Текст книги "Экспансия. Тетралогия"

Автор книги: Николай Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 80 страниц)

41

Следующие несколько дней прошли в рутине повседневности: наряды, дозоры, схватки с гостями. Погибли еще двое новобранцев, пятеро были ранены, но лишь одного (вернее, одну, потому что это была Эзотерия Дубинникова) пришлось отправить в гарнизонный госпиталь в Семецкий. Остальных Мариэль Коржова и Ирина-Пищевой-Набор поставили на ноги в течение трех дней в условиях местного лазарета.

Командира из старослужащих взамен старшины Выгонова новобранцам так и не назначили, исполняющим обязанности объявили сержанта Кентаринова. Конечно, Кириллу такое решение грело душу, и он из кожи лез вон, чтобы оправдать оказанное доверие.

В виртуал СОТУ во время боев он больше не проникал, беспрекословно выполняя собственное решение.

Воевать стало так же привычно, как дышать. Не было практически никаких проблем с гостями: они атаковали строго по графику, через день. Зато нарастали и ширились проблемы с Альвиной Заславиной. Пара Вин изо всех своих дамских сил стремилась соблазнить Кирилла – то во время приема пищи руки коснется (они продолжали сидеть за обеденным столом вдвоем), то, проходя мимо, грудью заденет, то пялится бесперечь жалобными глазами. И хотя пока соблазнение не удавалось (Кирилл практически каждую ночь пользовался виртуалками из порношайб), становилось ясно, что раньше или позже метелка своего добьется – терпелка и у сержанта Кентаринова не железная.

Спасло его возвращение Ксанки.

Подлечили девчонку как положено, однако о полном выздоровлении речи еще не шло. Мариэль прописала ей восстановительные процедуры, от боев и дозоров Ксанку на время освободили и приписали к кухне. Там заправлял старшина Мамонтов, у которого вместо потерянной в боях левой руки был протез – настоящую руку медики ему отрастить не смогли из-за каких-то проблем с иммунной системой.

Спиря, днем позже вернувшийся с "посиделок" на карцерских харчах, тут же принялся ревновать Ксанку к старшине. У того под началом состояли четыре поварихи, но кто ж откажется от свежачка?… Так рассуждал Спиря.

О том, что Мамонтову поварихи дают по первому пожеланию, знала вся база. Кто ж пойдет на конфликт с ближайшим начальником, да еще в приносящем обоюдное удовольствие деле. Впрочем, поварихи делились удовольствием не только с Мамонтовым, обслуживая всех желающих. Говорят, подполковник Бурмистров хотел как-то уволить их и отправить в Семецкий, но ему быстро объяснили, что поваров в штанах он на Незабудке вряд ли найдет, а если на смену привезут других женщин, то все быстро вернется на круги своя – против природы не попрешь, а тискать живое бабское тело всяко приятнее, чем, используя порношайбу, играться в любовные приключения с виртуальным. К тому же новая любовница всегда привлекательнее старой.

Через два дня после возвращения Ксанки на утренней "раздаче" был зачитан приказ, которым сержанту Кентаринову за боевые заслуги и грамотные действия – как его самого, так и вверенного ему взвода – досрочно присваивалось звание старшины.

Находясь в дневных и ночных дозорах – а теперь бывших новобранцев отправляли на боевое дежурство и ночью, – Кирилл продолжал свои проникновения в виртуальность боевых систем базы. Снова и снова, раз за разом он просматривал состоявшиеся бои, снова и снова, раз за разом… Соринка в глазу все росла и росла, пока не превратилась в толстенное бревно. Но вытащить ее из глаза он не мог. Просто в очередной раз убеждался, что Спиря был прав изначально – в первых боях гости, проводя массовую атаку на Кирилла, становились пусть и не медлительными тугодумами, но чуть-чуть, слегка, тормозили свои действия. Эту заторможенность невозможно было заметить непосредственно во время боя, но когда ты в двадцатый раз просматриваешь запись, анализируя каждое движение твое и твоих коперников… Впрочем, думается, что Спиря, ничего не просматривавший и не анализирующий, был все-таки движим либо ревностью, либо интуицией, либо тем и другим вместе. Но тем не менее он оказался прав!

Впрочем, а почему бы Спире и не оказаться правым? Кирилла его правота ничуть не задевала, а другим ничего не давала (справедливости ради, надо отметить, что в последних боях гости уже не играли в свои странные игры, атакуя Кирилла на полную мощь, так что утверждение, будто сержант Кентаринов получил на погоны четвертую "снежинку" не по заслугам, стало бы заведомой клеветой; впрочем, никто этого и не утверждал). Однако, убедившись в правоте Спири, Кирилл встал перед гораздо более важной проблемой: ПОЧЕМУ гости НЕ желали его убивать?

Вот это был всем вопросам вопрос! И ответ на него надо было искать с неменьшим упорством, чем доказательства Спириной правоты! После достаточно долгих размышлений (но больше доверяя уже собственной интуиции) Кирилл пришел к выводу, что гости попросту выполняли приказ. А это означало, что противник имеет на галакта Кентаринова какие-то виды, достаточно серьезные, чтобы сохранять ему жизнь. Из этой ситуации существовало два выхода. Первый, самый очевидный – попросту ждать, пока, рано или поздно, противник не проявит себя. Однако выход этот был насколько прост, настолько и неинтересен. Второй путь был много сложнее, но зато и гораздо интереснее. Требовалось спросить у самого противника, с пристрастием или без. Другой вопрос – где его искать? И тут было тоже два пути. Путь первый – искать за пределами базы – был бессмыслен. В этом случае проще ждать у моря погоды, пока на старшину Кентаринова противник не выйдет сам. Ну или искать противника в пределах базы.

И тут появлялись новые вопросы…

Во– первых, почему Маркел Тихорьянов, эсбэшник из "Ледового рая" запретил Кириллу в своей секретной работе раскрываться перед руководством базы "Незабудка А-три"? Он что, не знал, что начальник штаба базы майор Клавдий Шишмаренок также является эсбэшником?…

Ну, теоретически мог, конечно, и не знать. Не первая же фигура Тихорьянов в службе безопасности! Дали ему задание подготовить секретного сотрудника среди курсантов-выпускников, этим он и занимался. И как раз нормально, если господа Тихорьянов и Шишмаренок друг друга не знают. В смысле, как сотрудников СБ; лично-то они могут быть знакомы хоть с самого детства.

Во– вторых, может ли Кирилл обратиться к майору за помощью? Ведь если бы майор предусматривал возможность такого обращения, он бы не стал конспирироваться от Кирилла. Более того, само обращение за помощью покажет майору, что он где-то прокололся, и у него появится желание обезопасить себя от того, чтобы прокол стал известен руководству.

И в– третьих, не являются ли все эти странности показателем того, что Кириллу поручено вовсе не боевое задание, что это еще одна проверка его способностей?

Что ж, и сей вариант вполне возможен. И тогда обращение за помощью без серьезной на то причины просто-напросто приведет к провалу проверяемого.

В общем, как говорит Спиря: куда ни кинь – всюду клин.

Ясно пока лишь одно – если это не проверка, а реальное боевое задание, интересы Кирилла и господина Шишмаренка совпадают в главном: и тому, и другому полезно разоблачение вражеского лазутчика. Достижение по службе есть достижение по службе, это прямая дорога к поощрению и повышению. Так что в нужный момент обратиться к майору за помощью будет можно, но именно в нужный момент, не раньше, чем когда у Кирилла появятся подозрения. Пока же обращаться к господину майору бессмысленно и даже вредно: в случае, если идет именно проверка, это будет очень неудачный шаг. Так что спешить за помощью не стоит. А вот спешить с подозрениями надо! И тогда возникает еще один и весьма немаловажный вопрос – где взять информацию, необходимую для возникновения хотя бы приблизительных подозрений?

Сколько Кирилл ни ломал голову над этим вопросом, он не находил никаких иных путей, кроме одного, уже знакомого – проанализировать архивные записи боевых действий еще раз. Правда, цель анализа теперь должна быть иной – разобраться, не было ли на поле боя человека, к которому бы гости относились так же, как и к нему, Кириллу. Ведь вражеского агента должны беречь не меньше, чем сержанта (то есть, старшину) Кентаринова!

Знакомое дело – дело нехитрое!

В предвкушении Кирилл едва не прыгал от нетерпения – интуиция говорила ему, что идея хороша.

Уже в очередном дозоре (в нем после перерыва участвовала окончательно излечившая ногу Ксанка; ну и Спиря, естественно, – куда ж нам без Спири?) Кирилл вновь проник в виртуальность и, просмотрев и проанализировав записи в надцатый раз, пришел к совершенно однозначному выводу: кроме сержанта Кентаринова, с меньшим пылом господа гости атаковали только одного-единственного человека – прапорщика Феодора Малунова.

Это был, как выразился бы Спиря, звездец нашим баранам, кол им всем в дюзы!

42

Следующий день был боевым.

В атаке на сей раз участвовали ни пойми что. Такое животное можно нафантазировать либо с большого бодуна, либо при откровенно свернутой башне. Неугомонного врага на сей раз представляли этакие фиолетовые осьминоги – с клювом, но только при одной ноге! – которые летали по воздуху подобно воздушным шарикам – но были гораздо стремительнее и маневреннее! – а ногу-щупальце использовали уже знакомым всякому галакту способом – в виде тяжелого хлыста.

И все происходящее напоминало схватку, в которой сломали ногу Ксанке, – те же бух! бух! бух! при промахах. Собственно, и Кирилл вел себя, как тогда. Он снова изобразил собой юлия цезаря: устраивая смертную бойню одноногам, параллельно проник в виртуальность системы оперативно-тактического управления, потому что ему вдруг пришло в голову проверить, не отдает ли прапорщик Малунов какие-либо приказы не своим подчиненным, а совсем даже противоположной стороне. С точки зрения любого нормального галакта, это был натуральный голимый целлофан – СОТУ бы непременно застукала несанкционированные приказы, направляемые в адрес противника, – но кто сказал, что прапор Малунов – нормальный галакт? Кто сказал, что таланты одного человека не могут быть такими же, как у другого? Кто сказал, что прапорщик не способен быть хакером, если им способен быть старшина-сержант?

В общем, ввязался Кирилл в авантюру. Но понял это только тогда, когда никаких следов незаконной деятельности прапорщика в виртуале не обнаружил, зато обнаружил, что, кажется, использованный сегодня род хакерской не очень-то согласуется с боевой работой против одноногов – он едва успевал отбиваться и очень вовремя выскочил из виртуала, иначе тут бы ему и конец пришел.

К счастью, конец все-таки пришел одноногам.

Кирилл с трудом перевел дух, когда последняя тварь фиолетовой кляксой расползлась по траве. Вышел из боевого режима. Именно вышел, а не вырубился, хотя разница между двумя этими понятиями была сегодня едва уловима. Еще бы одного гостя – и вырубился. Но пронесло!

С трудом перевел дух. Хотелось упасть и лежать, лежать, лежать… Интересно, если бы кто-нибудь наблюдал за ним на протяжении нескольких боев, как он наблюдал за прапорщиком… Этот кто-нибудь наверняка бы заинтересовался: почему это Кент позавчера разобрался с гостями без проблем, а сегодня едва осилил? Чем занимался сегодня этот Кент, эта сволочь, это раздолбанное корыто, – воевал или как?…

Откуда-то доносился странный звук:

– И-и-и… И-и-и… И-и-и…

Он не задевал всего сознания, так, скользил по краю, но Кирилл, обеспокоившись, заворочался: это "и-и-и…" было чем-то новым, ни разу он такое еще не слышал.

Окружающее медленно проступало перед глазами, забиралось в сознание – на четверть, на треть, на половину…

– Быстрее!

Это же Иринин голос, Пищевого Набора. И опять:

– И-и-и… И-и-и…

Неподалеку лежала сломанная, едва ли не в двое сложенная (только не через живот, а через поясницу!) кукла-галакт со шлемом на голове. Над куклой склонился, стоя на коленях, Спиря.

– И-и-и… И-и-и… – Именно Спиря-то и издавал этот странный звук.

Подскочила Ирина, сняла с куклы шлем. И тут стало ясно, что сломанной куклой лежит на траве Ксанка.

– И-и-и… И-и-и…

А из медглайдера уже плыли АТС-носилки

– Быстрее, Артем!

– Ой! – только и смог выговорить Кирилл. И добавил: – Э-э-э…

– Быстрее, Спиридонов! – Пищевой Набор присобачила к штеку на откинувшейся в сторону девичьей голове хоботок меданализатора. – У нее перелом позвоночника.

К лежащей на траве кукле потянулись другие галакты.

– Э-э-э… – Кирилл попытался встать, но у него ничего не получилось, потому что его качнуло в сторону, завалило на бок и распластало по траве.

А когда он снова собрал в кучку руки и ноги, носилки с куклой уже грузили в медглайдер.

– В Семецкий! – крикнула пилоту Пищевой Набор. – Прямиком в гарнизонный госпиталь! Я сообщу всем, кому требуется.

Кирилл наконец поднялся. И сумел разобраться с собственным языком.

– Э-э… Что… с ней…

Звук его голоса будто подкинул Спирю кверху, превратил мертвого в живого. Спиря развернулся так стремительно, что от каблуков его должна была воспламениться трава.

– А-а-а… – взревел он. – Это ты! Это опять ты! Это снова из-за тебя она!…

Все повторялось.

– Сволочь полусонная! Я убью тебя!

Кирилл собрался с духом, сделал шаг в сторону взлетающего медглайдера, другой…

Все повторялось.

– Я убью тебя!!!

Все повторялось.

Все было по-другому.

Потому что Спиря на этот раз вовсе не собирался душить Кирилла. Он вскинул трибэшник и не целясь выстрелил. Молния ширкнула рядом с головой Кирилла. А вторая должна была превратить его в обгорелый труп, но опять пролетела над головой, потому что Пара Вин успела стукнуть Спирю по руке. Лишь опалило волосы…

"Это же он в меня выстрелил!" – поразился Кирилл, и потрясение его было столь велико, что он отключился.

В чувство его привели достаточно быстро. Во всяком случае, Спиря стоял на прежнем месте, и Юраша Кривоходов с Фаратом Шакиряновым, как и в прошлый раз, держали его за руки. Рядом стоял прапор Малунов, и вид его не обещал Спире ничего, кроме хорошего заряда ржавых пистонов.

– Спиридонов! – рявкнул прапор. – Вы арестованы! За покушение на жизнь товарища вы будете преданы суду военного трибунала!

Все повторилось. Опять Спирю разоружили, опять посадили в глайдер и под охраной Юраши и Фарата отправили на базу.

Кирилл, поднявшись, все-таки добрался до Ирины.

– Перелом поясничного отдела позвоночника, – сказала та. – Примерно месяц в госпитале. Потом столько же на реабилитацию. У тебя ожог на лбу, давай обработаю.

И только теперь Кирилл почувствовал боль.

А когда прибыли на базу, маховик административно-правовой машины уже завертелся.

Через два часа – вернувшиеся из боя едва-едва успели пообедать, и Кирилл с Альвиной вновь сидели за столом вдвоем – из Семецкого прибыл "шмель" угольно-черного цвета с пятеркой охранников на борту. Спирю вывели из базового карцера, надели на руки ограничитель подвижности и велели подниматься на борт.

Прапор Малунов передал старшему охраннику персон-карту арестованного, и черный "шмель" взял курс на Семецкий, унося Спирю навстречу таким ржавым пистонам, каких у него не было ни разу в жизни.

43

После ужина в курилке затеяли обсуждалово, стоило ли Спире распускать себя так, чтобы стрелять в своего.

Кирилл услышал часть обсуждалова случайно, потому что его задержал после ужина Малунов и затеял этакий душещипательный разговор. Наверное, хотел убедиться в том, что старшина не потерял душевного равновесия. Однако, как ни странно, выстрел из трибэшника не слишком волновал Кирилла. Если что и не давало ему покоя, так это ранение Ксанки, поскольку было совершенно ясно, что она опять прикрывала его от гостей и опять забыла о собственной безопасности. То есть, она пострадала из-за него уже во второй раз.

Прапора интересовало вовсе не происшедшее с Ксанкой, он говорил о сегодняшнем поведении гостей, интересовался мнением Кирилла об одноногах, и тот чуть не проговорился о выводах, которые сделал относительно гостей по результатам анализа архивных видеозаписей. После этого прапору оставалось бы только поинтересоваться, на основании каких данных старшина пришел к подобным выводам, и провала было бы не избежать.

Однако Кирилл вовремя прикусил язычок, и скользкую тему удалось обойти. Прапор убедился в том, что душевное равновесие старшины если и пострадало от происшедшего после боя, то в самой малой степени, успокоился, и Кирилл был отпущен с миром…

Подходя к курилке, он услышал голос Тормозиллы.

– Голимый целлофан это, парни, – говорил Тормозилло. – Уж коли тебе ревность башню расплавила, отзови соперника в сторонку да настучи ему по башне. А так вот, с помощью бластера… Нет, голимый целлофан!

Кирилл замер за углом казармы, прислушиваясь.

– Ага, – отозвалась Вика Шиманская. – Хотела бы я посмотреть, как этот недомерок сумел бы настучать по репе Кенту.

Как и всякая крупная метелка, Вика не уважала обрезков невысокого роста и всегда стремилась их подколоть.

– Тем не менее, оружие в таких разборках применять нельзя, – поддержал Тормозиллу Фарат Шакирянов. – Это явный перебор. Секите поляну сами, это что же, если ты повздорил с кем-то из-за метелки, то потом в бою должен поджаривать ботву, не стрельнут ли тебе в спину?

Тут в разговор вступила Пара Вин:

– И все-таки Кент, на мой взгляд…

Что она собиралась о нем сказать, Кирилл так и не узнал, поскольку сзади раздались шаги, и, чтобы не оказаться застуканным в подслушивании, пришлось шумно откашляться и выйти из-за угла.

Разговор сразу затих.

Однако над курилкой словно повисла грозовая туча. И едва Кирилл сел на скамейку и закурил, Пара Вин сказала:

– Слушай, Кент, я сегодня поглядывала в бою за тобой… Ты был какой-то тормознутый.

– И в чем это выражалось? – спросил Кирилл, потому что молчать было нельзя.

– Не знаю, – Пара Вин затянулась сигаретой, и огонек высветил из полумрака ее лицо. Глаза метелки пылали, словно два заката. – Ты как будто задумывался на мгновение перед тем, как выстрелить. Короче говоря, Ксанка тебя попросту спасла.

– В самом деле?

– Да. Именно. – В голосе метелки послышался вызов.

Кирилл не стал его принимать.

– Что ж… Значит, когда она вернется из госпиталя, я как-нибудь спасу ее. – Кирилл постарался, чтобы тон его переполняло добродушие.

И ему удалось разрядить атмосферу.

– И в самом деле, Вина, – сказал Юраша Кривоходов. – Чего ты наехала на Кента? Он-то в чем виноват? В том, что действовал тормознуто? Так он тоже не железный. Сколько раз он спасал многих из нас в предыдущих боях! Забыли? У всех бывают неудачные дни. А Ксанка… Какой-то старинный поэт сказал: "Безумству храбрых поем мы песню"… Возблагодарим Единого за то, что Ксанка осталась жива. А Спирю жалко, но он сам сделал свой выбор. В своих стрелять – голимый целлофан! Витек прав.

Атмосфера окончательно разрядилась. Грозовая туча улетела. Все загомонили.

– Слушайте, – сказала Вика Шиманская. – Сегодня не у одного Спири башню с курса свернуло. Говорят, в штабе дежурный застрелился. Ни с того ни с сего взял и пальнул себе в подбородок.

– Летучий мусор, наверное, – отозвался Кривоходов. – С чего бы дежурному в штабе стреляться?

– Ну мало ли… Может, метелка не дала.

– Да мне хоть тысяча метелок не дай, я хрена застрелюсь!

– Что ты говоришь! – восхитилась Шиманская. – А давайте, девочки, объявим Юраше бойкот! И посмотрим, как он из хрена застрелится.

Смех смехом, но на вечернем построении выяснилось, что самоубийство дежурного в штабе – вовсе не летучий мусор. Об этом объявил капеллан Топотков. Правда, о причинах суицида он ни словом не обмолвился.

44

На следующий день Кирилла и всю его дозорную команду, из которой снова вывалились двое человек, в район Динозаврова Позвоночника решили не посылать. То ли прапор вознамерился дать команде передышку, то ли просто подошла их очередь на отдых от дозора. Впрочем, как и обычно, бездельничать офицеры не позволили, нашли, чем занять подчиненных. Было приказано провести профилактику личного оружия.

Приказано – провели. Все данные, снятые тестером, оказались в заданных пределах – и мощность импульса, и рассеивание луча. Кроме заряда основного и запасного аккумуляторов, но это после вчерашнего боя было вполне объяснимо. Источники энергии меняли после каждого боя и между профилактиками, а тут уж сам Единый велел.

Кирилл как раз вынул из гнезда разряженный аккумулятор, когда за спиной его раздался чей-то голос:

– Это вы будете старшина Кентаринов?

– Да! – Кирилл обернулся. – Только не буду, а был, есть и буду!

Перед ним стоял невысокий сержантик из штабных приблатненных. В каждом боевом подразделении имеются такие. В бой они стремятся последними, а к штабным офицерам в посыльные попадают первыми. Такой у них от Единого талант. Фамилии посыльного Кирилл не помнил. А может, и не знал никогда. Подумаешь, сержант!…

– Вас вызывает начальник штаба майор Шишмаренок, господин старшина.– Сержантик сделал значительное лицо, какое всегда бывает у посыльных. – Весьма срочно!

Кирилл поморщился. Что там еще такое случилось?

Утром к Шишмаренку вызывали Пару Вин, она отсутствовала более получаса, а вернулась сосредоточенно-молчаливая и какая-то скукоженная. И словно воды в рот набрала.

Потом по тому же маршруту проследовал Юраша Кривоходов. И этот, вернувшись в расположение взвода, ни слова не сказал, за каким дьяволом его вызывал начштаба. Однако явно не для ознакомления с наградными документами…

Что же такое эта парочка натворила, если теперь вызывают и его, непосредственного их командира? Чем можно простому бойцу провиниться перед начальником штаба, которого он, простой боец, и видит только на раздаче да вечернем построении?

Впрочем, если вспомнить, что майор по совместительству работает на службу безопасности, то провинности у этой парочки могут предполагаться самые разные. Вплоть до того, что парни, к примеру, завербованы противником. Хотя, в этом случае они бы вряд ли вернулись в казарму. За ними бы попросту прилетели из Семецкого те эсбэшники, которые работают вовсе не по совместительству. Тогда, к примеру, они являются секретными сотрудниками начштаба и докладывали ему о вчерашнем происшествии после боя. Тогда почему начштаба не вызывал их раньше?

Ладно, сейчас разберемся! Кирилл вставил в гнездо заряженный аккумулятор и положил оружие в надлежащую ячейку.

– Пожалуйста, старшина, побыстрее! – Сержантик, похоже, собирался сопровождать Кирилла.

Так что же такое натворили Альвина и Юраша? Может, вызовы связаны со вчерашним самоубийством дежурного? А каким боком?

Через пять минут Кирилл постучал в кабинет начальника штаба.

– Да! – послышался голос хозяина кабинета. – Входите!

Кирилл вошел. Сержант-посыльный остался за дверью.

– Господин майор, старшина Кентаринов по вашему приказанию явился! – Кирилл вопросительно посмотрел на начштаба.

Шишмаренок встретил его взглядом в упор, внимательным и строгим.

– Проходите, Кентаринов. Садитесь.

Кирилл подошел ближе и сел на стул, стоящий перед столом майора.

– Как служится, Кентаринов?

– Спасибо, господин майор! Все прекрасно, жалоб нет.

– Да, всей базе известны ваши успехи. – Майор откинулся на стуле, потом потянулся к ящику стола и достал пачку "Галактических особых". – Прошу, закуривайте.

– Премного благодарен, господин майор! – Кирилл встал со стула, взял из пачки сигарету, достал из кармана зажигалку и прикурил.

"Что за любезности такие? – подумал он. – Или с толку меня сбить хочет господин майор? С какой целью?"

Закурил и начштаба. Снова оценивающе посмотрел на подчиненного, дождался, пока на конце сигареты нарос столбик пепла, и по-братски поделился пепельницей, подвинув ее на центр стола.

Кабинет у него был невелик, однако, судя по силовому занавесу, закрывавшему дальнюю от окна стену, глазу было доступно далеко не все.

– Догадываетесь, старшина, зачем я вас вызвал? – спросил наконец начштаба.

"За ржавыми пистонами, – мысленно ответил Кирилл. – Что за ходьба вокруг да около?"

– У вас сегодня побывали двое моих подчиненных, – сказал он. – Не удивительно было бы после этого побывать и их командиру.

Майор по-прежнему сверлил Кирилла взглядом, да так, что тот стал ощущать некую обеспокоенность.

Неужели резидент службы безопасности вызвал его за тем, чтобы пропесочить за неспешность в выполнении полученного задания? Но при чем тогда Мишка и Пара Вин?

Шишмаренок глубоко затянулся и раздавил сигарету в пепельнице. Снова пристально посмотрел на Кирилла и сказал:

– Откройте занавес!

Кирилл было дернулся, чтобы встать со стула, но майор зло рявкнул:

– Сидеть, старшина!

И Кирилл вообще перестал что-либо понимать. Так обращаются с арестованными…

Послышалось тихое жужжание, и закрывающий стену занавес начал уползать в угол.

О Единый, да он вовсе и не силовой! Самый обыкновенный, из какой-то материи, с механическим электроприводом… На всем корпусные снабженцы экономят, кол им в дюзу!…

Между тем уползающий занавес открыл постороннему глазу то, что прежде прятал. Стена оказалась прозрачной, за нею располагалось еще одно помещение, всю дальнюю стену которого занимала здоровенная триконка дисплея. Дисплей был темным, только кое-где мигали звездочки скринсейвера – разумеется, начальник штаба базы Галактического Корпуса не мог пользоваться сейвером в виде бегающих баб или скриншота из какого-нибудь блокбастера. А звездное небо – самое то…

– Это система оперативно-тактического управления нашей базы.

Кирилл молча кивнул и тоже раздавил в пепельнице окурок.

– Вы не удивлены, – сказал майор, – и это мне кое о чем говорит. В последнее время охранные цербы зафиксировали целый ряд проникновений в информационную виртуальность СОТУ. – Голос майора дрогнул. – Цербам, правда, ни разу не удалось ни защитить виртуальность от несанкционированного проникновения, ни идентифицировать лазутчика, однако сами факты проникновения были зафиксированы. Такие проникновения с информационной периферии возможны только с помощью персонального тактического прибора, поэтому я дал команду проанализировать ситуацию. И анализ показал, что все несанкционированные проникновения, кроме самого первого, были совершены в то момент, когда в дозоре находились бойцы Заславина, Кривоходов и вы, Кентаринов. – Голос майора опять дрогнул.

– Ну и что с того? – сказал Кирилл. – Вы же сами дали мне задание заняться поиском…

И вдруг все понял.

"Дьявол меня возьми! – пораженно подумал он. – Так вот в чем дело! И вот почему у господина майора так дрожит голос! Господин майор поймал лазутчика! Господин майор рассчитывает на поощрение!"

– Так что все говорит, – продолжал начштаба, – о том, что в СОТУ проникал кто-то из вашей троицы. Кривоходов и Заславина пока ни в чем не признались. Теперь все зависит от вас. Если и вы не признаетесь, то я немедленно прикажу арестовать всех троих и немедленно вызову сюда представителей службы безопасности. Они быстро вас расколют!

"Как же я пролетел мимо мишеней! – продолжал поражаться Кирилл. – Мальчишка! Черт побери, надо теперь еще и с этой ситуацией разбираться!"

Майор расценил его молчание по-своему:

– Не вздумайте дергаться. – Он достал из ящика стола трибэшник, снял с предохранителя. И крикнул: – Сержант Ковенков!

Сейчас он, со шрамом под глазом и чувством собственного достоинства в движениях, выглядел как герой блокбастера, разоблачивший вражеского шпиона.

– Не надо звать сержанта, – сказал Кирилл. – Я вовсе не собираюсь проламывать вам стулом голову.

– Слушаю, господин майор! – отчеканил появившийся в кабинете сержант.

Начштаба внимательно посмотрел Кириллу в глаза и сказал:

– Принесите мне чаю, сержант. – И добавил, когда сержант вышел: – Кажется, у нас будет долгий разговор.

– Вряд ли, господин майор. – Кирилл пожал плечами, размышляя, как себя вести с этим доморощенным контрразведчиком.

– То есть со мной вы беседовать не желаете?

– Нет.

– Хорошо, тогда я вызываю из Семецкого эсбэшников. – Майор прищурился. – И они расколют тебя, как гнилое полено, мразь!

"Вот ведь заладил, кол тебе в дюзу! – подумал Кирилл. – Если сюда прилетят эсбэшники, они, разумеется, быстро во всем разберутся. Но я буду раскрыт".

И он решился.

– Не надо вызывать эсбэшников, господин майор. Я сам – эсбэшник.

– Чего? – у майора отвалилась челюсть, и его мужественное лицо с ямочкой на подбородке сделалось на удивление глупым. – Кто ты?

Кирилл снова пожал плечами:

– Да-да, господин майор, я вас не обманываю. Я действительно сотрудник службы безопасности Галактического Корпуса. – И произнес ключ-фразу.

Майорова челюсть отвалилась еще больше, и Кирилл с трудом сдержал непрошенную улыбку.

Наконец начштаба вернул челюсть на ее штатное место и встал из-за стола. Кирилл подумал, что он сейчас вытянется и отдаст честь, и сказал:

– Сидите, сидите…

– Извините, господин старшина! – сказал майор. – Сами понимаете, я не мог не отреагировать на информацию о проникновении в систему оперативно-тактического управления.

Кирилл опять едва не улыбнулся: обращение "господин старшина" в исполнении начштаба было сродни клоунским репликам на арене цирка.

– Вы все сделали правильно, господин майор.

"А я должен был предусмотреть возможность того, что цербы доложат о нарушении режима секретности, – добавил он про себя. – Если бы не был таким придурком…"

– Скажите, господин майор… А почему вы не задержали Заславину и Кривоходова? До выяснения всех обстоятельств дела…

Теперь пожал плечами начштаба.

– Их поведение вовсе не показалось мне подозрительным. А вот арест их показался бы подозрительным вам… ну то есть предполагаемому лазутчику. Да и всем остальным сослуживцам. Мне вовсе не улыбалось, чтобы предполагаемый лазутчик совершил побег. Тогда бы меня спросили… ну вы понимаете…

Майор замялся.

И Кирилл все понял окончательно.

Тогда бы эсбэшники из Семецкого спросили бы с господина майора, на каком таком основании он взялся не за свое дело, почему не доложил по команде о замеченных проникновениях в виртуальность СОТУ. И вместо отличия получилась бы грязная лужа, в которую бы начштаба сел по самые локаторы. С другой стороны, майор, отпуская Юрашу и Пару Вин, рисковал. А если бы лазутчиком оказался бы кто-то из них? Правда, девятнадцатилетние метелки и обрезки вряд ли способны обвести вокруг пальца человека, едва ли не вдвое старшего… А в общем-то, Кирилла это все не слишком должно интересовать. А вот что его должно интересовать слишком, так это объяснение, которое придется выкладывать Юраше и Паре Вин. Ведь не скажешь же им, что придурку майору привиделось то, чего на самом деле не было и быть не могло. Хотя, сказать-то можно, да только вряд ли они поверят, даже если сделают вид, что поверили… Конечно, едва ли они станут думать о Кирилле как о вражеском лазутчике, но сами по себе некие размышления у них должны возникнуть. Мда-а, ситуация получается очень и очень невкусная! Если поразмыслить, каждый из них в конце концов поймет, что кто-то из двоих других либо вражеский лазутчик, либо эсбэшник. А это уже практически раскрытие. И если нынешним заданием Кирилл нагружен с целью проверки квалификации, то ржавых пистонов не оберешься!