Текст книги "Серебряная доля"

Автор книги: Николай Чугунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Чугунов Николай
Cеребряная доля

Пролог

Пятисотлетнее здание Университета щекотало лазурное небо золочеными шпилями башен. Свежий ветерок с Маланки нещадно трепал парадные стяги, но имперский сокол с университетским волком лишь снисходительно усмехались, глядя, как очередная модная шляпка, подхваченная порывом ветра, улетает вдаль. Праздничные транспаранты и знамена стыдливо прикрывали сахарно-белые латки на серо– коричневых стенах обители знаний, оставшиеся от Смутного Времени, когда Университет стал последним оплотом сопротивления узурпатору в Тибессе.

Древние стены много повидали на своем веку: сперва Университет был одной из имперских крепостей, надежно прикрывающих северо-восток столицы Муромина, потом – как только в округе стало потише – здание быстренько переделали в тюрьму.

Когда, наконец, достроили печально знаменитый Пищаловский острог, пустующий замок передали университету: он к тому времени как раз перестал помещаться в трех флигелях Летнего дворца императора.

На плац-параде – площадке на месте снесенной в свое время "за неуважение к венценосцу" Рыжей Башни уже развернули банкетные столы для высокопоставленных особ, которые пожелали присутствовать на вручении дипломов, а также, возможно, вспомнить бесшабашную юность. Кто мог сейчас сказать: в свое время эти расфуфыренные графья изрядно пошалили по всей округе – "образом, дискредитирующим высокое имя дворянина"? Впрочем, многое, что раньше было шалостями, после выпуска определило дальнейшую судьбу сорвиголов.

Поговаривают: нынешний Казначей впервые проявил свой талант добывать много денег из ничего именно в студенчестве – в одну ночь, при поддержке "узкого круга ограниченных людей", сделал платными треть улиц вкупе с почти всеми мостами через Тилигул. Операциию обставили честь по чести: полосатые будки с шлагбаумами, темно-зеленая форма с золотыми пуговицами – даже бланки квитанций!

Афера вскрылась только через месяц – благо, никто из власти предержащих по "осчастливленным" местам не ездил. При разбирательстве оказалось: студентам законы известны намного лучше карабинеров, посему – дело предпочли тихо замять.

Возмездие настигло участников уже после выпуска – все они, поголовно, в добровольно– принудительном порядке ушли в налоговую службу, к таможенникам или в казначейство, где обратили свои таланты в звонкую монету тарифов, сборов и акцизов.

***

Вчерашние студенты в светло– серых мантиях весело толпились на дальнем конце поля для лапты. Хоть зрителей собралось вчетверо больше, чем выпускников, на трибунах едва ли получалось слышать собеседника – удивительная акустика сооружения весьма качественно информировала собравшихся, что сказал некий Ансельмик о новом платье Ирочки, и где «рыбалка – просто отпад, стерлядь на голый крючок клюет!». Впрочем, услышав последнюю новость, кое-то пришел в нездоровое оживление, шустро записав координаты «рыбного места». Старший лесничий, горестно вздохнув, тоже достал планшет – студенты-то с господами ладно, а господская прислуга себя утруждать удочкой не любит, им подавай результат пошустрее. Посему, чтобы рыбное место не стало Мертвым морем, стоит проверить, кто и как именно будет проводить там свой досуг.

– Присядем? – одна из девушек отбросила с лица челку цвета расплавленной меди.

Тяжелые блестящие подвески на концах тугих косичек, заплетенных по последней моде, мелодично звякнули. Бесформенный серый балахон – одежда, которую носили еще монахи– садалиты, основатели и первые преподаватели Университета – казалось, сдался под напором ее очарования, в меру своих невеликих возможностей подчеркивая округлые формы владелицы. – Еще набегаемся вечером.

– Запачкаемся, – подруга с сомнением покачала головой, рассыпав по плечам переливающийся на солнце водопад иссиня-черных волос, – если бы стульчик найти какой или скамеечку.

В ответ девушка, хитро ухмыльнувшись, резко подпрыгнула – на землю упал кусок свернутой мешковины.

– Я еще в прошлом году об этом подумала, – засмеялась она, присаживаясь на подстилку, – ноги-то не казенные. Нита, прошу!

Подруга, улыбнувшись, величественно склонила голову и села рядом. Выудив из внутреннего кармана зеркальце, девушка придирчиво осмотрела себя, тут же возмущенно ахнув – шаловливый озерный ветерок безжалостно растрепал прическу.

– Надо было косички заплетать, – сочувственно отозвалась подруга, снова позвенев своей прической.

– Да, теперь без гребня не обойдешься, – вздохнула девушка, приглаживая спутанные пряди.

Внезапно солнце, ласково взиравшее на эту картину, заслонила тощая тень.

– Сийри, подвинься, я тоже сяду, – Артис, долговязый студент из параллельного потока, навис над подругами. Его неутомимую страсть к халяве знал весь институт вкупе с половиной города. Про него говорили: он в жизни не написал ни единого конспекта, ни единой работы, да еще приговаривал: "Все уже написано до нас!". На этом однажды он и погорел – не удосужившись проверить исходный текст, написанный от лица девушки, Артис сдал работу, получив за нее давно всеми ожидаемый черный шар.

Девушка возмущенно передернула плечами: хоть знаменитый халявщик обладал реденькой шевелюрой цвета ржавого железа, симпатии это к "собрату-рыжему" не прибавляло.

– Я люблю тепленькие местечки, – в подтверждение своих слов она похлопала ладонью по нагревшейся на солнце мешковине, – а еще – люблю свою подругу. Но тебе нет места в моем сердце! – Нита, издав сдавленный смешок, ткнулась в плечо девушки. – Может, на следующий год…

Парень было набрал в грудь воздуха для ответной тирады, но со звонницы послышался хриплый бас Останца – самого большого колокола во всей Тибессе. По легенде, его отлили еще на коронацию Ивены I – основательницы Империи. Сразу вслед за этим раздался мелодичный перезвон колоколов в Северном Приделе – это всегда указывало на приближение венценосной особы.

– Едет, – Сийри вскочила мгновенно, словно не она ныла полчаса назад, мол "ноги не казенные", – Нита, слышишь, едет же!

Подруга неторопливо поднялась, в который раз попытавшись оправить неуклюжую одежду.

– Определенно дурацкая идея, – раздраженно прошептала она. – Если уж приходится носить это, – Нита прихватила на боках внушительные складки, продемонстрировав окружающим дивно стройную фигуру, – хочу, чтоб это пришлось впору!

Подруга сочувственно хмыкнула. Аккуратно свернув мешковину, она сунула сверток куда-то под балахон. Нита, скептически окинув взглядом потолстевшую в талии подругу, поинтересовалась:

– А не вывалится?

– Обижаешь, – хмыкнула Сийри, крепко прихватывая мешковину веревкой, – Мы так полуштофные фляги проносили, даже не звенело!

***

Трибуны почтительно загомонили – похоже, император уже подъехал. Точно – девушки со своего места замечательно видели веснушчатое лицо в обрамлении светло-русых волос, скромную «походную» корону и нервно подрагивающие на парапете бледные руки. За плечом юного императора темнела фигура регента – Бональда Радилловича, могучего мужчины, чем– то неуловимо похожего на медведя. Его черная с проседью борода шевелилась – князь выдавал Олесу последние распоряжения. Император, выслушав регента, вдруг насупился. Секунду помедлив, он попытался выбраться из кресла, но железная рука Бональда мигом водворила его на место.

– Не поздоровится Радилловичам, когда Олес править начнет, – хмыкнула Сийри. – Уж очень нагло ведет себя.

– Без строгости воспитания не бывает, – парировала Нита. – Еще спасибо скажет.

Ему же пока только двенадцать – моего брата, помнится, каждый день пороли.

Звонко запели фанфары – под звуки гимна на зеленый газон вышла группа людей в темно-серых мантиях – ректор с деканами факультетов. Подойдя к столу, ректор откашлялся, взял в руку тускло поблескивающий кристалл, а его голос тут же наполнил гулкую чашу стадиона.

– Ваше Величество, уважаемые дамы и господа! Я рад вас приветствовать на празднике, посвященном очередному выпуску нашего университета. Приятно, что этот, 1675 год был отмечен…

– Все – минимум, на полчаса речь, – прошептала Сийри Ните. – Как только ему не надоест?

– Думаешь, он сам их пишет? – девушка закашлялась, сдерживая смех, – Вряд ли он даже читает их перед выступлением. Интересно только, кто у нас в Университете такой плодовитый?

– Без работы он явно не сидит, – хмыкнула подруга, – Деканам-то тоже выступать придется.

– Разговорчики в строю! – послышался недовольный шепот откуда-то сзади. – А еще отличники! – Сийри, слегка повернув голову, краем глаза увидела: упреки расточала высокая, длиннее сажени, девушка, учившаяся в параллельном потоке. Все знали ее голубую мечту, столь нетипичную для эльфа: армейская служба, и только она – с первого дня на учебе девушка больше пропадала в спортзале, на стрельбище и в турпоходах, чем на лекциях. Впрочем, сессии с курсовыми Снежа сдавала безупречно. Сама эльфийка говорила – мол, с родителями у нее мировая: сперва она получает диплом, а потом катится на все четыре стороны – хоть в любимую армию.

– Вы на церемонии или где?

– На вручении дипломов, которыми нас сперва манили, а потом пугали, – хмыкнула Нита. Она вдруг заметила: челюсти будущей опоры и защиты всего Муромина не останавливаются, даже когда сам рот закрыт. – А жевать в строю можно, как ты считаешь?

– Так я ж не в первом ряду, – резонно заметила девушка. Широко улыбнувшись, Снежа с сочным хрустом вгрызлась в прошлогоднее яблочко, до этого скрытое где-то в недрах серой мантии. Впрочем, увидев, как Нита жадно сглотнула слюну, девушка выудила еще парочку, – нате, помните мою доброту!

Сийри ловко поймала подарок, благодарно кивнув, и хотела тут же его опробовать, но уловила в речи ректора фразы, характерные для торжественного финала. Посему пришлось, сунув подарок в карман, бешено зааплодировать.

***

– Всего два декана осталось, – шепнула Сийри Ните. Та, мучительно закатив глаза, что-то беззвучно прошептала.

Поздравляли выпускников уже второй час. Некоторые нестойкие личности, искренне завидуя зрителям на трибунах, тихо ускользнули от недреманного ока начальства, снова усевшись. Видимо, соблюдение принципа "ноги – не казенные" показалось им важнее соблюдения приличий.

Наконец, поток славословия со стороны администрации университета стих, а фанфары снова грянули гимн. На сей раз все, включая императора, встали, внимательно прослушав мелодию до конца.

Император от праздничной речи воздержался – нетерпеливо махнув рукой, он разрешил перейти к основной части торжества. Ректор понимающе кивнул, начав вызывать вчерашних студентов по одному.

– Алинтери, Сийрике! – разнесся над зеленым полем звучный голос. Сийри глубоко вздохнула, как перед прыжком в холодную воду, и пошла к ожидающим ее у стола людям, стараясь не сорваться на бег.

– Поздравляю вас, – старший преподаватель выглядел усталым. В руку девушки ткнулась прохладная книжица, золотой значок с эмалевым гербом Университета и конверт, издавший интригующее шуршание, – распишитесь здесь.

– Спасибо, – Сийри изобразила свою роспись в любезно указанной графе, мимоходом нехорошо удивившись сумме подъемных. Впрочем, долго удивляться девушке не позволили – секундой позже она попала в объятия декана, – спасибо, спасибо.

Наконец, ее оставили в покое. Девушка, осторожно выдохнув, быстро засеменила к монолитно серой группе выпускников под оглушительное "Арвентай, Снежа!".

– Вытри лицо, – посоветовала Нита, встретив подругу, – Ты выглядишь, словно пару верст пробежала.

– Кошмар, – вздохнула та, – волнуюсь, как девчонка. Неужели это все?

– Нет еще, – хихикнула та, но тут же подобралась, услышав призыв ректора "Ортадо, Нитаали!". – Документы не потеряй, я скоро.

***

– Ты права, – вдруг сказала Нита, когда подруги уже покинули стадион, – нервничала, как первокурсница, – подруга невесело усмехнулась. – Чем займемся?

– По домам, наверно, – вздохнула Сийри, – а потом, – она нашла взглядом часы на башне, произвела в уме какие– то подсчеты и улыбнулась, – а через час я за тобой зайду, тогда расслабимся! Даром, что ли, нервничали? Кстати, куда Снежа пропала?

– Только без фанатизма, – назидательно покачала головой подруга, – Снежу я в общаге перехвачу – последний раз вместе гуляем. А сейчас – давай лучше прямо здесь выясним, куда и когда мы едем. Не хотелось бы поутру выяснить: а денежки-то с билетиками – тю-тю.

– Я просила нас не разлучать, – отозвалась девушка, перелистала свое удостоверение и хмыкнула, – горное предприятие "Хозяйка". Вот билеты… Ой, кошмар: не только поездом, даже морем добираться. Кстати, отъезд послезавтра.

– Правильно, – Нита с улыбкой выудила из своего конверта документы с тем же местом назначения, – интересно, кто-нибудь еще едет с нами?

– На вокзале увидим, – хмыкнула Сийри, – Если уж нас в одну контору распределили, то, может, еще кто попутный будет?

***

– Мест нет, – мрачно ответил пузатый швейцар, почесывая волосатый живот сквозь дырку в потертом жилете. В прошлой жизни она была часовым кармашком, да и сама жилетка своим изящно заляпанным шелком говорила о непростом. характере владельца заведения: жилетки шьет качественные, носит до последнего, а потом в них еще прислугу обряжает.

– Как это нет? – возмутилась Сийри, успев увидеть за спиной бдительного стража как минимум три совершенно свободных столика, – я же вижу!

– Они заказаны, – буркнул швейцар, ныряя обратно.

– Нет, ну ты видела? – возмущенно обратилась девушка к подруге, – врет, железно врет! Но даже не краснеет!

– Скорее, не "Мест нет", а "Студентов пускать не велено", – с горькой улыбкой ответила Нита, – Но, прошу заметить, это уже пятое заведение!

Сийри согласно покивала. Вдруг ее глаза просияли, а она сама возбужденно зашептала.

– А чего это нас на одних трактирах заклинило? Пошли в общагу – фактически, дома будем!

Нита сперва хотела возразить: в этом случае, скорее всего, пропито будет все, что только можно вместе с половиной того, что никак нельзя, а Сийри до утра с Правобережья домой не доберется даже за червонец. Альтернативы, впрочем, нет и не будет – девушки это знали, потому лишь тяжко вздохнули, прикидывая путь домой. Но тут Высшие Силы, ведающие судьбой каждого студента, сподобились на прощальное чудо: к этому же кабачку решительно сворачивала знакомая компания со Снежей во главе. Судя по их разгоряченным лицам, они жаждали развлечений – прямо здесь, прямо сейчас.

– Нехорошо покидать старых друзей! – торжествующе воскликнула Снежа. – Только собрались погулять – а Ниты и след простыл! Сий, мы к тебе – ты тоже смылась!

Ну, думаем, славно праздник начинается. Ан нет – попались! – девушка алчно потерла руки – Я в общагу лично заходила, – с достоинством возразила Сийри. – Только Нита была – остальные уже разбежались. Представляете всю эту неизбывную горечь?

– Ничего, – успокаивающе протянула Снежа. – Сейчас всем сладко будет! И вообще, какого лешего мы на пороге торчим? Разве там мест нет?

– Есть места, – вздохнула Сийри, – но нас там, похоже, не ждут.

– Ах, не ждут, – задумчиво протянула Снежа. Окружающие дружно ухмыльнулись, поняв: шутки кончились, а беспорядки, напротив, начались. Девушка, ласково прильнув к белобрысому парню сходных габаритов, мягко, но очень решительно подтолкнула его к дверям, – давай, Мелик, покажи им сервис.

Парень понимающе ухмыльнулся. Выудив что-то из внутреннего кармана куртки, он легонько постучал в дверь носком сапога. Та сразу же распахнулась, но при виде алчущих развлечений выпускников попыталась сразу же захлопнуться. Мелик ловким пинком распахнул ее во всю ширину, сунув прямо под нос швейцару что-то блестящее, крепко зажатое в кулаке. Тот сразу сник, нацепив на лицо радостное выражение.

– Порядок, – констатировала Снежа, – гуляем!

***

Последняя ночь в Тибессе пролетела незаметно: волшебный жетон Мелика с магической надписью «Министерство по налогам и сборам», как оказалось, открывал не только двери. Он великолепным образом откупоривал бутылки, подносил свежие закуски, менял тарелки, заказывал музыку – то есть, вел себя, как вышколенный официант из первоклассного заведения. Но главное чудо Мелик приберег напоследок.

– Счет, пожалуйста, – возвестил он, вальяжно развалясь в уютном плетеном кресле.

Правая его рука ласково поглаживала бокал с вином, левая – не менее нежно – талию Снежи.

– Десять марок сорок три гроша, – бледный официант появился, как из– под земли.

Окинув взглядом присутствующих, он неуверенно добавил, – Плюс чаевые.

Сийри ахнула. По самым скромным прикидкам съели-выпили– натанцевали они всего на полсотни марок, минимум. Она наклонилась к Снеже.

– Слушай, а его не попрут со службы? Все-таки взятка должностному лицу или вымогательство…

– Не бери в голову, – усмехнулась девушка. Ее пальцы рассеянно блуждали по руке Мелика – видимо, этот фокус с жетоном она наблюдала не в первый раз. – Никакая проверка ничего не докажет. Просто нам принесли все, – она кивнула на заваленный объедками стол, – не урезанное. Четко, как положено по рецептам. Да, приписок тоже нет, само собой.

– Ничего себе, – Сийри ошарашено огляделась. Даже в самых смелых мыслях она не представляла, что в трактирах столько воруют.

– То-то и оно, – грустно усмехнулась Снежа. – Кстати, с тебя две двадцать.

Мелочью есть?

***

– Счастливо, Снежа, – сутолока у общежития, а также бурный банкет накануне не располагали к долгим прощаниям. Всем хотелось поскорее забраться либо на полки, либо в койки, где можно будет наконец-то отоспаться. – Счастливо, ребята!

Вместе со Снежей уезжала добрая половина курса – горы Ллогора и Люшинина, леса Терона и Войницы требовали много людей, в отличие от пустынь Усть-Свирска и Маскона. Южным поездом, куда и получили билеты Сийри с Нитой, уезжало еще человек пять, а остальные – их в этом году набралось трое – получили почетное звание "Души, уже немного мертвой".

– До свиданья, – теплые ладони Снежи ласково легли на плечи девушкам, – глядишь, еще свидимся! Напишите отцу – он даст вам адрес или перешлет. Обязательно пишите!

– Хорошо, – кивнула Нита, – напишем.

– Вот так, – улыбнулась Снежа. В ее глазах стояли слезы, – ладно, потопала я! – и, подхватив внушительных размеров сумки, она побежала к ожидающим дрожкам.

– Счастливо, – прошептала Сийри, – счастливо.

– Один день в столице остался, – вздохнула подруга. – Пошли собираться. Мне еще комнату сдавать. Завтра в пять вечера уже отъезд.

– Мои готовят что-то, – отозвалась девушка, – сюрприз какой– то. Может, зайдешь?

– Нет, спасибо, – улыбнулась Нита, – я хочу выспаться. Вдобавок после вчерашних контрдансов ноги просто отваливаются. Завтра зайду, часа в четыре – от тебя ближе до вокзала.

– Тогда до завтра, – согласилась подруга.

Вокзал уходит Вокзал Тибессы носил звучное прозвище "муравейник". Неизвестно, чем руководствовался архитектор, желавший сперва славы, а потом – забвения, но сооруженный в предместье грандиозный зиккурат мрачно нависал над белоснежными городскими стенами, словно какой-то неведомый захватчик никак не мог решиться на штурм. Сперва, конечно, вокзал хотели построить на месте снесенного Старого Города, на берегу Маланки – но вмешался Верховный некромант, пригрозив страшными карами всем заинтересованным лицам вкупе с городом в целом: если они только посмеют "привесть в древние стены чудовище демонское, пламенем рыкающее", не миновать "значительных проблем". Строители вняли пророчеству, спешно проведя железную дорогу по окраине Тибессы, подальше от императорского замка на Зоряниной Скале, порта на Маланке, складов и пассажиров. Впрочем, никто не удивился, когда вместо несостоявшегося вокзала на берегу озера появились заросли шикарных особняков, а также скромный пятиэтажный дворец Верховного Некроманта.

Впрочем, чародей подобными шалостями баловался крайне редко. В качестве компенсации за "вынужденные неудобства" он наконец-таки вывел в городе начисто всех крыс, мышей, клопов и тараканов – "с вековой гарантией!". Все-таки, на своем посту он пребывал уже полвека, отлично чуя, куда дует попутный ветер.

Маги, работавшие с ручными соколами, утверждали: с высоты птичьего полета вокзал действительно выглядит старым, медленно тлеющим муравейником. Дыма с гарью это здание на самом деле производило, как небольшая сталеварня – против обычной практики, платформы соорудили внутри здания, а чад с копотью выводились наружу громадными вентиляторами.

Как исстари повелось, вся эта новомодная техника нормально работала всего два дня – в момент сборки и в момент приемки здания, а потом – подшипники рассыпались, в воздуховодах селились филины, совы и ласточки… В общем, теперь сейчас администрации приходилось выбирать: оглохнуть ли от душераздирающего скрипа вентиляторов или от воплей бухгалтерии, оплачивавшей ремонты.

***

Внутри «муравейника», по уверениям очевидцев, вполне мог уместиться небольшой уездный город. Говорили: там вполне получалось жить годами, не выходя наружу – что весьма ценили некоторые трудоголики. Бесчисленные галерейки неожиданно превращались в изящные подвесные мостики над людскими толпами, сплетаясь в причудливый узор.

Против ожидания, внутри было довольно прохладно – каменные стены надежно защищали пассажиров от летнего солнца. Впрочем, отсутствие окон ничуть не мешало птицам чувствовать себя внутри столь же вольготно, как снаружи.

Одна любопытная синичка, презрев опасность, ловко пролетела между лопастями вентилятора, усевшись, наконец, на поручень одной из галерей. Внутри царила обычная вокзальная суета: озабоченно сновал народ, потный человечек в углу зала регулярно что-то устало бубнил в жестяной рупор, торговки яростно "боролись за покупателя" – короче, жизнь била ключом, создавая в воздухе неумолчный монотонный гул.

Дружная компания в составе Ниты и Сийри с ее родителями забралась на самую верхнюю галерею: им хотелось отдохнуть от толпы. Кроме того, любой выпускник, уезжавший по распределению, непременно старался постоять хотя бы минутку под стилизованной стеклянной пирамидкой, подвешенной под потолком зала – по поверьям, это приносило удачу.

Хельга, мать Сийри, старательно разглядывала табло в дальнем конце зала, изредка смахивая слезы платочком. Гутор, отец Сийри, поглаживал ее по плечу, не говоря ни слова.

– Вот и закончена учеба, – с каким-то оттенком грусти сказала Нита. Она, осторожно повесив на перила новенький серый доломан, поправила вышитый воротник рубашки.

– Не кисни, подруга, – улыбнулась Сийри. Она, резко повернувшись, снова вслушалась в скрип кожаной куртки, – вот приедем на место, зададим всем шороху!

– Главное, чтоб вам там шороху не задали, – хмыкнул Гутор, поправив на плече подозрительно лязгнувший сверток. – На самый край детей засунули, ай-ай.

– Папа! – Сийри кинула на него возмущенный взгляд. – Там тоже люди живут – почему мы не сможем?

– Да сможете, кто ж спорит? – со вздохом согласился Гутор.

– До этого Мас… как его там, еще добраться надо, – Нита озабоченно порылась в сумке, небрежно привалившейся к перилам, выудила оттуда свой диплом, еще пахнущий клеем, и медленно прочитала: – Маскон, горное предприятие "Хозяйка".

– Ничего про него не слышала, – посетовала Хельга. – Сплошные ребусы. Хоть бы заранее про хозяев чего вызнать…

– Название как название, я тут похлеще видала, – пожала плечами Сийри. – Но, видать, богатая контора, если парочку спецов из самой столицы заказывает!

– Или влиятельный хозяин, – возразила Нита. – Иногда денег недостаточно.

– Неизвестно, что хуже, – отозвался Гутор.

– Ой, папа, – возмутилась Сийри, – все бы тебе какие гадости говорить! Все будет хорошо, я узнавала.

Забавно, но эта шутка взбодрила всех. Вдруг Хельга, встрепенувшись, ткнула в сторону щита с расписанием.

– Дети, ваш поезд, по– моему.

– Точно, на Нижние Липки… пятая платформа… Елки, откуда нумерация идет? – рассеянно откликнулась Сийри. Она напряженно вглядывалась в ярко-желтые строки, нетерпеливо подпрыгивая на месте. – Давай скорее, ну как вареный, чесслово… А, вот, от выхода на платформу. Отлично! – она подхватила свои небогатые пожитки.

Отец молча забрал их, всем своим видом показывая: мол, еще натягаетесь. Нита поспешила следом, – билет не потеряла?

– Ты сама, главное, не потеряй, а у меня ничего не пропадет! – девушка, уверенно похлопав себя по нагрудному карману, устремилась следом.

***

Выйдя на платформу, девушки с тоской оглядели чугунные фермы, причудливо изукрашенные бурыми потеками, которые стыдливо прикрывали клубы дыма и пара. В контрасте с поездом, сиявшим зелеными боками, помещение казалось нестерпимо унылым.

– Симпатичное зрелище, ничего не скажешь, – сморщилась Нита. – Хоть бы плакаты какие повесили, что ли.

– Они и повесили, – засмеялась подруга, кивнув на ржавые каркасы на колоннах. – Мне говорили – тут ни одна краска дольше полугода не выдерживает. Зато тут цветочки растут!

Действительно, решетчатые колонны по странной причуде архитекторов местами как будто "распускались" стальными бутонами – впрочем, такими же ржавыми, как все остальное.

– Да уж, – вздохнула девушка. – Гибрид гномьего с эльфийским. По пять слоев краски наложили, а без толку.

– По ржавому красили – торопились, – отозвалась Сийри.

– Разворовали, – коротко резюмировал Гутор, огляндываясь проверить – не отстал ли кто. – Давайте– ка, дети, в вагон. Копоть покамест еще никому полезной не случилась.

– Это да, – Сийри выудила билет из внутреннего кармана куртки, – Номер восемь.

Пошли искать?

Тут все смекнули: путешествие определенно обещает быть веселым – поезд сразу начинался с вагона номер три. Пройдя чуть дальше по платформе, подруги увидели седьмой вагон, за ним – тринадцатый, а после – сразу девятый.

– Так… – протянул Гутор, вглядываясь в странную картину, – а нам куда?

– Разделил как-то мужик свое состояние между тремя сыновьями… – с хитрецой глянув на подругу, вдруг сказала Нита.

– Ну, – рассеянно поинтересовалась Сийри.

– "Не понял…", сказал четвертый сын. Да это еще ничего. Пятый сын вообще ничего не знал, – успокаивающе закончила подруга.

– Добрая девочка, – вздохнула Хельга. Вдруг она, издав торжествующий вопль, ткнула пальцем вдаль, – вот же изверги!

За нежданным девятым вагоном прятался как раз искомый восьмой. Дверь в вагон уже открыли, а рядом с ней возился гном в железнодорожной форме. Увидев идущих к нему девушек, он гордо подбоченился, любовно погладил заплетенную в три косички бороду и выжидательно глянул на будущих пассажиров.

– Здравствуйте, – как-то вдруг оробев, сказала девушка, после, приглядевшись к жетону на груди проводника, добавила, – уважаемый Дофур ти-Кэлин.

– Здравствуйте, здравствуйте, – солидно ответил тот, принимая протянутые билеты.

Они оказались настоящие, оплаченные – даже от его вагона, и гном широко улыбнулся, – а теперь документики предъявите, пожалуйста.

– Вот, пожалуйста, – в тон ему ответила Сийри, протягивая книжечки с гордой надписью "Личное удостоверение". Проводник внимательно перелистал предъявленные документы, тщательно сверил лица девушек с вклеенными в книжечки медными гравюрами, хмыкнул, увидев штампы о завершении высшего образования, под конец присвистнув от удивления – Маскон делал все, чтобы оправдать свою славу захолустья.

– С отличием, надо же! – хмыкнул он. – Поздравляю. Ну что же, благородные доминьи… – проводник вчитался в билеты, – Сийрике Алинтери и Нитаали Ортадо, прошу пожаловать на борт моего крейсера, – железнодорожник явно гордился своим вагоном. – Ваши слуги будут позже?

– Ой, какие слуги, – засмущалась Сийри. – Из нас такие дворяне, елки…

– Вполне законные, – иронично хихикнул проводник. – С правом получать за обедом не менее трех блюд, приобрести поместье и прочее.

– Перестаньте, – поморщилась Нита. – Благородные, неблагородные… Как будто это главное.

– Это верно, – Дофур, улыбнувшись еще теплее, вернул документы, – Добро пожаловать. Как отправимся, чай-постель разносить буду – ждите.

***

Внутри транспортное средство просто поражало своей ухоженностью. Казалось -девушки попали внутрь не обычного плацкартного железнодорожного вагона второго класса, а, как минимум, океанской яхты. Бронза ручек мягко сияла, видавший виды коврик на чисто вымытом сосновом полу был аккуратно заштопан, а деревянные лежаки ласкали руку, изумляя отсутствием возможных заноз и округлостью форм.

– Впечатляет? – поинтересовался проводник, явно гордясь своим обиталищем.

– О, да, – кивнула Нита. – Невероятное зрелище. Никогда такого не видела.

– Нигде не увидите, – хмыкнул проводник. – У людей даже близко воображения нет понять, каких сил стоило такое сотворить. Ручная работа!

Подруги понимающе переглянулись. Они уже знали: гномы могут любую технику полировать до бесконечности, в отличие от тех же эльфов, которым, говорят, меч проще вырастить, чем выковать. В свое время в общежитии Нита показывала подруге одну эльфийку с факультета изящных искусств. Сийри тогда еще подумала – все гениальные художники одинаково не от мира сего – в глазах у этого гения отражалось что угодно: бездонные озера, густые леса, жгучие снега – но только не окружающая действительность. Впрочем, сильно это никому не мешало: только соседки художницы по комнате изредка пугались, засыпая в "березовой роще на заре", а просыпаясь в "жерле вулкана ночью" – муза, как известно, существо прихотливое, потому реакции на свой визит требует немедленной, а то ж обидеться может…

Механико-технический факультет же, почти сплошь укомплектованный гномами вкупе с примкнувшими к ним, выступал полной противоположностью "бардам". Его декан на всех собраниях с гордостью отмечал: в его заведении царит железная дисциплина – "а не как у некоторых!". Во владениях "мехти" постоянно что-то лязгало, громыхало, свистело и взрывалось – негромко, но весьма выразительно. Впрочем, иногда шум стихал, а это означало – очередной механический монстр уже готов к полевым испытаниям в недружелюбной эльфийской среде.

***

Девушки несмело разулись – казалось, оставаться в столь ухоженном помещении в не очень чистых сапогах было сравнимо с кощунством. Поймав на себе одобрительный взгляд проводника, Нита, нырнув в рюкзак, выудила оттуда две пары смешных мохнатых тапочек, купленных с последней стипендии. Гутор с Хельгой ограничились лишь вытиранием сапог о коврик.

– Так, места двенадцать и восемнадцать. Хорошо, хоть рядом, – хмыкнула Сийри, увидев полки, которые, разумеется, оказались верхними боковыми – деканат экономического факультета недаром получал свою зарплату. Страсть его работников к экономии их стараниями стала широко известна не только в институте, но и за его пределами – девушки подозревали: если бы случилась такая оказия, к месту распределения выпускников отправляли бы бандеролью – даже не заказной.