Текст книги "Земля Серебряных Яблок"

Автор книги: Нэнси Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 22
Сага Торгиль

Расселина, как оказалось, выходила в крохотную лощинку, спрятанную в склоне горы. По одну сторону ручейка поднимался каменный уступ, достаточно широкий, чтобы там можно было расположиться на ночь. В верхнем его конце росла старая яблоня, так плотно затянутая лишайником, что казалась почти серебряной. Белые цветы, густо усыпавшие ветки, еще больше усиливали призрачное ощущение. И, о чудо, на тех же ветвях в изобилии покачивались бледно-желтые плоды. По крайней мере, Джеку показалось, что яблоки – желтые. Темнело быстро, а во мраке поди разбери.

– Думаешь, их можно есть? – прошептала Пега.

Джек вскарабкался к подножию дерева. В воздухе вокруг разливалась будоражащая сладость, ничуть не похожая на аромат липового цвета накануне ночью. Липовый цвет убаюкивал, а от этого благоухания перехватывало дух, словно вот-вот случится что-то увлекательное.

– Думаю, это дерево – доброе, – предположил Джек.

Пега подобрала с земли несколько упавших яблок.

– Покорно благодарю, – произнесла она, кланяясь дереву.

Торгиль фыркнула. Небось считает, что сказать «спасибо» дереву – это ниже ее достоинства, догадался Джек. Развести костер, как и прежде, было не из чего, но ветра в крохотной лощинке не было, и никто особенно не мерз. На ужин пошли яблоки и оставшийся ломтик сыра; вода из ручья утолила жажду. Пега спела песенку про лисицу и курицу, которая ловко одурачила хищника и не позволила себя съесть. Куплетов было много; а Джек с Торгиль дружно подхватывали припев.

– Мне ее мама пела, когда я была совсем маленькой, – объяснила Торгиль.

– И мне тоже, – отозвался Джек, до глубины души растроганный. Торгиль почитай что никогда не упоминала о матери, которую принесли в жертву в земле скандинавов.

– Наверное, и моя тоже – только я ее не помню, – отозвалась Пега.

Дети устроились поудобнее, прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть, и уснули как убитые, несмотря на жесткое ложе. В ночи Джек пробудился: полная луна заливала сиянием узкую лощинку. Яблоня сияла по-нездешнему ярко и казалась в самом деле серебряной.

«Вот странно, – подумал Джек, снова укладываясь рядом с Пегой и Торгиль. – Я мог бы поклясться, что полнолуние было две ночи назад».

Джек с Пегой проснулись от крика Торгиль. Они вскочили на ноги: воительница, обнажив нож, не сводила глаз с яблони.

– Здесь кто-то был, – сообщила она. – Существо какое-то. Я его увидела, чуть открыла глаза, а в следующее мгновение оно исчезло.

Вдвоем с Джеком они осмотрели окрестности.

– А как оно выглядело?

– Сложно сказать. Уж больно шустрое. В зелено-бурую крапинку, пониже человека, но с человеческим лицом.

– С человеческим лицом?

Торгиль улыбнулась, как всегда, когда собиралась сказать какую-нибудь гадость.

– С виду – вроде жабы или тритона: широкая физиономия, плоские ноздри, безгубый рот. И я забыла уточнить, что это существо склонялось над Пегой.

– Клопы клятые! – взвизгнула девочка.

– А еще оно гладило тебя по волосам.

– Перестань ее пугать, – оборвал рассказчицу Джек.

Он вскарабкался по скале к яблоне и осмотрел все вокруг. Никаких следов. Спуститься по камню труда не составляло: позади дерева взгляд различал тут и там удобные точки опоры. Загадочный гость, кем бы он ни был, наверняка давным-давно сбежал.

– Я клянусь Одином, что видела это существо своими глазами, – настаивала Торгиль.

Джек ни на минуту не усомнился в ее правоте. Воительница находила злобное удовольствие в том, чтобы испугать кого-нибудь до полусмерти, что правда, то правда, но лгать она не лгала. На самом деле мальчуган даже порадовался, что Торгиль кого-то увидела. Даже гигантская жаба лучше, чем то, что Джек себе навоображал.

– Существо принесло нам еще горшочков, – сообщил мальчик, опускаясь на колени рядом с гигантскими грибами, что словно бы выросли за ночь у подножия дерева.

Пега и Торгиль поспешили к нему. Как и прежде, в горшочках обнаружился теплый хлеб, масло, мед и сыр.

– Это чудо, – промолвила Торгиль, жадно вдыхая аппетитный аромат хлеба, от которого просто-таки слюнки текли. – Что за магия доставила все это сюда?

– Наверное, это наш гость оставил, – предположила Пега.

– Я слышала, что есть на свете существа, которые наводят такие особые чары, чтобы грязь выглядела точно еда, – небрежно заметила воительница. – Вот только в желудке снедь снова превращается в грязь.

– А ты только гадости говорить и умеешь! – рявкнул Джек.

Торгиль усмехнулась в ответ.

Дети забрали еду, спустились на каменный уступ у ручья и с удовольствием позавтракали. Яблоки послужили отличным десертом.

– А теперь расскажи, как ты здесь оказалась и как застряла во мху, точно в ловушке, – обратился Джек к Торгиль. – Вчера я не стал тебя расспрашивать – ты выглядела такой… усталой.

Вообще-то он собирался сказать «напуганной», но вовремя удержался: ему совсем не хотелось злить воительницу!

– Мы отправились в поход, – начала Торгиль.

– Мы – это кто? – уточнил Джек.

– Ну, Скакки, Свен Мстительный, Эрик Безрассудный – словом, все наши.

– И еще какой-то незнакомый мне мальчишка.

Потрясенная Торгиль резко выпрямилась.

– А ты откуда знаешь?

– Ну так я же скальд, – небрежно обронил Джек. – Мне полагается знать такие вещи.

– Тогда ты и все остальное без труда вычислишь, – не осталась в долгу Торгиль.

– А я как же? Я-то ничего не смыслю, – вмешалась Пега. – А мне бы так хотелось узнать, что привело прославленную воительницу на наше побережье.

Джек мысленно поздравил Пегу: девочка совершенно случайно нашла ту единственную похвалу, от которой Торгиль сразу сделалась сговорчивее.

– Мы, как водится, собирали урожай с трусливых саксонских деревень, – продолжила воительница. И помолчала, давая собеседникам возможность осмыслить оскорбление. Джек героически молчал. – Однако ж нам случилось прознать про тайный путь в Эльфландию. Руна случайно услышал про него на невольничьем рынке – тебе, Джек, это место должно быть памятно.

– Продолжай, – стиснув зубы, велел Джек.

– Скакки торговался с пиктами, а у тех не хватило оружия, чтобы обменять его на наш товар. Так что они предложили принести недостающее на пустынный берег. Само собою, такие обещания стоят не больше, чем горсть грязи. Но не успел Скакки сказать «нет», как Руна отвел его в сторонку. Сам-то он помалкивал да слушал, как пикты спорят промеж себя. Они очень не хотели показывать нужное место на берегу, потому что там якобы находится пещера, через которую можно попасть в Эльфландию. Услышав про такое, Скакки решил попытать счастья.

– А зачем вам в Эльфландию? – спросила Пега.

– Как это зачем? Пограбить, конечно! У эльфов полным-полно серебра и драгоценностей, и кони у них отличные. Словом, высадились мы на берег в нужном месте, и, хочешь – верь, хочешь – нет, оружие лежало там, поджидая нас. Мы обыскали окрестности, и Эрик Красавчик нашел-таки пещеру…

– Эрик Красавчик? – переспросила Пега.

– Это викингская шутка такая, – объяснил Джек. – Лицо его обезображено ужасными боевыми шрамами. А ногу чуть тролль не оттяпал.

Глаза Пеги изумленно расширились.

– Но Руна кое-что знал про Эльфландию. По всей видимости, для взрослых забрести туда небезопасно, а вот дети могут свободно ходить туда-сюда, – продолжала между тем воительница.

Джек тут же вспомнил, что нечто похожее слышал от Барда.

«Думается, вы достаточно юны, чтобы не поддаться очарованию эльфов, – говаривал старик. – Занятно, но в этой единственной области дети сильнее взрослых. Они не так легко подпадают под власть иллюзий, а эльфы, превыше всего прочего, мастера иллюзии».

– Так что в пещеру отправили нас с Хейнриком.

– Это и есть незнакомый мне мальчишка, – догадался Джек.

– Он приходился племянником Ивару Бескостному, – пояснила Торгиль. – Ему только-только исполнилось двенадцать, и Ивар настоял, чтобы мы взяли его с собой. Ну, знаешь, как один человек способен испортить другим развеселую прогулку? Мамочка избаловала Хейнрика так, что мало не покажется. Он все время ныл и капризничал. Стоило нам причалить к берегу в расчете пограбить, и он требовал, чтобы его пустили первым. Он набивал брюхо восковником и хватал себе лучшую добычу. А еще велел, чтобы мы называли его «Хейнрик Хищный». Причем такого прозвища ни разу не заслуживал. Чего в нем хищного-то? Не больше чем в любом другом двенадцатилетке, несмотря на то, что он своими руками пытал трэлей…

– Ну довольно, – оборвал ее Джек. Слушать, как пытают рабов, да тем более в присутствии Пеги, ему совсем не улыбалось. Девочка глядела на Торгиль с неприкрытым ужасом. – Ты лучше про поход рассказывай.

– Хейнрик, как всегда, настоял, чтобы идти первым – оружием похвастаться хотел. Представляете? Взял с собой меч, копье, щит, и в придачу еще запасной щит – собираясь, в сущности, лезть под землю! Вот дурак-то! Как бы то ни было, на второй день Хейнрику втемяшилось в голову осмотреть отходящий в сторону коридор. «Ты что, не помнишь, что сказал Руна? – возмутилась я. – Никаких ответвлений!» Хейнрик обозвал меня трусихой и свернул в сторону.

Торгиль сглотнула и перевела дух. Джек уже заподозрил страшную правду.

– Он… он крикнул мне, что застрял, – рассказывала воительница. – Я слегка отстала: я же тащила на себе все припасы. Слышу: Хейнрик вопит как резаный. Я подняла факел повыше, гляжу и вижу…

Голос Торгиль прервался.

Джек и Пега терпеливо ждали. Воительнице явно стоило немалого труда облечь в слова, что именно она видела. Солнце наконец-то проникло в тесную лощинку и разбудило семейство выдр. Звери проплыли вниз по ручью, как по команде нырнули – и вынырнули снова с серебристыми рыбешками в лапах. Люди на берегу не внушали им ни малейшего страха.

– Когда я была совсем маленькой, – давясь слезами, выговорила Торгиль, – я однажды выкапывала в лесу дикий чеснок и наткнулась на змеиное гнездо. Змеи там кишмя кишели: свивались в клубок, шипели, скалили клыки. Я побежала домой и получила хорошую взбучку за то, что не принесла чеснока. Вот что-то такое я в пещере и видела, только это гнездо было куда громаднее. Там извивались сотни и сотни змей, а в самой середине был Хейнрик. Змеи оплетали его руки и ноги, а одна прямо у меня на глазах обвилась вокруг шеи. Но не успела я ничего предпринять, как земля задрожала! Я в жизни ни с чем подобным не сталкивалась. Стены начали обваливаться, я не устояла на ногах. И тут что-то ударило меня сзади. Когда я пришла в себя, туннель, по которому мы пришли, обрушился, а в своде сверху зиял проем.

– А как же Хейнрик? – спросила Пега.

– Он погиб. Погребен под завалом камней. – Торгиль не поднимала головы.

– Он провалился в логово накера, – объяснил Джек. – Мы тоже чуть не угодили в ту же ловушку. Эта тварь похожа на гигантского клеща.

– Да нет же, на клопа! – настаивала Пега.

– Одином клянусь, это было змеиное гнездо, – уверяла Торгиль.

– Возможно, что все мы правы. Думается, накер принимает обличье наших худших кошмаров, – догадался Джек.

Глава 23
Бука

К тому времени солнце уже затопило лощинку. Рассказ Торгиль оставил по себе тягостное впечатление; Джек даже предложил дослушать окончание как-нибудь потом. Он загодя разложил по карманам недоеденный сыр и был прав: горшочки в форме грибов исчезли, словно их и не было.

– Как подумаю о том, что какое-то существо рыщет вокруг, а мы его и не видим, – так прямо мурашки по коже, – передернулась Пега.

– Но оно, похоже, вполне дружелюбно, – возразил Джек.

– Да, но на глаза-то оно не показывается! И как тут прикажете уснуть, если к тебе подкрадывается кто-то чужой? И с какой стати оно меня-то выбрало?

– Наверное, ты на вид самая вкусная, – предположила Торгиль.

– Перестань, – оборвал ее Джек.

Ему отчаянно не хотелось покидать уютную горную расселину. Она казалась такой безопасной – после шепчущихся деревьев и мха, едва не поглотившего Торгиль. Но выбора у детей не было.

Они двинулись дальше по длинной, узкой луговине между скалами и лесом. Никто не произнес ни слова. Никто, собственно, и не решал, идти ли дальше. Просто ничего другого в голову не приходило.

Позади остались тополевые, березовые, ольховые и ясеневые рощицы, где тут и там возвышались сучковатые, покрытые лишайником дубы да липы роняли жутковатую зеленую тень. Со временем Джек заметил, что солнце находится уже не позади, а с левой стороны. Они дошли до конца долины и теперь огибали горы с другой стороны. Никакого выхода по-прежнему не обнаружилось, а отвесные скалы казались непреодолимыми.

– Сдается мне, мы идем назад, – заметила Торгиль. – Я-то надеялась вернуться на корабль, вот только подземный коридор завалило.

Дети отдохнули немного у быстрого ручейка, и Джек поделил между всеми запасы сыра. С тех пор как он расстался с викингами, произошло немало всего интересного, так что он рассказал Торгиль и о своем возвращении в деревню, и о странствиях Барда в теле ворона по имени Отважное Сердце.

– Ах, Отважное Сердце? – воскликнула воительница. – Вздорная птица уверяла меня, что она на самом деле – Бард, но я подумала, она врет. Птицы вечно всякую чепуху болтают.

– А ты понимаешь птичью речь? – удивилась Пега.

Воительница коротко кивнула. Джек тут же вспомнил, что это умение Торгиль отнюдь не радует. Она, бывало, говорила, что птицы напоминают ей ораву пьяных викингов: ни на минуту не затыкаются.

– А вот он что говорит? – спросила Пега, указывая на зяблика, что пел-заливался в кустах бузины.

Торгиль прислушалась.

– «Все зудит. Все зудит. Все зудит». А вот тот отвечает: «И у меня, у меня, у меня». А тот, что на березе, высвистывает: «Птичьи вши, птичьи вши, у всех птичьи вши».

– И впрямь, если знать, о чем это они, так оно и не интересно ничуть, – фыркнула Пега.

Дети побрели дальше. Джек рассказал Торгиль о том, как Люси сошла с ума, о том, как был уничтожен монастырь Святого Филиана и как исчез Брут.

– Так это ты вызвал землетрясение? – потрясенно вскричала Торгиль.

– Я нечаянно. Я разозлился. А Бард учил меня: никогда не твори магию в гневе.

– Это же потрясающее умение! – восхитилась Торгиль. – Ты можешь обрушить на врагов лавину! Можешь играючи стереть с лица земли целую деревню!

– Да ну тебя! – буркнул Джек.

Он напрочь позабыл, как кровожадна юная воительница. Но в общем и целом день прошел вполне приятно: они с Торгиль по очереди рассказывали истории да вспоминали свои приключения в Ётунхейме. Лишь ближе к вечеру Джек заметил, что Пега давным-давно не участвует в разговоре.

Мальчуган огляделся в поисках подходящего для ночлега места, но на сей раз никакой уютной долинки поблизости не случилось. Значит, придется разбить лагерь прямо на скалах или укрыться под деревьями.

– Не пойду под деревья, – объявила Торгиль.

– Что, испугалась? – ядовито поддела ее Пега.

– Боятся только рабы, – прошипела воительница.

– Какая удача, что рабов здесь нет, – парировала Пега. – Я, например, пойду подыщу себе славную мягкую постельку среди мха. А тебе небось милее мерзнуть на камнях.

– Пега! – вскричал Джек, до глубины души пораженный.

Как это на нее непохоже: девочка никогда не задиралась первая!

Но Торгиль лишь фыркнула:

– Я сама выбираю себе битву. Не хочу проснуться и обнаружить, что надо мной склоняется невесть какое чудовище.

Пега демонстративно отошла к деревьям, хотя, как заметил Джек, расположилась не то чтобы у самых корней. Торгиль отыскала себе ровный каменный уступ.

– Слушай, ну это же просто глупо, – увещевал ее Джек. – Нам надо держаться вместе.

– Вот пусть она и идет сюда, – отрезала воительница.

– С места не сдвинусь, – тут же откликнулась Пега.

Джек переводил взгляд с одной на другую, отчаянно пытаясь придумать, как бы свести девчонок вместе. Он, хоть убей, не понимал, что послужило поводом к ссоре.

– Ну, по крайней мере, давайте истории рассказывать. У меня еще сна ни в одном глазу.

Девочки неохотно сошлись на полпути между выбранными стоянками. Место было не из лучших, сырое и топкое, ну да спасибо и на том. Да что за муха их обеих укусила? – недоумевал про себя Джек. Торгиль, конечно, язва та еще – вот когда она ни с того ни с сего мила и любезна, тогда и впрямь есть повод забеспокоиться, – но Пега-то, казалось бы, всегда кротка и услужлива!

– Я, например, вот о чем не прочь послушать, – объявила между тем Пега. – Мне бы очень хотелось узнать, как так вышло, что прославленная воительница едва не стала добычей мха.

– Хороший вопрос, – кивнула Торгиль. – И я, пожалуй, отвечу на него прежде, чем стемнеет.

Как выяснилось, после землетрясения воительница выбралась наружу сквозь пролом в своде пещеры. Оказавшись на вольном воздухе, она испытала такое облегчение, что решила сперва пойти поискать воды и только потом уже возвращаться. Торгиль нашла ручей – и задумалась о том, где бы раздобыть поесть.

– Все мои припасы, кроме одного только ножа, погибли при обвале. Я ждала, что охотиться будет непросто, но зверье оказалось на диво ручным. Прямо-таки бестолковым. Они едва ли не к руке подходили, упрашивая: ну убей меня!

– Ох, Торгиль, – вздохнул Джек. – Уже по одному этому признаку ты могла бы и понять, что оказалась в волшебном месте. Ты разве позабыла долину Иггдрасиля? Убивать этих животных не дозволено.

– Я была голодна, – не без раздражения возразила Торгиль. – По мне, так олененок, который садится рядом с изголодавшимся викингом, уже совершает самоубийство.

– Но ты ведь не… – ужаснулась Пега.

– Не нет, а да, – возразила воительница. – Но я не смогла найти дров для костра, чтобы зажарить тушу. Я попыталась отломить ветку-другую, но здешние деревья, они, должно быть, из железа сделаны. Все, что мне удалось, – это отсечь несколько жалких прутиков. Когда же я вернулась на прежнее место, олененок исчез. А мне померещилось, будто за мной наблюдают.

– Крошки-лепешки! – охнула Пега, обнимая колени.

– Не знаю, что это было: не человек, не животное, не тролль; ни с чем подобным я прежде не сталкивалась. Что-то холодное. Вроде дерева. Я ощущала его мысли. Оно не злилось. Оно просто хотело избавиться от меня: вот так же неспешно и терпеливо они каплют живицей на докучное насекомое.

Джек поежился. Он отлично помнил, как небрежно, словно играючи, Изгородь вокруг Дин-Гуарди вытянула ветку – и оцарапала ему лицо.

– Мне вдруг неодолимо захотелось прилечь. Я знала, знала, что если останусь на месте, то не найду в себе сил сопротивляться, – рассказывала Торгиль внезапно охрипшим голосом. – И я побежала. Или, если совсем уж точно, я словно обезумела.

– Как берсерк? – отозвался Джек.

– Ох, если бы! Берсеркствовать так весело – резать, рубить, грабить, что может быть лучше?… Ах, да что уж там… – Торгиль вздохнула. – Мною владела паника, а не боевое безумие.

Джек кивнул. Он знал: Торгиль утратила способность становиться берсерком после того, как выпила воды из источника Мимира.

– Я бежала… и бежала… и бежала. А когда останавливалась перевести дух, деревья смыкались вокруг меня, и я мчалась дальше, пока у меня не подкосились ноги. Я полосовала мох ножом и кричала: прочь от меня, прочь! Но ононикуда не торопилось. Наконец я уже не могла больше сражаться и рухнула наземь. Я чувствовала, как меня оплетают корни, как мох наползает на мои руки и ноги. Я слышала его мысли – похожие на лиственный перегной. Брр!

Торгиль задрожала всем телом. Джек обнял ее за плечи, ожидая хорошей оплеухи: Торгиль терпеть не могла жалости. Но воительница не противилась: видно, ей было по-настоящему плохо. Спустя какое-то время она оттолкнула его руку – и губы воительницы изогнулись в подобии свирепой улыбки.

К тому времени над долиной сгустился мрак. В бездонном темно-синем небе проглянули первые звезды, от луга потянуло влажной прохладой.

– Ну, что выберем? – спросил Джек. – Деревья или камни?

Пега сидела сгорбившись: ни дать ни взять громадная лягушка в пруду.

– После этой истории я к деревьям близко не подойду, – проговорила она, – но я подыщу себе отдельный камень.

– В толк не могу взять, что за муха тебя укусила, – резко бросил Джек. Рассказ Торгиль расстроил его куда сильнее, нежели мальчик хотел показать. – Ты хочешь побыть одна? Отлично. Вот и ищи себе отдельный камень в собственную собственность. А мы остаемся тут.

Джека слегка мучила совесть – наверное, не стоило отпускать Пегу одну, – но мальчик изрядно устал и ему меньше всего хотелось провести полночи за препирательствами. Торгиль нашла защищенную от ветра впадинку между двух валунов. Там друзья и свернулись калачиком, поболтали еще немного о Ётунхейме, а потом воительница заснула, но Джек лежал, глядя на полоску неба между камнями и пытаясь измыслить хоть какой-нибудь план. Неподалеку тихо всхлипывала Пега.

«Ох, клопы клятые, – выругался про себя Джек любимым Пегиным проклятием. – Надо бы пойти утешить ее, что ли».

Но тут вдруг послышался новый звук. Поначалу это был глухой ропот, вроде как шум реки вдалеке, но постепенно он нарастал. Сердце у Джека замерло в груди. Ропот распался на голоса – почти, хотя и не вполне, отчетливые. Пега безмолвствовала: даже рыдания стихли.

Джек опасливо поднялся на ноги. Полная луна заливала нездешним светом склон холма. Неподалеку сидела Пега, а повсюду вокруг нее между камней мельтешили тени, как если бы какие-то существа бегали туда-сюда.

– Прекрасная госпожа, – пели голоса. – Красавица из красавиц! Не плачь более, ибо мы с тобою. Мы восхищаемся твоей прелестью. Мы любим тебя.

– Джек? – хрипло позвала Пега.

Девочка была так перепугана, что голос отказывал.

– Торгиль, – прошептал Джек.

Он знал: помощь воительницы лишней не будет. Та мгновенно вскочила и выхватила нож.

– Вот что-то такое я утром и видела, только сейчас их вон сколько.

– Пега, мы уже идем! – крикнул Джек, беря посох на изготовку.

– Мы не замышляем зла, – шептали голоса. – Госпожа плачет, вот мы и пришли. Красавица из красавиц. Мы тебя любим.

– Они меня ощупывают, – пискнула Пега.

– Вы ее пугаете, – упрекнул Джек.

– Ты обидел ее, – обвиняюще зашуршали голоса. – Ты прогнал ее, и она плакала.

– Я ее не прогонял. Ей хотелось побыть одной.

– Не хотелось. Не хотелось! Ее одиночество взывало к нам. Жестокий грязевик!

– Джек, пусть они ко мне не лезут! – пожаловалась Пега.

– Вы слышали, что она сказала, – подхватил Джек. – Что бы вы там ни делали, прекратите немедленно!

– Нападем прямо сейчас? – шепнула Торгиль.

– Нет, пока не надо. Эй, послушайте, вы же в самом деле ее пугаете! – закричал Джек. – Выходите на открытое место и покажитесь нам!

– Такова твоя воля, о прелестнейшая?

Голоса звучали как шум ветра в кронах.

– Да! И перестаньте тянуть ко мне руки, – отрезала Пега.

И загадочные существа – сотни и сотни! – тут же послушно вышли из-за камней: так разом успокаивается вода и становится видно дно. Они окружили Пегу плотным кругом, но, по счастью, держались от девочки на некотором расстоянии. Джек понятия не имел, что ему делать. Ну как, ради всего святого, заставить этих созданий убраться восвояси?

То были совсем маленькие человечки; их одежды сливались с камнями, а кожа пестрела пятнами. Глаза были огромные и сонные, носы – две прорези над широкими безгубыми ртами, а волосы – точнее, жалкое их подобие – липли к влажным лбам. А еще у этих существ были длинные, приплюснутые на концах пальцы.

– Кобольды, – прошептала Торгиль.

– Тебе доводилось их видеть прежде? – тихо уточнил мальчик.

– Они заполонили корабль Олава, когда тот плавал вверх по Рейну. Пришлось даже позвать ведунью, чтобы от них избавиться.

– А они опасны?

– Нет, – помотала головой Торгиль. – Они горазды разве что на разные проказы да шалости и еще на руку нечисты.

– Нечисты на руку! – раздался возмущенный голос позади них.

Джек с Торгиль даже подпрыгнули от неожиданности. Одно из странных созданий подобралось пугающе близко.

– Нечисты на руку! Мне это нравится! И это – после всего, что мы для вас сделали: угощали вас всякими вкусностями да отвлекали Владыку Лесов в противоположном конце долины.

– А еще Олав рассказывал, они ужасно обидчивы, – добавила Торгиль.

– Я прошу прощения, – учтиво поклонился Джек. – Мы не хотели задеть ваши чувства. Мы бесконечно благодарны вам за помощь.

– Хмф! – фыркнуло существо.

– А вы не могли бы попросить своих спутников отпустить нашу подругу? Она в самом деле очень напугана.

– Мы ее не обижаем. Это вы заставили ее почувствовать себя лишней и ненужной.

– И нам очень стыдно, поверьте. Пустите нас к ней! – попросил Джек.

– Никто вас не держит, – насмешливо отвечало существо.

Джек с Торгиль подошли к тесному кругу кобольдов. Кольцо разомкнулось, пропуская их внутрь, и сомкнулось снова. Джек ощущал на себе взгляды сотен пар жабьих глаз. Бессчетные руки порхали по нему – он точно оказался в облаке мошек.

– Понимаю, почему Пега расстроилась, – буркнула Торгиль, тыкая локтем в чей-то живот.

– Ох, Джек, Джек! – зарыдала Пега, крепко обнимая мальчика, едва он наконец пробился к ней. – Зачем они все здесь? Зачем они за мной следят? Кто они вообще такие?

– Торгиль говорит, это кобольды.

– Не совсем так.

Рядом с Пегой внезапно возникло существо более крупное, в яркую крапинку. Девочка взвизгнула от неожиданности.

– Кобольдами нас называют в Германии. А здесь мы зовемся хобгоблины. Кое-кто именует нас брауни, или финодири, или просто буки – что лично мне особенно по душе.

– Так ты – бука? – еле слышно переспросила Пега.

– Возлюбленная госпожа, я не просто бука, я – самый главный Бука, правитель этого места.

– А я – его Немезида, – сообщил хобгоблин, что беседовал с Джеком и Торгиль до того.

– Да здравствует Бука и его Немезида! – закричали все прочие и закружились в ликующем танце – то появляясь, то исчезая.

– А что такое немезида? – проворчала Торгиль.

Неистребимое любопытство кобольдов воительницу отнюдь не радовало. Крохотные ручки пытались пощупать ее одежду, волосы, кожу. Торгиль в сердцах хлопала по шаловливым пальцам, но толку от шлепков не было. Маленькие существа только хихикали да снова брались за свое.

– При каждом короле непременно бывает немезида, – сообщил хобгоблин, гордо выпячивая грудь. – А кто еще скажет королю, что он неправ, или ведет себя глупо, или ленится. В противном случае король возомнит о себе невесть что. А у вас немезид разве нет?

– Боюсь, наши короли не любят, когда их порицают, – отозвался Джек.

– Разумеется, не любят! Порицания должны задевать за живое – иначе что в них толку-то?

– Наши короли убивают тех, кому случилось рассердить их, – пояснил Джек.

Над толпой повисло потрясенное молчание.

– Мне не послышалось – он правда сказал «убивают»? – прошептал кто-то из хобгоблинов.

– Мы этого не одобряем, но ничего поделать не можем, – вздохнул Джек.

– Отвратительно, просто отвратительно, – поморщился Немезида, ероша волосы длинными пальцами. – Но, надо признаться, я не удивлен. Все грязевики – дикари в лучшем случае.

– Ну полно, полно. Гостям грубить не следует, – запротестовал Бука. – Мы ужасно рады, что к нам кто-то зашел. В долине почти ничего не происходит, особенно со времен того чудовищного оползня. Вы непременно должны побывать в наших чертогах на празднике. У нас каждую ночь веселье!

– Ишь, подлизывается, – проворчал Немезида. Но вместе с прочими повел Джека, Торгиль и Пегу вдоль скал в ярком лунном свете.