Текст книги "Путь Гегеля к «Науке логики» (Формирование принципов системности и историзма)"

Автор книги: Неля Мотрошилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Разъяснение специфики логического, выявление способов связи новой логической системы с предметным содержанием даются, следовательно, через раскрытие исторического измерения логики. Принцип историзма не появляется извне и затем применяется к логике – он рождается, обосновывается как сторона, аспект прояснения специфики логического, специфики логики как науки, специфики именно в ее рамках формируемой системы. Поэтому развиваемый в «Науке логики» принцип историзма мы считаем необходимым назвать «логическим принципом историзма, или принципом историзма в логике». Это, напомним, первый шаг, который сделан Гегелем для раскрытия содержательного характера новой логики и соответственно содержательности ее системного принципа.

Другой шаг, который играет особую роль в обосновании принципа системности, связан с проблемой научно-теоретического мышления и познания. Гегель стремится продемонстрировать внутреннее родство (вместе с тем и историческую связь) между научно-теоретическим мышлением и категориальной логикой. Существенно, что философ видит в самом существовании такой связи возможность наиболее глубокой и гармоничной реализации свободы духа ³⁰. Поэтому выполняя высшую свою задачу – очищая категории, действующие, по выражению Гегеля, лишь в виде «влечений», представленные в сознании только разрозненно, – новая логика может сыграть такую огромную роль, которую логические дисциплины прежде на себя не брали. Ранее логика отделяла ставшую форму от живого, свободного процесса духовного творчества. Дерзкий замысел гегелевской логики – посягнуть на логическое воспроизведение творческого «жизненного процесса» духовного.

Прежняя логика ориентировалась «только на мысль». Гегелевская логика вознамерилась иметь дело лишь с такими мыслями, которые по крайней мере «оживляют» все царство духа, а через посредство этой своей диалектической функции выполняют своего рода диалектико-онтологическую роль – быть перводвигателями всего мирового бытия. Насколько четко и настойчиво сам Гегель увязывает реализацию принципа системности на почве логики с исследованием науки, с «новым понятием научного рассмотрения», создание которого и считается основной целью логики, видно из многих гегелевских высказываний. Приведем одно из них: «Но в ее (логики. – Н.М.) содержание входит не только указание научного метода, но и вообще само понятие науки, причем это понятие составляет ее конечный результат; логика поэтому не может заранее сказать о себе, чтó она такое, но все ее рассмотрение впервые доставляет в качестве конечного итога (Letztes) и завершения это знание, касающееся ее самой. И точно так же ее предмет, мышление, или, говоря определеннее, мышление, постигающее в понятиях, рассматривается по существу внутри нее; понятие этого мышления образуется в ходе ее развертывания и, стало быть, не может быть предпослано» ³¹. Совершенно очевидно запечатлевается в гегелевской формулировке принципиальная взаимосвязанность следующих задач и процессов: 1) продуцирования – и именно получения, а не постулирования – «понятия науки» вообще; 2) создания научного метода; 3) систематического развертывания логики как науки; 4) самоопределения логики (можно сказать, металогического познания); 5) логического рассмотрения «мышления, постигающего при помощи понятий», иными словами, теоретического мышления, которое и объявляется основным предметом новой логики.

Вот почему для понимания такой логики, как указывает сам Гегель, всего полезнее ориентироваться на особым образом осваиваемый опыт наук. «Лишь на основе более глубокого знания других наук логическое возвышается для субъективного духа не только как абстрактно всеобщее, но и как всеобщее, охватывающее собой также богатство особенного… Таким образом, логическое получает свою истинную оценку, когда оно становится результатом опыта наук. Этот опыт являет духу это логическое как всеобщую истину, являет его не как некоторое особое знание наряду с другими материями и реальностями, а как сущность всего этого прочего содержания» ³². Стало быть, речь идет об объединении логики науки и науки логики, а значит, о завоевании человеческой мыслью «независимости и самостоятельности», ведь благодаря этому она, по Гегелю, «становится бессознательной мощью, способностью вбирать в себя все остальное многообразие знаний и наук в разумную форму, схватывать и удерживать их суть, отбрасывать внешнее и таким образом извлекать из них логическое, или, что то же самое, наполнять содержанием всякой истины абстрактную основу логического…» ^33-34.

Из сказанного напрашивается вывод, что в «Науке логики» с системным принципом произошли серьезные и в целом плодотворные изменения. Если в предшествующих работах переход от самого принципа, его прокламирования к процессу реализации специально не осмысливался и протекал как бы стихийно, если соотношение системного движения и особой «движущейся сферы» также, в сущности, не принималось во внимание, то в логике осуществляется углубленное постижение специфики системного принципа и его связи именно с логическим.

Что наиболее важно, каждый шаг развертывания мысли на почве диалектической логики одновременно есть и обдуманный шаг в отработке, реализации системного принципа. Вот почему «Наука логики» как бы собирает воедино (рассмотренные ранее) перспективные линии прежних гегелевских размышлений над системностью и образует теперь уже прочную предпосылку для уточнения формулировок, выявления новых направлений анализа и применения системного принципа в поздних произведениях философа. Теперь мы попытаемся, имея в виду «Науку логики» как такой итог и фундаментальную предпосылку, суммарно обрисовать специфический смысл разработанного в ней принципа системности гегелевской философии, наметить основную проблематику, с решением которой данный принцип связан.

Проблема, к которой обратился Гегель вслед за Кантом, является вполне реальной. Он задумался над характером движения теоретической мысли на особой стадии развития науки, когда уже накоплен достаточно обширный эмпирический и концептуальный материал – сформировались понятия, категории, законы данной науки – и когда становится актуальной задача его объединения в развернутую целокупность, т.е. именно в единую теоретическую систему. Гегель не случайно столь часто говорит о «стихии чистого мышления», эта характеристика отнесена им не только к философии, к логике, но также и к специфической исторической стадии в развитии европейской науки, когда индивид, занимающийся наукой, уже «застает абстрактную форму подготовленной». «Стихия чистого мышления» у Гегеля – это, по сути дела, «чистая стихия» научной теории, когда она уже впитала в себя результаты опытных исследований, частных обобщений и начала двигаться к построению новых, весьма широких, а порой поистине всеобъемлющих (для данной области) теоретических единств, к последовательному выведению целостной концепции из сознательно избранных начал, исходных принципов, оснований.

Хотя Гегель берет такую стадию и форму теоретического мышления в «чистом» виде, как логически возможную и необходимую, история науки дает немало примеров, подтверждающих правомерность ее специального анализа, причем анализа именно с точки зрения особого характера системного мышления и его внутренней диалектики. В сущности, всякий раз, когда в истории науки создавалась масштабная и новаторская теоретическая концепция, с той или иной мерой сознательности ориентированная на широкий концептуальный охват соответствующей области действительности, на осмысление большой массы ранее накопленного эмпирического и теоретического материала, утверждение новых оснований, начал и последовательное согласование с ними всей концепции – во всех этих случаях реально возникла большая совокупность системных проблем, часть из которых попала в поле зрения Гегеля. Наиболее яркие примеры сознательного подхода к построению науки как теоретической системы появились в истории науки уже после Гегеля – это создание Марксом политической экономии капитализма (с опорой на гегелевскую диалектику, и в частности на системный принцип, далее развитый Марксом) или разработка А. Эйнштейном теории относительности.

Гегеля и в системной теоретической мысли особенно интересуют объективно присущие ей особенности, касающиеся «саморазвития» ее содержания. Поясним более подробно, о чем идет речь. Нижеследующие пояснения и имеют целью раскрытие специфических особенностей того, что мы называем логическим системным принципом Гегеля.

1. Гегель, по сути дела, обращает внимание на особое свойство именно системного теоретического названия, системного движения теоретической мысли, которое состоит в его способности с необходимостью и внутренним образом порождать все новые и новые определения, богатейшие оттенки содержания. Иными словами, Гегеля интересует саморазвитие, саморазвертывание содержания теоретической мысли, поскольку она становится «истинной системой», поскольку она сохраняет определенную независимость от эмпирии и подчиняется относительно самостоятельной концептуально-понятийной логике своего развития. Или на языке Гегеля: «Это движение чистых существенностей составляет природу научности вообще. Рассматриваемое как связь его содержания, оно есть необходимость и разрастание этого содержания до органического целого» ³⁵.

2. Далее у Гегеля эта особенность теоретического системного движения проблемно конкретизируется. При «разрастании содержания» и превращении его в систему, согласно Гегелю, имеют место не рядоположенность предыдущих и последующих знаний, а обязательное выведение нового понятийного результата и, стало быть, своеобразное отрицание предшествующей ступени системного движения. И здесь для Гегеля важна специфическая, фиксируемая в понятиях диалектики особенность достигаемого каждый раз содержательного результата: «Так как то, чтó получается в качестве результата, отрицание, есть определенное отрицание, то оно имеет некоторое содержание. Оно новое понятие, но более высокое, более богатое понятие, чем предыдущее, ибо оно обогатилось его отрицанием или противоположностью; оно, стало быть, содержит предыдущее понятие, но содержит больше, чем только его, и есть единство его и его противоположности. – Таким путем должна вообще образоваться система понятий, – и в неудержимом, чистом, ничего не принимающем в себя извне движении получить свое завершение» ³⁶.

3. В «чистом» системном «разрастании содержания» и переходе от ступени к ступени Гегель подчеркивает и такую особенность: каждая ступень представляет собой системную целостность и соотносится с другими специфическим именно для этой системы образом. Применительно к философии Гегель формулирует системную идею, имеющую, однако, более общее значение: «Каждая часть философии есть философское целое, замкнутый в себе круг, но философская идея имеется в каждой из этих частей в особенной определенности или особом элементе. Отдельный круг, именно потому, что он есть внутри себя целостность, прорывает границу своего элемента и служит основанием более обширной сферы; целое есть поэтому круг, состоящий из кругов, каждый из которых есть необходимый момент, так что система их своеобразных элементов составляет всю идею, которая вместе с тем проявляется также и в каждом из них» ³⁷.

4. Сохранение целостности и единой идеи при системном разрастании содержания осуществляется благодаря целому ряду специфических особенностей теоретического познания. Прежде всего оно отправляется от начал-оснований особого рода. «Главное для науки, – пишет Гегель, – не столько то, что началом служит нечто исключительно непосредственное, а то, что вся наука в целом есть в самом себе круговорот, в котором первое становится также и последним, а последнее – также и первым.

Поэтому оказывается, с другой стороны, столь же необходимым рассматривать как результат то, во что движение возвращается как в свое основание» ³⁸. Особенность системного рассмотрения проявляется далее и в том, что его результатом является вся целостность движения, «конкретное» во всем богатстве и многообразии. Отсюда – важнейшее определение Гегелем истины: «Истинное есть целое. Но целое есть только сущность, завершающаяся через свое развитие. Об абсолютном нужно сказать, что оно по существу есть результат, что оно лишь в конце есть то, что есть оно поистине…» ³⁹. (Хорошо известны сходные определения «конкретного» как богато расчлененного результата, охватывающего вместе с тем целостность движения.) Именно с этим аспектом связано данное Гегелем позднее определение «абсолютной идеи» ⁴⁰, в наибольшей степени относящееся к действительным проблемам познания.

5. Каждая из крупных ступеней системного движения, увязанная в целостность теории, вместе с тем специфична, что проявляется в особенностях развития содержания, способов соотношения понятий, характере переходов от одного системного круга к другому. (Этот аспект принципа системности конкретизируется при рассмотрении специфики переходов на трех «стадиях», в трех разделах «Науки логики».)

6. Системность научно-теоретического движения, как подмечает Гегель, предъявляет совершенно специфические требования к методологическим средствам и заставляет специально осмыслить системные аспекты методологии науки. Наиболее полно эта интересная идея разработана на примере философского метода, метода «Науки логики», т.е. диалектического метода. «Я, разумеется, не могу полагать, – писал Гегель, – что метод, которому я следовал в этой системе логики или, вернее, которому следовала в самой себе эта система, не допускает еще значительного усовершенствования, многочисленных улучшений в частностях, но в то же время я знаю, что он единственно истинный. Это само по себе явствует уже из того, что он не есть нечто отличное от своего предмета и содержания, ибо именно содержание внутри себя, диалектика, которую оно[21]21
  В переводе здесь ошибочно напечатано «он», и создается впечатление, что это местоимение относится к методу, тогда как Гегель пишет о диалектике, которую имеет содержание в себе самом ⁴¹.


[Закрыть] имеет в самом себе, движет вперед это содержание. Ясно, что нельзя считать научными какие-либо способы изложения, если они не следуют движению этого метода и не соответствуют его простому ритму, ибо движение этого метода есть движение самой сути дела» ⁴².

7. Логически осмысленная идея системности, превращенная в принцип и последовательно развитая в дифференцированную систему науки логики, имеет только одним из своих проблемных аналогов теоретическое научное мышление. В «Науке логики» Гегель уже претендует на то, что благодаря логической системе – в движении ее категорий – схватывается суть всего развития природы и духа. Иными словами, логическое онтологизируется и превращается в широко толкуемую, поистине «метафизическую» системную парадигму. Начинается более тщательная разработка и защита также и на почве логики принципа тождества бытия и мышления – со всеми диалектическими достижениями и идеалистическими ограниченностями гегелевской позиции. (Поскольку в нашей литературе, в частности в работах Э.В. Ильенкова, эта тема подробно исследовалась, в настоящей книге рассматриваются главным образом ранее перечисленные – собственно логико-теоретические – аспекты проблемы системности.)

Таковы самые основные оттенки смысла, которые Гегель вкладывает в понятие системы. Из суммарной их реконструкции становится ясно, во-первых, то, что теперь уже есть все основания говорить именно о системном принципе Гегеля, а также о разработанной, обоснованной системной концепции, тесно связываемой с другими центральными понятиями, а в потенции со всеми частями его философии. Во-вторых, отчетливо видно, что Гегеля интересует «самодвижение» содержания системной мысли, его внутренняя диалектика. Поэтому системный принцип Гегеля правомерно назвать содержательным диалектическим системным принципом. В-третьих, принцип этот не случайно развивается на почве и в рамках диалектической логики, почему его следует точнее определить как содержательный диалектико-логический системный принцип. В-четвертых, проясняется что, что связывание важнейших понятий (и проблем) гегелевской философии – «истина», «наука», «диалектика», «понятие», «абсолютная идея», «метод», «конкретное» – с понятием «система» осуществляется Гегелем для того, чтобы выделить и исследовать в них особые и очень важные аспекты. Каковы они – уже было разъяснено выше: порождение «содержанием» новых определений, увязывание их в целостность, отношение отдельных целостностей друг к другу и к более обширной целостности, различные способы перехода от одной ступени к другой, выработка метода, соответствующего целям системного движения и т.д. Вот почему рассмотрение перечисленных понятий и проблем с точки зрения системности, целокупности мыслится Гегелем как особая процедура. Например, в 3-м томе «Науки логики» при анализе метода, и в частности присущих ему способов порождения определенностей и способов опосредования, Гегель пишет: «Метод осуществляет это как система целокупности. Следует еще рассмотреть его в этом [его] определении» ⁴³. Что касается понятия «система» (и исследования Гегелем обозначенных системных проблем), то представляется несомненным: связывание с другими понятиями и проблемами обогащает его смысл, раскрывает разнообразные возможности его применения, но отнюдь не лишает его специфического значения.

Столь тесная переплетенность понятий приводит к тому, что о системном принципе и системной проблематике в текстах Гегеля фактически идет речь отнюдь не только тогда, когда прямо употребляется слово «система» ⁴⁴. Из приведенных выше цитат видно, что в наиболее близком, порой просто синонимичном смысле употребляются понятия «целое», «целокупность», «конкретное», выражения «самодвижение содержания», «расширение всеобщего», «ступень определения» и т.д.

Для более конкретного определения характера предпринимаемого далее исследования «Науки логики» считаем необходимым кратко указать на имеющиеся в новой и новейшей гегелеведческой литературе, отечественной и зарубежной, типы подходов к интерпретации этого великого произведения Гегеля.

1. Текстологическая интерпретация отдельных разделов, глав, категорий «Науки логики» – тип историко-философской работы, которая у нас почти отсутствует: в западной литературе представлен исследованиями К.А. Вайсхаупта, У. Ричли, П. Роса, А. Шефера и др. ⁴⁵ В ряде случаев такая интерпретация служит основой для критики и преодоления гегелевской позиции. Такова, например, интересная работа М. Тёниссена, который исследует учение о бытии и частично учение о сущности, пытаясь раскрыть примененные Гегелем в этих частях логики методы критического «изображения» (Darstellung) старой метафизики ⁴⁶.

2. Заметное явление в литературе о гегелевской логике представляет попытка интерпретации текста в свете идей творческой субъективности, свободы, которые считаются стержневыми для гегелевского произведения (особенно для логики рефлексии) и подчеркиваются в силу их возросшей актуальности. В зарубежном гегелеведении эта тенденция представлена в обстоятельных работах К. Дюзинга, Г. Ярчик, Д. Хенриха и др. ⁴⁷

3. Существенные изменения произошли в интерпретации гегелевского текста специалистами по современной формальной логике. Если ранее были распространены негативные оценки логиков, по большей части не связанные с глубоким осмыслением гегелевского произведения, то теперь имеются интересные попытки по-новому, на основании текстологического анализа оценить как ценное, так и ограниченное в толковании Гегелем соотношения формальной и диалектической логик, в самом гегелевском замысле логической реформы. В нашей литературе данная тенденция представлена работами В.Ф. Асмуса, И.С. Нарского, в зарубежном гегелеведении – исследованиями В. Крона, Л. Пунтеля и др. В частности, представляют интерес попытки по-новому определить место проблемы языка в гегелевской логике (Л. Пунтель), реальное влияние логики Гегеля на возникновение и оформление современной логики и аналитической философии (С. Розен) ⁴⁸.

4. Наиболее развитое в нашей стране направление исследование «Науки логики» – анализ специфики, структуры, значения диалектической логики Гегеля. В сущности, все наши авторы, писавшие об интересующем нас гегелевском произведении, имели в виду эту линию анализа. В ряде случаев специально изучалось соотношение диалектики (как логики, теории познания, научного метода) у Гегеля и Маркса. Ряд западных философов ведут работу по сходной проблематике ⁴⁹. Представляет интерес попытка построить новую систему диалектических категорий – с учетом сильных и слабых мест гегелевской категориальной системы (у нас – работы А.П. Шептулина, на Западе – X. Киммерле и др.). В последнее десятилетие также стало более явным желание формализовать диалектическую логику гегелевского или негегелевского типа ⁵⁰.

5. Исследования логики как важнейшей части гегелевской системы (у нас – в упомянутых ранее работах К.С. Бакрадзе, М.Ф. Овсянникова и др.) в последнее десятилетие были дополнены анализом специфики системности самой логики (на Западе – в основательных работах Э. Ангерна ⁵¹ и в упомянутой ранее книге Г. Ярчик, где в связь приводились понятия «свобода» и «система»).

Приведенная классификация, разумеется, условна, и она не означает, что названные в каком-то пункте авторы не занимаются исследованиями другого типа. И конечно, надо помнить, что большинство названных здесь гегелеведов пишут не только о «Науке логики».

В новейшем гегелеведении, поскольку оно связано с анализом «Науки логики», имеются не только достижения, но и, на наш взгляд, серьезные пробелы. Например, в отечественной литературе преимуществом было и остается концептуальное осмысление диалектики Гегеля, также и в свете идеи историзма, но недостатком является отсутствие обстоятельных текстологических исследований, посвященных «Науке логики». В западной литературе (при неплохом освоении приемов текстологического анализа и при определенном внимании к проблеме логической системы) отсутствуют работы, в которых бы вскрывалась связь системной работы Гегеля и специфической реализации в логике принципа историзма. Поэтому в дальнейшем мы предлагаем по возможности подробный анализ текста «Науки логики», осваиваемый в свете нашей только что изложенной теоретической концепции относительно смысла, взаимосвязи гегелевских принципов системности и историзма, которая в конкретном анализе будет находить подтверждение и раскрытие.