую теорию Владимирского о здравпункте в цеху...

4.    Ефимов – проводил вредительскую деятельность в Московском горздравотделе на протяжении 5—6 лет. В 1933 г. Ефимов изъял из ведения ряда больниц (Морозовская, Филатовская, 2-я городская и др.) амбулатории, находившиеся при них, передав их райздравам, чем лишил возможности больницы вести долечивание больных. Спроектированная и частью выстроенная детская больница на Соколиной Горе Ефимовым в 1933 г. стала переделываться под больницу для взрослых, что вызвало непроизводительные расходы около 1 млн рублей. Ефимов сорвал как декретное (ясли, род. дома), так и больничное строительство по Москве. Несмотря на прямые указания правительства о расширении родильных коек, не принял никаких мер и в феврале—марте 1937 г. довел до положения, когда на 2600 штатных коек лежало до 40 ООО рожениц...

...8. Металликов – с Каминским был связан давно. Металликов до чрезвычайных размеров раздул штат центрального аппарата санитарной инспекции, загрузив ее совершенно негодными работниками. Работа инспекции была развалена. Кроме Каминского, Металликов был связан с Кангелари и Лебедевой...»²¹

Еще более подробные данные о вредительстве в области здравоохранения в стране и участии в нем заместителя наркома В. А. Кангелари дал на следствии бывший старший консультант при Г.Н. Каминском – Алексей Иванович Ашупп-ильзен, арестованный двумя неделями раньше Валентина Александровича. На допросе 16 июля 1937 г. Ашупп-ильзен показал, что ему известны, как участники антисоветской организации в Наркомздраве, следующие лица: Каминский Г.Н., Кангелари В.А., Гуревич М.Г. и Рыкова Н.С. Отвечая на вопрос, в чем заключалась практическая деятельность антисоветской организации правых в Наркомздраве, Ашупп-ильзен показал:

«Деятельность организации «правых» в Наркомздраве в основном была направлена на срыв мероприятий партии и правительства в области здравоохранения.

Конкретно деятельность организации «правых» выражалась в следующем:

1.    В области медико-санитарной обороны

Участок медико-санитарной обороны являлся особо пораженным. Руководил им Кангелари. Вся работа Кангелари была направлена на срыв медико-санитарной обороны страны. Мне известны следующие факты, характеризующие вредительскую работу Кангелари в области санитарной обороны страны:

а)    Сознательно срывалась подготовка больниц для работы в условиях войны и их приспособленность к противовоздушной обороне. В больницах отсутствуют газоубежища, система герметизации и кислородные установки. Больницы не приспособлены к обороне даже в таких городах, как в Москве и Ленинграде.

б)    Из-за Кангелари не получили развития разработанные Центральным санитарно-химическим институтом душевые установки стационарного и передвижного типа, приспособления для перевозки раненых и пораженным газом, а также противогазы для детей.

в)    Вся научно-исследовательская работа и практические предложения санитарно-химического институтов Москвы и Ленинграда по улучшению санитарной обороны страны Кангелари срывались...

г)    Санитарно-лечебное обслуживание предприятий оборонного значения Гуревичем и Кангелари тормозилось. Решение правительства об улучшении обслуживания предприятий оборонного значения игнорировалось...

2.    В области санитарно-эпидемической

Непосредственными руководителями санитарно-эпидемического дела являлись: по Союзу Металликов и по РСФСР Кангелари, которые сознательно срывали санитарно-эпидемическое дело. Мне известно, что Кангелари проводил вредительскую работу в области санитарной эпидемии по заданию Каминского. Вредительство проводилось путем задержки развития дезинсекционного дела в Союзе.

Сознательно срывался выпуск дезинфекционных средств. Тормозилась работа в области подготовки дезинфекционных кадров. Задерживалась постройка дезинсекционного института в г. Москве. Создавались разрывы в снабжении противоэпидемическими прививочными материалами...»²²

Ну что тут скажешь – Кангелари враг!.. Настоящий враг и вредитель, презренный наймит иностранной разведки, посягнувший на самое святое – на здоровье народа, его любовь и доверие к родной Советской власти! Стереть с лица земли такого гада!.. Любой приговор здесь покажется мягким.

Так тогда мог подумать любой нормальный советский человек, если бы он прочитал все изложенное выше. Такие речи и призывы звучали на многочисленных митингах и собраниях. Примерно такого же содержания были ответы из Главной военной прокуратуры на обращения жены В.А. Кангелари – Лидии Евсеевны, находившейся в Акмолинском отделении Карлага и пострадавшей за мужа⁸. Правда, сотрудники ГВП облекали эти мысли в удобоваримую правовую формулировку.

«Начальник Карлага НКВД

Объявите заключенной Кангелари Лидии Евсеевне, что по ее жалобам о пересмотре ее дела – ей отказано за неимением к тому оснований

Военный прокурор ГВП

военный юрист 2 ранга (Лавринович²³)».

Это было в октябре 1940 г. То же самое происходило спустя четыре года – в августе 1944 г.

«Начальнику Карлага НКВД г. Акмолинск Карагандинской области

Прошу объявить з/к Кангелари Лидии Евсеевне, л.д. № 255147, что в пересмотре дела ей отказано.

Помощник Главного военного прокурора Красной Армии подполковник юстиции (Кульчицкий)»²⁴

Сын В.А. Кангелари – Виктор после ареста отца был исключен со второго курса Военно-морского инженерного училища имени Ф.Э. Дзержинского. Затем последовал арест – 5 ноября 1937 г. Особым Совещанием при НКВД СССР как член семьи «врага народа» был осужден на пять лет ИТЛ. Освобожден по отбытии срока наказания 5 ноября 1942 г.

А что было на самом деле? А на деле все оказалось иначе – показания самого В.А. Кангелари, а также лиц, уличавших его во вредительстве, – все это оказалось обыкновенной «туфтой», фальсификацией, вымыслом, неправдой. Из осмотра архивно-следственных дел по обвинению М.Н. Тухачевского и О. Нидермайера видно, что они никаких показаний о шпионской и другой контрреволюционной деятельности В.А. Кангелари не давали. К тому же в Центральном Государственном Особом архиве МВД СССР и в КГБ при Совете Министров СССР данных о принадлежности В. А. Кангелари к германской разведке не обнаружено.

Дополнительная проверка дела В.А. Кангелари также подтвердила полную несостоятельность обвинения его в антипартийной деятельности. В таких солидных учреждениях, как Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, партийный архив Института истории партии Московского комитета КПСС, не содержалось никаких сведений о принадлежности В. А. Кангелари к антипартийным группировкам и оппозициям. Валентин Александрович был арестован с партийным билетом в кармане.

Не выдерживают критики и обвинения Кангелари в организации и проведении вредительства в области здравоохранения. Приведенные выше показания М.Г. Гуревича и А.И. Ашупп-Ильзена являются не чем иным, как перечислением недостатков, имевших место в советском здравоохранении в 30-е годы. Их могло быть меньше или больше – в зависимости от наличия сил и средств, от организаторских способностей руководителей и добросовестности сотрудников, но они все равно бы имели место. И усматривать в этом их враждебную направленность было бы, по крайней мере, делом не совсем справедливым, учитывая период грандиозной реконструкции страны в целом и отраслей ее хозяйства в частности.

Следствие по делу В.А. Кангелари вели два лейтенанта госбезопасности: помощник начальника 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР

В.А. Скурихин и оперуполномоченный того же отдела Безруков.

Судила Валентина Александровича Военная коллегия в составе: председатель – сам В.В. Ульрих, члены – его заместитель И.Т. Никитченко и АД. Горячев. В судебном заседании 26 ноября 1937 г. Кангелари вину не признал, отказавшись от своих показаний, данных им на предварительном следствии. Приговор был суров – расстрел, конфискация имущества и лишение воинского звания «корврач». Приговор был приведен в исполнение в тот же день.

Определением Военной коллегии от 15 сентября 1956 г. Валентин Александрович Кангелари был посмертно реабилитирован.

Около года (с ноября 1937 г. по август 1938 г.) одним из больших руководителей (заместителем наркома) оборонной промышленности был комкор Бондарь Георгий Иосифович. Его жизненный и боевой путь во многом схож с другими военачальниками, уже рассмотренными нами. Родился он в 1893 г. в г. Калуге, хотя происхождением был из крестьян. Учился в г. Костроме, где окончил среднетехническое училище. В 1914 г. призван в армию рядовым. Спустя год окончил ускоренный курс артиллерийского училища. Участник Первой мировой войны на Западном и Юго-Западном фронтах. Последний чин и должность в старой армии – поручик, младший офицер 101-й артиллерийской бригады. После Февральской революции 1917 г. был избран председателем солдатского комитета бригады. С 1911 по 1918 г. состоял в партии меньшевиков.

В Красной Армии с 1918 г. (по мобилизации). До декабря 1919 г. командовал легким парком во 2-й артиллерийской бригаде. С декабря 1919 г. и до конца Гражданской войны был в должности командира батареи и легкого артиллерийского дивизиона. После