Текст книги "Смертельный огонь"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава 43
Император защищает

Боевая баржа «Харибда», носовые палубы

Адиссиан решил, что Ушаманн мертв: свет в его глазах потух, и он не шевелился. Перед тем как впасть в это бессознательное состояние, он нацарапал что-то на стене закованным в металл пальцем.

«Кабар Вскрывающий».

Адиссиан понятия не имел, кто такой Кабар и почему Ушаманн вырезал это имя на металле. К тому же он сразу забыл о стене, заметив на периферии какое-то движение.

Девочка выбралась – точнее, существо, принявшее облик девочки, извлеченной из его подсознания. Варп не смог бы создать более жестокого видения.

– Мелисса…

По его лицу потекли слезы – не из-за того, что медленно приближающееся существо напоминало ему о погибшей дочери. Воспоминания о потерянном ребенке нахлынули с новой силой, а вместе с ним вернулось и горе.

Она была уже совсем близко, капитан почти мог разглядеть то, что скрывалось под длинными паклями. Но он не хотел смотреть и закрыл глаза, как ни была постыдна для его воинской гордости мысль, что он умрет на коленях.

Смятый «Лектицио Дивинитатус» под формой был всего лишь старым и потрепанным пергаментом, но он давал ему силы. Незачем было смотреть на потускневшие буквы, чтобы произнести молитву: он помнил каждое слово наизусть.

– Даже в тени Императора я не дрогну, – шептал он, крепко сжимая книгу. – Ибо именно он изгнал обитателей Древней ночи светом Имперской истины.

Раздалось хихиканье, слишком низкое и гулкое для маленькой девочки, но Адиссиан не останавливался.

– Я – слуга Его. Воля Его и поступки мои сохранят меня от зла, ибо Император защищает, и сияние Его…

Адиссиана перебил грохот болтерного выстрела, а когда он открыл глаза, одновременно вжимаясь в стену, чтобы в него было сложнее попасть, ему предстали вспышки дульного пламени и постепенно растворяющаяся в воздухе девочка.

На место, где стояла девочка и еще светились следы от выстрелов, выбежали воины в тяжелой броне.

– Поберегите боеприпасы, – сказал один из них. – Хорошо работают только молоты и клинки.

– Да, брат-капитан.

Адиссиан сполз по стене, чувствуя почти осязаемое облегчение. Но как измучен он ни был, он все же тяжело поднялся навстречу Артеллу Нумеону.

Тот вел четырех Саламандр, включая сержанта Зитоса. При виде их шестого спутника, с гораздо более хрупким телосложением, по лицу капитана, забывшего о всех приличиях, опять полились слезы.

– Лисса!

Адиссиан и Эсенци обнялись, как старые друзья, не видевшиеся целую вечность. Но они недолго предавались слабости; Адиссиан почти сразу отпустил флаг-адъютанта и вопросительно посмотрел на нее.

Эсенци поняла по его горестному взгляду, что он хочет спросить, и едва не ответила кивком, но в последний момент вспомнила правила дисциплины и отрапортовала, как положено:

– Лейтенант Гуллеро мертв, сэр. Они все мертвы. Весь экипаж мостика. Выжила только я.

Адиссиан чуть не остолбенел, услышав эти жуткие новости, и взглянул на Зитоса, который едва заметно кивнул.

– Что случилось? – спросил он Эсенци, уже зная, что ответ будет связан с искаженным воспоминанием о его мертвой дочери.

Нумеон вышел вперед, явно торопясь продолжить путь.

– Нужно доставить тебя и лейтенанта Эсенци в безопасное место, капитан.

Адиссиан медленно кивнул, все еще не оправившись от шока:

– Да, конечно.

Он и Эсенци были нужны, чтобы управлять кораблем, когда тот выйдет из варпа. Адиссиан убрал руку с пергамента во внутреннем кармане мундира и разгладил форму.

Дакар направился к Ушаманну, чтобы оказать тому помощь, а Ворко и Абидеми встали на страже, наблюдая за обоими концами коридора.

Найти безопасное место, о котором говорил Нумеон, явно будет непросто.

– Что вы планируете, милорд?

– Ушаманн собирался отвести тебя в библиариум, так?

Адиссиан кивнул, смотря, как Дакар подает какой-то боевой знак, прижав руку к груди, а затем увидел, что библиарий начинает приходить в себя.

– Тогда отправимся туда, – сказал Нумеон, покосился на слова, нацарапанные Ушаманном на стене, но решил оставить свое мнение при себе. – Все вместе.

Они уже собирались выдвигаться, когда вокс, молчавший с того момента, как Нумеон и Зитос покинули мостик, опять ожил.

Канал передавал усталый голос Вар’кира.

– Нумеон? Вулкан милосердный! Брат-капитан, ты жив! Я не мог с тобой связаться и уже начал опасаться худшего.

Сигнал то и дело прерывался, а качество связи было далеко от идеала, но теперь у Нумеона хотя бы была связь со своим капелланом.

– Вар’кир, на «Харибду» что-то проникло, какое-то…

– Это демон, Артелл. Понимаю, как это звучит, но мы оказались в руках обитателя Древней ночи.

– Это звучит правдоподобно, старый друг. – Нумеон различил на фоне прерывистый звук перестрелки и взволнованно спросил: – Где ты? Что происходит?

– Нижние палубы атакуют. Несущие Слово, и их много. Они загнали нас в безвыходное положение, но потом один коридор обрушился… – Вар’кир замолчал, чтобы выпустить из пистолета громкую очередь, после чего не отвечал еще несколько секунд, так что Нумеон начал бояться, что тот ранен, если не хуже. – Они направляются к генераториуму.

– Поле Геллера?

– Что ж еще. Они собираются наводнить корабль порождениями ада.

Раньше, до Истваана, до Траориса и ужасов на Макрагге, Нумеон только фыркнул бы в ответ на это замечание. Теперь оно звучало вполне естественно. Вместе с этой мыслью вдруг пришло осознание, что Имперская истина, отрицавшая существование богов и сверхъестественных созданий, опровергавшая суеверия и мистику, продвигавшая науку и логический подход в качестве инструментов просвещения, была ложью.

– Адиссиан и Эсенци со мной. Кто обороняет генераториум?

Вар’кир ответил. Он также рассказал, что Погребальный Огонь был рассредоточен по «Харибде» из-за девочек и прочих видений, вынуждавших воинов покидать посты. С капелланом было двадцать легионеров, но собрать остальных он не мог.

– А Ксафен? – Нумеон знал, что ветеран должен был патрулировать ту часть корабля.

– Я потерял связь со всеми, кроме тех, с кем рядом сейчас сражаюсь. И тебя, брат-капитан.

Нумеон моргнул, вызывая на ретинальный дисплей план корабля, и через пару секунд обнаружил, что искал.

– Из библиариума есть путь на нижние палубы. Оттуда я смогу помочь Зонну и Гарго.

– Понял. Я постараюсь пробиться через врагов. И еще кое-что. Серый легионер тоже направляется на помощь нашим осажденным братьям.

– Хехт?

– Он самый.

Нумеон приподнял бровь:

– И ты отпустил его одного?

– Как говорил Зитос, нужно же кому-то доверять.

Нумеон подозревал, что капеллан передумал не только поэтому, но кивнул. Он бежал: его отряд двигался к библиариуму с того момента, как капеллан вышел на связь.

– Вулкан жив, капеллан, – сказал он.

– В тебе, брат-капитан, – отозвался Вар’кир, и вокс вновь замолчал.

Некоторые вещи явно не менялись.

Гарго полз вперед, чувствуя, как горит грудь в том месте, куда его ударили булавой. Погнутый нагрудник давил на ребра, и впивался в плоть острыми краями.

Он полз, цепляясь за решетку палубы пальцами уцелевшей бионической руки, и оставлял за собой кровавый след. Добравшись до Зонна, он пожал ему предплечье на прощание и продолжил путь. Одна из линз в шлеме треснула и мешала видеть, но вытащить ее он не мог.

Наверху глухо рокотали выстрелы, и Гарго предположил, что его звуковые передатчики, возможно, тоже повреждены. Либо это было так, либо смерть была ближе, чем он думал.

Бой вышел за пределы коридора, где они с Зитосом устроили последний рубеж обороны. Кто-то атаковал Несущих Слово, не дав им провести диверсию. Коридор опустел, но в нем оставались мешающие трупы. Гарго полз по ним, ломая трахеи и выкалывая глаза тем, кто еще шевелился. Он говорил себе, что это необходимо, что в этом нет никакой злобы или мстительности, но ложь становилась очевидной каждый раз, когда он вспоминал отрезанную голову Зонна.

Его силы уже были на исходе, когда он дополз до конца коридора и выбрался в зал. Группа Несущих Слово сражалась с пирокластами под командованием Рек’ора Ксафена.

Перед тем как потерять сознание, Гарго заметил одну странность. Проповедника нигде не было видно. Капеллан Несущих Слово не сопровождал налетчиков. Он был где-то в другом месте, и, хотя его цели были неизвестны, Гарго не сомневался, что ничего хорошего тот не замышляет.

Глава 44
Кабар вскрывающий

Боевая баржа «Харибда», грузовые отсеки

Квор Галлек бежал по кораблю, пользуясь транспортерами и лифтами, где мог, и не встречая почти никакого сопротивления. На пути оказалось лишь несколько заплутавших членов палубной команды, от которых он легко избавился.

Этот путь вел его к примарху, спрятанному где-то на нижних палубах, среди грузов, и артефакту, который Квор Галлек так искал. Возможно, вытащить его из плоти примарха будет непросто; Квор Галлек знал, сам не понимая откуда, что Саламандры пытались сделать это не раз, глупо надеясь, что это оживит их повелителя. Выдумки отчаявшихся сыновей…

Плоть примарха мог разрезать только специальный клинок, содержащий сущность другого примарха. Такой, как нож Асирнота, безобидно лежащий в ножнах, но столь острый, что даже окаменевшая чешуя Владыки Змиев не смогла бы устоять.

Квор Галлек шел по следу сестер. Он сам их выпустил, натравил на «Харибду», и они не разочаровали. Им хватило тончайшей трещины. Капитан корабля оказался легкой добычей, а облик его погибшего ребенка – идеальным орудием обмана и пытки.

Это стоило Квору Галлеку немалых сил, и он чувствовал, как натягивается цепь, прикрепленная к его душе, но скоро о ней можно будет позабыть. Он отсоединит ее прежде, чем она порвется, и вернется на «Монархию» со всеми оставшимися. Надо было только добраться до святилища примарха…

Ход этих мыслей прервался, когда на его пути возник легионер.

Он был облачен в серую броню без знаков отличия – во всяком случае, известных Квору Галлеку. Проповедник сбавил скорость. Их разделяло сто шагов, но расстояние сокращалось с каждой секундой.

– Ты не Саламандра, – заметил Проповедник, незаметно опуская руку к пистолету на поясе.

– Как и ты, – ответил странный легионер.

Квор Галлек слегка склонил голову набок.

– В тебе есть что-то знакомое. Кто ты, легионер? Кому служишь?

– Каспиан Хехт, – ответил тот, обнажая меч. – Я служу лорду Малкадору.

– Интересно… В качестве кого?

Хехт указал на пистолет Проповедника.

– Можешь попробовать его достать, но тогда я застрелю тебя. Реакция у меня лучше, да и стреляю я прекрасно.

Квор Галлек поднял руку, демонстрируя Хехту расставленные пальцы.

– Почему же ты до сих пор этого не сделал? – прищурился Квор Галлек. Было что-то странное в том, как легионер двигался и говорил, хотя его голос звучал обычно.

До него оставалось пятьдесят шагов.

Хехт размял плечи, и автореакционные наплечники подстроились под движение. Затем хрустнул шеей, наклонив голову из стороны в сторону.

– Потому что мне нужна практика. Я убил одного легионера в перестрелке, и мне положена дуэль.

Оставалось двадцать шагов, и Квор Галлек ускорился.

– Значит, клинки? – спросил он, доставая из ножен меч. Он повернул рукоять, и клинок разделился на три части, превратив меч в короткий трезубец. – Хорошо, но должен заметить, что не ожидал встретить на этом корабле другого Несущего Слово.

Пять шагов.

Хехт вздрогнул:

– Что?

Квор Галлек застал его врасплох, отбив торопливо выставленную защиту и вонзив трезубец в нагрудник серого легионера до самой плоти.

– Нарек от Слова, – ухмыльнулся он.

Хехт подался назад, хрипя от боли, но вызывала ее не только глубокая рана в груди.

Квор Галлек повернул клинок, выворачивая плоть, а затем выдернул его так резко, что за острием потянулась дуга крови.

Хехт взревел и упал на колено.

– Я…

Он выронил меч.

– Не знаю, что с тобой сделали, – сказал Квор Галлек, срывая с Хехта шлем, – но работа выполнена слабо. – Он схватил его за подбородок, поднял лицо к свету и склонился к нему. – Ты выглядишь совсем иначе, брат, но это по-прежнему ты. Я чувствую это, Бартуса Нарек. Я своих не забываю.

Он отпустил Нарека, словно потерял к нему интерес. Ошарашенный легионер мог лишь тупо смотреть на него.

– Жаль, что Илия добрался до тебя первым.

– Замолчи, – сказал Нарек, глотая звуки из-за хаоса в голове, где пытались вырываться на свободу тщательно скрытые части разума. – И просто покончи со мной.

Квор Галлек мгновение смотрел на него, решая, стоит ли обрывать жалкую жизнь предателя.

– Что ты чувствовал?

Нарек непонимающе захрипел, и Квор Галлек скривился:

– Я про фульгурит, идиот! Что ты чувствовал, когда прикасался к нему? Что он с тобой сделал, Нарек? Почему ты отрекся от Слова?

– Он лишь открыл мне правду, – ответил Нарек и издал смешок, который вскоре превратился в сиплый хохот.

Квор Галлек ударил его рукоятью в левый высок, лишив сознания, и поморщился, когда цепь опять натянулась.

Дегат получит, что хотел. Квор Галлек выполнит обещание. Не сейчас, но скоро. И тогда Слово избавится от Бартусы Нарека.

Квор Галлек оставил его на полу. Награда ждала совсем рядом, и времени на предателей не было.

Глава 45
Без огня нет искупления

Боевая баржа «Харибда», генераториум

Сперва Ксафен решил, что его братья мертвы. По крайней мере один погиб: за толпой горящих предателей виднелся обезглавленный труп Зонна. Ксафен никогда его не понимал, холодная логика технодесантника отстояла слишком далеко от его горячности, но он все равно был Саламандрой. Братом.

Как и его эфонионские братья, лежащие на черном песке, в море врагов, с ножами в спинах…

Смерть требовала возмездия.

Как Задар и Кур’ак, погибшие из-за него, из-за того, что он поддался безумию.

Позор требовал искупления, но искупления не могло быть без огня.

Ксафен собирался сжечь в нем всех Несущих Слово. – Жги их! – закричал он, и его крик слился с низким ревом огнеметов.

Броня Му’гарны и Бадука почернела от огня, но они не утратили ни сил, ни гнева, и поливали врагов горящим прометием.

Ксафен тоже почернел, а огнеметная перчатка не работала, поэтому он вскинул болт-автомат на плечо и стрелял в головы сквозь марево и клубы дыма, хотя это и казалось ему слишком милосердным.

Убив четверых, чьи шлемы раскололись на части от мощных взрывов, Ксафен убрал болтер и достал два клинка.

В левой руке он держал каскару, с широким блестящим острием, в правой – зазубренный нож длиной почти в предплечье.

– Не останавливаться!

Му’гарна и Бадук и не собирались; напротив, они шагнули вперед, усиливая поток огня.

Ксафен сражал всех, кто выходил из огненной бури на прямых ногах. Одному Несущему Слово он вогнал каскару в пластинчатую вокс-решетку, так что меч вышел сзади из шеи и горжета, и услышал радующий клекот крови. Другой рухнул на колени, охваченный огнем, и задыхался, пока Ксафен не перерезал ему горло ножом.

Брызнула уже запекающаяся кровь, перелетев через руку пирокласта и омыв нагрудник.

Ему казалось, что он участвует в обряде очищения, смывает позор, которым покрыл себя на нижних палубах. Это не могло восстановить утраченную честь, но хотя бы ослабляло ярость.

Из огня вышли, пошатываясь, два воина, прорезая дым светящимися линзами в попытке разглядеть врага.

Один поднял болтер, и Ксафен метнул нож ему в глаз. Ретинальный свет в нем погас, а затем мигнул и потух и во второй линзе, после чего Несущий Слово упал лицом вперед.

У второго был только цепной меч; кобура для пистолета была пустой и изорванной.

Не разобрав колхидского проклятия сквозь рычание цепных зубьев, он просто врезался во врага плечом, опрокинув его на колени, уклонился от неловкого взмаха и вогнал каскару в живот снизу вверх, так что она вышла из затылка.

– Я не говорю на предательском, – плюнул он в звуковой приемник воина и оттолкнул труп ногой, чтобы высвободить клинок.

Он помедлил, чтобы достать нож из глаза второго предателя, и продолжил попеременно заниматься своими жертвами и следить за тем, как Му’гарна с Бадуком уводят остальных от входа в тоннель генераториума.

Гарго, залитый кровью, бьющей из его отрезанной руки и из шеи Зонна, все еще полз оттуда.

– Убей его… – просипел кузнец, подтягиваясь в сидячее положение и прижимая к груди какой-то предмет, похожий на подрывной заряд.

Разгоряченный Ксафен кивнул и крутанул мечами, чтобы стряхнуть с них кровь и переменить хват. Кровь на клинке была помехой, которую он не мог себе позволить, особенно учитывая, какой монстр к нему приближался.

– Вулкан… – воззвал он, пожалев, что бросил болтер.

Дегат шагал сквозь огонь, не обращая внимания на жар, обжигающий голую кожу рук. У него было Слово, и оно давало силу преодолеть боль, усталость и другие заботы простых смертных.

Один из таких смертных стоял перед ним, обвешанный пистолетами и клинками, как будто они могли изменить ход предстоящей битвы. У Дегата оружия было немного: болт-пистолет в кобуре и цепной меч, рычащий в руках.

Зачем нужен целый арсенал, когда есть вера в Слово?

Прошлая атака случилась неожиданно и застала его врасплох. Он признавал, что, возможно, слишком увлекся, унижая двух отправленных к нему воинов, но все же чувствовал себя оскорбленным и жаждал реванша.

Генераториум был недоступен из-за огня, а подрывной снаряд остался у входа в тоннель, что затрудняло исполнение миссии.

Не обращая внимания на собственных легионеров, медленно сгорающих в пламени и на подкрепление с верхних палуб, он разглядывал итоги бойни у тоннеля.

– Ты хорошо убиваешь, Змий, – сказал он. – Режешь людей, как свиней, когда они вываливаются из огня, ничего не видя, кашляя до крови и задыхаясь от дыма. Благородно.

– Мой брат говорит мне, что ты следующий. Это ты отрезал ему руку?

Дегат кивнул:

– И я вернусь за второй. Она украсит мое знамя. А вот тебя… – Он ткнул в сторону Саламандры мечом, словно обвиняющим перстом. – Тебя я вскрою от паха до макушки и оставлю лежать в груде собственных потрохов.

– Ты должен мне жизнь.

– Хочешь отрезать мне руку и голову, понимаю.

– Мне все равно, только бы убить тебя.

– Довольно болтовни.

Дегат бросился вперед.

Несущий Слово был силен. Ксафен блокировал его первую атаку, но даже в доспехах отдача от удара дошла до самой кости.

Он также был быстр.

Второй удар последовал сразу за первым.

Сначала верхний, одной рукой. Затем еще один, но уже с двуручным хватом. Они едва пробивали оборону, не оставляя возможности для контратак.

Третий удар направился влево, и Ксафен отразил его одним из клинков, все еще не зная, как воспользоваться преимуществом в виде двух мечей.

Четвертым был выпад, наконец пробивший оборону Ксафена и оставивший на правом боку борозду, которая доходила до самого поддоспешника. Воин был опасным противником. Монстром. Ксафен знал, что Несущие Слово фанатичны, но до сих пор почти не встречал среди них воинов, воплощавших эту фанатичность в бою.

Все его силы уходили на защиту, а о победе и речи не шло.

– Устаешь, змей?

– Ты вроде сказал, что болтовни довольно, – ответил Ксафен сквозь стиснутые зубы.

Несущий Слово тоже должен был уставать. Он атаковал яростно, совершенно не сдерживаясь. Воины, даже транслюди, так не сражались – кроме, пожалуй, Пожирателей Миров. Что-то вело его – какая-то неисчерпаемая темная сила питала тело, не оставляя Ксафену шансов.

На него обрушилось еще три мощных удара, один за другим. От каждого вибрировали кости. По каскаре пробежала трещина, предвещающая скорую гибель клинка.

Воспользовавшись короткой паузой, Ксафен бросился на Несущего Слово с выставленным ножом, и оружию нашлись ножны в животе врага. Нож погрузился глубоко, Ксафен уже хотел повернуть его, когда получил удар тыльной стороной руки и едва не лишился сознания.

Он покачнулся и, оглушенный звоном в голове, словно сторонний зритель посмотрел на то, как его рука спадает с рукояти. Нож уродливым гвоздем остался торчать в плоти врага.

По тяжелому дыханию поверженного было ясно, что ему больно, но рана его не остановила.

Цепной меч опять устремился к Ксафену, рыча от жажды крови.

Ксафен подставил под него наплечник и дал клинку соскользнуть и царапнуть предплечье, веря, что броня не даст оружию добраться до плоти и кости прежде, чем он успеет принять меры.

Он рубанул каскарой сверху вниз по уязвимому сочленению на шее.

Цепной меч продолжал вращаться, разбрасывая искры и металлическую стружку. Распространяя вонь нагревшегося от трения металла, он прогрыз металл, разорвал кабели и вгрызся в поддоспешник.

Ксафен выдернул клинок и ударил снова, заставив врага закричать от боли.

Хук в ребра был таким мощным, что Ксафену послышался треск кости. Последовавший за этим удар головой действительно расколол шлем, и изображение на ретинальном дисплее мгновенно покрылось помехами. Второй хук сорвал часть лицевой пластины, обнажив правый глаз. Тот сильно кровоточил, мешая видеть, а сознание грозило пропасть, когда он нуждался в нем больше всего.

Цепной меч при этом отлетел от поврежденного наруча, но Несущий Слово заканчивать не собирался. Он с силой пнул Саламандру в живот, отчего тот согнулся и упал за порог тоннеля.

Ксафен на пару секунд потерял сознание, а когда пришел в себя, Несущий Слово уже занес цепной меч для завершающего удара. Ксафен поднял каскару, надеясь отвести смертельную атаку в сторону, но обнаружил, что сжимает лишь рукоять с обломком клинка. Вторая часть все еще торчала из шейного сочленения врага, где застряла при втором ударе.

Он был так оглушен, что не заметил, как оружие сломалось.

Ему было нечем защищаться.

Он пошарил рукой по полу, зная, что у него есть лишь несколько мгновений на поиск решения, и схватил какой-то предмет в форме пистолета. Направив его на Несущего Слово, Ксафен надавил на спусковой крючок, всей душой надеясь, что это что-то опасное.

Он немного отклонился от цели, но заряд плазмы все же прошел сквозь ногу воина, опалив ее до кости и едва не оторвав. Этого хватило, чтобы противник отшатнулся.

Узкий коридор между палубой и генераториумом огласил глухой вопль, и Ксафен мысленно поблагодарил Зонна за то, что тот всегда носил с собой плазменный резак.

Несущий Слово читал гортанным голосом какую-то односложную древнеколхидскую молитву. Защитное заклинание, проклятие – Ксафен понятия не имел. Да и это было неважно.

– Я же сказал, довольно болтовни! – прорычал он сквозь стиснутые от боли зубы и выстрелил опять.