Текст книги "Удар по своим. Красная Армия. 1938-1941 гг."

Автор книги: Николай Черушев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

Лист 27. Показания комбрига М.Е. Медведева:

«...В августе—сентябре 1931 года мне стало известно от Василенко о том, что в нейтральных управлениях РККА имеется и ведет работу контрреволюционная троцкистская организация и назвал, как ее активных участников, занимавших в ней руководящее положение – Смолина, Ефимова, Зиновьева и Роговского».

Лист 29. Показания Н.А. Яковлева от 6 августа 1937 г.: «...В контрреволюционную организацию я был завербован начальником Военно-инженерной академии Смолиным... Дня через два мы случайно встретились у Большого театра. При этой встрече Смолин прямо заявил, что он является участником и одним из руководителей военно-троцкистской организации, имеющей целью свержение Советской власти и организацию террористических актов над членами правительства. Я дал согласие на вступление в к/р организацию. Это было в декабре м-це 1936 года».

Лист 31. Из протокола допроса дивинженера Г.Х. Потапова от

26 июня 1937 г.: «...Я был завербован и привлечен к участию в а/с военном заговоре бывшим начальником Военно-инженерной академии РККА Смолиным...»

Из протокола допроса комкора Н.А. Ефимова от 22 мая 1937 г.: «Начиная с 1929 года по 1931 год групповые сборища лиц командного состава, преимущественно к/р (контрреволюционно. —Н. Ч.) настроенных, возобновились. На этих сборищах присутствовали: Белицкий, Венцов, Вольпе, Ошлей, Урицкий (нач. Разведупра РККА), Тухачевский (б. зам. наркома), Тодорский – нач. Управления военно-учебных заведений, Максимов – нач. топоотдела Штаба РККА, Уборевич – ком. войсками БВО, Смолин – нач. Инженерной академии и Фельдман – быв. нач. Командного управления РККА».

Лист 33. Из протокола допроса комдива М.М. Ольшанского от

7 июля 1937 г.: «...Я, помимо этого, вел а/с разговоры с рядом других командиров... Смолиным И.И.».

Лист 34. Из показаний командарма 1-го ранга И.Э. Якира от 3—5 июня 1937 г.: «...В неплохих отношениях он (Тухачевский) был со Смолиным...»

Лист 35. Выписка из заявления армейского комиссара 2-го ранга Г.А. Осепяна на имя наркома внутренних дел СССР Н.И. Ежова от 1 июня 1937 г.: «...Как участника а/с военного заговора, кроме Тухачевского, Якира, Уборевича, Гамарника, мне известны – Фельдман, Ефимов, Кутяков, Корк... Смолин... Эйдеман сообщил, что Смолин близок к Тухачевскому и является его сторонником. Из заявления Эйдемана мне стало понятно, что Смолин является участником организации...»

Лист 36. Показания комбрига М.Л. Ткачева⁹: «...Ефимов неоднократно приглашал меня к себе в гости. Кроме меня и Ефимова присутствовали– Тухачевский, Уборевич, Фельдиан, Ошлей, Урицкий, Смолин – нач. Военно-инженерной академии... В последние мои посещения вечеринок, устраивавшихся на квартире Ефимова... я убедился, что эти вечеринки носят характер сборищ высшего комсостава, оппозиционно настроенных против руководства ВКП(б) и Советского правительства...»

Лист 37. Из показаний бригадного комиссара М.П. Захарова¹⁰, от 2 августа 1937 г.: «...Со слов Базенкова¹¹ мне известны, как участники заговора – комкор Смолин...»

Были и другие показания арестованных против И.И. Смолина. Например, преподавателя возглавляемой им академии полковника Н.П. Столярова. Последнего заставили подписать протоколы, в которых утверждалось, что он в 1925 г., будучи начальником оперативной части штаба 9-го стрелкового корпуса, был завербован в антисоветскую офицерскую организацию «РОВС» командиром этого корпуса Смолиным и по его заданию занимался вредительством и вербовочной работой. А еще Столярову вменили в качестве обвинения – что он, будучи с 1935 года преподавателем Военно-инженерной академии, по заданию Смолина создал в ней отряд РОВС (Российского общевоинского союза) и вовлек в него группу преподавателей (Внукова, Готовского, Антропова, Сегеда, Сысоева, Ковалевского) ⁴⁸.

Справка. Дальнейшая судьба Н.П. Столярова такова. Военной коллегией он 25 сентября 1938 г. был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор приведен в исполнение в гот же день.

Определением Военной коллегии от 21 марта 1956 г. реабилитирован.

Как видим, показаний против Смолина достаточно много. Приведенные выше, а также другие, которых мы не смогли процитировать, говорят за то, что Смолина усердно старались «пришить» к Тухачевскому и лицам, проходившим по его делу. Что же касается даты привлечения Смолина в так называемый военно-фашистский заговор, то показания Тухачевского, Примакова и Фельдмана содержат ряд существенных противоречий. Например, Тухачевский показал, что Смолина он завербовал в Москве в 1931 г. Однако тот в Москве в названном году не жил, хотя, безусловно, не раз приезжал туда из Тифлиса по служебным делам. Примаков показал, что он завербовал Смолина в 1933—1934 гг., а Фельдман утверждал, что он Смолина вовлек в заговор в конце 1933 г. во время его назначения начальником Военно-инженерной академии. Итак, три вербовщика и три различные даты вербовки.

Следствие по делу Смолина длилось немногим более четырех месяцев. И все это время Иван Иванович упорно сопротивлялся, отказываясь подписывать подготовленные следователями Особого отдела ГУГБ протоколы его допросов. Допросов с пристрастием – в отделе Леплевского, а затем сменившего его Николаева такую работу делали не дилетанты-приготовишки, а подлинные умельцы своего ремесла. И все равно Смолин держался.

Судила его Военная коллегия 20 сентября 1937 г. В судебном заседании Иван Иванович заявил, что он виновным себя в предъявляемых ему обвинениях не признает. Председательствующий в ответ на это обратил его внимание на имеющиеся в деле показания

Тухачевского, Косича, Фельдмана, Примакова, Медведева, Яковлева, Потапова, Ефимова, Якира и Ткачева, обвиняющих его в причастности к военному заговору. В ответ Смолин заявил, что все эти лица его оклеветали. Призывы Смолина к торжеству справедливости остались гласом вопиющего в пустыне. Приговор неумолим – расстрел, приведенный в исполнение в тот же день.

Как и многие другие следственные материалы, дело И.И. Смолина было сфальсифицировано от начала до конца. В этом убеждаешься, ознакомившись с архивно-следственными делами тех лиц, чьи показания легли в основу обвинений Смолина. Начнем с участников процесса Тухачевского и прежде всего с него самого. Его показания в отношении П.П. Смолина, равно как и показания Примакова и Фельдмана, крайне неконкретны и противоречивы. Частично мы уже об этом упоминали. Такой же вывод сделали и военные прокуроры из Главной военной прокуратуры, проводившие дополнительную проверку этих материалов во второй половине 50-х годов.

Дмитрий Иосифович Косич, на предварительном следствии показав на Смолина, как на заговорщика, в судебном заседании 16 ноября 1937 г. виновным себя не признал и своих показаний, данных на предварительном следствии, не подтвердил. Относительно показаний Ф.Г. Шиганова, заявившего, что его вербовщиком в заговор был Смолин. В суде Федор Георгиевич эти и другие свои показания, данные на предварительном следствии, подтвердил. Что, однако, не спасло его от расстрела, последовавшего 4 сентября 1937 г.

У комбрига запаса М.Е. Медведева, бывшего (до 1934 г.) начальником Управления Противовоздушной обороны РККА, следствие вообще заняло рекордно короткий срок – один месяц и десять дней. Группа московских областных чекистов во главе с А.П. Радзивиловским сумела и за этот небольшой промежуток времени выбить из Медведева очень важные для руководства НКВД сведения о наличии в Красной Армии заговора во главе с маршалом Тухачевским. Однако в суде, состоявшемся через пять дней после процесса Тухачевского, Михаил Ефимович Медведев виновным себя не признал и показал, что в троцкистскую организацию он никогда не входил, а поданное им на имя наркома внутренних дел заявление об этом является ложным. Военная коллегия 16 июня 1937 г. приговорила его к расстрелу.

Заместитель Смолина на посту начальника Военно-инженерной академии дивинженер Потапов Георгий Хрисанфович на допросах тоже, как и Ф.Г. Шиганов, назвал Ивана Ивановича своим вербовщиком. Так же, как и Шиганов, он свои показания в суде подтвердил. И так же, как Шиганов, был приговорен к расстрелу (1 июля 1937 г.).

Упомянутый выше Н.А. Ефимов, на квартире которого собирались «оппозиционно настроенные командиры Красной Армии», в момент своего ареста 22 мая 1937 г. занимал должность начальника Артиллерийского управления РККА. На допросах, датированных 22 и 26 мая 1937 г., он показывал, что Смолин является участником контрреволюционной организации в армии и человеком, близким к маршалу Тухачевскому. В судебном заседании Ефимов эти показания подтвердил. 14 августа 1937 г. он был приговорен к расстрелу.

В архивно-следственном деле И.И. Смолина имеется выписка из показаний бывшего заместителя начальника Автобронетанкового управления РККА комдива Ольшанского Михаила Михайловича. Он был арестован в ходе первой волны «изъятий» комначсостава РККА в 1937 г. – 15 апреля. На предварительном следствии под влиянием физического воздействия признал свое участие в военном заговоре. В частности, он 7 июня 1937 г. показал, что вел со Смолиным разговоры антисоветского содержания и что тот высказывал террористические настроения. В судебном заседании Ольшанский эти и другие свои показания не подтвердил, заявив, что участником военно-фашистского заговора он не был и вредительством в автобронетанковых войсках Красной Армии никогда не занимался. 20 сентября 1937 г. Военной коллегией М.М. Ольшанский был приговорен к расстрелу.

Комбриг М.Л. Ткачев и бригадный комиссар М.П. Захаров, изобличавшие И.И. Смолина в участии в военном заговоре, как на предварительном следствии, так и в судебном заседании вину признали и показания свои подтвердили. И оба пошли под расстрел в сентябре 1937 г. – первый 26-го, а второй – 1-го числа.

IV

КОМДИВ АРТЕМЕНКО НИКОЛАЙ ФИЛИППОВИЧ

Артеменко Н.Ф. родился в 1889 г. в слободе Троицкая Валуйского уезда Воронежской губернии. Из служащих. Начальное образование получил самоучкой. До военной службы работал мелким служащим в магазине, конторе и банке. В 1910 г. держал экзамен (экстерном) на вольноопределяющего. В армии с 1914 г. Участник Первой мировой войны. Воевал на Турецком, Западном и Юго-Западном фронтах. Окончил учебную команду и 1-ю Тифлисскую школу прапорщиков. В боях был дважды ранен. На заключительном этапе войны попал в плен, где находился до весны 1919 г. Последний чин в старой армии – штабс-капитан.

В Красной Армии с апреля 1919 г. В 1919 г. – помощник Воронежского губвоенкома. В 1920—1921 гг. – Воронежский губернский военный комиссар, инспектор пехоты Запасной армии Республики.

После Гражданской войны находился на ответственных командных постах. До 1922 г. был помощником командующего войсками Приволжского военного округа. В 1923 г. окончил Высшие академические курсы при Военной академии РККА и был назначен инспектором военно-учебных заведений Приволжского военного округа. В 1924—1925 гг. – начальник и комиссар 2-й Московской пехотной школы. В конце 1925 г. был назначен начальником отдела по военному обучению в гражданских учебных заведениях Управления военно-учебных заведений РККА. С августа 1926 г. —начальник 3-го отдела Учебно-Строевого управления ГУРККА. Затем (до октября 1930 г.) был начальником и комиссаром Киевской объединенной военной школы имени С.С. Каменева.

С октября 1930 г. – командир и комиссар Московской Пролетарской стрелковой дивизии. В 1931—1932 гг.– командир 3-го стрелкового корпуса. Весной 1932 г. назначен командиром и комиссаром 1-й механизированной бригады имени Калиновского. В

1933 г. непродолжительное время был начальником отдела военноучебных заведений Управления механизации и моторизации РККА. Осенью 1933 г. зачислен слушателем Особого факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе, по окончании которой в 1935 г. получил назначение на должность заместителя начальника Управления военно-учебных заведений РККА.

Награжден орденом Красного Знамени в 1920 г.

Арестовали Н.Ф. Артеменко 9 июня 1937 г. в г. Ульяновске согласно требования телеграммы начальника Особого отдела ГУТБ НКВД СССР Леплевского. Арестовали по обвинению в принадлежности к антисоветскому военному заговору. К тому времени в застенках НКВД на него были выбиты показания у нескольких ранее арестованных военачальников Красной Армии.

Например, в деле имеется выписка из протокола допроса арестованного начальника Артиллерийского управления РККА комкора Н.А. Ефимова, который (со слов Б.М. Фельдмана) назвал Артеменко в числе участников военного заговора. Протокол этот датирован 22 мая 1937 г., а сам допрос и соответственно признание Ефимова, надо полагать, произошли несколькими днями раньше.

В деле также имеется выписка из показаний другого арестанта– заместителя Гамарника по ПУРККА армейского комиссара 2-го ранга Г.А. Осепяна. Они датированы 9 июня 1937 г., т.е. спустя десять дней после ареста Осепяна и днем ареста самого Артеменко. В этих показаниях комдив Артеменко фигурирует в числе так называемых «скрытых троцкистов», которые; благодаря поддержке главного кадровика Красной Армии Фельдмана, быстро продвигались по службе.

Обвинение в троцкизме на первом этапе следствия выступало в качестве одного из главных элементов. Чтобы сделать этот пункт обвинения более весомым, следователи прибегли к услугам реальных троцкистов, осужденных в 1936—1937 гг. и отбывавших различные сроки заключения. Так появилось заявление заключенного А.М. Абрамова, направленное в Управление НКВД «Дальстроя», а затем переадресованное в Москву. Написано оно было, без всякого сомнения, по директиве из центра, под давлением и под диктовку местных чекистов. В нем Абрамов указывал, что он, будучи «совершенно не в силах восстановить» все подробности дней минувших, но все же помнит, что в 1925 г. у Артеменко «были какие-то антипартийные взгляды», что в 1926 г. тот был близок с В.К. Путной в тот период возглавлявшим Управление военно-учебных заведений РККА. – Н. Ч.) и что их близость «выходила далеко за рамки обычных служебных отношений»⁴⁹.

В дополнение к названным обвинительным материалам к делу Н.Ф. Артеменко приобщена также выписка из протокола допроса бывшего члена Военного совета Северо-Кавказского военного округа армейского комиссара 2-го ранга Г.И. Векличева. Допрос этот, если верить строчкам протокола, состоялся 23 июня 1937 г. Заметим, что Векличев в 1931—1936 гг. занимал должность начальника политуправления Московского военного округа, в котором служил тогда Артеменко. Так вот на том допросе Векличев (со слов Гамарника и Якира) назвал Артеменко и его начальника по УВУЗ РККА И.Е. Славина в числе участников военного заговора. В частности, говоря о своих «преступных» связях с А.И. Корком, в 1929—1935 гг. командовавшим Московским военным округом, Векличев показал: «Помимо Корка я был лично связан по заговору с Амелиным, Гришиным, Савко, Славиным, Аронштамом и Артеменко»⁵⁰. Такого же рода заявление сделал и арестованный комендант Благовещенского укрепрайона комбриг Б.В. Круглов. На допросе 24 мая 1937 г. он назвал Н.Ф. Артеменко троцкистом.

Все это по отдельности было и ранее, но вместе взятое прозвучало 28 июня 1937 г., когда Николаю Филипповичу предъявили обвинение (через девятнадцать дней после ареста). Допросы шли один за другим, но комдив Артеменко держался мужественно, отрицая наветы и клевету. Так, на допросе 14 октября 1937 г. он (в который уже раз!) вновь отверг свою причастность к военно-фашистскому заговору, утверждая, что ничего не знал о существовании такового. Отвечая на вопрос следователя о своей связи с Витовтом Казимировичем Путной, Артеменко заявил, что с последним он имел чисто служебные отклонения и только в период, когда был начальником Московской пехотной школы имени Ашенбреннера. Причем связь эта больше сводилась, по словам Артеменко, к письменным отчетам, различным сводкам, докладам и донесениям. Хотя, добавил Николай Филиппович, «я знл о троцкистских взглядах Путны в 1923 г.». И далее Артеменко совершает самоубийственный поступок – он признается, что и сам в 1923 г. голосовал за резолюцию Троцкого по вопросу внутрипартийной жизни. И, будто испугавшись сказанного, тут же добавил – после 1923 г. он всегда проводил генеральную линию партии.

Следователь зачитал Артеменко выдержки из показаний Г.И. Векличева, который хорошо знал по службе Николая Филипповича в период командования им 3-м стрелковым корпусом и механизированной бригадой имени Калиновского. На все это Артеменко дал стандартный ответ – с Векличевым у него были только служебные отношения и не более. А на путь троцкизма (разумеется, в 1923г.) его вовлек небезызвестный О.В. Мрачковский, который в 1923– 1924 гг. командовал Приволжским военным округом, а Артеменко был у него инспектором военно-учебных заведений.

Справка. Мрачковский Сергей Витальевич родился в 1888 г. Член партии большевиков с 1905 г. Активный участник Гражданской войны. В составе 51-й стрелковой дивизии командовал бригадой. Награжден двумя орденами Красного Знамени. После Гражданской войны командовал Приуральским, Западно-Сибирским и Приволжским военными округами. Являлся одним из последовательных сторонников Л.Д. Троцкого. После увольнения из армии работал председателем правления Госшвеймашина ВСНХ СССР. В сентябре 1927 г. за фракционную деятельность исключен из партии. В 1928 г. покаялся в своих «грехах» и был восстановлен в партии. До октября 1933 г. работал начальником строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. В 1933 г. вновь исключен из ВКП(б) в связи с делом «Союза марксистов-ленинцев» и осужден на пять лет лишения свободы. Проходил также по делу «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра», в

1936 г. Обвинялся в причастности к убийству С.М. Кирова, в создании террористических групп для ликвидации руководителей партии. По приговору суда расстрелян 25 августа 1936 г.

Особо сложную паутину следователи плели вокруг отношений Артеменко с его последним «шефом» – начальником УВУЗа И.Е. Славиным. О последнем Николай Филиппович сообщил следующий факт: в мае 1937 г. секретарь первичной партийной организации УВУЗа (фамилии секретаря Артеменко не назвал, но мы можем ее обнародовать – полковник И.Ф. Нестеров) на отчетно-выборном партсобрании заявил, что Славин в 1921 г. голосовал за троцкистскую резолюцию. А еще Артеменко признался, что он в своем письме, адресованном Л.М. Кагановичу, совсем недавно рекомендовал Славина в качестве одного из теоретиков партийной литературы. А произошло это случайно, по недоразумению, но никак не в силу преступной связи с ним.

Допросы следовали чередой. Один из них состоялся 15 ноября

1937 г. Следователь Петерс настойчиво требовал от Артеменко «прекратить беззастенчивую ложь» и признаться, что в заговор его завербовал И.Б. Славин. Однако подследственный по-прежнему утверждает, что Славин его никогда не вербовал и о заговоре он, Артеменко, вообще ничего не знал.

Грубых нарушений процессуальных норм в деле Артеменко много. Например, указанный выше допрос состоялся уже после вынесения Петерсом постановления о прекращении следствия. В этом документе черным по белому написано, что виновность Артеменко полностью доказана. Несмотря на протесты Николая Филипповича относительно формулировки о полной доказанности вины, его все же заставили поставить там свою подпись, мотивируя тем, что это означает ознакомление с документом.

9 декабря 1937 г. Военная коллегия в составе председательствующего корвоенюриста И.О. Матулевича и членов – А.Д. Горячева и С.Н. Ждана приговорила невиновного человека к исключительной мере наказания – расстрелу. На суде Николай Филиппович Артеменко виновным себя не признал. И хотя в ходе предварительного следствия он фактически выдержал все испытания, пройдя все круги ада тюрем и допросов, однако, стараясь реабилитировать себя за какие-то колебания и желая снять пятно подозрения с лиц, вольно или невольно упомянутых им на следствии, на суде Артеменко заявил, что свои показания на предварительном следствии он отрицает, так как они были даны ложно.

V

КОМДИВ МУРЗИН ДМИТРИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ

Согласно приговору Военной коллегии от 28 августа1938 г., комдив Д. К. Мурзин был признан виновным в том, что он с 1923 г. являлся активным троцкистом, а в 1925 г., находясь в Корее (там он был вице-консулом. – Н. Ч.), установил связь с японской полицией. В обвинительном заключении и приговоре суда также говорится, что Мурзин в 1928 г. был завербован и стал работать в пользу английской и германской разведок. И это еще не все обвинения в его адрес – там отмечается, что в 1936 г. Мурзин, являясь участником военно-фашистского заговора, сфотографировал в кабинете начальника Генерального штаба РККА Маршала Советского Союза А.И. Егорова мобилизационные и другие секретные документы, которые затем передал иностранным разведкам.

В числе остальных тяжких обвинений значатся такие:

1)    по заданию участников военного заговора Я.К. Берзина и С.П. Урицкого в 1936 г. выехал на работу в Соединенные Штаты Америки по линии Разведуправления РККА. Мурзин установил там связи с лидерами американских троцкистов, договорившись с ними о поддержке военно-фашистского заговора в СССР;

2)    Мурзин знал о террористической деятельности антисоветской организации, направленной против руководителей ВКП) б) и Советского правительства⁵².

Что и говорить, набор обвинений у Мурзина весьма и весьма солидный. Даже по сравнению с другими разведчиками, работавшими по заданию Разведуправления РККА в различных регионах земного шара. А посему, видимо, пора познакомить читателя с биографией этого человека.

Дмитрий Константинович Мурзин родился в октябре 1889 г. в г. Смоленске в семье бухгалтера акционерного общества пивоваренных заводов. Окончил гимназию и юридический факультет Московского университета в 1914 г., после чего несколько месяцев работал в Московской судебной палате. В конце того же года был призван в армию и направлен на учебу в Николаевское кавалерийское училище. После окончания в октябре 1915 г. его ускоренного курса служил на офицерских должностях во 2-м лейб-гвардии Павлоградском гусарском полку. Участник Первой мировой войны. После Февральской революции 1917 г. избирался членом и председателем эскадронного, полкового и дивизионного комитетов, а также председателем полкового суда. После Октябрьской революции 1917 г. – выборный командир эскадрона. Последний чин в старой армии – штабс-капитан.

После расформирования полка в начале 1918 г. работал в исполкоме Брянского Совета председателем комиссии по раскладке контрибуции.

В Красной Армии добровольно с мая 1918 г. Участник Гражданской войны, в ходе которой занимал должности: в 1918 г. – заведующий Брянским отделением конского запаса, начальник подрайона 11-го района пограничной охраны; в 1919 г. – начальник оперативного отделения штаба 1-й Украинской Советской дивизии (февраль—май), врио начальника штаба той же дивизии (май– июнь), командир отдельной кавалерийской бригады (июнь—июль), начальник 9-й кавалерийской дивизии (июль—декабрь). С января

1920 г. в 1-й Конной армии в качестве инспектора кавалерии, начальника формирования и ремонтирования, командира сводного полка. Участвовал в боях против войск Петлюры, Деникина, Врангеля, белополяков и Махно. В августе 1919 г. был ранен и контужен в боях за г. Киев.

После Гражданской войны на ответственных должностях в кавалерии и Разведуправлении РККА. С 1921 г. по апрель 1922 г. командовал 14-й кавалерийской дивизией*. В апреле—сентябре

1922 г. – командир 2-й Ставропольской кавалерийской дивизии. Осенью 1922 г. был направлен на Высшие академические курсы при Военной академии РККА. В 1923 г. окончил эти курсы и был зачислен слушателем восточного факультета той же академии. После окончания академии в 1925 г. был выведен в резерв РККА и направлен по линии Наркомата по иностранным делам вице-консулом в Корею. С августа 1928 г. по сентябрь 1934 г. состоял в распоряжении Разведуправления РККА, работая резидентом в различных странах. В сентябре 1934 г. назначен заместителем начальника 3-го отдела Разведуправления РККА.

Членом ВКП(б) состоял с 1919 г. В ноябре 1921 г. Юго-Восточной краевой контрольной комиссией с формулировкой «За коммунистическую невыдержанность» (тогда он командовал 14-й кавдивизией) Мурзин был переведен в кандидаты партии сроком на один год. Однако «один год» затянулся на несколько лет, и только в 1928 г. Д.К. Мурзин стал снова членом партии. В декабре 1934 г. он без замечаний прошел очередную партийную чистку. Выступавшие в прениях начальник Разведуправления РККА Я.К. Берзин, его помощники А.М. Никонов и В.В. Давыдов характеризовали Мурзина исключительно с положительной стороны.

Дмитрий Константинович был награжден орденом Красного Знамени, несколькими золотыми часами (от правительства Украины, ВЦИК и командования 1-й Конной армии).

Арестовали Д.К. Мурзина 21 декабря (по другим данным – 23 декабря) 1937 г. В качестве доказательства его вины к делу были приобщены показания уже арестованных двух начальников Разведуправления РККА: Яна Карловича Берзина и Семена Петровича Урицкого, а также сослуживцев Дмитрия Константиновича – М.Я. Вайнберга и Ф.С. Розенблита. Следствие по делу длилось восемь месяцев– до августа 1938 г. От допроса к допросу позиция Мурзина не менялась – он виновным себя не признавал. И даже три очные ставки – с Я.К. Берзиным, А.М. Тылтынем и А.А. Икалом – не смогли поколебать его твердости и решимости до конца

стоять на своем. На ставках все три упомянутых лица называли Мурзина активным участником антисоветской организации, однако тот такие показания категорически отрицал, утверждая, что членом антисоветской организации никогда не состоял и контрреволюционной деятельностью не занимался.

О Берзине и Урицком, последовательно сменявших друг друга на посту начальника Разведуправления РККА, достаточно подробно рассказано в главе «Старик» и его команда». Добавим только несколько сведений о их подчиненных, проходивших по делу Д.К. Мурзина.

Комбриг Тылтынь Ян-Альфред Матисович, резидент Разведуправления в Соединенных Штатах Америки (с 1936 г.). По национальности латыш. Родился в 1897 г. После окончания в 1916 г. реального училища в г. Митава был призван в армию и направлен в Алексеевское военное училище. В декабре 1916 г. произведен в офицеры. Последний чин и должность в старой армии – подпоручик, командир роты 3-го Курземского латышского стрелкового полка. В партию большевиков вступил в 1917 г.

В Красной Армии с начала ее формирования. Участник Гражданской войны, в ходе которой занимал должности заместителя начальника штаба партизанских отрядов, командира 85-го стрелкового полка и 22-й бригады 8-й стрелковой дивизии. В 1920—

1922 гг. – слушатель Военной академии РККА. Летом 1922 г. направлен на разведывательную работу во Францию. Там же в 1926 г. окончил политехнический институт по специальности авиастроение. В 1927—1930 гг. –резидент Разведуправления РККА в Северо-Американских Соединенных Штатах. С 1930 г. служил в автобронетанковых войсках РККА – сначала помощником командира механизированной бригады имени Калиновского по технической части, а с 1932 г. – командиром 5-й механизированной бригады. Затем работал в должности начальника автобронетанковых войск Белорусского военного округа. Награжден орденами Ленина и Красного Знамени.

Арестовали А.М. Тылтыня 27 ноября 1937 г. Обвинялся он в шпионаже в пользу нескольких иностранных разведок. На заседании Военной коллегии 15 декабря 1940 г. Тылтынь от своих показаний, данных им на предварительном следствии (в том числе и в отношении Мурзина), отказался. Был приговорен к 15 годам лишения свободы в ИТЛ. Умер в лагере в 1942 г.

Розенблит (Розенблитт) Филипп Самойлович, сотрудник Разведуправления РККА с 1925 г. Родился в 1888 г. в г. Могилев-Подольске. Эмигрировав в Соединенные Штаты Америки, работал в Нью-Йорке стоматологом. Его врачебный кабинет являлся одной из явок советской резидентуры. В 1935 г. вместе с женой вернулся в

СССР. В 1937 г. по заданию Разведупра посещал США. В январе

1938 г. уволен из РККА в связи с арестом. Обвинялся в троцкизме и шпионаже в пользу американской разведки. Особым Совещанием при НКВД СССР 17 сентября 1939 г. приговорен к восьми годам ИГЛ. Наказание отбыл полностью. Повторно был арестован в 1949 г. и Особым Совещанием при МВД СССР 2 апреля 1949 г. сослан на поселение.

Бригадный комиссар Вайнберг Михаил Яковлевич. Родился в 1899 г. в г. Кременце Волынской губернии. Окончил гимназию. Член ВКП(б)с 1918 г. В Красной Армии с 1918 г. (по партийной мобилизации). Участник Гражданской войны, воевал в качестве политработника подразделений и частей. В 1928 г. окончил восточный факультет Военной академии имени М.В. Фрунзе и был направлен в распоряжение 4-го Управления Штаба РККА. Владел английским, французским, немецким и китайским языками. В 1932—1937 гг. работал в торговом представительстве СССР в Лондоне, выполняя разведывательные задачи. В 1937—1938 гг.– временно исполнял должность начальника 3-го отдела Разведуправления РККА. Награжден орденом Красного Знамени.

Арестовали М.Я. Вайнберга 11 июня 1938 г. Обвинялся он в шпионаже в пользу иностранных разведок. Военной коллегией 1 сентября 1938 г. был приговорен к расстрелу. В тот же день приговор был приведен в исполнение..Дополнительная проверка, проведенная ГВП в 1956 г., показала, что показания М.Я. Вайнберга не могли служить серьезным доказательством по делу Д. К. Мурзина в силу их неконкретности. Вайнберг в них утверждал, что Мурзин проводил вредительскую работу, однако в чем это конкретно выражалось и где происходило, —таких сведений в его показаниях нет⁵³.

Комдив Д.К. Мурзин как на предварительном следствии, так и в суде виновным себя не признал. Однако несмотря на это, Военная коллегия Верховного суда СССР 28 августа 1938 г. приговорила его к расстрелу, что и было исполнено в тот же день. Реабилитирован Дмитрий Константинович посмертно 21 июля 1956 г.

VI

КОМДИВ ТОНЕНОВ НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ

Родился в 1896 г. в г. Петербурге в семье рабочего. «Окончив начальную школу, стал работать на подручных должностях. В 1915 г. призван в армию и зачислен в кавалерию. В том же году окончил учебную команду и стал унтер-офицером. Участник Первой мировой войны. Участвовал во многих боях, был ранен. Последний чин в старой армии – старший унтер-офицер.

В Красной Армии с сентября 1918 г. Участник гражданской войны, в ходе которой занимал командные должности. В 1919—1920 гг. воевал в составе Южного фронта. В боях был дважды ранен и один раз контужен.