Текст книги "Удар по своим. Красная Армия. 1938-1941 гг."

Автор книги: Николай Черушев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

Из плена Н.Д. Гольцев бежал 30 августа 1941 г. Случилось это, по утверждению генерала и бежавшего вместе с ним лейтенанта

В.Ф. Кураева, во время этапирования колонны военнопленных, воспользовавшись тем, «что голодные красноармейцы набросились на растущий вдоль дороги подсолнечник». В этой суматохе он спрятался в подсолнухах и пробыл там до наступления темноты. В расположение частей Красной Армии Гольцев вышел 1 октября со своим удостоверением личности, но без партийного билета, оружия и в гражданской одежде.

Особое совещание при НКВД СССР по обвинению в измене Родине приговорило 13 февраля 1942 г. генерал-майора танковых войск Н.Д. Гольцева к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 23 февраля 1942 г. Определением Военной коллегии от 17 сентября 1955 г. он был реабилитирован.

Репрессии против генералов продолжались все лето и осень 1941 г. В первую неделю после начала войны была арестована большая группа авиационных начальников. Помимо уже упомянутых генерал-лейтенантов авиации П.В. Рычагова, И.И. Проскурова, Е.С. Птухина, туда также входили: начальник штаба ВВС РККА генерал-майор авиации П.С. Володин (27 июня), начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации Ф.К. Арженухин (28 июня). Все они обвинялись в проведении вредительства в войсках и штабах ВВС, а некоторые из них – в шпионаже в пользу иностранных государств. Не имея возможности подробно рассказать о каждом из них, остановим свое внимание на Ф.К. Арженухине, тем более что заявка на рассказ о нем уже была дана в разделе «Во главе военных академий».

Федор Константинович Арженухин родился в 1902 г. в г. Москве. Из мещан. Окончив начальную школу, поступил учиться в коммерческое училище. Не окончив его, в 1918 г. стал работать конторщиком в Бутырском Совете. В 1919 г. по профсоюзной мобилизации был направлен в продотряд. В январе 1920 г. вступил в комсомол и избран секретарем Бутырского райкома РКСМ. В мае 1920 г. по комсомольской путевке убыл на Западный фронт в качестве красноармейца отряда особого назначения. В августе—сентябре 1920 г. – секретарь комиссара запасных войск Западного фронта. С октября того же года – комиссар отдельного батальона по охране продовольственных и артиллерийских баз Западного фронта. В январе 1921 г. из армии был демобилизован и направлен на комсомольскую работу. В 1921—1922 гг. —заведующий политпросветотделом Ферганского обкома комсомола и организационным отделом Сыр-Дарьинского обкома комсомола.

С июля 1922 г. – курсант Егорьевской авиационной школы. В октябре 1923 г. окончил эту школу, получив звание красного ко-

мандира. Затем окончил Борисоглебскую школу военных летчиков и Серпуховскую школу воздушного боя. До марта 1927 г. работал инструктором во 2-й военной школе летчиков. С июня 1927 г. – помощник начальника штаба 3-й авиационной бригады. С августа 1928 г. – командир отряда в той же бригаде. С января 1930 г. – командир 21-го отдельного авиаотряда. В том же году окончил Курсы усовершенствования начсостава при Военно-воздушной академии. С марта 1931 г. – командир 57-й авиаэскадрильи. С сентября 1932 г.– старший инспектор по летной службе инспекции ВВС РККА. В конце 1934 г. зачислен слушателем оперативного факультета Военно-воздушной академии.

После окончания учебы в январе 1936 г. назначен начальником оперативного отделения 1-го отдела штаба ВВС РККА. В феврале

1937 г. был назначен начальником штаба 4-го тяжелобомбардировочного корпуса, но к этой работе не приступал, будучи направлен в Испанию на должность помощника военного атташе. Также исполнял обязанности советника командующего ВВС Северного фронта. В Испании был с марта 1937 г. по август 1938 г. По возвращении из командировки был назначен начальником штаба ВВС РККА (в сентябре 1938 г.). С октября 1940 г. – начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС Красной Армии. Был награжден орденами Ленина и Красного Знамени.

Арестовали Ф.К. Арженухина 28 июня по ордеру, подписанному наркомом государственной безопасности СССР В.Н. Меркуловым, однако без санкции прокурора. Обвинялся он в том, что «являлся участником антисоветской заговорщической организации, по заданию которой проводил подрывную работу по срыву мощи Военно-Воздушных Сил Красной Армии и передавал германской разведке шпионские сведения» (из обвинительного заключения)²³.

Первый допрос Арженухина состоялся 28 июня, то есть в день ареста. Виновным он тогда себя не признал. На втором допросе (1 июля) Федор Константинович виновным себя признал и дал показания, что он был завербован в контрреволюционный заговор в

1936 г. бывшим начальником оперативного отдела штаба ВВС РККА полковником А.Н. Алексеевским. О принадлежности Ф.К. Арженухина к заговорщической организации показали арестованные сотрудники Управления ВВС РККА– генерал-инспектор ВВС дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Я.В. Смушкевич (показания от 21 и 28 июня 1941 г.), заместитель начальника штаба ВВС генерал-майор авиации П.П. Юсупов и косвенно– начальник управления вооружений ВВС дивинженер И.Ф. Сакриер.

Абсурдность всех этих обвинений очевидна. Например, Яков Смушкевич показал, что об участии Арженухина в военном заговоре он узнал от Якова Алксниса. Между тем как в деле Алксниса никаких показаний об Арженухине не имеется. К тому же Я.И. Алкснис в судебном заседании виновным себя не признал и от всех показаний, данных им на предварительном следствии, решительно отказался.

Другой аргумент в защиту Ф.К. Арженухина– арестованный заместитель наркома обороны генерал армии К. А. Мерецков на допросах и на очной ставке со Смушкевичем показаний последнего о шпионской деятельности Арженухина не подтвердил. А ведь Смушкевич на допросе 28 июня утверждал, что в марте 1940 г., по окончании войны с Финляндией, он получил от К.А. Мерецкова задание информировать немцев о состоянии советской авиации. Это задание он выполнил с помощью Арженухина, который был якобы связан с германским военным атташе Ашенбреннером²⁴. Сам же Смушкевич на допросе 23 сентября 1941 г. от части своих показаний, данных на предварительном следствии, отказался. Отвечая на вопрос о «причинах оговора им других лиц, Смушкевич заявил: «Я это сделал по малодушию...»²⁵

Относительно показаний П.П. Юсупова. Тот на допросах с пристрастием показал, что об участии Арженухина в антисоветской организации он узнал от Смушкевича, однако последний о Юсупове, как об участнике военного заговора, показаний не давал. Касаясь показаний Юсупова о проведении Арженухиным вредительской работы в ходе войны с Финляндией, необходимо отметить, что эти сведения опровергались уже тогда, в ходе следствия, – объяснительной запиской начальника 2-го отдела штаба ВВС РККА генерал-майора авиации ДД. Грендаля от 15 сентября 1941 г.

Сущность косвенных показаний И.Ф. Сакриера против Арженухина заключалась в том, что он, якобы со слов Б.Д. Ванникова и генерал-лейтенанта авиации П.А. Алексеева, знал об участии Ф.К. Арженухина в антисоветской организации. Однако осмотром дел Ванникова и Алексеева установлено, что они показаний, порочащих Ф.К. Арженухина, не давали.

Из всего сказанного выше вытекает единственный вывод – показания арестованных Я.В. Смушкевича, П.П. Юсупова и И.Ф. Сакриера не являются достоверными и поэтому не могут служить доказательством преступной деятельности Федора Константиновича Арженухина. Эти показания не могут быть взяты в качестве доказательства виновности Арженухина еще и потому, что получены они были в результате применения к арестованным мер физического и морального истязания, что было установлено следствием по делу Л.П. Берии и его сообщников.

Следствие по делу Ф.К. Арженухина вел старший следователь следственной части по особо важным делам НКВД СССР старший лейтенант госбезопасности И.И. Родованский. Допрошенный в качестве свидетеля, он показал 11 февраля 1954 г.: «...имевшиеся на Арженухина показания были противоречивы и не могли служить достаточным доказательством его виновности».

19 августа 1941 г. Ф.К. Арженухин от всех своих предыдущих показаний отказался. Его бывший следователь Родованский на допросе 11 февраля 1954 г. показал: «Насколько я помню, свой отказ Арженухин мотивировал и тем, что к нему применялись меры физического воздействия»²⁶.

Расстреляли Федора Константиновича Арженухина без суда, по приказанию главы НКВД СССР Лаврентия Берии в районе поселка Барбыш Куйбышевской области 28 октября 1941 г. в составе большой группы арестованных военачальников Красной Армии. Его жену Любовь Ефимовну в ноябре 1943 г., согласно постановлению Особого совещания при НКВД СССР, выслали на поселение в Красноярский край сроком на пять лет.

Реабилитирован Ф.К. Арженухин постановлением Прокуратуры СССР от 23 ноября 1954 г. за отсутствием состава преступления.

Основной кузницей общевойсковых военных кадров высшего звена для Красной Армии в 20-е и 30-е годы была Военная академия РККА, с 1925 г. носившая имя М.В. Фрунзе. Если взять начало Великой Отечественной войны, то подавляющее большинство командиров стрелковых дивизий и корпусов, не говоря уже о командующих войсками армий и фронтов, почти все начальники их штабов – все они в свое время окончили или основной, или особый факультеты этой академии, или же Курсы усовершенствования при ней.

В качестве преподавателей в это старейшее высшее военно-учебное заведение подбирались наиболее подготовленные командиры из войск, имевших опыт командования полком, дивизией, а иногда и корпусом. Другие из них до назначения в академию возглавляли штабы дивизий, корпусов, военных округов. Характеризуя уровень подготовки педагогов академии, достаточно сказать, что в ее стенах преподавали бывший главком Вооруженными Силами Республики И.И. Вацетис, командующие фронтами в годы Гражданской войны – М.С. Свечников, С.П. Тимошков, начальники фронтовых штабов А.А. Балтийский, И.Х. Паука, командармы периода гражданской войны Е.Н. Сергеев, А.С. Белой, Н.Г. Семенов, Н.Е. Какурин, Н.В. Соллогуб, начальники штабов армий – Г.А. Армадеров, П.И. Ермолин, Е.А. Шиловский, начальники штабов военных округов – А.М. Перемытов, Б.И. Кузнецов и др.

Правда, репрессии 1937—1938 гг. значительно понизили военный и общий потенциал преподавательского состава академии – на смену арестованным профессорам пришли молодые выдвиженцы, которым еще предстояло стать умелыми военными педагогами. Однако, к счастью, под разящий меч репрессий попали не все из славной когорты заслуженных преподавателей, которые в свое время учили военачальников, войска которых приняли на себя первые удары германских войск в 1941 г. И было бы удивительно, если бы профессорско-преподавательский состав академии не следил за фронтовыми делами своих питомцев, на занятиях, а чаще всего кулуарно, подробно не разбирал проведенные ими операции, не критиковал их за неудачное планирование и исполнение этих операций (а таких в 1941 г. было большинство). Так что поводов для такой критики было предостаточно.

Безусловно, такие критические разборы действий тех или иных командиров, того или иного сражения проходили на фоне общего положения на советско-германском фронте, которое в 1941 г. было не в пользу Советского Союза. Поэтому, обсуждая неудачи Красной Армии, отступавшей на всех фронтах, вольно или невольно приходилось говорить об успешных действиях немецких войск. При определенных условиях последнее можно было преподнести как принижение роли Красной Армии и ее руководства, а также как восхваление германской армии, ее командиров, техники и вооружения. Чем и не преминули воспользоваться «компетентные органы». Там быстро «состряпали» дело об антисоветской группе, состоящей из преподавателей академии.

Победоносно окончилась война с Германией, которая была повержена и лежала в руинах у ног победителей. С блеском прошел в Москве Парад Победы. Советский народ с трудом, но начинал приходить к мысля, что войны уже нет и надо переходить на ритм мирной послевоенной жизни. Однако была группа людей, для которых эта война как бы все еще продолжалась, а их связь с немцами существовала, независимо от исхода войны.

Из доклада начальника Главного управления контрразведки «СМЕРШ» генерал-полковника В.С. Абакумова председателю Государственного Комитета Обороны И.В. Сталину о количестве арестов генералов Красной Армии, обвиненных в антисоветской деятельности и связях с немцами. Доклад датирован 31 августа 1945 г. «Кроме того, в Главном управлении «СМЕРШ» содержится группа генералов – преподавателей Военной академии имени Фрунзе – Плюснин Н.И., Буштачко Ф.С., Армадеров Г.А., Соколов А.Я. и Кузьмин Ф.К., которые были арестованы, как активные участники антисоветской группы, ставившей своей целью установление связи с немцами и свержение Советской власти. В процессе своей вражеской деятельности участники этой группы намеревались создать условия для того, чтобы пропустить немцев в Москву...»²⁷

Слова «создать условия для того, чтобы пропустить немцев в Москву» придуманы и написаны, безусловно, не Абакумовым и не в 1945 г. Они, вне всякого сомнения, есть продукт образца 1941 г. и перекочевали они в этот документ, причем совершенно секретный (а в «СМЕРШ», видимо, несекретных бумаг не существовало), из следственных материалов, исполненных осенью 1941 г., когда немцам до Москвы оставалось рукой подать. Интересно только знать – каким таким образом группа пожилых людей собиралась пропустить немецкие войска в Москву? Уж не открыв ли глубокой ночью ворота, обманув при этом стражу? И где находились те ворота? Или тайными тропами, в обход сторожевых застав, провести немцев (сколько их – батальон, полк, дивизия?) в столицу СССР?

Несомненно и другое – основными, ключевыми здесь являются слова «создать условия». Что это за условия, весьма выгодные для противника под Москвой, которые могли ему создать несколько генералов – преподавателей академии (генералов без войск)? Притом находясь за тысячи километров от Москвы (академия в октябре 1941 г. была эвакуирована в г. Ташкент и возвратилась обратно только в мае 1943 г.). Вздорность этих утверждений видна невооруженным взглядом, однако тогда срабатывало и не такое...

Отмечая успешные действия немецких войск и прежде всего их танковых соединений, организованность и дисциплинированность немцев в разговоре между собой, в домашней обстановке, некоторые преподаватели приходили к такому «крамольному» выводу: «Если бы наши командиры и красноармейцы действовали так же целеустремленно и организованно, как немцы, то положение на фронтах было бы совершенно иным». За что эти педагоги и поплатились свободой...

Решающий удар по кадрам Военной академии имени М.В. Фрунзе чекисты нанесли осенью 1941 г., хотя отдельные «изъятия» были и раньше. Например, генерал-майора А.И. Де-Лазари арестовали 25 июня. Однако, повторяю, основная группа «заговорщиков» подверглась аресту в ноябре—декабре 1941 г., когда академия уже располагалась в столице Узбекской ССР. Очередность ареста этих преподавателей (все они имели звание генерал-майора) такова: Ф.С. Бурлачко и Н.И. Плюснин– 22 ноября, Г.А. Армадеров —

28 ноября, А.Г. Ширмахер – 18 декабря, А.А. Глазков, Ф.К. Кузьмин и А.Я. Соколов – 29 декабря.

В качестве руководителя антисоветской группы в академии следователи определили начальника курса генерал-майора Плюснина Николая Ивановича. Дадим краткую биографическую справку о нем.

Плюснин Ч.И, родился в 1891 г. в деревне Юшково Велико-Устюгского уезда Северо-Двинской губернии в крестьянской семье. Окончил реальное училище в г. Рязани. В октябре 1913 г. призван на службу в армию рядовым солдатом. Участник Первой мировой войны с августа 1914 г. В июне 1916 г. окончил 3-ю Московскую школу прапорщиков. Воевал на Западном и Юго-Западном фронтах, был ранен и отравлен газами. Последний чин и должность в старой армии – подпоручик, адъютант 62-го Суздальского пехотного полка.

В Красной Армии по мобилизации с октября 1918 г. Участник Гражданской войны на Северном и Западном фронтах. В ходе войны занимал должности: командира батальона Нарвско-Гатчинского стрелкового полка, командира 6-го Советского, 19-го Тульского и 500-го стрелковых полков, командира 3-й бригады 33-й стрелковой дивизии, начальника Пятигорского боевого участка. За боевые подвиги в Гражданскую войну награжден тремя орденами Красного Знамени.

После Гражданской войны командовал бригадой и различными полками. С ноября 1926 г. – помощник начальника 1-го отдела штаба Приволжского военного округа. В 1927—1931 гг. – командир 93-го стрелкового полка. С июля 1931 г. – помощник командира 16-й, а с апреля 1933 г. – 56-й стрелковых дивизий. С января

1937 г. – преподаватель, а затем старший преподаватель кафедры общей тактики Военной академии имени М.В. Фрунзе. В 1941 г. занимал должность начальника курса той же академии.

Как отмечалось, Н.П. Плюснина арестовали 22 ноября 1941 г. В чем же конкретно его обвиняли? Ему было предъявлено обвинение в том, что он на протяжении ряда лет проводил антисоветскую агитацию среди командиров Красной Армии, клеветал на советскую действительность. Выражалось это в том, что в 1930 г. он высказывал несогласие с политикой партии и правительства по вопросам индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства. По поводу войны с Финляндией он говорил в 1939 г., что Красная Армия в боях показала свою небоеспособность и не является той грозной силой, какой ее представляют руководители страны. С началом Великой Отечественной войны высказывал «пораженческие настроения», заявляя, что мир с Германией может быть достигнут либо ценой уступок ей значительной части территории СССР, либо оказания большой помощи СССР со стороны союзников.

В обвинительном заключении по делу Н.К. Плюснина все эти позиции были сформулированы так: «Сознался, что был противником советского строя и проводил организованную антисоветскую деятельность. Находясь на службе в Военной академии им. Фрунзе, установил антисоветскую связь с преподавателями академии генерал-майорами Армадеровым, Соколовым, Бурлачко и Кузьминым. На сборищах участников этой группы Плюснин высказывал изменнические намерения, заявляя о необходимости замены советского правительства буржуазно-демократическим. Утверждал, что советское правительство в период Отечественной войны якобы показало свою несостоятельность, в связи с чем предлагал вести линию на поражение Красной Армии в войне, дабы ускорить приход немцев, с помощью которых создать новую власть в России.

Проводя антисоветскую агитацию против колхозного строя, Плюснин утверждал, что коллективизация сельского хозяйства привела к разорению крестьян, в результате чего они не хотят воевать за советскую власть»²⁹.

Плюснина, как, впрочем, и других, в ходе предварительного следствия били, причем очень сильно. Только поэтому он оговорил не только себя, но и многих других арестованных военачальников Красной Армии. В судебном заседании он также признал себя виновным в инкриминируемых ему преступлениях. Следствие по его делу длилось с 22 ноября 1941 г. по 15 августа 1951 г., то есть без одного месяца десять лет. Дело рассматривалось на Военной коллегии Верховного суда СССР 19 октября 1951 г. Суд признал И.И. Плюснина виновным в проведении антисоветской агитации и на основании ст. 58—10. ч.2УК РСФСР приговорил его к лишению свободы в ИТЛ сроком на двадцать пять лет. Да, судьи не поскупились, отправив заслуженного генерала фактически на пожизненное заключение.

Николай Иванович, конечно, опротестовывал этот жестокий приговор. Но процесс реабилитации шел с большими потугами. Сначала пленум Верховного суда СССР, рассмотрев 26 февраля

1954 г. протест Генерального прокурора СССР, лишь снизил Плюснину срок наказания до десяти лет, не сняв при этом с него судимости. За отбытием этого срока наказания долгожитель тюрьмы наконец-то был из-под стражи освобожден. После этого начался новый этап борьбы за справедливость. В ходе дополнительной проверки по его делу, Николай Иванович отказался от своих показаний, данных им на предварительном следствии и в суде, заявив, что они от начала до конца ложные и были получены от него в результате применения к нему мер физического воздействия. Допрошенные в ходе проверки свидетели либо отказались от своих показаний, либо кардинальным образом их изменили.

Пленум Верховного суда СССР 11 декабря 1957 г. вторично рассматривал дело П.П. Плюснина. Отметим, что к тому времени

Н.И. Плюснин стал инвалидом 1-й группы. По представлению Генерального прокурора СССР пленум отменил приговор Военной коллегии от 19 октября 1951 г. и свое постановление по этому делу от 26 февраля 1954 г., прекратил дело за недоказанностью обвинения. Заметьте – дело прекращено не за отсутствием состава преступления, а только лишь за отсутствием весомых доказательств виновности Н.И. Плюснина. Приведем заверенную копию текста этого документа.

«ПОСТАНОВЛЕНИЕ

пленума Верховного Суда СССР от

11 декабря 1957 г.

(по делу Плюснина Н.И.)

По приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 19 октября 1951 года Плюснин Николай Иванович осужден по ст. 58—10, ч.2 с санкцией ст. 58—2 УК РСФСР к 25 годам лишения свободы в ИТЛ, с поражением в правах на 5 лет и конфискацией имущества.

Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 26 февраля 1954 г, мера наказания Плюснину сниженадо 10 лет лишения свободы в ИТЛ.

В остальной части приговор Военной коллегии в отношении Плюснина оставлен без изменений.

Плюснин признан виновным в том, что он с 1930 г. и по ноябрь 1941 года занимался антисоветской агитацией и допускал антисоветские взгляды в отношении руководителей партии и Советского правительства.

Обсудив постановление Генерального прокурора СССР, в котором ставится вопрос о прекращении дела за недоказанностью обвинения, пленум находит его подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.

Из материалов дела усматривается, что обвинение Плюснина было основано на его показаниях, данных на следствии и в суде, а также на показаниях осужденных по другим делам Ф.С. Бурлачко, А.А. Шилова, Ф.К. Кузьмина, Д.Ф. Попова и свидетелей М.И. Бондаренко, О.П. Малининой и А.А. Попова.

В жалобах и на допросе 16 апреля 1955 г. Плюснин от своих показаний, данных на следствии и в суде, отказался и заявил, что они были получены от него в результате применения незаконных методов ведения следствия.

Из материалов дела видно, что следствие по делу Плюснина проводилось с 22 ноября 1941 года по 15 августа 1951 года.

Бывшие работники НКВД Лихачев и Комаров, принимавшие участие в расследовании дела Плюснина, впоследствии были осуждены за фальсификацию следственных дел и применение незаконных методов ведения следствия.

Бурлачко Ф.С., Шилов А.А., Кузьмин Ф.К. и Попов Д.Ф., которые якобы вместе с Плюсниным занимались антисоветскими разговорами, были осуждены необоснованно и дела в отношении их в настоящее время прекращены.

Не могут служить достаточным доказательством виновности Плюснина и показания свидетелей Бондаренко, А.А. Попова и Малининой. Показания Бондаренко противоречивы и не подтверждаются другими материалами дела и дополнительной проверки.

В показаниях Малининой от 10 ноября 1941 г. записано, что Плюснин и Бурлачко недостойно вели себя на митинге 7 ноября

1941 г., и ничего не говорится о каких-либо антисоветских высказываниях с их стороны.

На допросе 23 июля 1956 г. Малинина отказалась от этих показаний и заявила, что ей ничего не известно о поведении Плюснина на митинге.

Свидетель А.А. Попов 10 ноября 1941 г. показывал, что Бурлачко и Плюснин, будучи пьяными, на митинге 7 ноября 1941 г. допускали в разговоре между собой антисоветские высказывания. Однако на допросе 27 июня 1956 г. Попов существенно изменил свои показания и заявил, что критические высказывания Плюснина не носили антисоветского характера.

В материалах дела указано, что в 1930 г. Плюснин занимался антисоветскими разговорами вместе с Матвеевым и Морозовым, а в 1941 г. с Харламовым, Чернышевым и Дьяковым. Между тем Морозов, Харламов и Чернышев к уголовной ответственности не привлекались, а Дьяков обвинялся в антисоветской деятельности необоснованно и дело о нем в настоящее время прекращено.

Морозов и Харламов, будучи допрошены в 1950 г., заявили, что в их присутствии Плюснин антисоветскими разговорами не занимался.

По сообщению Центрального архива Красной Армии Плюснин в период гражданской войны принимал активное участие в боях против врагов Советского государства и за отличия в боях награжден тремя орденами Красного Знамени.

Генералы Курдюмов, Чанышев, Веревкин-Рахальский, Рубцов и Марков, знавшие Плюснина по совместной службе в Советской Армии, дали о нем положительные отзывы.

Таким образом, в процессе проверки установлены новые обстоятельства, свидетельствующие о том, что Плюснин был осужден необоснованно.

Ввиду изложенного и соглашаясь с представлением. Пленум Верховного Суда СССР

ПОСТАНОВЛЯЕТ:

Приговор Военной коллегии Верховного Суда СССР от 19 октября 1951 года и постановление Пленума Верховного Суда СССР от 26 февраля 1954 года в отношении Плюснина Николая Ивановича по вновь открывшимся обстоятельствам отменить и дело о нем прекратить за недоказанностью обвинения.

Председатель А. Горкин

Секретарь Б.Богачев

Верно: Военный прокурор-инспектор отдела ГВП

полковник юстиции

(Пышкин)

29 сентября 1980 г.»³⁰.

После реабилитации и восстановления на военной службе

Н.И. Плюснин в феврале 1958 г. был уволен в запас, как выслуживший установленный срок службы. Умер в Москве 22 июля 1967 г.

Обвинения, предъявленные генералам Г.А. Аргладерову, Ф.С. Бурлачко, А.А. Глазкову, Ф.К. Кузьмину, А.Я. Соколову, по сути своей почти ничем не отличались от тех, что были предъявлены Н.И. Плюснину (пораженческие настроения, клевета на руководителей партии и правительства, восхваление германской армии, умаление роли командиров, техники и вооружения Красной Армии и др.).

Все то, в чем обвиняли арестованных преподавателей академии, на самом деле было отражением действительного положения дел. Например, генерал-майор А.А. Глазков говорил, что причиной отхода Красной Армии от границы и до самой Москвы является то, что ее высший командный состав не справился с задачами руководства войсками, а кадры соединений и объединений не подготовлены к ведению современного боя. Рассказывая собеседникам о том, что часть пополнения, прибывшего на фронт из Орловской области, разбежалась при первой же встрече с противником, Глазков заявил, что «орловский мужичок не желает воевать»³¹.

Арестованных генералов во время следствия подвергали массированному физическому и моральному воздействию, в результате которого они вынуждены были клеветать на себя и на других, сочинять показания, «похожие на правду». Жалобы в надзирающие над следствием и в другие высокие инстанции последствий не имели. Например, Федот Семенович Бурлачко направил несколько писем в адрес наркома обороны, которые так и остались без ответа. В одном из них Бурлачко писал: «Все мои показания, данные на следствии, – ложь, вынужденная насилием, побоями, карцером, лишением сна и угрозами». Другой генерал, – Г.А. Армадеров, в заявлении в ЦК ВКП(б) сообщал: «Физические методы воздействия довели меня до полного безразличия, до полного морального уничтожения».

Следствие по делу бывшего старшего преподавателя кафедры конницы Военной академии имени М.В. Фрунзе генерал-майора Г.А. Армадерова длилось также почти десять лет, как и по делу

Н.И. Плюснина. Судила его Военная коллегия 19 октября 1951 г. Она признала Г.А. Армадерова виновным в том, что он в 1922– 1926 гг., зная о принадлежности отдельных лиц комначсостава Украинского военного округа к антисоветской организации, не донес

об этом органам советской власти. А также в том, что находясь в

1926—1931 гг. в резерве РККА, он высказывал недовольство организационными мероприятиями, проводившимися в Красной Армии (какие это были мероприятия, в приговоре не сказано). Также Георгий Александрович обвинялся в том, что с началом Великой Отечественной войны он среди командно-начальствующего состава академии проводил антисоветскую пропаганду, распространял клевету на партию и правительство, высказывал пораженческие настроения³³.

По этим обвинениям Военная коллегия приговорила Г.А. Армадерова к 25 годам лишения свободы. 9 апреля 1954 г. пленум Верховного суда СССР рассмотрел протест Генерального прокурора СССР по делу Армадерова, удовлетворил его, снизив срок наказания до десяти лет лишения свободы, которые Георгий Александрович уже отбыл. Из-под стражи он был освобожден 22 мая 1954 г., пробыв за решеткой и колючей проволокой более двенадцати лет.

После освобождения Г.А. Армадеров стал добиваться своей полной реабилитации. В ходе дополнительной проверки было доказано, что генерал Армадеров был осужден необоснованно. 7 июня 1955 г. пленум Верховного суда СССР по вновь открывшимся обстоятельствам отменил приговор Военной коллегии от 19 октября 1951 г. и свое постановление от 9 апрели 1954 г. в отношении Г.А. Армадерова, а дело о нем прекратил за недоказанностью обвинения (все, как у Н.И. Плюснина). На свободе Георгий Александрович прожил чуть более двух лет– 25 августа 1956 г. он скончался в туберкулезном госпитале.

Дело бывшего начальника оперативно-тактического цикла Военной академии имени М.В. Фрунзе генерал-майора Ф.К. Кузьмина было рассмотрено Военной коллегией 24 марта 1954 г. – тоже, спустя более десяти лет после его ареста. Федор Кузьмич был признан виновным в том, что он, находясь на учебе в Военной академии РККА, в 1923—1924 гг. поддерживал взгляды Л.Д. Троцкого и на одном из партийных собраний выступил в защиту последнего. Вменено ему в вину было и то, что в последующие годы он скрывал от партии свое «троцкистское прошлое». Еще одним пунктом обвинения послужило то, что Кузьмин «с вражеских позиций расценивал карательную политику Советской власти и при этом возводил клевету на Советское правительство». А также то, что во время Великой Отечественной войны среди преподавателей академии вел агитацию пораженческого характера, охаивая Красную Армию и ее командный состав³⁴.

На основании ст. 58—10, ч.2 и 58—11 УК РСФСР Военная коллегия осудила Ф.К. Кузьмина на 25 лет лишении свободы. Определением той же коллегии от 27 июля 1953 г. он был полностью реабилитирован. С декабря 1953 г. Федор Кузьмич находился в отстав-

ке. Однако на свободе ему удалось пожить совсем немного – 23 февраля 1955 г. Ф.К. Кузьмин скончался в г. Москве.