Текст книги "Серебряная доля"

Автор книги: Николай Чугунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Не даю себе расплываться, – улыбнулась Снежа. – Надо держать себя в порядке.

Собеседник, придирчиво оглядев фигурку девушки, покачал головой.

– Никогда не сказал бы, что такое возможно, – Оссол ухмыльнулся. – Как вам только этот якорь поднять удалось – в нем же пудов шесть будет!

– Четыре, не больше, – отмахнулась девушка, еще раз приподняла железяку и внимательно ее осмотрела. – Хотя нет, тут написано шесть. То-то чувствую – тяжеловат.

– Столько даже для Марека тяжело будет, – пожал плечами Гвадин. – Это наш атлет.

– Человек, наверно? – предположил девушка. – Гному-то все восемь нипочем.

– Угадали, – кивнул Оссол. Снежа улыбнулась, подхватила с палубы ведро на веревке и пристально глянула в глаза выбравшемуся из бочки юнге.

– Я позаимствую, не возражаешь?

***

За время утреннего моциона соседи по каюте уже проснулись. Они оказались шахтерами откуда-то из-под Риети – по их словам, гномы им просто– таки не давали работать, вот – решили уехать на побережье, рыбаками стать. Буквально через полчаса Снеже стало тошно от непрестанных разговоров в стиле «А вот Серпице – да! А Риети – фу!», и она сбежала из каюты, прихватив только ладунку с едой.

Увы, в коридорах оказалось еще хуже – в них в оглушительным визгом бегали дети, которым казалось: любой взрослый на пути – отличное средство перекрыть путь остальным. После очередного, особо сильного ребенка – девушке он показался гномом, уж слишком явно кучерявилась у него на подбородке бороденка – Снежа с грохотом ввалилась в какой-то закуток, дверь в который отлично сливалась со стеной.

– Доброе утро, сударыня, – над распростертой по полу Снежей склонился Джок. – Не ушиблись?

– Пожалуй, нет, – девушка помотала головой, поняв, что отделалась максимум парой синяков.

– Тогда будьте так любезны, ноги поднимите, пожалуйста, – почти пропел Джон, выразительно постучав костяшками пальцев по створке двери. – А то сквозняки, знаете ли.

Снежа быстро поднялась на ноги, машинально отметив: наконец-то может вытянуться тут во весь рост. Потайная дверь тут же ехидно щелкнула, скрыв закуток от любопытных детских глаз.

– Знаем мы ваши сквозняки, – ухмыльнулась девушка, пристально осматривая каморку. – Рей, я тебя вижу.

– Где Рей? – вполне натурально удивился Джок. – Сударыня, вы здоровы?

Снежа ухмыльнулась, отодвинула парня в сторону и вдруг прыгнула в дальний угол комнатки. Раздался тихий вскрик – Снежа с удовлетворением увидела у себя в руках полупрозрачную акробатку-альбиноса. Та недовольно глянула на охотницу, прищелкнула пальцами и снова стала полностью видимой.

– Рей, а я тебя по всей барке ищу! – восхитился Джок. – Ой, спасибо, сударыня, нашли!

– Перестань, Джок, – попросила акробатка. – Она же так все видит.

– Сдадите нас Гвидо? – мрачно поинтересовался парень.

– С какой стати? – искренне удивилась Снежа, но вдруг вспомнила соседей по каюте. Глаза девушки хитро сверкнули. – Хотя…

– Не надо, – попросила Рей. – Гвидо – отличный парень, только кое– что он понимает неправильно.

– Отличный? – с преувеличенной трагичностью спросил Джок, но умолк, стоило акробатке недовольно скривиться.

– Покажите, как сюда попасть, не выламывая дверь, не будите меня, когда усну – и в расчете, – хмыкнула Снежа. – Остальное – не мои проблемы.

– Разумные всегда договорятся, – едва заметно улыбнулась Рей. – Заметано.

***

Ровно через полчаса Снежа поняла: путешествие на барке третьим классом может быть вполне терпимым. Пачка свечей, гамак, пара лишних одеял в отдельном кубрике – чего еще может желать человек?

***

Под конец трехдневного спуска по реке Снежа поняла, что подумывает о шумных соседях с нежностью, и поежилась. Добровольное трехдневное затворничество радовало всего до вечера второго дня, но потом в душе девушки поселилось какое-то щемящее чувство – даже матерные вопли матросов, готовивших швартовку, она восприняла чуть ли не с умилением.

Впрочем, выбираться на палубу, чтобы вволю потолкаться у сходней, она не спешила – только после того, как в коридорах стихла и суета, потайная дверь открылась.

Ллогор по сравнению с Тибессой оказался совершенно карманным – уже с пристани виднелась краснокирпичная стена всего в три сажени высотой, но даже ту не закрывали низенькие, от силы в пару этажей, дома, стыдливо прикрытые разнообразной вьющейся зеленью.

***

Снежа отстояла недлинную очередь в кассу, где ей проштамповали билет, и направилась к приземистому ржаво-красному зданию с узкими окнами-бойницами.

Девушка не ошиблась – это оказалось Пограничное управление округа Ллогор.

– Какие люди! – седой сержант на входе обрадовался ей, как родной. – Неужели к нам?

– Думаю, да, – Снежа предъявила пограничнику паспорт, повестку и орденское предписание. – Я не ошиблась?

– Нет, Снежа Леевна, – сержант считался в документы, – добро пожаловать. Как оно там, в Тибессе– Теменграде?

– Стоят, – улыбнулась девушка, но увидев в глазах солдата нетерпимую жажду новостей, продолжила, – Железную дорогу сделали, порт вот еще, мостов парочку.

Театру новое здание поставили.

– Эх, Тибасса-Тибесса, – вздохнул вахтенный. – Вот не поверишь – каждую ночь снится: иду я по Кузнецкому мосту, листочки на балюстраде тоненько так поют, тишина… Последний раз в Тибессе я там гулял.

– Кузнецкий переделали, – улыбнулась Снежа. – повыше подняли, да еще на пару пролетов нарастили.

– Иди ты! – восхитился собеседник. – А листочков новых наковали?

– Вроде, всю балюстраду переделали, – задумалась девушка. – Да, точно. всю бронзу на сталь перековали – теперь ничего не поет.

– Жаль, – огорчился сержант. – Как живые были.

Он, покопавшись в столе, положил перед Снежей натертый до блеска бронзовый листок.

– Видишь, какая работа? Патины нет, правда, а химикам давать, чтоб новую навели – боязно. Еще попортят.

Вахтенный, еще раз просмотрев документы, подал их Снеже.

– Рад бы поболтать еще – но если капитан заметит, снова ругаться будет, ты уж извини.

– Уже, Авдей Витьевич, – с лестницы на второй этаж неторопливо спускался парень в оливковой форме. – Надеюсь, с улицы, как в прошлый раз?

Сержант насупился.

– Стажер Снежа Арвентай, – отчеканил он. – Направлена из Тибессы.

– Даже так? – присвистнул капитан. – Ладно, будем считать: я ничего не видел.

Прошу за мной, стажер.

***

Кабинет капитана поражал весьма неофициальной обстановкой: букет сушеных цветов на широком подоконнике, резная мебель и пейзажи в рамочках по стенам.

– Так работается легче, – извиняющимся тоном пояснил капитан. – Присаживайтесь, пожалуйста. Как там Теменград?

– Стоит, – Снежу посетило неприятное чувство "deja vu". – Правда, я там еще зимой была. Впрочем, какая у нас зима – одно название, снега на полпальца.

– Так вы прямо из Университета? – хмыкнул Малкович. – Даже домой не заезжали, выходит. Могу я поинтересоваться – почему?

– Орден настоял, чтобы я сразу отбыла к месту службы, – девушка машинально перешла на официальный тон. – Вот и пришлось…

– А если начистоту? – капитан, отложив документы в сторонку, пристально глянул на Снежу. – Поймите, мы же все равно узнаем, так или иначе.

– Семейные проблемы,– нехотя отозвалась девушка. – Матушка написала, мол, у нее готов "идеальный вариант, о котором девушка может только мечтать". А я этого не хочу.

– "Идеального варианта"? – Снежа кивнула. – Звучит, как любовный роман, не находите?

– О, да, – язвительно парировала девушка. – Знаю я это мусор: она строптивая дура, он богат, умен, красив – удастся ли автору поженить их страниц за триста?

Последняя страница – все плачут, включая автора с читателями. Выть хочется, если честно.

– На границе, думаете, легче будет? – хмыкнул капитан. – Там ведь тоже приказы, только никто не спрашивает, нравятся они вам или нет.

– Хуже не будет, – убежденно отозвалась Снежа. – Кроме того, уверена: военный аналитик из меня будет получше, чем домохозяйка.

– Ну, это мы выясним, – хмыкнул капитан, выудил из кипы бланков какую-то бумажку и что-то размашисто на ней написал. – Вот ваш пропуск в общежитие, располагайтесь. Документы пока останутся у меня.

***

Общежитие оказалось рядом – в неприметном переулочке рядом с Управлением. Вахтер на входе ничем не напоминал общительного сержанта – он был подтянут, мускулист и немногословен.

– Комната 314. Столовая на первом этаже, душевая в подвале. До получения предписания покидать здание запрещено.

Снежа взвыла. Ее добровольное одиночество в секретном кубрике барки грозило продолжиться уже на суше, и здесь уже перерасти все разумные пределы – как оказалось, даже гостиничные окна выходили в густо заросший сорняками двор, годами не видевший людей.

Впрочем, кормили тут вкусно, горячая вода в душе имелась круглые сутки, а в номере стояла настоящая кровать длиной в полторы сажени с твердым матрасом – а не гамаком, от которого потом ныла спина. Кроме того, в холле, у загородки вахтера, стоял письменный стол со всеми принадлежностями – даже керосиновой лампой – это оказалось весьма удобным при изучении знаменитого "Пути паладина".

***

Интермедия. Разговор за шторами.

– Она повесит нас за ноги на Сказителе.

Бональд мрачно ухмыльнулся. Очарование вдовствующей императрицы Магды, сплавленное с ее же неимоверной мстительностью и жестокостью, было поистине пугающим. Паладин еще раз окинул взглядом свой кабинет: книги, карты, пара чертежных досок, стеклянная витрина с парадными доспехами, личный герб над камином, имперский штандарт в углу. Уютный… капкан.

– Не думаю, что нам так повезет, Богдысь, – наконец, ответил он. Потертое кожаное кресло скрипнуло, принимая в свои объятья регента. Сидевший напротив Верховный некромант задумчиво извлек из-под бархатной рясы изящный надфиль, принявшись неторопливо править заточку на когте большого пальца. В свете камина казалось: руки колдуна залиты свежей кровью.

Паладин невольно вздрогнул, тайком перекрестившись. В свое время ему довелось повидать немало: от ледяных красот Шауса на севере до обожженных пустынь Даэрники на юге. Но никогда рыцарь не ожидал, что наихудший кошмар будет ждать его в императорском дворце.

Кошмар напротив звался Богдысем Салецким. Фигура в угольно– черной рясе, из-под капюшона которой виднелся только морщинистый подбородок, вгоняла в дрожь всех, кто ее видел, а когтистые руки, покрытые чем-то вроде чешуи, по слухам, легко крушили ребра, когда у их владельца возникала нужда в живом сердце жертвы.

– Не думаю, что нам так повезет, – повторил рыцарь. – Мне доносили: уже месяц ее любимое чтиво по вечерам – "Большая книга пыток". Под твоей редакцией, между прочим.

– Бывают в жизни огорчения, – пожал плечами магистр, скидывая капюшон. Покрытое ритуальными шрамами лицо походило на морщинистую каменную маску. – Всякое знание можно использовать во вред. Однако какая ирония – главный редактор до конца познает свое творение!

– Тебе это кажется забавным? – Кресло протестующее скрипнуло, а полировка на подлокотниках помутнела от мелких трещин.

Некромант позволил себе усмехнуться. Его действительно позабавило это совпадение, как давно уже забавили попытки Магды отравить и его, и Бональда, и юного императора. От этой дилетантской возни веяло полузабытым ароматом времен его послушничества, но даже щемящая ностальгия не мешала колдуну мыслить рационально.

– Юмор – одна из немногих вещей, которые позволяют не потерять голову, – назидательно заметил некромант, приглаживая редкие седые волосы. – Как в прямом, так и в переносном смысле. Впрочем, оставим риторику. Что ты предлагаешь?

– Ха, – регент устроился поудобнее, постаравшись успокоиться. – Нас загоняют, как волков. Даже если я объявлю военное положение – кто, интересно, будет его обеспечивать? Сотня твоих послушников, да пару дивизий тех, в ком я лично уверен? Плюс – ты же сам видел отчеты дипслужбы.

Бональд раздраженно побарабанил по столу. Каждый отчет он читал минимум трижды, но каждый раз выходило: открытое противостояние, гражданская война, потеря двух или трех провинций, осада столицы.

– Что-то с ними крайне нечисто, – хмыкнул Богдысь, обдул острый, как бритва, коготь, и перешел к указательному пальцу. – Побеседовать бы с составителями в… – он недобро оскалился, – в приватной обстановке.

Чародею нравился регент. Регент был чистым ровно настолько, насколько может остаться чистым человек, влезший в большую политику. А если такой человек будет тебе чем-то сильно обязан… Некромант ухмыльнулся. Пожалуй, он не ошибся в выборе – тогда, пять лет назад, когда ошалевший Бональд слушал последнюю волю покойного Хедрика, а императрица грызла платок, чтобы не завыть в голос.

– Если так будет дальше – тел не обещаю, но головы будут, – осклабился Бональд.

– Что же до мер, – он, выудив из стола тощую папочку без названия, подал ее магистру. Тот, бегло просмотрев одинокую страничку внутри, подал папку обратно.

– Сжег бы ты это, Бональд, – спокойно посоветовал колдун. – А заодно тех, кто еще в курсе.

– Патриарха? – регент сунул папку в камин. – А с ним… еще кое– кого? Такое даже в смутное время не проходило, ты знаешь.

– Божьи люди, – со вздохом сожаления заметил некромант. – Ладно, сойдет тогда.

Но опасное дело. Я бы не взялся.

– А что ты предлагаешь? – рыцарь пристально глянул на мага. – Только конкретные меры.

– Военное положение завтра, трибуналы послезавтра, войну против Свана на следующей неделе, за Стрижавку и Пустошь – через три года, – отчеканил колдун. – Если, разумеется, успеешь договориться с младшими Книжаничами, а еще – рассорить Лигитон, Орин и незабвенную Магдочку. Иначе шансов нет, – некромант пристально глянул на рыцаря. – Справишься?

Регент, скривишись, неопределенно пожал плечами. Его бесили все эти игры в полутайны и полуправды, льстивые улыбочки в лицо и сальные слухи за спиной, от которых хотелось сбежать обратно в Ллогор, принять округ, снова гонять по горам ррауров, поскорее забыв о большой политике. По крайней мере, там все было ясно, кто свой, кто чужой, а кто – так, серединка на половинку.

– Не сахар, но сработает, – добавил некромант. – Просветить Лиотарэля насчет веротерпимости Магды с ее планами по ревизии Тройственного Договора – если пресветлый поможет телепортами, потери можно сократить вдвое.

– Просвещал, – хмыкнул Бональд. – Его эмиссары у меня круглосуточно в приемной ошиваются.

– И? – некромант заинтересованно подался вперед. Его глаза, до того напоминавшие пару ржавых гаек, вдруг вспыхнули пронзительно алым светом.

Телепорт. Идеальное средство доставки. Сокровенная мечта магов, утерянная в Смутное время.

– "Это неубедительно, дорогой регент. При всем нашем уважении, мы пока не в силах…" Может, действительно обеспечить тебе пару собеседников?

– Давно пора, – ворчливо заметил некромант. – Сделаешь завтра – во вторник будут железные факты. Да нам тоже полезно бы знать, что там на самом деле происходит.

Колдун, привычно задержав дыхание, медленно выдохнул: "Союзнички! Народу – на пол-Тибессы во всей провинции, а гонору!" – раздражение медленно выползало из иссохшего тела струей незримого яда.

– Кстати, – чародей откинулся на спинку кресла и тщательно протер когти батистовой салфеткой, – выпиши мне Императорское дозволение для переговоров.

Глядишь, сумею уломать пресветлого Лиотарэля. А Магде скажем: сие – исключительно потому, что дипломат из тебя, Бональд, никакой. Ты уж извини.

– Ладно, уговорил, – регент решительно поднялся. Он сам отлично знал своидипломатические таланты. – Будет и дозволение, и собеседнички. Уже завтра.

Некромант сгреб со стола мутно-серый шарик на подставке, на миг сосредоточился – коротко полыхнуло, жирный черный пепел с шелестом осыпался в урну.

– Так оно вернее, – усмехнулся Богдысь. – В общем, жду.

– Будет – кивнул рыцарь, и колдун исчез за дверью.

***

По дороге в Оиту Снежа гадала – какая была нужда в том, чтобы держать ее почти неделю взаперти, а потом вежливо поблагодарить за содействие и отправить на заставу? Девушке казалось: ее только что отменно поводили за нос, но ничем подтвердить это, кроме своего «я же чувствую!», она не могла.

Застава в Оите оказалась весьма живописным местечком в предгорьях Стежару, прямо под горой Суордах. Гора оказалась невысокой, но широкой – северный отрог далеко выдавался в море, четко очерчивая границу Муромина. Впрочем, прямо под горой вдоль моря имелась неширокая щебенчатая дорога, по которой круглые сутки спешили торговые караваны.

– Что везут? – поинтересовалась Снежа у провожатого, который из последних сил пытался не заснуть.

– Где? – вскинулся тот, выглянул в окно дилижанса и осел на место. – А, эти…

Ничего особенного: дичь, рыбу, ягоды, грибы – к нам, железо, ткань, зелья – от нас. А ты разве на таможню хотела?

– Упаси боже! – Снежа замахала руками. – Хватит мне пяти лет экономики.

– Не мы выбираем призвание – оно выбирает нас, – собеседник постарался устроиться поудобнее. – Елки, каждый раз всю душу вымотает, пока доедем!

– Кто? – поинтересовалась девушка. Она поерзала на сиденье, но ничего неудобного не обнаружила.

– Возница, – со страдальческой миной пояснил сопровождающий, болезненно скривившись в ответ на очередной рывок дилижанса. – Убил бы.

Словно услышав проклятия пассажира, карета, дернувшись еще раз, остановилась.

– Приехали! – оглушительно гаркнул возница, с размаху ударив по крыше экипажа, чтоб уж точно все услышали.

***

Их уже встречали – ладный подтянутый сержант в иссиня-черной форме с седым грузным прапорщиком в той же форме, как и Снежа.

– Здравия желаю, господин лейтенант! – прапорщик лениво козырнул. Сержант, чуть помедлив, повторил жест. – Все так же?

– Здоров будь, Семеныч, – провожатый, кивнул в ответ, тут же скривился.

Прапорщик понимающе покачал головой, выуживая из поясной сумки горсть каких-то травок.

– На, как знал. А это что за птица?

– Столичная, – лейтенант, кинув в рот щепотку травок, запил их из фляжки. – Из самого Алатара на стажировку. Под твое крылышко, готовься.

– Ага, – прапорщик повернулся к сержанту. – Петро, вызвался? Ну работай: чемоданы, точка – вперед.

– Мне поручено доложить о прибытии комиссара, господин прапорщик, – тихо, но отчетливо отозвался сержант.

– Господин старший прапорщик! – рыкнул вдруг Семеныч. – Я должен дважды повторить, нет?

Сержант, поджав губы, метнулся к багажу. Снежа проводила его недоуменным взглядом.

– Я бы сама донесла, – пробормотала она. Прапорщик желчно усмехнулся.

– Только дай таможне на шею сесть – мигом ножки свесят, – отозвался он. – Итак?…

Девушка вслушалась в повисшую паузу.

– Прапорщик стажер Арвентай! – Снежа козырнула, протягивая Семенычу документы.

– Старший прапорщик Иволгин, Мидир Семенович, – отозвался тот. – Значит, Снежа Леевна, изволили вы прибыть на заставу Љ512 Ллогорского погранотряда. Будьте внимательны – многое будет непонятным, но вы спрашивайте, я объясню. Только одно условие, – прапорщик пристально глянул на девушку, – говорите "Вопросов нет" – я больше не объясняю. Понятно?

Снежа обдумала сказанное.

– Так точно.

– Сработаемся, – заключил прапорщик.

***

Оформление на заставе оказалось не в пример шустрее, чем в Ллогоре – получаса не прошло, как Снежа, слегка очумев от суеты вокруг, уже сидела на собственной койке в «женской избе», тупо разглядывая свертки с формой трех видов, амуницией и прочим скарбом.

Тетя Аля, комендант общежития, решительно раздвинула занавески, которые отделяли койку девушки от "общих помещений".

– Что ж ты все сидишь, милая? А кто ж работу-то делать будет? Служба– службой, а работу по дому никто не отменял.

– Ой, извините, – спохватилась Снежа, – от этой дороги я прямо сама не своя.

Скажите, а куда вещички-то пристроить можно?

– Простынку-то сдвинь, а? – хмыкнула тетя Аля. – Сундучок сразу откроется. Да поспешай – вода-то хоть бежит, да без ножек, сама в бочку не запрыгнет!

– Сей момент, – Снежа распаковала сверток, помеченный трафаретной надписью "Љ3 повседневная", скептически оглядела жесткий, неразношенный мундир, и решительно сунула его в сундук.

***

Тетя Аля, медленно закипая, уже хотела рявкнуть по-взрослому на строптивицу, как занавеска отлетела в сторону, и перед ней предстала Снежа в старом, но очень удобном костюмчике – темно-оливковые штаны с кучей карманов, свободная шелковая блузка, а сверху – привычный доломан.

– А чем форма-то не пошла? – поинтересовалась тетушка, мысленно восхитившись.

– Жесткая, – пояснила Снежа. – Обмять бы ее стоило, по-хорошему.

– Да, крахмала не жалеют, – покивала комендантша. – Все ходили, все чесались, как приехали. А куда деваться – свое-то на службе не оденешь!

– Простирнуть, – пожала плечами Снежа. – Не крахмалить, само собой. Или хотя бы нижнюю рубашку помять, чтоб не терла.

– Не высохнет оно до завтра-то, – вздохнула тетя Аля. – А утюгом сушить – где дров набрать? Лето, в самый раз на готовку дают.

– Мрачно, – заключила Снежа. – Так что там с водой?

– С водой, милая, хорошо, без нее плохо, – отозвалась комендантша. – Вон, у дверей бочка – наполни-ка. А душ летний – народ как со службы придет, так помыться надо. Вас, служивых, тут девять душ – вот считай, сколько воды надо.

– Понятно, – кивнула девушка, скидывая с плеч доломан. – Где ведра?

***

Бочка у двери только снаружи казалась небольшими – внутри, такое ощущение, можно легко спрятать небольшое озеро: уже десятое ведро проваливалось во влажную темноту даже без всплеска. Коромысло, казалось, тяжелело с каждой минутой, но сдаваться не хотелось – ведь остальные-то это делали? Наконец, после семнадцатого ведра девушка заметила в бочке что-то весьма странное. Не веря своим глазам, Снежа потрогала странную конструкцию – это оказался скрученный из соломы венок.

– Так вот почему воды не слышно! – девушка с трудом сдержала брань. – А я-то думаю!

Еще одно ведро, без звука канувшее в бочку, подтвердило догадку. Снежа, тихо выругавшись сквозь зубы, задвинула крышку – она пришлась аккурат по венку.

Вторая бочка пошла намного шустрее, пусть она стояла на крыше небольшого сарайчика: она оказалась уже наполовину полная, хоть тоже снабжена веночком.

Вылив последнее ведро, Снежа удовлетворенно вытерла пот, окинула взглядом двор и оторопела – прямо у ворот невозмутимо возвышался рраур. Лиловая чешуя переливалась на солнце, треугольная морда недвижимо глядела на крыльцо, тонкий черный язык в полуоткрытой пасти трепетал, будто бы пробуя воздух на вкус.

Тетя Аля выглянула из окошка, всплеснула руками и поспешила на улицу.

– Кыш, нечего тут! А то вылупился.

Рраур прикрыл пасть, неприязненно перевел взгляд на женщину, но все-таки вошел во двор.

– Новый запах, – сказал он. – Эльф?

– Тебе-то какое дело, голозадый? – нелюбезно ответила комендантша. – Сейчас вот как огрею по хребту – будешь знать, – в доказательство тетя Аля потрясла в воздухе метлой.

– Не попадешь, – прошипел рраур. – Угрозы – удел слабых.

– А я попробую, – бесстрашно заявила женщина. – Ну, держись.

Снежа только мысленно поаплодировала отваге тети Али – хоть рраур выглядел грузным и неповоротливым, комендантша никак не походила на мастера-рукопашника.

Впрочем, уже через секунду девушка изменила свое мнение: ящер оказался чертовски быстрой тварью – он буквально вился ужом, уворачиваясь от ударов тетушки. Она тоже не плошала – практически не сходя с места, она орудовала метлой с той ловкостью, которая обращает любую палку в белесое, гудящее, весьма опасное марево.

Спарринг буквально очаровал девушку – она буквально забыла где находится, зацепив пустое ведро, которрое с грохотом упало с крыши. Тетя Аля отвлеклась буквально на секунду – но этого хватило, чтобы рраур, буквально распластавшись по земле, ударил комендантше под коленки своим посохом, и накрыл упавшую жертву сверху.

– Стареешь, Альма, – прошипел он, поднимаясь на ноги. Он галантно подал тетушке когтистую лапу, довольно скалясь. – Я ожидал большего.

– Отвлекли, – комендантша отряхнула юбку, закашлявшись. – Всякое случается.

– Пустые оправдания, Альма, – парировал ящер. – Сама знаешь.

– Еще поглядим, – тетя Аля уже отдышалась. Она пристально глянула на Снежу. – А ты, девонька, чего расселась? Представление кончилось, пошли в хату.

***

– Ты все равно не сможешь правильно сказать мое имя,потому зови просто Алеком, – рраур, на секунду задумавшись, протянул Снеже правую лапу. – Кажется, у вас так принято скреплять знакомство?

– Снежа, – девушка пожала лапу: на ощупь та оказалась мягкой и довольно-таки горячей. – Как я понимаю, вы пришли сюда не случайно?

– Вы видели еще кого-нибудь из моего народа? – в голосе ящера сквозила озабоченность. – Тогда мне лучше уйти немедля.

– Никого не видала, – тетя Аля, выглянув из окошка, кивнула, – да, никого из ррауров, кроме тебя. Снежа, обращайся к Алеку на "ты", он так привык.

– Я считаю глупым самоутверждаться за счет тупого множественного числа, – пояснил Алек. – Привычки тут не при чем.

– Ой, только без демагогии, – комендантша всплеснула руками. – Ты же не за этим пришел?

– Она, – рраур ткнул пальцем в сторону Снежи, – была в недоумении. Обязанность любого разумного – развеивать невежество. Впрочем, ты права.

Алек, покопавшись в плетеной сумке через плечо, выудил оттуда тяжелый сверток.

– "Дайринаиалла Энхилассу", точный список.

– Хорошо. "Ассуарру" когда будет?

– Всему свое время, Альма. Обещанное исполнится. Мне пора, – рраур, привычным движением откинув в сторону половик, нырнул в подпол. Тетя Аля, быстро закрыв люк, устало присела на скамью.

– Прав, конечно, чертяка. Страрею, – она, печально вздохнув, кинула сверток на печку. – А ты, девонька, забудь, что видела. Так лучше будет.

***

Песчаный плац казался идеально плоским. Весь наличный состав погранотряда Оиты в торжественном молчании выстроился в две шеренги перед флагштоком. Майор Айглин Лайкаранне, чеканя шаг, подошел к небольшой трибунке и пристально оглядел подчиненных.

– К нам для прохождения действительной военной службы в должности аналитика тактической группы прибыла прапорщик Арвентай. Прапорщик Арвентай, ко мне!

Снежа шагнула из строя, спиной ощущая любопытные взгляды. Она вдруг поняла, что дико, невероятно волнуется – намного больше, чем когда в шестнадцать лет ходила в теменградскую резиденцию Алатара. Даже больше, когда девушке довелось получать предписание на стажировку – уже в столичной резиденции.

– Прапорщик Арвентай по вашему приказанию прибыла, – отчеканила она, отдав честь.

Майор козырнул в ответ, снова повернувшись к строю.

– Прошу любить и жаловать. Смирно! Вольно, разойтись.

***

– Наконец-то, – Иволгин мечтательно закатил глаза, – пошли, будешь дела принимать!

– Аналитику? – поинтересовалась Снежа. – А кто еще в тактической группе?

– Аналитику, – иронично хмыкнул прапорщик. – С ней всегда успеется. Склад! Ну, канцелярию, само собой. Ей у нас, традиционно, самый молодой занимается.

– Мама, – прошептала девушка. В ее душу закрались самые черные предчувствия.

***

Бумаг оказалось не много, а очень много: два дубовых шкафа с целой антресолью, откуда пыльные папки не вываливались только потому, что цеплялись друг за друга.

Снежа безмолвно перекрестилась.

– Здравия…, – полный белобрысый парень стрельнул в сторону девушки сальным взором, вяло козырнув. Иволгин скривился, носком сапога пошевелив забитую доверху мусорную корзину.

– Тараканов разводишь, Абрикосов?

– Умственная работа требует много энергии, – важно ответил парень.

– Ну да, я вижу, – хмыкнул прапорщик. – Вот, сменщица тебе. За пару дней управишься дела передать?

– Это будет сложновато, – парень развалился на стуле, почесав плохо выбритую щеку. – Недельку бы…

– Два дня, – Иволгин глянул на парня с видом "меня не проведешь". – Приступайте.

***

Против ожидания, канцелярия оказалась не сложной, а просто нудной и пыльной работой. Главная проблема оказалась в том, что ефрейтор Абрикосов принципиально не хотел ничего делать, даже ничего обсуждать, кроме возможного свидания.

Впрочем, увидев, как Снежа без особых проблем отодвинула сейф, чтобы достать завалившуюся папку, парень спал с лица, а после того, как девушка нашла документарную опись, вовсе впал в панику.

Сверившись с описью, девушка поняла: страхи писаря оказались не напрасными – в течение добрых пяти лет, которые ефрейтор трудился на ниве делопроизводства, он не удосужился внести в нее ни единого документа. Впрочем, от перепуганного солдата толку стало еще меньше – теперь любое свое действие он сопровождал мучительным стоном. Это звучало столь выразительно, что в кабинет заглянули чуть ли не все, кто трудился на заставе – включая даже Клайду с Риаргой, розыскных собак.

Наконец, на третий день титанический труд подошел к концу – Снежа ухитрилась даже отыскать с полпуда всевозможных огрызков, мастерски рассованных по всевозможным местам.

– Ну, молодца, – восхищенно резюмировал Иволгин, оглядев преображенное обиталище. – Да тут чище, чем в больнице!

Насчет больницы он, конечно, преувеличил – но теперь комната действительно напоминала рабочее место, а не свалку макулатуры.

– Молодец, Снежа Леевна, – девушка зарделась. Она уже знала: обращение по имени-отчеству от Семеныча – одна из высших похвал. Ефрейтор поежился, бесшумно поставил на пол мусорное ведро и попытался незаметно выскользнуть за дверь.

Напрасно – Снеже показалось: Иволгин ждал как раз этого.

– Пошли, сокол мой ясный, – пропел он, приобняв Абрикосова за плечи. – Поучимся военную лямку по– настоящему тянуть.

***

Через пару дней Снежа поняла: ей начинает становиться скучно. Повседневные дела писаря занимали у нее буквально пару часов, а прочее время она изучала «Путь паладина», книжки по тактике из библиотеки и тренировалась на полосе препятствий. В одну из таких тренировок ее заметила Кантелла – командир второго взвода.

– Поубивала бы! – рявкнула она, с размаху пнув мешок соломы, на котором отрабатывали рукопашный бой. Мешок жалобно крякнул, лопнув облаком пыли. – Зараза!

– В чем дело? – рассеянно поинтересовалась Снежа. Она как раз шла по бревну на руках, а потому не хотела отвлекаться.

– Писарь этот, – уже спокойнее сказала Кантелла. – Боров несчастный. Пузо отожрал, а о мозгах не озаботился! Он сегодня в лазе застрял, представляешь?

Снежа, фыркнув, спрыгнула на землю.

– Серьезно?

– Абсолютно, – расстроено подтвердила собеседница. – Этот идиот, оказалось, по-пластунски не умеет, только на четвереньках. Ну, – Кантелла на миг задумалась, что бы еще такого пнуть, и с размаху врезала по подпорке, на которой висел соломенный болван, – как раз на повороте застрял. Сама же знаешь – там надо боком пролазить.

– О, да, – ухмыльнулась девушка. – До сих пор диву даюсь – зачем кому-то эдакий шкуродер сдался.

– Побегаешь в рейды – поймешь, – заверила Снежу Кантелла. – Контрики, знаешь, пещерки с удобным входом не жалуют – им подавай дыры позапутанней. Тогда спасибо скажешь.