Текст книги "Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2"

Автор книги: Николай Капченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 76 страниц)

Хотя в целом решения конгресса и сыграли положительную роль в деле сплочения трудящихся для борьбы против опасности новой мировой войны, но было бы ошибочно преувеличивать их реальное воздействие на ход мировой политики в те годы. Воздействие решений конгресса охватывало скорее область агитации и пропаганды, но никак не могло решающим образом повлиять на то, чтобы изменить разворот событий в сторону от дальнейшего усиления опасности новой мировой войны.

Москва в полной мере учитывала постоянно возраставшую опасность агрессии со стороны Германии. Стремясь что-либо противопоставить этой тенденции, СССР продолжал прилагать усилия к подписанию Восточного пакта, участие в котором ряда европейских стран должно было, по замыслам Москвы, существенно оздоровить обстановку на континенте и поставить заслон на пути неконтролируемой гонки вооружений. 2 ноября 1934 года Политбюро ЦК ВКП(б) отметило возможность его заключения и без участия Германии и Польши в случае согласия Франции и Чехословакии или одной Франции. В решении Политбюро говорилось о необходимости предложить Франции подписать соглашение об обоюдном обязательстве не заключать никаких политических соглашений с Германией без предварительного извещения, а также о взаимном информировании о всякого рода политических переговорах с Германией.

Твердая и обоснованная позиция Советского Союза не могла не сыграть своей позитивной роли. Широкие круги французской общественности выступили за принятие советского предложения. Все это в целом, а главное – нараставшая угроза со стороны проявлявшей агрессивные устремления Германии – заставили французское правительство пойти на заключение пакта с Советским Союзом. Но для Сталина было ясно, что правящие крути Франции считают пакт своего рода козырем, который можно использовать во франко-германских отношениях. В те дни глава правительства Французской республики Лаваль откровенно заявил: «Я подписываю франко-русский пакт для того, чтобы иметь больше преимуществ, когда я буду договариваться с Берлином»[1054]1054
  Цит. по История дипломатии. Т. III. М. 1965. С. 606.


[Закрыть]. Советско-французский договор о взаимной помощи был подписан в Париже в мае 1935 года. Согласно договору, в случае нападения на одну из договаривающихся сторон другая должна была немедленно оказать помощь. К договору могли присоединиться другие заинтересованные государства.

Аналогичный документ был подписан СССР и Чехословакией. От советско-французского договора он отличался лишь тем, что в нем оговаривалось оказание взаимной помощи только в случае выступления Франции. Этим правительство Чехословакии ставило безопасность своей страны в прямую зависимость от политических комбинаций французских правящих кругов, что, несомненно, снижало ценность заключенного договора. Однако в той обстановке оба эти документа, несмотря на их очевидные недостатки, были все же весомым вкладом в дело создания необходимых предпосылок для организации коллективной безопасности на континенте.

Если говорить обобщенно, то можно констатировать, что несмотря на активное противодействие реакционных кругов западных стран, настойчивая борьба Советского Союза за мир в тот период сыграла большую роль в укреплении международных позиций и росте престижа нашей страны. Были не только сорваны планы изоляции советского государства, но и расширены его международные связи. В 1934 году СССР установил дипломатические отношения с Венгрией, Румынией, Чехословакией, Болгарией и Албанией, в 1935 году – с Колумбией, Бельгией и Люксембургом.

В 1935 году, когда фашистская Италия напала на Абиссинию (современная Эфиопия), Лига Наций под мощным давлением общественного мнения, в котором голос Советского Союза звучал особенно весомо, приняла постановление о применении к Италии экономических санкций. Решение вроде бы и правильное и нужное, но санкции не были распространены на нефть, в которой Италия особенно нуждалась. Кроме того, Суэцкий канал – единственный путь, по которому Италия могла посылать войска и вооружение в Абиссинию, – не был закрыт. Наша страна решительно осудила агрессию итальянского фашизма против Абиссинии и потребовала сделать все необходимое, чтобы намеченные санкции дали свои результаты. Глава Советского правительства В. Молотов по поручению Сталина заявил в начале января 1936 года: «Только Советский Союз занял в итало-абиссинской войне особую принципиальную позицию, чуждую всякому империализму, чуждую всякой политике колониальных захватов. Только Советский Союз заявил о том, что он исходит из принципа равноправия и независимости Абиссинии, являющейся к тому же членом Лиги Наций, и что он не может поддержать никаких действий Лиги Наций или отдельных капиталистических государств, направленных к нарушению этой независимости и равноправия»[1055]1055
  Цит. по История дипломатии. Т. 3. М. – Л. 1945. С. 551.


[Закрыть].

Однако голос Советского Союза остался гласом вопиющего в пустыне. Это определение вполне уместно, поскольку часть боевых действий действительно развертывалась в пустыне. Попустительство западных держав политике захватов со стороны агрессивных государств началось, конечно, не с Абиссинии, но именно здесь оно прошло свою практическую проверку. Агрессоры все больше убеждались в том, что формальные протесты со стороны Лондона и Парижа, а также Вашингтона, который в то время был еще весьма слабо вовлечен в европейские дела, служат лишь формой маскировки их позиции. Все четче вырисовывалась стратегия западных держав направить острие захватнических устремлений на восток, против Советского Союза, поскольку в большевистском режиме они усматривали главную угрозу для своих интересов.

Принципиальную позицию занимала Москва и в отношении процесса нарушения Германией всех военных статей, подписанных ею договоров. Гитлер уже в конце 1933 года ввел в стране всеобщую воинскую повинность, что являлось грубейшим нарушением взятых Германией на себя обязательств. Однако западные державы – гаранты Версальского договора – молча проглотили эту пилюлю. Гитлер создал «люфтваффе» – военно-воздушный флот, а также подводный флот, что также было запрещено Версальским и Локарнским договорами. Видя столь вялую, а в ряде случаев чуть ли не благосклонную реакцию со стороны западных держав, Гитлер в марте 1936 года оккупировал Рейнскую область. Берлин демагогически ссылался на то, что якобы советско-французский договор явился нарушением локарнских соглашений, а поэтому Германия считает себя свободной от налагавшихся этими соглашениями обязательств. Реакция Англии и Франции была внешне бурной, особенно со стороны Франции, но по существу беззубой. Английский премьер и министр иностранных дел осудили односторонний отказ Германии от обязательств Локарнского пакта, но, по мнению английского правительства, шаг, совершенный Германией, не представляет по существу военных действий и не грозит вызвать вооруженный конфликт.

Позиция Советского Союза по вопросу о нарушении Германией Версальского и Локарнского договоров была однозначно осуждающей. Сталин исходил из принципиальной посылки о том, что фашизм действует в интересах крайних групп империалистов, но выступает он перед массами под личиной защитника обиженной нации и взывает к оскорбленному национальному чувству, как, например, германский фашизм, увлекший за собою массы лозунгом «против Версаля». В свое время и сам Сталин подвергал резкой критике версальскую систему, высказывался за ее замену подлинно эффективной системой коллективной безопасности, в которой учитывались интересы всех государств, в том числе и Советской России. Однако в новых, радикально изменившихся условиях, повторять обвинения в адрес версальской системы было бы крайне неразумно, поскольку даже эта система в какой-то степени связывала руки агрессивным кругам Германии.

Между тем акты агрессии и социального реваншизма обретали все более наглый и откровенный характер. В июле 1936 года в Испании вспыхнул фашистский мятеж при поддержке со стороны итало-германских интервентов. Западные державы учредили так называемый Международный комитет по «невмешательству», действительное назначение которого было в том, чтобы прикрыть вооружённую интервенцию в Испанию. Советская делегация на Ассамблее Лиги Наций в сентябре 1936 выступила со специальным заявлением, в котором отметила, что организация пресловутого «невмешательства» в испанские дела является прямым нарушением международного права, поскольку испанские мятежники этим самым ставятся в одинаковое положение с законным испанским правительством.

Принципиальная позиция Советского Союза по отношению к борьбе испанского народа за свою независимость была ясно выражена в телеграмме Сталина от 16 октября 1936 года на имя Генерального секретаря испанской коммунистической партии Хосе Диаса. В этой телеграмме было сказано:

«Трудящиеся Советского Союза выполняют лишь свой долг, оказывая посильную помощь революционным массам Испании. Они отдают себе отчет, что освобождение Испании от гнета фашистских реакционеров не есть частное дело испанцев, а общее дело всего передового и прогрессивного человечества. Братский привет!

И. Сталин»[1056]1056
  И.В. Сталин. Соч. Т. 14. Телеграмма в Мадрид ЦК компартии Испании. (Электронная версия).


[Закрыть]

Позиция Москвы в отношении политики невмешательства была достаточно гибкой, а не жесткой и прямолинейной. Хотя СССР и считал, что принцип нейтралитета вообще неприменим, когда речь идет о помощи законному республиканскому правительству, борющемуся против фашистских мятежников, он все-таки присоединился к международному соглашению и вступил в Комитет по невмешательству. Сталин считал, что в сложившейся обстановке строгое соблюдение соглашения о невмешательстве всеми подписавшими его государствами, в том числе Германией и Италией, явится известным препятствием для развертывания агрессии и приведет к быстрому подавлению франкистского мятежа. Используя трибуну Комитета, советские представители неоднократно требовали расследования и пресечения фактов нарушения соглашения о невмешательстве со стороны итальянских и германских властей. Когда же выяснилось, что Комитет своим бездействием фактически помогает агрессорам, Советский Союз начал борьбу за предоставление правительству Испании возможности закупить оружие за границей. Не встретив поддержки других государств, СССР один стал оказывать помощь испанскому народу. В Испанию были посланы советские добровольцы, образованы так называемые интернациональные бригады, принимавшие участие в боях против франкистских мятежников. Для Советского Союза опыт войны в Испании был своего рода предварительным знакомством с будущими противниками. Многие советские военачальники приняли участие в войне, в частности будущий главком ВМС СССР адмирал флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов, будущие маршалы Советского Союза Р.Я. Малиновский, К.А. Мерецков и другие видные военачальники. Практический опыт, приобретенный там, несомненно, сыграл позитивную роль в дальнейшей боевой подготовке Красной Армии, чему Сталин придавал важное значение. Однако республиканские силы оказались слабее, чем франкисты, имевшие самую широкую прямую военную поддержку со стороны Германии и Италии, в результате чего война завершилась победой режима генерала Франко. Это был, конечно, серьезный урок для Сталина, заставивший его еще более требовательно подходить к делу оснащения Красной Армии новейшей боевой техникой и улучшения боевой подготовки военных кадров.

Наряду с проблемами, встававшими перед Советским Союзом на Европейском континенте, возникали проблемы в принципе такого же порядка и на Дальнем Востоке. Японская агрессия в Китае, начавшаяся в 1931 захватом Маньчжурии, продолжала расширяться благодаря тому, что Великобритания, Франция и США не оказывали ей противодействия, а, наоборот, попустительствовали агрессору, направляя его агрессивные устремления в сторону Советского Союза и Монгольской Народной Республики. Сталин внимательно следил за всеми перипетиями развития обстановки не только в Европе, но и на Дальнем Востоке. Ведь безопасности страны угрожали не только с запада, но и с востока, и здесь нельзя было проявлять шаблонности, заведомо умаляя или преувеличивая источники опасности. В беседе с американским журналистом Р. Говардом Сталин заявил: «В случае, если Япония решится напасть на Монгольскую Народную Республику, покушаясь на её независимость, нам придётся помочь Монгольской Народной Республике… Мы поможем МНР так же, как мы помогли ей в 1921 году»[1057]1057
  И.В. Сталин. Соч. Т. 14. Беседа с председателем американского газетного объединения господином Рой Говардом. (Электронный вариант).


[Закрыть]. В марте 1936 года Советский Союз подписал с Монгольской Народной Республикой соглашение о взаимопомощи. Спустя два года Советский Союз проучил зарвавшихся японских милитаристов у озера Хасан. Этот факт служил наглядным доказательством того, что военно-политическая стратегия Сталина исходила из необходимости располагать силами, способными дать отпор агрессору как на Западе, так и на Востоке.

Новые акценты, которые делал Сталин на проведении в жизнь своего внешнеполитического курса, дали некоторым исследователям его биографии определенные основания утверждать, что он чуть ли взял на вооружение прежнюю имперскую политику русских царей. Подобные утверждения страдают прямолинейностью и не учитывают принципиально иного классового характера советского государства при Сталине. Хотя отдельные внешнеполитические акции Москвы и лежали в русле старой российской внешней политики, однако эти совпадения свидетельствуют не о переходе Сталина на рельсы прежней имперской политики царизма, а скорее о том, что в ряде случаев эта политика отражала коренные национально-государственные интересы России. И в таком понимании преемственности в сущности нет ничего зазорного. Напротив, в данном случае речь идет об преемственности объективно существующих национально-государственных интересов страны. Именно в этом ключе следует расценивать усилия Советского Союза, направленные на то, чтобы добиться права неограниченного входа и выхода через черноморские проливы для военно-морского флота СССР и одновременного ограничения тоннажа флота нечерноморских государств в Чёрном море в мирное время. Эта задача была решена в 1936 году в ходе конференции в Монтрё. Хотя в сталинские времена решения, принятые в Монтрё, расценивались как половинчатые и не в полной мере удовлетворяющие интересы нашей страны, в силу чего проблема проливов, мол, ещё ожидает своего разрешения[1058]1058
  См. Дипломатический словарь. Т. 2. М. 1950. С 674.


[Закрыть].

В это же время Советский Союз предпринял ряд шагов, нацеленных на то, чтобы придать идее коллективной безопасности более или менее конкретные очертания. В сентябре 1936 года Политбюро по инициативе Сталина одобрило план создания системы коллективного отпора агрессорам. Правительство СССР предложило Франции и Чехословакии начать переговоры на уровне представителей генштабов. Одновременно оно выступило с идеей подписания «Общего пакта о взаимной помощи» между СССР, Францией, Чехословакией, Румынией, Югославией, Турцией. Инициатива Советского Союза по созданию системы коллективного отпора агрессорам встретила более чем прохладное отношение со стороны капиталистических держав. Под предлогом соблюдения традиционного курса изоляционизма Соединенные Штаты Америки, по сути дела, устранились от борьбы против нараставшей военной угрозы. Не хотело идти на сближение с СССР и правительство Англии. Отказавшись от подписания военной конвенции с Советским Союзом, правительство Франции тем самым лишило советско-французский пакт самой важной ее составной части – конкретных военных обязательств обеих сторон на случай нападения.

Между тем к исходу 1936 года активизировался процесс объединения агрессивных сил. Совместная интервенция в Испании способствовала образованию германо-итальянского блока. В октябре 1936 года в Берлине был заключен военно-политический союз между Германией и Италией, известный под названием «ось Берлин – Рим». Оба государства договорились о разграничении сфер экономической экспансии на Балканах и в Дунайском бассейне, а также о тактике в войне против Испанской республики. Германия признала захват Италией Абиссинии. Создание «оси Берлин – Рим» и почти одновременное подписание (в ноябре 1936 года) между Германией и Японией «Антикоминтерновского пакта» предопределили дальнейшее нарастание агрессивных устремлений империалистических государств, а вместе с тем и побудили Москву к внесению определенных коррективов в стратегию и тактику советской внешней политики в этот период.

В июле 1937 года Япония открыто напала на Китай. Сталин из этого факта сделал быстрые и вполне конкретные выводы, нацеленные на то, чтобы, с одной стороны, недвусмысленно дать понять агрессору, что СССР не будет с безучастным видом наблюдать за тем, как расширяется агрессия Японии. С другой стороны, Москва пошла на подписание в августе 1937 года договора о ненападении между СССР и Китаем. В сложившейся тогда ситуации этот шаг Сталина имел особо важное значение, поскольку он являлся серьезной поддержкой борьбы китайского народа против японских оккупантов и мог послужить хорошим примером того, как следует реагировать мировому сообществу на расширение масштабов японской агрессии. Великобритания и ряд других стран прилагали в это время немалые усилия, чтобы втянуть СССР в войну с Японией. Эти усилия не увенчались успехом благодаря многим факторам, среди которых не последнюю роль сыграла политическая проницательность и прозорливость Сталина. Ведь одной из фундаментальных основ его внешнеполитической концепции составлял тезис, согласно которому Советский Союз ни в коем случае не станет играть роль пешки в сложной политической игре, которая развертывалась тогда в мире. Таскать каштаны для других из огня – это была не наша политика. И ее твердо проводил в жизнь Сталин. Более того, он стремился всячески использовать малейшие трения и разногласия между капиталистическими странами, чтобы таким путем способствовать упрочению национальной безопасности государства.

Одним из важных направлений внешней политики Советского Союза в тот период явились усилия по обузданию гонки вооружений. Конечно, Сталин не питал особых иллюзий насчет того, что путем дипломатических договоренностей можно было бы кардинально решить эту проблему. Он понимал, что Германия и Япония осуществляют широкомасштабную программу вооружений отнюдь не для того, чтобы за столом переговоров с западными странами иметь дополнительные козыри в дипломатической борьбе. Смысл гонки вооружений состоял в том, чтобы путем наращивания военной мощи силовым путем осуществить реализацию своих далеко идущих агрессивных целей. Но Сталин понимал, что в такой обстановке выдвижение инициатив по контролю над вооружениями может способствовать росту международного авторитета Советского Союза и будет содействовать мобилизации антивоенных сил во всем мире. Переговоры по вопросам о разоружении в то время велись в Женеве. В противовес империалистическим державам, которые сознательно завели переговоры на Женевской конференции в тупик, СССР выступил с новым предложением – превратить конференцию по разоружению в постоянно действующую конференцию мира. Как полагал Сталин, последняя могла бы стать инструментом укрепления международной безопасности. Однако инициатива СССР не была поддержана западными державами. Работа Женевской конференции оказалась окончательно свернутой.

В данном контексте нельзя обойти молчанием одну любопытную проблему. Речь идет об обвинениях Сталина в том, что он чуть ли не превратил нашу страну в кузницу, в которой ковался фашистский меч для осуществления захватнических планов германских милитаристов. Не имея возможности рассмотреть эту тему достаточно подробно, хочу отметить лишь наиболее важные ее аспекты. Историческим фактом действительно является то, что между Советским Союзом и Веймарской Германией с середины 20-х годов осуществлялось сотрудничество в военной и военно-технической сферах. Причем это сотрудничество основывалось на принципе взаимной выгоды. Ставить в вину Москве то, что она осуществляла такое сотрудничество неправомерно, поскольку оно, как суверенное государство, само определяло то, с кем и на каких условиях осуществлять межгосударственные связи, в том числе и в военной сфере. Москва исходила из принципиальной посылки, согласно которой Версальская система строилась на несправедливой и шаткой основе, что именно она служила питательной почвой для роста реваншистских настроений в Германии. Не случайно на VII конгрессе Коминтерна в докладе Г. Димитрова особо подчеркивалось: «Фашизм действует в интересах крайних групп империалистов, но выступает он перед массами под личиной защитника обиженной нации и взывает к оскорбленному национальному чувству, как например германский фашизм, увлекший за собою мелкобуржуазные массы лозунгом «против Версаля»[1059]1059
  Г. Димитров. Доклад на VII Всемирном конгрессе Коммунистического интернационала. М. 1958. С. 9.


[Закрыть].

Сотрудничество с Веймарской Германией недопустимо приравнивать к сотрудничеству с гитлеровской Германией. А именно так поступают те, кто всеми правдами и неправдами пытаются доказать, что не кто иной, как Сталин, ковал фашистский меч, который потом Гитлер обрушит на нашу страну. Сами масштабы такого сотрудничества носили весьма скромный характер: на советской территории были созданы такие совместные объекты, как авиационная школа в Липецке, танковая школа в Казани и две агрохимические станции (полигона) – под Москвой и в Саратовской области. Причем особо следует отметить, что немцы обратились к Советской России с предложением о сотрудничестве, чтобы избежать контроля за нарушением ими условий Версальского договора. Москва же, идя на такое ограниченное сотрудничество, вполне обоснованно рассчитывала на ознакомление с новейшими достижениями Германии в области танкостроения, авиации и химической обороны. Обстоятельный анализ данной проблемы дан в работе И. Пыхалова, который на основе конкретных фактов доказывает, что вопреки уверениям всевозможных «обличителей сталинизма», не «фашистский меч ковался в СССР», а наоборот, немецкие специалисты в 1920-е – начале 1930-х годов помогали создавать в нашей стране базу для танковой, авиационной, химической промышленности. Таким образом, основы советского военно-промышленного комплекса были заложены во многом именно благодаря военнотехническому сотрудничеству с Германией[1060]1060
  См. Игорь Пыхалов. Ковался ли в СССР фашистский меч? (Электронный вариант).


[Закрыть].

В отношении последнего обобщающего вывода И. Пыхалова о том, что основы советского военно-промышленного комплекса были заложены во многом именно благодаря военно-техническому сотрудничеству с Германией, конечно, можно поспорить. Это заключение страдает явным преувеличением. Оно в определенной степени служит как бы зеркальным отражением (со знаком наоборот) утверждений, которые сам И. Пыхалов подвергает критике.

Но вернемся к главной нити нашего изложения. Как и предвидел Сталин, созданный агрессивными державами военный потенциал стал использоваться для осуществления территориального передела мира, и прежде всего в Европе. В марте 1938 года Гитлер осуществил захват Австрии (так называемый аншлюс). Это уже был акт прямой агрессии в отношении суверенного государства. Идя на него, фашистские лидеры Германии рассчитывали на то, что западные державы не посмеют предпринять что-либо серьезное для предотвращения этого акта. И их расчеты оказались верными. Твердость и последовательность линии Советского Союза на оказание действенного коллективного отпора агрессии была подтверждена в связи с захватом Австрии. В то время как западные державы не только не вступились за жертву агрессии, но, напротив, поспешили признать включение австрийской территории в состав Германии, Советский Союз отказался признать захват Австрии и решительно выступил против акта агрессии со стороны фашистской Германии. Советское руководство во главе со Сталиным предлагало ответить на нее коллективными действиями, которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранение усилившейся опасности новой мировой бойни.

Однако, как и следовало было ожидать, инициатива Советского Союза не встретила поддержки. Она была сразу же отвергнута правительством Англии. Правительство США, хотя и не дало формального ответа, заняло фактически отрицательную позицию в отношении призыва Москвы. Подобная реакция со стороны ведущих западных держав могла лишь только поощрить правителей фашистской Германии к новым актам агрессии. Следующей жертвой фашистской Германии стала Чехословакия. Сталин в этом вопросе занимал ясную и определенную позицию. Он считал, что Советский Союз может и должен внести свой вклад в коллективные действия для защиты независимости Чехословакии. Еще задолго до того, как чехословацкий вопрос вступил в критическую стадию, в апреле 1938 года по инициативе Сталина ЦК ВКП(б) принял решение оказать действенную помощь Чехословакии, не допустить нового акта агрессии со стороны фашистской Германии. О характере этой помощи было сообщено чехословацкому правительству. При этом Москва исходила из того, что СССР окажет помощь Чехословакии и что советско-чехословацкий договор не запрещает каждой из сторон прийти на помощь, не дожидаясь Франции.

Правительству буржуазной Польши, стремившемуся содействовать фашистской агрессии в отношении Чехословакии, с советской стороны было сделано предупреждение. В соответствии с решением ЦК ВКП(б) Наркомат обороны СССР выдвинул к западной границе необходимое количество стрелковых и кавалерийских дивизий, привел авиацию и танковые соединения в боевую готовность. Все эти войска могли немедленно прийти на помощь чехословацкой армии. Советское правительство заявило, что оно готово обсудить все другие необходимые военные меры, чтобы не допустить фашистской агрессии.

В ответ на запрос президента Чехословацкой республики о возможности получения действенной помощи от Советского Союза Политбюро ЦК, обсудив 20 сентября 1938 года этот вопрос, высказалось за то, чтобы дать указание советскому полпреду в Чехословакии подтвердить готовность СССР оказать немедленную помощь. Однако усилия Советского Союза натолкнулись на сопротивление западных политиков, стремившихся направить фашистскую агрессию против СССР и вступить в союз с Гитлером[1061]1061
  См. История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 5. Книга первая. М. 1970. С. 65–69.


[Закрыть].

Франция и Англия, действовавшие в согласии с правительством США, продолжали оказывать давление на Чехословакию, требуя от нее уступок в пользу гитлеровской Германии. Предав национальную независимость страны, правительство Чехословакии пошло на позорную капитуляцию. Правительства Англии и Франции поспешили оформить сделку с Гитлером. 29 сентября 1938 года в Мюнхене на конференции глав правительств Англии, Франции, Германии и Италии было решено удовлетворить захватнические претензии Германии к Чехословакии. Мюнхенское соглашение открывало все шлюзы для продолжения агрессии гитлеровской Германии, поэтому оно недаром вошло в историю как одна из самых позорных страниц западной дипломатии. Не географический, а политический Мюнхен стал нарицательным понятием.

Итак, политика попустительства агрессии дала свои плоды. Угроза мировой войны приблизилась. Все усилия Советского Союза организовать коллективный отпор агрессорам оказались тщетными, поскольку они не встречали, по существу, никакого положительного отклика со стороны западных держав. В качестве объективной оценки сошлемся на мнение такого авторитетного лица, как У. Черчилль. Он признавал, что советские предложения и возможности носили реальный характер. «В качестве фактора сохранения мира эти возможности оказали бы серьезное сдерживающее влияние на Гитлера и почти наверняка привели бы к гораздо более серьезным событиям в случае войны. Вместо этого все время подчеркивалось двуличие Советского Союза и его вероломство. Советские предложения фактически игнорировали. Эти предложения не были использованы для влияния на Гитлера, к ним отнеслись с равнодушием, чтобы не сказать с презрением, которое запомнилось Сталину. События шли своим чередом так, как будто Советской России не существовало. Впоследствии мы дорого поплатились за это»[1062]1062
  Уинстон Черчилль. Вторая мировая война. Тома 1–2. Книга первая. М. 1991. С. 141.


[Закрыть].

Здесь комментарии не только излишни, но и даже неуместны. Лучше не скажешь.

И качестве заключительного аккорда приведу оценку влиятельного американского журнала «Life». Обосновывая свое решение провозгласить Сталина человеком года (1939 г.) – прежде всего за его политику на международной арене – журнал писал: «его действия в 1939 году были позитивными, вызывавшими удивление и потрясшими мир»[1063]1063
  «Life». January 1. 1940.


[Закрыть].