Текст книги "Смертельный огонь"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Рад опровергнуть это, но в той резне погибли многие.

Рай’тан мрачно кивнул:

– До нас доносятся лишь обрывки новостей о восстании и войне. Мы так многого не знаем.

Он взглянул на саркофаг позади Нумеона, по бокам которого стояли воины погребального капитана.

– А Вулкан… – тихо проговорил он. – Он?

– Спит, лорд капеллан.

Рай’тан резко повернулся к Нумеону.

– Я слышал, что он погиб, – недоверчиво сказал он.

– Его можно вернуть, оживить. В огне.

– Откуда ты это знаешь, брат-капитан?

– Я верю в это – как верил в то, что мы прорвемся через Гибельный шторм и возвратимся на Ноктюрн. Ты многого еще не знаешь.

Оценив потрепанное состояние Нумеона и его людей, Рай’тан решил, что насчет последнего Нумеон прав.

– Ты прошел сквозь огонь, чтобы вернуть нашего отца, – сказал он таким тоном, словно был согласен с этим, но больше ни с чем другим. Пока. – Для разговоров еще будет время. А теперь нужно улетать с пепельной равнины. В верхние слои атмосферы опустился корабль, который уже становится на якорь.

– «Саван жнеца». Гвардия Смерти, – ответил Нумеон. – Он гонится за нами с Макрагга.

Рай’тан округлил глаза и вновь заглянул в саркофаг, словно силясь представить, какой путь ему пришлось преодолеть до Ноктюрна.

– Воистину, смелое предприятие.

– Боюсь, что мы привезли с собой войну, лорд капеллан.

Опять повернувшись к Нумеону, Рай’тан ответил резким тоном и, скорее всего, оскалился за маской в хищной улыбке:

– Тогда им предстоит узнать, что у нас, Саламандр, еще есть зубы.

– У нас остались воины? – спросил Нумеон, когда они направились к кораблю.

– Немного. В основном новобранцы. И у меня есть небольшая почетная стража, как ты уже видел.

– А крепость легиона на Прометее?

– У мастера Т’келла есть скромный гарнизон, но большинство улетели на Истваан. Для того чтобы собрать оставшихся, нужно время. У нас есть корабли, но они не успеют до нас добраться, – сказал Рай’тан. – Гереон молчит, хотя Змии там должны оставаться. Мы очень долго были слепы и глухи, Нумеон.

Нумеон молчал, пока они шли к рампе, слишком хорошо зная, каково это.

– Брат-капитан, мне потребуются твои закаленные в боях ветераны, – сказал Рай’тан, когда они взошли на борт.

– Мы в твоем распоряжении, лорд капеллан, – ответил Нумеон, встретившись со взглядом Рай’тана через отсек. – Но где мы дадим бой?

– Есть аванпост, – ответил Рай’тан, когда двигатели взревели и корабль начал подниматься. – Один из тех, которые мы устроили, узнав о восстании. Драконийские врата.

Нумеон знал этот регион, но об аванпосте ничего не слышал. Чтобы выдержать мощь Гвардии Смерти, ему нужно будет быть крепким – как и воинам, которыми будут командовать его Саламандры.

Пока корабль несся над пустыней, а солнце сжигало небо докрасна, Нумеон никак не мог избавиться от дурного предчувствия.

Они вернули Вулкана, несмотря на все препятствия. Но он видел во взгляде Рай’тана сомнения и незаданные вопросы. Что ждет легион, если Вулкан воскреснет? И что ждет его, если этого не случится?

Нумеон всем своим существом верил, что Вулкан вернется. Он был так одержим этой идеей, что даже не задумывался, не изменит ли примарха это испытание.

До сих пор он и не думал, правильно ли это – только о том, возможно ли. Но, вернувшись на Ноктюрн и оказавшись среди братьев-Саламандр не из Погребального Огня, он взглянул на ситуацию под другим углом.

Магнус Красный утверждал, что приложил руку к чудесам, которые Нумеон не только видел собственными глазами, но и ощущал на себе. Что, если нити его судьбы были темнее, чем он думал в своей одержимости?

Когда «Харибда» вышла из варпа вблизи Святой Терры, Нумеон решил, что это испытание его веры и преданности. Последняя возможность повернуть назад.

Теперь он видел, что ошибся. Она не была последней.

Финальное испытание ждало впереди.

После штурмовика Саламандр на поверхность спустился второй корабль: конической формы, безоружный. Его траектория была задана еще до вылета, но то ли благодаря слепой удаче, то ли из-за чего-то более таинственного, он все же доставил своего единственного пассажира на Ноктюрн.

Глава 64
Бомбардировка

Ноктюрн, Арридийская равнина, Драконийские врата

Все началось с грома – раскатистого рокота, который добавил черным облакам мрачности.

Почти восемьсот Саламандр собралось на Арридийской равнине, в бункерах, за стенами, вырезанными из темных гранитных скал, в зоне видимости двух гигантских каменных арок, известных под названием «Драконийские врата».

Верхние части обеих полуарок были выполнены в форме драконьих голов. Драгоценные камни служили им глазами, а символы шли по грубой коже головы до самой потрескавшейся земли, из которой арки выходили. Эти два базальтовых строения, созданных земными шаманами древнего Ноктюрна, стояли здесь уже много веков. Крепость, выросшая в их тени, была моложе.

Над пепельной равниной грозно высились вытянутые редуты и барбаканы, украшенные позолоченными головами мифических зверей. Они стояли вплотную, образуя практически неприступную цепь из редких минералов, адамантия и закаленного керамита.

Драконийские врата не брали время, огненные бури, землетрясения и извержения. Такой же была и крепость, выстроенная под ними, в одном из самых негостеприимных регионов этого мира смерти.

Казалось, что пасти на вершине ворот рычат на невиданную бурю, от которой сам воздух наполнялся запахом чумы. Плотные облака уже приобрели нездоровый, желчно-желтый оттенок.

– Поднять щиты!

По приказу Нома Рай’тана взвыли вокс-сирены, предупреждая ковенанты технодесантников, и над Драконийскими вратами возникло несколько гигантских пустотных щитов, генерируемых восемью парящими в воздухе пилонами-активаторами.

Саламандры, укрывшиеся в бункерах или стоящие на стенах, смотрели, как на Ноктюрн дождем полился яд.

Нумеон глядел в смотровое окно в Виверновой цитадели, их передовом бункере, и ждал, когда спустится смерть.

– Они упорны, – заметил Зитос, стоя рядом с капитаном, который рассматривал облака и представлял, как Гвардия Смерти готовится за ними к атаке.

– Мы должны быть упорнее. – Он повернулся к сержанту с горящими глазами. – И должны внушать это упорство окружающим.

Большую часть их гарнизона составляли новобранцы в незапятнанных доспехах. Нумеон благоразумно распределил среди них своих погребальных ветеранов, дабы те воодушевляли и вели новичков. Гарго присоединился к технодесантникам, ибо хотя он был всего лишь подмастерьем, но уже получил опыт работы с Фар’кором Зонном.

Нумеон знал, что ему потребуется хороший сержант, и никому не доверял так, как Бареку Зитосу. Они начали это вместе и вместе закончат.

– У нас больше людей, чем мы рассчитывали, – сказал Зитос.

Нумеон перевел взгляд обратно на облака.

– И все же так мало.

Зитос не спорил:

– При этом нам противостоят воины, закаленные войной.

– Которые вернее всего превосходят нас числом, – добавил Нумеон.

Саркофаг с Вулканом поместили на нижние уровни крепости, в надежно запертый склеп, и Нумеон злился, что после проделанного пути они всего лишь поменяли одну гробницу на другую.

Владыка Змиев не должен был лежать в окружении холодной стали и холодного камня. Огонь звал, но сначала следовало отбить нападение Гвардии Смерти.

Собрав все силы легиона, Рай’тан надеялся сосредоточить гнев Гвардии на нем, а не на смертных, которые укрывались в городах-убежищах. Нумеон не сомневался, что это сработает. Гвардии Смерти нужен был Вулкан, это они подтвердили своими действиями. Где бы примарх ни был, они ударят со всей силы именно туда.

– Они идут, – объявил Зитос, и все взгляды обратились к небу.

Ракеты при ударе разрушались, выпуская в атмосферу смертельную заразу: плотоядные бактерии в сочетании с ядом нервно-паралитического действия образовывали смертельный состав, способный за секунды превратить в жижу целое население.

Большинство миров погибло бы после такой бомбардировки, их армии превратились бы в кашу, а военная техника – в ржавые, бесполезные остовы. Но Ноктюрн не был таким, как большинство миров. Он губил жизнь с момента своего возникновения, был анафемой для всех, исключая самых крепких.

Яды начали гореть, едва оказавшись на воздухе, но раскаленная атмосфера уничтожила их не сразу. Они сопротивлялись, как смертельная болезнь, отказывались уходить, менялись, боролись за жизнь. Словно что-то разумное и бесконечно изменчивое опустилось на мир смерти, чтобы полностью его выжечь.

От наиболее концентрированных сгустков повалили желчно-желтые миазмы. Они стремительно, жадно распространялись, добавляя веса жуткой теории о разумном яде, у которого цель более сложная, чем у простого вируса или скопления спор.

Рай’тан почуял опасность еще до того, как щиты задрожали от помех.

– Активировать огнеметы.

Батареи автоогнеметов, расположенные по всей территории аванпоста, выпустили настоящее инферно. Дальность орудий была ограничена, но пожиратель жизни к тому моменту набрал такую скорость, что почти добрался до внешних рубежей обороны. Над пустыней прокатились пламя и обжигающий пар, как белые кровяные клетки мира, борющегося с вредителями.

Яд замедлил свое действие, едва не отступил, но выдержал.

Когда он добрался до стен, ряды встроенных сжигателей выпустили огонь такой мощи, что за ослепляющей дымкой ничего не было видно. Воздух возле щитов раскалился, как в печи, до температуры, способной расплавить сталь. Пламя было настолько сильным, что внешние пустотные щиты потемнели, скрыв пространство за ними.

Нумеон надел шлем. Он был последним, его менее опытные братья уже проверяли герметичные замки на броне. Если пожиратель жизни проберется внутрь, боевые доспехи их не спасут, но Саламандры никогда не были скоры на капитуляцию, даже если смерть казалась неизбежной.

– Поджигательные отряды, – приказал он по воксу и услышал, как приказ разнесся по всем Драконийским вратам, а отделения Саламандр с огнеметами заняли позиции в авангарде.

Стоял невероятный шум: пламя ревело, горящий яд издавал постепенно слабеющий визг. Нумеон не видел, что происходит за пустотными щитами, но представлял, что там сражаются два левиафана.

– Сколько мы можем выдержать? – тихо спросил Зитос, отвлекая Нумеона от этих мыслей.

– Скоро узнаем.

Обстрел шел почти двадцать минут, пока авгуры на «Саване жнеца» не показали его неэффективность.

Ничто не спаслось, кроме Змиев, защищенных стенами из закаленного керамита, и на несколько секунд над потрескавшейся землей воцарилась тишина, которую нарушал лишь далекий вой разбуженных глубинных драконов далеко внизу.

– Я слышу гром другого рода, брат, – сказал Зитос.

– Земля гневается, – ответил Нумеон.

– Они будут бить по нам снова и снова, пока мы не сломаемся, – заметил Зитос.

– Эта крепость выдержит все, на что способен их корабль. Подкрепление с Прометея скоро явится. А им нужно убить Вулкана быстро, промедление равнозначно самоубийству. Как только наши бывшие кузены это поймут, они спустятся сюда.

Зитос мрачно улыбнулся, обменявшись с Нумеоном взглядами.

– Когда это случится, они наши.

За неудачным вирусным обстрелом последовали обычные боеголовки, но и они не справились с мощными пустотными щитами.

Вторая бомбардировка продолжалась восемнадцать минут без остановки. Но когда ее грохот утих и на гигантской равнине улеглась пыль, оказалось, что Саламандры по-прежнему стоят под своими щитами, совершенно невредимые.

– Что теперь? – спросил Зитос. – Еще один обстрел?

Нумеон покачал головой:

– Теперь мы будем ждать.

Бомбардировки закончились, и скоро должна была начаться настоящая атака.

Глава 65
Гнев Ноктюрна

Гранд-крейсер «Саван жнеца», мостик

Лестигон встал с трона и надел шлем.

Он всегда считал вирусную бомбардировку эффективной военной тактикой, но она не помогла. Как и последующий обстрел. Крепость, в которой Змии держали Вулкана, явно была крепкой.

Но он сомневался, что она хорошо укомплектована людьми. После урона, который легион понес на Истваане V, Саламандр не могло быть много.

Не дав Проповеднику что-либо возразить, Лестигон решил, что возьмет эту крепость штурмом и силой заберет свой трофей. Ничто его не остановит.

– Следите за ним, – бросил он двум Гвардейцам Смерти, которые охраняли мостик.

Он покосился на Квора Галлека, спускаясь с командной платформы.

– Проповедник мне потребуется, когда я вернусь с телом Вулкана и божественным оружием.

С гибелью «Монархии» и людей Квора Галлека исчезла даже видимость союза между ними. Лестигон не скрывал, что считает Квора Галлека своим инструментом, который он использует по максимуму и выбросит, если захочет.

Он не собирался пускать лживого пса в атаку, где тот мог ускользнуть или предать Гвардию Смерти. Пусть он лучше остается на борту «Савана жнеца». Трус не вздумает ничего предпринимать под прицелом их оружия; у него для этого не хватит ни духу, ни мозгов.

Лестигон уже был у выхода с мостика, когда Квор Галлек заговорил, остановив его.

– Ты поклялся, что фульгурит будет моим. Сам предложил сделку.

Лестигон издал горлом влажное клокотание вместо смеха.

– Ты получишь его, Проповедник, но работать он будет в моих интересах.

– Мы об этом не договаривались.

– Да, но ничего больше я не предлагаю. Меня, в отличие от твоих демонов, не так легко связать пактами.

Лестигон ушел, но до мостика еще некоторое время доносился его презрительный смех.

Низкий гул двигателей и визг падающих десантных капсул заглушили жужжание пустотных щитов.

В ответ технодесантники активировали глубоко погребенные машины, и земля задрожала. В ней пошли трещины, которые увеличивались, пока не превратились в орудийные шахты, из которых показались макропушки и системы залпового огня.

Стволы и пусковые трубы с драконьими пастями поднялись, словно мифические левиафаны, и, разметая вокруг пыль и пепел, открыли огонь ракетами и сверхтяжелыми снарядами.

С неба начали падать штурмовики с символами Гвардии Смерти, разбитые и горящие. Несколько попало в край нерушимых щитов и взорвалось еще раз, осыпав ионизированную энергосферу грудой обломков.

Земля вновь задрожала, но теперь уже от гнева гор. Столбы огня поднялись в небо, перекрасив его в алый, а на равнину повалили клубы черного дыма.

«Огненные рапторы», «Громовые ястребы» и «Штормовые орлы» попытались сесть в сгущающейся дымке.

Один «Огненный раптор» потерял управление из-за пепла и золы в двигателе и разбился, оставив после себя облако огня и дыма. Другой лишился крыла, когда из расщелины выплеснулась лава и расплавила его. Он ушел в спираль и врезался в другой корабль, пытавшийся проложить путь в полной черноте. Они упали вместе, разъединившись только при ударе о землю.

Несмотря на все препятствия, одному «Штормовому орлу» удалось сесть, но не успели легионеры высадиться из него, как под ним открылся разлом, проглотивший корабль вместе с воинами на борту.

Десантные капсулы, под углом летевшие к земле, исчезали в широких впадинах с магмой или оплавлялись сверхгорячим паром от гигантских гейзеров так, что уже не могли открыться.

Казалось, что сам Ноктюрн почувствовал вторгшегося врага и поднялся, чтобы его уничтожить.

Только очень неразумному военачальнику могло прийти в голову атаковать мир смерти, пусть даже этот военачальник был легионером. У Саламандр на Ноктюрне было явное преимущество, и ни один противник, даже самый многочисленный и упорный, не мог его оспорить.

Гвардия Смерти начала осознавать, как сильно просчиталась, когда победа, поначалу казавшаяся несомненной, стала призрачной и потребовала куда больших усилий.

Но Лестигон не проиграет. Он не забрался бы так высоко, не достиг бы своего звания, если бы отступал перед трудностями. Вулкан умрет от его руки, даже если сам Ноктюрн будет этому препятствовать.

Ибо как бы ни был смертоносен этот мир, он не сможет помешать высадке всех воинов.

Гвардейцы Смерти спускались большими группами и немедленно захватывали плацдармы в нескольких километрах от края пустотных щитов. За небольшими десантными кораблями и штурмовиками последовали тяжелые транспортники, доставившие бронированные «Лендрейдеры» и боевые танки «Сикаран». Вскоре щиты покрылись радужными пятнами от непрерывного обстрела из лазпушек и орудий модели «Гераклес». Боевые машины, уже посеревшие от пепла, выстраивались в бронетанковые батальоны, катясь по земле и камню на черных от копоти гусеницах.

Саламандры стояли за щитами плечом к плечу и наблюдали.

У них было три штурмовика и ни одного танка. У амбразур и зазоров между парапетами установили несколько орудийных подразделений, но у тех не было шансов остановить вражескую армию, которая уже пополнилась «Церберами» и «Спартанцами».

Во главе формирования Нумеон заметил осадный танк «Тифон».

– У них много техники, – поделился он наблюдениями.

– С такой огневой мощью они просто сорвут щиты, – сказал Зитос.

Щиты уже ослабли от бомбардировки, и Нумеон знал, что долго они не продержатся. После того как они падут, Гвардия Смерти уничтожит Драконийские врата, обратив в пыль и крепость, и ее обитателей.

Он нахмурился, думая о вновь покинувшей их удаче. Но один шанс был…

– Мы могли бы попробовать вывезти Вулкана отсюда, – предложил Зитос. – Отправиться с ним на Прометей.

– А потом куда, брат? – покачал головой Нумеон. – Нет, мы дадим бой здесь и сейчас. На Ноктюрне. Это наш мир, и мы – его лучшая защита. Кроме того, такое количество техники порождает большие сейсмические возмущения.

Зитос понимающе хмыкнул:

– А я еще гадал, почему легион всегда так осторожен при развертывании тяжелой бронетехники.

Нумеон коварно улыбнулся за оскаленной маской:

– Мы недолго будем одни.

Горы опять загремели, словно разделяя ярость Саламандр, и на этот раз их негодование поддержали подземные обитатели. Когда танки Гвардии Смерти неумолимо покатились вперед, земля под ними раскололась и вместе с дымом из трещин изверглось кое-что еще.

У сынов и дочерей Ноктюрна было для них не меньше имен, чем для огня. Сами того не осознавая, невежественные враги вступили в иммолус. Рыкоящеры, урдраконы, василиски, виверны, драгоны, таргоны – волна монстров казалась бесконечной.

Они выходили из глубоких расщелин, которые веками ничто не тревожило. Длинные струи огня из пастей урдраконов обращали танки в шлак, а плевки легковоспламеняющегося газа от драгонов оплавляли броню и сваривали заживо запертый внутри экипаж.

Виверны и таргоны поднимались в небо и пикировали обратно к земле, где вырывали турели и раздирали тела. Рогатые рыкоящеры, крупнейшие среди этих созданий, кидались на самую большую технику. От топота их раздвоенных копыт тряслась земля. За рыкоящерами следовали стаи василисков, давя в кольцах все машины, которые еще работали.

Гвардия Смерти ответила стремительной перегруппировкой и огнем из пушек, но лишь самые мощные орудия в их арсенале могли пробить толстые шкуры, костяные наросты и панцири чудовищ.

Танки давили, вскрывали, разламывали на части, и они не выдерживали жестокую атаку. Эти драконы, крылатые, зубастые и когтистые, изрыгающие огонь или едкий газ, не отступали даже перед примархом. У армии же Четырнадцатого легиона они вырвали сердце без значительного вреда для себя.

Нумеон с мрачным видом смотрел на это, благоговея от ужаса, как и все Саламандры. Только Рай’тан казался безразличным и стоял неподвижно, как статуя, ожидая, когда вторжение закончится.

– Они поднялись ради него, – вымолвил он, не трудясь придавать словам ненужной напыщенности. – Ноктюрн в гневе.

– Вулкан милосердный… – выдохнул Зитос, с трудом веря глазам.

– Не сочувствуй им, Зитос, – сказал Нумеон.

– Я не сочувствую, но я никогда раньше не видел такого… – Слова не могли описать это зрелище.

– Я тоже.

По воксу раздался голос Нома Рай’тана:

– Опустить все щиты. Мы атакуем!

Нумеон услышал щелчок, и Рай’тан установил с погребальным капитаном закрытый вокс-канал.

– Капитан Нумеон, ты присоединишься к нам и сразишься рядом с Огненными Змиями еще раз?

Сердце Нумеона переполняла гордость и жажда возмездия.

– Почту за честь, лорд капеллан.

Пока монстры из глубин разрушали бронетехнику врага, Саламандры, выбрав момент, когда Гвардия Смерти ослабила внимание, вышли из Драконийских врат.

Несколько боевых братьев остались, чтобы охранять бункеры и защищать Вулкана. Также остался ковенант технодесантников вместе с Гарго, которым нужно было управлять стационарными орудиями. Остальные выстроились в боевом порядке. Отделения тактической поддержки с огнеметами вышли в авангард, в то время как тяжеловооруженная поддержка заняла позиции на флангах или на возвышенности. За авангардом шли ветераны из Огненных Змиев, подобные сжатому кулаку. В отряде было от силы пятьдесят солдат, но присутствие Нома Рай’тана и Артелла Нумеона превращало их в исключительно грозных воинов.

По бокам от них располагались боевые братья, вооруженные болтерами. Именно им – вместе с авангардом – предстояло доставить ветеранов в сердце боя, где те смогут нанести максимальный урон.

Почти восемьсот Саламандр пересекли почерневшую от огня равнину, давя ботинками стекло, в которое превратился песок. Жуткое войско монстров все бесновалось впереди, разрывая на куски машины и растаптывая воинов в пыль.

– Мы направляемся в этот ад? – неверяще спросил Зитос. – В свое время я убил немало подобных чудовищ. Они, конечно, были меньше, но все равно боюсь, что тут мне не будут рады.

Змии Ноктюрна продолжали свирепствовать и самозабвенно атаковать все вокруг. Землю усеивали десятки разрушенных танков и сотни трупов, но гигантские туши среди них тоже встречались. Все это останется гнить под безжалостным солнцем.

– Сомневаюсь, что они тебя помнят, брат, – ответил Нумеон, бывший в приподнятом настроении, которого у него не было уже несколько месяцев. Приятно было вновь стать частью войска.

Вокс-сирена над Драконийскими вратами беспрерывно выла, призывая к оружию.

Гвардейцы Смерти, истерзанные древнейшими обитателями Ноктюрна и потерявшие почти все бронетанковые батальоны, сдали позиции. Когда Саламандры со всей силы ударили по ним, они отступили еще раз.

Но они оставались воинами Четырнадцатого и, несмотря на все потери, продолжали сохранять численное преимущество.

Они медленно начали перестраиваться. А когда Саламандры подошли на близкую дистанцию, монстры уже успокаивались. Вскоре они без какого-либо побуждения вернулись в землю – так же неожиданно, как появились.

Гвардия Смерти возобновила атаку. Заняв боевой порядок, артиллерийские отделения пробивали бреши в авангарде Змиев. Когти контемпторов, переживших атаку чудовищ, открыли огонь.

Но лучи лазпушек и кулеврин рассекали дредноутов на части. Над равниной разносился грохот драконийских четырехствольных минометов, которые сбрасывали тяжелые снаряды на тыловые ряды еще перестраивающейся Гвардии Смерти. Полностью оправдывая прозвище «бумган», они не давали противнику организовать полноценную контратаку своими громоподобными залпами.

Атака Четырнадцатого легиона захлебнулась. Каждый раз, когда они пытались вернуть инициативу, огнеметные подразделения тут же наступали и выжигали любое сопротивление.

Тяжелые болтеры, автопушки и ракетные установки вели плотный огонь с высоты, а встроенные орудийные позиции – со стен. Один вал охватило пламя: плазменные пушки Гвардии сумели ответить, убив несколько Змиев, но тяжеловооруженные Саламандры хорошо окопались и выжили.

Орудия Гвардии Смерти выкатились вперед для второго залпа, но утонули в лаве, когда под ними раскрылся разлом. Нескольких легионеров в обгоревших белых доспехах ослепило паром из фумарол, после чего с ними покончил отряд неумолимых Огненных Змиев.

Хотя чешуйчатые обитатели земли отступили и успокоились, сама планета продолжала выступать против врагов.

Смертельная непредсказуемость земли давала плоды, и Гвардия начала терять численное преимущество. Пока Саламандры вырезали раздробленную армию по частям, Ном Рай’тан повел своих ветеранов на вражескую командную секцию. Но их лидер смотрел через массу сражающихся только на Нумеона.

Лестигон чувствовал, что Ноктюрн выскользает из его рук. Перед глазами уже стояло его изорванное знамя, обесславленное и потускневшее.

Он не мог этого допустить. Он сражался упорнее всех. Сколько раз смерть и поражение пытались одолеть его, но он не сдавался. Не сдастся и теперь.

«Меня запомнят, – думал он, шагая по ожесточенной, удушливой пустыне. – Этот поганый мир станет местом, где я оставлю нестираемый след в истории».

Окинув взглядом бойню через узкий визор, Лестигон вдруг ясно ощутил, что в этом бою не осталось места военному мастерству, что хитроумными тактиками ничего не добиться. Битва превратилась в грязную драку, в кровавый рукопашный бой. Он хорошо знал этот стиль войны. Он использовал его всю жизнь.

На лице, скрытом шлемом, возникла улыбка.

Он видел их лидера, драконоподобного офицера в чешуе, который рубил его воинов, словно они были деревянными палками.

– К нему! – приказал он своим ветеранам-терминаторам.

Нумеон прекрасно знал, как выносливы барбарцы, но даже сыны Мортариона не могли рассчитывать, что после пережитой атаки им удастся выстоять против столь же упорного врага.

Саламандры уничтожали остатки вражеского сопротивления по всему полю боя, пока не остался лишь их командир со своими верными стражами.

Ном Рай’тан взревел, как урдракон, и Огненные Змии атаковали терминаторов Гвардии Смерти. Схватка была жестокой, обе стороны начали нести потери с первых же секунд.

Саламандры безжалостно били врагов, раскалывая громовыми молотами броню, которая казалась несокрушимой. Гвардия Смерти в ответ рубила и пронзала их молниевыми когтями. Один Змий пал от удара силовым кулаком, но его убийца тут же погиб под градом ответных ударов.

Когда жестокий бой набрал силу, Рай’тан и группа его воинов оказались вовлечены в бой с контемптором.

Смертельная динамика битвы даже Зитоса заставила покинуть свою позицию. Нумеон остался один на один с командиром Гвардии Смерти.

Взглянув на него поверх заваленного трупами и засыпанного обломками поля, барбарец крикнул:

– Ты тот проповедник, за которым я гнался сквозь шторм?

Он истекал кровью из десятков порезов на доспехах и, давно оставшись без шлема, скалился, приподнимая обожженные радиацией губы. С его охраной было почти покончено: Огненные Змии Рай’тана добивали их, пока сам лорд капеллан ломал на части последнего дредноута.

– Для тебя я – конец всего, – ответил Нумеон.

Драукорос уже попробовал немало плоти Гвардейцев Смерти, но погребальный капитан понимал, что сейчас нужно забыть об усталости и убить еще одного.

Гвардеец Смерти фыркнул, словно мог изменить судьбу. Его клинок потемнел от крови Нумеоновых братьев. Нумеон не допустит, чтобы этот зловонный подлец добавил на него еще хоть каплю.

– Тебе не следовало сюда приходить. Это было ошибкой. Ты навсегда потерял возможность убить меня, когда позволил нам выскользнуть из твоих грязных пальцев, предатель. Оглянись, – предложил он.

В этой части поля не было никого, кроме них двоих. Вокруг лежали десятки трупов, в основном облаченных в грязно-белые доспехи. Огненные Змии попытались приблизиться, но Нумеон остановил их взглядом. Он сам его убьет.

Барбарца, казалось, внезапный разворот судьбы не беспокоил. Он даже рассмеялся и показал за уродливой улыбкой гнилые зубы.

– Запомни мое имя, Змий, – сказал он, будто объявлял о своей победе. – Имя того, кто ступил на твою планету. Того, кто принес Ноктюрну смерть. Того, кто заберет голову твоего отца и повелителя. Запомни меня. Меня зовут Малиг Лес…

Драукорос погрузился в шею предателя, оборвав его речь.

Когда Нумеон выдернул оружие, Гвардеец Смерти выронил свой клинок – щербатый, но острый кукри – и попытался остановить кровь. Нумеон снес ему голову.

– Никто не запомнит тебя, предатель. Тем более я.

Зитос подошел к Нумеону, чистившему меч. Они пожали друг другу предплечья, после чего Зитос закинул свой громовой молот на плечо.

– Как же хорошо убраться на Ноктюрне, – сказал он, осматривая поле бойни. Его взгляд замер на безголовом трупе вражеского командира, но лишь на мгновение.

– Пустыня заберет их останки.

Зитос грустно улыбнулся:

– Ксафену бы эта битва понравилась.

– Мы всегда будем помнить его, Вар’кира и всех, кого потеряли, пытаясь сюда добраться. Во имя Вулкана.

– Да, во имя Вулкана.

Потеряв командира, Гвардия Смерти перешла в полное отступление.

Из постепенно рассеивающегося дыма вышел Рай’тан. У него, как и у всех, была побитая броня, но отличное настроение.

– Похоже, Ноктюрн успокоился, – сообщил он им.

– Что с «Саваном жнеца»? – спросил Нумеон.

– С Прометея уже прибывают боевые корабли – «Гнев Вулкана» и «Повелитель Змиев», – чтобы отвоевать для нас ноктюрнские небеса.

– Значит, осталось сделать только одно, – сказал Нумеон, переводя взгляд на грозную гору Смертопламя. – Воскресить Вулкана.

Рай’тан несколько секунд смотрел на Нумеона, после чего направился прочь.

– Брат-капитан, – позвал он. – Как очистишь броню и оружие, зайди ко мне. Я говорил, что для разговоров еще будет время. Оно настало.

На борту «Савана жнеца» сирены достигли максимальной громкости.

По всему кораблю полыхали пожары, щиты не работали, а авгур показывал, что из доков луны, Прометея, к ним идут два ударных крейсера.

Не осталось никакой иерархии, никакого порядка. Только хаос.

Последние два Гвардейца Смерти лежали на мостике мертвые и до сих пор истекали кровью из разорванного горла и ран по всему телу. Их броня оказалась на удивление бесполезна против ножа, который вспарывал ее, словно та была из ткани, а не из прочнейшего адамантия и керамита.

После этого ни один член экипажа не осмелился встать на пути Проповедника, и тот молча удалился.

Единственным доказательством его существования был улетевший корабль. Куда корабль отправился из пускового дока, который еще работал, никто не знал, кроме его пилота.

А в нем летел Квор Галлек и воздавал хвалу Лоргару за подаренное им освобождение, а Губительным силам – за оставшийся у него осколок фульгурита.