Текст книги "Песни и сказания о Разине и Пугачеве"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Без вины он нас наказывал,

Он наказывал нас все палочьем,

Опосля того под караул сажал,

Под караул сажал на хлеб, на воду.

Князь не позволял своим дворовым даже обычных развлечений, не разрешал в хоровод ходить и, наконец, склонял к масонству. Встретив сопротивление, он придумал особый вид воздействия:

Надел на меня ожерелочек,

Еще оковал мне ноги скорые,

Ноги скорые, руки белые..

И хотел меня наказывать…

Поэту-крепостному остается один путь: бежать,—

искать воли на чужбине.

Что с того время я гулять пошел На чужую дальну сторону…

Ужас перед своей дальнейшей судьбой, целиком отдан-роц ро власть капризного господина и неумолимого царского чиновника, неуверенность в каждом дне своего существования – создает особый вид творчества крепостной эпохи – заговоры от гнева бар и властей. Вот такой заговор-молитва: богородица вручает Христу золотые ключи и просит положить их на престол; при этом также она отдает под его защиту и произносящего заговор. И «как те золотые ключи с престола из-под черных риз никто не может взять, рубить – не вырубить, ни князья, ни бояре, ни судейственные вельможи, ни все православные христиане, разноволосые, разноглазые, разнозубые, ни мужской и ни женский пол, так и меня, раба божия (имя рек), в суде и во всяком случае не могли бы ни князи, ни бояре, ни судебные вельможи сечь – не высечь, ни словом дерзнуть. Послежу я в чисто поле, в чистом поле тридцать дубов с дубом и тридцать кипарисов с кипарисом; стоят они крепко-накрепко, шататься – не шатаются, и трястись – не трясутся, так бы и мне, рабу божию (имя рек), перед князьями, боярами и перед судьями в суде и во всяком месте и случае стоять крепко и радостно, не шатнуться и не тряхнуться».³⁷

Однако настроения придавленности и бесправия отливаются не только в лирические _# песни грустного содержания или в заговоры-молитвы. Очень часто ненависть к барам находит свое выражение в удалых и задорных песнях-куплетах (например, знаменитая песня «Барыня») или в сатирических сказках, где все, что в действительной жизни в условиях крепостничества не представлялось возможным, – в этих произведениях изображается вполне реальным и осуществимым. Интересны сказки и предания о разбойниках, грабивших только богатых, а бедным всячески помогавших. Тришка Сибиряк, герой сказки того же названия, узнав, что один барин вконец разоряет своих крестьян, придумал ему наказание: уплату большой суммы денег, часть которых идет Тришке, а другая должна быть разделена между крепостными и дворовыми. Кармелюк тоже, по преданию, отбирает сокровища только у богатых, бедных же всегда выручает.

В сказке становится возможным, что капризную барыню, которая беспощадно наказывает своих крепостных, ловкий солдат меняет местами с женой бедного сапожника; она должна испытать на себе все тяготы жизни крепостной бабы, включительно до побоев пья-ницы-мужа. После этого урока барыня совершенно изменяет свое отношение к крестьянам. Сказка ставит барина в самое глупое положение и заставляет хохотать над ним до упаду аудиторию крестьян-слушателей. Лакей без конца дурачит барина и даже доводит его до смерти, а сам женится на барыне, которая, оказывается, этого лакея давно любила.

В сценах о барине голом, имевших чрезвычайный успех в широких массах, слуга-староста обманывает и издевается над барином; последний выведен непроходимым глупцом и лентяем. В «Газете с того света» изображаются мучения бар за все издевательства над крепостными. В мучениях барс тоже должны занять первое место, поэтому всем наказаниям они должны подвергнуться в первую очередь.

Во всех этих рассказах, песнях, сценах угнетенный класс громко заявляет о своих правах на пользование благами жизни. И обращение скоморохов к зрителям в одной из так называемых «народных» сцен проникнуто глубоким социальным смыслом:

«Эй вы, купцы богатые, бояре тароватые, ставьте меды сдадкие_? варите брагу пьяную, отворяйте ворота растворчаты, принимайте гостей голых, босых, оборванных, голь кабацкую, чернь мужицкую, неумытую». ³⁸

Поэзия о повседневных переживаниях крепостного, хотя и ^еэ открытого призыва к действию, все же проникнута ясным социальным протестом; она также создает настроение для борьбы. Официальная цензура зорко присматривалась к этому фольклору. Добиться печатания каких бы то ни было устно-поэтических произведений было очень трудно. Иван Вас. 'Киреевский дает советы своему брату, Петру, как убедить начальство в необходимости издать народные песни: «Главное, на чем основывайся, – это то, что песни народные, а что весь народ поет, то не может сделаться тайною. . Уваров это, верно, поймет, также и то, какую репутацию сделает себе в Европе наша цензура, запретив наши народные песни и еще старинные. Это будет смех во всей Германии».

Крепостническое дворянство тоже не терпит ни малейшего намека на протест. П. В. Шейн передает рассказ, что князь Волконский приказал выпороть ямщика, который в ответ на просьбу спеть хорошую песню, начал про Ваньку-ключника.

tlo фольклор крупных революционных движений более динамичен и ярок. Его содержание – развертывающиеся события и подвиги героев. Выраженные им настроения масс – гнев и радость, печаль и ненависть – более определенны.

Моменты напряженной классовой борьбы вызывают подъем и творческой энергии масс, обусловливают зарождение и дальнейшее развитие революционной поэзии. Еще А. Н. Веселовский, выясняя вопрос о происхождении эпической песни-кантилены, особо подчеркивает борьбу (отдельных родов, племен), как движущий фактор для возникновения эпической песни: борьба объединяет и противопоставляет друг другу участвующих в ней, дает непосредственный материал для вдохновения… «Пели о победах и поражениях, выходили на сцену в освещении хвалы, порицания или страха одни и те же имена витязей и вождей; вокруг них собран интерес, вокруг них их боевые товарищи, дружина, о них слагаются песни брани и мести, поминальные и величальные; поются и циклируются, притянутые тем или другим решающим событием, славой одного имени».¹ «И эти песни и сказания живут, передаваясь из поколения в поколение. Слагались, вызванные ex tempore одним и тем же фактом, подвигом, переходили из одного поколения в другое вместе с памятью подвига, что предполагает и его ценность в глазах потомства».^{39 40}

Конечно, в последующих поколениях поэзия прошлых революционных действий может и не вызывать столь же интенсивных настроений, горя, мести или радости, как в момент непосредственного их переживания.

Зародившись как отклик, как художественное отображение революционных событий, в свою эпоху революционный фольклор выражает стремления и надежды определенных втянутых в движение социальных трупп.

Изучение революционного фольклора должно вестись на основе общих, единых принципов подхода к устно поэтическому творчеству – по общественно-экономическим формациям и затем по отдельным стадиям внутри самих формаций. Тогда развернется революционный фольклор различных периодов феодализма, фольклор эпохи капитализма, фольклор эпохи борьбы за социализм и т. д.

Фольклор о разинщине и пугачевщине – это революционный фольклор феодальной формации, и именно того периода ее, когда наиболее интенсивно развиваются крепостнические отношения. Сами движения и поэзия, порожденная ими, вдохновляют Пушкина; Киреевский и Языков усиленно собирают этот фольклор. Политические деятели (например, народники) обращаются к этим движениям, находя здесь ценный агитационный материал. Маркс изучает разинщину и внимательно вчитывается в разинские песни и предания.

Массы не довольствуются собственным творчеством и живо воспринимают и произведения поэтов о памятных моментах народного гнева (например, такова судьба стихотворения Д. Н. Садовникова «Из-за острова на стрежень», «Точно море в час прибоя» Сурикова и многие другие).

Поэзия крестьянских революций – песни и рассказы о борцах, павших в неравном бою против крепостнического гнета, – не исчезла. Своей героикой, своей эмоциональной боевой напряженностью – эта поэзия близка и нашей эпохе. И сейчас в поэтических воспоминаниях масс и в творческой переработке поэтов эта поэзия крестьянских восстаний возрождается снова в своем революционном значении.

Книга содержит две части: фольклор разинщины и фольклор пугачевщины. Каждый цикл песен и рассказов находит свое пояснение во вступительных заметках и сопроводительных примечаниях.

В виду того, что книга не имеет специально лингвистических целей, транскрипция текстов песен и сказаний дается иногда не в точной фонетической записи,

а в несколько смягченном, более привычном для читателя виде.

В заключение считаю своим долгом принести глубокую благодарность проф. Ю. М. Соколову, инициатору данного издания

Сборник составлялся в Фольклорной Секции Института Антропологии и Этнографии Академии Наук СССР, в обстановке товарищеской поддержки всех ее сотрудников. Но особую благодарность приношу руководителю Фольклорной Секции проф. М. К. Азадовскому за многие весьма ценные указания и советы. Также приношу глубокую благодарность члену-корреспонданту Академии Наук СССР В. И. Чернышеву за указания по словарю областных слов и сотруднику Историко-Археографического Института Академии Наук В. А. Забирову, взявшему на себя переводы рассказов о пугачевщине с башкирского и татарского языков.

А. Лобанова.

РАЗИН

ПЕСНИ,

ПРЕДАНИЯ И РАССКАЗЫ О СТЕПАНЕ РАЗИНЕ

ПЕСНИ О СТЕПАНЕ РАЗИНЕ

Песни о Степане Разине являются едва ли не самым богатым циклом всего песенного репертуара с так называемым «историческим» содержанием.

Возникая как художественное отображение и осмысление разинщины, они явились откликом настроений широких масс закрепощенного крестьянства, бедняцких слоев казачества и других социальных групп, страдавших от феодально-крепостной системы.

Благодаря остроте своего классового содержания они являются актуальными для последующих поколений и эпох; кроме того они представляют интерес яркостью отображаемых в них исторических моментов, которые нередко осмысляются и воспроизводятся в новом освещении.

В данном собрании сгруппированы далеко не все разинские песни, но представлены все наиболее известные сюжеты. Например, о сынке Разина – самая распространенная и самая известная песня всего разничского репертуара; о походах разинцев – богатый цикл разнообразных песен, отразивший яркую динамику внешних событий разинщины; об отношении Степана Разина к казачьему кругу – песни, выразившие оценку разинщины и отношение к Разину в различных кругах самого казачества; лирические песни разинских отрядов о кончине их вождя. Каждому из сюжетов предпосланы вступительные замечания.

Впервые задача специального собрания текстов так называемых «исторических», в том числе и разинских песен, была поставлена акад. В. Ф. Миллером, но завершена уже его учениками в посмертном издании его труда, В. Ф. Милле р, Исторические песни русского народа в XVI и XVII в.в. (Сборник отд. русск. яз. и словесн. Акад. Наук, И, 1915, т. ХСШ.) Здесь напечатано 84 текста песен о Степане Разине.

В книге А. Н. Лоэановой «Народные песни о Степане Разине» (Саратов 1928, иэд. Н.-Волжского об-ва краеведения) перепечатаны все тексты из собрания В. Ф. Миллера, но также дополнены и новыми печатными и вновь записанными в 1923–1926 годах текстами.

В библиографии о Степане Разине М. Н. Сменцовского («Каторга и ссылка» 1932, №№ 7, 8–9) отмечен целый ряд вариантов, не вошедших в названные выше собрания, а также зарегистрированы некоторые рукописные тексты.

Тексты из вышеуказанного собрания акад. В. Ф. Миллера в настоящей книге обозначены сокращенно, например: М. 330, М. 280 и т. д. (цифра показывает номер песенного текста).

Сокращения Л. 25, Л. 50 означают номера текстов из книги А. Н. Лозановой "Народные песни о Степане Разине".

ПЕСНИ О СЫНЕ (СЫНКЕ) СТЕПАНА РАЗИНА

Песня о сыне, или сынке, Разина – самая известная из всех песен разинского цикла. Всюду, где только производились записи песен о Разине, записана и песня о сынке. По содержанию все имеющиеся варианты ее очень близки друг другу.

В Астрахани (иногда в неопределенном месте) появляется неизвестный молодец. В роскошном и небрежном наряде он разгуливает по городу, не кланяется воеводе (или губернатору) и привлекает общее внимание Губернатор приказывает доставить его к себе, спрашивает, откуда он. Молодец независимо отвечает, что он сын Стеньки Разина, и грозит приездом отца. Некоторые варианты изображают приезд отца и расправу с губернатором. Содержание песни – образ молодца, дерзость его по отношению к властям, допрос, угрозы, расправа с губернатором – все это характерно для событий разинского движения.

Песня сложилась на фоне событий, происходивших незадолго до и вскоре после взятия разницами Астрахани (летом 1670 года).

Сынок, изображенный в песне, вероятно, один из агентов Разина, посланный в город для разведок и схваченный властями. Костомаров, также и Аристов полагали, что герой песни о сынке – определенное лицо, именно один из агентов, казненный за месяц до сдачи Астрахани разинцам. Задержанный, он был допрошен, заключен в тюрьму и после пыток повешен.

Случай этот известен со слов очевидцев-иностранцев: «…чтобы задержать нападение казаков на Астрахань, – сообщает Стрюйс, – приблизительно за месяц до ее взятия был отправлен оттуда флот под начальством кн. Семена Львова. Флот этот вышел из Астрахани 25 мая, в Троицын день. Чтобы застращать воинов и заставить их исполнить свои обязанности, во время салютов перед отплытием в виду всего флота повесили бедного полуживого казака».⁴¹ Капитан первого русского корабля «Орел», Бутлер, в письме из Испании от 6 марта 1671 года, описывая астраханские события, которых он был свидетелем, также упоминает об этом факте: «В понедельник 25 мая отправили 40 лодок (barques) с 2105 человеками, взятыми большею частью из гарнизона. В этот день в виду всей армии повесили пленного (казака, подвергнув его страшным мучениям». ⁴²

Конечно, факт прибытия в Астрахань так называемого сынка Разина на разведку не был единичным, но судьба агента, казненного перед всем флотом, и* вскоре после этого, быстрое взятие Астрахани отразились в песне наиболее ярко. Песня изменила и разукрасила события, но сохранила их историческую основу. Возможно, что астраханский агент Разина вызывающе держал себя и был схвачен; возможно, что заносчиво отвечал на допросах и грозил приездом батюшки. Песня превращает названного сынка в родного сына Разина; она опускает его судьбу после допроса и прямо переносит слушателя на Волгу, изображая отца, который спешит выручить сына и наказать воеводу.

Географическое распространение песни о сынке чрезвычайно широко: она известна и на севере, и в Сибири, и в центральных районах, и на Украине, и в казачьих областях, но особенно в Поволжьи, главным образом в нижнем. Пушкин записывает эту песню в 20-х годах прошлого века. Но она сохранилась и до последнего времени; ряд вариантов ее записан студентами Саратовского университета, участниками фольклорных экспедиций 1925 и 1926 годов; отрывок ее записан А. Н. Лозановой близ Астрахани в 1923 году.

За два с половиной века своего существования песня жила главным образом среди бедняцких слоев крестьянства, рыбаков, судовых рабочих, бедняцкого казачества. Ее содержание, насыщенное протестом против привилегированных и богатых, являлось художественным выражением классовых противоречий и укрепляло надежды на изменение существовавших порядков.

Следует отмстить, что песня о сынке в процессе бытования и развития иногда меняет свое содержание. Утрачиваются и отпадают отдельные моменты – например, приезд отца на выручку сына, расправа с губернатором; некоторые эпизоды заменяются новыми: молодец приезжает свататься за дочь губернатора, неизвестный молодец оказывается Емельяном Пугачевым, и т. д.

Но, несмотря на отдельные случаи изменений, песня о сынке по своим композиционным формам и чеканности образов является одной из самых устойчивых во всем разинском цикле. Эпизоды – появление молодца в Астрахани, его роскошный наряд, иногда небрежно накинутый, гордость и независимость по отношению к власти (воеводе, губернатору), его заносчивые ответы – изображаются с любовной внимательностью и точностью. Именно эти моменты являются наиболее постоянными во всех вариантах. Они характерны для эпохи разинщины и крестьянских возмущений. Они отражают настроение борьбы и находят себе созвучия в последующих эпохах.

В этом главная причина живучести песен о сынке, и потому эти мотивы можно встретить вошедшими в песни о других, родственных героях: об «Усах»,

о Пугачеве, ъ казачьих песнях о кн. Волконском и других.

Из громаднейшего богатства песен о сынке Разина Здесь мы помещаем лишь четыре: ]) один из наиболее полных северных вариантов; 2) вариант, записанный среди мордвы; 3) один из вариантов, привившихся на Украине, и 4) вариант песни о сынке, подчинивший себе былину об Илье Муромце и голях.

Как во славном было городе, во Ваетракани, Проявился там детинушка незнаем человек, Как незнаемой детинушка, неведомой откуль. Баско щепетно по Вастракани погуливает,

Уж он штапам афицерушкам не кланяется, Вастраканскому губернатору челом ему не бьет. А сапоженки на ножках шелком таченыя, Черна шляпа на кудрях и перщатки на руках. А и свой тот вишневой кафтан на одном плечи

таскал,

И как персидской кушачок во белых руках

держал.

Как увидел молодца, губернатор скрычал:

«Вы сходите, приведите удалого молодца».

Еще стал-то губернатор его спрашивати:

«А ты скажись, скажись-ко, детинушка,

незнаем человек,

< Из тиху ли ты Дону казак, а ль казачей сын, «Аль ты с нашего крепкого города,

из Вастракани».

Как проговорит детинушка, незнаем человек: «Из тиху-то я Дону не казак, не казачей сын, «Я не с вашего крепкого города, а из Астрахани.

«Я со Камы-то со реки, Сеньки Разина сын, «Посулился мой-то батюшко завтра в гости

к нам быть,

«Вы умейтетко моего батюшка кормить его,

поить,

«Вы кормить его, поить и честно жаловати». В астраканьскому губернатору не слюбилися

словеса.

«Еще есть ли то при мне, а слуги верны при

собе,

«Вы сведите-тко молодца в белокаменну

тюрьму».

Взяли-брали молодца за желтый волоса, Повели его, молодца, в белокаменну тюрьму, Сверху вниз было по матушки по Камы по

реки,

Что й по Камы по реки легка лодка пловет, Как на той-то легкой лодке атаман воровской

сидит,

Атаман воровской сидит, Сенька Разин тот

сын,

«Еще что-то мне, братцы робятушка, тошным

стало^ тошно,

«Мне тошным стало тошно и тошнешенько;

«Вы подайте-тко воды с-под правый с-под

руки».

И над водой-то Сенька волховал и воду взадь

выливал:

«Видно, мой тут ведь сынок, а сидит в белокаменной тюрьме,

Приворачивайте, робята, ко крутому бережку, Уж мы стену разобьем, а и тюрьму по каменю

разнесём

И вастраканьското губернатора в полон к собе

возьмем,

И вастраканьскую губернаторшу

в наложницы».

2

Что и во городе, во Астрахани,

Тут чудилоя-ироявился Во незнамый, братцы, человек, (2)

Чисто щепетно

Мальчик по городу разгуливает,

Он разгуливает, молодец,

А во черной бороде;

На нем кафтанчик на распашечку,

На распашечку мальчик идет (2)

Хирсовый кушачок на его на правых плечах; Белевые чулочки на его резвых ногах; Сафьян-сапожки на его на белых чулках; На нем черная шляпа Только с пазументом На его русых на кудрях.

Он ни князем, ни боярам Не кланялся никому,

Астраханским купчикам Он челом, мальчик, не бьет;

Астраханскому губернатору

Он под суд к нему, мальчик, нейдет,

Увидал же только губернатор,

Детинушку, его из окна:

Только вышел губернатор

На крашеный славный крылец; Закричал же губернатор Своим вышним голосом:

«Ой вы, слуги, мои слуги,

«Слуги верные мои,

«Вы подите приведите «Удалого молодца».

Закидались, заметались Слуги верные его По трактирам, по кабакам,

По питейным домам;

Захватили молодца близ Царева кабака;

Привели молодца Губернатору прямо на двор. Поставили молодца Подле красного крыльца,

И вышел губернатор На свой славный крылец:

Стал расспрашивать губернатор Детинушку его одного:

«Ты скажи, скажи, детинушка,

«Всю правду про себя,

«Да чьего рода, из которого города, «И сколько тебе лет?

«И питерский а ль московский,

«Аль асрьгханский ты купец?»

«Ни питерский, ни московский,

«Ни асрыханский я купец.

«Ни тебе, губернатор,

«Меня опрашивать, молодца;

«Я купец, только из огненной реки, «Стеньки Разина я сынок».

И закричал губернатор

Своим вышним голосом:

«Слуги верные мои!

«Эк вы подите, его отведите «В новокаменну тюрьму».—

«Ах, новокаменна тюрьма,

«Синя крепушка моя,

«Ах, как откроется весна, «Придет батюшка скосна, «Придет новый батюшка скосна, «Новокаменну тюрьму «По камешкам всю разберет, (2) «Да все невольничек распустит». Как открылася весна красна, Пришел батюшка воскосна, (2) Новокаменну мою тюрьму Все по камешкам разобрал, (2) Все невольничек распустил.

3

Був колись на Укране славный козак Герасим, такий, як Максим Зализняк або козак Нечай. Як настала недобра година, Гарасима кочка раз сажали за камшстши, в тюрьму, але славний Гарасим завше пробиравстший втшав. Вш вШська не мав, а як тыьки свисне, то набЬкить козаыв зо Bcix сторш!

От Гарасим як втж уже може в десятий раз з каторжно! тюрмы, зибрав козаюв и niiuoB в Рассею, бо Укра!ва з! acix стор1н тод1 була вже занята, а вперед Гарасим пустив свого сына, щоб расшзнав Пх людей и ту сторону…

Проявився дитинушка, незнакомий чоловш;

BiH не заходить по Калугу по калушсьшм

мужикам,

Bin почав дитинутка в кабаку гулять И про себе nicbHio зазвать…

Губернатор, узнавши об 1му, вел!в его привести:

«Ех, вы, слуги, вы, лаке1 Bipuii Moi,

«Идите, приведиге мужика «3 пишного кабака!

«Скуль ты, дитинушка, скуль ты родом,

чоловиче

«Чи ты з Дону козак, чи ты козацький сын?» «Я не з Дону козак, я не козацький сын; «Мий батько хоче у вас в гостях бувать, «Знайте ж, як мого отця приймать». Разсердився губернатор на вдалого молодця: «Ех, вы, слуги, вы в1рни, возьмпе козака! «Засадить его в тюрму, за каменну стшу». «Якая ваша тюрма: каменна чи кирпичная? «Мы вашу тюрму по кирпичу розберем,

«И вашого губернатора в полон в1зьмом!» Гарасим1в сын, кепкуючи над губернатором, як т>йнув его, то вси вшна в губернаторському дворце* потршкались. Гарасим1в сын ишов весел») в тюрму, бо добре знав, що отець его в cKopii 4aci прибуде и висвободить:

Ище не свет, ище не ceят,

Красну лотушку видать!

Красну лотушку звидав,

Отец до его прибував.

4

Во славном городе, во Астрахани Проявился детинушка, незнам человек.

Щедро, шепетко по городу погуливат.

Черну шляпу с позументом носит на одном

ухе.

Рытого бархату кафтанчик носит на одном

плече,

Изарбацкую опояску во руках концы. (Небывалыми словесы похваляется) «Астраханскими купцами я не знаюся, «Астраханскому губернатору я не кланяюсь!» Привелося добру молодцу итти вдоль по улице, Довелося добру молодцу зайти во царе® кабак, Открывает он двери на пяту,

Закрывает он крепко-накрепко.

«Ах, ты гой еси, целовальнячек доверенной! «Открывай ты потребы глубокие,

«Доставай ты мне цельнаго спирту на пятьсот

рублей,

«Ас товарищами на три тысячи!»

Говорит тут целовальничек доверенной:

«Что это, братцы, за питух пришел, за горькой

пьяница?»

У дверей в углу стояла голь кабацкая.

«Что ты, целовальничек доверенной,

ошибаешься!

«Не питух тебе пришел, не горькой пьяница, «По всей нашей iPycn родовой казак».

Тут сироговорил Незнамушка:

«Пей, гуляй, голытьбушка, на мой на счет». Привелося добру молодцу итти опять вдоль

по улице

Мимо той ли канцелярии губернаторской. УвиДал то из окошка губернатор наш,

Тут вскричал он, заревел он зычным голосом. «Вы подите, приведите мне Незнамушку!»

Тут пошли и привели ему Незнамушку. Отпирает он двери на пяту,

Закрывает двери крепко-накрепко,

Он кланяется на все четыре стороны (Губернатору и губернаторше на особице). Губернатор у него стал выспрашивати:

«Царь ли ты, царевич, или царской сын, «Король ли ты, королевич, королевской сын?» У дверей в углу стояла голь кабацкая.

«Ах ты, батюшка наш, ты ошибаешься! «Пришел тебе не царь, не царевич и не

царской сын.

«Не король, не королевич, королевской сын. «По всей нашей Руси родовой казак

(православной царь) «Под названием Петр Алексеевич!»

Говорит Незнамушка голи кабацкой:

«Чем тебя я, голытьбушка, пожалую, «Генералом ли, адмиралом ли, тайным

советником?

«Принимай ты, генералушка, дома и казну!» Говорит тут Петр Алексеевич:

«На приходе добра молодца не потчевал,

«На уходе добра молодца не учествовал, «Заутра с тобой, собакой, переведаюсь!»

ПЕСНИ О ПОХОДАХ РАЗИНА

Походы разинцев и яркие события, связанные с ними, нашли себе отражение в богатом песенном репертуаре. Песни более всего отобразили поездки по Волге и Каспийскому морю, взятие Астрахани, некоторые моменты похода в Персию. Один из симбирских вариантов приписывает Разину даже взятие Казани.

Песни о взятии Астрахани известны по самым ранним записям. Старший вариант, из песенника Трутов-окого, наиболее точно передает истерическую действительность. Что-то зачернелось на Волге – это струги разинцев, с белыми тонкими парусами. Атаман предлагает дружине грести как можно сильнее, чтобы быстро пройти мимо поволжских городов. Однако их замечает воевода и приказывает стрелять из пушек. Стенька заявляет: напрасно тратить порох и снаряды, так как его не берут ни пули ни ядра. В финале песня изображает расправу с воеводой. Приезд Разина в Астрахань и наказание воеводы изображаются также в некоторых песнях и о сынке (например, № 2). Иногда

Ст. Разин признается, что в Астрахани он боится только девки-астраханки, которая ко «всему его приучила. .» Песни о взятии Астрахани поэтически изображают события до перехода города в руки разинцев.

Один из крупнейших окраинных городов, Астрахань была опорным пограничным пунктом против кочевых народов приволжских степей, а также против беспокой-

20 Разине и Пугачеве

Иных для московского правительства низовых кадакой. Московское правительство держит в Астрахани сильный гарнизон и напоминает астраханским воеводам, что необходимо жить «с великим береженьем». Еще в грамоте от 3 июня 1667 года правительство предписывает: «И буде где те воровские казаки объявятся, и на них посылать для промыслу служилых людей, а тем нашим служилым людям ходить на тех воровских казаков свестись и над ними промыслы чинить по нашему, великого государя, указу, чтоб однолично казаков с Волги сбить и на море не пропускать». (Акты Историч., т. IV, 378). Опасное положение Астрахани, как пограничного города, налагает на воевод большую ответственность. Кн. Хил-ков, не проявивший достаточной энергии в действиях против разинцев, смещен; вместо него астраханским воеводой назначен кн. Прозоровский.

Песни, изображающие разинцев, которые плывут по Волге на стругах, воспроизводят события, неоднократно повторявшиеся. Пушкари, стрельцы, часовые на башнях, о которых поется в песнях, – действительно охраняют город; летом 1669 года, в ожидании нападения разинцев, астраханский воевода усиливает охрану и разведку, чтобы не пропускать радинских судов. В городе строятся особые укрепления: «Болярин же в то время укрепляше градные врата кирпичом, по Стенам же и по башням повеле расставить пушки и людей, разводя по бойницам и по стрельницам ради осады, иноземцев всяких земель на стену ради бою поставил» (Попов, Материалы, стр. 249).

Астраханская летопись отмечает, что накануне взятия города воевода, окруженный городской аристократией и слугами, сам руководит обороной: «. . убрався с своими держалниками и со всеми дворовыми людьми в ратную сбрую, и велел пред собою вести простых коней под покровы и бить едучи тулунбасы и трубы трубити поход и поиде с головы стрелецкими и со дворяиы и с детьми боярскими, с сотники, стрелецкими и подьячими в Белой – город к Вознесенским воротам, где чаять кх воровскому быти приступу».. (Попов, ibid., стр. 250). Однако, как известно, астраханская беднота давно ждала раэинцев и, открыв другие ворота, не там, откуда ожидалось нападение, впустила их в город.

Песни о войске, посланном астраханским воеводой, изображают^, возможно, определенное событие, когда (незадолго до взятия Астрахани) посланное против разин-цев войско перебило своих начальников и перешло к Разину. Эти песни почти совершенно тождественны с песнями разпнцев.

Интересна своей исторической точностью песня о взятии Яика-города. В действительности разницы, уверив воеводу, что они желали бы поклониться святыням, таким образом проникают в город.

Некоторые моменты персидского похода разинцев нашли свое отражение в песнях. Замерзшее судно на море, дележ богатой добычи, правительственные отряды против казаков, гибель одного из есаулов Разина – все эти картины воссоздают обстановку событий.

Песни о расправе с астраханским губернатором на волжских стругах являются поэтическим откликом настроений казачества и нижневолжских вольных людей по отношению к астраханским воеводам и всяким ставленникам правительства. Песни этой группы отражают события, связанные с убийством на Дону московского посла кн. Ив. Карамышева (1630), расправу раэинцев с астраханским воеводой, кн. Ив. Сем. Прозоровским, недовольство кн. Репниными, один из которых был астраханским воеводой с 1643 по 1646 год, а также недовольство строгим астраханским губернатором петровской эпохи, кн. Меншиковым. Здесь нет имени Разина. Но по основным настроениям, которыми проникнуты песни, по исторической обстановке и по картине. изображаемого быта – они ближе всего к эпохе разинщины.

Тема о выборах атамана встречается как среди ермацких, так и среди разинских песен. Далеко на синем море (или в неопределенном, месте) собираются добрые молодцы и думают-гадают, кому бы из них «атаманом* быть, кому есаулом слыть». После выборов обсуждается вопрос, куда двинуться в поход. Содержание этого цикла сложилось на фоне условий жизни и быта голутвенного казачества и нижневолжской бедноты, часто менявших в борьбе с голодным существованием свое местожительство. По своей исторической обоснованности песни о выборах атамана скорее могут быть отнесены к ермацким. В этом отношении документальные данные о Ермаке содержат больше подтверждающих указаний, однако все их содержание также глубоко родственно и разинщине.

т

5

Что да на матушке на Волге не черным да

зачернелось,

Не черным да зачернелось, не белым» да

забелелось,

Зачернелися на Волге черноярские стружечки, Забелелися на мачтах тснкие-белые

парусочки.

Что не черной ворон гаркнул, что возговорит

Стенька Разин:

«Ох вы гой ecu, козачье наше вольное

собранье!

«Вы гребите, не робейте, белых ручек не

жалейте,

«Нам бы Астрахань-город ополноче бы