Текст книги "Смертельный огонь"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Глава 40
Либо мы, либо они

Боевая баржа «Харибда», нижние палубы

Вар’кир повел отряд из двадцати воинов Погребального Огня на нижние палубы корабля. Все их попытки вызвать корабельных бойцов обернулись неудачей. Вокс-связь с бараками была, но капеллану никто не отвечал.

Их атаковали. Опять.

Он не представлял, как врагам удалось проникнуть на борт и рассредоточиться по всему кораблю. Приборы не фиксировали никаких телепортационных сигнатур, бреши в корпусе отсутствовали. Значит, на корабле появилось что-то необычное, что-то таинственное и, без сомнения, связанное с варпом.

Посреди шторма неожиданно возник еще один корабль, значительно уступавший по размерам «Харибде», но не настолько, чтобы его можно было игнорировать. Поскольку ни один здравомыслящий путешественник не стал бы бросать вызов этой буре, капеллан пришел к выводу, что враги снова их нашли.

Девочку они с Хехтом больше не видели, но она была на корабле: Вар’кир чувствовал, что она рядом, по тому, как тревожно сжималось все внутри. Кожа на лице до сих пор болезненно пульсировала, хотя трансчеловеческий организм и делал все возможное, чтобы убрать боль.

Она явилась всего лишь вестником, призванным отвлечь их внимание, пока истинный враг проникал на «Харибду». Ее появление только доказывало, что неизвестный корабль здесь не случайно. А когда он увидел его название на ретинальном дисплее, детали головоломки окончательно сложились в единое целое.

«Монархия».

Вар’кир оскалился от неудовлетворенной жажды мести.

Вторая атака началась более открыто и не вышла за пределы носовых палуб и нижних отсеков. Ее организовали быстро, но без помощи Нерожденных и Освободившихся.

На «Харибду» ступили Несущие Слово, проведенные сквозь варп своим капелланом и темными созданиями, которым он служил.

Капеллан узнал Проповедника, даже несмотря на то что тот был в вычурных, покрытых колхидскими письменами доспехах, а не в багровом одеянии, которое описывал Нумеон.

Капелланы, разделенные широким пространством заброшенной палубы, встретились взглядами, и в этих взглядах столкнулись две идеологии – древние и абсолютно чуждые друг другу.

Вар’кир зарычал.

Они одновременно приказали открыть огонь, и коридор заполнился ревом соперничающих болтерных бурь.

Нескольких легионеров с обеих сторон убило прежде, чем отряды начали занимать укрытие в альковах и за переборками. Мертвых оставили лежать, раненых оттащили в сторону. Без внимания не остался ни один кусок металла, который мог бы встать между телом и болтерными снарядами. Одни стреляли с колена, другие вели огонь вслепую, спрятавшись за колоннами и пиллерсами. Между ними во все стороны стреляные гильзы, а дульное пламя в сумраке казалось вспышками умирающих звезд.

– Они отступают, – сказал Унган.

До Резни Унган, уроженец Гесиода, служил мастером вокса, а теперь был линейным легионером и одним из храбрейших воинов Вар’кира. Как стремительно война меняла жизни…

Второго воина библиарий знал плохо и почти не доверял ему, пока тот не спас его в солиториуме.

Каспиан Хехт помотал головой и ответил, в паузах между словами делая попадавшие точно в цель выстрелы.

– Нет, не думаю. Они направляются к какой-то цели, но оставляют здесь некоторых, чтобы нас задержать.

Несущий Слово дернулся назад, когда его визор взорвался вместе с большей частью черепа. Второго развернуло, бросило в стену, он отскочил от нее и упал обратно под град снарядов с уже простреленным горлом.

Вар’кир изучал тактический дисплей, наложенный на левую линзу шлема. Их бой был лишь одним из нескольких, шедших в данный момент по всей «Харибде».

«Нам нужно больше людей», – горько подумал он. Шестьдесят с чем-то легионеров на корабле таких размеров и против врага, который мог без предупреждения возникнуть практически где угодно… Слишком много нуждающихся в защите уязвимостей.

– Как они вообще проникли на корабль без нашего ведома?

– Мне на ум приходит одно объяснение, – сказал Хехт, точным выстрелом расправляясь с очередным Несущим Слово, за которым оказался отступающий вражеский капеллан.

Вар’кир старался не думать о том, какая сила должна была оказаться в распоряжении подобного воина во время шторма. Он сосредоточился на текущих задачах.

– Куда они идут?

– Судя по зажигательным боеприпасам у замыкающих, думаю, они собираются уничтожить что-то важное, – ответил Унган.

Вар’кира вдруг озарило – как будто он заглянул в огонь, и тот раскрыл ему намерения врагов.

– Они хотят обрушить поле Геллера и заполнить корабль варповыми отродьями. Та девочка была лишь предвестником.

Хехт кивнул, а между тем Несущие Слово перемещались все дальше, и все слабее становился поток снарядов, рикошетивших от укрытия.

– Если полю придет конец, он придет и нам всем.

Вар’кир проглядел поток тактических данных. Из всех Саламандр ближе всего к генераториуму находились Фар’кор Зонн и Иген Гарго.

Проповедник и его свита уже были вне досягаемости, а ряды оставшихся предателей пополнялись новыми Несущими Слово.

Унган спрятался за переборку, чтобы перезарядиться.

– Нам не пробиться. Нужна помощь.

– Она не успеет, – посетовал Вар’кир.

– Я могу их остановить или хотя бы задержать, пока не прибудет подкрепление.

Вар’кир обратил на Хехта взгляд пылающих линз.

– Ты? Да ты хоть добраться до генераториума можешь?

– Эту палубу соединяют с нижней воздуховоды. Я проберусь назад, к служебному люку, спущусь на один уровень и миную их.

Хехт уже собирался отойти, но Вар’кир схватил его. Хехт опустил взгляд на руку, сжимавшую запястье.

– Тебе что-то не нравится, кузен?

Вар’кир пристально смотрел него, решая, нравится ли ему что-то или нет.

– Я это сделаю.

– Ты нужен здесь. Кроме того, отсутствие капеллана заметят, в то время как меня на этом корабле вообще не должно быть.

Капеллан сощурился, хотя за черепной маской этого никто не мог увидеть.

– А я думал, что твое место здесь.

– Не любишь ты меня, да?

– Предателей я люблю еще меньше.

– То есть я, по-твоему, предатель? Потому что в меня вроде как тоже стреляют. – Хехт пожал плечами. – Я агент Малкадора. Либо ты мне доверишься, либо мы все умрем. Впрочем, мы наверняка и так обречены.

– Будь в генераториуме раньше этого проклятого Проповедника, – сказал Хехту Вар’кир и отпустил его.

– Их ждет сюрприз, – холодно ответил тот и ускользнул прочь.

«Их или нас?» – подумал Вар’кир.

Квор Галлек вышел из перестрелки вместе с Дегатом и двенадцатью другими воинами. Он ощущал присутствие Нерожденных, а вместе с ними – психические путы, с помощью которых легионеров Дегата переместили на корабль. Они походили на туго натянутую пружину. Осторожно отведи ее назад, отпусти, и она прыгнет к начальной точке. Но растяни ее слишком сильно – и пружина разорвется посередине.

Ритуал потребовал жертвоприношения, как и все ритуалы. Алтари на «Монархии» стали красными, камеры корабля, некогда полные пленников, опустели. Несколько воинов Дегата погибли, не успев даже добраться до корабля Саламандр, – впрочем, слово «смерть» слишком мягко описывало то, что с ними произошло.

Каждый поступок и каждый союз имел цену, но полностью оплатить этот счет было невозможно. Квора Галлека это устраивало, потому что счет был частью великой чистки.

Человечество – эта орда немытых ничтожеств – ничего, кроме гибели, не заслуживало.

Галлека вдруг сотрясли судороги, и он сплюнул кровь внутрь шлема. Еще одна плата.

– Ты видел? – На бегу Дегат показывал в сторону цепным мечом. Кровь с зубьев его оружия окропляла стены.

Сквозь растворяющуюся дымку боли Квор Галлек сумел разглядеть шлейф полупрозрачного белого платья, исчезающего в одном из коридоров.

– Не обращай внимания.

– Там был ребенок. Девочка.

– Нет.

Дегат оскалился. Или улыбнулся – понять было сложно.

– Еще один твой питомец, Проповедник?

Квор Галлек не ответил. Он чувствовал голод тех, кто нетерпеливо наблюдал за ними снаружи. Это было как в зоопарке наоборот: хищники сидели за стенами клетки и ждали, пока их впустят.

И было что-то еще. Могущественное. Приближающееся… Пружина была растянута до предела, и Галлек чувствовал это на собственных костях.

– Быстрей, Дегат.

Глава 41
Отсутствующие отцы

Боевая баржа «Харибда», носовые палубы

Вулкан шагал по коридорам «Харибды». Он походил на одинокого призрака: так медленно он двигался и таким безжизненным казался.

Этого просто не могло быть. Разум кричал Нумеону, что глазам нельзя верить, и все же…

– Отец! – воскликнул Нумеон, замечая, что Зитос тоже взволнован.

Но Вулкан продолжил свой медленный бесцельный путь, глухо стуча по настилу латными ботинками. Через несколько секунд он исчез за поворотом.

– Это невозможно… – пораженно выдохнул Зитос, отстававший на несколько шагов от Нумеона, который бросился за примархом.

«Это невозможно». Слова отозвались эхом в сознании Нумеона, безнадежно пытавшегося вспомнить, где он и что должен был делать. Сейчас не существовало ничего, кроме Вулкана, влекущего их за собой.

Рассудок требовал остановиться, но Нумеона захлестнули эмоции.

Вулкан продолжал идти.

Такое уже было раньше, на Макрагге. Тогда Вулкан тоже восстал с одра, и, хотя свидетелей не было, не оставалось сомнений, что теперь происходило то же самое. Владыка Змиев был жив, хотя и находился в странном лунатическом состоянии.

Когда Нумеон почти достиг перекрестка, за котором Вулкан исчез, Зитос крикнул:

– Брат, подожди!

Хотя отчаяние гнало Нумеона вперед, он все же остановился и повернулся к сержанту.

– Его не было, – сказал Зитос, поравнявшись с ним.

Нумеон нахмурился. Ему хотелось бежать дальше, но какое-то предчувствие заставило остановиться.

– Что?

– Копье. Его не было.

– Он вытащил его – потому и вернулся. Наверняка… – Нумеон замолчал, когда мысли вдруг начали путаться.

«Это невозможно…»

– Где мы?

Незнакомая часть корабля, но при этом выглядела абсолютно безлико.

Нумеон помотал головой, пытаясь прогнать туман, окутавший мысли.

– Неважно, – отмахнулся он, намереваясь продолжить погоню.

«Нет, стой. Подумай. Подумай!»

Учитывая размеры «Харибды», неудивительно, что многие места были ему незнакомы. Зитос кивнул; судя по тому, как он двигался, его мысли тоже путались.

Они вместе добежали до перекрестка, повернули за угол и увидели ждущего Вулкана. Он манил их к себе, но ничего не говорил.

– Что это за запах? – прошептал Нумеон.

– Наш отец здесь, Артелл. Он снова с нами!

«Нет. Этот призрак – не он. Не может быть им… ведь так?»

Но Зитос, казалось, не услышал его, хотя Нумеон был уверен, что озвучил свои мысли.

Вулкан совершенно точно стоял перед ними, в пятидесяти шагах, но его окутывал сумрак, а когда Зитос и Нумеон приблизились, из темноты выпрыгнула еще одна тень, словно клинок ассасина из ножен.

Тот, кто был одним целым с ночью, сирота Нострамо.

Конрад Кёрз.

Зитос и Нумеон выхватили оружие, но Кёрз скользнул за спину Вулкана, превратившись в его тень. Взять его в прицел никак не получалось.

Вернулся запах – странный, неправильный, чуждый.

Жженый металл?

Нумеон нигде не видел огня. Коридор был холодным, как акульи глаза Кёрза.

Зитос бросился бежать, крича Вулкану, чтобы тот повернулся и увидел убийцу за спиной.

Теперь Нумеон отчетливо чувствовал запах жженого металла и жар в области ноги.

«Я должен проснуться!»

Молоток, висевший на поясе, испускал тепло. Нумеон коснулся оружия – и ложь вдруг растворилась, а оковы сна разорвались. Глазам предстала заброшенная палуба с огромной щелью в полу, сквозь которую виднелась нижний уровень и к которой Зитос бездумно мчался со всех ног.

Нумеон три раза выстрелил в воздух из «Василиска», надеясь остановить Зитоса и не дать ему разбиться насмерть, но за мгновение до этого примарх неуловимо шевельнулся. Теперь он не манил их к себе, а отчаянно просил остановиться. Даже с разделявшего их расстояния Нумеон видел, как тот беззвучно кричит «Нет».

Болтер взревел уже после этого. К тому моменту Зитос достаточно сбросил скорость, так что предупреждение сыграло свою роль.

Перед ними раскинулась пропасть.

Щель, обрамленная погнутыми балками и искореженной арматурой, напоминала зубастую пасть. Рваный край металлического пола загибался вниз и исчезал в темноте. Зитос, прозревший на мгновение позже Нумеона, балансировал на краю.

На другом краю обрыва, в том самом месте, где раньше был Вулкан, стояла девочка с мостика.

Зитос хотел выхватить пистолет, но голос Нумеона в воксе заставил его остановиться:

– Не трать ни патроны, ни силы.

Девочка медленно отступила в тени и с хихиканьем растворилась в тенях.

– Что это за тварь? – спросил Зитос, когда Нумеон встал рядом.

– Подозреваю, мы скоро узнаем, брат. – Он окинул взглядом холодную, лишенную воздуха палубу. – Я даже не помню, как мы здесь оказались.

Зитос покачал головой:

– Неужели теперь нельзя доверять даже собственным глазам?

– Доверяй инстинктам, Зитос. – Вспомнив, как его примарх в последнюю секунду изменился, он показал ему печать. – И Вулкану.

Нумеон вывел на ретинальный дисплей поток данных.

– Судя по карте корабля, мы недалеко от места, на которое указывает идентификатор Адиссиана. Мы несильно отклонились.

Они по-прежнему не имели доступа к общекорабельной вокс-сети, поэтому не могли связаться с капитаном, а только видели, где он.

Саламандр и Адиссиана разделяла одна палуба, но им нужно было спешить.

В детстве на Терре и во время службы кадетом на флоте Адиссиан не раз слышал сказки о сиренах. В ту пору он ставил их в один ряд с рассказами о древнезмеях и кракенах. Подобные чудовища были порождением мифов и легенд, выдумками пустотнорожденных или стареющих капитанов, слишком долго оторванных от цивилизации.

С начала войны он несколько раз сталкивался с вещами, не поддающимися объяснению, но до сих пор не было ничего, подобного призраку Мелиссы.

Его невозможно было обосновать рационально, поэтому Адиссиан вспомнил миф о сиренах. Нередко принимая вид красивых женщин, они заманивали доверчивых моряков на смерть. В космосе смерть ждала на пути протуберанцев или в пасти черной дыры, но сирена на «Харибде» действовала еще более вероломно. Она приманила Адиссиана его же горем, и, хотя он раскрыл обман, она все равно заполучит то, за чем пришла. Его душу.

Даже когда он бежал, накрытый щитом Ушаманна, он продолжал чувствовать, как его жизненную силу постепенно выкачивают. И не мог не думать: так ли плохо будет поддаться душевному голоду?

– Не отклоняйся от цели, – трубой прогремел в голове голос библиария, пробиваясь сквозь туман его сомнений. – Нам нельзя сдаваться, капитан. Пожранная душа больше не узнает покоя. Ее ждет пламя вечных мук.

– Вы… прочитали мои мысли?

– Твоя слабость очевидна.

Они ненадолго остановились, чтобы Ушаманн мог прийти в себя и собраться с силами. Библиарий выглядел изможденным, как будто сирены вытягивали душу из него, а не из Адиссиана.

– Ваша тоже, – ответил Адиссиан. – Насколько вам хватит сил?

– Пока не доберемся до библиариума. – У Ушаманна подогнулись ноги, и он тяжело оперся о стену, чтобы не упасть на колени. – Я создал… защитные чары. – Ушаманн тяжело дышал, а свет, бивший из глаз, начал тускнеть. – Она близко…

Веселое хихиканье, не звучавшее так долго, вдруг вернулось. До Адиссиана донеслось его эхо, а потом он увидел ее.

– Библиарий…

Ответом ему стал грохот силовой брони, падающей на палубу. Ушаманн потерял сознание.

Глава 42
Живые и целые

Боевая баржа «Харибда», генераториум

Узкий проход, ограниченный крепкими переборками, был идеальным оборонительным пунктом.

Но, по расчетам Зонна, этого было недостаточно. Он подумывал взять с собой рабочих и быстро перевести сервиторов на атакующие протоколы и подпрограммы агрессии. На это ушло бы несколько секунд, однако даже тех, кто выживет в бойне, в конечном итоге ждала бы смерть.

Он отправил их на верхние палубы, подальше от приближающихся Несущих Слово, и приказал закрыться в каютах и камерах хранения.

Даже если «Харибда» и ее экипаж переживает это последнее испытание, им не удастся продолжить полет без технопровидцев, рабочих, сервиторов и машинных илотов. Легионеры в таких вопросах не разбирались – за двумя исключениями. А если он и Гарго не получат подкрепления и погибнут, они тоже ничем не смогут помочь.

– Надо удержать их здесь, – напряженно произнес Гарго, поднимая болтер и используя загнутый край правой переборки в качестве импровизированного укрытия. И вместе с тем в его голосе чувствовалась воинственность.

Зонн встал на противоположной стороне, укрывшись аналогичным образом, и следил, не пошел ли вдруг лифт, не начали ли ломать стены, не видно ли телепортационных вспышек или каких-либо других признаков появления Несущих Слово.

– Под конец придется вступать в ближний бой, – сказал он Гарго, изучая потоки тактических сценариев, выстроенных с учетом сотен переменных. Неполадки с оружием, боевой состав врага, их количество, вооружение, расположение… В текущих обстоятельствах не было ни одного варианта, в котором Гарго и он оставались в живых, не говоря уж о победе.

– Мы к этому готовы, брат.

В петле, примагниченной к поясу Гарго, висел молот. У него также был небольшой боевой нож. Серворука Зонна могла служить эффективным оружием, а кроме того, на его бедре крепился короткий меч в ножнах из драконьей кожи. Но даже с учетом многочисленных лезвий, дрелей и пил в кистевых имплантатах этот скромный арсенал их не спасет.

У границ генераторской станции заревели сирены, объявляя о скором прибытии лифта. Над палубой замигали янтарные огни. Массивные механизмы, управляющие движением кабелей, состязались с предупреждающим воем клаксонов.

– Не дай им подобраться к нам слишком рано, – сказал Зонн, смотря в прицел болтера.

Из-за потолка сквозь пелену сжатого воздуха показалось основание грузовой платформы, окаймленной сигнальной разметкой и заключенной в металлическую клетку.

– Стреляем короткими регулярными очередями, – предупредил Зонн.

В лифте стояли пятнадцать легионеров с оружием на изготовку. Багровая броня попала под свет и засияла как свежепролитая кровь. Улучшенное зрение позволило Зонну разглядеть на их броне и коже письмена, а также заметить среди них капеллана и, кажется, строевого офицера.

– Волтеры, – сказал Зонн, когда дверь лифта сложилась гармошкой. – И мощная взрывчатка.

Как они и подозревали, враги собирались уничтожить генераториум, а вместе с ним – поле Геллера.

– Они здесь! – крикнул Гарго, и палуба осветилась яростным дульным пламенем.

Несущие Слово, вынужденные построиться тесными рядами при выходе из кабины, использовали свой авангард в качестве абляционной брони. Эти воины погибли быстро, но и не играли большой роли – просто сорняки под косой противника.

Остальные быстро рассеялись и укрылись в альковах или за опорными колоннами.

– Я насчитал девять! – Гарго говорил по воксу, и повышать голос не было нужды, но адреналин заставил его перейти на крик.

Зонн заметил столько же. На полу лежали шестеро легионеров: убитые остались там же, где упали, а смертельно раненные корчились от боли. Гарго выпустил снаряд в голову Несущему Слово, у которого уже была дыра в груди.

– Побереги снаряды, брат, – сказал ему Зонн. – Пусть сволочи помучаются.

Враги открыли ответный огонь, сначала прерывистый, но набиравший силу по мере того, как Несущие Слово начинали действовать согласованно. Может, Восемнадцатый и состоял из фанатиков и монахов, но они по-прежнему были легионерами и обладали соответствующими тактическими умениями.

Узкий проход, который Саламандры рассчитывали превратить в рубеж обороны, вскоре наполнился потоками масс-реактивных снарядов, и они были вынуждены отступить. Шальной выстрел попал Гарго в левое плечо, и, хотя наплечник принял на себя удар, рассеяв его силу благодаря закругленным краям, снаряд все равно сдетонировал, и шрапнель, пройдя сквозь адамантий, застряла в плоти руки.

Он охнул от боли, а когда другой снаряд рикошетом едва не угодил ему в лицо, опять спрятался за переборку, постепенно разрушавшуюся под болтерным штормом. Кузнец взглянул поверх пульсирующего кордона из снарядов на Зонна, который аналогичным образом укрывался за переборкой.

– Как получилось, что мы единственные легионеры, обороняющие генераториум? – крикнул он с намеком на обиду в голосе.

Змии были рассредоточены по кораблю, и, несмотря на то что многие палубы были перекрыты, без помощи корабельных бойцов они были обречены сражаться на несколько фронтов одновременно. Кроме того, Саламандры были уязвимыми перед неведомым существом, которое скрывалось под обликом девочки в белом платье.

Зонн не знал, что ответить. Как бы странно это ни было, они остались одни, и логические аргументы ничего не изменят. Им следовало действовать прагматично, как учил Вулкан.

– Пусть они наступают, – сказал технодесантник. – Мы встретим их здесь, лицом к лицу, клинком к клинку.

Гарго вслепую выстрелил из-за края медленно разрушающейся переборки, и наградой ему стал крик боли невидимого врага. Он раздался совсем близко. Несущие Слово наступали.

– Пожалуйста, скажи мне, что в твоем обширном арсенале есть генератор стазисного поля или силовой щит.

– У меня есть пилы, дрели, плазменные резаки и набор ремонтных инструментов. Это все.

– Мы можем обрушить коридор? Уронить потолок им на голову и пусть пробираются через завалы?

– Хорошее предложение, брат Гарго, но область генераториума сконструирована таким образом, чтобы выдерживать даже артиллерию класса «корабль-корабль». У нас нет ничего подходящего, чтобы устроить такой сюрприз.

Гарго опять выстрелил вслепую, и Зонн последовал его примеру, хотя и знал, что у него заканчиваются боеприпасы.

– Значит, нам остаются только зубы и когти, – сказал Гарго, выпустив последний снаряд, о чем болтер возвестил щелчком. Он бросил пистолет, достал меч и молот, взяв последний в руку из плоти, чтобы сравнять эффективность оружия. Гарго был хорошим фехтовальщиком, всегда любил ближний бой и теперь мгновенно принял любимую боевую стойку.

К ним приближался грохот ботинок по настилу, который заглушал даже отупляющий гул генератора поля Геллера.

Устройство скрывалось под укрепленной оболочкой из перекрывающихся адамантиевых пластин и имело одно уязвимое место: круглый люк, достаточно большой, чтобы пропустить технопровидца или технодесантника. Он вел прямо к генератору, этому пульсирующему шедевру технической мысли, реликвии из Темной эры технологий.

Без него «Харибда» не продержится и нескольких секунд.

Первый легионер, вступивший в узкий коридор, по глупости произнес какую-то колхидскую молитву, и Гарго, выглянув из-за угла, вогнал меч под подбородок исходящего пеной фанатика, не дав ему даже поднять оружие.

Второго Несущего Слово убил Зонн, пронзив плазменным резаком, а затем оторвав серворукой голову взвывшего воина.

В узком коридоре поднялся фонтан крови, забрызгав Гарго линзы шлема и окрасив сзади левое плечо.

Пока он пытался протереть визор, Зонну попали из болтера в грудь, отколов от пластрона несколько кусков металла и разрушив кабели серворуки. Лишившись армирования, напорный шланг, дергаясь, окатил его лицевую пластину паром, и технодесантник пошатнулся, но все же сумел вонзить цепной меч в торс врага. Зубья зажужжали, перемалывая металл и кость. На технодесантника полетело еще больше крови и обрывков плоти, меняя цвет всей брони.

Гарго шел вперед, переступая через трупы, чтобы сократить расстояние до Несущих Слово, наводняющих узкий проход к генераториуму. Умирающий легионер схватил его за лодыжку, и Гарго, бросив взгляд вниз, раздавил череп раненого ногой. Когда он вновь поднял взгляд, перед ним стоял массивный воин с голыми, мускулистыми руками, покрытыми клинописью. Кожа под рунами представляла собой сплошную сетку шрамов. Лицо тоже было открыто, не считая дыхательной маски поверх носа и рта.

Они замахнулись одновременно: Гарго спатой, массивный воин – булавой-перначом. Яростно вспыхнул свет, металл взвизгнул, и клинок спаты исчез, оставив после себя лишь дымящий обломок рукояти.

Булава, по всей видимости, была силовой.

Гарго взмахнул молотом, надеясь уравнять возможности, но у Несущего Слова тоже был клинок, разрезавший броню кузнеца, как пергамент, а за ней – и плоть.

Услышав влажный стук о палубу, Гарго на мгновение решил, что это обломок рукояти, но когда вдруг потерял равновесие, резко отклонился в сторону, то понял, что лишился единственной неметаллической руки.

Адреналин в огромных количествах хлынул в кровь, притупляя боль и отгоняя ступор. Генетические модификации космодесантника позволяли ему сражаться даже после критических повреждений. Когда реакции и инстинкты оказывались бессильны, контроль брали импульсы, заложенные при гипнообработке; поэтому Гарго даже не понял сначала, что потерял руку, – он мог лишь драться за свою жизнь.

Ни меча, ни молота у него больше не было, но бионический протез оставался эффективным оружием. Не дожидаясь, пока Несущий Слово его добьет, он ударил врага в грудь ребром ладони, и металлические пластины лопнули, а кость под ними раскрошилась.

Мощный удар тыльной стороной руки сорвал с Несущего Слово маску и заодно выбил несколько зубов. Но, несмотря на причиненную боль, под решетчатой маской Гарго ждала хищная улыбка.

Несущий Слово и не думал отступать; он лишь атаковал с еще большей яростью, обрушив рукоять булавы Гарго на живот и швырнув прямо в армированную оболочку генераториума, после чего тот сполз на пол.

Увидев, что брат повержен, Зонн вышел вперед, закрыв собой весь узкий коридор и остановив дальнейшее наступление Несущих Слово.

– А ты не боишься испачкаться, – заметил легионер, махнув в его сторону оружием.

Зонн не ответил, только поднял цепной меч и встал в оборонительную стойку.

Несущий Слово кивнул, не обращая внимания на крики своих товарищей, вынужденных остановиться.

– Хорошо, – сказал он. – Я тоже.

Клинок и булава столкнулись. Противник оказался так силен, что Зонну пришлось опуститься на колено. Цепные зубья размылись от скорости, сопротивляясь булаве и мечу, но они же царапали и наруч Зонна, вынужденного упереться клинком в руку, чтоб не упасть.

Несущий Слово продолжал давить так, что на шее у него вздулись вены.

Все технодесантники были аугментированы по-разному. Некоторые усиливали органы чувств: слух, обоняние, зрение. Другие заменяли себе конечности для большей скорости и силы. У Зонна аугментики было много: от осязательных имплантатов в руках до бионики в шее. К последним он теперь и прибегнул, поднявшись с коленей и ударив по корпусу собственного меча с такой силой, что тот переломился.

Его противник едва не упал вперед, потеряв равновесие, когда обломок меча влетел ему в грудь, прочертив на пластроне борозды.

Ход был удачным, но из-за него Зонн невольно отвел руку в сторону. Он оказался открыт лишь на мгновение и почти успел оправиться, но Несущий Слово был быстрее.

Толстый клинок из пластали вонзился в шею и задрожал, застряв в путанице армированных кабелей. Из раны посыпались искры, а масло хлынуло на грудь технодесантника, как кровь.

Силуэт брони на ретинальном дисплее покрылся красными предупреждающими значками в области, где горжет соединялся со шлемом, сигнализируя о критичных повреждениях. Он считал эти данные за наносекунду и мгновенно принял решение активировать плазменный резак в правом наруче. Но почему-то это не получилось. Скорость реакции не поспевала за событиями, и Зонн пропустил второе предупреждение на ретинальном дисплее.

Повреждение пластрона, пролом в реберном каркасе, скорый отказ внутренних органов.

Он переварил данные с равнодушием когитатора и, только опустив взгляд и увидев пернач, погрузившийся глубоко в грудь, осознал, как же серьезны его раны.

Клинок резко выдернули из шеи, отчего по дисплею побежали волны помех, мешающих разглядеть противника, и в место первого удара нанесли второй. На этот раз Зонн почувствовал, как меч вгрызается в плоть.

Смешанная с маслом кровь черным потоком полилась по груди и животу, собираясь в лужу у ног.

Цепной меч выпал из ослабевших пальцев. Зрение на мгновение прояснилось, и Зонну показалось, что Несущий Слово вырос, ибо теперь он нависал над технодесантником. Лишь с запозданием он понял, что сам оказался ниже, опустившись уже на оба колена.

Противник опять выдернул меч из его шеи, на этот раз с такой силой, что голова Зонна дернулась, а перед глазами все поплыло.

– Вулк…

Не он успел договорить, как меч ударил по шее, и его голова слетела с плеч.

Дегат оттолкнул труп ногой и подошел к центру генераториума. Даже сквозь бронированную оболочку шел гул, от которого вибрировали кости, а на языке ощущался металлический вкус.

Легионер, лежавший у щита, был повержен, но не мертв.

– Я скоро вернусь и тебя прикончу, – пообещал он однорукому легионеру и крикнул через плечо, чтобы принесли взрывчатку.

Крак-граната глухо взорвалась и сорвала со щита люк, ведущий к двигателю. Из разрушенного люка полезли, извиваясь, ленты энергии, и коридор наполнился светом и шумом.

– Подрывник! – прорычал Дегат и стал ждать, пока вперед передадут мощную бомбу.

Он не дождался.

Легионер, несущий бомбу, вдруг завалился на бок, пронзенный в висок болтерным снарядом. Сдетонировав, снаряд превратил его череп в месиво из костных осколков и мозга. Лишившись головы, Несущий Слово еще секунду простоял, после чего рухнул, не выпустив из рук взрывчатку.

Дегат с улыбкой пригнулся, когда по нему и его людям открыли огонь на подавление.

Он лишь мельком увидел нападающего, но этого было достаточно.

– Наконец-то, – проговорил он, прыжком покинув зону обстрела, и засмеялся, когда еще один боевой брат упал на пол.