355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Ростов » Фельдегеря генералиссимуса (СИ) » Текст книги (страница 14)
Фельдегеря генералиссимуса (СИ)
  • Текст добавлен: 25 августа 2017, 10:00

Текст книги "Фельдегеря генералиссимуса (СИ)"


Автор книги: Николай Ростов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Глава восемнадцатая

Легкий бриз стоял в парусной комнате, а палубный пол уходил из под ног Бутурлина, словно в сильный шторм.

Конногвардеец был пьян. Пьян безобразно.

Напился на обеде. Напился тотчас – как управляющий показал ему восковой шарик.

– Что ты, Вася, творишь? – вошла к нему в парусную комнату Жаннет.

– Жаннет… Милая! – шагнул к ней навстречу Бутурлин, но пьяная волна швырнула его в сторону – и он рухнул в кресло. – Жаннет, – проговорил он в пьяном умилении, – прости, но тебе и Андре угрожает страшная опасность. Видишь, как штормит! – И он вцепился руками в кресло. Даже в нем его швыряло из стороны в сторону. – Но я вас всех спасу. Вот только бы переждать этот шторм.

– Ах, Вася, Вася! – сочувственно посмотрела на него Жаннет. – Протрезветь тебе надо.

– А я разве пьян? – посмотрел на нее Бутурлин. – Да, пьян! – согласился он через секунду. – Но почему я так пьян? Прости, прости, Жаннет. Но я протрезвею – и застрелю этого подлеца, чтобы он не смел больше свой восковой шарик… – Он не договорил.

Дверь распахнулась – и в комнату бесцеремонно вошел управляющий!

Почему его не арестовали или не выгнали тотчас из поместья?

Не за что было арестовывать.

А не выгнали из поместья князя Ростова потому, что завтра у него была дуэль с Бутурлиным. Вот Бутурлин и настоял, чтобы он до завтра остался!

Он презрительно посмотрел на Бутурлина и сказал Жаннет:

– Ваш друг пьян, поэтому передайте ему, когда протрезвеет, что мы стреляемся с ним на следующих условиях. Первое. Никаких секундантов. Второе. Предсмертные записки с обеих сторон. Свою – я уже написал. – И он протянул Жаннет вдвое сложенный листок.

– Нет, господин управляющий! – Не взяла Жаннет его предсмертную записку. – Вы напишете ее завтра на нашей бумаге и нашими чернилами.

– Хорошо, – согласился управляющий, – напишу. Но тогда и он должен будет написать свою предсмертную записку на моей бумаге и моими чернилами! И третье условие. Самое главное. Мы кинем жребий. Кому не повезет, тот и застрелится. – И он, развернувшись, пошел к двери.

– Погодите! – остановила его Жаннет.

– Что вы желаете мне еще сказать? – снисходительно посмотрел на нее управляющий.

– Я вам обещаю, что застрелитесь завтра вы!

– Правда? – расхохотался управляющий. – Каким образом?

– До завтра, – сухо ответила Жаннет. – потерпите. Завтра и узнаете, каким образом я заставлю вас застрелиться. Пошел вон… дурак! – И она выпихнула управляющего из комнаты.

И тут, чуть не сбив с ног Жаннет, в комнату ворвался князь Андрей!

Вид его был ужасен. Он был в бешенстве.

– Бутурлин! – подбежал он к пьяному конногвардейцу и, схватив его за грудь, вынул из кресла. – Бутурлин!

– Что, Андре? – спросил его тот.

– Бутурлин, я вас убью!

– За что? – удивился Бутурлин и тут же добавил: – Конечно, прости и ты меня, что я так напился. Но я обещаю и тебе, что обязательно протрезвею и застрелю его… – и Бутурлин пьяно обмяк – и захрапел.

Юный князь с негодованием швырнул его в кресло.

– Андре, что случилось? – спросила его Жаннет. Князь не ответил. – Возьми себя в руки, – сказала она тогда ему и кивнула головой на пьяного Бутурлина: – Хватит нам его одного. А с твоей Парашей я завтра поговорю.

– Вот этого делать не надо! – взревел князь Андрей. – Все кончено. Все кончено. – И он раненым медведем заметался по комнате. – Все кончено. – Потом остановился перед Жаннет и выкрикнул: – Что он ей сказал? Я убью его!

– Да кто сказал? Управляющий?

– Нет, Бутурлин! – гневно ответил он. – Что он ей сказал? – И выбежал из комнаты.

Глава девятнадцатая

Да, господа читатели, Бутурлин сказал такое Параше, такое, что!..

Выйдя после обеда из-за стола, он остановил Парашу, идущую с сияющими глазами навстречу князю Андрею, и нарочито твердо выговаривая каждое слово, как обычно это делают пьяные, произнес:

– Мадмуазель, вы обворожительны даже потеряв свою невинность. С кем вы ее потеряли? Скажите!

От этих слов Параша растерялась, взгляд ее померк – и она опрометью бросилась из столовой залы.

Князь Андрей догнал ее уже на улице.

Раздетая, в белой своей легкой тунике (в тот год вошло в моду античное, греческое), она безутешно рыдала возле мраморной колонны.

– Ах, оставьте меня, оставьте! – крикнула она ему сквозь слезы.

– Вы простудитесь, Прасковья Ивановна, – сказал ей князь Андрей. – Пойдемте в дом.

– И хорошо, что простужусь. И хорошо, что умру! – выкрикнула она и перестала плакать, посмотрела на него и сказала: – Уйдите, пожалуйста. Уйдите, прошу вас. Неужели вы не видите, что между нами все кончено?

– Почему?

– Почему? – гневно воскликнула Мария, оказавшаяся вдруг рядом с Парашей. – Спросите своего жеребца Бутурлина… почему между вами все кончено! – И обняла за плечи Парашу. Та опять зарыдала.

На улицу вышел граф Ипполит.

Увидев Парашу, он подошел к ней и, как истинный джентльмен, набросил ей на плечи свою иссиня-черную шинель.

– Поезжайте скорей домой, – сказал он Марии.

– А как же ты?

– Я задержусь. Я должен объясниться с нашим дядей, – добавил он торжественно. – Поезжайте! – и прошептал ей на ухо: – Этот конногвардеец все сделал за нас. – И сдержанно улыбнулся: – Весьма учтиво с его стороны. – И раскатисто захохотал, и так громко, что стоявшие в трехстах метрах лошади заржали испуганно – и вздыбились! И драгун Марков еле удержал их на месте.

Всю дорогу Параша, забившись в угол кибитки, молчала. Лишь изредка плечи ее сотрясали рыдания. Но вскоре они прекратились, и только ее глаза были полны слез. Но и они вскоре высохли.

Вот эти глаза, уже сухие, без слез, увидел ротмистр Марков, когда он помог ей выйти из кибитки, – и содрогнулся!

Это уже были не те прежние, девичьи, глаза – наивные и восторженные (даже в горе своем еще верившие во что-то, пусть даже в несбыточное), а бездонные и равнодушные глаза женщины, решившей для себя твердо и непреклонно, что!..

– Прасковья Ивановна, – тихо, чтобы его не услышала Мария, заговорил драгун, – подождите меня здесь. У меня к вам есть один разговор.

Параша остановилась возле тройки, а он подошел к Марии и сказал ей: – Я не знаю, конечно, что там произошло, и знать не хочу. Но оставлять это не в моих правилах. Я возвращаюсь в княжеское имение – и потребую от них объяснений. Прасковью Ивановну я беру с собой! – добавил он решительно.

– Но! – возразила было Мария; но драгунский ротмистр Марков, этот пьяница и картежник (о прочих его «достоинствах» умолчим) подхватил на руки Парашу, отнес ее в кибитку – и, натянув вожжи, крикнул:

– Графиня, не поминайте лихом. Может быть, еще когда-нибудь встретимся. Тогда я вам все объясню!

Они встретятся непременно! И очень скоро. Мария передаст драгуну письмо к своей подруге Катишь Безносовой.

Да, то самое письмо, которое я столько раз цитировал.

Глава двадцатая

– Поверьте, Прасковья Ивановна, я вас отлично понимаю, – сказал драгун, когда они отъехали с версту от дома Балконских. – Сам был на грани этого. Но понял, грех это большой! Грех. А вам еще жить да жить. И матушка ваша… – Он замолчал. – А у них вам никак нельзя оставаться. Ваша подруга Мария…

– Пожалуйста, – заговорила вдруг Параша, – не говорите мне ничего о ней!

– Хорошо, не буду, – ответил Марков. – Понимаю. А с князем Андреем…

– И о князе не надо! – взмолилась Параша. – И в имение к ним не надо ехать! Увезите меня… увезите! – и она зарыдала.

– Куда вас отвезти, скажите? Я вас отвезу хоть на край света, – сочувственно заговорил драгун. – Но сперва мы заедем к капитану Миронову. Не возражаете?

– К капитану Миронову? – удивилась Параша. – Зачем? – Капитана Миронова был женат на двоюродной сестре ее матери. И она сказала: – К ним тоже не надо.

– Я только переговорю с ним, а вы можете даже не выходить из кибитки. – Капитана Миронова драгун Марков отлично знал. Прошлым летом, когда приезжал за воздушными шарами, он в его доме остановился.

В Арсенальный городок они приехали глубокой ночью.

Попасть туда было непросто. Хотя он не был окопан рвом, как княжеский дворец, но вокруг него рыскали черкесские разъезды. Но не зря же драгун когда-то служил в армейской разведке самого Александра Васильевича Суворова. Лихо он мимо всех этих разъездов проскочил!

Подъехали к самому крыльцу дома капитана.

Все в доме спали, и драгуну пришлось долго стучать в дверь.

– Кого там черти носят? – услышал он наконец голос Матрены за дверью – и громко, чтобы и Параша услышала, он ответил:

– Матрена, это я. Открывай!

– Ах, батюшки! – радостно засуетилась Матрена и загремела запорами. – Вот радость, так радость. Заждались. – И она вышла на крыльцо. – Сокол наш, благодетель!

– Матрена, это ты? – раздался вдруг голос Параши из кибитки.

– Прасковья Ивановна! – еще радостней заговорила Матрена. – Матушка ты наша. – И она легко сбежала с крыльца к тройке. – Что ж вы не выходите?

– Она ничего не знает, – тихо предупредил ее драгун.

Параша вышла из кибитки.

Через пять минут она лишилась чувств.

– Да помогите мне! – вскричала Пульхерия Васильевна. Она тоже была вся в слезах. Драгун с Матреной приняли из ее рук Парашу и усадили в кресло.

Матрена бросилась за своими снадобьями, а драгун обратился к Пульхерии Васильевне:

– Я тороплюсь, – заговорил он тихо, но твердо и непреклонно. – Мне сказали, что пакет у вас. Будьте любезны, Пульхерия Васильевна, отдайте его мне.

– Пакет? – не поняла она его. – Какой пакет?

– Тот самый! – раздраженно ответил Марков.

– А, пакет! Но погодите! Видите… моя дочь… – И она страдальчески посмотрела на Парашу, которая все еще не пришла в себя.

– Ступайте за пакетом. Я присмотрю за ней! – грубо ответил Марков.

Разительная перемена произошла в облике нашего драгуна. Лицо его, пусть и злодея, не лишено было до этого момента благородного мужества и великодушия, но сейчас оно было отвратительно.

Нетерпеливое раздражение обезобразило его. Усы топорщились, глаза вылезли из орбит.

– Ступайте же за ним. Я тороплюсь.

– Ни за каким пакетом я не пойду! – гордо и недовольно ответила ему Пульхерия Васильевна. Свирепый вид драгуна ее ничуть не испугал. – Да и нет у меня никакого пакета. – И она, как бы в отместку за столь бесцеремонное его поведение (от больной дочери гнать ее за каким-то пакетом?!), сказала: – Этот пакет я отдала Порфирию Петровичу! – и она была уже готова принять смерть от рук этого драгуна – как вдруг сей драгун в миг опять преобразился.

– Слава Богу! – выдохнул он. – Он в надежных руках. – И широко улыбнулся Пульхерии Васильевне. – Позвольте вашу ручку поцеловать. Позвольте! – И склонился в поцелуе над ее рукой.

– Так вы? – недоуменно спросила его наша несравненная красавица. – Вы тоже?..

Драгун ничего не ответил, но так выразительно посмотрел на нее, что вопросов лишних задавать не надо было.

Разумеется, что и он тоже!.. И все же.

– Что за шум? – вошел в комнату Порфирий Петрович. В левой руке он держал зажженную свечу, а в правой – заряженный пистолет.

– Дочь моя приехала! – радостно ответила Пульхерия Васильевна и добавила: – И вместе с ней ротмистр Марков… за пакетом. – Последнее слово она произнесла после некоторого раздумия и с большим сомнением в голосе.

Она призналась во всем Порфирию Петровичу. Излила ему всю свою бедную – вдовью душу! После чаепития излила. И наш капитан в отставке осыпал ее поцелуями.

– Ах, злодеи! Какие же все они злодеи! – говорил он ей при этом. – Они за это жестоко поплатятся все. И в первую очередь князь!

Да, господа читатели, из рассказа Пульхерии Васильевны выходило, что старый князь главный заговорщик, главный злодей во всей нашей истории. И в его разбойничьей шайке: и управляющий, и его секретарь, и полковник Синяков, и…

В общем, все поголовно!

Разве что капитан Миронов еще в эту шайку не принят по причине своего низкого происхождения – и простодушного сердца – и недалекого ума!

А пакет на хранение передал ей…

Разумеется, она сказала, кто ей передал сей пакет; а я вам пока не скажу – и, конечно, не потому, чтобы вас еще потомить, а просто я еще не верю до конца Пульхерии Васильевне. Может, она все наврала про старого князя? Так что могла свободно напраслину и на того человека наговорить, поэтому не называю вам его.

– За ним к вам ротмистр Марков приедет, – сказал он нашей бедной вдове. – Только ему отдадите из рук в руки. Вы правильно меня поняли? Повторите!

– Передать только ему из руки в руки, – спокойно повторила Пульхерия Васильевна, но тут же решила, что никому она этот пакет не отдаст. Хватит с нее всех этих английских злодейств. Хватит! И не отдала бы. Не сомневайтесь. Умерла бы, а не отдала! Но тут на ее счастье Порфирий Петрович объявился.

– Да, за пакетом! – твердо сказал драгун. – Порфирий Петрович, он у вас?

– У меня, – ответил капитан артиллерии в отставке. – А что?

– Так за ним я, собственно говоря, генерал-губернатором Ростопчиным послан! Или вы сами хотите отвезти ему пакет?

Порфирий Петрович было хотел ему сказать, что он сам передаст этот пакет губернатору, но впал в свое обычное оцепенение.

В нем он пробыл недолго – и, выйдя из него, сказал драгуну:

– Нет, отвезете его вы! А у меня еще дело к старому князю есть.

Что-то такое, видно, особенное причудилось-пригрезилось нашему капитану в отставке, что он переменил свое решение. Или просто выхода не было? Драгун, пожалуй, перестрелял бы их всех из своих четырех седельных пистолетов, вздумай Порфирий Петрович ему противиться.

И Селифан его не разубедил, что не надо этот пакет драгуну отдавать. Опять запьет – или еще другое что, непотребное, выкинет.

Что драгун – английский шпион, Порфирий Петрович ему не сказал.

Но Селифан своим нутром мужицким чувствовал, что гниль в драгуне английская, и не нравился он ему, ох, не нравился. Но против пророческих видений Порфирия Петровича не попрешь!

И все же это видение уж больно было кратким. Что из него поймешь?

Ну увидел Порфирий Петрович, что драгун в корзину воздушного шара залезает, а Александр Васильевич Суворов ему последнее напутствие дает и лоб его толоконный крестит. Что из этого? Может, нашего генералиссимуса непобедимого драгун тоже обманул?

Впрочем, что я тут рассуждаю? Не в моей воле ничего изменить. Отдал пакет Порфирий Петрович драгуну. И тот сразу же уехал.

Его отговаривали: «Куда он в ночь? Да и лошади устали!» – «Спешить надо в Москву к губернатору. Ждет!» – возразил он. А сам!..

Разумеется, ни к какому губернатору в Москву он не поехал.

Сначала он навестил Марию Балконскую, а потом в Москву все же помчался.

Но вот к кому?

Скоро узнаем.

Да, забыл.

А что за пакет отдал драгуну Порфирий Петрович?

А тот самый, любезные мои читатели! Тот самый, из-за которого столько фельдъегерей погибло.

Письмо в том пакете было государя нашего Павла Ι к французскому императору Наполеону.

Глава двадцать первая

Из-за чего это вдруг старый князь на английскую сторону встал?

Императора нашего Павла Ι не любил? Дарданеллы с Босфором не нужные ему были? И Константинополь не нужен?

Да, не любил. Да, не нужны.

Но не все так просто с князем Ростовым Николаем Андреевичем. Не все так просто! Ведь тем самым он друга своего любимого, Александра Васильевича Суворова, – его стотысячную армию погубить вознамерился!

Их-то из-за чего?

Вот вопрос. И нет у меня на него пока ответа.

Может быть, та встреча их прошлой зимой нам все разъяснит? Но ее мы подробно опишем обязательно или в третьей части романа, или в четвертой части.

А что приведения мои приумолкли? Хохотом тишину не сотрясают, драгунскими шпорами по полу не бряцают, не угрожают!

А?

И княгиня Вера ко мне перестала заходить в парусную комнату.

Почему?

Тихо в княжеском дворце. Так тихо, что я слышу, как монетка серебряная, подброшенная вверх, в воздухе пропеллером жужжит.

Еще мгновение – и она орлом или решкой на землю упадет.

И страшно мне вдруг стало. Ведь она непременно той стороной упадет! Вы поняли меня, какой стороной она должна упасть – и кому придется застрелиться?

Нет?

Хотя, дорогие мои читатели, что это я вперед забегаю? Об этой дуэли речь еще впереди, а об этой монетке сейчас Христофор Карлович Жаннет нашей расскажет.

Они втроем в столовой зале завтракают.

Жаннет, Бенкендорф и старый князь.

Глава двадцать вторая

– А что это кавалеры ваши на завтрак не явились? – спросил раздраженно старый князь Жаннет.

Он нынче был не в духе. Скажу даже больше. В страшном гневе пребывал старый князь.

– И полковника нет! – продолжил он недовольно. – А где управляющий? – распалял он себя все больше и больше.

– Ваша светлость, – учтиво, но в тоже время и бесстрастно ответил Христофор Карлович, – полковник в полк уехал, а управляющему вы сами запретили на глаза ваши являться.

– А где Бутурлин и князь Андрей? Мадмуазель, я вас спрашиваю! – решил тогда отыграться на Жаннет старый князь.

– Князь, – насмешливо ответила ему наша француженка, – вы сердитесь… значит… вы не правы! – И она засмеялась: – Бутурлин со вчерашнего обеда все еще пьян. А где князь Андрей, я не знаю.

– Князь в Лабиринт Веры вчера убежал, – тут же сказал Христофор Карлович, – и до сих пор из него не вернулся.

– Так найти – и привести сюда! – грозно крикнул старый князь. – Что за мальчишество?

– Мы его с Бутурлиным после дуэли попробуем там найти, – заверила его Жаннет.

– После дуэли? – взметнул свои брови старый князь. – Какой дуэли? Бутурлина с управляющим? – И раздраженно проговорил: – Тогда вам одной придется моего сына искать!

– Это почему же одной? – удивилась Жаннет.

– Да потому, что убьет непременно вашего Бутурлина наш управляющий. Вот почему!

– Почему же непременно убьет? Отчего такая уверенность, ваша светлость?

– Объясните ей, Христофор Карлович, почему, – ответил старый князь и стал есть свою гречневую кашу, а Христофор Карлович, сказочник наш восковой, с явным удовольствие заговорил:

– Как наш управляющий голову капитану Миронову «вскружил» гипнотизмом своим, вы сами нам вчера поведали. «Вскружил» он на обеде голову и Бутурлину! Думаю, отрицать не будете. Так вот, мадмуазель, он ему и на дуэли ее «вскружит». А не «вскружит» (по вашему решительному виду вижу, что вы ему не позволите это сделать!), то у него другой фокус припасен. Монетка серебряная. Ведь они жребий бросят, кому стреляться! Не так ли? Вот и выпадет Бутурлину застрелиться. Монетка-то у него фокусная.

– Фокусная? В чем же ее фокус, господин секретарь?

– А фокус весь в том, что у него не одна монетка, а две. На одной монетке на обеих сторонах орел, а на другой – решки. Вот как наш управляющий, – улыбнулся сдержанно Христофор Карлович, – фортуну свою фальшивомонетно отчеканил. – И строго спросил: – Поняли, в чем фокус?

– Отлично поняла, – не сразу ответила Жаннет. – Извините, господа, – встала из-за стола, – я вас покину. – И вышла из столовой залы.

– Благодарю, – сказал старый князь Христофору Карловичу, как только за ней закрылась дверь. – Но думаю, что она без нас об этих монетках знала.

– Ваша светлость, – вдруг решительно заговорил Христофор Карлович, – нам надо объясниться!

– Объясниться? – удивился старый князь.

– Да, объясниться! – Христофор Карлович вышел из-за стола. – Во-первых, я вам заявляю, что я честный человек и не намерен больше играть лживую роль в вашей подлой комедии! – И сказочник наш воздел руки к небу: – Да, я честный человек! И я подаю в отставку.

– Помилуйте, Христофор Карлович, – несказанно разозлился старый князь. – Чем же лжива ваша роль в моей подлой комедии?

– Чем? – негодующе вскричал Христофор Карлович. – И вы еще спрашиваете… чем!

– Не верьте ему! – вошла в парусную комнату княгиня Вера.

– Кому не верить? Христофору Карловичу?

– Да, ему.

– И ей не верьте! – захохотало хохочущее привидение. – Она вам наговорит… защищая своего князя.

– Да, я его защищаю. А вы кого защищаете, господин хороший? Себя!

– Потрудитесь объяснить! – насупил брови старый князь.

– Извольте. Письмо к управляющему кто написал? Граф Ипполит? Нет, не он. Вы его написали, ваша светлость! Зачем?.. А кто учинил разбой на дороге? Граф? Нет, не он.

– А кто же?

– Не знаю. Но ведь мертвых разбойники, что графу показал… наши черкесы! И что я должен после всего этого подумать? Кто учинил разбой на дороге? – И Христофор Карлович вышел из столовой залы, а старый князь расхохотался ему в спину и весело сказал:

– Остзейский дурак!

Он весьма и весьма был доволен скандалом, который учинил ему его секретарь.

Но почему доволен?

Вот еще одна загадка! И ответа на нее у меня нет.

А привидения мои опять замолчали, так что сам попробую все наши загадки разгадать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю