Текст книги "Смертельный огонь"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Глава 18
Цель

Магна Макрагг Цивитас, врата Геры

Шрамов у нее было множество. Никогда ее не назовут красивой или величественной: война заклеймила ее не хуже, чем любого огнерожденного. Однако эстетические недостатки «Харибды» восполнялись одним преимуществом. Она могла снести все.

Не многим кораблям Восемнадцатого легиона удалось избежать Истваанской бойни. Многие пали жертвами первых залпов и рухнули в атмосферу, словно кометы, объятые адским пламенем. Других уничтожили при неудачной попытке бегства. Теперь их остовы лежали на черном песке Истваана или призраками плыли сквозь верхние слои атмосферы, за самой границей гравитационного влияния.

«Харибда» же умела выживать, что было куда важнее ее размеров или мощи значительного арсенала. Ее борта покрывали борозды и вмятины, верхняя часть корпуса почернела от огня. Дыры в корпусе несколько раз пломбировали и латали абляционной броней. Ее жгли, ранили и били, но она выдержала все.

Как ее легион.

Нумеон стоял у врат Геры, ждал транспорт, который отвезет его на корабль, и с пикт-потока наблюдал за технопровидцами, которые командовали группой сервиторов на побитых бортах «Харибды», готовя ее к отлету.

– Как же она уродлива, – раздался позади знакомый голос.

– Если мне не изменяет память, я говорил лорду Жиллиману, что сопровождение мне не нужно, – сказал он, с улыбкой разворачиваясь.

Тиэль рассмеялся, но его веселье было недолгим.

– Я просто хотел попрощаться и сказать, что многие не прочь отправиться с тобой. Не только я.

Нумеон поднял взгляд на темнеющее небо, как будто мог разглядеть в нем многочисленные корабли, летящие с Макрагга и на Макрагг. Всем им предстояли свои путешествия, но никто не отправлялся так далеко.

– Шестьдесят шесть воинов бросят вызов шторму в этом гигантском корабле. Это было бы поэтично, если б не было так опасно. И ты прав.

– Насчет чего?

Нумеон повернулся обратно к Тиэлю.

– Она уродлива.

Тиэль кивнул:

– Если в галактике еще существует удача, желаю, чтобы она тебя сопровождала, Артелл. Я не могу сказать, что верю, как ты, но, когда вижу силу твоей надежды, я тоже начинаю надеяться.

Они по обычаю воинов пожали друг другу предплечья.

– Спасибо, Эонид. Ты спас меня и воссоединил с отцом. Я перед тобой в неоплатном долгу.

– Доберись до Ноктюрна, покончи с этим, оправдай мою веру в тебя, – сказал Тиэль, – и мы квиты.

Нумеон кивнул. Над посадочной площадкой разнеслось вокс-объявление, что его транспорт скоро прибудет.

– Я сначала подумал, Жиллиман отправил тебя сюда, чтобы ты уговорил меня остаться, – признался он.

– Он и отправил, – ответил Тиэль. – Но если мой примарх не может тебя переубедить, то мне это тем более не под силу.

– Что теперь будешь делать? – спросил Нумеон, на секунду отвернувшись, когда в небе раздался низкий гул турбинных двигателей. К земле приближались три черных силуэта, а несколько Саламандр ждали их, задрав головы.

– То же, что и раньше. Командовать Отмеченными Красным и зачищать внешние миры.

– Инвиглио… – сказал Нумеон. – Мне жаль, что он погиб.

– И мне, брат. Но он не последний, и он знал, чем рискует. Мы все знаем.

– Да.

– Тебя ждут еще большие опасности.

– Боюсь, угроза смерти будет не самой страшной.

Тиэль невесело рассмеялся:

– Пожалуй. Но что бы ни ждало тебя и твоих братьев в этом шторме, желаю преодолеть все испытания. Удача тебе понадобится. Много удачи – больше, чем тебе положено.

– Может, мне передастся часть твоей, – улыбнулся Нумеон.

Позади него транспортники с громким лязгом коснулись железобетона посадочными опорами.

Посреди группы легионеров в змеино-зеленом висел саркофаг, поднятый гравитационными импеллерами на полметра от земли. Его окружали шестеро Саламандр, включая Вар’кира и Зитоса.

– Отвага и честь, Артелл Нумеон, – произнес Тиэль на прощание.

– Вулкан жив, – ответил Нумеон и направился к похоронному караулу примарха.

Встав у края посадочной площадки, Тиэль смотрел, как улетают Саламандры. Когда три штурмовика стали медленно подниматься к верхним слоям атмосферы, за которыми их ждала «Харибда», в голове вновь прозвучали последние слова Нумеона.

«Вулкан жив».

– Да, жив, – прошептал Тиэль. – В тебе.

Глава 19
Серый

Сначала пришла темнота, а за ней – медленное, но неуклонно растущее понимание, что он не мертв. С ним явилась полная потеря ориентации и желание избавиться от всего, что было в желудке. Он так и поступил, залив угол комнаты желчью.

Затем он откинулся назад, тяжело дыша, с тревогой осознал, что касается металла, и напряг память.

Даже собственное имя ускользало от него, а приступ клаустрофобии душил любые попытки вспомнить. Вдруг впав в панику, он заметался по крохотной камере. Она была низкой, и он несколько раз ударился головой, исследуя границы своего маленького металлического мира. Удары кулаками по стенам тоже ни к чему не привели.

Он ничего не помнил. Абсолютно ничего.

Он сел на пол и попытался вытянуть перед собой ноги, но они во что-то уперлись. Он слегка подтолкнул препятствие ногой. Оно оказалось тяжелым, но поддалось.

Это было тело. Он был не один. Рефлекс заставил потянуться к оружию, но оно отсутствовало. Тогда он сжал кулаки.

– Кто ты?

Он опять запаниковал, не узнав хриплый голос, сорвавшийся с собственных губ. Провел дрожащей рукой по лицу, но черты тоже были незнакомы.

– Кто ты? – повторил он, с силой пнув тело, чтобы добиться ответа.

Ничего. Ни звука, ни движения.

– Мертв?

Он понял, что говорит вслух, только когда услышал ответ эха.

Он с трудом поднялся на четвереньки и прополз до тела. Глаза уже привыкли к темноте, так что ему удалось различить очертания трупа, с которым делил камеру. Труп был в броне, судя по силуэту и четкости линий. Он осторожно постучал по нему пальцем, и в ответ раздался звук нерушимого металла.

Керамит. Адамантий.

Слова без спроса вспыхнули в сознании, но он знал, что они имеют прямое отношение к броне воина.

Легионерские доспехи.

Да, это он тоже вспомнил, как и то, что на нем такие же.

Его словно закрыли от света тончайшей завесой, но сквозь нее постепенно пробивалось все больше лучей, и он начал собирать разбитый разум по кусочкам.

– Свет.

По его приказу вспыхнул магниево-яркий луч. Он исходил из фонаря, встроенного в доспехи, и освещал камеру, больше похожую на какой-то грузовой контейнер. На дальней стене был люк. Свет также позволил в подробностях разглядеть второго обитателя камеры.

Трансчеловек. Мужчина.

– Легионер… – произнес он, постепенно привыкая к собственному голосу. – Или нет?

Мертвый воин был облачен в серые доспехи со шлемом. Никаких символов. Никаких знаков различия.

Только один опознавательный знак, такой неяркий, что он едва его не пропустил – стилизованный глаз, вписанный в старинную букву йоту.

Знак был выгравирован на серой броне. Небольшой, незаметный. Незнакомый.

– Кто ты?

Как и следовало ожидать, мертвый воин не ответил.

– Это я сделал?

На его латных перчатках не было крови.

– Мы союзники? Пленники?

Обыскав тело, он нашел оружие.

«Болт-пистолет», – сообщил ему медленно прояснявшийся разум.

Помимо болт-пистолета у воина обнаружился тактический пояс с боевым ножом, которые он тоже забрал.

– Что-то пошло не так…

На задней части шеи мертвого воина алела кровь. Небольшая капля. Он чувствовал ее запах, этот влажный металлический запах, который был пугающе знаком. Тонкий как игла клинок укатился к стене контейнера, где теперь и лежал, ненужный и почти не заметный.

В памяти всплыла сцена борьбы. Недолгой. И команды, брошенной с последним выдохом.

«Спать».

Даже от этого смутного воспоминания клонило в сон.

В сознании начала проступать другая команда. Достав пистолет и направив его на стену контейнера, он произнес:

– Выход.

Люк открылся с резким лязгом отодвигающегося засова. Он распахнул его ногой, продолжая целиться в направлении, где могли ждать враги.

Снаружи оказался захламленный отсек. Было темно, а воздухе стоял гул от расположенных неподалеку двигателей.

Небольшой грузовой корабль.

Покинув контейнер, он огляделся и нашел выход – короткую лестницу, ведущую к площадке, которая заканчивалась овальной дверью.

Свобода.

Он уже хотел уходить, когда вдруг остановился и посмотрел вниз. Его броня была жертвенно-красной, как кровь. Пластины покрывала клинопись.

Колхидский.

– Я – Бартуса Нарек, – произнес он, и память вернулась, вызвав широкую улыбку на угрюмом лице. В ней оставались пробелы. Он не помнил ничего, что следовало за последним допросом Тита Прейтона. Ни этот корабль. Ни побег из Восточной цитадели. И тем более ни мертвого легионера, с которым делил камеру.

Сам не понимая зачем, Нарек вернулся в контейнер и поменялся с трупом броней. Она на удивление хорошо ему подошла.

– Запереть, – сказал он, и контейнер закрылся.

Труп и снятые доспехи остались внутри. Уверенный, что никому на борту этого корабля не вскрыть люк – во всяком случае быстро, без хороших режущих инструментов, – он направился к выходу.

Многое оставалось неизвестным, в памяти зияли огромные провалы. Но почему-то Нарек твердо, на уровне подсознания помнил, что у него есть миссия. Он только не знал, в чем она заключается.

Пока.

Часть вторая
Одиссея

Глава 20
Среди теней

Окраины Ультрамара

Здесь, в не знающих закона глубинах космоса, планеты продолжали гореть.

Теневой крестовый поход отравил Ультрамар. Пятьсот миров уже никогда не будут прежними. Но планеты у границ, за щитом Макрагга и миров-примус, пострадали сильнее всего.

После войны сюда устремились стервятники и менее порядочные вольные торговцы. Любая развалина в космосе могла таить в себе выгоду. Но не каждый корабль был пуст. В некоторых оставались легионеры, забытые здесь, когда Лоргар завершил свою симфонию.

Бандиты и ренегаты стали собираться вместе, чтобы выжить. Появлялись военачальники, некогда брошенные или изгнанные своими могущественными легионами. Большинство даже не слышали про Теневой крестовый поход, но все равно слетались к разграбленным им мирам, как вороны.

У части застрявших здесь предателей были корабли – те самые корабли, которые теперь отчаянно пытались уничтожить Отмеченные Красным. Алчное рысканье по развалинам прекратилось, а на периферию Ультра-мара опустилась зловещая тишина, полная обещаниями нового кровопролития.

Разрушения следовали за разрушениями без каких-либо причин.

Сквозь пустоту плыли выпотрошенные судна, ни к чему не принадлежащие, никем не оплакиваемые. Гигантские капитальные корабли висели, разорванные надвое, и гнили в тишине и темноте. Облака космического мусора накрывали целые системы, превращаясь в огромные, почти непроходимые лабиринты. «Харибда» продвигалась медленно.

– Так держать, плазменные двигатели на три четверти мощности, – спокойно приказал Адиссиан рулевому. – Повернуть на двадцать градусов вправо.

Они вошли в первое крупное облако мусора – тяжелую завесу из металлических обломков в плотном астероидном поясе.

– Так точно, сэр, – отозвалась Лисса Эсенци.

Коло Адиссиан, отличавшийся тусклой бледностью, которая была характерна для гесиодской аристократии, происходил из семьи флотских офицеров и занимал почетную должность капитана этого корабля. Ему было не больше тридцати трех стандартных терранских лет, он был молод и должность получил, пережив своего предшественника Тибульта Огуру, погибшего при побеге с Истваана V. Напоминанием об этом побеге ему служил шрам, идущий вдоль левой щеки почти до самого носа.

Он тяжело переживал потерю старика, Тибульт был ему как отец. Впрочем, эта трагедия не была самой страшной в жизни Адиссиана. Она причиняла боль, но хотя бы не оставила в душе пустоту, как другая смерть, о которой он предпочитал не вспоминать.

Под его правым глазом был изображен ноктюрнский символ храбрости в виде наковальни. У него были яркие глаза, но не красные, как у легионеров его мира смерти, а бледно-зеленые, как у матери, короткие темные волосы и подстриженная борода с проседью. Весь его облик дышал уверенностью, и выглядел он именно так, как должен выглядеть капитан боевого корабля.

Эсенци тоже получила свой пост, пережив предшественника, только ей пришлось самой убить прошлого рулевого, когда он обезумел и, не дожидаясь приказа об эвакуации, попытался оставить свой пост, чтобы сесть в спасательную капсулу. Она никогда об этом не упоминала, но и не винила себя. Однако после этого в ней появилась жесткость, вызванная скорее бременем долга, чем угрызениями совести, и постоянный страх закончить так же. Она была красива, чего Адиссиан не мог не признавать, с немного смуглой кожей и с длинными алыми волосами, которые она по эфонионской моде укладывала в ирокез.

Адиссиан внимательно следил на экранах сенсориума за большим кладбищем кораблей, которое сейчас располагалось в пятидесяти шести километрах, но скоро станет ближе.

Следуя главному курсу к Ноктюрну, они покинули пределы Макрагга и вступили в не столь изведанное пространство. Из-за этого Адиссиан вел себя настороженно.

– Как велико то поле битвы, Эсенци?

– Оно огромно.

Она показала ему планшет.

Адиссиан нахмурился. Он предпочел бы облететь кладбище, но такой большой крюк приведет к сильнейшему отклонению от курса. Судя по навигационным картам, точка Мандевилля располагалась прямо за скоплением мертвых кораблей. Оттуда можно будет войти в варп и надеяться, что Гибельный шторм не разорвет их на части.

– Цирцея, – сказал Адиссиан, открыв вокс-канал с их навигатором. – Будь готова, как только мы выйдем с другой стороны облака. Все хорошо?

В голосе Цирцеи чувствовалось напряжение из-за необходимости концентрироваться.

– Да, капитан. Все в порядке. Нам потребуется совершить быстрый переход в варп?

Казалось, она читала его мысли. Если они попадут в беду, пока будут пробираться через кладбище, если там окажутся враги в засаде, а они не смогут дать бой, другого выхода не будет.

– Будем надеяться, что нет, – честно ответил он и закрыл канал. – Рулевой, вперед. Уменьшить подачу энергии в плазменные двигатели, щиты на двадцать процентов.

Незначительный расход энергии на щиты мало скажется на резервах, но обеспечит необходимую защиту от небольших обломков, с которыми неминуемо придется столкнуться.

Лисса Эсенци исполнила приказ, и Адиссиан с удовлетворением прочитал на гололитическом экране, как повысился их уровень защиты.

Он откинулся на спинку трона, но расслабленным отнюдь не выглядел.

– Что на сенсорах?

– Боюсь, почти ничего, – ответила Эсенци, повернувшись к капитану. – Регион пропитан радиацией. Пока что мы ничего не видим и не слышим.

– Тогда придется положиться на твое чутье, рулевой, – улыбнулся он.

Адиссиан хотел ободрить ее, но Эсенци молча кивнула и вернулась к своим приборам.

Адиссиан едва заметно пожал плечами. Одной улыбкой ее ледяную оборону не растопить.

– Поаккуратнее, Эсенци, и не спеши.

– Так точно, сэр.

Вблизи стали видны детали кораблей, раньше не заметные из-за расстояния.

Поначалу только вырванные с мясом секции плыли рядом с каменными глыбами и облаками блестящей пыли, но вскоре на смену обломкам пришли целые корабли, завалившиеся на бок и глядящие в пустоту разбитыми люками, как трупы – мертвыми глазами.

Впрочем, трупами они и были.

Некоторые оказались начисто выпотрошены; судя по останкам, они погибли в результате катастрофической цепной реакции. Сквозь небольшие дыры на разбитых корпусах виднелись группы висящих в невесомости людей. Гибель корабля застала их в страховочных тросах, которые они не успели снять, и теперь были обречены вечно болтаться на них, как забытые марионетки.

По правому борту висел корабль-левиафан, такой огромный, что даже на расстоянии нескольких километров закрывал от них остальную часть кладбища. В боках зияли гигантские дыры, а внутренняя надстройка вышла наружу, как сломанная кость.

«Харибда» была большим кораблем, но при осторожном управлении могла пролететь через внутренности этого монстра, как малек через скелет глотокита.

Адиссиан приказал Эсенци направиться внутрь. Она же, взяв последние данные с сенсориума, уже рассчитала курс, в пределах нормы риска. Они до минимума снизили излучение, притушив внутренний свет и уменьшив выброс энергии. Корабль был слишком велик, чтобы его облетать, пришлось выбрать путь через него, но, поскольку в тенях могло таиться что угодно, осторожность лишней не была.

Разрушенное нутро левиафана выглядело не менее впечатляюще: за дырявым корпусом обнаружились гигантские амфитеатры, а сломанные мостики под потолком походили на торчащие кости.

Неведомый противник оставил от левиафана лишь пустую оболочку.

В одном зале они увидели несколько рот легионеров, застывших в последнем бою. Когда «Харибда» пролетела мимо, за ней поплыли тела в кобальтово-синих и алых доспехах, подернутых инеем. Несколько трупов врезалось в щиты и разбилось на куски. Другие продолжали сражаться, не убирая рук с вражеских шей, держа клинки в ледяных телах, наставляя болтеры для стрельбы.

Адиссиан знал, что у всех космических десантников на генетическом уровне заложена способность сопротивляться разрушительному воздействию пустоты, но даже у легионеров был предел. Здесь определенно произошло что-то ужасное – такой жестокий конфликт, что его участники не прекратили сражаться, пока не застыли от холода.

Теперь они выглядели по-жуткому безмятежно.

– Такова судьба всех воинов, – раздался из-за трона низкий голос, заставивший весь экипаж мостика подпрыгнуть. – Во всяком случае, мы о такой мечтаем.

Придя в себя, Адиссиан повернулся к легионеру в зеленых чешуйчатых доспехах.

– Сержант Зитос, – сказал он и слегка поклонился, хотя это был его мостик. – Я не слышал, как вы вошли.

Пылающий взгляд Зитоса остановился на изображениях, поступавших на экраны перед штурвалом.

– Прошу прощения, капитан. Я заметил, что «Харибда» вошла в беззвучный режим, и решил, что мне следует поступить так же.

– Разумно.

– Я тоже так думаю. – Зитос показал на видеопоток. – Что это, капитан?

Адиссиан вдруг заволновался и быстро загрузил все данные, которые были у «Харибды» в когитаторах.

– Записи говорят, что это корабль Семнадцатого легиона, по размерам превышающий класс «Глориана». Больше о нем ничего не известно.

– Какой-то монстр, – пробормотал Зитос.

– В самом деле, сэр.

– Что, по-твоему, здесь произошло?

– Судя по уровню радиации, взрыв варп-двигателя.

Зитос с мрачным видом смотрел на трупы, продолжавшие появляться в видеопотоке. Среди погибших Тринадцатого и Семнадцатого легионов встречалось железо цвета воронова крыла и даже змеино-зеленого. Не всем легионерам, добравшимся до Ультрамара, удалось ступить на Макрагг.

Не все чудеса имели героический финал. Иногда они заканчивались просто смертью.

В жутком скоплении время от времени мелькали массивные силуэты дредноутов и легионерских штурмовиков.

– Что же скрывают мертвые? – задумался вслух Зитос.

Ни Адиссиан, ни другие члены экипажа не знали, что ответить, поэтому ответом послужила тишина.

Следующие несколько минут обитатели мостика провели, поражаясь величию корабля, через который они в буквальном смысле плыли, потом «Харибда» покинула огромную развалину. Вдали умерла звезда, и возникшая в результате вспышка залила окружающее пространство тускло-оранжевым светом.

Она также осветила корабль, прятавшийся на низкой орбите у темной стороны небольшой луны.

– Во имя Трона, это еще что? – воскликнул Адиссиан, когда экраны сенсориумов очистились и зазвенел сигнал бедствия.

Эсенци триангулировала его.

– Это имперский сигнал. Исходит от базы на пути следования, расстояние – триста восемьдесят один километр.

– Увеличь.

Изображение приблизилось в несколько раз, показав планетоид с небольшой станцией, которая состояла из геодезических куполов и пары больших буровых вышек. Должно быть, она избежала пустотной войны из-за отдаленности, но привлекла внимание, когда конфликт завершился.

– Название – «Бастион». Гражданская станция. Похоже на заправочный пункт.

– А корабль, пытающийся спрятаться за луной? – спросил Адиссиан, в пылу работы забыв, что у него на мостике легионер.

– Легкий крейсер класса «Гладий». Недавно выпустил шаттлы.

– Которые направляются к Бастиону.

– Так точно, сэр.

Адиссиан проверил название крейсера. «Некротор». Значит, Четырнадцатый легион.

– Гвардия Смерти, – сказал Зитос прежде, чем Адиссиан успел зачитать название с гололита. – Сколько?

– Сержант? – нахмурился Адиссиан.

Зитос с каменным лицом повернулся к капитану:

– Сколько шаттлов?

Ответ тут же дала Эсенци:

– Три, повелитель.

– Я тебе не повелитель. Не называй меня так больше. Обращайся по званию.

Эсенци виновато покраснела и едва не задрожала, столкнувшись с раздражением легионера.

– Принято к сведению, сержант Зитос.

Зитос не ответил. Он уже направлялся к выходу.

– Подготовьте в пусковом доке «Громовой ястреб», – бросил он, уходя. – Я с братьями скоро там буду. Ксафен… – добавил он, перейдя на внутренний вокс доспехов.

– Сержант, – позвал Адиссиан, и Зитос, успевший дойти до дверей, остановился и повернулся к нему.

– Вам есть что добавить, капитан?

Он уже снял шлем и держал его наготове в левой руке.

– Наша миссия и природа этих развалин на границах Ультрамара… На станции может ждать что угодно, а чем дольше мы мешкаем… – Он замолк под дьявольским взглядом сержанта. – Я только хотел спросить, разумно ли это?

– Нет, не разумно, но я не собираюсь пренебрегать долгом из-за осторожности.

Зитос развернулся и ушел.

– Три транспортника, – задумался вслух Ксафен. – Даже если мы возьмем с собой весь состав, нас все равно может оказаться меньше.

– Поэтому мы не будем брать. Мы разведаем ситуацию и, если понадобится, вызовем по воксу подкрепление.

– Это штурмовики. В каждом может быть по тридцать силовых комплектов.

– Мы не можем их проигнорировать.

– И не можем рисковать своими воинами.

Зитос взглянул на Ксафена:

– Тогда ты понимаешь, в чем моя проблема.

Ветеран кивнул.

Они с Зитосом одновременно направились готовить к бою свой небольшой арсенал.

Ксафен передернул затвор своего болтера модели «Фобос», убедился, что патронник пуст, и проверил, заряжены ли два пистолета, ручной огнемет и болт-пистолет с серповидным магазином. У него было три клинка: два боевых ножа – с зазубренным лезвием и с гладким – и укороченная каскара, которую он носил на спине горизонтально.

К правой руке крепилась огнеметная перчатка, классическое оружие пирокластов.

– Брат, ты уверен, что тебе хватит оружия? – поинтересовался Зитос, но ветеран не уловил сарказма.

– Я подумывал взять волкит, – ответил Ксафен, на ходу поправляя оружейный пояс. – И я могу модифицировать «Фобос», добавив подствольный гранатомет. Может, мне вернуться?

Зитос покачал головой, порадовавшись, что оскаленная маска шлема скрывает улыбку.

Как и все шестьдесят шесть, он носил броню с драконьим аспектом. Даже у наголенников и нагрудников были фестонные края, имитирующие чешую. К нарочито грубым наплечникам крепились плащи из драконьей кожи. Большинство плащей были обожжены и изрезаны, как и их владельцы.

Отряд, которому предстояло отправиться на Бастион, собрался небольшой, но закаленный. Ему не хватало только одного.

– Где Нумеон? Он не отвечает по воксу, – сказал Зитос.

Они подходили к вертикальному транспортеру, который доставит их к пусковым докам, и лидер Погребального Огня уже должен был выйти на связь.

– А ты как думаешь?

– Ясно.

Зитос почти не видел Нумеона после отлета с Макрагга. По всей видимости, капитан предпочитал проводить время с мертвыми, а не с живыми.

– Он один? – спросил Зитос.

– Вар’кир с ним.

– Попроси нашего капеллана передать капитану, что здесь требуется его присутствие.

– Мы могли бы его не трогать, – предложил Ксафен. – Не пойми меня неправильно, я предпочел бы, чтобы он был с нами, но мы и сами можем командовать вылазкой на Бастион.

– Знаю, брат, но, вытащив Нумеона из этого склепа, мы поможем в первую очередь не себе, а ему.

– Давно ты здесь? – спросил Нумеон. Он стоял на одном колене, склонив голову, и касался крышки саркофага вытянутой рукой.

– Не так давно, как ты.

Вар’кир вышел из теней в небольшой грузовой отсек. Из него вынесли все оборудование и контейнеры, теперь в нем стоял только саркофаг Вулкана. Здесь, в глубинах корабля, его почти не беспокоили.

На стареющее лицо капеллана упал свет, но не от мемориального огня, а от фосфорных ламп.

– Охлаждает комнату, – пояснил Нумеон, встав под вопросительным взглядом капеллана и показав на турбины в коробах. – Пытаешься прочитать меня, как читаешь огонь, Вар’кир?

– Нет необходимости. Все твои чувства на виду, Артелл.

– Вот как? – Он опустил взгляд на отца.

Вулкан до сих пор спал, сжимая в руках боевой молот Несущий Рассвет, а фульгурит торчал из груди, словно отравленное копье.

– Ты боишься, что он восстанет из мертвых.

Нумеон удивленно нахмурился:

– Почему я должен этого бояться?

– Ты боишься, что это случится, когда тебя не будет рядом.

– А мне непременно надо быть рядом? Это говорит тебе твой провидческий дар, Вар’кир?

Вар’кир склонил голову, услышав в голосе Нумеона гнев.

– Я не хотел задеть – только поделиться мнением.

– Мне говорят, что наш отец мертв, что его убил кинжал ассасина, находящийся в нем до сих пор.

– И ты думаешь, если кинжал вытащить, Вулкан исцелится?

– Он пережил падение сквозь атмосферу Макрагга, – ответил Нумеон. – Да, я думаю, что он оживет, если мы вытащим фульгурит. Он даже мог бы сам его вытащить.

– Ты пытался его извлечь?

Нумеон кивнул, успокоившись:

– Да.

– После того как мы взошли на борт «Харибды»?

Второй кивок.

Вар’кир нахмурился, заметив на руках Нумеона кровь. Латные перчатки и шлем лежали в стороне. Вокс-связь в шлеме была отключена.

– Сколько раз?

– Каждый день. – На этот раз он в отчаянии замотал головой. – Но он ни разу не поддался.

– И не поддастся никогда. Во всяком случае, силе.

– Тогда что насчет веры?

– По-твоему, Вулкан вернется к нам, если ты будешь достаточно сильно верить?

– Даже если я буду верить в одиночку, моей воли должно хватить.

Вар’кир мгновение молчал, не зная, что сказать.

– Я с тобой, Артелл. Все мы с тобой. Вулкан вернется на Ноктюрн, но не для того, чтобы воскреснуть, а для того, чтобы упокоиться с миром.

– Вар’кир, неужели ты не веришь в бессмертие? В перерождение? Разве не это проповедует Круг огня?

– Мертвые не возвращаются, Артелл. Я говорю это не как твой капеллан, но как брат и друг. Не цепляйся за эти отравляющие идеи, они тебя уничтожат.

На лице Нумеона отражалась борьба двойственных чувств. Он в символическом жесте показал капеллану ладони. Раны, покрывавшие их и пальцы, были неглубокими, но многочисленными.

– Помоги мне, Вар’кир. Пожалуйста.

– Только скажи, чем я могу помочь.

В глазах Нумеона отразилось столь сильное чувство, что в них страшно было смотреть.

– Верь.

Треск вокса в шлеме Вар’кира подарил ему долгожданный перерыв. Он вслушался. Нумеон смотрел.

Когда сообщение передали, их глаза встретились – холодное стекло и алое пламя.

Первым заговорил Нумеон:

– В чем дело, брат?

– Нас ждет долг.

Из правобортного пускового дока «Харибды» вылетел одинокий штурмовик с тускло светящимися, не выбрасывающими реактивных струй двигателями. Он назывался «Драконис» и вез Саламандр на Бастион.

Адиссиан отвел «Харибду» обратно в радиоактивный участок, чтобы скрыть ее от «Некротора». Судя по внешним признакам, корабль Гвардии Смерти их не заметил.

На полной скорости полет до базы не занял много времени. В десантном отсеке сидели двенадцать легионеров, вооруженные и готовые к встрече с неизвестным. Свет был тусклым, указывая на скорую боевую высадку.

Воины чувствовали странное спокойствие, ибо полет в пустоте шел гладко.

Восемнадцать минут прошло с того момента, как они получили сигнал бедствия. Ксафен следил за хронометром на визоре шлема.

– Если это действительно Гвардия Смерти, неважно, как хорошо защищен Бастион. Им потребуется не больше получаса, чтобы вторгнуться, убить всех обитателей станции и забрать то, за чем они пришли.

– Значит, будем надеяться, что окажемся на станции раньше, – ответил Зитос. К генератору его брони магнитным замком крепился болтер, но он предпочитал громовой молот, лежащий на коленях в деактивированном состоянии. – Ушаманн? – обратился он к эпистолярю, который сидел в стороне от остальных, на противоположном от Зитоса ряду.

Библиарий сидел с закрытыми глазами, сосредоточившись на мистических делах. Он давно уже не прибегал к своему искусству. Жиллиман восстановил библиариум в Империуме Секундус и поставил Тита Прейтона во главе, ибо психические способности были оружием, и только обладатель имел значение, но не само оружие. Такой подход был выбран из необходимости, а не в результате философских размышлений. И тем не менее Ушаманн держал свои силы при себе. До резни он был учеником Ра’стана и продолжал следовать заповедям учителя даже после его смерти. Воля Императора требовала сдержанности и отказа от силы. Лишь недавно Ушаманн начал отходить от этих правил. Прагматизм стоял выше долга, ибо сам служил долгу.

– Я ощущаю страх… много жизней… – проговорил он странным, резонирующим голосом, как будто обращался к ним из-под толщи океана.

Ксафен подтолкнул Зитоса локтем:

– Я думал, это заправочный пункт.

– Наши кузены отвечают агрессией, – продолжал Ушаманн. В число его многочисленных талантов входила телепатия, поэтому он попытался направить свой разум через варп и сосредоточиться на эмоциональных отголосках в Бастионе. – Безрассудная ярость… Я чувствую… – Ушаманн затрясся в фиксаторах, энергично сжимая и разжимая кулаки. Лицо исказилось от боли, пока он пытался ухватиться за нити эмоций. – Что-то ядовитое…

Психические способности были как пружины: они ржавели, если их долго не использовали.

– Спаси нас! – закричал он чужим голосом. – Трон Земли, прошу! Помоги нам, Ангел Императора, помоги…

Голос резко прервался, но Ушаманн продолжал трястись. Он широко расставил пальцы, и на кончиках что-то с треском вспыхнуло, осветив полутемный отсек.

– Она захватила их… – бормотал он. – Скверна, она скребется в моей голове. Вскрывающий Кабар! Я не могу…

Раздался громкий удар латной перчаткой по голове, и Ушаманн завалился вперед, обмякнув, как сломанная кукла. Над ним стоял, примагнитившись к полу, Иген Гарго. Беловолосый кузнец размял плечи, а затем вернулся на свое место.

– Неужели это было необходимо? – спросил Ксафен, указывая на потерявшего сознание библиария. – Он отключился, а может нам понадобиться.

– Он мог уничтожить весь корабль. Кроме того, ты кое-что упустил, Рек’ор, – ответил Гарго. – Во время соединения с тем несчастным с Бастиона он сказал «Ангел Императора».

– Он много чего говорил, – ответил Ксафен. – О скверне, например. И кто такой Кабар?