Текст книги "Песни и сказания о Разине и Пугачеве"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Позднее кн. Прозоровский сообщает о том, что «… во-ровские-де казаки Стенка Разин с товарищи зимовали в Шахове области, взяв город Фарабат, на острову».

Здесь же, извещая о столкновении разинцев с персидским флотом, кн. Прозоровский пишет о потерях* разинцев: «… а их-де воровских казаков на том и на иных боях побито и в зимовье до весны померло с 500 человек. .» (Попов, Материалы, стр. 34–35).

Действительно, в ряде вариантов изображение трудностей походов – длительная стоянка-зимовка, вместе с тем дележ богатой добычи – восстанавливает обстановку похода разинцев в Персию. Характерно упомина-ние о корабле разинцев, который, действительно, назывался «Соколом». В некоторых песнях изображается молодец, брошенный на острове. Товарищи покидают его, и он захвачен посланными из Астрахани ратными людьми. Комментаторы разинских песен (Аристов, Бессонов) полагают, что это песня о гибели известного помощника Разина, Сергея Кривого. Он <ео своим отрядом присоединяется к Разину весною 1669 г., во время персидского похода. За ним высылается правительственный отряд, пытающийся догнать его в море. Подробно сообщается об этом в официальных донесениях: «… Как-де шли воровские казаки Серешка Кривой с товарыщи мимо Красноярского городка к Карабузану, и боярин-де и воеводы, кн. Ив. Андреевич Хилков с товарыщи, посылали писменного голову Григорья Оксентьева с ратными людьми для поиску, и они-де, догнав тех воровских казаков в Карабузане на рыбном стану, и учинили с воровскими казаки бой, и Серешка-де Кривой с товарыщи астраханских служилых людей побили и Многих поймали, а иные-де стрельцы, покиня струги и лодки, разбежались, а иные-де пошли к воровским казакам, человек со 100. .» (Попов, Материалы, стр. 29).

Впоследствии, уже после присоединения к Ст. Разину, Сергей Кривой был убит во время боя разинцев с трухменами. Кн. Ив. Прозоровский, описывая бои и трудности разинцев во время похода, сообщает об их потерях: «… а их-де воровских казаков на том и на иных боях побито и в зимовье до весны померло с 500 человек, да и товариЩ-де Стенки Разина, Ссргушка Кривой, убит же в Трухменях, и они-де, воровские казаки, с того острова погребли к Волскому устью и бежали до устья парусы 10 дней а с устья-де хотели выйти на Волгу. .» (Попов, Материалы, стр. 35).

Песня изменила и по-новому осмыслила действительность. В ней изображается гибель лучшего молодца не в бою с трухменами, а от воеводских ратных людей, которые, действительно, еще раньше посылались за отрядом Сергея Кривого. Повидимому, персидский поход воспринимался и осмыслялся творческим сознанием исключительно как яркая победа, слава и. богатая добыча, отодвигая на второй план все неудачи. С другой стороны, все несчастья, в представлении разинцев, могли происходить лишь от московских и воеводских людей, т. е. карательных отрядов. Поэтому песня и изобразила гибель своего есаула от воеводской высылки.

В других вариантах (наир. Догадин № 23) – заметно дальнейшее изменение песни. Разинцы изображаются охотниками. Ярко дано нарядное карательное судно:

Флачками лодка разнаряжена.

Косна лодочка была разнаряжена,

Весельцами-то изувешена,

Гребцами была изусажена.

Легка лодочка была изусажена.

Ай-да по бортам, бокам у коснушечки Медные были там пушечки…

Просьбы покинутого молодца о спасении песня опускает. Его трагическое положение обрисовано лишь намеком:

Есаул-то по бережку похаживает,

Ай-да острой шашечкой подпирается,

Горючей слезой заливается…

12. Записано в Нижегородском у. Ф. И. Маракиным. «Нижегородский сборник» под ред. А. С. Гациского. Нижн. – Новг. 1890, стр. 597–599.

Мотив о выборах атамана встречается как постоянный эпизод в песнях о Ермаке. Имена атамана и есаула варьируются: нередко в эти песни входит имя Разина. По своему содержанию и общему фону они не противоречат еобытиям эпохи разинщины. Но, без сомнения, они более раннего происхождения.

13. Напечатано в сборнике Кирши Данилова, изд– под ред. П. Н. Шеффера, СПБ. 1901, стр. 135. То же, М. 299; Л. 27-

Старинная песня о расправе с астраханским губернатором является устно-поэтическим отображением ряда переживаний и событий, связанных с нижневолжским и донским казачеством в XYI и XVII вв. Здесь нет' имени Разина, но по обстановке, настроениям и по изображаемому быту они ближе всего эпохе разинщины.

14. Напечатано с напевом в сборнике Д. Кашина. М. 1834, ч. II, стр. 37. Перепечатано в 7 вып. «Песен» П. В. Киреевского, с пометою: «…напечатано с напевом у Каштана», 1834, ч. II/изд. 1, стр. 149–150. Тоже, М. 353; Л. 83.

15. Напечатано в вып 7 «Песен» П В. Киреевского,

стр. 33, с пометою: «Новиковский песенник». Пере

ведено Пушкиным на французский язык. Самый старший из известных вариантов. То же, М. 343; Л. 73. То же, без приглашения в Москву, см. у Ф. С. Панкратова «Гребенцы в песнях», стр. 18–19, и в монографии Костомарова «Бунт Ст. Разина», стр. 241.

Основное содержание песни сводится к тому, что

«добрый молодец-Степан Разин Тимофеевич», не

ходит во казачий крут, а думает думушку с голытьбой. Ее он приглашает в походы: погулять на синем море, разбивать басурманские корабли, даже побывать в Москве. Перспективы, которые рисует Разин своей дружине, согласны с действительными стремлениями разинцев, особенно в первый период движения (кончая походом в Персию).

События, изображаемые в песне, точно локализированы и прикреплены к Донской области. Все варианты начинаются одинаково: «У нас то было на батюшке на тихом Дону, на тихом Дону, во Черкасском городу…» Содержание песни глубоко реально. Сюжет песни близок более всего казачеству. Действительно, эта песня Записана по преимуществу в казачьей среде.

Самый старший вариант песни известен по «Новиков-скому песеннику». Остальные – более поздние.

Из младших записей известны – А. А. Догадина в 1902 г. и А. И. Мякутина в 1903–1904 гг.

Интересна дальнейшая трансформация песни: Разин изображается пришедшим во казачий круг. Здесь реальное бунтарское содержание уже стерто. Может быть, оно сознательно заменено певцами, с целью нейтрализации протестующего смысла. В позднейшем варианте казачий круг заменяется войсковой канцелярией; судя по отметкам собирателя, в 900-х годах эта песня пользовалась широкой известностью.

Иногда начало песни отличается от предыдущих вариантов. Разин изображается на своем корабле. Отсутствует эпизод приглашения голи в походы, но основной смысл песни тот же: «С старшинами он думушку не думает, к казакам он, Степан Разин, в круг не хажи-вает. .» (наир., запись Д. А. Валуева, Киреевского, вып. 7, стр. 32. То же, -М. 320; Л. 50).

16, Записано А. А. Догадиным в 1902 г. в ст. Александровской от Д. П. Забурунова и др.; в ст. Але-ксандро-Невской от А. И. Догадина и др. Напечатано в «Былинах и песнях астраханск. казаков», вып. 1, стр. 17. То же М. 332; Л. 62. Исполняется хором. По мнению В. Ф. Миллера данная песня изображает братьев Разиных – Степана и Фрола. Действительно, по всей вероятности, эта песня является одним из поздних вариантов сохранившейся только среди казачества песни о братьях Разиных. Замена казачьего круга казачьей войсковой канцелярией, а оседлых казаков господами офицерами не меняет смысла социальных противоречий, но применяет их к более поздней эпохе. В сборнике 1902–1903 гг., Листопадова и Арефина, записана почти тождественная песня о двух братьях Боярченковых – и уже прикреплена к имени атамана Иловайского. Призыв голи гулять по синю морю здесь заменился приглашением седлать коней и отправляться по сухому пути за добычей.

Интересна позднейшая трансформация песни: Разин

иногда изображается пришедшим во казачий круг (напр., Мякушин, № 10; то же М. 310; Л. 40; или «Песни оренбургск. казаков» А. И. Мякутина, т. I, стр. 14; то же М. 289; Л. 18; или Железнов, «Очерки», т. III, стр. 36–37).

Основанием для песен о приходе могло служить то, что раэинцы собирали свой круг, для решения своих дел, напр. вопроса о дальнейших походах.

Характерно изображение «воровского» корабля Разина. Этот образ во многих раэинских песнях является традиционным общим местом,

17. Записано И. И. Железновым в конце 50-х годов от старого казака Ив. Никитича Чакрыгина. Напечатано в статье Железнова «Предания и песни уральских казаков». «Русский вестник», т. XX, стр. 573–574. То же в «Очерках быта уральских казаков», СПБ. 1910, т. III, стр. 36–37. То же М. 307; Л. 37.

Содержание этого варианта значительно шире остальных. В начале введен эпизод необычайных обстоятельств рождения Ст. Разина. Песня не обрывается на моменте прихода атамана во казачий круг, но развивается далее. Так же, как и в песнях о неприходе Разина в круг, в данной песне атаман приглашает свою дружину в походы за добычей. Затем атаман призывает ехать к царю с «повинною» и отвезти ему драгоценные подарки. Мотив о повинной перед царем и просьбе о «прощении войн», возникший, без сомнения, на основе не раз повторявшихся фактов из истории казачества, главным образом связан с походами Брмака. В ермац-ких песнях этот эпизод постоянен; в разинском цикле он встречается лишь в единичных случаях.

По словам собирателя исполнителю данной песни было известно множество песен, легенд, преданий, связанных с местным краем; знал он также и былины. Это отразилось на первых эпизодах песни (необычайные обстоятельства рождения героя параллельно с былинами о Вольге). Хорошее знакомство певца с местными преданиями сказалось также на перечне точных названий местностей передвижения разинцев, мест, связанных с пугачевщиной (Узень) и даже с позднейшими походами уральского войска.

Следует отметить, что в этом распространенном виде песня встречается в единственной записи. По всей вероятности, этот вариант является как бы сводом известных устно-поэтических образов и ассоциаций сказителя.

18. Записано Ф. С. Панкратовым в ст. Щедринской со слов казака Ф. П. Пономарева. Напечатано в сборнике Ф. С. Панкратова «Гребенцы в песнях», Владикавказ, 1895, стр. 20–21.

19. – Вариант предыдущей песни. «Терские ведомости» 1868, № 44, ч. неофициальная. Трансформирован-ррщ образец см. в сборн. материалов для описания местностей и племен Кавказа, вып. XXVII. Тифлис 1900, М. П. Карпинский «Гребевские казаки и их песни», стр. 90.

Центральное звено всех этих песен – противоречие между разницами и правительственной партией. Разия много раз заявлял о «воем недоверии к боярам и к партии оседлых и богатых казаков, державших сторону правительства. На классовое расслоение донцов прямо указывают и документы, современные разинщине: «Ныне у донских казаков в меж собою стала разница, и то-ворят-де они – донские казаки, что им на Дону стало жить худо и от старшин их изгоня, а атаман-де Кор-нила Яковлев учал знатца с бояры, им, казакам, не радит» (Белгородский архив, связка № 10, стр. 4; хранится в Новочеркасском архивном бюро. Цит. по С. Г. Томсинскому «Разинщина». «Проблемы марксизма», Л. 1930, сб. 2, стр. 118).

Взаимное недоверие между беднотой и знатными казаками особенно ярко сказалось в эпизоде с Герасимом Евдокимовым. Последний был прислан на Дон с инструкцией от Москвы – тайно разведать, каковы намерения раэинцев в следующую весну после персидского похода. Казачий круг и партия Корнилы Яковлева приняли Евдокимова мирно. Но Разин, неожиданно явившийся в Черкасок, открыто на круге обвинял Ев* докимова, что он подослан боярами. Избитый разницами московский представитель был утоплен. (Возможно, что данная песня отобразила более всего именно Это демонстративное выступление Разина на казачьем круге.

20. Напечатано в Саратовск. сборнике, иэд. Сараювск. статистич. ком., т. II. Саратов 1882, стр. 371. То же Л. 103.

Вариант, подвергшийся трансформации. Приказ захватить Разина ассоциировался здесь с воспоминаниями о милостивой грамоте разницам, по всей вероятности, о той торжественной грамоте с прощением вин, которая была официально послана правительством через князя Семена Львова к моменту возвращения Разина из персидского похода. Некоторые штрихи персидского похода сохранились и в песне,

21. Сообщено А. А. Леоновым. Напечатано в сбор нике Пивоварова «Донские казачьи песни», Новочеркасск 1885, № 44, стр. 53–54.

Замечательный отрывок песни, раскрывающей классовые взаимоотношения на Дону в эпоху разинщины. По всей вероятности, здесь нашли свое отражение события уже после разгрома Разина на Дону. В награду за выдачу Разина правительство высылает казакам припасы и порох. Известно, чго во время восстания Москва не высылала на Дон обычного хлебного жалованья, свинцу и пороху.' Правда, хлебная присылка недостаточна «не токмо на пропитание, но и на квас». Кроме того с 1664 года хлебное жалование снизилось почти вдвое. Но все же лишение его было весьма чув-ствительнр для казаков, тем более, что во время разинщины Москва запрещает въезд на Дон и торговым людям, со стороны. Таким образом казаки не имели возможности и покупать необходимые продукты. «Помираем голодною смертию» – пишут они летом 1671 года (уже после захвата Разина). Наконец запреты сняты. В ноябре 1671 года им прислано даже увеличенное сверх обычной нормы государево жалование. «Молотчее» казачество (рядовые) обещает верно служить Москве, однако не хочет давать «крестного целования». В связи с приездом представителя Москвы казачий круг продолжается четыре дня. Постановляет наказывать смертию тех, кто откажется от присяги. И песня, записанная почти через двести лет, все же сохраняет отголоски настроений угнетенных слоев казачества, более близкого разинщине:

Почто жалует государь-царь и князей и бояр, Почто ж нас, казаков, не пожалуют ничем?

Упоминание о чудном образе – награде Корнилы Яковлева, возможно, есть отголосок действительности. Конечно, Корнила, лично сопровождавший арестованного Разина в Москву, (мог получить такой подарок.

22. Напечатано из «Новиковского песенника» в 7 вьгп. «Песен» Киреевского, стр. 40–41. То же М– 339$ Л. 69. Переведено Пушкиным на французский язык. См. гл. Пушкинских материалов о Разине и Пугачеве.

Один из старших вариантов песни разинцев-казаков.

Отрывок этой же песни записан А. А. Макаренко в Сибири (Сибирские песенные старины. «Живая старина» 1907, вып. II, стр. 39). Здесь собиратель отмечает, что, по (Словам одного политического ссыльного, уроженца Саратовской губернии, эта песня там поется в более полном виде (писано в конце 90-х годов).

Эта же песня записана у астраханских казаков А. А. Догадиным, но уже без имени Разина («Былины и песни астраханских казаков», вьгп. I. № 38).

Варианты этой же песни отмечены А. А. Догадиным в ряде станиц (Догадин, выл. I, № 26; то же М. 331; Л. 61).

23. Напечатано в Приложениях к 7 вып. «Песен» П. В. Киреевского, стр. 153–154, с пометою: «Не известно, где записано». То же М. 351; Л. 81. Один из наиболее полных и художественных вариантов песни разин-цев, оформившийся, вероятно, на основе безыменных молодецких песен, но органически слитый с настроениями разинцев. Раэинцы, находясь в земляной тюрьме, обращаются к природе за помощью и защитой. То же, с незначительными разночтениями, в Морском сборн. 1854, № 6.

Песня подчеркивает совершенно особый социальный облик разинцев:

Мы не воры, не разбойнички,

Стеньки Разина мы работнички…

24. Рукописный сборник А. Н. Пасхаловой «Песни Саратовской губ.». Учен, архив Русск. географ, об-ва, XXXVI, 58 № 92. Текст печатается впервые.

Волжский плач о Разине представляет (Собой один из редких замечательных образцов песни волжской бедноты– бурлаков, (судовых рабочих и пр. – об их любимом вожде.

25. Г. И. Прозрителев «Песня Стеньки Разина». Этнографический набросок из записной книжки народника 70-х годов. Ставрополь 1925, стр. 8.

Записано в 1878 г. Г. И. Проэрителевым от артели бурлаков в степи близ Моздока.

Песня позднейшего происхождения; по всей вероятности, она является стихотворением какого-либо народника или, возможно, крестьянского поэта. Благодаря своему классово-острому содержанию она могла войти в устное обращение.

26. Записано П. Н Рыбниковым в Петрозаводске, Олонецкой губ., от захожих крестьян-пермяков. Напечатано в «Песнях, собр. Рыбниковым», М. 1910, т. II, стр. 371. То же М. 282; Л. 11.

Смерть молодца у реки и обращение к товарищам – широко известный мотив, встречающийся и в лирических песнях и в былинах (напр. Соболевский, т. I, № 341, 343, 344. М. 172, 182; Рыбников, М. 1910, т. II, стр. 721; Григорьев, т. 1, стр. 305–306).

Соединившись с именем Разина, мотив приобретает новое осмысление. Характерно понимание облика Разина, который постоянно оттеняется и в песнях разин-цев (не вор, не раэбойничек, а Стенька Разин сын).

Мотив – просьба похоронить между трех дорог, постоянный во всех вариантах, присущ вообще песням о смерти героя. Эту просьбу высказывает почти всякий герой, умирающий на поле брани или на чужбине, т. е. вдали от своих, при чем названия дорог варьируются. Дон заменен Дунаем, вероятно, более известным по былинам.

Финал песни художественно отображает, как после кончины атамана раэинцы разбрелись «по диким местам».

Главнейшие варианты лиро-эпической песни о кончине Разина: Рыбников, т. II, стр. 721, то же М. 282, Л. II; Григорьев, «Архангельские былины», т. I, стр. 305–306; то же М. 272, Л. I; Киреевский, вып. 7, стр. 40–41; то же М. 337, Л. 67; Соболевский т. VI, № 401, с пометою; «Сахаров», кн. III, стр. 226; то же Л. 86; Мякутин, «Песни оренбургск. казаков», стр. 18; то же М. 291, Л. 20.

27. Записано от известной былинной сказительницы А. М. Крюковой в селе Нижняя Зимняя Золотица (восточный берег Белого моря); напечатано в «Беломорск, бул.» Мар «ова_? № 59. То же Л. 85,

Северная лирико-эпическая песня о кончине Разина.

Она является откликом населения северных районов (может быть, Беломорского побережья) на события разинщины, на гибель вождя.

Песня в своем содержании не передает точных исторических событий разинщины, но там' показательнее она, как северная интерпретация образа вождя его приверженцами, которые были захвачены движением, но действовали в нем и переживали его самостоятельно. Вариант А. М. Крюковой – самый подробный из всех вариантов данной темы. Характерен богатством былинных элементов, распетостью, повторениями. Разин изображен богатырем (в других вариантах он просто добрый молодец), он ездит на коне по чисту полю «не год и не два, а, тридцать лет. .» Просьбу похоронить его между трех дорог молодец (Разин) обращает к своей «хороброй» дружине, он пишет завещание на сером горючем камне. . Он просит похоронить его между трех дорог: Киевской, Владимирской, Муромской.

Где съежаютьце могуции сильни богатыри,

Во котором они месьти думу думают,

Думу думают они, совет советуют. .

На своей гробовой плите он просит написать, «Шьчо дежит-то ведь Сенька тут богатырь Разин-от».

28. Записано Ф. С. Панкратовым в Терской обл. Напечатано в сборнике «Гребенцы в песнях», Владикавказ 1895, стр. 21.

Варианты: запись Н. И. Костомарова. «Саратовск. губ. ведомости» 1854, № 15, ч. неофициальная, стр. 10–11. То же в сборнике Н. И. Костомарова и А. Н. Мордов-цевой «Русские народные песни, собр. в Саратовск. губ.» (Летописи русск. литерат. и древн., т. IV, стр. 9—10).

Та же песня с незначительными вариациями помещена в монографии Костомарова «Бунт Стеньки Разина».

Песня о Соколе-корабле является поздней былиной, сложившейся, вероятно, на основе крестьянских движений XVI и XVII вв. и казачьих набегов в Хвалынское море и в степи. Под влиянием событий трансформируются традиционные образы богатырей. Святогор, Доб-рыня, Полкан, Илья-Муромец меняют характер своих подвигов. Вместо обычных разъездов по чисту нолю и боев в сухопутной обстановке, в былине о Соколе-корабле они изображаются плавающими по Хвалынскому морю; они сражаются с новыми врагами – татарами, калмыками, персианами и т. д. В новой былине Святогор изображается атаманом, в есаулах у него Илья-Муромец. В отмеченных нами вариантах атаманом корабля является Степан Разин (вместо Святогора, Полкана, Ильи-Му-ромца и т. д.). Костомаров в своей монографии о Степане Разине высказал мнение, что эта былина явилась откликом на поход раэинцев в Персию. Но все же больше оснований полагать, что былина сложилась на фоне всех событий XYI–XYII вв., в том числе и разинщины. Вероятно, она жила и до разинщины. Имя Разина вошло в былину уже после. Интересный вопрос о влиянии «Смутного времени» на былины освещался акад. В. Ф. Миллером (Очерки русской народной словесности, т. II).

В. Ф. Миллером и собирателем Ф. С. Панкратовым обращено внимание, что эта былина употребляется в качестве обрядовой песни. Былина о Соколе-корабле довольно широко распространена, многочисленные вариации ее отмечены Миллером в работе «Былины и исторические песни ов качестве обрядовых». Очерки, т. III.

Запись былины о Соколе-корабле из Вологодской губ. (1887) имеется в Архиве Русск. географ, об-ва. Хозяин корабля Илья-Муромец пускает стрелу в турецкого Султана Султановича.

29. Записано П. В. Шейном в д. Александровке, Кор-сунского у., Симбирской губ. Напечатано в 6 вьга. «Песен» Киреевского, стр. 33–35. То же М. 314; Л. 44.

Песня о взятии Разиным Казани по своей исторической основе, конечно, не относится к эпохе разинщины. Несомненно, она является переделкой песни о взятии Казани Ермаком (М. 166, 167, 170, 179, 183, 187, 190 и др.).

Песня о казанском походе Грозного очень часто притягивает к себе имя героя той же эпохи – Ермака; взамен его песня воспринимает сходный образ Разина.

Она характерна тем, что изображение героических действий, удачных завоеваний, успешных походов, связанных с Волтой, – ассоциируется с образом Разина, осмысляется как его блестящий подвиг.

Также здесь ясны некоторые радинские мотивы, – напр. описание костюма атамана тождественно описанию костюма сынка Разина. Рассуждение, как бы пройти мимо поволжских городов, – мотив, обычный для радин-ских волжских песен. Через мотив помощи царю песня (воспринимает имя Разина (вместо Ермака).

30. Записано С. И. Гуляевым ов Барнаульском окр. в 60-х годах XIX в. Напечатано в ст. акад. В. Ф. Миллера «Исторические песни из Сибири». СПБ. 1904, стр. 37. То же М. 299; Л. 28.

Налицо трансформация песни о сынке; она соединяется с песнями о правеже и развертывается в плане последних. Подобно тому как в песнях о правеже, здесь имеем центральный момент допроса, затем вызывающий ответ молодца и заключение судей (судьи) о наказании.

Среди оренбургских казаков отмечена песня о правеже, в которую нередко вставляется имя сынка Разина, напр. в сборнике Ф. Н. Баранова «Песни оренбургск. казаков». Оренбург 1913, вып. II, стр. 9.

Разинская песня о сынке возрождается отдельными своими мотивами при изображении более поздних героев, идущих против власти. Такова, например, песня о кн. Григ. Сем. Волконском и о событиях в уральском казачьем войске в начале XIX века.

Князь Волконский, присланный к уральским казакам в 1806 году, прославился жестокостью в проведении правительственных распоряжений. Песни о кн. Волкон-оком представляют собою контаминацию песен о правеже с радинокой песней о сынке.

Эпизод допроса вошел в песню о Волконском из песни о сынке:

На даре то было, все на зореньке,

Заре было утренней, (2)

На восходе-то было у кадаченьков,

Было солнце красного; (2)

Среди торгу, все базарушки,

Среди Красной площади, (2)

ш

Собирались тут все казаченьки,

Они во единый круг. (2)

Во кругу стоит у казаченьков,

Стоит раздвиженный стул; (2)

На стулу сидит у казаченьков,

Сидит сам-то Волконский князь. (2)

Перед ним-то стоит у казаченьков,

Стоит добрый молодец. (2)

Он стоит, стоит, разудаленький,

Сам не тряхнется, не ворохнется, (2)

И русы его кудерушки не шелохнуться, Как «и бьют его и не ругают,

Но крепко спрашивают:

«Ты скажи, скажи, разудаленький, «Расскажи ты правду истину, (2)

«Ты какого рода, племени.

«Ты не царь ли какой,

«Аль какой-нибудь сын княжеский, (2)

«Аль прислан ты, добрый молодец,

«Из иной земли к подговору нам?

«Аль пришел ты к нам ты послом каким?>> И добрый молодец, разудаленький,

Стал ответ держать перед допросчиком: «Не тебе б меня, добра молодца,

«Не тебе б меня здесь допрашивать,

«И не мне бы, разудалому,

«На твои речи ответ сказывать. .»

Весьма часто, по словам собирателя, в вариантах этой песни вместо безыменного молодца фигурировал уральский казак Ефим Павлов. Это замечательная личность борца XIX в. за сохранение прежнего казачьего самоуправления. За организацию протеста правительственным нововведениям в уральском казачьем войске – он был наказан кнутом и с вырванными ноздрями и клеймами на лбу и щеках сослан в Сибирь. Возвратившись на родину через тридцать лет, он не изменил своих убеждений и участвовал в подаче жалобы казаков наследнику, приезжавшему на Урал. За это он снова был осужден в ссылку, но она вследствие его старости была заменена тюремным заключением. Закончил он свою жизнь в Оренбургском остроге.

Таким обр аз-ом разинская песня о смелом агенте-борце, идущем против власти, возрождается, воспринимая образы более поздних героев-протестантов. (Песню о кн. Волконском и о Ефиме Павлове см. в сборнике уральских казачьих песен Н. Г. Мякушина. СПБ. 1890, № 27, стр. 73–76, № 27 и № 28.

31. Запись от старика-каэака Ф. С. Ж. Напечатана в «Песнях уральских казаков», собр. А. и В. Железновыми. М. 1889, стр. 12. То же М. 311; Л. 41.

Мотив вещего сна – один из известнейших. В казацких, солдатских, разбойничьих песнях он встречается очень часто. Недобрый сон видит или сам герой, или его близкие. Сон всегда истолковывается как предвестник несчастья, при чем картины несчастья варьируются.

32. Сообщено казаком Ив. Соболевым. Напечатано в – сборнике уральских казачьих песен Н. Г. Мякушина. СПБ. 1890, № 12, стр. 41. То же М. 308; Л. 38.

Творческая память не запечатлела в особых песнях образа захваченной Разиным в плен красавицы-перси-анки. Но в молодецких песнях о безыменной девице могут быть отмечены некоторые черты как отпечаток разинщины. Напр. в данном варианте: изображение

роскошно убранной лодки, золотой казны, нарядных тканей; также характерен образ девицы, завезенной в чужую з©млю. Сюжет о девице, захваченной в плен, широко известен в молодецких, казачьих и разбойничьих песнях в разнообразном окружении (Листопадов и Арефин, вып. I, стр. 39; Сборник Чулкова, т. I, ч. 3, № 93; Лопатин и Прокунин, № 51, 54, 55; Железнов, т. III, стр. 52–53; Соболевский, т. VI, № 408, 417 и мн. др.).

Иногда девица попадает в стан молодцев после дележа добычи и достается одному из участников раздела и т. д. Иногда она разгадывает вещий сон атамана или есаула.

33. Записано А. Я. Кокосовым в Камышловском у., Пермской губ., сообщено Л. Н. Майковым. Напечатано П. В. Шейном в Чт. в О-ве истории древн. Росс., 1877, кн. III, стр. 61–62. То же М. 285; Л. 14.

В песне, по всей вероятности, изображен приезд одного из агентов Разина.

О Разине и Пугачеве

34. Записано чл. – сотрудн. Русск. географ. об^ва А. Я. Кокосовым в Камышловском у., Пермской губ., и сообщено Л. Н. Майковым. Напечатано в Чт. Моек, об-ва истории и древн. Росс., 1877, кн. III, стр. 66.

Из всех известных в настоящее время вариантов этой песни только один (приведенный здесь) содержит имя Разина. Остальные или поют о безыменном молодце, или же о донском атамане Краснощекове, попавшем в плен к шведам.

По всей вероятности, это старинная безыменная песня о захваченном в плен воине, _t терпящем издевательства со стороны врагов. Имя Разина в ней является вставкой.

Варианты песни о соколе с подпаленными крыльями (безыменные): сборник Ф. С. Панкратова «Гребенцы в песнях», стр. 54–55; то же «Терский сборник», Приложения к терскому календарю на 1891 г., вып. I; «Песни терского казачества», отд. II, стр. 105–106; Сборник материалов для опис. местн. и племен Кавказа,

вып. I, стр. 105; вып. ХУ, стр. 86 (Соболевский, т. I, № 487, 488, 489, перепечат. из различных из

даний).

Варианты с указанием имени Краснощекова: Соболевский, т. I, № 490; также 'Киреевский, вып. 9,

стр. 177–178.

В сборнике Пивоварова «Донские казачьи песни», Новочеркасск 1885, стр. 72–73, имя героя опущено и заменено точками, – возможно, по цензурным соображениям, или, может быть, имеется в виду смена имен героев, указание, что имя героя варьируется.

35. Записано А. А. Макаренко в д. Кежемская Заимка

от крестьянина Вас. Ив. Сизых, 60 лет. Напечатано

в ст. «Сибирские песенные старины», «Живая старина» 1907, вып. II, стр. 40.

Рассказ дан в героическом плане. Ярко выступает классовая сущность разинщины: «Вместе с бродяжный, вольный народ ходил к нему нарочи». Также подчеркнут уход лямошника от купца к Разину.

Разин умирает естественной смертью, – особенность, характерная для преданий о Разине-герое, в то время как по легендам о Разине-грешнике – земля его не принимает.

Интересны чисто сибирские штрихи рассказа, наир, бродяжничество.

36. Рассказы в передаче Костомарова, слышанные им, по всей вероятности, в НижневолжскоМ крае в конце 50-х годов. Напечатаны в монографии «Бунт Стеньки Разина», М. 1863, стр. 377–379.

Мотив власти над Разиным девки-астраханки известен в песнях.

В рассказе – соединение двух планов: героического

(Раэин-чародей) и религиозно-мистического (Разин-грешник).

Ясна позднейшая, в религиозно-реакционном духе, перелицовка некоторых эпизодов, напр. взятие разницами Астрахани осмыслено, как защита православных христиан от «неверных». Однако, несмотря на перелицовку, здесь все же проступает и классовая сущность разинщины: Разин наказывает воевод; впоследствии он помогает беглым и беспаспортным.

Рассказ о смерти митрополита Иосифа встречается также и записях П. И. Якушкпна {№ 43) и Садовникова (№ 42). На «самом деле смерть митрополита произошла от есаулов Разина, оставленных им в занятой Астрахани.

Характерно в рассказе осмысление проклятия и отлучения Разина от церкви. После проклятия ни Волга ни земля уже не принимают Разина.

37. Напечатано в Трудах Саратовск. учен. арх. комиссии, 1908; М. Е. Соколов, «Предания о Ст. Разине и Ем. Пугачеве», стр. 147. Рассказ дан в сокращенном переложении собирателя.

38. Сойбщено из Петровского у., Саратовской губ., кр. Заварицковым. Напечатано в брош. Мадуева «Вновь записанные легенды о Ст. Разине», стр. 4–5.

Мотивы заговора змей Разиным довольно широко распространены. Напр., в Уральском, Астраханском крае.

39. Напечатано в «Сказках и преданиях Самарского края» Садовникова, стр. 347, с пометкою: «Слышал от А. В. Чегодаева в Симбирске».

40. Напечатано у А. Н. Минха в работе «Народные обычаи, обряды, суеверия и предрассудки крестьян Саратовской губ.», СЦБ. 1890, стр. 40.