Текст книги "Пшеничное зерно. Распятый дьявол"

Автор книги: Нгуги Ва Тхионго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Дети. У нас их двое – мальчик и девочка. С нас хватит. Я приверженец контроля над рождаемостью. Родители сами должны решать, сколько детей им иметь, скольких они могут себе позволить. Я против того, чтобы дети появлялись на свет нежданно-негаданно и лишали нас комфорта и удовольствий. Я член Международной организации по контролю над рождаемостью со штаб-квартирой в Нью-Йорке. Послушайте меня, дети – вот наш злейший враг! Рост населения противоречит нашим интересам. Понимаете, к чему я клоню? Самая большая опасность – это увеличение числа тех, кто требует пищи, одежды, крова. Если они не смогут найти работу, не получат еду, одежду, что их тогда остановит? Они возьмут в руки что подвернется и проткнут наши холеные животы. Мы, члены организации по контролю над рождаемостью, стремимся к одному: найти способ устранить конфликты между теми, кто грабит, и теми, кого грабят. Наша организация провозглашает следующие принципы: пусть жены бедняков рожают столько детей, чтобы им хватило того зерна, которое мы оставляем для них. Если у тебя нет работы, ты не вправе обременять себя женой и детьми.

Теперь о моем образовании. Прошу вас, люди добрые, проявить снисхождение: если я начну хвастаться, то не от высокомерия. Дело в том, что у меня три диплома в кармане, точнее, в голове, на которую вы все уставились. Героя не определяют по толщине ляжек; слава зачастую обгоняет ее обладателя; мудрость – вещь врожденная, ее не пришьешь, как заплатку… Если кто сомневается, вот мои визитные карточки, не все еще роздал. На них по порядку перечислены все мои ученые звания: бакалавр экономических наук (Университет Макерере); бакалавр коммерции (Университет Найроби); магистр научной организации производства (Гарвард); член Королевского общества научной организации мирового предпринимательства. Как видите, мои познания в основном относятся к области экономического развития и предпринимательства. И, как ни странно, такая прорва премудрости вполне умещается в столь тщедушном теле, которое вы нынче имеете возможность лицезреть. Потому-то я и говорю, что слава порой обгоняет ее обладателя.

Я не гонюсь за иностранной модой, верю лишь в идеи современного воровства. Но для вашего сведения…

Его прервали. Кто-то из зала видел утром, как Мвирери ва Мукираи вылезал из матату, в связи с чем возникают серьезные сомнения, отвечает ли оратор требованиям, предъявляемым к участникам конкурса.

– Господин председатель, оратор долго и красноречиво расписывал нам свои дипломы. Все это хорошо, В нашем деле нужны образованные люди. Но, господин председатель, как говорится – кого любим, того и бьем. Пусть он назовет марку своего автомобиля. Мы понимаем только такую славу, а басни про образование для нас пустой звук.

Говоривший сел на свое место под громкие аплодисменты всех присутствующих. Мвирери ва Мукираи заметно растерялся. А из зала вопили, требовали:

– Машины! Пусть про них расскажет! Где его водительские права?..

– Господин председатель! – перекрывая общий шум, крикнул Мвирери. – Моя машина… извините, упустил этот вопрос… У меня один автомобиль – "пежо-504". Но, скажу я вам, зверь-машина, летит быстрее, чем стрела! В ней же и супруга за покупками ездит. Впрочем, собираюсь купить ей пикап "тойоту" – для фермы и для базара.

Снова его прервал тот же голос из зала;

Господин председатель! Пусть мистер Мвирери докажет, что ехал сюда на своем "пежо", иначе можно подумать, что его "стрела" воткнулась в землю.

Острослова вновь наградили овацией. Успех у публики придал ему свежих сил, и он засыпал Мвирери саркастическими вопросами?

– На чем же вы добрались до пещеры? Может, взяли машину взаймы или напрокат? Господа, обладатель одного-единственного авто, пусть даже летящего как стрела, недостоин внимания опытных и респектабельных грабителей. Предлагаю вышвырнуть Мвирери за дверь вместе с его коллекцией дипломов. Вслед за Ндайей ва Кахурией!

Язвительный скептик плюхнулся на стул, а Мвирери ва Мукираи достал из кармана носовой платок и утер вспотевшее лицо. Откашлявшись, он с вызовом поглядел на публику, потом возвысил голос в праведном гневе:

– Да, господин председатель, я приехал сюда не в своей машине. Но, господин председатель, вы меня близко знаете и не раз видели мой автомобиль, я развозил на нем пригласительные билеты на этот конкурс по всему Найроби.

– Мвирери ва Мукираи! – оборвал его распорядитель. – Позвольте напомнить вам, что здесь было сказано: человека без машины распознать трудно. Автомобиль – удостоверение личности. Однажды я собственную жену не узнал: она оставила свою машину дома и шла пешком. Если я жену без машины не узнаю, с какой стати мне делать исключение для вас? Предъявите уважаемым старейшинам удостоверение личности, и продолжим наш праздник.

– Господин председатель! – в отчаянии завопил Мвирери. – Господин председатель, моя машина застряла в Кикуйю. Я оставил ее у отеля "Ондири", Можно позвонить туда – вам подтвердят, что мой "пежо-504" припаркован у входа. Сюда я добрался на матату. Спросите у водителя, я ему объяснил, почему пришлось сесть в его колымагу. Какой срам! Неужели я похож на человека, который только в матату и ездит! Робин Мваура, встаньте, пожалуйста!

Мваура поднялся, широко улыбаясь. Мвирери ва Мукираи учинил ему допрос по всей форме – так допрашивают свидетелей на суде.

Мвирери. Ваше имя?

Мваура. Робин Мваураанду, или Короче – Мваура.

Мвирери. У вас имеется матату?

Мваура. Как же, имеется. Я и хозяин, и водитель. Номер МММ-333, модель – «форд-Т». Девиз: «Хотите узнать все сплетни, залезайте в кабину».

Мвирери. Можете припомнить вчерашний вечер?

Мваура. Конечно.

Мвирери. Расскажите высокочтимому собранию грабителей все по порядку.

Мваура. Около шести часов я посадил вас у гольф-клуба «Сигона» в окрестностях Кикуйю. У меня уже было четыре пассажира из Найроби.

Мвирери. Говорил я что-нибудь о своей машине?

Мваура. Говорили, что ваш «пежо-504» поломался в Кикуйю и вы оставили его у гостиницы «Ондири»; что не хотите опоздать на конкурс и просить подбросить вас до Илморога.

Тут какой-то господин из зала напомнил распорядителю, что они собрались не для судебного разбирательства.

– Пусть Мвирери продолжает, – сказал он. – Все же интересно, как и кого он грабит. Если вглядеться, в его лице есть что-то от радиаторной решетки "пежо"; видать, он и впрямь владеет такой машиной.

– Садитесь, Мваура. Спасибо. Старейшины удовлетворены, – обрадованно сказал Мвирери ва Мукираи.

Но Робин Мваура продолжал стоять, и все повернулись в его сторону.

– Господин председатель, наши иностранные гости, старейшины! – начал он. – Прошу вас, позвольте и мне сказать словцо. Я тоже хотел бы участвовать в соревновании. Как водится, мужчины вступают в схватку, чтобы выяснить, кто чего стоит. Но прежде чем перейти к рассказу о себе – а воровать я начал задолго до введения чрезвычайного положения, – хотел бы сообщить вам одну новость, рискуя омрачить праздник. Двое лиц, рабочий и крестьянка, намереваются воспрепятствовать проведению конкурса. Это верх неблагодарности с их стороны, учитывая, что пригласительные карточки им любезно предоставил Мвирери ва Мукираи Они хотят…

Несколько зрителей вскочили с мест. Они-де пришли в пещеру не для того, чтобы слушать небылицу про рабочих и крестьян. Пусть Мваура прекратит распрострапять слухи и не мешает проводить конкурс. Солнце даже короля не ждет!

Помрачнев как туча, Мваура сел на место: "Мутури хочет моей крови, а я упустил случай его обезвредить". Он надеялся, что, предав гласности план Мутури и Вангари, заслужит тем самым право выступать на конкурсе и – чем черт не шутит! – может, корона достанется ему. Но и теперь, несмотря на унижение, которому его подвергли, Мваура не отчаивался, не зря говорят: "Любишь красоток – не жалуйся, что приходится за ними побегать".

Публика ждала продолжения рассказа Мвирери. С его лица исчезла напряженность.

– Начну с того места, на котором меня прервали. Дело не в том, сколько у человека машин, главное – какая модель! Всем известно, пчела начинает с того, что строит соты. Клоп жиреет даже в трещине бревна. Для нас важно, во что человек верует, на чем стоит – да-да! – какова его позиция относительно перспектив развития и эксплуатации национального богатства.

Буду краток. Я поклоняюсь богу современного воровства. Полученное мною образование убедило меня: все народы и страны, достигшие прогресса и внесшие вклад в сокровищницу современной цивилизации, разбогатели за счет эксплуатации. Власть в этих странах была отнята у рабочих и крестьян и отдана чемпионам разбоя – тем, кого принято называть капиталистическими предпринимателями.

Нынешние герои – это те, кто разбирается во всех тонкостях творческого вложения капиталов и употребляет свои таланты наиболее плодотворным способом, Специалисты обладают особым нюхом на редкое яство, величаемое доходом или процентом прибылей. Иными словами, если сегодня вы украли пять шиллингов, назавтра необходимо украсть побольше – скажем, десятку, послезавтра – уже пятнадцать, а на следующий день – двадцать пять, и так далее, во все возрастающей прогрессии; скорее-скорее к вечному блаженству! Кривая прибылей должна взмывать все выше. Необходимо обеспечить неуклонный рост доходов. Надо уметь отыскивать тучные нивы, чтобы они год от года давали все больший урожай. Но нивы тучнеют только тогда, когда рабочие и крестьяне поливают их потом.

Друзья мои, современное воровство бывает двух видов. Первый – это воровство домашнее, или внутреннее, когда воры данной страны обирают собственных рабочих и крестьян. Вторая разновидность предполагает участие иностранцев. В этом случае воры и разбойники из одной страны обкрадывают массы в других странах и вывозят награбленное к себе. Такие грабители обирают одновременно и своих и чужих, паразитируют и дома и за границей. Например, американские, европейские и японские воры грабят собственный народ и к тому же разбойничают в Африке, Азии и Латинской Америке. Во всех махинациях и аферах им помогают банды местных ворюг.

Однако часть награбленного они оставляют на складах и в хранилищах чужих стран и нанимают местных воров сторожить краденое добро.

Я, Мвирери ва Мукираи, сторонник первой разновидности воровства – когда местные воры крадут у собственного народа и пожирают награбленное на месте. Второй категории: разбою иностранцев при помощи местных подручных – я говорю решительное "нет", тысячу раз "нет"!

Местным специалистам не следует объединяться с иностранцами, помогать им грабить национальное достояние. Нам в этом случае достаются лишь жалкие крохи.

Не будем их агентами, сторожевыми псами, их подмастерьями и солдатами, надсмотрщиками на их складах. Пусть не мешают нам наживаться на нашей собственной ниве.

Почему я говорю об этом? Буду откровенен до конца, и плевать я хотел на последствия! Эти люди – лицемеры, хотя, глядя на них, чинно покуривающих сигары и трубки, этого не скажешь.

Я, Мвирери ва Мукираи, тщательно изучил систему, основанную на грабеже рабочих и крестьян, – систему капитализма. Вот к чему она сводится: массы производят, горстка избранных потребляет. Пять богачей пьют соки из пятидесяти тружеников. Я все постиг, меня учить не надо. Уверен, что мы сами, без посторонней помощи, можем строить собственные склады и хранить там добро, созданное кровью и потом нашего собственного народа. Мы, кенийские воры и разбойники, можем сами стать на ноги. Пора покончить с привычкой делить награбленное с иностранцами. Запрятанная в сердце мудрость тяжбы не выиграет: зачем грабить своих, а потом отдавать награбленное чужим? Они же не разрешают нам воровать в Америке, Европе и Японии, не позволяют нам строить у себя склады!

Будем же красть самостоятельно, без посторонней помощи, чтобы богатство страны не уплывало за границу, чтобы из плоти десяти миллионов бедняков выросли десять наших собственных кенийских миллионеров. Тогда легче будет дурачить народ. "Люди, – скажем мы, – не жалуйтесь! Когда иностранцы уписывали за обе щеки, вы же не роптали, не скребли недоуменно в затылке. Недуг, поразивший теперь нашу страну, все-таки свой, а не чужой. Радуйтесь тому, что ваш пот и кровь взрастили наших родных миллионеров".

Я человек немногословный. О добром мясе судят по бульону, Мое выступление подходит к концу. Призываю вас к борьбе против иностранных компаний! После окончания школы я работал в разных западных фирмах: в нефтяных, фармацевтических, финансовых, туристических, автомобильных, сельскохозяйственных – легче перечислить те, где я не служил. В одних заведовал отделом сбыта, в других – кадрами, но чаще всего отвечал за связи с общественностью.

Ни в одной из них меня не посвящали в тайны узкого круга, к которому принадлежат те, кто принимает самые важные решения, например, как распределять прибыли. В этот круг входили одни иностранцы.

Но всякий раз, когда в стране случался кризис, или рабочие затевали волнения и отказывались повиноваться, или же парламент обсуждал новые подоходные налоги на монополии, или же кабинет министров затевал какое-то новшество касательно чужеземцев, тогда вспоминали обо мне. Я был глазами и ушами заморских хозяев; умело шпаклевал трещины; взывая к чувству патриотизма, заставлял наших парламентариев пересмотреть взгляды; спаивал министров. Я покупал добрую репутацию своей фирме, жертвуя ее деньги на различные проекты "Харамбе".

Но однажды я задал себе вопрос: иностранцы ценят мои деловые качества или же им нужен цвет моей кожи? Тут я понял, что меня используют как манекен в витрине. Кенийцы увидят черного и клюнут на эту удочку: им покажется, что я как бы частица их самих, что им принадлежит доля в делах этого предприятия, и закроют глаза на иностранный разбой в надежде, что и сами мало-помалу разбогатеют.

Я посоветовался со своим внутренним голосом. Богатство страны создается рабочим людом. Без рук, головы и сердца труженика добра не нажить. Что привозят сюда иностранцы? Станки и немного деньжат – на первое жалованье рабочим. Станки – вроде капкана, а жалованье – кусочек сала для мышеловки. Еще станки можно сравнить с рыболовной леской, а жалованье – с червяком. Машины выкачивают из людей пот, кровь, энергию и таланты. Банки служат вместо бидонов, калебасов и других емкостей, в них стекают рабочая кровь и пот.

Я спросил себя: Мвирери ва Мукираи, кто позволил империалистам доить сразу две страны – свою и твою? Разве нет у нас подходящих людей, чтобы доить собственный народ? Или ты, Мвирери, не сможешь найти применение поту своих земляков? Сначала они произведут товары, а потом купят их у тебя; вырастят зерно, которое ты им же будешь сбывать. Заморские пожиратели чужого добра нам не нужны. Воспитаем свой, кенийский, класс мироедов!"

И я закричал в сердцах: "Ну иностранцы, ну подонки! Теперь посмотрим, кто кого! Я вам докажу, что среди нас есть люди, поднаторевшие в искусстве современного ограбления рабочих! Отдавайте мои игрушки и убирайтесь вон!"

Я отказался им служить, но пока что мои позиции были шаткие, пришлось идти в иностранный банк за ссудой – чтобы купить корм для рабочих и машины, которые будут доить из них пот.

Я открыл фабрику по производству растительного масла из дикого шпината. Тише, не перебивайте меня! Много я через это дело бед натерпелся, зато узнал, как мир устроен. Когда я собрался сбыть первую партию своей продукции, оказалось, что рынок забит импортным маслом. К тому же иностранные фирмы, точно сговорившись, снизили цены. Я, Мвирери ва Мукираи, оказался на грани банкротства. Пришлось продавать фабрику, ее перекупили чужеземцы.

Затем я занялся производством отбеливающих кремов, рассуждая при этом так: если белые набивают карманы, портя черную кожу, чем я хуже? Однако меня снова постигла неудача. Иностранцы завалили всю страну этими кремами и торговали ими по дешевке. Снова оказавшись на грани банкротства, я и о этим бизнесом расстался.

Словом, не сомневайтесь – я ничем не гнушался, но в каждом деле наталкивался на сопротивление со стороны иностранных фирм и их местных лакеев. Если я предлагал свой товар за пять шиллингов, они снижали цену до трех и переманивали покупателей. Никто не продавал мне нужное оборудование, одни только устаревшие станки, да еще приходилось ждать их не один год. Не мог достать запасных частей: их либо не посылали, либо они исчезали в пути – и моя фабрика останавливалась.

Тогда я понял, что иностранцы не хотят выпускать из рук промышленность, работающую на поте кенийских тружеников. Этот пот – источник всех доходов. Я решил на время оставить сферу производства. Это было лишь тактическое отступление. Поскользнуться – еще не значит упасть! И снова пошел на службу к иноземцам, в оптовую фирму – сбывать их товары. Дело недурственное: перекладываешь добро с места на место, сам не потеешь, и тебе кое-что перепадает.

Сейчас я крупный оптовик: импортирую ткани, напитки, обувь, ношеную одежду и пилюли – чтобы бедняки не плодились, как крысы или кролики.

Сегодня я, сын Мукираи, по-прежнему служу иностранным хозяевам. Чужеземцам все еще принадлежит монополия на ограбление наших трудящихся. Но я не оставил своей мечты потеснить и в конечном счете прогнать их.

Вот почему, господин председатель, когда я получил приглашение на это собрание и письмо с просьбой известить всех, кого это касается, я пришел в неописуемый восторг.

Теперь слушайте внимательно, открою вам секрет. Долгие годы я, Мвирери ва Мукираи, держал в тайне способ, как взлететь выше японских, американских, английских, французских, немецких, итальянских и датских воров – выше всего капиталистического Запада; как разбить цепи, приковывающие нас к иностранцам. И нынче я посвящу вас в этот секрет, ибо для успеха дела необходимо наше полное единство.

Дело в том, что у нас в стране есть железная руда, есть и специалисты по металлу. В течение веков в пароде жило искусство выплавки железа. До эпохи империализма наши умельцы изготовляли превосходные копья, мечи и сохи. Но это ремесло зачахло по двум причинам. Во-первых, плавильщики и кузнецы хранили свои профессиональные навыки в тайне. Во-вторых, когда пришли чужеземцы, они с умыслом запретили промыслы местных умельцев, чтобы мы покупали необходимые товары за границей и таким образом обогащали их.

Сегодня я призываю вас объединиться и начать производство собственных станков и инструментов. Ведь пот и кровь кенийских рабочих стоят сущие гроши, и эти ресурсы неиссякаемы.

Не верьте, будто у нас нет своей железной руды, нефти и других полезных ископаемых. Наша страна имеет все, что ей нужно, причем в избытке! Но и не будь этого, можно было бы научиться переплавлять металлолом. Что, по-вашему, позволило Японии стать ведущей индустриальной державой?

Пусть наши рабочие изготовляют булавки, бритвенные лезвия, ножницы, топоры, сохи, серпы, жестяные баки и кровельное железо, автомобили, тракторы, паровозы и тепловозы, суда, самолеты, копья, мечи, ружья, бомбы, ракеты, космические корабли – словом, все то, что пока производят иностранцы. Докажем им, что мы тоже умеем извлекать пользу из современной науки и техники!

Подумайте, люди добрые! Появятся наши собственные, кенийские, миллионеры и даже миллиардеры. Не хуже, чем в Японии, – и все при помощи железной руды и металлолома, отмытого добела потом и кровью рабочих. Чего еще желать?

Кенийские воры и бандиты, я указал вам путь. Теперь расходитесь по домам и проверьте свои таланты, так сказать, на собственной матушке!

Кому же достанется корона? Мне, Мвирере ва Мукираи! Ибо я изрек умнейшие слова; моя мудрость природная и благоприобретенная. Не зря я в школу ходил! Свое выступление я хочу закончить призывом: "Вор, ограбь собственную мать!" Вот подлинная демократия и равенство. Per omnia saecula saeculorum[30]30
  И ныне, и присно, и во веки веков (лат.).


[Закрыть]. Аминь.

Глава седьмая

1

Сон, сон среди бела дня! Гатуирия даже ущипнул себя и испытал боль – значит, все-таки ему это не снится. Как поверить своим глазам? Может, щиплет он себя во сне? Присниться может что угодно – как умираешь, например, тебя хоронят, и ты отправляешься на небо или в ад.

Гатуирия посмотрел на Вариингу, протянул руку, коснулся ее пальцев, нежно пожал их. Нет, сомнений не было, все это наяву, перед ним живая девушка, из плоти и крови. Пещера действительно существует, и все, что в ней происходит, правда. Это не видение, не бред больного, измученного малярией.

Даже много времени спустя Гатуирия с содроганием вспоминал тот хаос, которым увенчалось выступление Мвирери ва Мукираи. Нельзя, впрочем, не признать, кое-кто ему хлопал, но большинство скрежетало зубами, орало и злобно рычало. Женщины не отставали от мужчин, криками и улюлюканьем выражая свой протест.

2

Глава иностранной делегации с гербом США на короне первым обрел дар речи. Шум и крики утихли, слушатели боялись пропустить хоть слово.

– Господин председатель! От своего имени и от имени присутствующих здесь иностранных специалистов хочу выразить негодование в связи с теми оскорблениями, которые нанес нам Мвирери ва Мукираи. Не затем мы сюда приехали, чтобы нас поливали грязью. Нет, наша цель – найти средство укрепить партнерство американских, европейских и японских воров и их коллег в развивающихся странах, недавно поднявших собственный флаг. Мы представляем здесь передовые страны и имеем за своими плечами многолетний опыт современного грабежа. Напомню, нам принадлежат склады и хранилища, где лежат все когда-либо украденные у колониальных народов богатства. Видите, даже наши костюмы сшиты из купюр. В наше время всей промышленностью и торговлей управляют деньги. Деньги – это главнокомандующий воровства на земле. Деньги – это верховный правитель, повелевающий вселенной. Мы приехали, чтобы посмотреть, можно ли кого-нибудь из вас познакомить с нашими секретами, сделать из вас глаза и уши международного сообщества грабителей. Мы не ожидали, что придется слушать речи, свидетельствующие о политической наивности; кое-кто, не научившись ползать, уже мечтает бегать. В этих речах сквозит зависть новичков к тем, кто долгие столетия воровал и разбойничал. Мы рассчитывали встретить здесь разумных людей. Все громилы мира – это единая семья, один народ. Все мы преданы одной идеологии, верим в свободу, которая позволяет грабить по способностям. Вот что мы называем личной инициативой и индивидуальным предпринимательством. Мы не устаем повторять, что являемся частью свободного мира, мира, где нет никаких запретов на воровство. Мвирери ва Мукираи стремится посеять среди нас рознь. Зачем бубнить про разновидности грабежа? Кража есть кража. К чему Кении собственные бомбы, снаряды и ракеты? Или, по-вашему, у нас не хватит сил, чтобы защитить вас? Мы недурно справлялись и справляемся с этим в Южной Корее, Бразилии, Израиле, Южной Африке. Мы едим и пьем за одним столом, а вы все-таки нам не верите. Мвирери ва Мукираи обидел нас, и мы решили не ждать окончания конкурса и немедленно уйти, забрав все свои подарки. Предоставляем вам полную свободу искать самим ту самую руду, о которой Мвирери разглагольствовал с таким жаром.

3

Зал словно сковала стужа. Многие воры до мозга костей прочувствовали, чем чревата для них эта угроза, какие потери они теперь понесут. Все повернулись к Мвирери ва Мукираи и уставились на него с ненавистью.

И снова положение спас распорядитель. Он взобрался на сцену и заговорил с душевным и искренним раскаянием, умоляя иностранных гостей не обращать никакого внимания на сказанное Мвирери, потому что все остальные воры, присутствующие в пещере, только и мечтают о том, как бы улучшить контакты с такими важными господами во имя нового подъема и процветания системы грабежа на земле. Призывы Мвирери опираться на собственные силы, забиться в свой уголок и поглаживать себя по животику – какой же это, право, детский лепет!

Распорядитель поклялся всеми богами, что никто из присутствующих не разделяет заблуждений Мвирери. Он напомнил иностранным гостям о притче, с которой начал конкурс… Флаг независимости наводит на мысль о человеке, отправившемся в долгое странствие и вручившем свое добро рабам…

Не дойдя и до середины притчи, он, скаля золотые челюсти, заискивающе поглядел на иноземцев:

– Высокочтимые гости! Мы ваши рабы. Вы вернулись, чтобы посмотреть, как мы распорядились талантами, которые вы нам вручили в благодарность за нашу службу и за участие в подавлении соплеменников, дерзнувших назвать себя борцами за свободу. Позвольте напомнить, что мы денно и нощно не покладая рук обманываем народ, заставляя его поверить, будто вы на самом деле ушли. Мы не говорим про вас: иностранцы, империалисты, белые грабители, а называем вас – наши друзья! Прошу вас, пожалуйста, проявите терпение, послушайте выступления остальных душегубов и мироедов. Пусть Мвирери ва Мукираи вас не тревожит. Им займутся, сегодня же его судьба будет решена. Надеюсь, мои извинения вас удовлетворят. Теперь нам предстоит не словами, а делом заслужить ваше прощение.

И распорядитель сошел со сцены. Глава делегации благосклонно принял извинения и заявил, что они согласны подождать реальных шагов, искупающих вину.

– Правосудие должно не просто свершиться, но свершиться на глазах у всех. Спасибо за внимание, – такими словами он закончил свою краткую речь.

От громоподобных аплодисментов в пещере едва не обвалился свод и не рухнули стены.

4

Гатуирия держал ладонь Вариинги в своей. Ему все еще казалось, что он спит. Они сидели молча, погруженные каждый в свои мысли, но чувствовали, что стоит им разжать пальцы, как оба утонут в беспросветной пучине.

Гатуирия не мог довести свои рассуждения до какого-либо логического конца. Мысли метались в голове, сменяя одна другую. Заветная мечта найти музыкальную тему испарилась. Больше всего его теперь занимали пережитые Вариингой несчастья. Перебирая в голове ее мытарства, он в то же время неотступно думал о том, что Вангари отправилась за полицией, а Мутури – за рабочими. Что будет, когда противоборствующие силы сойдутся в пещере? Его раздражали шум и неразбериха, последовавшие за выступлением Мвирери ва Мукираи. Мвирери, упаси бог, не ставил под сомнение систему грабежа, а только призывал к тому, чтобы каждый вор грабил свою страну, а не чужую! Как же все запоют, когда явится Мутури и бросит вызов самой системе?!

Гатуирии вдруг так захотелось выбраться отсюда, поскорее унести ноги; представлявшиеся ему картины вызывали страх, и центральной их фигурой был Мваура.

Гатуирии казалось, будто Мваура пожирает его глазами. Но потом он заметил, что не один Мваура так на него смотрит. Когда кто-нибудь из воров позевывал, Гатуирии виделись вместо зубов окровавленные клыки. Внутренний голос нашептывал: "Это людоеды, они питаются человеческой плотью, пьют людскую кровь; современные Ндингури; бери Вариингу и бегите отсюда!.."

По что-то побуждало Гатуирию остаться, досидеть до конца, чтобы знать, чем дело кончится, и не полагаться на слухи и россказни. Ведь скажи ему кто, что в мире есть профессиональные людоеды, он бы ни за что не поверил. Значит, старик в Бахати рассказывал ему о теперешних современных чудищах!

Гатуирия потряс головой, чтобы прогнать наваждение.

КОНКУРСНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ НДИТИКИ ВА НГУУНДЖИ

Ндитика ва Нгуунджи был невероятно толст. Огромная голова его напоминала гору. Живот свешивался. Глаза как две красные электрические лампочки – казалось, создатель ввернул их наспех, торопясь заняться другим делом. Волосы расчесаны на прямой пробор – будто бы дорога, проложенная среди волнистых холмов. На нем был черный костюм, вернее, фрак, полы которого напоминали крылья большущей навозной мухи. Белоснежная кружевная сорочка. Черный галстук-бабочка. Глаза вращаются в такт словам. Руки покоятся на животе, нежно поглаживая его, словно уговаривая не выпирать так нагло, не дразнить публику.

– Я тоже буду краток. И уж конечно не стану перечислять дипломы, дающие их хозяину неоспоримое право ездить в матату. Пусть ругают иностранцев жалкие неудачники, которым нечем больше похвастаться перед нами, откормленными обжорами, кроме ненависти ко всему заграничному.

Меня зовут Нгуунджи ва Ндитика – извините, Ндитика ва Нгуунджи. У меня одна жена. Подружки и любовницы? Я их раб, с ног до головы, со всеми потрохами. Вот две моих слабости: женщины и жратва. И того и другого мне всегда мало. Правильная пища – залог прекрасного здоровья и крепости организма, а молоденькие девицы лечат душу.

Что касается машин, у меня их целая коллекция, от "мерседеса" до "рендж-ровера", от "вольво" до "пежо-604". Когда охочусь на девушек, сажусь в БМВ (что означает "Будь моей возлюбленной"), и ни одна не может мне отказать. Жена ездит за покупками на "фиате". Недавно она пожаловалась, что одной соломенной корзинки ей мало, нужна еще сизалевая, пришлось купить ей "мазду".

Мои дети увлекаются верховой ездой. Они учились в специальной школе в Найроби, принадлежавшей раньше Грогену и Деламеру. А ведь до независимости черному человеку нельзя было приблизиться даже к школьному забору. И еще находятся безмозглые забулдыги, которые осмеливаются утверждать, будто свобода не достигнута, нет еще подлинного ухуру! Какого им еще ухуру надо! Лично я всякий раз при виде моих детей, скачущих верхом, испытываю наслаждение. Они галопируют рядом с моей машиной, машут мне рукой, показывают язык, кричат: "Папа, папа!" Точь-в-точь как европейские дети. Вот это и есть плоды ухуру.

Все радости жизни стали для меня доступны благодаря великой науке современного грабежа. Мне принадлежит несколько ферм в Нжоро, Эльбургоне и Китале. Я плачу батракам семьдесят пять шиллингов в месяц, к тому же они каждый день бесплатно получают муку и раз в неделю – бутылку обезжиренного молока. Ха-ха-ха! Знаете, однажды они затеяли забастовку, требуя повысить им жалованье. Можете мне поверить, им эта затея вышла боком! Уволил всех одним махом, без всяких церемоний, а сам поехал в деревню и без труда нашел им замену. Ха-ха-ха! Деревни – это же бездонный колодец рабочей силы! Ха-ха-ха! Что это я все время хохочу? Извините, только вот утрусь – от смеха даже прослезился. Разве не смешно: большинство батраков, гнущих на меня спину, – это те самые люди, которые когда-то взяли самодельные ружья и тупые мечи и пошли сражаться за свободу! Я от них ничего не скрывал, всегда говорил, что думал: "Мы повелеваем вами сейчас, и когда придет независимость, вы по-прежнему будете у нас в рабстве". А они возмущались: "Перестань нести ерунду! Ты заслуживаешь пули в брюхо!" Теперь приходят ко мне в контору за своим жалованьем, ломают шапки, гнут угодливо спину, а я едва не давлюсь от смеха. Ха-ха-ха!