Текст книги "Смертельный огонь"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Глава 54
Необходимая жертва

Боевая баржа «Харибда», апотекарион

Адиссиан стоял на коленях рядом с Цирцеей, которая беспокойно спала на одной из коек апотекариона. Он взял ее руки в свои, склонил на пальцы голову и тихо читал строки из Лектицио Дивинитатус.

Воздух был холодным и стерильным. Рециркуляторы воздуха тихо гудели, а над головой тускло светились галогенные трубки. Цирцея выглядела измотанной, но по крайней мере она вышла из ступора и уснула. Ушаманн успокоил ее разум, позволив погрузиться в сон.

Адиссиан надеялся, что она никогда не проснется, что ее боль утихнет и она встанет рядом с Императором. По крайней мере здесь, в этом состоянии, ей было покойно.

Корабль и ее экипаж повидал и пережил достаточно. Что будет ждать их всех, включая беженцев с Бастиона, если они последуют за Саламандрами в огонь? Небытие, вернее всего.

От молитв Адиссиана отвлекло характерное шипение воздуха, с которым открылась дверь апотекариона.

Вытерев лицо рукавом формы, он обернулся и увидел Ушаманна, Зитоса и Нумеона.

– Нет, – сказал он, вставая и решительно мотая головой. – Нет, будьте вы прокляты! – Адиссиан остановился между Цирцеей и Саламандрами.

Ушаманн поднял руку, чтобы попросить капитана отойти, но Нумеон остановил его.

– Она нужна нам, Коло, – просто сказал он. – Ушаманн может привести ее в чувство, но потом она будет нам нужна.

– Я слышал, – сказал Адиссиан, – вы собираетесь вернуться в Гибельный шторм.

– И она нужна нам, – мягко повторил Нумеон.

Адиссиан нахмурился, полный злости и преждевременного горя:

– Это ее убьет.

Нумеон кивнул:

– Я знаю, но ее жизнь была отдана на службу легиону в момент ее рождения. Как и твоя, капитан.

Руки Адиссиана коснулись холодные тонкие пальцы, и он резко обернулся.

Цирцея, изможденная, умирающая, но не спящая, смотрела прямо на него. В ее глазах светились сострадание и любовь к человеку, вместе с которым она принесла в этот мир новую жизнь. Жизнь, которой не суждено было остаться надолго, но которая оставила в них неизгладимый след.

– Вы это сделали? – спросил он Ушаманна, сверкая глазами от гнева.

– Нет, – ответил библиарий. – Клянусь, я не проникал в ее разум. Она проснулась сама.

Адиссиан перевел взгляд обратно на Цирцею, и на его лице смешались страх, надежда и замешательство.

– Ты не обязана это делать.

Цирцея была слаба – она всегда была слабой, – но изо всех сил стиснула руку Адиссиана. Ее голос прозвучал не громче шепота.

– Я сама выбираю этот путь, Коло. Любовь моя.

Ее глаза на мгновение скользнули за спину Адиссиана, к Нумеону, который ответил коротким благодарным кивком. Затем она положила руки Адиссиану на лицо и отерла свежие слезы большими пальцами.

– До Терры я все равно бы не добралась. Там нас ничего не ждет.

– Я знаю… – ответил Адиссиан тихим, полным боли голосом.

– Нужно спешить, капитан, – произнес Нумеон не терпящим возражений тоном. – У вас есть час, после чего мы должны быть готовы. Твое место на мостике, место Цирцеи – в новатуме.

Адиссиан кивнул. Он выглядел как осужденный на пути к виселице.

Оставив Адиссиана и Цирцею наедине, Саламандры собрались снаружи.

– У нее есть шансы выжить? – спросил Нумеон, наблюдая сквозь стекло за тем, как двое смертных делили друг с другом последние минуты.

– Нет, капитан. Она погибнет, – ответил Ушаманн в своей неизменной жесткой манере. – Это единственный итог нашей затеи, в котором я уверен. Вопрос в другом: успеем ли мы достичь Ноктюрна, прежде чем она умрет.

– Значит, так тому и быть, – сказал Нумеон, понимая, что выбора у них уже нет, и отвернулся, чтобы сосредоточиться на следующих задачах.

– Убедись, что Вар’кир готов, – приказал он Ушаманну.

– Я выделю ему место на мостике.

Он ушел, оставив Нумеона с Зитосом.

– Ты видел Хехта?

Зитос покачал головой:

– Нет, после выхода из шторма – ни разу. Найти его?

– Не надо, он может быть где угодно. Но это странно.

– Что именно?

– Он назвал себя агентом Малкадора, регента самого Императора. Но вот мы здесь, у Терры, собираемся нарушить долг перед самим Рогалом Дорном, а Хехта нигде нет.

– Ты ожидал, что он попытается нам помешать? – спросил Зитос.

Нумеон кивнул.

– Ты уверен, что он не будет пытаться в будущем?

– Это наше дело, не Малкадора. Император предпочел бы видеть своего сына живым. Вулкан нужен ему, как и нам. Кроме того, в Хехте есть что-то странное. Я лишь недавно это заметил.

– Он проливал кровь вместе с нами.

– Но гарантирует ли это верность, тем более чужому делу?

Зитос был вынужден признать, что ответ на этот вопрос отрицательный.

– Мы можем ему доверять?

– Не больше, чем тому, что мы встречали в шторме.

Нумеон помолчал, обдумывая дальнейшие действия.

У них не было времени искать серого легионера. Возможно, тот был занят собственными ритуалами.

Зитос заметил, что капитан в затруднении.

– Что мне сделать? Скажи, и это будет исполнено. Я могу собрать отряд, выследить Хехта.

– Нет, забудь про него. До сих пор он был нам союзником. Ты нужен на мостике. Всех легионеров следует поставить на оборону его и генераториума. А поскольку нас осталось так мало…

Нумеон на мгновение отвел взгляд, вспоминая погибших. Но в глубине души он знал, что нужда в жертвах до сих пор не иссякла.

Зитос вернул в его в чувство:

– Если это чем-то поможет, брат, знай, что я последую за тобой хоть в адопламя. Один раз я это уже делал и сделаю еще раз, если попросишь.

– Я прошу, брат, – ответил Нумеон, с улыбкой хлопнув Зитоса по плечу. – Всех вас. Но, увы, нас ждет не адопламя. А кое-что похуже.

Глава 55
Наш путь сквозь пламя

Боевая баржа «Харибда», мостик

На мостике царила темнота, лишь слегка разбавленная мягким красным светом от ламп.

После гибели большей части экипажа многие места пустовали.

Лейтенант Эсенци стояла у штурвала, ожидая приказов от Адиссиана. Капитан вернулся на свой трон, но лишь молча сидел, погрузившись в раздумья. Цирцея заняла свое место в новатуме, в закрытой камере над мостиком, и все понимали, что это значит. Это путешествие станет для нее последним.

Другими ключевыми системами «Харибды» занимались старшины и собранные по кораблю сервиторы. Многого от них не требовалось. Когда они снова войдут в варп, а вместе с ним и в бурю, придется положиться на веру.

Средоточием этой веры был Вар’кир. Даже окруженный братьями-Саламандрами, он смотрелся одиноко.

Вокруг мостика стояло в боевой готовности несколько силуэтов в броне. Двое, Дакар и Абидеми, охраняли вход – крепко запертую взрывозащитную дверь. Остальные располагались на площадке под командным троном.

Среди воинов не было никого, кто не держал бы руку на навершии меча или не прижимал к груди болтер.

– Приближаемся к точке Мандевилля, – произнесла Эсенци, нарушив монотонный рефрен работающих пультов.

– Гарго, – обратился к кузнецу Нумеон, используя легионерский вокс. – Приготовиться к варп-переходу.

– В генераториуме все спокойно. Мы готовы, – ответил кузнец.

Он забрал оставшихся боевых сервиторов и технопровидцев Зонна и организовал на нижних палубах кордон – отчасти, чтобы почтить память технодесантника, отчасти, чтобы отплатить за его смерть.

К нему присоединились Му’гарна и Бадук, но их сержант куда-то пропал. Никто не знал, где Рек’ор Ксафен, с тех пор как он ушел из Игнеума.

Нумеон подтвердил, что ответ получен, и повернулся к Вар’киру.

– Брат капеллан, – сказал он. – Теперь наша судьба в твоих руках.

Вар’кир кивнул, взял крозиус обеими руками и выставил его перед своим лицом в черепной маске, как знамя. Вспышка энергии пробежала по рукояти, охватила голову оружия. С помощью этой энергии он зажег огонь в стоящей перед ним жаровне.

Пламя яростно вспыхнуло, и по мостику разлился свет от потрескивающих углей. По стенам заскользили тени, в воздухе запахло гарью.

Еще до ритуала Ушаманн расположил вокруг коленопреклоненного Вар’кира амулеты защиты и единения. Сам библиарий тоже стоял на коленях в кругу мистических талисманов, который пересекался с кругом Вар’кира, но был расположен позади.

– Цирцея, – позвал Ушаманн. В его голосе уже резонировала сила, а глаза сверкали сверхъестественным лазурным светом.

– Я здесь.

– Соберись. Отыщи мой разум и следуй за ним к Вар’киру. Будет больно, сестра.

– Я не боюсь боли.

Ушаманн улыбнулся:

– Не знаю ни одного легионера, с которым ты не могла бы поспорить в бесстрашии.

Пламя окрепло и выросло до столба. Нумеон заглянул в него, но не увидел ничего, что представало глазам Вар’кира. Однако где-то там скрывался Ноктюрн, их путь сквозь пламя. Их маяк. Нужно было лишь разогнать тьму этим огнем и добраться до него.

Если бы его спросили, откуда он это знает, он не смог бы ничего объяснить. Ответа на обвинения Ксафена в безумии у него тоже не было. Он лишь знал, что это воля Вулкана – испытание тела, разума и духа, которое Нумеон должен был вынести в одиночку, чтобы воодушевить остальных. Когда до перехода оставалось несколько секунд, он вспомнил погибших и поклялся, что их жертвы не будут напрасны. Их отца не было с ними с самого начала войны, когда упали первые бомбы, а узы братства навеки разорвались. Их легион ослаб – пусть не волей, но числом. Вулкан вернет им смысл существования, с ним они будут не политическими инструментами Мстящего Сына и не добровольными помощниками Десятого Железного в их отчаянном стремлении к самоубийству, а Змиями. Как было уготовано судьбой.

Саламандры выживут, только если выживет Вулкан.

Нумеон вытащил Драукорос из ножен с тихим скрипом металла о драконью кожу. Он остро чувствовал, как важен этот момент. Ни разу еще его путь не был так ясен. Терра осталась позади.

Он поднял меч, чтобы все его видели, и кровавый свет заиграл на зазубренном лезвии.

– Сыны и дочери Ноктюрна! Знайте, что Вулкан с нами. Все наши страдания и утраты были ради этого момента. Привяжите себя к мачте узами братства и веры, и наши надежды будут вознаграждены. Нет такой тьмы, которая смогла бы объять весь свет. Всегда останется хотя бы крохотный огонек. Не позволим же ему угаснуть. Верьте… и мы справимся.

Стоящий напротив Зитос снял со спины молот и, взяв его обеими руками, поставил навершием на пол.

– Братья, – провозгласил он.

Все Саламандры на мостике единым движением обнажили мечи. Зазвучала какофония передергиваемых болтерных затворов.

– Достижение точки Мандевилля в течение секунд, капитан, – сказала Эсенци.

Адиссиан не ответил. Он сидел на троне, ссутулившись и положив подбородок на кулак. Он не сводил глаз с Вар’кира, смотревшего в пламя.

– По вашему приказу, лорд капеллан, – сказал он пустым голосом, какой бывает у человека, готовящегося потерять все. – И да сохранит Император наши души.

– Вулкан жив… – сказал Нумеон, и его братья торжественным хором повторили:

– Вулкан жив.

Огонь взревел так громко, что едва не заглушил приказ Вар’кира.

– Вперед, – сказал он.

И «Харибда» вошла в Гибельный шторм.

Все произошло так неожиданно, что Квор Галлек едва это не пропустил.

Проповедник стоял на коленях перед одним из Алтарей, облаченный только в одежду, без брони. Он пришел сюда, чтобы собраться с силами и чтобы найти кое-что. Осколок фульгурита жег руку, а когда он положил его на горизонтально выставленную ладонь, тот начал вращаться, как стрелка компаса.

– Чудо… – благоговейно прошептал он.

Квор Галлек знал о течениях эмпиреев немало, но варп оставался океаном, в котором два корабля могут плавать вечно и ни разу не встретиться. Однако теперь у него был компас, и он показывал все, что требовалось, лучше любого авгура или сенсориума.

Он включил вокс.

– Дегат, вызывай своих воинов. Полагаю, я нашел, что мы ищем. Нить, которая приведет нас к ним.

Судя по локационной руне Несущего Слово, тот находился в апотекарионе «Монархии», но подал утвердительный сигнал.

Квор Галлек криво улыбнулся, разглядывая левитирующий сервочереп, который не покидал его уже несколько часов, – с тех пор, как они вернулись на корабль. Все это время он плавал по волнам варпа в бесцельных поисках. Не будь у него осколка, он так и не обнаружил бы «Харибду».

Он моргнул, активируя гололит. Сервочереп окатил коленопреклоненного Квора Галлека светом из глазниц, одновременно вызывая «Саван жнеца».

Спустя несколько мгновений рот черепа со щелчком раскрылся, и перед Квором Галлеком возникла зернистая монохромная проекция Лестигона.

– Говори, Проповедник.

– Я нашел их.

Обожженные радиацией губы Гвардейца Смерти растянулись в уродливой улыбке, способной оттолкнуть даже при общении через гололит.

– Значит, их конец близок. Сделай свое дело, Проповедник, и я выполню наш уговор. Потерпи еще одну неудачу, и тебя ждет океан боли. Я отправлю за тобой корабль. Будь готов.

– Корабль? – переспросил Квор Галлек, борясь с внезапно нахлынувшей тревогой. – Зачем?

– Я хочу, чтобы ты был на борту «Савана жнеца», пока еще полезен. Возможно, мне потребуется пожертвовать твоим кораблем, чтобы остановить их. Готовься.

Леститон закрыл канал, вернув сервочереп в жуткое состояние не-жизни.

Квору Галлеку было все равно, чего хочет Гвардеец Смерти: он знал, что «Харибду» надо остановить, пока она в варпе. В конце концов, в противном случае он рисковал кораблем и терял возможность сбежать от Гвардейца Смерти. Он подозревал, что Магнус приложил руку к спасению Саламандр, но примарх не любил, когда его дарами пренебрегали, и больше им не поможет.

– Вы верите, что можете прорваться сквозь завесу… – произнес он сам себе.

Стали бы Змии возвращаться, если бы не рассчитывали на успех? Каким-то образом им удалось увидеть в волнах эфира путь, не используя Астрономикон.

Будучи у них на борту – во время атаки на генераториум – Квор Галлек почувствовал разум другого псайкера. Теперь же, имея осколок фульгурита, психически привязанный к месту своего происхождения, он мог снова отыскать этот разум. После второго погружения в Гибельный шторм разум непременно будет слаб. Уязвим.

Как любой разум, вынужденный бродить в темноте.

– Старый друг, – сказал Квор Галлек, доставая клинок Асирнота. – Ты мне нужен.

Действовать следовало быстро. Отправленный Лестигоном корабль скоро прибудет.

Платить придется болью и кровью. Как всегда.

Квор Галлек медленно развязал одежду, обнажая кожу груди. Шрамы накладывались на шрамы, но не все были боевыми.

Читая молитву святого Октета, он начал резать.

Боевая баржа «Харибда», мостик

Едва «Харибда» прошла точку Мандевилля, на нее тут же обрушилась ярость Гибельного шторма. По палубам разнесся уже знакомый вой истязаемого остова.

На мостике он напоминал предсмертный крик. Смертные члены экипажа не сходили со своих мест и, стиснув зубы, смотрели в закрытый ставнями иллюминатор, гадая, через какие ужасы сейчас плывут.

Несколько недель продолжалось это мучительное путешествие, и конца ему не было видно.

Все это время Саламандры не расслаблялись ни на секунду. Они неусыпно, грозно следили за любым проявлением слабости.

Нумеон тоже следил целыми днями, и тем неожиданнее было обнаружить слабость в библиарий.

Ушаманн, так долго державший курс сквозь шторм, дрожал от напряжения. Он зажмурил глаза, а на лице блестел лихорадочный пот, в свете мостика казавшийся красным. Как кровь.

Глава 56
Ослепленные

Его боль разделял Вар’кир, едва ли не с отчаянием вцепившийся в крозиус. Он тоже трясся и, склонив голову, шептал что-то на древнем языке ноктюрнских земных шаманов.

До Нумеона долетали лишь обрывки слов, но и их он не понимал. Не многие из ныне живущих понимали.

Вулкан раньше был одним из них, но он еще вернется. Должен вернуться.

Разрываясь между капелланом и библиарием, обоим из которых явно приходилось нелегко, Нумеон не сразу заметил, что Ушаманн испытывает и другие трудности.

– Зитос… – позвал он, поднимая меч в боевое положение и приближаясь к Ушаманну.

Увидев опасность и зная из собственного опыта в Восточной цитадели, к чему это может привести, Зитос двинулся на пострадавшего библиария с другой стороны.

Но не успели они добраться до Ушаманна, как тот запрокинул голову, словно ее дернули, и распахнул глаза, из которых хлынул лазурный свет.

– Кровь Вулкана, Ушаманн, – прошептал Нумеон, поднимая меч, чтобы отсечь библиарию голову. – Мне так жаль.

– Не… я… – прохрипел тот, кривясь от боли, которую доставляла ему речь.

Зитос развернулся, но было слишком поздно: двери в новатум уже открывались, словно и не было на них ни замков, ни засовов.

В проходе стояла Цирцея, очерченная алым светом и частично прикрытая потоками сжатого воздуха из замков.

Адиссиан тоже развернулся и теперь шел к ней от командного трона, словно манимый песнью сирен, слышимой ему одному.

Цирцея оставалась худа, но больше не выглядела слабой. Она как будто плыла вниз по лестнице, ведущей из убежища.

– Капитан, – предупреждающе позвал Нумеон и хотел было вмешаться, но Цирцея выставила перед собой руки, словно сдаваясь.

– Навигатор, – сказал Нумеон, держа руку на рукояти Василиска.

Затем Цирцея посмотрела вверх, и он понял, что это конец. Ее черные глаза казались бездонными. Она улыбнулась и подняла руку к серебряному обручу на голове, намереваясь снять его.

Несколько Саламандр к тому моменту нацелились на нее, но Адиссиан взбежал по лестнице и встал между Цирцеей и воинами, которые обязаны были ее уничтожить. Бедный капитан либо не знал, что она уже мертва, либо отказывался принимать это.

– Отойди, капитан. Это не Цирцея, – сказал Нумеон.

– Я знаю, – печально ответил Адиссиан и упал в ее объятия.

Ее пальцы начали заостряться, превращаясь в длинные когти.

– Любовь моя… – весело произнесла она двумя голосами одновременно и сняла обруч.

Нумеон, вынужденный отвести глаза, вдруг понял, что уже слышал этот тон.

Ксенут Сул.

Но когда Цирцея остановила на Адиссиане взгляд бездонных черных глаз Освободившегося и бурлящего безумием варпового ока, что-то в выражении его лица заставило ее замереть.

– Ты не моя любовь, – сказал Адиссиан монстру в плоти Цирцеи и продемонстрировал взрывчатку, которую держал обеими руками, как подарок.

Нумеон тоже увидел ее боковым зрением и, когда Адиссиан схватил хрупкое тело своей мертвой возлюбленной и прыгнул вместе с ней в новатум, закричал:

– В укрытие!

Адиссиана и Цирцею разорвало на части. Разрушительная сила заряда, зажатого между их телами, усилившись многократно, не оставила от них ничего.

На мостик повалили дым и огонь, посыпались обломки напольных пластин и оборудования. Хотя основная сила взрыва пришлась на новатум, окружающее пространство тоже пострадало.

Нескольких членов экипажа и легионеров, включая Нумеона, сбило с ног.

Эсенци убило бы, если бы Нумеон не заслонил ее, нависнув всем телом и бережно обхватив. Теперь его броню покрывали многочисленные трещины. Лейтенант, с облегчением осознав, что жива, коснулась символа на лице Нумеона.

Абидеми отбросило на противоположную сторону мостика, но он уже медленно, со стонами поднимался. Ему удалось подползти к Дакару, из груди которого торчал большой обломок. Нумеон с надеждой взглянул на Абидеми, но тот покачал головой.

– Скольким еще нужно погибнуть? – спросил Зитос. Его броню тоже покрывали царапины и пятна копоти.

Все присутствующие легионеры подвергли себя опасности, чтобы защитить своих смертных подчиненных.

Благодаря этому жертв было немного.

Нумеон повернулся к нему и хотел уже ответить, когда раздался крик Ушаманна, а одновременно с ним – и Вар’кира. Капеллан сорвал черепную маску, и его глаза пылали адским пламенем. Он наконец отыскал маяк, который был им так нужен.

– Я вижу его! – взревел Вар’кир, ибо ни на что другое не был способен. – Пламя… Иммолус… Смертопламя!

Они вырвались из шторма, и тут Нумеона накрыла волна откровений. Видение, посланное Магнусом, предстало перед ним в новом свете. Он увидел свой путь в горе, кроваво-красное небо, расчерченное зигзагами молний. Теперь он знал, что это значит. Он видел Время Испытаний – когда земля раскалывается и кровь Ноктюрна вырывается наружу, чтобы поглотить все.

Ушаманн все еще кричал. Со смертью Цирцеи, с внезапным уничтожением ее одержимого тела, лежавшее на ней бремя обрушилось на него одного. Библиарий, казалось, высыхал, невольно отдавая варпу всю свою жизненную силу. В мгновения плоть увяла и состарилась; стремительная атрофия превращала его в рассыпающийся скелет.

Но когда его глаза высохли, оставив после себя лишь свет в глазницах, он улыбнулся, несмотря на агонию.

Перед тем как его зубы обратились в пыль, а язык превратился в кусок засохшего мяса, Ушаманну удалось произнести одно слово:

– Ноктюрн.

Свет из глаз Вар’кира залил весь мостик, став таким ярким, что никто, даже Нумеон, не мог его вынести. Он сиял – сиял, пока не разогнал всю тьму, а Ушаманн последним усилием не вырвал их из шторма, положив конец долгому путешествию «Харибды».