Текст книги "Разнести повсюду весть (ЛП)"

Автор книги: Ник Вилгус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Тебе нравится? – спросил я.

Он опустил взгляд на грузовик, с лёгким выражением надежды на лице, но затем распрямил плечи, протянул игрушку и отдал обратно мне.

Он покачал головой, не глядя на меня.

Я вернул грузовик на письменный стол, нахмурившись.

Могу я тебе что-нибудь принести? – спросил я.

Он не ответил.

Я присел на корточки, посмотрел на его лицо, пытаясь уловить его ответный взгляд.

Страшно, мистер, – прожестикулировал он, закусив губу.

Не бойся, – побуждал я. – Но если тебе страшно, то это нормально. Мы рядом. Мы поможем тебе. Я обещаю. Если испугаешься, то скажи мне. Хорошо? И мы сделаем, что придётся, чтобы ты чувствовал себя лучше. Хорошо? Я обещаю. Я не хочу, чтобы ты боялся.

Мгновение он смотрел на меня мрачными, печальными глазами, будто пытаясь решить, может ли верить мне. Там внутри был маленький мальчик. Я увидел его всего на мгновение. Маленький мальчик заблудился в шторме, ища безопасную гавань.

Затем он опустил глаза и отвернул лицо, прерывая наш диалог.

Глава 6

Выкладывай

– Ну, расскажите нам о нем, – велела миссис Ледбеттер за ланчем. – Конечно же, у него СПИД.

– Конечно же, – с улыбкой ответил я.

– На самом деле, у него ВИЧ, – отметил Джексон.

– Отец был убийцей с топором наперевес? – спросила миссис Ледбеттер.

– Не знаю, – сказал я. – Хотя мать была наркоторговкой. Это считается?

– Барыга. Интересно! Вши?

– О них мы не знаем.

– Сексуальное насилие?

– Надеюсь, нет.

– Эмоциональные проблемы?

– Я бы не ожидал меньшего.

– Вайлис, должна сказать, ты умеешь выбирать. Он кажется достаточно милым. Тихим. Но помимо Фу-Фу, не уверена, что он осознаёт, что остальные из нас существуют. Не думаю, что он посмотрел на меня хотя бы раз. Тот ещё способ отнестись к своей хозяйке на выходные. Он знает, кто я такая, так ведь? Я не привыкла, чтобы меня игнорировали в моём собственном доме.

– Мам! – воскликнул Джексон.

– Он просто собирается с духом, – сказал я.

– Ну, я думаю, мы должны поговорить об этом, – сказала она. – Выкладывай. Начистоту. Знай, с чем имеешь дело. Не ходи вокруг да около. И ты говоришь о моём будущем внуке, так что, конечно, я хочу знать все детали. Мы не принимаем в эту семью всех подряд, знаешь ли. Я могу смириться со СПИДом и матерью-барыгой, и могу даже справиться с зятем-южанином, но у меня есть свои стандарты. На самом деле, он кажется тихим милашкой.

– Он милый, – согласился я. – Выглядит заучкой с этими очками, но, думаю, это очаровательно. Видимо, он слепой, как крот.

– Эволюция выбрала его для вымирания, – заметил мистер Ледбеттер.

– Стивен! – ахнула миссис Ледбеттер.

– Так работает естественный отбор, дорогая.

– Папа, пожалуйста, – натянутым голосом произнёс Джексон.

– Прости, но если твоя мать наркоторговка, шлюха и Бог знает кто ещё, возможно, ты и есть следующий кандидат на вымирание, хватит одних только микробов, опасного заболевания и общей точкой зрения на здоровый образ жизни. У потомства, воспитанного в таком окружении, будет неблагоприятный исход. Я не говорю, что это правильно. Я просто отмечаю, как работает эволюция. В конце концов, выживают наиболее приспособленные, а не самые повреждённые.

– Что ж, вот оно как, – со скрытой злостью в голосе произнёс Джексон.

Мистер Ледбеттер знал, как убить разговор на корню.

– Этот суп из моллюсков – просто бомба, – сказал я, поднимая глаза, чтобы взглянуть через стол на мать Джексона. – Воняет невероятно, конечно, но это вполне нормально. Конечно, то же самое говорят об Энн Коултер*, но это просто куча лошадиного навоза.

*Энн Коултер – американская консервативная журналистка, политический комментатор, писательница. Имеет репутацию крайнего консерватора и известна довольно агрессивным стилем полемики. Член Республиканской партии.

– Что именно, что она воняет? – спросил Джексон. – Или что она нормальная?

– В ней нет ничего нормального. Единственная ценность ее жизни – стать донором органов, но я думаю, что лучше бы умер, чем ходил с одной из почек Энн Коултер у себя в кишках. Не то чтобы она могла позволить себе потерять почку, не с этим цунами желчи, которое вылетает у неё изо рта.

– Что у вас с Энн Коултер? – надавил Джексон.

– Я считаю её подход к жизни освежающим, – сказал мистер Ледбеттер. – Нам нужны люди, желающие говорить о вещах правду.

– Ну, если она хочет быть донором органов, то может начать со своего кадыка, – сказал я.

– Мы действительно должны сделать из тебя любителя морепродуктов, – сказала миссис Ледбеттер. – Ты не можешь приезжать в Бостон и отводить нос от супа из моллюсков. Так не делается.

– Последний раз, когда мы здесь были, Джексон отвёл меня в ресторан, и там принесли рыбу, и я должен был сидеть и смотреть ей в лицо всё время, пока ел. Если хочешь её приготовить, хотя бы отрежь ей голову.

– Твой маленький друг подозрительно выглядит, – сказала она.

Тони погружал свою ложку в суп и выглядел неуверенно. Не думаю, что его беспокоил суп, скорее фарфор, в котором был этот суп, и три ложки и две вилки, окружающие дорогую чашу.

– Он, наверное, не в курсе тонкостей высокой кухни, – сказал я. – И он может слишком нервничать, чтобы есть.

– Он не обязан есть, если не голоден. Мы оставим немного, и он может поесть позже.

Я передал эту информацию жестами.

Тони облегчённо вздохнул.

Почему бы тебе не поиграть с Ф—у—Ф—у? – предложил я.

Он довольно сковано поднялся со своего стула, будто боялся, что может что-нибудь опрокинуть. Он посмотрел на меня с вопросом в глазах.

Иди, – сказал я. – Всё нормально.

Мальчик сел на пол, и Фу-Фу сразу же запрыгнула к нему на колени. Он одарил её счастливой улыбкой и тихо крякнул.

– Не думаю, что у нас в этом доме когда-нибудь был кто-то со СПИДом, – сказал мистер Ледбеттер, не трудясь поднять взгляд от своего супа из моллюсков.

– Папа! – воскликнул Джексон.

– Я просто отмечаю, что есть риск для здоровья, когда приводишь кого-то такого.

– Пока ты не собираешься обмениваться с ним физиологическими жидкостями, никакого риска нет, – парировал Джексон. – И у него не СПИД, папа. У него ВИЧ. Есть разница, знаешь ли.

– Нам нужно быть осторожными, вот и всё, о чём я говорю, – продолжал мистер Ледбеттер. – Если ты настаиваешь на том, чтобы спасать каждую бродячую собаку на улице, не удивляйся, когда она развернётся и укусит тебя.

– Ты недоволен.

– Честно говоря, сын, нет, я не доволен. Есть множество здоровых детей, которых вы могли бы усыновить. Не нужно сходить с пути, чтобы повесить на себя кучу проблем и множество излишних трат.

– Мне жаль, что вы так к этому относитесь, – сказал я, пытаясь быть тактичным.

– Я считаю, что он идеальный, – сказал Джексон с вызовом, что было совсем не тем, что говорил мне его язык тела всё утро. – В любом случае, есть куча людей, которые хотят усыновить милых, здоровых детей. Мы хотели найти того, кого больше никто не хочет.

– Его не хотели по очевидной причине, – тихо сказал мистер Ледбеттер.

– Папа, тебе обязательно это делать?

– А когда ты потратишь всё состояние на медицинский уход и всё остальное, и он умрёт через три года или через пять лет, тогда что?

– Продолжительность его жизни не проблема, папа. СПИД не приговор, как было раньше. Нет причин, по которым он не может жить полной, здоровой, нормальной жизнью.

– В его иммунной системе есть отклонения, он может умереть от простуды. Ты медбрат, Джеки. Ты это знаешь. Я просто хотел, чтобы вы, мальчики, были более практичными, но я уверен, вы то у нас самые умные.

– Ты никогда не одобряешь ничего, что я делаю, так какая разница? – требовательно спросил Джексон, его голос повышался от злости.

– Не говори мне, что ты всё ещё переживаешь о том, одобряю ли я тебя.

– Такие слова, как «холодный бессердечный ублюдок», тебе что-нибудь говорят, папа? Господи Иисусе!

– Давайте не будем снова ругаться, – сказала миссис Ледбеттер. – У нас гости. В любом случае, я согласна с Джеки. Тони идеален. Он маленький, так что не разорит их. Он слепой, так что не сбежит – а если попытается, то далеко не уйдёт. Возможно, врежется в ближайший знак остановки и потеряет сознание. И если он не говорит, то они даже не узнают, что он рядом. О чём ещё можно просить ребёнка? Ты едва ли поймёшь, что он вообще здесь.

– Было очень мило с вашей стороны позволить нам провести это посещение в вашем доме, – сказал я, пытаясь сменить тему и сгладить углы.

– Ерунда, – ответила миссис Ледбеттер. – Вы делаете нам одолжение. Я хочу узнать своего будущего внука, знаешь ли. В любом случае, я скучаю по тому твоему милому мальчику, Вилли. Нам было так весело вместе, когда он был здесь. Хотела бы я узнать его гораздо раньше, чем удалось. Я так скучаю по нему.

– Я тоже по нему скучаю, – сказал я.

– Знаешь, он был звездой вашей свадьбы, пока шёл к алтарю в смокинге и нёс ваши обручальные кольца. Мои друзья были совершенно им очарованы. В любом случае, ты один из тех людей, которые жить не могут без слезливой истории или пары щенячьих глазок. Иначе у моего Джеки не было бы шанса на отношения с тобой.

– Спасибо, мама, – сказал Джексон.

– Пожалуйста, дорогой. Надеюсь, ты в настроении для гостей.

– Почему это?

– Давай просто скажем, что у меня для тебя запланирован сюрприз.

– Мама, нет!

– Ох, будь ко мне снисходителен, Джеки. Прошёл почти год с тех пор, как ты был дома. Я хотела сделать что-нибудь особенное.

– Я говорил тебе, что эти выходные не лучшее для этого время. У нас посещение.

– Это будет очень тихое мероприятие, – заверила она его. – Так много людей хотят тебя увидеть. Вас обоих. Ты должен это знать. Ты не можешь просто заскочить на выходные, дорогуша, и ни с кем не повидаться. Так не делается. Кроме того, ты знаешь, что мои друзья тебя обожают. И наш мистер Вилли – знаменитый писатель. Он не может прятаться вечно, знаешь ли. У него есть новая книга, которую нужно рекламировать. Знаешь, эта штука сама себя не продаст. И только то, что я пригласила журналистку из «Бостон Геральд», не значит, что он обязан с ней разговаривать, хотя она обожает твои книги, Вилли, и, конечно же, хорошей рецензией в «Геральд» не пренебрегают.

Джексон закатил глаза.

Глава 7

Проверяя воду

Ты любишь плавать? – спросил я, разбирая одежду Тони и раскладывая её на кровати, ища плавки, которые мы ему купили.

Я… не знаю.

Ты не умеешь плавать?

Он покачал головой.

Хочешь научиться?

Страшно.

Я тебе покажу. Это весело. Ты никогда не плавал?

Нет.

Это очень весело. Почему бы тебе не переодеться? Я подожду тебя в другой комнате.

Я положил его плавки на кровать, пошёл к двери, но он просто стоял на месте, будто не понимал, что я имею в виду, или не знал, что делать.

Хочешь, чтобы я тебе помог? – спросил я.

Он довольно тяжело вздохнул, оглядел комнату, будто ища что-то.

Ты в порядке?

Он не ответил.

Я подошёл к кровати, взял его плавки и протянул ему.

Хизер сказала, что он очень стыдится шрамов на своём теле. Без сомнений, другие дети издевались над ним.

Всё нормально, – сказал я. – Не нужно стыдиться.

Он закусил губу.

Хочешь, чтобы я тебе помог? – снова спросил я.

Он сделал глубокий вдох и слегка кивнул.

Судя по отчётам в его досье, около сорока процентов его тела, включая большую часть поясницы, правое бедро и его гениталии, были существенно обожжены, когда ему было четыре года. Его мать одновременно готовила и курила мет, была до безумия под кайфом, когда что-то взорвалось, но она чудесным образом выбралась без единого ожога. Потребовался сосед, чтобы указать приехавшим работникам службы экстренной помощи на то, что в квартире остался ребёнок, о котором она забыла. Тони провёл шесть месяцев в больнице, получая первую из многих пересадку кожи. Его мать получила длительный тюремный срок.

Я помог Тони переодеться в плавки и попытался не реагировать на его шрамы, не желая, чтобы он стеснялся ещё больше, чем уже было.

Но… чёрт возьми.

Ты готов? – спросил я, когда мы закончили.

Страшно.

Не бойся, милый. Если тебе не понравится, мы не пойдём плавать. Хорошо?

Правда?

Правда.

Он снова, казалось, стал чуть выше, распрямив плечи и сделав глубокий вдох, будто принимая решение.

На удивление, он взял меня за руку.

Мы прошли по покрытому ковром полу и через дверной проём в комнату, где жили я и Джексон. Джексон уже был одет, с полотенцем на плече и ещё одним полотенцем для Тони.

Ты готов пойти плавать? – спросил Джексон.

Страшно, мистер.

Оу? Почему?

Я не знаю.

Бассейн подогреваемый. Вода тёплая. Тебе понравится. Можно потренироваться.

Тони держал меня за руку, пока мы шли по просторному коридору в сторону крыла с бассейном.

– Твой дом вызывает у меня такое чувство, будто я приезжаю в гости в музей, – сказал я Джексону.

– Просто представь, каково было здесь расти, – ответил он. – Каждый раз, как я пердел, горничная брызгала освежителем воздуха.

Я рассмеялся.

– Думаешь, я шучу?

– Бедный маленький богатый мальчик, – сказал я. – Ты, должно быть, ужасно травмирован.

– Не настолько, как он, – ответил Джексон, бросая взгляд на Тони. – Кажется, ты ему приглянулся.

– Я похож на Иисуса. Чего ты ждал?

– Ты похож на стареющего хиппи, который перепробовал слишком много кислоты в семидесятых.

– И это тоже.

– Но раз ты знаменитый романист, полагаю, ты можешь делать то, что хочешь.

– И не забывай этого. Я мог бы пойти и найти себе музу, кого-нибудь хорошенького и молодого, кто…

– Ох, серьёзно?

– Все по-настоящему знаменитые творческие люди так делают. Чем моложе, тем лучше, хотя я не уверен, что хотел бы кого-то, кто нуждался бы в объяснении того, что такое диско.

– Я убью тебя намертво, Кантрелл.

– Ты и какая армия Севера, Ледбеттер?

– Мне не нужна армия. Я подсыплю стрихнина в твою сахарницу, и не думай, что я этого не сделаю.

– Ты знаешь, как это звучит? – спросил я.

– Что?

– Звучит так, будто ты трепло из Миссисипи.

– Должно быть, ты так на меня влияешь.

– Ох, это жестоко. Это очень, очень жестоко, Ледбеттер.

– Я учился у лучших, – с коварной улыбкой сказал он.

Дорога привела нас к крылу с бассейном. Бассейн, на первом этаже, был окружён балконами, которые вели в гостевые спальни на втором этаже. Всё это было очень вычурно, но мистер и миссис Ледбеттер плавали каждый день и проводили чрезмерное количество времени в джакузи. На втором этаже была даже сауна и комната с массажными столами. Я пытался не быть субъективным, но не мог ничего поделать и задавался вопросом, как много сирот можно было бы кормить всю жизнь за деньги, отваленные на эту роскошь.

Мы ополоснулись в душе и прошли к мелкой части бассейна.

Тони обхватил руками свою грудь, пока смотрел на открывшийся вид, возможно, думая, как и я, не убьют ли его золотые кирпичи, если свалятся с потолка.

Тебе нравится? – прожестикулировал Джексон, глядя на него с улыбкой.

Он пожал плечами.

Джексон встал на край бассейна. Он притворился, что потерял равновесие, устроил большое шоу, пытаясь выпрямиться, прежде чем упал спиной в воду. В этом смысле он был актёром на публику.

Глаза Тони расширились.

Я жестом попросил Тони отдать мне его очки, которые я положил на деревянный настил с нашими полотенцами. Я умостился на мелком краю, повернулся посмотреть на него.

Страшно, мистер, – прожестикулировал он, сжимая губы, пока его руки по-прежнему обнимали его тощую грудь. Я видел рубец, протянувшийся вокруг его бока и покрывающий его правое бедро.

Не бойся, милый, – сказал я. – Хочешь, чтобы я тебя подержал.

Он посмотрел на воду, будто пытаясь сделать выбор.

Джексон нырнул под воду, плывя к дальнему концу.

Вода очень тёплая, – сказал я Тони.

Он засунул в воду палец ноги, чтобы проверить.

Давай, – прожестикулировал я. – Это приятно. Тебе понравится.

Он сел на край бассейна, позволив своим ногам погрузиться в тёплую воду.

Ты идёшь? – спросил я.

Он покачал головой.

Я немного поплаваю. Ты будешь в порядке?

Он пожал плечами.

Не желая давить на него, я поплыл, всё время приглядывая за ним. Он качал ногами, взбалтывая воду. На его лице была слабая улыбка, и он казался довольным.

Джексон попытался заманить его в воду.

Это весело, – сказал Джексон. – Хочешь попробовать?

Тони посмотрел на меня, и этот жест напомнил мне о том, как мой сын Ной всегда проверял меня, всегда нуждаясь в подтверждении, нуждаясь в знании, что всё нормально.

Идём, – позвал я. – Хочешь держать меня за руку?

Я протянул руку.

Он потянулся и взялся за неё. С таким видом, будто сжимал зубы, он позволил своему телу соскользнуть с края бассейна в воду, которая доходила ему до талии. Он поднял взгляд на меня. Что-то в его глазах сказало мне, что он напуган, но всё же намерен меня осчастливить.

Я опустился на корточки в воде, чтобы быть с ним на одном уровне, ободряюще ему улыбаясь. Он продолжал цепляться за мою руку. Очень медленно, я протянул другую руку, жестом прося его лечь мне на руки, чтобы я покатал его по воде. Он подвинулся ближе, откинулся на мои руки. Я аккуратно кружил его в воде.

Он улыбнулся.

Я кивнул в ту сторону, где вода была глубже, будто чтобы спросить: “Хочешь пойти дальше?”

Он кивнул.

Я позволил ему дрейфовать, пока нёс вперёд в более глубокую часть бассейна, время от времени останавливаясь, чтобы развернуться кругом. Он улыбался, пока вода омывала его тело.

Через несколько минут я подошёл к стенке бассейна и потянулся одной рукой, чтобы ухватиться за край, показывая Тони, как держаться, чтобы оставаться на плаву. Я кивнул ему. “Попробуй”, – говорил я. Он схватился за край бассейна, и я медленно отпустил его. Он держался, дёргая ногами, но затем расслабился, когда понял, что не утонет.

Я держался за край бассейна рядом с ним, улыбаясь. Я наклонил голову в сторону мелководья, говоря ему следовать за мной. Держась за край бассейна, я поплыл обратно к мелкой воде, подтаскивая себя. Он последовал моему примеру, казалось, думая, что это отличная забава.

Вернувшись на мелководье, он чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы поплавать, разгребая руками поверхность воды. Он выглядел так, будто никогда не испытывал простой радости плавания. В этот момент его неуверенные улыбки переросли в полноценное счастье. Но когда Джексон подхватил его, намереваясь с ним поиграть, он вдруг гортанно заголосил, с внезапной паникой дёргая ногами и ударяя Джексона по рукам своими маленькими ладошками.

– Эй, эй, эй, – мягко произнёс Джексон, отпуская его.

Пока он в панике продолжал дёргаться, его голова опустилась под воду. Джексон почти сразу же вытащил его, но он был напуган и расплакался, в это же время давясь и выплёвывая воду. Его “голос”, редко используемый, звучал как многое, но точно не детский плач.

– Эй, – произнёс я, махая рукой, чтобы привлечь его внимание. – Эй!

Я жестом попросил его позволить мне взять его на руки, но он казался парализованным. Он обнимал руками свою грудь, крича, уже в полном ужасе. В отличие от обычной реакции борьбы или бегства, он просто стоял на месте, будто не был в силах изменить свою судьбу.

Я присел на корточки и очень медленно протянул руки, кивая ему, будто чтобы сказать: “Теперь я о тебе позабочусь”.

Он не возражал, когда я подхватил его на руки и отнёс к краю бассейна, где посадил его.

– Ууухххх, – странным голосом простонал он. Выражение его лица выглядело совершенно разбитым. Он обнимал себя так сильно, что у него побелели костяшки на пальцах. – Уууухххххх.

– Мне жаль, – сказал Джексон, подходя, чтобы встать рядом со мной.

– Уууухххххххх. Ааааахххххх.

– Всё нормально, – произнёс я.

Я снова протянул руки, чтобы Тони их видел. Я приближал их очень медленно, показывая, что намерен взять его в свои руки.

Он не препятствовал мне.

Я притянул его к себе.

– Ааааахххх. Хах! Ууууууххх.

– Хорошо, малыш, – прошептал я ему на ухо. – Всё хорошо. Всё будет в порядке.

Он крепко сжал руки вместе, прижимая их к своей груди.

– Всё будет в порядке, милый, – сказал я, поглаживая его по спине. – Всё будет просто отлично.

У него был эмоциональный срыв, но он не делал движений, чтобы сбежать, спрятаться, бороться в ответ. Он был пойман в какую—то хватку и стоически её терпел.

Джексон посмотрел на меня, нахмурившись.

– Всё будет в порядке, – сказал я.

– У него много проблем, Вилли.

– Я знаю, но он тот, кого мы ждали. Я это знаю.

– Ты говоришь так обо всех них.

– Но в этот раз я это знаю.

– Что ж, мне жаль, что я напугал его. Он мне ещё не доверяет.

– Дай ему немного времени.

Я гладил Тони по спине, шепча “Тише” и “Успокойся” ему на ухо, пытаясь передать языком своего тела, что всё хорошо, что он в безопасности, что ему нечего бояться, что ничто и никто не причинит ему боль, что плакать нормально, что я будут терпеливым. Он ответил тем, что положил голову на изгиб моего плеча и прильнул. Я подхватил его, чтобы притянуть ближе и обнять.

– А теперь тише, милый, – ворковал я ему на ухо. – Тише, тише, тише.

Конечно, я знал, что он меня не слышит, и мне было жаль. Все ужасы и испытания, через которые он прошёл, он выдерживал в полной тишине, без успокаивающегося голоса или слова.

Я мягко раскачивал его взад-вперёд и продолжал говорить. В конце концов, он приложил ладонь к моему горлу, будто чтобы чувствовать вибрации от моих слов. Спустя некоторое время он обвил меня руками и перестал сопротивляться. Я притянул его ближе, поддерживая рукой его голову, перенося свой вес с одной ноги на другую, чтобы он испытал укачивающее движение, которое успокоило бы его.

Я вышел из воды и понёс его наверх.

Джексон шёл следом, с виноватым и расстроенным видом.

Я устроил Тони на кровати, присел на корточки и посмотрел на него долгим взглядом.

Д—ж—е—к тебя напугал? – прожестикулировал я.

Он посмотрел на Джека недовольным взглядом.

Д—ж—е—к—у жаль, – сказал я.

Джексон кивнул, отвечая выражением “Прости” на лице.

Тони на мгновение посмотрел на него и опустил глаза.

Хочешь, чтобы я ударил его за тебя? – спросил я.

Он взглянул на Джексона.

Я притворился, что шлёпнул Джексона по руке. Джексон притворился, что ему ужасно, ужасно больно.

Тони едва заметно улыбнулся.

Он плохой мальчик, – прожестикулировал я.

Тони кивнул.

Но ему жаль. Он не хотел тебя напугать. Мы не хотим, чтобы ты был несчастен. Хорошо? Мы хотим быть твоими друзьями.

Друзьями… мне?

Да.

Он снова посмотрел на Джексона и опустил глаза.

Ты в порядке? – спросил я.

Страшно.

Не бойся, милый. Мы рядом. Мы поможем тебе. Всё будет хорошо.

Он сжал губы.

Давай тебя переоденем, – сказал я.

Глава 8

Такая вечеринка

“Маленькое мероприятие” миссис Ледбеттер состояло примерно из двадцати гостей. Большинство были друзьями семьи, со многими из которых я познакомился в течение трёх недель, которые провёл здесь, когда мы с Джеком справляли свадьбу в саду за домом.

– Вот и она, – сказала миссис Ледбеттер, беря меня за руку и таща через маленькую толпу, пока Джексон и Тони плелись следом. Официанты носили подносы с закусками и шампанским и другой едой “на зубок”. Будто чтобы отметить приезд деревенщин из Миссисипи, на заднем плане играл диск Пэтси Клайн. Пэтси находилась в разгаре своих объяснений о том, как вышла гулять после полуночи.

Миссис Ледбеттер воскликнула:

– Гленда, дорогая! Так рада, что ты смогла прийти. Это Вилли Кантрелл. Конечно же, ты его знаешь! Он мой зять. Вилли, это Гленда Хатчинс из «Бостон Геральд». Она посещает светские мероприятия – и если это происходит в моём доме, я бы хотела думать, что это мероприятие. Я ошибаюсь?

– Вы никогда не ошибаетесь, миссис Ледбеттер, – заверила её Гленда, целомудренно целуя лицо старой женщины, прежде чем повернуться ко мне.

– Вилли Кантрелл, – произнесла она, протягивая руку. – “Спасибо и прощай” – это действительно последние слова Ноя?

– Ну, да, – ответил я.

– Поэтому вы использовали их для названия книги. Это было так душераздирающе. Джексон действительно сказал вам позволить Ною умереть?

– Прошу прощения?

– Ну, он держался ради вас, потому что знал, что вы не были готовы его отпустить, но ему было больно, и всё же он продолжал держаться ради вас…

– Я бы предпочел не говорить об этом сейчас, – сказал я.

– Это было так трагично! Бедный маленький мальчик. Он, должно быть, так сильно вас любил! И эти сцены в больнице, там, в конце… но затем, конечно же, все эти сцены в квартире с ним в этой маленькой больничной кровати… Не думаю, что я когда-нибудь читала что-то похожее на эту книгу, если честно, а я прочла много книг, могу вам сказать. Что за необычайный маленький мальчик.

Я опустил глаза, взглянул на Тони, который, казалось, нервничал, когда вокруг было так много людей. Я взял его за руку, и он казался благодарным. Он подкрался ближе ко мне.

– А кто этот маленький мужчина? – спросила Гленда живым, меня-не-переубедишь голосом.

– Мы думаем взять его на попечительство, – сказал Джексон. – Может быть, и усыновим.

– А вы? – спросила она, бросая взгляд на Джексона, будто глядя на интересное насекомое.

– Это мой сын, Джексон, – заметила миссис Ледбеттер слегка оскорблённым тоном.

– Ну конечно! – произнесла Гленда.

Она тут же повернулась обратно ко мне.

– Итак, расскажите мне, Вилли – могу я называть вас Вилли?

– Это вы и делаете, – отметил я.

– Я хочу сказать, вы с юга. Не уверена, есть ли у вас… вы знаете, что я имею в виду.

– Можете звать меня мистер Кантрелл, – позволил я.

– Мистер Кантрелл, – сказала она, кивая, будто соглашаясь, что это оптимальная форма обращения. – Это правда, что вы подбираете подходящий сценарий для “Крэкового малыша”? Конечно же, получился бы замечательный фильм.

– Да, Вилли, расскажи нам о фильме, – сказала миссис Ледбеттер, затягиваясь электронной сигаретой и улыбаясь мне. Она не собиралась позволять мне упустить возможность похвастаться – или погреться в лучах славы.

– Ко мне подходили, да, – признался я. – Хотя нет ничего определённого. Это была просто идея.

– Я слышала, что Джеймс Кэмерон хочет его режиссировать, – сказала миссис Ледбеттер. – А почему бы и нет? Вся эта история как Титаник в миниатюре.

– Мам! – воскликнул Джексон.

– Ну, рано или поздно это должно было стать катастрофой, со всем этим маленьким метамфетаминовым малышом, папочкой-гомосексуалом, матерью в тюрьме, одурманенным наркотиками бойфрендом – это будешь ты, дорогой. Трагедия. Комедия. Всё одновременно. Зрители любят такие вещи. Это как наблюдать за тем, как поезд сходит с рельсов.

– Спасибо, – ответил я.

– Ох, Вилли, не скромничай. Уже все знают эту историю. И твоя семья – Господи! У них мог бы быть свой собственный сериал, с их-то поведением. “Все в семье. Часть вторая”*. И если бы перед твоим дедом поставили камеру, он был бы суперзвездой.

*Все в семье – американский комедийный телесериал.

– Думаю, мы забегаем вперёд, – сказал я. – Мой редактор сказал, что сценарием интересовались, но ничего не решили, и я думаю, что штука с Джеймсом Кэмероном просто слух. Он определённо никогда…

– Ох, Вилли! Не будь таким скромным, – велела миссис Ледбеттер. – Ты не обязан рассказывать нам все подробности, но мы знаем, что ты что-то задумал. И я совсем не против иметь знаменитого зятя. Интересно, кого они найдут на роль меня в фильме. Я всегда считала, что Софи Лорен подошла бы замечательно, если бы только могла нормально говорить и не звучать так, будто жуёт сушёный помидор. И я не уверена, что у нее все в порядке с грудью…

– Мама! – пробормотал Джексон.

– …но я уверена, врачи смогли бы подтянуть эти штуки. Давайте начистоту. Её грудь просто не такая, к какой все привыкли, и уже висит до самой талии. Она действительно себя запустила. И эти губы! Я уверена, должна быть возможна операция или что-нибудь. Только бы они не выбрали Анджелу Лэнсбери. Честное слово! Я не хочу, чтобы люди думали, что у меня пять подбородков. И они действительно должны нанять Роберта Редфорда на роль моего мужа. Вы видели его последний фильм? Мужчина. Лодка. Открытый океан. Два часа ничего, кроме Роберта Редфорда, мужчины, его лодки, океана. Ох, это было ужасно! Он может лучше! Думаю, он мог бы идеально сыграть Стивена, производит солидное впечатление…

– Я могу сделать фотографию, мистер Кантрелл? – спросила Гленда, волшебным образом доставая Айфон и поднимая его вверх.

– Нет, – сказал я.

– Ох, Вилли! – воскликнула миссис Ледбеттер. – Не будь таким, дорогой.

– Нет, – ответил я, – у нас посещение с ребёнком, которого мы хотим взять на попечительство. Нам нельзя публиковать его фотографии.

– Что ж, оставь сироту, дорогой, – велела миссис Ледбеттер. – Джексон, возьми своего дружка за руку.

– Мама, не называй его так!

– Я действительно не хотел бы, чтобы меня фотографировали, – сказал я, когда Джексон взял Тони за руку и передвинул его на одну сторону.

Тони недовольно заворчал.

– Ерунда! – воскликнула миссис Ледбеттер. – Ты написал книгу о своей жизни и опубликовал её, чтобы увидел весь мир. Ты, должно быть, хотел внимания – и теперь ты его получаешь. Так что наслаждайся, Вайлис! Живём только раз.

– Должно быть, для некоторых людей это облегчение, – сказал я, морщась, когда миссис Ледбеттер подкралась ко мне и улыбнулась на камеру.

Гленда сделала снимок на свой Айфон, а я чувствовал себя совершенно нелепо.

– Над чем вы сейчас работаете? – спросила Гленда, убирая телефон в маленькую сумочку и с жадностью глядя на меня.

Я нахмурился.

Я огляделся в поисках Тони, на лице которого была своего рода заинтересованная гримаса.

Ты в порядке? – прожестикулировал я.

– Что это за запах? – спросила миссис Ледбеттер, разворачиваясь кругом, втягивая носом воздух, как гончая собака.

Это был запах чьих-то газов.

Было тяжело это упустить, но привлекать к этому внимание казалось довольно недобрым, даже по стандартам миссис Ледбеттер – или по их отсутствию. Я бросил взгляд на Джексона, чтобы посмотреть, он ли виновник. Он слегка наклонил голову в сторону Тони и нахмурился.

Тони нервно выкручивал руки.

“О нет”, – подумал я.

На лице Тони было болезненное, огорченное выражение.

Что такое? – спросил я.

Он расплакался и поспешил прочь через море тел, поглощаших напитки и закуски.

Я последовал за ним. Я и забыл, какими быстрыми могли быть дети.

Тони бежал сломя голову по красивому ковру, задев официанта с подносом, полным бокалов шампанского. Официант опасно наклонился вправо, стараясь убраться с пути Тони. Дюжина дорогих бокалов качались и шатались.

– Тони! – воскликнул я, забывая, что он глухой, и чувствуя необходимость что-то сказать.

Раздался хор охов, когда бокалы полетели и рухнули на пол.

Тони побежал к большой лестнице, взбираясь по этим ступенькам так, будто у него на хвосте сидел дьявол.

Я мчался за ним на виду у всех гостей, зная, что на меня, должно быть, смотрят как на какого-то дикого южного мужлана.

– Тони!

На нас смотрели.

Я слышал где-то позади себя Джексона, зовущего меня по имени.

– Тони! – крикнул я, испытывая стыд, пока тяжело взбирался по мраморным ступенькам вслед за ним.