Текст книги "Смертельный огонь"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 51
Терра стоит

Боевая баржа «Харибда», мостик

Даже при максимальном увеличении картинки с авгуров граница терранского царства представляла собой далекое мутное пятно. Но они добрались, они преодолели шторм, и теперь до Тронного мира было подать рукой.

Все сенсоры четко и согласованно показывали, что они достигли сегментума Солар и от суверенных территорий Императора отделяло лишь несколько недель пути. Пройдя по безумным волнам варпа, они оставили Ноктюрн далеко позади, как бы иррационально это ни выглядело.

Нумеон в одиночестве стоял перед главным смотровым окном, больше не скрытым заслонками. Их подняли после возвращения в реальное пространство, и теперь за иллюминатором открывалась величественная панорама.

Технопровидцам удалось восстановить ход плазменных двигателей. Варп-двигатели, судя по всему, тоже работали; впрочем, сейчас они были не нужны.

Командиры корабля испытывали неоднозначную смесь надежды, отчаяния и грусти. Больше всего досталось Адиссиану: когда капитан уходил, оставив мостик на Эсенци, он выглядел измученным и опустошенным.

Цирцея была жива, но лежала в апотекарионе под присмотром корабельных медике. После выхода в реальное пространство навигатор впала в ступор и до сих пор не произнесла ни слова. Ее явно не миновали ужасные испытания, которым подверглись члены экипажа и Адиссиан.

Мостик был почти пуст, и управление взяла на себя команда, не полностью укомплектованная из немногих оставшихся. Сирены убили весь прошлый экипаж, кроме Адиссиана и Эсенци. Несмотря на все усилия сервиторов-уборщиков, палубу все еще покрывали красные пятна.

Так много убитых…

Нумеон держал в руках молот, но сейчас тот не дарил душевного покоя. Вместо этого он испытывал что-то гораздо худшее, чем разочарование, гнев или досада. Облегчение.

Все наконец-то закончилось. Терра была рядом, и он мог успокоиться.

– Включите еще раз, – обратился он к Зитосу, стоявшему рядом вместе с Дакаром и Абидеми. Помимо них единственным легионером на мостике был Каспиан Хехт, прибывший вместе с Нумеоном. Он стоял, прислонившись к колонне и скрестив руки на груди, такой же холодный и замкнутый, как в свой первый день на этом корабле.

Зитос ободряюще положил руку Нумеону на плечо.

– Ты сделал все возможное, брат-капитан.

Нумеон с благодарностью кивнул, но оставался безучастен.

– На этот раз на весь корабль, – сказал он. – Запусти трансляцию по всем вокс-каналам. Наши братья и члены экипажа – те, кто остались, – должны знать, что Терра стоит.

Несколько мгновений шипела статика, а потом изо всех вокс-трансляторов «Харибды» зазвучало сообщение. И всюду, от бараков до машинариума, члены экипажа и легионеры оставили свои дела и прислушались.

Ушаманн, ухаживающий в апотекарионе за Гарго и другими ранеными, поднял голову.

Адиссиан, сидевший рядом с Цирцеей, мягко сжал ее руку в надежде, что она тоже услышит.

Ксафен, патрулировавший коридоры в попытке искупить вину, остановился и взглянул на ближайший потрескивавший вокс-передатчик. Остальные воины последовали его примеру, опустив оружие и обратившись в слух.

Вар’кир, в одиночестве медитировавший в солиториуме, открыл глаза.

На несколько мгновений все замерло и корабль затаил дыхание, внимая словам седьмого примарха.

– Сыны и дочери Императора! – звучал низкий, громоподобный голос, искаженный статикой и дефектами связи. – Терра стоит. Услышьте мои слова, слова Рогала Дорна, Повелителя Имперских Кулаков и преторианца Императора. Терра стоит! Мы превозмогаем, мы не склоняемся перед предателем Хорусом. Император взывает к вам: возвращайтесь на тронный мир. Все верные легионы должны вернуться на тронный мир немедленно. Терра стоит. Авэ Император!

На этом сообщение из Имперского Дворца заканчивалось, но его передавали по астропатическим и вокс-каналам на повторе. Зитос выключил запись.

Это был призыв к оружию. Хорус, по всей видимости, направлялся к Терре, и для ее защиты Дорну нужны были все верные сыны.

– Жиллиман говорил, что все кончено, – сказал Нумеон. – Он ошибался. Целый легион… Нет, три легиона застряли с другой стороны шторма и томятся в неведении. – Он покачал головой. – Если про Терру станет известно…

– То все верные сыны на Макрагге тут же покинут Империум Секундус и бросятся сюда, – закончил за него Зитос. – Мы можем быть посланниками, брат-капитан. Это даст нашему путешествию смысл. Цель.

– После возвращения на Терру обратного пути уже не будет. Дорн не позволит, – вслух размышлял Нумеон. Он повернулся к Эсенци, сидящей на командном троне Адиссиана. – Мы можем с ними связаться?

– Не знаю, что за сигнал они используют, но он многократно усилен. Подозреваю, его передает целый астропатический хор. Нам потребуется подойти гораздо ближе, повелитель.

Зитос почувствовал тревогу Нумеона, когда тот перевел взгляд обратно на космос, ограниченный рамами иллюминатора. Он благоразумно понизил голос, чтобы его услышал только один из присутствующих.

– Ты подумываешь повернуть обратно?

– Мы на поворотной точке, согласен? Отсюда пути расходятся. В одном направлении лежит Терра, в другом…

– Другое мы уже пробовали и едва не погибли.

– Я дал клятву, брат, – сказал Нумеон, крепче сжимая Символ.

– Как и я, как и все остальные. – Зитос приблизился, и Нумеон с раздражением отметил, как заговорщически зазвучали их голоса. – Но это Терра. Имперский Дворец. Неужели мы отвернемся от них?

Нумеон посмотрел ему в глаза. Усталость от ран и пережитых испытаний давила на него сильнее, чем когда-либо раньше.

– Ну мы же отворачиваемся от Вулкана…

Это было не обвинение, а простая констатация факта, даже просьба. Пусть все закончится. Разве я отдал недостаточно?

Зитос хотел было ответить, но Нумеон уже направился к выходу.

– Брат-капитан, – растерянно бросил он вдогонку спине Нумеона, – куда ты?

– На свою последнюю службу.

Глава 52
Последняя служба

Боевая баржа «Харибда», святилище

Встав на колени в тесном святилище, Нумеон почтительно склонил голову – не в первый раз, но наверняка в последний. Несмотря на доводы разума, он раз за разом приходил сюда в поисках чуда, какого-нибудь знака, который дал бы ему надежду. Некоторое время Нумеон думал, что нашел такое чудо, но теперь он видел перед собой лишь безжизненное тело отца. Он не покоился в земле Ноктюрна, но хотя бы был в безопасности.

По крайней мере, на Терре Вулкан воссоединится со своим отцом.

– Я подвел тебя, отец, и глубоко сожалею об этом, – торжественно проговорил он, но слова звучали хрипло и сдавленно, как будто он боялся, что они придадут его неудаче вес. – Я пытался, правда. И страдал. Как все мы. Но мы не можем вернуться на Ноктюрн, пока бушует шторм и горит Галактика.

Вулкан не ответил и даже не шевельнулся. Он оставался тем же холодным трупом, каким был с момента отлета «Харибды».

– Я верил, что если мы вернем тебя на гору… что в ее огне ты…

Он зажмурился и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. В сознании вновь всплыли обрывки видения – пророчества Алого Короля.

Наступающая буря.

Огненные волны.

Гром в небе.

Пылающий путь.

Гора.

Смертопламя.

«Загляни в огонь», – сказал ему Магнус.

Нумеон открыл глаза. Ему хотелось сдаться и утешиться тем, что они живы и достигли безопасной гавани. Вулкана поместят в склеп на Терре и будут чествовать до скончания времен.

Но что-то заставило его замереть. Он заметил эпитафию на гробе Вулкана.

– «Вольное пламя», – прочитал он вслух.

Огонь. «Загляни в огонь».

– Кто видел Вольное пламя?

«Отыщи свой путь».

– Надо мной нависает гора, окутанная траурными облаками…

Нумеон решил, что Магнус говорит о его пути, его судьбе.

Он вскочил, вдруг осознав, что неправильно понял слова Алого Короля.

У основания гроба собрался пепел – должно быть, оставшийся после предыдущей службы. Нумеон дотронулся до него пальцами и обновил белый символ на лице. Символ означал «воскрешение».

– Вулкан жив, – прошептал он, чувствуя, как в глазах собираются слезы надежды, и направился в солиториум.

Услышав грохот ботинок, Вар’кир поднял задумчивый взгляд от горящей жаровни.

– Ты видишь в огне их тени, капеллан? – спросил Нумеон, понизив голос из уважения к святилищу.

– Я вижу Зонна, Орна, Ран’да, Задара, Кур’ака… Я вижу мертвых, брат-капитан.

– Но не нашего отца. Вулкан никогда в огне не появляется, – заметил Нумеон, опускаясь на колени рядом с Вар’киром.

– Нет, никогда. – Он посмотрел Нумеону в глаза, выражая искренность. – Я знаю, что мы не сходимся во взглядах на ситуацию с нашим с отцом. Мне жаль, что я не верю в его воскрешение, как ты, но рисунок из пепла на лице чудес не явит.

– Мы живы. Разве это не чудо?

Вар’кир кивнул и вновь повернулся к огню:

– Живы, но не все.

– И никто на борту этого корабля не скорбит о потерянных больше меня. Я повинен в их смертях.

Нумеон на мгновение отвлекся, вспоминая погибших. Рука на плече выдернула его из мрачной задумчивости.

– Это огромный удар – что мы так и не добрались до Ноктюрна. Но на Терре мы хотя бы сможем принять участие в войне.

– Твоя вера, как всегда, делает тебе честь. Но не мы не добрались, а я. Вулкан до сих пор лежит в гробу, потому что мне удалось провести нас сквозь шторм.

– Мы вернемся, Артелл. Когда война закончится и восстание Хоруса подавят, мы проводим Вулкана в последний путь.

– Знаю, но уже не я поведу, а ты.

Вар’кир резко повернулся к нему, непонимающе хмурясь:

– Куда, Нумеон?

– На Ноктюрн.

Вар’кир покачал головой и начал вставать.

– Как вижу, ты продолжаешь себя обманывать. Я надеялся…

Латная перчатка легла на его запястье, не дав договорить. Вар’кир посмотрел на нее, потом на Нумеона.

– Отпусти меня, Артелл, – произнес он спокойно, но твердо. – Слишком далеко нас завели эти губительные мечты. Мертвые в нашем крематории – тому подтверждение!

– Загляни в огонь! – потребовал Нумеон, крепко удерживая капеллана, и указал на жаровню. – Загляни, Вар’кир.

– Я уже столько раз это делал. Там ничего нет. Только пламя. – Он опять опустил взгляд на свое запястье. – А теперь отпусти меня, брат, – повторил он сквозь стиснутые зубы. – Я не могу больше быть частью этого безумия.

– Ты видел Вольное пламя.

Увидев, что капеллан наконец слушает, Нумеон отпустил его.

– Это ничего не доказывает. Передо мной был бесконечный, вечный огонь. Я видел иммолус, «всепоглощающий», – сказал он, цитируя Прометеево кредо. – Смерть всему.

– И что же выходит из этого огня, капеллан? Что нам говорит кредо?

– Каждая смерть ведет к перерождению, таков Круг огня. Но это не значит, что Вулкан вернется. Интерпретаций может быть сотни.

– А ты не думал, что не видел Вулкана, потому что видел что-то другое? Потому что должен был увидеть что-то другое?

– Брат, говори нормально, или я уйду и посоветую отстранить тебя от командования.

– Бесконечное всепоглощающее пламя, – сказал Нумеон, – это Смертопламя, гора на Ноктюрне, вечная ярость. Это иммолус, капеллан. Ее ты видел.

Уверенность Вар’кира на секунду ослабла, и он нахмурился:

– Я не понимаю.

– Загляни еще раз. Загляни в пламя, прежде чем мы вновь бросимся в шторм, рискуя жизнью и душой, – попросил Нумеон и услышал эхо слов Магнуса.

Вар’кир вновь опустился на колени и заглянул в пламя.

Глава 53
Сбор погребального огня

Боевая баржа «Харибда», Игнеум

Зитос собрал легион в зале реликвий.

– Все на месте, Нумеон, – доложил он, встретив капитана у входа.

Позади, в темноте Игнеума, полыхало пламя. Треск углей нарушал тишину, а длинные подергивающиеся тени растянулись до пустого стола, за которым в последний раз собирались сыны Вулкана. Сейчас воины стояли возле большой жаровни.

Приблизившись, Нумеон не мог не заметить, как мало их осталось. Израненные Саламандры стояли небольшим полукругом, огонь освещал измученные лица и побитые шлемы. Пепел из крытого поддона жаровни витал в воздухе, как пыль.

Заняв место среди остальных, Нумеон протянул руку к котлу и поддержал огонь горстью черного угля. – Итак, мы собрались, чтобы решить свою судьбу. Он посмотрел на собравшихся, пытаясь определить их настроение. Из тех, кто покинул Макрагг, осталось меньше половины. Огромная потеря.

– Я не вижу перед собой побежденное братство, – обратился он к ним, на мгновение встретившись взглядом с Вар’киром, который ответил коротким кивком. – Я вижу в вас решимость.

Капеллан стоял почти плечом к плечу с Ксафеном, который физически пострадал меньше всего, но почему-то выглядел самым равнодушным. Гарго, напротив, ловил каждое слово Нумеона. Даже потеря второй настоящей руки не ослабила его веру.

– Разожжем же пламя возмездия, – продолжил Нумеон, приглашая их добавить в жаровню топлива, – и вернем себе цель.

Один за другим Саламандры взяли по горсти черного угля и бросили его в огонь – торжественно и молча.

Все, кроме Ксафена. Он упустил своего врага – того, который убил их технодесантника и покалечил Гарго. Противник исчез, как дым на ветру, когда гнусный ритуал, позволивший Несущим Слово ступить на «Харибду», закончился или нарушился. Это жгло душу, как все оскорбления, нанесенные им бывшими братьями-ренегатами. Поэтому Ксафен был особенно зол, когда решил пойти на конфликт с Нумеоном.

– Что все это значит? – поинтересовался он, остановившись перед пламенем, которое бросило на лицо и броню острые как кинжалы тени. – Чью судьбу мы решаем?

В глазах Ушаманна возникло слабое голубоватое сияние, особенно яркое на фоне огненных глаз, обратившихся к погребальному капитану.

Нумеон про себя обругал библиария за это небольшое предательство.

– Он хочет, чтобы мы изменили свой путь, – сказал им Ушаманн. – Ты хочешь, чтобы мы вернулись в Гибельный шторм.

На лице Ксафена появилось недоуменное и подозрительное выражение. Как и на лицах нескольких других.

– Это правда?

– Да, – ответил Нумеон. – Мы должны быть на Ноктюрне. Ради Вулкана.

– «Ради Вулкана»? Наш отец мертв, – возразил Ксафен. – Я хочу проводить его в последний путь не меньше остальных, но все кончено. Неужели ты этого не видишь? Вар’кир, ты ведь понимаешь.

Капеллан кивнул:

– Я понимаю, и не спорю, Рек’ор. Я разделяю твои сомнения, но я заглядывал в пламя и увидел там путь.

– Сквозь шторм? – спросил Гарго.

Ксафен нахмурился:

– Что за путь? Что ты увидел, Вар’кир? Ты один из игниаксов, скажи же, что показал тебе огонь?

– Путь к Ноктюрну.

Ксафен медленно покачал головой, как будто с трудом понимая, что слышит.

– Разве это не безумие?

Он отошел от огня.

Нумеон быстро приблизился к нему и схватил его за руку прежде, чем тот успел повернуться. Он сделал это так резко, что несколько Саламандр переглянулись, не понимая, что происходит и стоит ли вмешиваться.

Му’гарна и Бадук хотели было заступиться за сержанта, но Зитос взглядом остановил их. Он взмахнул молотом, поднимая его к груди, и невозможно было представить более грозного привратника или смотрителя.

– Помните о своих клятвах, – предупредил он их. – Мы все поклялись следовать за Нумеоном. Чего бы это ни стоило, что бы для этого ни потребовалось.

Оба пирокласта сочли благоразумным отступить.

– Мы должны действовать вместе, брат, – сказал Нумеон. Он ни разу не отвел взгляд от Ксафена за время этого короткого монолога. Ксафен уставился на капитана в ответ, затем опустил взгляд на руку Нумеона и продолжал смотреть на нее, пока его не отпустили.

– Я буду рад смерти, – произнес он. – Достойной смерти. Но я не хочу быть жертвой шторма, который мы едва пережили. Я не хочу быть игрушкой в руках наших врагов. Гвардия Смерти, Несущие Слово, адские отродья, которые выглядят как дети, во имя Трона! Мы покроем свои имена позором, а Вулкан окажется в лапах неведомых тварей из-за завесы, На обратном пути мы будем беззащитны. А если наш почтенный корабль все-таки не выдержит? А наш технодесантник лежит в морге без головы рядом с трупами братьев, которых я убил! – прорычал он, борясь с горем и злостью. – Задар, Кур’ак – их кровь на моих руках. Как? Как мы это сделаем?

– Мы будем верить, – сказал Нумеон, протягивая ему горсть угля. – Но для этого мы должны быть едины. Шторм скрывает свет. Да, Астрономикон не указывает нам путь. Но, если мы сумеем разогнать тьму, зажечь на мачте собственный свет, мы увидим, что лежит перед нами. Смертопламя станет нашим маяком. Нужно только его увидеть.

– Ты осветишь нам путь сквозь шторм надеждой? – недоверчиво спросил Ксафен. Он повернулся к остальным. – Я один слышу это безумное предложение?

– Осторожнее, – предупредил его Зитос.

Нумеон поднял руку, призывая к спокойствию.

– Это не имеет смысла, но ведь и варп его не имеет. Это царство чистых бушующих эмоций. Он использовал против нас горе нашего собственного капитана. Показал нам Вулкана, которого мы так жаждали увидеть. Не говори, что не испытывал ничего подобного.

Ксафен помрачнел, невольно подтверждая справедливость слов.

– Нумеон, я видел воинов, убитых бесчестно, не получивших даже шанса защититься! Как ты можешь просить, чтобы мы вернулись в этот ад? Я устал жить с клинком врага у горла. Хотя бы раз я хочу сам решать свою судьбу, сразиться на поле боя, которое сам выбрал, с врагом, который стоит прямо передо мной. Довольно обмана и предательств.

Слова Ксафена встретили одобряющим шепотом. Один раз легион едва избежал самоубийства, и они не испытывали никакого желания повторять.

Но Ксафен еще не закончил.

– Допустим, мы решим вернуться в шторм. Даже если мы выживем… – Он покосился на капеллана. – Вар’кир – не навигатор. Может, он и видит Ноктюрн за завесой, но как он поведет корабль?

– Поведет не он, – ответил Ушаманн, – а я. И Цирцея, если выживет.

– Ни один навигатор сквозь этот шторм не пробьется, Ксафен, – сказал Вар’кир. – Мы уже пытались – и потерпели неудачу. Мы должны обратиться к древним наукам, которым обучил нас Вулкан. Предать идеи просвещения, отринуть принципы Имперской истины. Мне нелегко это говорить, но я уверен, это единственный способ добраться до Ноктюрна.

– Ты же понимаешь, что это безумие? – спросил Ксафен.

– Брат, ты сам назвал имена погибших, – ответил Нумеон. – Но какой же будет смысл в их жертве, если мы предадим клятвы, данные Вулкану и друг другу? С каких пор Саламандры выбирают самый простой путь?

– Нумеон, это верная смерть.

– Возможно, но я так не думаю. Против этих ужасов у нас есть только надежда, вера друг в друга и в Вулкана, – сказал Нумеон и показал им Печать. – Этот молот вернул меня к легиону. Несколько раз спас мне жизнь. Это просто молот для ковки, элемент доспехов нашего примарха. Я обращаюсь к вам не как ваш капитан или какой-нибудь пророк. Я Саламандра, сын Вулкана, и я слышу, как пламя горы зовет меня домой. Все это время, полное испытаний и потерь, я верил, что у нас есть высшая цель. Вот она. Смертопламя зовет своего приемного сына. Она одна может вернуть его нам. И ответьте мне, братья… Есть ли такое испытание, которое мы не преодолеем ради этого? Есть ли такой риск, который не возьмем на себя?

Наступила тишина, нарушаемая только треском огня.

Первым на колени опустился Гарго. Он коснулся пепла, собирающегося под ногами, и медленно, аккуратно изобразил на лице символ воскрешения. Когда он закончил и встал, его глаза горели огнем веры – но не религиозным фанатизмом, а скорее убежденностью и безграничным доверием братству. Иген Гарго, кузнец, утративший свой дар, ставший калекой… Если он еще был способен надеяться, то какое право сомневаться имели остальные?

Следующим подошел Вар’кир, затем Абидеми и Дакар, за ними – Зитос, в конце концов все Саламандры, кроме двоих, нанесли на кожу пепел надежды.

В течение всего ритуала Нумеон не сводил глаз с Ксафена.

– Однажды ты уже выбрал меня своим капитаном, Ксафен. Ты назвал мое имя. Доверился мне. Доверься же еще раз. Это не ритуальное самоубийство, это надежда. Последний ее луч. Но мы должны следовать за ней вместе. Каков твой ответ?

Ксафен подобрал уголек, бросил его в огонь и начертил пеплом символ, как и остальные.

Затем он вышел из круга и направился к выходу, но Гарго остановил его, положив бионическую руку на плечо.

– Убери руку, Иген, – тихо попросил Ксафен.

– Отпусти его, – сказал Нумеон, но выражение его лица стало жестким. Он нанес на лицо пепел.

Гарго отступил, и Ксафен покинул Игнеум, нарушая тишину звуком шагов.

– Его раны слишком глубоки. – Гарго попытался оправдать брата.

– У всех нас раны, Гарго, – возразил Нумеон. – Ксафен изменит свое отношение. Должен.

Он окинул взглядом оставшихся и кивнул с едва заметной воинственностью.

– Итак, мы снова вступим в шторм и посмотрим гибели в лицо.

Они не ответили одобрительными возгласами, не начали выкрикивать имя Вулкана. Но в них ясно чувствовалась решимость. Саламандры выбрали свой путь.

Но только одно было несомненно. Этот путь вел к пламени и смерти.