Текст книги "Земля Серебряных Яблок"

Автор книги: Нэнси Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

– Странно, – размышлял вслух Брут. – Думаю, Иффи в самом деле хотел подружиться с отцом, но натура келпи алкала крови. В ночь вторжения он подплыл к гнезду кракенов и рассказал им, что к северу от замка якобы затонул корабль. Кракены тут же устремились туда. А люди Иффи прошли по туннелю к подземным темницам. И заполонили замок, убивая всех на своем пути. Отца зарубили прежде, чем он успел дотянуться до меча.

– Но вы с матерью выжили, – проговорил Джек.

– Иффи хотел, чтобы новые подданные его полюбили. Потому он всего лишь изгнал нас в свиной хлев. Он построил монастырь Святого Филиана, хотя на самом-то деле христианства он не понимал. Монахи-отщепенцы основали обитель ради прибыли: а чего еще ждать от пирата? Мы с матерью жили в непрестанном страхе смерти. Иффи постоянно грозился скормить меня своим ручным крабам. А теперь, пожалуй, спать пора. Возможно, завтра путь предстоит длинный.

– После этаких рассказов я ни за что не усну, – пожаловалась Пега.

– Герои обычно поют развеселые песни, чтобы укрепиться духом в походе, – напомнил Брут.

– Я слишком устала, – вздохнула Пега. И подложила под щеку свечу, подаренную матерью Джека, – словно защитный амулет.

Так что петь выпало Бруту. Он исполнил балладу о рыцаре, который гонится за людоедом по зачарованному лесу. Баллада изобиловала всяческими «хэй!», «хо!» и «тра-ля-ля-ля», по-видимому, весьма воодушевляющими, однако ж на Джека песня нагоняла тоску. Особенно когда «хэй!» и «хо!» эхом прокатывались по длинным темным туннелям.

Глава 19
Логово накера

Когда Джек проснулся, Брут заверил его, что уже утро. Раб уже хлопотал над костром, разогревая на палочках овсяные лепешки. Пега, приподнявшись, прислонилась к стене – и вид у нее был далеко не цветущий.

– Начать день с теплых лепешек – что может быть лучше? – возвестил раб.

Джеку разрешили запить их несколькими глоточками сидра.

– Мне всю ночь келпи снились, – пожаловалась Пега. – Сколько раз ни просыпалась, все Иффи в темноте мерещился.

– Мать, бывало, говорила, что дурные сны предвещают что-то хорошее, – отозвался Брут.

– Ага, например, вместо того чтобы умереть голодной смертью, мы достанемся на обед дракону.

Пега встала явно не в духе, но Джек ее не винил. Он и сам был зол на весь мир. Стены словно смыкались вокруг него, в спертом воздухе мальчуган просто-таки физически ощущал тяжесть каменных сводов над головой.

– Чем больше съедим, тем меньше нести, – оптимистично заметил Брут. – Мать всегда говорила: во всем есть светлая сторона, если только взять на себя труд поискать.

Раздражающе мурлыкая себе под нос, Брут соорудил новые факелы и сложил припасы в мешки. И в завершение застегнул на себе зеленую перевязь с мечом Анредденом.

Когда все наконец собрались, Джек повел маленький отряд в правый туннель. Пусть там полным-полно «драконьего дерьма», зато есть надежда на воду. Чем дальше путники шли, тем чаще встречались агатовые вкрапления; а спустя несколько часов уже приходилось обходить кругом целые глыбы.

– Да вы только гляньте! – восторгался Брут. – Тут на десяток драконов хватит.

– Помолчи, пожалуйста, – взмолилась Пега. – У меня голова трещит.

Так что Брут прикусил язык – и принялся насвистывать. Немелодичный, с придыханием, мотивчик действовал Джеку на нервы.

– Да заткнись ты! – наконец не выдержал мальчуган. – Ты вообще понимаешь, что такое «скрытность»? Ты что, об осторожности напрочь позабыл? Если в пределах десяти миль рыщет дракон, так он на твои дурацкие неумолчные звуки как раз прибежит!

– Кто-то не выспался, – отозвался Брут, ничуть не обидевшись. – Давайте-ка сделаем привал и поуспокоимся малость.

Джек устало привалился к глыбе «драконьего дерьма» и предался мечтам о том, как сломает посох о голову раба. Брут пустил по кругу куль с прокисшей овсяной мешанкой. Пролежав в мешке столько времени, она свежее не стала. Пега уверяла, что на вкус мешанка – ни дать ни взять крысиные какашки, однако ж путники не могли позволить себе выбрасывать еду. Джеку отчаянно хотелось пить. Услужливое воображение рисовало ему водопады и бурные реки, да так живо, что шум воды слышался чуть ли не наяву. Но стоило ему сосредоточиться, и становилось ясно: это всего лишь легкий сквозняк. Да еще, конечно, Брут.

– Придумал! Я буду загадывать загадки! – воскликнул раб. – Игра в загадки – что может быть веселее?

 
С волной и ветром воюю я рьяно.
В пучине покоюсь, побратимы мне – камни.
Сидя – силен я. А сдвинусь – безволен.
Скажи мое имя!
 

Брут выжидательно глядел на спутников, точно пес, в надежде, что ему кинут палку.

– Мне без разницы! У меня голова болит, – пожаловалась Пега.

– Погоди-ка. Кажется, я догадался, – промолвил Джек. – Ветер и волны – значит, тут же и корабли есть. А то, что лежит на дне моря, это… якорь!

– Молодец, – похвалил Брут. – Вот тебе еще загадка:

 
Люб я людям; лечу издалече.
С полей принесен, на полянах собран.
Под кров укромный на крыльях доставлен.
Скажи мое имя!
 

– Да это проще простого. Мед! – тут же ответил Джек. О пчеловодстве он знал все – благодаря матери.

– Тогда вот тебе потруднее:

 
Молчу как мертвая – в мятежном чертоге.
Пока я в покое, подвижен дом мой.
Вечно внутри я: выйду – погибну.
Скажи мое имя!
 

Джек призадумался.

– Улитка, конечно, молчит, но и в раковине у нее тихо. Может, черепаха? Или цыпленок в яйце?

– Это рыба, – вдруг объявила Пега. – Рыба в чудесном, бурлящем, звенящем, полном воды ручейке – ох, клопы клятые! Мы все здесь умрем. Н-нам н-никогда больше не увидеть руч-чейка!..

Девочка расплакалась.

Мальчуган оторопел. Он никогда не видел Пегу плачущей: даже когда он ее ударил, девочка не пролила ни слезинки. А он, Джек, настолько упивался собственными невзгодами, что даже не заметил, как Пега впала в отчаяние. Что ж теперь делать-то?

Но Брут знал, что делать.

– Ну полно, полно, девонька, – промолвил он, обнимая ее и укачивая, словно ребенка. – В середине похода всегда тяжелее всего приходится, но герои, они всегда побеждают. А мы – герои! О нас еще сложат песни, как о короле Артуре и моем предке Ланселоте. А еще в тех песнях говорилось о благородных дамах, о Фее Моргане и о Нимуэ, Владычице Озера. Кстати, это та самая Владычица Озера и есть: ее род живет долго. А остальные давно уже на Островах блаженных, где вечное лето и где не знают печали и горя. Моя мать тоже там: она ведь была госпожой Дин-Гуарди и к тому же ведуньей.

– А я – христианка. Я надеюсь попасть на Небо. – Пега уткнулась заплаканным лицом ему в грудь.

– Так там тоже здорово, девонька. Смысл в том, чтобы жить отважно и храбро – и в итоге итогов обрести заслуженную награду. Надежда всегда есть, даже в смерти.

– Мне нравится, когда ты называешь меня «девонькой», – прошептала Пега, прижимаясь к заступнику теснее.

– Тогда я стану делать это почаще. А теперь попей сидра. У тебя ж давно в горле пересохло. Надо идти вперед, но если устанешь, ты скажи мне! – В этот миг Брут выглядел благородно как никогда: истинным королем, а не хнычущим ничтожеством!

Джек мысленно дал зарок обращать больше внимания на Пегу. Он знал: девочка способна идти до тех пор на чистом упрямстве, пока не рухнет замертво. А его долг – предупреждать Брута, что Пега устала.

Маленький отряд шел все вперед и вперед. «Драконьего дерьма» заметно прибавилось: здесь агат образовывал колонны от пола до потолка. Их приходилось обходить, точно деревья в лесу. Время от времени Джек пускал в ход раздвоенный прут. Вода была по-прежнему впереди, но уже ближе (во всяком случае, хотелось бы на это надеяться). Путники часто отдыхали, однако ж Пеге этих кратких привалов не хватало: она брела, с трудом передвигая ноги. Даже посвист Брута стих; теперь раб разве что тихо шипел сквозь зубы. Джек молчал как рыба – и думал о мехах с сидром. Если всем суждено умереть, не лучше ли напоследок напиться досыта, и сесть, и ждать неизбежного?

– Я что-то слышу, – сказала вдруг Пега.

Джека так завораживало сухое похрустывание под ногами и шипящий посвист Брута, что никаких иных звуков он и не улавливал. Все остановились и насторожили уши.

Ииии, иии, иии, – звучало откуда-то сверху.

– Это мышь? – прошептал Джек.

Ииии, иии, иии, иии.

Звук нарастал, распространялся вдаль и вширь. Брут выхватил меч. Джек покрепче перехватил посох. Все опасливо двинулись вперед. Туннель вывел в просторную пещеру: этакий каменный пузырь под землей. Дальний ее конец тонул во мраке, а своды были так высоки, что и не разглядишь толком. Брут поднял факел над головой. Джек подумал было, что раб рассматривает какие-то скальные образования, но тут один из «камней» расправил крыло. Да это же летучие мыши!

Тысячи и тысячи мышей!

Мыши цеплялись за агатовые выступы, пихались, толкались, недовольно пищали, оказавшись в кругу света. Брут рассмеялся: в пустом чертоге смех этот прозвучал неожиданно жутко.

– Клянусь Владычицей, да это ж нетопыри! Эй! Нетопыри! А у вас гости.

Раб замахал факелом, мыши недовольно зашебуршились, вниз дождем что-то посыпалось.

– Ой, фуууу! Вши! – взвизгнула Пега.

– Не пугай их, – предостерег Джек, хватая Брута за руку.

– Ты прав, паренек. Я веду себя неучтиво. Это их дом, в конце концов!

Раб опустил факел и поклонился.

– Добрые создания, мы – всего лишь безобидные прохожие. Дозвольте нам встать здесь лагерем на одну только ночь. Утром мы уйдем своим путем.

– Встать лагерем? – с надеждой переспросила Пега.

– Солнце уже у горизонта, девонька.

– А ты откуда знаешь? – раздраженно буркнул Джек, вычесывая мышиных вшей из собственных волос.

– Знаю – и все, – отозвался Брут.

Все осмотрелись в поисках удобного места. Пол пещеры, по большей части песчаный, обширная колония мышей обильно замусорила отбросами: пометом и мелкими косточками. На потолке, куда ни глянь, везде лепились мыши.

– А кто, по-твоему, прочертил вот эти отметины? – спросил Джек.

Через песок пролегал извилистый след – от центральной глубокой борозды, шириной примерно в рост Джека, отходили волнообразные лучи. Мальчуган попытался представить себе, что за существо оставит такой отпечаток. Вырисовывалось этакое бесформенное тело со змеистыми щупальцами. Не самый приятный образ, чего уж там.

– Что бы это ни было, надеюсь, оно к нам не сунется, – промолвила Пега. – А грязищи-то вокруг сколько!

В дальнем конце пещеры в разные стороны расходились еще туннели, как две капли воды похожие друг на друга.

– Тьфу ты! – воскликнул Джек, скидывая наземь дорожные узлы. – И как нам понять, который из них правильный?

– Лично я думаю, что это добрый знак. Пещера явно служит местом важных сборов, – отозвался Брут.

– Сборов? И кто же здесь собирается? Уж не драконы ли?

– Смотрите! – вскрикнула Пега.

С сухим шорохом летучие мыши оторвались от потолка. Крылатый рой заполонил пещеру: мыши метались туда-сюда, однако, как ни странно, не сталкивались.

– Ох! Ой! Если летучая мышь трижды облетит вокруг твоей головы, ты непременно умрешь, примета такая! – застонала девочка, сжавшись в комочек.

– А ты ложись на землю, тогда мышь не сможет тебя облететь, – посоветовал Джек: он тоже знал это поверье.

Дети растянулись на песке, вжались в него как можно глубже. Косточки захрустели под их весом, застарелая вонь от помета защекотала ноздри. Брут расхохотался.

– Летучие мыши частенько навещали мою мать, и ни одна из них не убила никого серьезнее мошки. Солнце село, вот они и вылетели навстречу ночи. А вы посмотрите, куда они держат путь!

Джек опасливо приподнял голову. Нетопырей в воздухе поубавилось. А те, что еще остались, постепенно скрывались в туннеле по правую руку.

– Они же летят наружу! – осенило Джека.

– Я выказал им учтивость, и они показали нам дорогу, – отозвался Брут.

Но ведет ли эта дорога в Эльфландию? Как знать? Разумеется, надо бы осмотреть все туннели, но как противиться искушению поскорее оказаться снаружи? Скорее туда, на свободу, за пределы гнетущих каменных стен! А там, глядишь, и вода отыщется.

– Пега, вставай! Мыши улетели, – окликнул девочку Джек.

Он уже принял решение.

– Улетели, а всех вшей нам оставили, – проворчала Пега, вычесывая волосы.

Брут предложил разбить лагерь в туннеле. В пещере было слишком грязно, а идея заснуть в зловещем месте, откуда во все стороны ответвляются подземные ходы, не прельщала даже наследника Ланселота. На входе в коридор в лица путникам повеяло свежим ветром.

– Ух, здорово! – воскликнул Джек. – А почему бы нам не пойти дальше?

– Девоньке необходим отдых, – напомнил Брут. – Но я могу пройти вперед и поглядеть, далеко ли до выхода.

– Я не устала, – запротестовала Пега.

– Да ты же с ног валишься. – Джек заставил девочку сесть рядом.

Брут, сжимая в руке обнаженный меч, зашагал в темноту. Дети вслушивались: тяжелая поступь постепенно затихала. С уходом раба в туннеле внезапно стало как-то непривычно пусто.

– Тут ни одной ветки на земле не валяется, – заметила Пега, подавляя зевок.

Джек поднял факел повыше. А ведь девочка права!

– Если до выхода недалеко, то разводить здесь костер нам и не понадобится.

– Я не об этом. Нет мусора – значит, нет и эльфов. Это неверный путь. Ох… – Пега снова зевнула и потянулась.

– Может, ты и права, – отозвался Джек.

Ему отчаянно не хотелось отказываться от надежды выйти наружу. А какая, в сущности, разница? Как только они отыщут воду, в пещеры можно будет вернуться.

Пега, пошатываясь, поднялась на ноги.

– Мне нужно двигаться. Если я прилягу, то уже не встану. – Девочка споткнулась – и схватилась рукой за агатовую колонну. – Ух ты! Там, сзади, еще туннель.

Джек встрепенулся. Позади колонны и впрямь зиял темный проем. Мальчик посветил факелом. Пламя не дрогнуло.

– Воздух здесь неподвижен. Наверное, это пещера.

– Неплохое место для ночлега.

– Если она пуста.

– Надо бы туда заглянуть, – гнула свое Пега. – Я засну куда крепче, если не придется тревожиться, что того и гляди подкрадутся какие-нибудь чудища. Тут и земля мягкая… и… Ой! Вязкая! Я не могу ноги вытащить!

– Сейчас же уходи оттуда! – заорал Джек.

Он вдруг вспомнил, как Бард с братом Айденом предостерегали: «Никогда не ходите в туннель, где воздух неподвижен. Там либо тупик, либо логово накера».

– Не могу! Не получается! Я застряла!

Джек отложил факел и схватил девочку за пояс. Потянул изо всех сил, но Пега даже с места не сдвинулась. А в глубине пещеры послышалось какое-то сторожкое движение, чавкающий звук, как будто что-то живое вылезало из глубокой грязи.

– Тащи, ну тащи же! – завизжала Пега.

– Теперь и я увяз! – откликнулся Джек.

Мальчуган нашарил на земле факел и принялся яростно размахивать им у входа. Что-то зашипело – и отступило. Джек не мог видеть ясно, что происходит, но сгусток тьмы в дальнем конце пещеры словно бы стек вниз по стене.

– Брут! На помощь! Вернись! – кричала Пега.

– Тварь не любит огня, – выдохнул Джек, пытаясь выпрямиться во весь рост.

Пега отчаянно цеплялась за него. Мальчик лихорадочно огляделся в поисках веток или сучьев – и взгляд его упал на ясеневый посох. Джек выронил факел. А до посоха не дотянуться…

– Не бросай меня! – рыдала Пега, цепляясь за Джека.

Джеку пришлось силой разжать ее пальцы. Он упал вперед, одной рукой оперся о землю, другой – схватился за посох. Развернулся и направил посох на пещеру.

В гаснущем свете Джек видел, как по полу, извиваясь, ползет темная полоса. Нет, несколько темных полос.

– Огонь, приди! – позвал мальчик. Времени сосредоточиться и успокоить мысли, как учил Бард, у него не было. А были – лишь острая нужда и ужас. – Приди, приди, приди!

Он потянулся разумом через толщу камня, ожидая слабого отклика, как всегда, когда он вызывал огонь в деревне. Но здесь магия таилась совсем близко к поверхности земли и нетерпеливо рвалась на зов. Жаркая волна захлестнула Джека.

– Беги, – задыхаясь, приказал он.

– Не могу, – плакала Пега.

Конец посоха изверг струю пламени. Алые языки облизнули пещеру, и на краткий миг Джек отчетливо разглядел гигантскую округлую тушу – ни дать ни взять гигантский клещ, насосавшийся крови. Со всех сторон туши извивались лапы-щупальца: одни цеплялись за камни, другие шарили по полу, залитому слизью. Щупальца уже подобрались к самым ногам Пеги, когда их поглотило пламя.

Джек рывком вытащил девочку из пузырящейся слизи и, пошатываясь, отвел назад. В испепеляющем жару он боялся даже дышать.

– Потолок! – завопила Пега.

Джек поднял глаза. В десятках мест вкрапления агата вспыхнули огнем. Они горели яростно, неуемно – словно раскаленные звезды в ночном небе. Колонна перед входом в пещеру полыхнула по всей длине – пш-ш-ш-ш! От слепящего света Джек аж зажмурился. Пега настойчиво тянула его за руку. Весь туннель был объят пламенем.

Джек с Пегой бросились бежать со всех ног. Песок лип к ногам Джека, перемазанным слизью, и замедлял его поступь. В боку закололо. Колени подгибались, и все-таки он бежал и бежал вперед, волоча за собою Пегу. Когда оба наконец рухнули на землю, кашляя и задыхаясь, Джек услышал, как ревет позади пламя. На стенах мерцали зловещие отблески.

– Огонь надвигается? – в страхе спросила Пега.

Джек собрался с силами для нового рывка, но мгновения шли, а свет отнюдь не разгорался ярче, да и рев звучал ничуть не громче прежнего.

– Ветер дует навстречу пожару, – догадался мальчик.

И действительно, ток воздуха был так силен, что по коридору со стоном гулял настоящий ураган. Издали донесся грохот: что-то обрушилось.

– Здесь оставаться нельзя. Ты идти можешь?

– Еще час назад я бы сказала «нет», – призналась Пега. – Поразительно, какие чудеса свершает смертельный ужас.

Джек понимающе кивнул. И они побрели дальше – медленно, увязая ногами в песке. Свет померк, а потом и вовсе погас. Теперь детям приходилось пробираться вперед на ощупь, держась за стену.

– Еды ни крошки не осталось, – промолвила Пега.

– И сидра ни капли, – отозвался Джек.

– Я пытаюсь об этом не думать.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но я продрог, – заметил Джек. Леденящий ветер пробирал до костей. Плащ мальчика остался там же, где и дорожные вьюки, и ныне превратился в золу. – Если мы найдем какую-никакую древесину, я бы зажег огонь.

– Даже думать забудь!

Дети снова пустились в путь, хватаясь руками за стену. Джек опасливо прощупывал посохом землю впереди. Ноги ему опалило, Пеге, наверное, тоже. Интересно, а что станут делать летучие мыши, когда попытаются вернуться обратно в пещеру? С другой стороны (что радует), огонь наверняка очистил подземные туннели от вивернов, гиппогрифов, мантикор, василисков, гидр и кракенов. И накеров.

Особенно накеров.

– Как ты думаешь, куда Брут подевался? – спросила Пега.

– Уж и не знаю, – буркнул Джек.

Все его недобрые подозрения насчет раба воскресли с новой силой.

Глава 20
Зачарованный лес

– Мне бы свечу зажечь, – прошептала Пега, лежа на песке.

– Какую такую свечу? – откликнулся Джек; он растянулся рядом.

Изнеможение и жажда брали свое. Джек полагал, что сам он еще поборолся бы, но у Пеги силы явно закончились.

– Ту, что мне твоя мама подарила.

– Она все еще с тобой? – удивился Джек.

– Ну конечно. Мне же ее подарили в преддверии самого счастливого дня моей жизни. Того самого дня, когда ты вернул мне свободу.

Джек знал, что девочка носит свечу в плетеном кошеле на поясе. Но полагал, что кошель потерялся вместе со всеми прочими вещами.

– Твоя мама сказала: «В час нужды свеча озарит твои ночи». А я ответила: «Когда я умру, пусть меня с ней похоронят». Так и будет.

У Джека защипало глаза. Но слезы не шли: воды-то в теле почти не осталось.

– И как она только пережила пожар…

– Вот и я дивлюсь. Она разве что чуть-чуть расплющилась – и все.

Пега завозилась в темноте, а в следующий миг что-то коснулось его лица. Повеяло медово-сладким ароматом воска.

– Ну разве не чудо? – вздохнула девочка. – Прямо как снаружи, на воле…

Джек вспомнил, как мать разговаривала с пчелами, рассказывая им обо всем, что происходит в деревне. Пчелы такие любопытные, говаривала мать. Мальчугану впервые пришло в голову: а что, если мать, в свою очередь, слушала пчел? Когда собиралась гроза, мать, бывало, пела, чтобы пчелы не роились: «Sitte ge, sigewif. Sigaр to eorюan. Жены-воительницы, сажайтесь наземь».

Так она творила свою малую магию. Не такую эффектную, конечно, как великая магия Барда, – Бард умел призывать бури и сводить людей с ума, – но оттого ничуть не менее важную. Раньше Джеку это не приходило в голову. А ведь свеча Пеги, заботливо созданная маленькими тружениками полей и лугов, обладает собственной потаенной силой. И она тоже почерпнула огонь из недр земли.

Джек озадаченно заморгал. В некотором отдалении маячил бледно-голубой огонек. На руках Джека дыбом поднялись волоски. Мальчуган потянулся к посоху.

– Это призрак? – прошептала Пега.

Голубой огонек не приближался и не отдалялся. Он просто ждал.

«Неужто Брут погиб? И дух его вернулся преследовать нас?» – в ужасе думал Джек.

Но нет, будь это призрак Брута, он бы хныкал да плакался. При этой мысли мальчуган не сдержал улыбки. Огонек между тем не двигался – но разгорался все ярче. И вдруг Джека осенило, что это.

– Да это же луна! Ну не дурак ли я?

– Что? – сонно откликнулась Пега.

– Мы дошли! Это выход. Пега, пойдем! Тут всего-то несколько шагов осталось!

Джек рывком поднял девочку с земли и не то повел, не то поволок по туннелю. Приблизившись к огоньку, Джек обнаружил, что свет падает сквозь отверстие в верхней части каменного завала. Вот почему дети не видели его раньше. Луна должна была оказаться на нужной высоте, чтобы луч проник внутрь.

– Ступай один. Расскажешь мне, хорошо ли там, снаружи. – И Пега рухнула на песок.

– Еще как хорошо. Ну, пойдем!

– Сил нет, – вздохнула девочка.

Джек знал: на руках он ее не дотащит.

– Не могу же я бросить тебя тут на съедение накеру.

– Накеру?

– Ну, той твари из пещеры.

– Это был гигантский клоп, – отозвалась Пега, слегка оживляясь.

– Скорее, клещ, – возразил Джек.

Мальчуган ненавидел клещей.

– Нет, клоп. Клоп, говорю тебе! Я их тысячи и тысячи перевидала, только не таких… громадных. – В голосе Пеги звенела паника. Джек на мгновение задумался.

– Там их небось сотни.

– Ты все выдумываешь! – Пега ухватила Джека за руку.

– Послушай, ну понятно же, что он там не один. Всякой твари всегда бывает по паре, а некоторые существа производят на свет сразу целый выводок детенышей.

Пега с трудом поднялась на ноги.

– Тебе придется мне помочь, – с натугой выговорила она. – Не знаю, вскарабкаюсь ли я туда, но лучше я упаду и шею сверну, чем…

Девочка не докончила фразы, но Джек отлично ее понял.

Каменный завал устойчивостью не отличался. Не раз и не два из-под ног выскользал камень, увлекая за собою каскад грязи и гравия. Не раз и не два Джек с Пегой цеплялись за стену, выжидая, не обрушится ли под ними шаткая груда.

Но наконец дети выбрались наружу, на крутой склон холма. И рухнули наземь, тяжело дыша, в остолбенении, под звездным небом. Над головами висела полная луна, омывая камни чарующим голубым сиянием. Снизу, оттуда, где гигантские деревья раскинули ветви над невидимыми в темноте полянами и лугами, лилась журчащая музыка ручья.

Ветерок оказался неожиданно зябким, хотя свежесть его с лихвой искупала холод. Джек дышал спертым запахом мышиного помета так долго, что уже и позабыл, какое это блаженство: полной грудью вдыхать чистый воздух. Хотя воды он, конечно, не заменит.

– Уже совсем недалеко, – шепнул мальчуган Пеге.

Дети выбрались на поверхность как раз на середине оползня. Здесь обвалилась целая ската, и лавина мелких камушков и грязи докатилась до самой опушки густого леса. Джек с Пегой съехали вниз по сыпучему гравию, то и дело останавливаясь передохнуть у громадных валунов, что торчали из оползня, как сливы в пудинге. Спускаться, ясное дело, было куда проще, чем карабкаться вверх. В мерцающем лунном зареве все вокруг обретало нездешние, фантастические очертания, точно во сне, а склон холма отсвечивал ярким лучистым блеском.

Внизу, у самого леса, протянулась узкая полоса луга.

– Оххх, – выдохнула Пега, погружая обожженные ноги в прохладную траву.

Тут и там куртинками росли лютики, и нивяник, и примулы, хотя в серебристом лунном свете краски их меркли. Впереди нависала стена кромешной тьмы; в этой-то тьме и пела вода.

– Как думаешь, там волки есть? – прошептала девочка, прижимаясь к Джеку.

– Какая разница! Все равно надо идти, – отозвался тот.

Дети опасливо двинулись сквозь траву; Джек шел впереди, держа посох наготове. Никаких других звуков, кроме журчания воды, он не слышал, но в воздухе отчетливо разливалась некая настороженность.

«Жаль, ножа нет», – посетовал мальчик. Увы, нож погиб в огне вместе с прочими припасами.

– Тут так темно, – пожаловалась Пега.

Джек подумал, не покричать ли Бруту – он наверняка вышел тем же путем. Но сторожкая опасливость взяла верх.

Далее опушки леса проникал лишь тусклый отсвет лунного сияния. Вокруг мшистых кочек змеились корни, неуклюже сплетались ветви. Джеку мерещилось, что они до поры застыли на весу, а как только незваный гость отвернется, зашевелятся снова. Мальчуган пытался уловить привычные ночные звуки: кваканье лягушек, стрекотание сверчков или бормотание совы, вылетевшей на охоту. Но нет: в тишине слышалось лишь журчание воды.

– Ну что, потопали! – позвал Джек.

Джек осторожно продвигался вперед, Пега цеплялась за его руку.

– Если мы потеряем друг друга, то уже никогда не найдем, – прошептала девочка.

«Потеряем, как же», – подумал Джек.

Пега вцепилась в него мертвой хваткой; наверняка к утру синяк будет. Лунный отблеск окончательно померк; детям приходилось пробираться ощупью, на шум воды. Мальчуган споткнулся о корень, и оба полетели в заросли жгучей крапивы.

– Ой! – вскрикнул Джек, едва не падая вперед.

Цепкая хватка Пеги удержала его на месте. Ноги разъезжались в мокрой грязи.

– Здесь должна быть вода, – простонала Пега.

Джек пополз вперед на коленях. Прямо перед ним замерцал свет – и мальчуган решительно раздвинул зеленые плети вьюнов.

– Ох, слава всем святым, – благоговейно промолвила Пега.

Деревья расступились – и глазам открылась бурная речушка, тут и там испещренная лунными бликами. Она с шумом бежала по камням – и вливалась в широкое русло, что темной полосой рассекло лес надвое.

Джек с Пегой проворно скатились по береговому склону вниз и оказались по пояс в воде. Поток обжег их ледяным холодом. Но Джеку было не до того. Он пил, и пил, и пил, пока не заболела голова и не свело живот, зато боль в ногах прошла.

Наконец дети кое-как вскарабкались по илистому берегу и устроились на ночь в дупле старого дерева, свернувшись клубочком, как лисы. Они промокли, иззябли и до смерти проголодались, но шум воды усыпил их так же быстро, как потрескивание огня в очаге на вилле у Барда. Они проспали как убитые всю ночь напролет, и рассвет тоже. Когда наконец они проснулись, утро уже клонилось к полудню, а лес снаружи был насквозь пронизан солнечными лучами.

– Где мы? – спросила Пега, затеняя глаза.

– Здесь. Где бы это «здесь» ни находилось, – ответил, зевая, Джек.

Воздух подрагивал, словно живой: в свете солнца танцевали мошки. Рядом бурлила и пенилась речушка, а вокруг полого дерева расстилался ковер земляники.

– Еда! – завопил Джек. Дети жадно накинулись на ягоды.

– Ммм! Вкуснотища! Еще! Еще!

Ягодный сок стекал по Пегиному подбородку и капал на платье.

– А знаешь, – проговорил Джек, откидываясь назад, едва первые восторги насыщения поутихли, – для земляники-то еще слишком рано.

– Подумаешь, – фыркнула Пега, вытирая губы рукой.

– Еще даже не первое мая. Землянике только цвести полагается.

– Значит, нам повезло, – объявила Пега. – Брат Айден назвал бы это чудом.

И девочка снова принялась собирать ягоды.

Джек чувствовал себя крайне неуютно. Беспокоило его многое. Например, когда там, в туннеле, он призвал пламя – вспыхнуло оно мгновенно. Не то чтобы Джек тому не обрадовался. Мальчугану совсем не хотелось выяснять, что накеры едят на ужин, когда летучую мышку добыть не удастся. Но дома, в деревне, вызывать огонь было непросто. Требовалось сперва очистить разум и обратиться к жизненной силе. А не просто щелкнуть пальцами.

Опять же, и лунное сияние было какое-то странное. Вчера вечером Джек слишком устал, чтобы об этом задуматься, а вот сейчас – вспомнил. Все вокруг словно бы светилось изнутри. А теперь вот – земляника. Ягоды – как на подбор, ни одной зеленой, с червоточиной или перезрелой.

– Здесь все равно как в Ётунхейме, – промолвил мальчик.

– Судя по тому, что ты мне рассказывал, тут куда приятнее, чем в Ётунхейме.

– В Ётунхейме всякое бывало. И разные ужасы, и… – Голос Джека прервался. Как рассказать о чуде Иггдрасиля тому, кто его не видел? – Как бы то ни было, я вообще-то о магии. Здесь она лежит близко к поверхности – и очень опасна.

– Опасна?

– Ну вот, например, когда я вызвал огонь, я уже не смог погасить его.

Пега огляделась по сторонам. Деревья покрывал густой мох: ни дать ни взять овцы после холодной зимы! Под ногами кустились куртинки колокольчиков. Повсюду вокруг расстилался ковер земляники. Ближе к речушке тянулась полоса желтых ирисов.

– Ладно, согласна. Тут все как-то самую малость чересчур замечательно. И что, к нам теперь сбегутся тролли, требуя нашей крови?

– Сюда – вряд ли. Для троллей тут слишком тепло. Но что… – Джек опасливо понизил голос. – Что, если это и есть Эльфландия?

Глаза Пеги широко раскрылись.

– Крошки-лепешки! Тут и впрямь очень красиво.

«И достаточно мокро, – подумал Джек. – Владычице Озера здесь точно понравилось бы».

Вслух же сказал:

– Наверняка Брут где-то поблизости. Хотел бы я знать, отчего он нас не зовет.

– Так ведь и мы его не позвали.

– Это точно, – кивнул Джек. И с новой силой ощутил исходящую от деревьев настороженность. Она то отступала дальше, сосредоточившись на чем-то ином, а то давала о себе знать совсем рядом, в двух шагах. – Я никаких его следов не нашел, хотя он наверняка где-то здесь. Разве что он погиб. Тогда нам не позавидуешь.

– Не позавидуешь скорее ему, – уточнила Пега.

– Я не то чтобы бессердечен. Конечно, если с Брутом что-то случилось, мне будет страшно жаль, но мы же на него рассчитывали! Боюсь, он какой-нибудь дурацкий фокус выкинул, скажем бросил вызов дракону – тут-то его и сожрали.

– Как опрометчиво с его стороны.

– Ну что, как насчет облазить окрестности? – предложил Джек, пропуская ее сарказм мимо ушей. – Правда, тут неделями бродить можно. Или не спуститься ли нам обратно под землю и не выбрать ли другой туннель? Пожар, надо думать, уже погас.

– Спуститься под землю? – Пега побледнела как полотно; на мертвенно-белом лице чернильной кляксой выделялось родимое пятно. – Что угодно, лишь бы не повстречаться снова с одним из этих… ну, ты знаешь.