Текст книги "Пшеничное зерно. Распятый дьявол"

Автор книги: Нгуги Ва Тхионго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Подпись: Сатана, властитель преисподней.

Адрес: Логово бандитов, Золотые Холмы, Илморог.

Варииига вскрикнула, повалилась на Мутури. Мваура обернулся, и машину занесло.

– Остановись! – закричал Мутури. – У кого есть огонь?

– В чем дело? Что стряслось? – спросила Вангари, но никто ей не ответил.

– Нет у меня фонарика! – объявил Мваура, остановив матату на обочине Трансафриканской автострады.

– У меня есть спички, – предложил Гатуирия.

– Скорее, посвети сюда! – приказал Мутури, затем все разом смолкли, точно увидели перед собой разверстую могилу.

7

То и дело в сторону Илморога и в обратном направлении проносились машины, на миг выхватывая из темноты равнину Рифт-Вэлли, но затем землю окутывал еще больший мрак. Мужчина в темных очках снова застыл как изваяние. Мваура ворочался за баранкой. Трое остальных склонились над Вариингой.

Вспыхнувшая спичка ненадолго осветила ее лицо и погасла. Гатуирия чиркнул еще одной. Они увидели, что девушка дышит и даже открыла глаза. Тут все разом заговорили, высказывая различные предположения, отчего подобное могло случиться.

– Кажется, она нездорова, – произнес Мутури. – Возможно, малярия или воспаление легких.

– Пульс очень частый, – заметил Гатуирия.

– Может, что-нибудь по женской части, – вступил Мваура. – Вы не поверите, тут одна недавно родила, прямо в моем матату!

– Надо бы вынести ее из машины на свежий воздух, – раньше других смекнула Вангари, которой уже изрядно надоела болтовня Мвауры.

И тут Вариинга заговорила – едва слышно, словно утомилась от долгих странствий.

– Извините, у меня вдруг закружилась голова. Поедемте, не надо терять времени, что нам тут делать?..

Все заняли свои места. Мваура попробовал завести мотор, но что-то в нем не ладилось. Тогда Мутури, Вангари, Гатуирия и мужчина в темных очках вылезли из кабины и принялись толкать матату. Двигатель заработал, все снова уселись и покатили дальше, храня молчание.

Некоторое время спустя Вангари, вернувшись к недавнему обмороку Вариинги, спросила:

– Уж не от наших ли споров тебе сделалось дурно?

– Пожалуй.

– Ты испугалась? – спросил Мутури.

– И да… и нет, – заколебалась Вариинга.

– Не робей, – утешила ее Вангари, – давно уже нет и в помине чудищ, людоедов, духов, чертей с рожками. Все это выдумки, ими пугают шаловливых детей, чтобы наставить на путь истинный.

Мваура засвистел какой-то мотивчик, словно заявляя о своем особом мнении по данному поводу и как бы намекая, что ему много чего известно, однако он не намерен никого в это посвящать. Потом запел:

 
Ах, красотка, не скупись,
Со мной богатством поделись!
Если кто у нас родится,
Я готов даже жениться.
 

Он надеялся рассмешить слушателей, отвлечь их от мыслей про душегубов, людоедов, духов и чертей, заставить позабыть о предстоящем конкурсе воров и жуликов. Однако Вариинга, к общему удивлению, сама вернулась к этой мрачной теме.

– А что, если они все-таки существуют? Что, если это не просто сказочки, которые рассказывают малышам перед сном? Что тогда? Вдруг сатана в самом деле пожаловал в Кению и готовит смотр своим ученикам и прислужникам? Что вы станете делать?

– Кто, я? – Мваура даже подпрыгнул, испугавшись, что вопрос адресован ему. – Я, что ли? – переспросил он, чтобы знать наверняка. Но, не дождавшись ответа, затараторил: – Послушайте, я много видел на своем веку. Однажды какие-то негодяи напали на меня прямо в этом матату. То ли налетчики, то ли шутники в клоунских нарядах. Я посадил их на перекрестке в Лимуру, дело было вечером, только что стемнело. Ехать мне велели в Кикуйю-таун. Взглянув на них, я решил, что мне крупно подфартило, и заломил тройную цену. Но когда доехали до Мутараквы, я смекнул, что к чему, и душа от страха ушла в пятки. Один из них достал пистолет, приставил мне к затылку: "Не хочешь пулю в башку, кати быстрее в лес Кинеени и не смей оборачиваться". Там у меня отняли всю выручку, раздели догола – остался в чем мать родила. Спасибо, машину не угнали.

В другой раз нанял меня американский турист. Старый и немощный, лицо в морщинах, кожа дряблая. А с ним африканская девчонка: совсем кроха, еще школьница. Они сели на заднее сиденье. Целый час или того больше катал я их по Найроби. Они почти не разговаривали друг с другом, только он всю дорогу к ней жался, щипал ее, а она гладила его отвисшие щеки, и ее пальчики застревали в складках кожи. Иногда она притворно вскрикивала, вроде как он делает ей больно, и тогда в глазах американца вспыхивала радость, на губах выступала пена, он постанывал, как будто у них и впрямь что-то было. Я довез их до отеля "Нью-Стенли", американец вынул сто шиллингов одной бумажкой, дал девчонке, и та ушла. А старик принялся нахваливать мне Кению, будто она моя собственность: "Замечательная страна… зверье потрясающее… грандиозные женщины, такие красивые… даже мне, старику, нет отказа… Приеду снова и друзей привезу – пусть полюбуются на животных и женщин… В самом деле, прекрасная страна… стабильность… прогресс…" Заплатил мне по-царски и потрусил в отель.

Так что в нашем мире много всяких странностей. Тот, кто нигде не бывал, думает, что одна его мать умеет варить дикие овощи… Пошел бы я на бал Сатаны, если бы меня позвали? Конечно, пошел бы, лучше самому увидеть, чем сто раз услышать. Пока не увижу, не пощупаю – не поверю! Я как Фома неверующий. Много чего повидал, много чего перепробовал. А теперь оставь меня в покое, женщина! Закат не похож на восход… – заключил Мваура многозначительно.

– А вы? – повернулась Вариинга к Мутури. – Как бы вы поступили?

– Не так легко на это ответить, – отозвался Мутури. – Гикуйю сказал: "Не гляди свысока и на каплю дождя". И еще: "Мужчине все нипочем". У нас, рабочих, нет ни дома, ни родной деревни, нет даже своей страны. Вся земля – наш дом, везде найдутся покупатели на наш труд, мы всегда сможем заработать горстку мелочи на миску муки и пучок овощей. Люди труда отстроили эту землю. Так можем ли мы отдать ее дьяволу, злым духам и прочему отребью, чтобы они творили на ней свои безобразия? Вот загадаю я вам новую загадку…

– Думаете, я знаю, какие загадки новые, а какие старые? – перебила Вариинга.

– "Хожу-брожу туда-сюда!"

– Так рыщут по лесу охотники, – ответила за Вариингу Вангари.

– А вот и нет!

– С меня причитается.

– Это ходят по земле строители. Загадать еще одну?

– Загадывай!

– "Хожу-брожу туда-сюда!"

– Это ходят по земле строители.

– А вот и нет, снова я выиграл.

– Сдаюсь.

– Так ходят по земле рабочие. Загадать еще одну?

– Загадывай.

– "Все мои дороги ведут к революции"…

– Это про рабочих?

– И да и нет. С тебя причитается, но я ничего не возьму: твой ответ наполовину верен.

– И на том спасибо.

– Правильный ответ: дороги сопротивления. Но прокладывают их действительно рабочие. К чему я это говорю? К тому, что женщина задала мне трудный вопрос. Впрочем, он в то же время и легкий… иногда что-то кажется трудным лишь на первый взгляд. По мне, последний мой хозяин – вот сущий дьявол! Я плотник, каменщик, водопроводчик, маляр – всякую работу знаю. Он меня сделал десятником на стройке. Хозяин получает миллионные контракты на строительстве разных зданий. Один советник в комитете, где распределяют наряды, им подкуплен. Босс прикарманивает десятки миллионов, а тем, кто фактически их зарабатывает, платит жалкие гроши. Так, несколько сот шиллингов – двести, триста, от силы пятьсот, а цены, как известно, все время растут. Неприятности начались, когда мы попросили накинуть нам по полсотни и чтобы впредь зарплата повышалась по мере роста стоимости жизни. Ведь если зарплата остается на прежнем уровне, это равнозначно ее понижению. Доходы предпринимателей растут теми же темпами, что и дороговизна, а то и обгоняют рост цен. Так что хозяева богатеют, а трудящимся становится все хуже. Когда мы решили бастовать, хозяин, задыхаясь, прибежал на площадку, начал заискивать перед рабочими, обещал рассмотреть все наши требования и жалобы и через неделю доложить о результатах – только чтоб работа не останавливалась. Когда пришел назначенный день, он явился с полицейскими, вооруженными карабинами, дубинками и стальными щитами. Теперь он сменил тон, кричал на нас так, будто с женой бранился. Стачки, мол, запрещены президентским указом. А если кому работать надоело, может идти на все четыре стороны – от безработных, согласных на любые условия, отбоя нет. Зачинщиков забастовки он уволил. "Думаете, нам деньги с неба сыплются? Они на деревьях не растут. А ты, Мутури, нос не задирай! На тебя имеется пухлая папка в Особом отделе полиции. Мы знаем всех твоих сообщников". Ничего не оставалось, как разойтись. Против ружей с голыми руками не пойдешь. Оттого я и слоняюсь теперь туда-сюда в поисках работы. И лишь потому, что отказался от рабской, кабальной подачки. Попробуй проживи на три сотни в месяц в Найроби!

– А как называлась фирма, где вы служили? – спросила Вариинга.

– Строительная компания "Чемпион".

– "Чемпион"? – переспросила Вариинга. – Управляющий там босс Кихара?

– Он самый. А что тут такого? Чему вы удивляетесь?

– Потому что я тоже в этой фирме работала.

– В конторе?

– Да, секретаршей у Кихары. Такого начальника никому не пожелаю. Вот и я теперь хожу повсюду в поисках места.

– А вас за что уволили? – спросил Гатуирия.

– Отказалась стать хозяйской наложницей.

– Тоже своего рода забастовка, – воскликнула Вангари, – против хозяйской похоти!

– Теперь-то вам понятно? – подхватил Мутури. – Вот почему я просто не имею права отдавать нашу землю дьяволу, чтобы он чинил на ней произвол. Бал Сатаны? Я бы пошел туда, чтобы помешать им.

– А вы? – Вариинга обратилась к Гатуирии. – Что вы скажете? Вы верите, что вся эта затея с балом всерьез?

– Я туда именно и еду, – ответил Гатуирия задумчиво. – Бал Сатаны назначен на завтра.

– Завтра же воскресенье, – напомнила Вангари.

– Именно в воскресенье, в десять часов утра.

– И вам не страшно? – спросила Вариинга.

– Чего мне бояться?

– Дьявола. Говорят, он рогатый.

– Да ведь здесь и кроется корень моих бед: существует ли черт на самом деле? Хочу пойти туда и положить конец сомнениям, мешающим воплотить мой замысел. Не могу я сочинять, когда на сердце давит. Композитор прежде всего нуждается в душевном покое!

– О да, он нам всем необходим, – отозвалась Вангари.

– Ну, а с вами как? – обратилась к ней Вариинга.

– Что же, – пожала плечами Вангари, – пригласят меня или нет, я все равно туда отправлюсь, чтобы проучить постылого дьявола – хватит ему мучить бедных тружеников. Только что ты всех пытаешь по очереди? У тебя-то что за камень на сердце?

Вариинга явно вызывала общий интерес. Когда выехали из Найроби, она долго молчала, потом внезапно с ней случился обморок. А придя в себя, начала свои расспросы.

– В самом деле, – присоединился к Вангари Гатуирия, – почему вы так настойчиво всех нас об этом спрашиваете?

– Потому что и мое сердце узлом завязано, – призналась Вариинга.

– Узлом? – хором повторили Вангари и Гатуирия.

– У меня есть такое же приглашение, как у вас.

– Что? Нельзя ли поподробней?

– У меня есть приглашение на завтрашний бал Сатаны в Илмороге. Со мной сегодня столько всего приключилось, что я не знаю, сон это или явь; может, я больна и брежу. На остановке "Кока" в Найроби ко мне подошел какой-то человек, когда я чуть было… Словом, на душе было горько, вдобавок начинался жар, я заболевала. Мужчина подал мне вот эту мою сумку, которую я случайно обронила на Ривер-роуд. Его лицо, глаза, голос внушали доверие, и я ему все рассказала о себе. На прощание он дал мне это приглашение. Мы уже проезжали Ньямакиму, когда я впервые его прочитала. Вот оно.

Вариинга достала из сумки точно такую же карточку, что была у Гатуирии.

– Ну и ну! Это уже не шутки! – изумилась Вангари. – Даже на каплю дождя не следует смотреть свысока. Какая удача: все воры и бандиты собираются на балу Сатаны! Что же, тем легче их будет сцапать.

Она буркнула что-то, похожее на угрозу, потом вздохнула и запела:

 
Идите все скорей сюда,
Спешите это видеть!
Воров скликает сатана,
Мы их накроем разом!
 

– Эй, – крикнул Мваура. – Вот бы мне встретить там тех мерзавцев, что меня обобрали! – Однако в голосе его был оттенок лукавства, будто он знал гораздо больше остальных.

Мутури тоже не выказал особого удивления при виде двух одинаковых приглашений на бал Сатаны.

Мваура умолк, да и остальные притихли – до Ил-морога было теперь уже совсем близко. И матату номер МММ-333, трясясь на неровностях дороги, катило к цели, будто приговаривая: "Если торопиться, батат на части разлетится. Терпение – золото. Тише едешь – дальше будешь. Матату – самый надежный транспорт. Илморог – лучший город во всей стране. Встретимся на балу Сатаны!.."

8

Наконец и мужчина в темных очках открыл рот – валаамова ослица заговорила:

– Извините. – Все, кто был в машине, за исключением Мвауры, повернулись к нему, ожидая, что же он скажет. – Позвольте мне взглянуть на эти приглашения.

Гатуирия протянул свою карточку. Мужчина попросил ему посветить, и Гатуирия зажег спичку.

– Можно и ваше тоже? – обратился мужчина к Вариинге.

Девушка полезла в сумку и вместе с приглашением вынула записку, врученную ей утром "Ангелами ада". Записка упала к ногам Мутури, но Вариинга не заметила этого.

Мужчина тщательно разглядывал обе карточки, сравнивая их. Затем раскрыл чемодан и достал свое приглашение. Протянул его Гатуирии и велел прочесть текст вслух. Теперь Вариинга чиркала спичками, светя Гатуирии. Текст гласил:

Большой бал!

Спешите видеть!

Конкурс на лучшего специалиста по современному грабежу и жульничеству.

Семь призовых мест.

Банковские ссуды и посты директоров компаний – победителям! Покажите, на что способны!

Попытайте счастья!

Корона может увенчать ВАС!

В течение всего праздника играет оркестр «Ангелы ада».

Подпись: Распорядитель бала.

Адрес: Пещера воров и бандитов, Золотые Холмы, Илморог.

– Вы заметили, что мое приглашение отличается от вашего? – спросил Гатуирию мужчина в очках. – Мой вариант – подлинный, и здесь ни разу не упоминается черт или дьявол. Знаете, большинство из тех, кто придет на бал, верит в бога. Я сам каждое воскресенье хожу в церковь. Кто-то напечатал и распространил фальшивки. Эти злоумышленники – враги прогресса, они хотят сорвать наш праздник.

– Кто бы это мог быть? – спросил Гатуирия.

– Кто? Скорее всего, студенты университета. Это как раз в их духе – подобные дурацкие выходки, порочащие добропорядочных граждан.

– Я лично никакой разницы не заметила, – сказала Вангари. – Оба приглашения совершенно одинаковы. И потом, как это студенты могут испортить репутацию бандитов?

– Утверждая, что это якобы бал Сатаны, что все это дьявольская затея. Кроме того, в их варианте не сказано, явно с умыслом, что конкурс организуется лишь для мастеров современного воровства и жульничества.

– И мне кажется, что разницы никакой, – сказал Мутури. – Кража есть кража, а жульничество – жульничество.

Мужчина в темных очках был явно уязвлен замечаниями Мутури и Вангари. Он заговорил, как проповедник, увещевающий вероотступников:

– Меня зовут Мвирери ва Мукираи. Я ненавижу европейские имена и давно отбросил "Джона", как окрестили меня при рождении. Я тоже еду в Илморог. Моя машина поломалась в Кикуйю. Пришлось оставить ее у гостиницы "Ондири". Один знакомый довез меня до Сигоны. Я надеялся встретить кого-нибудь из важных людей, спешащих на конкурс, но никто мне не попался. Очевидно, основная часть гостей пожалует туда завтра утром. К тому же полагаться на пьющих мужчин нельзя, так что для верности я решил ехать сегодня же и сел в матату.

Я учился в сирианской средней школе, потом закончил Университет Макерере[21]21
  Название университета в столице Уганды Кампале.


[Закрыть] – прежний Макерере, а не нынешний, искалеченный Иди Амином[22]22
  Иди Амин – президент Уганды с 1971 по 1979 г.


[Закрыть]. Там я изучал экономику – науку о том, как создается национальное богатство. После Уганды я поступил в аспирантуру нашего университета, получил степень бакалавра, но и на этом не остановился. Отправился в Америку, в знаменитый Гарвард, досконально изучил управление производством – есть и такая дисциплина. Теперь у меня три научных степени, мои титулы не умещаются на визитной карточке. Господин Гатуирия способен оценить, что все это значит. Когда-то я мечтал о преподавательской должности. Да и теперь среди моих знакомых немало университетских профессоров. Но, оглядевшись, я обнаружил, что лишь ничтожная горстка образованных кенийцев занята в коммерции, и предпочел стать бизнесменом.

К чему я так подробно о себе рассказываю? Нет, не из бахвальства. Я внимательно слушал все ваши доводы, сомнения, недоуменные вопросы. Скажу откровенно – такие вот разговоры могут погубить нашу страну. Их корни – в коммунистической пропаганде. Их цель – омрачить наши души, посеять в них недовольство. Разглагольствования черных до добра не доведут, несмотря на нашу глубочайшую веру в бога и христианство. Кения – христианская страна, и в этом наше счастье и благо.

Однако ближе к делу. Завтрашний праздник не имеет никакого отношения к сатане, не дьявольская это затея. Его проводит Ассоциация современного грабежа и разбоя. Устраивается он в честь заморских коллег, представителей воровских кругов Запада: Америки, Англии, ФРГ, Франции, Италии, Швеции, а также Японии, входящих в Международную лигу воров и мошенников.

Теперь о наших студентах. В последнее время они слишком уж распоясались. Позволяют себе поносить то, о чем не имеют ни малейшего представления. Что они знают о современном воровстве? Они распространяют ложные слухи. Вангари и Мутури явно подпали под их влияние.

Так вот, я лично убежден, что люди как зубы – все разные и никогда не будут равны. Равенство противно человеческой натуре. Сама природа опровергает дурацкую болтовню о равенстве. Обратимся для примера к небесам. Господь восседает на троне, по правую руку от него – сын божий, слева – святой дух, у его ног – ангелы; ниже ангелов – святые угодники, еще ниже – апостолы и так далее, по нисходящим рангам, вплоть до нас, смертных. То же самое в аду, строгий порядок. Владыка преисподней не разводит огонь в печи, не носит дров, не крутит грешников на вертеле. Нет, этим занимаются его ангелы, прислужники, подручные…

– Ну и ну, – не удержался Мутури, – вы что же, были там и все своими глазами видели?

– Нет, не был.

– Стало быть, вся эта картина – плод вашего воображения, как бы тень дерева, а где же само дерево?

– Взгляните на мир, в котором мы живем, сами убедитесь в правоте моих слов, – тотчас отпарировал Мвирери ва Мукираи. – Одни люди высокие, другие низкорослые; одни белые, другие – черные. Некоторым богатство как по волшебству само прет в руки; другим всегда не везет, у них и десяти центов нет. Кто-то от рождения лежебока, кто-то работает всю жизнь не покладая рук. Кому-то на роду написано властвовать над другими. Одни усвоили цивилизацию, другие и понятия о ней не имеют. Одни дисциплинированны и собранны, другие ни на что не годны. Большинство людишек надо тащить в современную жизнь на аркане, и тянет их за уши горстка избранных. И так в любой стране – два сорта граждан: управляющие и управляемые; гребущие себе добро и те, кто довольствуется объедками; подающие и просящие милостыню.

– Сэр, – перебила его Вангари, – знаете ли вы, что ничто на свете не вечно? Старая мудрость, изреченная Гикуйю, гласит: "Бывшие танцоры теперь с завистью смотрят на молодых плясунов. Тот, кто прыгал через ручей, теперь с трудом переходит его вброд. Пастух гонит скот с одного пастбища на другое. Пусть все меняется, ибо даже семечки в тыкве и те все разные!"

– Я говорю о том, что знаю, чему долго учился, – возразил ей Мвирери. – Вернемся к экономике и производству. Спросим себя: разве воровство и жульничество всегда зло – во все времена, во всех странах, для всех народов? Нет, воровство – это показатель прогресса нации. Ибо, чтобы воровство процветало, должно быть что красть! И те, кого грабят, должны работать усерднее, чтобы восполнять потери. История учит нас, что все прошлые цивилизации строились на фундаменте воровства. Где бы теперь были Америка, Англия, Франция, Германия, Япония, если бы не грабеж? Грабеж – источник всех достижений западного мира. Не верьте социалистическим бредням. Искоренить жульничество и грабеж – значит задушить развитие и прогресс.

В заключение скажу так: это разумно и полезно, чтобы национальное достояние попадало в руки удачливых людей, умеющих даже во сне приумножать богатство. Только подумайте, что будет, если страна окажется в руках толпы – ленивых, праздных, бездарных разрушителей, которым лень нагнуться, чтобы вытащить из пятки занозу, лень прихлопнуть под рубашкой вошь или прогнать муху? Все равно что метать драгоценный жемчуг перед свиньями, которые затопчут его в грязь!.. Давным-давно в племени мучунгва сложили песню:

 
Нельзя давать калеке бубен,
Пусть бьет в него силач могучим кулаком!
 

Кто же нынешние силачи – вот в чем вопрос! Это мы – денежные люди. Мы доказали, что, когда разговор идет о прикарманивании денег и собственности, мы ни в чем не уступаем иностранцам. Наши глаза широко раскрыты, все видят, подмечают; нам совершенно ясно, что только воровство гарантирует развитие. Вот почему я лично придаю большое значение соревнованию в Илмороге, несмотря на козни университетских молокососов. Призываю вас всех быть там завтра и самим убедиться в моей правоте. Может, кому-нибудь из вас захочется участвовать в состязании, продемонстрировать свое искусство – милости просим! Я свято верю в демократический принцип: тот, кто может отхватить куш, имеет на то полное право! Вы не станете мешать мне, я – вам. Вы тащите, я тащу – посмотрим, кто кого обставит, у кого самые острые зубы. Нельзя позволить заговорщикам омрачить наш праздник. Выкиньте фальшивки, изготовленные студентами, я вручу вам настоящие пригласительные билеты.

Мвирери достал платок, отер вспотевший лоб, потом прочистил нос. Пассажиры оцепенели, не желая верить своим ушам.

Первой пришла в себя Вангари.

– Верно говорят, от сердечной тоски и стыда теперь не умирают! И вы смеете называть нас праздными разрушителями! Рабочие и крестьяне, по-вашему, свиньи и, следовательно, их можно обворовывать, отнимать у них алмазы, добытые ими самими из их же собственной земли?! Кто лодырь и лежебока: тот, кто пашет и жнет, или тот, кто кормится за счет чужого труда?

– Эх, вы! – поддержал ее Мутури. – А еще образованный, дипломов куча. Мы для вас хуже обезьян. Крадете плоды нашего труда, не оставляете нам ни крошки. Реку перегородили, чтобы нам не попало ни капли влаги. Бог никогда не узнает крепость ваших рук. Я слыхал, будто земля все время вертится, ни секунды не стоит на месте. Жизнь – это круговращение крови. Если в жилах образуется затор, наступает смерть. Жизнь – это биение сердца. Смерть – его остановка. Ребенок еще в материнском чреве шевелится. Эх, вы! Восход может принести перемены, о которых и не помышляли на закате. Зря вы презираете массы. Ровесники Иреги все еще живы и не утратили мятежного духа. Как это поется?

 
Берегитесь нас, скупые мироеды,
Были мы с Кимати в день победы!
 

Но Мвирери, казалось, не придал никакого значения горячему отпору со стороны Вангари и Мутури. Он возвысил голос и продолжал свое, да с таким пафосом, словно взялся проповедовать:

– Что вас так удивляет? Или не читали вы книгу господа, книгу вечной жизни, доставленную нам миссионерами? Разве в Библии все это не предсказано? Я говорю: кто имеет глаза, да видит, кто имеет уши, да слышит…

Жасинта Вариинга, Гатуирия, Мваура, Мутури и Вангари подались вперед, чтобы не пропустить ни единого слова. Матату с регистрационным номером МММ-333 уподобилось храму; пассажиры настолько увлеклись, что не слышали ничего вокруг себя: ни урчания мотора, ни шелеста шин, трущихся о Трансафриканскую автостраду и везущих их к Илморогу, месту проведения невиданного состязания.

Мутури пошевелил ногой, оброненная Вариингой бумажка зашуршала. Он нагнулся, сунул ее в карман и вновь весь обратился в слух.

Мвирери понизил голос, заговорил мягко, вкрадчиво, будто убаюкивая ум и душу своих слушателей:

– …Царство небесное подобно будет человеку, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое: и одному дал он пять талантов, другому два, иному один…