Текст книги "Собрание сочинений в 4 томах. Том 3"
Автор книги: Николай Погодин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
Иван. Что я делаю такого, отчего ты можешь сникнуть, не знаю.
Зина. Ужас и тихий ужас, неприметный, в том и состоит, что ты не знаешь. Скоро два года, как я живу твоей прислугой, а ты не знаешь.
Иван. Зина, но ты сама…
Зина. Сама… а как же.
Иван. Так что же обижаться?
Зина. А я и не обижаюсь. Мне необходимо прекратить эксперимент. С тобой можно жить только так, как жили мы, либо никак.
Иван. Зина, ты мне нужна.
Зина. Знаю. Но ты мне не нужен. {Жестко.) Мне не нужен человек, который может забыть, что у него умирает ребенок, мне не нужен человек, который может не заметить, что я ночь проплакала… Но я не хочу счетов, Иван. Получится противная перебранка. Я одна виновата. Революция дала возможность женщине выбирать. А мы не умеем. Я сама тебя выбрала.
Иван. Зина, у нас ребенок.
Зина. Не у нас. У меня.
Иван. Нет, мы говорим не то. Почему ни слова о любви?
Зина. Когда в ту постылую ночь на полустанке ты уснул у меня на коленях, я поняла – любви не будет. Так и вышло. Ты многого не требуешь. Насытился и уснул. Любовь – это нюансы, как искусство, как музыка, когда слышишь каждую фальшивую ноту. А какие у нас с тобой ноты… Ты и сейчас кривишься от этих слов.
Иван. Ты, очевидно, меня очень не любишь.
Зина. Хуже. Ты мне безразличен. Ты мне стал не нужен.
Иван. Тебе как будто радостно.
Зина. Мы честно и прямо говорим. Лучше вовремя, с умом расстаться, чем тянуть глупое сосуществование.
Иван. Что же я теперь буду делать один?
Зина. Вот это меня уже не интересует. У меня сын. Я должна выполнить обязанности женщины.
Иван. Я что-то проглядел. Я идиотски узок, Зина, я отлично понимаю, что мне надо делать. И если я это понимаю, то возможны иные отношения… я постараюсь…
Зина. Иван, не будь смешным. Мы говорим, что между нами не установилось истинной любви… Мы о чем-то высшем с тобой говорим. Какая может быть связь между любовью и твоей старательностью?
Иван. Зина, подожди… Прошу.
Зина. Нет, Иван… все безоблыжно. Отсюда мы разойдемся в разные стороны. Потом я уеду.
Идут Маруся и Мишка.
Мишка(навеселе). Маруся, видишь этих? Вот, учись и набирайся. Интеллекты. А что дает нам интеллект? Интеллект дает нам жизненную гармонию и красоту. Как живут они? Не то что ты… мокрым полотенцем. Здесь, Маруся, любовь с большой буквы… «Летят журавли»[44]44
«Летят журавли» – советский кинофильм, получивший всемирное признание; режиссер М. Колотозов, автор сценария В. Розов. На XI Международном кинофестивале в 1958 году фильму был присужден высший приз – «Золотая пальмовая ветвь».
[Закрыть]…
Иван. Мишка, замолчи. Исчезни!
Мишка. Это… бестактно, братец.
Зина. Прощай, Иван. (Поцеловала его.) Считай, что во всем виновата я одна. (Уходит.)
Маруся(ахнула). Вы посмотрите, у них драма!
Мишка. Ваня, я невпопад… А? Что это?
Иван. «Что», «что»… не видишь? От меня ушла жена.
Маруся. Миша, Миша, Миша! (Обнимает его.)
Занавес
Действие третье
Картина первая
Комната, в которой живут Вавочка и Томаз. Вавочка одна.
Вавочка(продолжает читать письмо). «… Так вот, дорогая. Я сидел один до ночи на бульваре. Хотелось есть и выть. Разводиться тяжело для одной стороны. Для другой – праздник. Истина не хитрая, но я не знал. Я многого не знал из той музыки, которую можно назвать рапсодией супружеской жизни. Мне хочется возненавидеть Зину, но, говоря по правде, не за что. Кажется, я неважно устроен для нее». (Опустила письмо, задумалась.) А почему не удалась моя жизнь? Друзья. Вмешались. Коллективно. Правильно говорил Иван в то время: «Вы хотите организовать любовь…» Организовали.
Стук в дверь.
Войдите! Кто там? Ты, Укропов? Ну, входи. Не отпирается? А по чьей вине дверь не отпирается? По твоей. А кто настаивал на том, чтобы разъединить меня с Иваном Каплиным? Ты настаивал. Разъединили. Скажи, что было до социализма? Я забыла. Скажи. Правильно, капитализм. А до капитализма? Правильно, феодализм. Жевать дальше или ты все понял? Не понял? Разжую. Дверь не отпирается потому, что теперь Томаз запирает меня. Не можешь поверить? Не верь. Но пойди на кухню. Она такая же новая, белая, как у вас с Фисой. Там, в уголочке левого шкафчика, спрятан ключ. Негодуешь? Негодуй.
Укропов, видимо, ушел.
Ах, Иван, Иван. Как и прежде… умное дитя. Пяти лет.
Входит Укропов.
Укропов(негодуя). Он в партию подал?
Вавочка. Подал.
Укропов. Его не примут в партию.
Вавочка. Примут.
Укропов. Я дам материал.
Вавочка. Не дашь.
Укропов. Вава, ты меня не знаешь.
Вавочка. Знаю.
Укропов. Что ты знаешь?
Вавочка. Знаю, что вы всегда между собой договоритесь. Он тебе ближе.
Укропов. Вавочка, а почему он так с тобой поступает?
Вавочка. Та-ак. Может быть, ты не на Томаза дашь материал, а на меня?
Укропов. Я по делу спрашиваю.
Вавочка. Иван Каплин… когда мы с ним гуляли… Как-то на Воробьевых горах говорил: «В каждом поступке человека есть два качества. Одно частное, другое общее». По частному качеству он запирает меня, потому что ревнует как ненормальный… клянется, что страдает. А общее ты должен сам знать. Ты же у нас деятель.
Укропов. Вавка, не смей критиковать Укропова. Укропов – кандидат наук.
Вавочка. Оно и видно. Ты просветленный.
Укропов. Зашел и повидаться и позвать на торжество. Назначено на ближайшее воскресенье. Саня вернулась из поездки за границу. Должна приехать Зина.
Вавочка. Зина?.. Так скоро? Но я буду рада с ней покалякать.
Укропов. Салазкин тоже будет, как всегда. Я ему помог устроиться на другую работу. Так что же, ждать вас с Томазом?
Вавочка. Не знаю… Но кто-то один из нас будет на твоем торжестве.
Укропов. Вавка, смотри у меня!
Вавочка. А вы… вы, которые называетесь ближайшими… У вас всегда имя Вавочка звучало как дурочка. И я свыклась. Но кто ваш дорогой Томаз? Он же говорящее дерево.
Укропов. Нельзя так, Вава, не загибай. Но он, конечно, зря тебя унижает. Унижать вообще нельзя. Как вы живете?
Вавочка. Мы деремся.
Укропов. В прямом смысле?
Вавочка. Я в него кидаю чем попало.
Укропов. Вавочка, почему это так?
Вавочка. Для него – все блага жизни, для меня – что ему будет угодно мне позволить. Он думал сделать из меня точную копию жены своего дяди Самсония. Я бешено искала выход. И я его нашла. Ты видел «Первый брак»?
Укропов. Веселая комедия.
Вавочка. Но Томаз сошел с ума. Он страшно оскорблен, его, несчастного, оклеветали, опошлили! Он не такой, он лучше! На днях я от него сбегу. Пусть запирает, мне это выгодно. Он не знает, что я могу вылететь отсюда в любой момент.
Укропов. Вавка!
Вавочка. Вылечу, вылечу, вылечу.
Укропов. Я на него воздействую.
Вавочка. Хотела бы я посмотреть.
Входит Томаз.
Томаз(деланно и соображая, как мог войти в комнату Укропов). Кого я вижу! Наш друг и наставник. Очень рад.
Укропов. Я тоже. Но ты, как выяснилось, Вавочку держишь на замке. Она права. Это уже, братец, пережитки не капитализма, а феодализма.
Томаз. Бывает. Точно говоришь.
Укропов. И замок особый повесил, чтобы она не могла отпереть.
Томаз. Замок, положим, не я устроил. Папа. Дом полон техники. Но ты прав. Я давно не был в отпуске. Переутомление. Случается, что по рассеянности запирал… один или два раза. А твой разговор о феодализме считаю крайне неуместным и оскорбительным. Как же ты сюда вошел, если дверь была заперта?
Вавочка. Он не сказал, что дверь была заперта. Ты думал, что она заперта, и по рассеянности оставил ее незапертой.
Томаз(Укропову). Вот видишь. Рассеянность. А ты сейчас же обобщать. Я очень рад тебе. Выпей со мной, Егор. Зияет в моем сердце глубочайшая рана… Коньяк такой, что после одной рюмки человек начинает петь, как соловей.
Укропов. Томаз, я кандидат.
Томаз. А я в этом никогда не сомневался. Вавочка, положи нам конфетку. (С рюмкой в руке). На берегу Черного моря стояла крепкая скала. В трещине той скалы вырос прекрасный кипарис. Когда волны с диким ревом разбивались о ту скалу, то нежный кипарис начинал дрожать от неуверенности за свое будущее. И крепкая скала всегда говорила прекрасному кипарису: «Моя каменная грудь достаточно сильна, чтобы удержать тебя, нежный кипарис». Я пью за нашу дружбу, Егор, которая мне напоминает эту старинную легенду. Пока ты жив, я спокоен за свое будущее.
Укропов. Вот человек! Всегда с ним весело и легко.
Вавочка. Вы найдете общий язык.
Томаз. Вавочка так не считает.
Укропов. Так ведь жена.
Томаз. Вавочка, ты слышишь?
Укропов. Я тем самым хотел сказать, что жена имеет склонность обесценивать своего мужа. А коньяк содомский.
Томаз. Что значит «содомский»?
Укропов. Был такой город у евреев по Библии. Содом. Выдающийся город в смысле распущенности.
Томаз. А что такое распущенность, Егор?
Укропов. Как сказать… Человека можно пускать… можно не пускать… можно допускать и не допускать. Понятно? А можно распускать.
Томаз. Все понял. Но раз ты кандидат, то пей. Второй раз кандидатом не будешь.
Укропов. Вава правильно подметила: я просветлел. А что? Нельзя же век ходить в младших научных сотрудниках.
Томаз. Меня звали мои друзья в Грузию, в Институт кибернетики. Все моих лет. Но не могу поехать. Привязан к этому дому.
Укропов. Скажи – не к дому. Точность требует сказать – к женщине.
Вавочка. У него есть брат, двоюродный, одних с ним лет. Блестящий человек. Работает в том самом институте.
Томаз. Егор, почему эта женщина говорит обо мне так, точно я самая никудышная вещь?
Укропов. Вещь… вещь в себе… (Рассмеялся.) А я вещь вне себя…
Томаз. Почему она с таким нескрываемым презрением смотрит на меня?
Укропов. Разве? Не вижу.
Томаз. Я хочу, чтобы эта женщина ответила, почему она смотрит на меня с нескрываемым презрением?
Укропов. Она не может ответить… потому что язык… язык не желает разговаривать.
Томаз. Но это твой язык не желает. Ее язык всегда слишком много разговаривает.
Укропов. Ку-ку.
Томаз. Что с тобой?
Укропов. Пою романс «Не покидай меня»[45]45
«Не покидай меня» – романс А. Н. Вертинского.
[Закрыть].
Томаз. Вавочка, ты хочешь во мне разбудить дикаря? Ты его разбудишь. Перестань смотреть на меня с нескрываемым презрением.
Укропов. Томаз, оставь женщин. Выпей за кандидата.
Томаз. Я тоже буду кандидатом, но не хочу. Я буду доктором, как мой двоюродный брат. Во мне коньяк будит только энергию. Я сейчас полон энергии. А ты, Егор?
Укропов. Ку… и… ку. Звуки не связываются между собой. Томаз, это пронизывает. «Но ты уйдешь, холодной и далекой, укутав сердце в шелк и шен… ля-ля»[46]46
«Но ты уйдешь, холодной и далекой…» – строки из того же романса.
[Закрыть]. Это слово я уже преодолеть не в состоянии.
Томаз. Егор, ты прежде не пел таких вещей.
Укропов. Фиса.
Томаз. Что – Фиса?
Укропов. Она меня пронизывает… то есть просвещает. Она не холодная… и это… Она близкая.
Томаз. Вавочка, ты своего достигла. Я тебя зарежу. (Берет со стола нож и направляется к Вавочке).
Вавочка(обегает стол, стремительно). Ты ничего не сделаешь. Ты дикий трус. Трус, потому что лгун. Мне Иван говорил: лгуны трусливы. Во всеуслышание ты говоришь одно, наедине – другое. Ты обыватель. Иван мне говорил: «Томаз – это прожорливость и мышцы».
Томаз. Ты меня навек опозорила. После этого кино мне невозможно посещать компанию друзей. Я сделался мишенью для неуместных шуток. (Бросается к Вавочке).
Вавочка(с воплем обегает стол). Егор!
Укропов(нежно, самозабвенно). Ме… ме… ме… Медленно. Пожалуйста, медленно.
Вавочка(стремительно). Что ты значишь? Ты ничего не значишь. Тебя вполне устраивает быть никем. Ты тень от куклы. Ты пустяк. Пустяк, пустяк.
Томаз. До этой проклятой кинокартины я считал, что я живу как человек. Ты отравила мне существование. Этот ножик не может сделать того, что я хочу сделать с тобой. (Бросается к ней.)
Вавочка(с воплем обегает стол). Егор, спаси!
Укропов. Не… не… Не надо прыгать… Подождите.
Вавочка(стремительно). Ты и твой дядя Самсония одно и то же. Ты им гордишься, потому что он в семьдесят лет бегал за своей женой с ножом. Ты кипарис? Не воображай, пожалуйста. Ты осина… Осина, осина.
Томаз. Ты испортила мне жизнь. Меня теперь не примут в партию. Я каждый день хочу тебя убить.
В точности повторяется предыдущее.
Вавочка. Егор, спаси же!
Укропов. Бе… бе… Бережно относитесь друг к другу.
Вавочка. В обществе ты славный малый. А какой ты дома, никто не знает. Ты ничего мне не сделаешь. Придется отвечать. А для тебя главное – ни за что не отвечать.
Томаз. Я давно усвоил, что я есть нечто среднее. Но ты… Ты возомнила… как мне тебя жаль! Ты успокойся. Я тебя резать не собирался этим ножом. Но я тебя зарежу без ножа. Знаменитая киноактриса. (Хватает со стола журнал и размахивает им.) Собери все свои силы.
Вавочка. Что еще?
Томаз. Вава, ты в лучшем случае – типаж.
Вавочка. Какой типаж? О чем ты бредишь?
Томаз. Это не бред. Это статья в журнале, который называется «Искусство кино».
Вавочка. Дай сюда.
Томаз. Потерпи. Получишь. В лучшем случае… ты понимаешь? Типаж за три рубля в день сниматься в роли массы. Играть прохожих. Здесь черным по белому написано, что ты, Маландина, просчет неопытного режиссера, которому понравились твои характерные данные. Ты – ошибка.
Вавочка. Лжешь. Не верю. Дай сюда.
Томаз. Получи, пожалуйста. (Бросает ей в руки журнал.) Как возомнила. Нечего много мнить. Пойми, если ты еще способна что-то понимать: мы с тобой пара… скромные, обыкновенные… И нечего, нечего.
Вавочка(стон). «Просчет»… «ошибка»… (Падает на пол.)
Томаз. Вавочка, это уже было… У Ивана было в комнате, в университете…
Укропов. Она что?.. Она плавает?
Томаз. Да, плавает. (Бережно поднимает Вавочку, держит на руках.) Егор, что делать, я ее люблю.
Укропов. Не… не… необыкновенно, милый… Пре… пре… прекрасно.
Затемнение
Картина вторая
На даче Укроповых. Лужайка. Полдень. Салазкин и Укропов.
Салазкин(лежа на траве с растрепанной старой книжкой). Эмпедокл[47]47
Эмпедокл из Агригента (ок. 483–423 гг. до н. э.) – древнегреческий философ-материалист, идеолог рабовладельческой демократии.
[Закрыть], грек, жил за пятьсот лет до нашей эры. Философ. Погиб в кратере вулкана, куда сиганул, желая доказать, что он есть бог. Знал, что луна светит отраженным светом, имел ясное понятие о составе воздуха и основал фармакологию. Слышишь, Егор?
Укропов. Слышу… Гость не ползет.
Салазкин. Не томись, гость приползет, потому что гость в существе своем есть паразит. А начальство, извиняюсь, будет?
Укропов. Уже.
Салазкин(иронично). Понятно.
Укропов. В самое обыкновенное слово тебе непременно надо вложить яд.
Салазкин. Верно, Егор. У меня отвратительное направление ума. Сатирическое.
Укропов. Ну, к чему ты мне сказал про этого… Эмпедокла… к чему?
Салазкин. Для предуведомления.
Укропов. Новое дело.
Салазкин. Богом вообразить ты себя не можешь, но гением – да. Укропов, не воображай себя гением.
Укропов. Пошел к чертям. (Помолчав.) Слушай, ты… мыслитель. Иван Каплин прислал мне телеграмму, просит устроить Зиночку… Так и сказано: Зиночку. Слова такие, как будто о жене печется. Может быть, они не развелись?
Салазкин. Нет, Егор, развелись. Если бы Зиночка оставалась его женой, то он не стал бы о ней беспокоиться. Иван тот человек, которому дорого недостижимое или утраченное. В науке это качество считается бесценным, а вот в семейной жизни – не того…
Укропов. Семейная жизнь!.. Загадка. Я люблю свою супругу, но иногда бывает так, что я готов… (И оборвал.)
Входит Фиса.
Фиса. Егор, куда девался хвостик у поросенка?
Укропов. Еще мне вопрос. У какого поросенка?
Фиса. «У какого», «у какого»… у заливного. Поросенок лежит без хвоста на блюде.
Салазкин(серьезно). А разве они с хвостами?
Укропов. Фиса, и в самом деле, может быть, у него не было хвоста? Не вырос.
Фиса. Так хотелось сделать настоящий стол. А поросенок обезображенный.
Салазкин. Фиса, не расстраивайтесь. Я ел когда-то заливного поросенка, но не помню, чтобы был хвост.
Фиса. Кому Фиса, а кому Анфиса Васильевна. (Уходит.)
Салазкин(как вначале). Аристотель[48]48
Аристотель (384–322 гг. до н. э.) – древнегреческий философ и энциклопедический ученый, основоположник науки логики и ряда отраслей специального знания. Маркс называл его «величайшим мыслителем древности».
[Закрыть] говорил, что характер есть то, как проявляется наша воля.
Укропов. Ты это вычитываешь или выдумываешь?
Салазкин. Припоминаю.
Укропов. Для чего?
Салазкин. Для того чтобы понять, как проявляется воля у твоей жены.
Укропов. Как же она проявляется?
Салазкин. Твоя жена уверена, что ты отъел хвост у поросенка. Это уже характер.
Укропов. Возможно. Изреки еще что-нибудь.
Салазкин. Хорошо ты устроился, братец. Дачка – что надо.
Укропов. Что – дачка? Ерунда. Одни гнилушки.
Салазкин. Эти гнилушки нас с тобой переживут… ибо, заметь, гниение тоже жизнь, но в обратную сторону.
Укропов. Умный ты, стервец…
Салазкин. Нет, Егор, я дурак. Умные помалкивают. А я болтаю. Сказал тебе о Фисе, ты омрачился. Лучше бы смолчал.
Укропов. Что с тобой поделаешь. Ты всегда говоришь правду. Салазкин, почему я к тебе привязан? Наша Санька идиотка. Я тебя понимаю. Она – нет.
Салазкин. Не она идиотка. Я идиот.
Укропов. Крепко. А почему, Женечка, ты идиот?
Салазкин. Потому что мало-мало подучил кибернетику и давай ее приклеивать к человеку. А человек не кибернетика. Что там ни говори, он – мера всех вещей.
Укропов. Женька, да ты перерождаешься. Определенно.
Салазкин. Нет, Егор, взрослею. Это серьезней.
Лай собак.
Салазкин. Гость ползет.
Укропов уходит.
Должен быть хвост у заливного поросенка или не должен? Вот кретин, ничего не знаю.
Входят Укропов и Томаз.
Здорово, Томаз.
Томаз. Я тебя приветствую.
Салазкин. Настроение неважное?
Томаз. Кто тебе сказал?
Салазкин. Не брит… и весь фронтон не тот.
Томаз. Ты у нас часто бреешься.
Укропов. Томаз не в форме. Это видно. А почему? Неправильно живет. Неправильно, Чебукиани.
Томаз. Знаешь что?.. Побереги свои наставления для кого-нибудь другого. Теперь я буду жить правильно. Никто не будет угнетать вашу обожаемую Вавочку. Вы слышите? Со мной нет больше Вавочки! Вавочка ушла к Ивану Каплину.
Салазкин. К Ивану уйти нельзя. К нему можно уехать.
Томаз. Хорошо, скажу – уехала. Это меняет дело?
Салазкин. Меняет определенно. Если Вавочка уехала в Сибирь, то ты имеешь все основания считать себя вдовцом.
Укропов. Это твой позор, Томаз… твой.
Томаз. Я хотел иметь жену, а не модель жены. Почему ей со мной не сиделось? Почему она металась из стороны в сторону? Я же ее люблю.
Укропов. А вот это, Чебукиани, тебя определенно украшает.
Томаз. Скажи, Салазкин, – ты всегда отличался остротой анализа, – скажи что-нибудь для моего утешения.
Салазкин. Для твоего утешения я могу сказать то же самое, что сказал Карл Маркс. Даже и в коммунистическом обществе будет трагедия неразделенной любви. Успокойся, ты переживаешь такую трагедию.
Томаз. Очень приятно. Я возьму бревно, ударю тебя по голове и скажу: ты сейчас переживаешь сотрясение мозга.
Салазкин. Пострадай, Томаз. Все великие люди страдали.
Томаз. Но я не великий человек. Я маленький человек и хочу одного: жить по-человечески.
Салазкин. А теперь, Томаз, я скажу очень важную вещь и притом вполне серьезно. Нам с тобой надо сделать много усилий, чтобы научиться жить по-человечески. Жить по-человечески – означает высший порядок в отношениях, и в особенности в отношениях с женщиной. Не все условия пока для этого созданы, а во-вторых, и мы с тобой не вполне подходим для этих условий. Укропова я исключаю. Он считает, что давно живет по-человечески.
Укропов. Умница, стервец. Злой, но рассуждает по-советски.
Томаз. Мой дядя Самсония…
Укропов. Опять дядя Самсония?
Томаз. Он умер. Он часто говорил мне: «Женись здесь. Не женись там».
Укропов. Ерундовое завещание.
Томаз. Уеду в Тбилиси. Там у меня двоюродный брат, моих лет. Он имеет выдающиеся труды по кибернетике. Я пойду по его стопам.
Салазкин. А что? Из тебя может выйти последователь двоюродного брата.
Томаз. Там для меня найдется одна девушка, какая мне необходима.
Салазкин. Нет, Томаз, какая тебе необходима, не найдется.
Томаз. Все решено!
Лай собак.
Салазкин. Укропов, гость ползет.
Укропов уходит.
Томаз. Женя!
Салазкин. А?
Томаз. А если она вернется?..
Салазкин. Надежды от реальности отличаются тем, что они имеют склонность не сбываться.
Томаз. Ты прав. Она не вернется. Я был по отношению к ней глубоким негодяем.
Салазкин. А самобичевание есть признак незрелости. Томаз, ты имеешь все возможности дозреть.
Томаз. Уйди! Тебе бы только смеяться… На себя посмотри.
Салазкин. Томаз Чебукиани! Я совершенствуюсь. Давай вместе совершенствоваться.
Входит Саня. В руках большая картонка. За ней – Укропов.
Укропов(зовет). Фиса! Сюда, скорее. Тебе привезли обещанный подарок.
Саня. Здравствуй, Женька.
Салазкин. Здравствуй, Саня.
Укропов. Клянусь… Томаз, ты посмотри на их лица… Клянусь, между ними что-то произошло.
Саня. Что-то произошло с Томазом. Томаз, но дай же руку, я по тебе соскучилась. Что с тобой?
Томаз. От меня ушла Вавочка.
Саня. Давно пора.
Томаз. Разве я не любил? Я любил ее, как богиню.
Укропов. А любовью надо дорожить, товарищ Чебукиани.
Саня. И очень верно говорит. Не умеем дорожить друг другом.
Укропов. Он так ею дорожил, что в последнее время стал держать ее на запоре.
Саня. Дикарь.
Томаз. Спасибо.
Саня. Не за что.
Входит Фиса. Саня передает ей картонку.
Фиса. Саня… душечка! (Убегает с картонкой.)
Салазкин. Саня, пройдись.
Саня. Пожалуйста.
Салазкин. Я дикарь, а не Томаз.
Саня. Молодые люди, вы производите комическое впечатление. Особенно Томаз.
Томаз. Я по-настоящему страдаю.
Салазкин. Страдание – процесс необратимый. Я все, что во мне имелось, выстрадал.
Саня(не слушая). Сосны… шишки… осень… облака… Наконец я дома!
Укропов. Похвально.
Саня. Что – похвально?
Укропов. Что в тебе развито чувство советского патриотизма.
Саня. Ах, Егор, ну почему ты такой выструганный! А впрочем, и это тоже наше. Наконец я дома!
Входит Фиса. На ней воздушное платье.
Укропов(оторопев). Иностранная выставка… Сокольники[49]49
«Иностранная выставка… Сокольники…» – 24 июля 1959 года в Москве в Сокольническом парке культуры и отдыха открылась американская выставка.
[Закрыть]…
Фиса. Осуждаешь?
Укропов. Не говорю. Ребята, как?
Салазкин. Я не хочу лишиться своей порции поросенка.
Фиса. Что может понимать Салазкин в импортных вещах? Кому не нравится, может не смотреть.
Укропов. Фиса, ты не очень. А то они подумают…
Фиса. А мне наплевать, что они подумают. Самостоятельный человек живет своим мнением. Санечка мне привезла дорогой подарок, и я ей очень обязана.
Саня. Фиса, ты ошибаешься, это дешевый подарок.
Фиса. Но я мечтала именно о такой вещи.
Лай собак.
Салазкин. Укропов, гость ползет.
Томаз. Может быть, это Зиночка. Тогда я прошу, не говорите, что моя Вавочка ушла к Ивану.
Укропов. Пойду встречать. (Уходит.)
Томаз. Скажем – уехала. Куда – потом узнает. Сейчас мне это очень тяжело.
Фиса. А так тебе и надо.
Томаз. Фиса, я это слышу в миллионный раз.
Фиса. Ты! А ну-ка, не кричать. Пришел ко мне в гости и на меня же кричит.
Салазкин. Фиса, вы меня, я знаю, презираете, но я хочу сказать…
Фиса. Что ж вы хотите сказать? Что я мещанка? Сколько угодно говорите.
Входят Зина и Укропов.
Зина(оглядевшись). А где же Вавочка?
Томаз. Она не здесь.
Зина. А почему такой мрак?
Томаз. Потому что она не здесь.
Зина(помолчав). Мальчишки!.. Как хорошо… (И заплакала).
Саня. Зиночка, не надо.
Зина. Это так… от радости. Я – как всегда… в организованном и бодром настроении.
Салазкин. Зина Пращина… Она? Она.
Фиса. Не худо бы познакомиться с хозяйкой дома.
Зина. Вы хозяйка? Вот не сказала бы. Но простите. (Протянула руку.) Вас зовут Фиса?
Фиса. Меня зовут Анфиса. А Фису мне прицепил этот друг. (Указала на Салазкина).
Зина. Женя… ты все еще шалишь?
Салазкин. Шалю.
Зина. Не отучили?
Салазкин. Отучат скоро.
Укропов. Зина, сказать Фисе, что она не хозяйка!.. Это, я не знаю, какой для нее удар.
Фиса. А в самом деле, почему же вы решили, что я не хозяйка здесь?
Зина. Как-то необычно. Платье…
Фиса. Вы хотите сказать, что оно очень яркое?
Зина. Да.
Фиса. Яркое для меня?
Зина. Вообще яркое.
Саня. Ну что ты, Фиса? Стоит ли?.. Ребята, правда наша Зина похорошела? Взрослости ей всегда хватало, но теперь у нее появилось что-то в лице… какой-то ренессанс.
Укропов. Слышите, что дает им заграничная поездка. Они побывали в Лувре.
Зина. Но где же Вавочка? Вот досада. Мне так хотелось на нее посмотреть после ее успеха.
Медленно входит Вавочка. В одной руке цветной макинтош, в другой – миниатюрный чемоданчик.
Укропов. Как же ты прошла мимо наших собак?
Вавочка. Я им дала конфетку, они мне завиляли.
Фиса. Вот и надейся на собак.
Салазкин. Да, собаки теперь не те.
Саня. Откуда ты взялась, родная?
Вавочка. Я опоздала на самолет.
Салазкин. А ты куда лететь хотела?
Вавочка. Куда… в Сибирь.
Зина. И надолго?
Вавочка. По идее – да.
Зина. Тогда ты хорошо сделала, что опоздала. С таким снаряжением в Сибирь не едут.
Вавочка. Ты считаешь? (Вдруг.) Зина, я тебя вечность не видела. Можно поцелую?
Фиса. Одна комедия, ей-богу!
Вавочка. Много ты понимаешь.
Фиса. И понимать нечего.
Зина. Мне кажется, что я опять в университете, в нашей группе… Но кажущаяся жизнь уже не жизнь. Я просто счастлива. Вот и все.
Фиса. Не верю.
Зина. Это уж, так сказать, ваше личное дело.
Фиса(запальчивость и неприязнь). Нет, извините, не личное. На месте власти я урезала бы. Что, ваш муж – хулиган?
Зина. Нет.
Фиса. Пропойца?
Зина. Нет.
Фиса. Тогда я не понимаю и ничего понимать не хочу.
Зина. Не вы одна. Есть множество людей, которые ничего не хотят понимать. Но все-таки неудачные браки от этого не перестанут существовать. А урезывать – значит делать людей несчастными… Хуже – несчастливыми. Если меня заставить жить с моим мужем, то я буду очень несчастливой.
Вавочка(вырвалось). Зина, почему?!
Зина. По отношению ко мне он – никакой. Это очень сложно. Может быть, я для него – никакая. Не знаю.
Вавочка. Он очень нежный… А ты кидаешься.
Томаз. А ты откуда знаешь?
Зина. Видишь ли, Вавочка, нежность – понятие не абсолютное. Есть нежность ваты… идеальной ваты.
Саня. Зина, ты по-прежнему прелесть.
Фиса. Не нахожу…
Укропов. Фиса, так нельзя!
Фиса. Как?
Укропов. А вот так… Ты пойми, собрались друзья, между ними существуют разные отношения, но они не кидаются друг на друга. А ты кидаешься.
Зина. Фисе не кажется, что я прелесть. Мне – тоже. А ты, Егор, не зуди. Ты здесь не староста.
Фиса. Но я могу задать вопрос?
Укропов. Можешь.
Фиса. Так что же у вас получается? Все счастливы? Как-то не верится. Но вот возьмите моего Укропова…
Укропов(негодуя). Почему твоего?
Фиса. А чей же ты?
Укропов. Ничей.
Салазкин. Егор, давай!.. Человек однажды в жизни загорается, как звезда! Кто сказал, не помню. Гори, гори.
Фиса. Егор, в чем дело?
Укропов. Говори, что хотела высказать.
Фиса. Я хотела высказать, что ты мой, и ничего некрасивого в этом не вижу. Может быть, я до сих пор ошибалась, тогда – другое дело.
Укропов. Я не твой, потому что ты меня не приобрела. Я не твое платье, которое тебе идет, как мне чепчик!
Фиса. Смотрите, он сошел с ума!
Салазкин. Давай, Егор, давай. Все равно поросенок без хвоста.
Вавочка. Какой поросенок? Вы действительно рехнулись.
Укропов(Фисе). Эти люди – мои лучшие друзья. Я с ними вместе прожил пять лет моей жизни… лучших. Я их люблю. Уважаю.
Фиса. А они тебя без конца критикуют.
Укропов. И хорошо. Значит, я им не безразличен. И я хочу тебе заявить раз и навсегда: ты меня с ними не поссоришь. В конце концов, я тоже могу избавить это поместье от своего присутствия.
Фиса. Ненормальный! Что я сделала? Зина, я вас обидела?
Зина. Ни капли. Но вам хочется обсуждать… а мне не хочется. Я просто отдыхаю. Мне приятно, весело. А вы не верите.
Укропов. Фиса, кажется, телефон… Слышишь? Короткие гудки.
Фиса. А сам пойти не можешь!
Укропов. Не могу.
Зина. Вот и пример. Чувствуете?
Фиса. Это справедливо. Только дай волю. (Уходит.)
Укропов. Ее надо было снять с любимого конька. Обожает обсуждения.
Зина. Если бы одна Фиса…
Вавочка незаметно удаляется.
Саня. Зина, как ты вовремя приехала к нам. Мне до ужаса надо с тобой поговорить. Притом немедленно.
Зина. И мне до ужаса. Но со всеми вами – и потом.
Возвращается Фиса.
Фиса(Зине). Вас просят к телефону.
Зина. Интересно – кто?
Фиса. Просит ваш супруг. Звонит из города Новосибирска.
Зина. Иван… как занятно. Я лечу. (Уходит.)
Фиса. Вот видите.
Укропов. Что «вот видите»?
Фиса. Дозвонился.
Укропов. Сегодня воскресенье, нетрудно дозвониться.
Фиса. Раскопал наш телефон на даче за сто тысяч верст.
Укропов. Положим, ничего он не раскапывал. Давно в письме я дал ему все свои телефоны.
Саня. Но вообще говоря, Иван чудный.
Томаз. Скажите, а где Вавочка?
Салазкин. Опять отправилась в Сибирь.
Томаз. У меня сердце рвется на куски, а ты остришь.
Салазкин. Пойми, наконец, что это – темперамент. Ты отличаешься от жителей умеренного пояса, как виноград от клюквы.
Томаз. Благодарю за виноград. Но мне сейчас не до винограда и не до клюквы.
Саня. Иван чудесный… Значит, страдает.
Входит Зина.
Зина. Кто страдает?
Саня. Кто… Иван.
Зина. Он-то… О да!.. Безумно! Просит непременно достать ему какой-то перевод с английского, который еще не сделан, но будет сделан, и пока не сделан, это надо сделать для Ивана.
Укропов. Тогда не перевод – оригинал.
Зина. Я уж запуталась. Боюсь, что он меня замучает своими поручениями.
Фиса. Да, конечно, странные теперь пошли разводы. Гости в сборе. Сейчас я позову. (Уходит.)
Саня. Зина, на два слова.
Зина. На два, не больше?
Саня. Больше потом.
Томаз. Где же Вава? (Зовет.) Вава… Вавочка… (Уходит.)
Саня. Женя, удались.
Укропов. Я тоже удаляюсь. Заботы.
Оба уходят.
Саня(Зине). Сядь.
Зина. Сели.
Саня. У тебя, действительно, хорошее настроение?
Зина. Действительно, хорошее.
Саня. И ты даже не мучилась?
Зина. Мучилась. Но перемучилась.
Саня. Хорошо таким… Тебе все ясно.
Зина. Если бы все… Все ясно Фисе.
Саня. Мне тебя очень не хватало.
Зина. А мне – тебя. В особенности, когда настали кризисные дни. Я была рада поговорить на улице с цыганкой.
Саня. У меня тоже кризисные дни… только в обратном смысле.
Зина. Неужели Салазкин? Он?
Саня. Он.
Зина. Феноменально… Прошли все сроки. Санька, это на тебя не похоже.
Саня. А ты Ларисова забыла? Одноклеточный.
Зина. Урок тяжелый. Ничего не скажешь.
Саня. Мне очень тебя не хватало. Ты так красиво вырвала меня у одноклеточного.
Зина. А Женька… этот многоклеточный? Знаю я их, лохматых.
Саня. Как тебе сказать… Он разный.
Зина. Это уже вещь… быть разным.
Саня. Я пошла ему навстречу. Хочется полюбить.
Зина. Знакомое желание, детеныш мой.
Саня. А он понес мне какую-то галиматью. Мы, видишь ли, системы или агрегаты, решенные в различных вариантах.
Зина. Дурак здоровый.
Саня. Его, понимаешь ли, подавили мощные законы кибернетики.
Зина. Личной культуры мало.
Саня. А личная бывает?
Зина. Бывает.
Саня. Он стал ко мне наведываться. Приходит. Сидит. Курит трубку. Думает. Это еще можно стерпеть. Но его рассуждения!.. Мне до того опротивели его концепции, что я его однажды выставила и велела больше не наведываться. Посуди сама. Ты, значит, агрегат. Все твои чувства – это обратная связь, как в радиоприемнике.
Зина. Индуктивная или емкостная?
Саня. Ты не смейся. Он до того докатился в своем умопомрачении, что даже слово «люблю» квалифицирует… так и говорит «квалифицирую»… как сигнал определенного ряда информации.
Зина. Это, конечно, невыносимо. Но надо было не выставить, а высмеять. И только.
Саня. Пыталась. Он на меня смотрел с глубоким сожалением. Но вот теперь все изменилось. Ничего не узнаю. Он пишет мне удивительные письма. Никаких агрегатов, пучков энергии, и сердце уже больше не реле, – словом, я потрясена.
