Текст книги "Экспансия. Тетралогия"
Автор книги: Николай Романов
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 79 (всего у книги 80 страниц)
76
Человечество и в самом деле не являлось в Галактике уникальным явлением. Существовали в ней и другие разумные существа. Очень многочисленные. Причем физическая природа их была не только органической, то есть основанной на кислородно-водородно-углеродных соединениях. Обитаемый мир населялся представителями кристаллического разума (давно предсказанная земными фантастами кремний-органика) и даже существами (с точки зрения человека – тоже веществами), чья мыслительная деятельность обусловливалась высокоупорядоченными процессами в гелиево-водородной плазме. Собственно, это были разумные звезды. Правда, таковыми становились только старые светила, чей возраст позволял произойти этой самой упорядоченности.
Давным-давно (по человеческим понятиям – в глубокие доисторические времена) возникли ментальные связи между различными разумными существами, населяющими Галактику, в конечном итоге приведшие к образованию единого Галактического Разума. Иного пути и быть не могло, ибо второе начало термодинамики никто не отменял, и в борьбе с энтропией эволюция могла прийти только к такому исходу. Под контролем единого разума развитие составляющих его вполне могло идти в нужном направлении – от простого к сложному, от худшего к лучшему, от неорганизованного к организованному, от хаоса к порядку.
В общем, цитируя некоторых человеческих мыслителей, плодитесь и размножайтесь, и будет вам счастье!.. Всем, даром, и никто не уйдет обиженным!
Разумные существа рождались и жили в атмосфере любви и благоденствия.
Однако философские законы никто ведь не отменял. Кому-то из обитателей Галактики пришла на ум мысль о том, что там, где существуют любовь и благоденствие, могут появиться и ненависть с бедой, что периодически среди любви и благоденствия могут возникнуть островки зла и агрессивности, этакие раковые клетки внутри организма Галактического Разума. Энтропия возьмет свое. И случится своего рода заболевание. Зло – болезнь Разума. И чтобы лечить ее, потребуется лекарство.
Вот разумная Галактика и решила создать такое лекарство.
Был организован питомник, в котором выращивались существа, способные бороться с порождениями зла. Своего рода фагоциты в галактической крови, главным предназначением которых являлось уничтожение. Этакое необходимое хирургическое вмешательство с целью излечения галактического организма.
Роль лекарства отвели людям, специально выведенным органическим созданиям, отличающимся от прочих галактических существ-веществ именно агрессивностью и умением убивать. В галактическом пространстве был создан специальный шарообразный район радиусом, по человеческим меркам, в десять парсек, полностью изолированный от остальной Галактики – как в пространстве, так и во времени. Одну из планет около Солнца, светила, расположенного в самом центре этого района, засеяли биологической жизнью, и через необходимое время на ней появились «фагоциты», способные излечивать разумную Галактику от раковых клеток. А далее пошел процесс развития и накопления опыта «фагоцитами». Они жили обособленно от остального мира, потому что выпускать их за пределы аптекарской мензурки-Мешка было смерти подобно – они напоминали раковые клетки. Подобное – подобным…
Околосолнечный район развивался под контролем разумной звезды, которую земные астрономы называют Проксимой Центавра. А среди самого человечества всегда присутствовали представители Галактического Разума, скрывающиеся под теми или иными личинами. Конечно, часть информации об их присутствии на Земле утекала, и в человеческой истории существовало много мифов и легенд, отражающих какую-то часть их деятельности – от Атлантиды или Семи мудрецов до Ордена тамплиеров или Комитета трехсот.
Пройдя свой исторический путь, обусловленный агрессивностью и стремлением расширить границы, человечество созрело для выхода на галактические просторы. То есть получило наконец реальную возможность совершить то, для чего и было сотворено. И когда Галактический Разум все-таки заболел, пришло время доставать приготовленное лекарство из вневременного аптекарского пузырька. Естественно, все произошло, когда болезнь только зародилась в самом сердце, в Центре Галактики, и не успела захватить обширные галактические просторы. И справиться с небольшой раковой опухолью для человечества не являлось проблемой.
Космическая же экспансия – лучший метод заставить людей делать то, что нужно Галактике. Сами бегут, куда требуется. Марс, ближайшие звезды, освоение всего Мешка, следующий шаг сам напрашивается.
А потом назад, в Мешок, за пространственно-временной барьер, и никаких проблем от человечества больше не возникнет.
Существовало, правда, одно затруднение… Человеческой армии требовался предводитель, обладающий определенными возможностями, которые могли бы обеспечить победу в предстоящем сражении. Предводитель, способный справиться с тварью, в которой и зародилось семя зла и от которой зараза пошла по другим существам. С дьяволом. Или с падшим ангелом, как нравится…
Этим воином и стал Кирилл Кентаринов.
А дальше – интенсивные тренировки, постоянное обучение, качественное освоение получаемых способностей… И непременное давление угрозой извне, чтобы не расслаблялся.
77
– Вот что я хотел рассказать вам, полковник… – Его превосходительство встал, прогулялся по кабинету, подошел к Кириллу и мягко положил ему руку на плечо. – Вот что я хотел рассказать тебе, брат…
Кирилл опешил от неожиданности.
Осознать, что человечество – всего лишь питомник фагоцитов, способных бороться с некой болезнью высшего разума, это… это… это как обнаружить, что тебя когда-то бросила мать.
– Зачем же такие избыточные методы, ваше превосходительство? Для чего мы осваивали космос? Это ж как колоть кедровые орехи кувалдой…
Дурацкий вопрос, ответ на него и так понятен. Но ничего другого в голову не пришло. Собственное же молчание становилось невыносимым.
– Освоение космоса… вернее отведенного вам уголка в Галактике – это личное дело человечества. Нам главное – чтобы был кто-то, способный справиться с болезнью Разума. Это – ваше основное назначение, с точки зрения народов, живущих в Галактике.
– И что будет с нами… с человечеством дальше?
Ломанов пожал плечами:
– А ничего особенного не будет, полковник. Господь сказал: «Плодитесь и размножайтесь»… Ну и пусть себе плодятся и размножаются. Выйти за пределы Мешка им не удастся, так что никакой угрозы нет. Может, когда-нибудь снова пригодятся Галактике. Болезни, как известно, имеют свойство возвращаться. Тем более, такие болезни, проистекающие из диалектики развития.
Ну разумеется… Лекарство надо всегда держать под рукой. Об этом знает каждый врач. И каждый больной. Всякому, кто подвержен болезни, курс лечения приходится повторять. А Галактика, похоже, больна хронически. Диалектика развития…
– А со мной что будет?
Его превосходительство развел руками:
– Тут я не властен, мой друг. Решать можешь только ты сам. Никто другой за тебя не решит.
И Кирилл почувствовал: теперь ему сказали полную и окончательную правду.
Правда была опустошающей.
Ты рос, учился, любил, ненавидел, воевал… И думал, что дело твоей жизни – это дело ТВОЕЙ жизни. А оказалось, учась и воюя, любя и ненавидя, ты всего-навсего выполнял чужую задачу. Пусть она и касалась тебя самым непосредственным образом…
Он обернулся и растерянно посмотрел на советника. Тот ответил ему взглядом, в котором читалось все что угодно, но только не торжество.
– Зачем вы мне это рассказали?
Ломанов поднялся из-за стола:
– Потому что ты прошел свой путь до конца, а в конце любого пути должно быть знание. Таков один из основных законов жизни. Это касается любого существа во Вселенной.
78
Такие новости кого угодно могли повергнуть в прах.
Однако уже через пару минут Кирилл успокоился и понял, что они его не сшибли. Словно все услышанное его и не касалось. Словно человечество и полковник Кентаринов расположились в разных плоскостях. Словно полковник пребывал в собственном мешке, находящемся внутри человечества, отрезанный от всех прочих областью вырожденного пространства.
Однако надо обретать свое настоящее место.
Как говорил адмирал Кушаков? Главное – это выполнение долга?… Вот и будем его выполнять.
В конце концов, все рассказанное советником – это только слова. Они могут быть столь же далеки от правды, как Земля от Центра Галактики. Господин советник, если он – агент противника, и должен сплести нечто подобное, способное выбить человека из колеи…
Он попросту хватался за соломинку, пытаясь удержаться в границах привычных, известных ему понятий. Но признаться себе в этом – означало согласиться с собственной слабостью.
Нет, надо выводить его превосходительство на чистую воду…
И Кирилл растерянно спросил:
– Скажите, советник… Я не понимаю, какое отношение все рассказанное вами имеет ко мне? В смысле, почему именно я?
– А вы сами как думаете? – Ломанов вернулся на «вы».
– Теперь я уже никак не думаю. Все так неожиданно… Я полагал, меня готовят к некоей важной роли. Ну то есть понятно, что меня к ней и готовили, и, как я понимаю, мне удалось с нею справиться. Но почему я? Чем я отличаюсь от остальных людей?
– Но ведь отличаетесь, согласны?
– Отличаюсь… Я ведь давно заметил, что у меня имеются кое-какие способности, не свойственные всем остальным людям. – Он замолк, потому что говорить о своих способностях значило раскрыть себя перед этим человеком.
Впрочем, каким, к дьяволу, человеком?
– Я даже могу сказать, какие это способности, полковник. Вы можете чувствовать присутствие рядом с вами сил зла. Вам удается вытащить человека из состояния клинической смерти. Вы – гениальный хакер, умеющий командовать ИскИнами. Бывает, что люди, находящиеся рядом с вами, способны увидеть будущее…
– Как это?
– Разве не случалось такое, что человек говорил вам о событии, которое еще не произошло? Своего рода наведенное предвиденье.
«Так вот откуда эта история с предсказанием открытия Мешка, – подумал Кирилл. – Этот эсбэшник с Синдереллы на самом деле ничего не знал… И Тихорьянов – наверное, тоже».
– Кроме того, вы способны объединять людей. Привлекать к себе их души. Правда, это чисто человеческая черта.
– Так я – нечеловек, получается?
– Получается. Вы наполовину человек. Человеком была ваша мать. А вот отец… – Ломанов впервые замялся.
– Кто же он?
Советник раздумывал некоторое время. И наконец сказал:
– Он – нечеловек. Мы опекали вас с самого вашего рождения и на протяжении всей жизни. Воспитательницы в приюте. Приютский же доктор. Некто Лони Ланимер, помогший вам на Марсе. Прапорщик Малунов на Незабудке. Оксана Ломанко на Синдерелле. Эсбэшник Колычев. Эксперт Миланов, он же советник Ломанов. Мы вели вас по вашей судьбе, чтобы вы стали тем, кем стали. Собственно, мы и играли роль вашей судьбы. Вас нельзя было выпустить из-под наблюдения, потому что силы зла тоже прекрасно знали о вашем существовании и о том, какую угрозу вы представляете. Помните, как вас пытались похитить из приюта?
– Помню.
– Это были происки сил зла. Потом возникла Дельфина Громаденкова из Института вторичных моделей со своими подручными капралом Гмырей и неким Макарием Некипеловым. На Незабудке – докторша Марина-Элен Коржова. На Синдерелле – майор Егоршин. К вам подсылали убийц-людей, но тут вы и сами отлично справлялись. В работе с вами и нам, и силам зла приходилось руководствоваться человеческими законами и понятиями.
– То есть вы представляете силы добра?
– Верно.
– Тогда зачем вы убили мою мать?
Советник крякнул и поморщился:
– Как говорится, добро должно быть с кулаками. Ради него иногда приходится приносить жертвы. Ваша мать оказалась первой. Согласитесь, что, находись вы при ней, наша работа по вашему воспитанию была бы чрезвычайно затруднена. Ведь вам требовалось пройти не только через любовь, но и через ненависть, через привязанности и предательства. Только так вы могли стать тем, кем стали. К сожалению, иного пути нет. В тепличных условиях обычно вырастают слабые, а вам предназначалось стать сильным, чрезвычайно сильным. Так что у нас не имелось иных решений. Добро должно быть с кулаками не только в человеческом обществе. Иначе его разрушает болезнь.
Кирилл слушал его и понимал, что советник все-таки говорит правду.
И ничего больше от него, Кирилла, не зависит. Он попал в жернова такой мельницы, с которой невозможно справиться. Тут не помогут все его сверхчеловеческие способности. Что он против разумной звезды? Пылинка против горы! Уж коли они умудряются земные звездолеты перекидывать в Центр Галактики, когда им требуется. На расстояние в сколько-то там тысяч парсек…
Всемогущи настолько, что…
Советник как будто прочитал его мысли.
– Убивать меня бессмысленно, – усмехнулся он. – По вашим понятиям, я практически бессмертен.
А может, и в самом деле прочитал…
Ладно, Единый… Вернее, Галактический Разум с ним! Пусть себе живет, раз бессмертен!
– Скажите мне, советник… Почему вы все это мне рассказываете?
– Потому что вы должны пройти свой путь до самогоконца.
– А разве я еще не прошел его? Как я понимаю, болезнь вылечена.
– Вы живы, и вам еще многое предстоит.
Кирилл опешил:
– А я должен был умереть?
Ломанов грустно улыбнулся:
– В схватке с главным носителем зла не исключен и такой вариант. Не каждое лекарство способно справиться с болезнью.
– И что случилось бы тогда?
– Тогда бы мы начали выращивать другого Кирилла Кентаринова.
– Но вы же могли опоздать! Запущенную болезнь не излечишь.
– Нет. Ваш кусок пространства находится вне галактического времени и пространства. Так что начался бы новый круг. С учетом совершенных ошибок. У какой-то женщины родился бы ребенок. Он стал бы курсантом Галактического Корпуса, принял бы участие в отражении нового Вторжения…
До нервного зуда захотелось задать еще один вопрос…
– А если я доведу все услышанное до средств массовой информации, ваше превосходительство?
– Без толку. Вам никто не поверит. Люди слишком самолюбивы, чтобы согласиться с тем, что они всего лишь…
Советник не договорил, но Кирилл его понял.
Конечно, не поверят. Само по себе знание – не самое главное. Судьбу вершит не столько оно, сколько вера в него. Так было в человеческой истории всегда. И наверное, всегда так будет. Он, Кирилл, сумел одолеть главного носителя зла, но с неверием бороться он бессилен. Ничего не изменишь.
Задавать новые вопросы его превосходительству нет никакого смысла. У него найдутся ответы на любые. Он легко объяснит, почему Кирилл занимался любовью с женщинами, не имеющими нужных органов. Как с Мариэлью. И со Светочкой… Надо же, она все еще для меня Светочка! Впрочем, кем бы она ни была, она спасала меня. Одним своим присутствием спасала. Грех обижаться! В конце концов, ее тоже никто не спрашивал. Мы – всего лишь винтики в большой игре разумных звезд.
– Ничего вы не измените, полковник. Только сломаете себе остаток жизни. – Ломанов встал и подошел к окну. Некоторое время смотрел в него.
Интересно, что он там видел. Не Центр ли Галактики? Этот головной мозг Великого Интеллекта…
– У меня к вам иное предложение. – Его превосходительство обернулся и пронзил посетителя ясным взглядом, уже знакомым Кириллу.
Ишь, будто ангел, смотрит… Впрочем, он же и есть ангел. Белый ангел. А прапорщик Марина-Элен Коржова и майор Егоршин – наверное, черные ангелы…
Баланс сил. Философия природы. Источник равновесия Галактики. Интересно, наверное, быть ангелом. Решать судьбы людей. Вершить историю. Впрочем, и люди решают судьбы других людей и вершат историю. Нет ничего нового на свете…
– Почему бы вам не присоединиться к нам, полковник?
– В каком смысле? – удивился Кирилл.
– В прямом. Стать таким, как я. Обрести бессмертие, в вашем понимании. Для вас найдется много интересных дел. Даже здесь, на Земле.
– И что для этого надо сделать? Прицепить на спину крылья?
– Нет, полковник. Всего лишь принять решение. Крылья отрастут сами… Я шучу! – с усмешкой добавил он. – Зачем вам крылья? У вас имеются ранцевые антигравитаторы.
Кириллу очень захотелось встать и заехать кулачищем в эту усмехающуюся физиономию.
Сандра бы заехала. Но Сандра не ангел и никогда не претендовала на это звание… вернее, на эту должность. А я вот, получается, претендую. Претендую ли?
У него и самого не находилось ответа на этот вопрос.
– Скажите, ваше превосходительство… А почему на Сюрпризе… почему в этом Армагеддоне участвовало столько клонов?
– Потому что у клонов нет души, полковник. Те, у кого нет души, неподвластны главному носителю зла. Большинство людей в Мешке тоже неподвластны, потому что в них самих есть частичка зла. Своего рода прививка… Но на столь коротком расстоянии, как на Сюрпризе, люди вполне могли попасть под его влияние. Поэтому мы решили перестраховаться…
– А как же сестры Гладышевы? Они ведь попали под воздействие зла.
– Сестры Гладышевы не были обычными клонами. Их клонировали от вас. А вы – как я уже говорил, только наполовину человек. И попали сестры под ваше воздействие. Зло тут ни при чем. Наверное, они вам мешали. И вы, сами того не осознавая, желали от них освободиться. Ну и освободились.
Кругом Кентаринов виноват, подумал Кирилл. Сплошные жертвы кругом. И началось все еще с Ритки Поспеловой. Сверхчеловек! Ангел белокрылый! Салабон с висючкой…
– Ладно, полковник, ступайте. Я не требую от вас решения сейчас. Слишком многое на вас свалилось.
– Будете за мной следить?
– Зачем? – Ломанов откровенно удивился глупости вопроса. – О вашем решении я и без слежки узнаю.
Кирилл встал.
– Думается, наша встреча была для вас, мой друг, весьма полезной.
Я тебе не друг, подумал Кирилл. Но ответил просто:
– Без сомнения, ваше превосходительство.
И выполз в приемную.
И только тут сообразил, что соответствие его отчества и имени советника может быть не случайным. Но раскрывать эту странность у него уже не хватало никаких сил.
Советник уничтожил его, Кирилла, мать. На этом и остановимся.
79
Главное – это выполнение долга, сказал адмирал Кушаков. Вот и станем его исполнять.
Вернувшись в Петербург, Кирилл долго не размышлял.
Его финансовое положение выглядело достаточно основательным, чтобы позволить себе благотворительность.
Узнав номер счета, принадлежавшего детскому приюту в Осиновой Роще и набрав серию кодов на персон-карте, он перечислил в пользу приюта девять тысяч кредов. Это была сумма, которую он упер когда-то у ротного капрала Гмыри.
Ощущения выполненного долга не появилось.
Кирилл подумал и отправил по прежнему адресу еще двадцать тысяч.
Ощущения выполненного долга опять не появилось.
«Ну и придурок ты, полковник Кентаринов, – сказал он себе. – И долги-то у тебя дурацкие! Чисто человеческие, хоть ты наполовину и нечеловек».
Впрочем, он понимал, что настоящие свои долги ему уже никогда не отдать. Кредиторы мертвы. Или бессмертны. Айболит, Сандра, Ксанка, Светочка… И многие другие. Им уже ничем не поможешь, им ничего не надо, они ничего не попросят.
Он ходил по улицам Питера, не разбирая дороги, пока не оказался возле подвальчика рядом с Манежной площадью.
И понял, что неправ.
Есть еще кому отдавать долги!
Он спустился вниз и заказал, как и в прошлый раз, чашку кофе.
На город опустился поздний вечер. Столиков свободных не оказалось, и Кирилл пил кофе прямо у стойки. Можно, конечно, было взять водки, но не хотелось. Да и не помогла бы ему сейчас водка – он это чувствовал.
Певичка спела очередную песенку и уселась за служебный столик отдохнуть, а у шеста принялась раздеваться стриптизерша.
– Ну как? – спросил узнавший его бармен. – Нашли, кого искали.
– Нашел, – сказал Кирилл.
– И что же с этим вашим Массой случилось?
– Что с Массой случилось, не знаю. Но кого искал, нашел.
Он расплатился и оставил бармена недоуменно смотреть ему вслед.
80
Питерский район Озерки за прошедшие годы также ничуть не изменился. И нужный Кириллу дом оставался прежним. И лифт здесь был механическим, а двери ничем не напоминали дематериализующиеся перепонки.
Стабильность полунищеты…
Вряд ли его ждали. Ожидание не может быть бесконечным – особенно в таких делах.
Но и кулаками встретить оказалось некому. Об этом сетевые информационные ресурсы говорили однозначно. Благо данные о конкретной персоне не запечатывались личным кодом. Нечего было скрывать этой конкретной персоне. И не от кого.
Номер этажа Кирилл помнил.
Двадцать девятый. Простое число. Как будто сей факт хоть что-то значил…
Он зашел в кабину и коснулся сенсора «двадцать девять».
Путь наверх был недолог.
Кирилл только и успел подумать, что в отношении него Галактика ошиблась.
Не всесильна ты, душа моя! Со всеми своими десятками тысяч парсеков и миллиардами биологических единиц, составляющих твой разум.
Нет, не всесильна!
Люди – не фагоциты, у них всегда есть возможность выбора. Как бы тебе ни хотелось противоположного…
Раздвинулись двери кабины, и Кирилл шагнул на знакомую площадку. Остановился перед знакомой дверью – она тоже не изменилась за годы войны.
Видеокамера над дверью отсутствовала. Так и не завели… Значит, в жизни мало что изменилось.
Ну и ладно!
Он коснулся сенсора звонка и с удовольствием услышал знакомую мелодию.
В прошлый раз она внушала ему страх расплаты, на сей же раз – радость надежды.
Сейчас послышится знакомый голосок: «Кто там?»
«Я», – коротко ответит Кирилл.
За дверью охнут и что-то уронят.
А потом дверь откроется. Ритка Поспелова будет стоять с цветочным горшком в руках. Пустым – цветок и земля вывалятся на пол прихожей.
Ритка будет все той же рыжеволосой девицей, но лицо ее ничем не напомнит то месиво, в которое Кирилл превратил его в день их последней встречи.
Надо думать, Доктор Айболит… разумная галактическая единица, звавшаяся Доктором Айболитом, помогла своей подопечной.
«Я знала, что когда-нибудь ты вернешься ко мне», – прошепчет Ритка дрожащими губами и…
Кирилл шагнет через простой деревянный порог, обнимет трясущееся от рыданий девичье тело и скажет: «Как я мог к тебе не вернуться!» И поймет, что ничего в его жизни еще не закончилось, что самое главное – человеческое, а не галактическое; божеское, а не фагоцитное – с этого вот самого момента только и начинается…
И он, неожиданно для самого себя обратившись к операционной системе земной инфосферы, сотворил забытую с детства триконку и вывесил ее сквозь стену, прямо в риткиной прихожей:
Она висела там, под потолком, играя сиреневыми блестками.
Правда, на акустический сопровод в виде сердечного стука он не решился – фальшивым оказался бы сейчас такой звук.
Потом ему показалось, что там, за стенами квартиры, смотрит сейчас на триконку не Ритка Поспелова. Откроется дверь, и его встретит вовсе не рыжеволосая молодая женщина. Нет, это будет шатенка, маленького роста, с карими глазами. Столь знакомая и столь близкая… Светочка… Но таму нее все будет, как у Ритки…
Он стоял и ждал, почти уверенный в том, что так все и произойдет.
А потом дверь открылась.
Конец
