Текст книги "Сказки Западной Африки. Живой огонь"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Важные вести у меня для тебя, Эбопп, с тобой, и только с тобой, мне и говорить.

Вышла жена из комнаты, и тогда молвил гонец:

– Вот вы сидите, едите-пьете, горя не ведаете, а оно на пороге: умерла сестра жены твоей.

Возопил Эбопп и скорее гонца к другу своему Мбоу препровождает.

Как узнал тот о горе, сразу прибежал. Стали друзья совет держать.

– С какими прощальными дарами явимся мы на похороны? С новых полей достатка и изобилия нам еще ждать да ждать. А ехать сейчас нужно. Для поминок много еды всякой понадобится, где ее возьмешь?

Обошли друзья весь город, каждый, чем мог, помог. Поведал Эбопп печальную весть жене.

– Собирайся. Скоро пятый день скорби минует, и пора на поминки ехать.

Горько жена его зарыдала, да только слезами горю не поможешь.

А другу своему Мбоу сказал Эбопп:

– Нам еще пальмового вина раздобыть бы да рому, чтоб богам возлияние принести.

Снова по кругу пошел, в городе каждый на его горе откликнулся, пожалели, посочувствовали, да только вина не нашлось ни у кого. Пошел к реке, где пальмовое масло делали, может, думает, там вина раздобуду. И повстречался ему Ику, речной дух. Эбопп – к нему:

– Помоги!

– Жаль мне тебя, – молвил Ику, – да только помочь вряд ли смогу.

Еще больше закручинился Эбопп, дальше было пошел, но тут остановил его Ику.

– Слушай, у меня четыре глаза. Отдам-ка я тебе два, ты их продашь, а на выручку все, что ни пожелаешь, купить сможешь.

И протянул ему добрый Ику два свои глаза, а они не простые – алмазные, сверкают, переливаются. С такими глазами самая темная ночь не страшна – все видно. Велика цена такому сокровищу! Обрадовался Эбопп, скорее домой побежал, жене да другу об удаче рассказал. За такое сокровище все что угодно дадут.

Собрались они поутру и тронулись в путь, в царство владыки небесного Обасси Осо. Пришли они к дому, где несчастная жила, залилась сестра ее слезами горькими. Увидели их горожане, говорят:

– Вы пришли помянуть умершую дочь нашего повелителя? Обычай велит вам выставить вино пальмовое для всех и рому, чтобы священное возлияние богам принести.

– С пустыми руками пришел я к вам, – повинился Эбопп. – Все здесь купить намеревался.

А в царстве Обасси Осо тот год выпал неурожайный и голодно всем жилось. И то малое, что Эбопп у себя в городе собрал, разделил он меж всеми. Но разве всех накормишь?!

Разгневался Обасси Осо:

– Коли не устроишь поминок, как того обычай требует, не видать тебе больше жены. Она – моя дочь, со мною и останется.

Решил Эбопп с другом посоветоваться.

– Как думаешь, не пора ли нам алмазные глаза Ику продавать? А с другой стороны, видишь, как обнищали, изголодались горожане, что они могут за такое сокровище дать?

Научил его мудрый Мбоу, как быть.

– Один глаз – алмаз огромный, никому его не купить. А ты разбей его на кусочки, глядишь, покупатели и объявятся.

Так Эбопп и поступил. Раздробил на мелкие кусочки дар бесценный.

– Ну, а теперь, – наставляет его Мбоу, – иди и сыщи в городе человека, у кого еще не оскудели запасы.

Искал-искал Эбопп и нашел наконец такого: пищу – есть не переесть, вино – пить не испить, масла пальмового да рому на сто лет хватит.

Договорился с ним Эбопп, только предупредил:

– Сокровище, которое получишь, до поры людям не открывай. А как откроешь – поклонится тебе в пояс весь народ.

Справили поминки, все честь по чести. Отпустил их с миром Обасси Осо. Вернулись Эбопп, Мбоу и жена Эбоппа в город родной, и шлет Эбопп гонца торговцу:

– Теперь можешь открыть сокровище, всему народу показать.

Обрадовался тот, созвал людей, говорит:

– Сейчас увидите вы чудо чудесное, диковинку невиданную!

Открыл мешочек, потряс, все камушки алмазные и высыпались, подхватил их ветер и развеял по всему городу. Сверкая и лучась, падали они там и сям. Бросились ребятишки их собирать. Всю ночь собирали, а днем хвать – не видно ни одного. А на следующую ночь снова. И к концу месяца собрали они едва не все осколки. Сложили огромный блестящий круг. И получилась луна. К концу месяца она всегда кругла и полна, а звезд не видать, значит, детишки в небесном городе все осколки вместе сложили. Да только снова налетел ветер, снова развеял по небу блестки ночные. Потому-то в начале месяца луна маленькая, узким серпиком, а звезд видимо-невидимо. Вот так благодаря лемуру Эбоппу, соне Мбоу, речному духу Ику и жителям небесного города звезды на небе и зажглись.

Как первый дождь на землю пал

Давным-давно, так давно, что и не упомнить когда, родилась у владыки небесного Обасси Осо дочь, а у владыки земного – сын. Не по дням растут дети – по часам, и вот приспело время одному жениться, другой замуж выходить. И говорит Обасси Нси, владыка земной, своему небесному собрату:

– А не обменяться ли нам детьми? Я сына к тебе на небо пошлю, выбери ему невесту в своих владениях. Ты же дочь свою, Ару, ко мне направь, будет мне женой желанной.

На том и порешили. Прихватил сын Обасси Нси дары обильные да на небо отправился, а дочь владыки небесного на землю спустилась. Дал ей отец с собой семеро слуг и семеро служанок, чтоб всю работу по дому справляли, чтоб дочь могла жить вольготно, забот-хлопот не ведая.

Но не успели свадьбу сыграть, призывает Ару к себе суровый муж.

– Отправляйся-ка в поле. Заждалась там тебя работушка.

Молвила Ара в ответ:

– Отец со мной семь слуг и семь служанок прислал. Вели им на поле идти, работу справлять.

Осерчал Обасси Нси:

– Я тебе повелеваю! И не прекословь! А твоих слуг да служанок я найду чем занять!

Что ж, делать нечего, хоть и нет охоты повеление мужнино исполнять, никуда не денешься. Пошла Ара в поле. Лишь к ночи домой воротилась, намаялась, ног под собой не чует.

А муж ее жестокосердный на пороге встречает.

– Сходи-ка на реку, – говорит, – воды натаскай. Ни капли в доме не осталось.

Взмолилась Ара:

– Силушки моей нет, всю на поле оставила. Пошли из слуг кого, а мне передохнуть дай.

Еще пуще разгневался Нси. Пришлось Аре по воду идти.

Принесла один кувшин, другой, третий. Уж полночь на дворе, а она все воду таскает. А поутру послал ее Обасси Нси на самую черную работу. Дух перевести не дает, совсем загонял. То стряпает Ара, то опять воду носит, то огонь в очаге раздувает. К вечеру прямо с ног валится. А вредный муж все не отстает. На третий день, едва рассвело, велит:

– Ступай-ка в лес, хворосту набери.

Тяжко Аре, ох как тяжко, ведь к работе она вовсе не приучена. Идет в лес, а сама слезами горючими заливается. Набрала хворосту, тяжеленная вязанка получилась, едва до дому дотащила. А Обасси Нси завидел слезы у нее на лице и рассвирепел.

– Ложись-ка подле меня, – говорит, – да приласкай как следует, пусть люди добрые полюбуются, как жена молодая меня милует.

Чуть со стыда не сгорела Ара. Горе горькое! Сраму не оберешься!

А на следующий день муж ее и вовсе без завтрака оставил. Да и на обед лишь крохи жалкие ей перепали. И снова в лес муж посылает.

– Иди, – говорит, – сыщи мне там дурман-травы. Покорилась Ара, пошла, а лес темной стеной стоит, чащоба непролазная. А тут еще случись под ногой колючка острая, так и вонзилась в пятку. Кровь алая хлынула, наземь Ара повалилась, дальше идти не может. И больно-то ей, и обидно-то – словами не передать. Так весь день пролежала, а как солнце к закату клониться стало, полегчало ей, кое-как до дому добралась. А Обасси Нси снова гневается:

– Так-то ты волю мою исполняешь? Зачем я тебя посылал? Где ты день-деньской пропадала? Лучше на глаза мне не показывайся, в дом и на порог не пущу. Спать тебе сегодня на скотном дворе.

Прочь пошла Ара, голодная, холодная, бесприютная.

Открывает служанка ее поутру загон, где коз держат, смотрит – на земле госпожа лежит, одна нога у нее распухла, почернела, даже встать невмоготу. Пять дней, пять ночей пролежала Ара на скотном дворе, спала боль, зажила рана.

Не успела она на ноги подняться, призывает ее грозный Обасси Нси.

– Вот тебе котел. Ступай на реку, воды набери. Да чтоб полнехоньким домой принести.

Пошла Ара на реку. Села на бережку, закручинилась, ноги в воду студеную опустила. «Не вернусь домой, – думает, – ни за что не вернусь. Лучше в реке глубокой навеки останусь».

Долго так сидела, коротко ли, только послали за ней слугу – проведать, что домой не идет. А она так слуге и сказала, дескать, ни за что на свете домой не воротится. Ушел слуга, и думает Ара: «Сейчас мужу все расскажет, взбеленится тот, на реку сам прискочит, меня изобьет-изувечит. Пойду-ка подобру-поздорову домой».

Набрала в котел воды, стала на плечи поднимать – да не тут-то было, уж больно тяжел котел. Взгромоздила она его на нижний сук дерева, сама под него подлезла, думает, так легче котел на голову поставить. Да не удержала, грянул котел оземь – и вдребезги, а осколком острым ей ухо так и срезало, будто ножом. Кровь хлещет.

И боль и обида – все переплелось, и вскинулась душа безвинная:

– Доколе мне поношения сносить? Или я сирота последняя?! Отец-мать живы, вернусь к ним. И зачем я столько с Обасси Нси маялась?

И пошла она дорогу на небо искать, по которой муж ее на землю привел. Идет-идет и видит: стоит дерево высокое, а к нему веревка спускается, длинная-предлинная, аж с самого неба.

«По этой-то веревке я на небо и залезу», – решила Ара, ухватилась покрепче и давай вверх карабкаться. Устала, остановилась, а слезы из глаз так сами собой и бегут да по небу в облачка собираются. Дальше Ара полезла, вот уж и царство отцово. Села Ара и пуще прежнего заплакала. Проходил в ту пору мимо один из слуг. Заслышал плач и – бегом в город. Прибегает к Обасси Осо.

– Прислышался мне, господин, голос дочери твоей. Пошел я за хворостом, слышу: плачет кто-то неподалеку.

Изумился Обасси Осо, но решил проверить.

– Возьми с собою дюжину слуг, и коли дочь мою отыщете, прямо ко мне во дворец ведите.

Отыскали они Ару, привели в дом к отцу. Увидел тот ее, ахнул:

– А ну-ка, зовите жен моих, да поживее! Младшая жена согрела воды, искупала Ару, постель постелила, в одежды тонкие одела, шкурами мягкими укрыла.

Другие жены обед готовят, прислал им Обасси Осо козленка для дочери любимой, фруктов и разных яств. Накрыли стол, принесли вина пальмового, поднесли Аре кубок – пей, доченька!

Устроили пир горой. Утолила Ара голод и жажду, приносят тут сундук огромный слоновой кости. Поднимает отец крышку и говорит:

– Бери, доченька, все что угодно!

Подошла Ара. Взяла две штуки тканей расписных, три платья нарядных, четыре повязки набедренные, четыре зеркальца, четыре горшка и четыре нитки бус.

Следом придворные Обасси Осо идут – свои дары подносят.

А мать ей пять платьев подарила красоты неописуемой. И еще пятерых рабынь в услужение.

Молвил отец:

– Я тебе и дом новый поставил. Милости прошу – живи в нем хозяйкою.

Потом повелел он сыскать сына Обасси Нси, владыки земного, отрубить ему оба уха, всыпать сто плетей и изгнать с небес на землю. Да чтоб отцу такое послание передал:

«Построил я у себя в городе хоромы для чада твоего, и жил он припеваючи. Но прознал я о злодействе твоем, как ты над дочерью моею надругался. Посему получай своего сына и знай, что уши ему я повелел отрубить в отместку за дочь мою, Ару, за все то горе, что от тебя потерпела».

Изгнали сына Обасси Нси с небес. Подхватил его ветер, понес по облакам, а облака те – слезы Ары. Да и сын владыки земного тоже рыдает безутешно:

– Правый суд учинил надо мною Обасси Осо. Ничего, кроме добра, я от него не видел, а мой отец вон как с Арой обошелся. И я за его зло расплачиваюсь.

И смешались его слезы со слезами Ары, и пали с облаков на землю дождем. А до той поры не ведала земля, что такое дождь: то слезы Ары и сына Обасси Нси, собрались они в облака, и принесли их ветры, а послал их на землю владыка небесный – Обасси Осо.

Как появились на земле реки

В древние незапамятные времена спустился с небес старец по имени Етим Не, что означает «Праотец», вместе со своей женой Еджав, что означает «Львица». Эта дряхлая чета была первыми обитателями земли.

В то время земля была сухой и безводной, потому что вся вода находилась в небесных владениях Обасси Осау.

Семь дней прожили Етим Не и Еджав на земле, питаясь лишь бананами, пили они сок из стеблей. На восьмой день старец вернулся на небеса, вошел в покои Обасси Осау и сказал:

– Мы с женой живем на земле. Но у нас нет ни капли воды, приходится пить сок из стеблей. Я проведу здесь три дня и три ночи. Перед тем как я вернусь на землю, дай мне, пожалуйста, немного воды. Когда у нас с женой появятся дети, они отблагодарят тебя за твою доброту. Я сам принесу тебе их дар.

Миновала третья ночь, и рано утром Обасси Осау положил в калебас амулеты и вручил все это Етиму Не с таким наказом:

– Открывай калебас только тогда, когда никого нет поблизости. Там лежат семь амулетов. Если тебе понадобится вода, брось один из них на землю.

Старец поблагодарил его, спустился на землю и побрел к участку, который они с женой стали расчищать. По пути он открыл калебас и обнаружил внутри семь прозрачных, как вода, камней. Взяв один, он бросил его на землю. Тотчас же забила крохотная струйка. Вода лила все сильнее и сильнее, и в конце концов образовалось огромное – вон как отсюда до Ако – озеро.

Обрадовались Етим Не и Еджав. Но эту радость омрачала мысль, что у них нет детей.

Через два дня жена объявила ему:

– Обасси посылает нам еще один дар. Вскоре мы уже не будем одинокими.

В положенный срок она родила сразу семерых сыновей. А спустя некоторое время еще семь дочерей. Больше детей у них не было.

Когда сыновья и дочери подросли, Етим Не отделил их.

Для дочерей выстроил общий большой дом, а каждому из сыновей сказал, чтобы он обзавелся собственным хозяйством. После этого он призвал к себе сыновей и сказал им:

– Придется вам жениться на своих сестрах, ведь других женщин на земле нет.

Старший сын поселился возле большого озера. Остальным Етим Не подарил по озеру или реке – по числу камней в калебасе.

Вскоре все молодые родили по семь детей, трех девочек и четверых сыновей. Обрадовался Етим Не. А когда все подросли, он разослал их в разные стороны.

Семеро его сыновей промышляли охотой. Но трое из них делились добычей с отцом, четверо же заботились только о себе.

Опечалился Етим Не. И отнял озера и реки у тех, что заботились только о себе. Эти четверо, взяв с собой калебас пальмового вина, явились к отцу и сказали:

– Нас ведь всего семеро. Ты одарил нас водой поровну. Почему же ты отнял ее только у нас четверых?

– Потому что вы заботитесь только о себе, не делитесь со мной своей добычей, – ответил старец. – Но раз вы раскаиваетесь, я, так и быть, прощаю вас. Дарю каждому по полноводной реке. Подрастут ваши дети – и их не обижу.

На другой год снова родились дети у всех семерых сыновей. Подросли, расселились, и каждый выстроил себе по дому. Етим Не позвал их всех к себе и сказал:

– Пусть каждый из вас завтра отправится к реке, протекающей у поля его отца, и найдет в ней семь гладких камней. Сгодятся и те, что поменьше, и те, что размером с ладонь. А потом пусть каждый пойдет в ту сторону, куда ему хочется, и по пути пусть кладет камни. Где он положит поменьше – ручеек побежит, где побольше – река будет.

Все внуки поступили точно так, как им велел дед. Только один ослушался. Взял он большую корзину да и набил ее камнями. А когда шел к своему полю, подумал: «Дед говорит, что там, где я брошу большой камень, будет река. А если я брошу все камни, воды будет такое обилие, что я стану богаче всех своих братьев».

Высыпал он камни в одном месте, и сразу хлынул такой сильный поток, что затопил все его поле, а затем и все окрестные земли. Испугался он и бросился вместе с женой к своему деду. Увидев, что начинается потоп, и все остальные кинулись к дому Етима Не. Тот сразу догадался, в чем дело. Схватил в руки волшебный калебас и взобрался на холм позади своего дома. Там росло несколько пальм. Он встал под одну из них, самую высокую, высоко поднял калебас и воззвал к Обасси Осау:

– Не допусти, чтобы твой щедрый дар обратился во зло.

И тотчас же вода начала сбывать. Скопляясь в низких местах, она прорывала русла: широкие для рек, узкие для ручейков. Только там, где находилось поле непослушного внука, осталось огромное озеро. Весь посеянный им урожай пропал. Пришлось ему выпрашивать еду у своих братьев, не то бы с голоду умер.

На другой день Етим Не собрал всех своих детей, дал названия большим и малым рекам, вплоть до крохотных ручейков, а потом сказал:

– Скоро я вас покину. Не забывайте поминать меня добром. Ведь это именно благодаря мне появилась вода на земле, и теперь вы можете жить в довольстве и радости.

Через два дня он умер. Запомните: в самом начале на земле не существовало ни людей, ни воды. Первыми ее обитателями стали Етим Не и его жена Еджав. А воду Етим Не выпросил у небесного властителя Обасси Осау.

Как бог Вулбари ушел от людей и стал жить на небе

Давным-давно, в незапамятные времена, бог Вулбари жил вместе с людьми на земле. Бог занимал почти всю землю, которая звалась Асасе Я, и людям оставалось очень мало места, они его все время тревожили, так что в конце концов бог рассердился и улетел в небеса. С тех пор люди молятся ему, но добраться до него не могут.

А рассердился он не зря. Во-первых, одна старуха каждый день била его скалкой, когда стряпала фуфу, от ударов оставались синяки, и в один прекрасный день терпение у бога лопнуло и он слегка приподнялся над землей. Теперь старухина скалка уже не могла его достать, зато дым от ее очага стал есть ему глаза, и он был вынужден улететь еще выше.

Впрочем, существует и другое предание. Когда Вулбари жил рядом с людьми на земле, они считали его чем-то вроде полотенца, и все кому не лень вытирали об него грязные руки – попробуй тут не рассердись. Но еще хуже поступали с богом люди из племени кассена. Одна старуха каждый день отрезала от него по куску мяса и стряпала для своей семьи еду, вот он и переселился с земли на небо.

Обосновавшись на новом месте, Вулбари завел себе множество придворных и слуг из птиц, зверей, животных и насекомых и зажил припеваючи. И вот в один прекрасный день паук Анансе, который командовал войском Вулбари, просит бога дать ему кукурузный початок.

– Бери на здоровье, – отвечает бог. – Только почему так мало – всего один початок?

– А мне больше не надо, – говорит Анансе, – я возьму у тебя один початок, а взамен приведу тебе сотню рабов.

Бог Вулбари в ответ лишь рассмеялся.

Но Анансе и не думал шутить. Не тратя времени даром, он спустился с неба на землю и спросил, как ему пройти из Крачи в Йенди. Люди объяснили ему, и он быстро зашагал по дороге. К вечеру он уже был в Тарнасу. Там он попросился переночевать, и вождь велел проводить его в хижину. Перед тем как лечь спать, Анансе достал свой початок и говорит вождю:

– Где бы его спрятать понадежнее? Этот початок не простой, его мне сам Вулбари дал и велел отнести в Йенди, я должен доставить его в целости и сохранности, а пропадет – беда.

Указали Анансе укромное место под крышей, положил он туда початок, и все разошлись по хижинам. А Анансе дождался, когда все заснут, достал свой початок и скормил его курам. Настало утро, полез он за своим початком под крышу, а початка-то никакого и нет. Ох и шум поднял Анансе! Стали сельчане предлагать ему целую корзину кукурузы взамен, но он ни в какую, еле уломали, чтобы взял. Пошел он дальше, но скоро устал, потому что корзина была очень тяжелая, и присел у дороги отдохнуть.

Сидит и видит – идет прохожий и несет в руках курицу. Анансе поздоровался с прохожим, тот остановился, и стали они болтать о том о сем.

– Хорошая у тебя курица, – говорит Анансе. – Уступи ее мне, я тебе корзину кукурузы за нее дам.

Сделка была выгодная, и прохожий согласился. Анансе взял курицу под мышку, распрощался с прохожим и зашагал дальше.

К вечеру приходит в Кпанде и прямо в хижину вождя, кланяется ему и просит ночлега. Гостя, конечно, накормили, уложили спать – все честь по чести. Однако прежде чем лечь, Анансе показал сельчанам курицу и сказал, что ее дал ему сам Вулбари и наказал отнести в Йенди. Услышав это, народ почтительно притих, потом Анансе отвели к прочному, крепкому курятнику, где птицу можно было оставить без всякой опаски. Наконец все разошлись по домам и заснули.

Но Анансе не спал, хотя веки у него смыкались от усталости. Когда дом захрапел на разные голоса, он тихонько встал, пробрался в курятник, взял свою курицу и пошел с ней в лес. На опушке он зарезал несчастную птицу и положил на видном месте, но сначала выдрал из нее пук перьев и вымазал их в крови, а вернувшись к хижине вождя, бросил окровавленные перья у порога. Только тогда он заснул.

Утром Анансе проснулся чуть свет и завопил: какое несчастье, курица Вулбари пропала, не командовать ему больше войском, прогонит его бог, а на жителей Кпанде нашлет мор, горе им. Все повыскакивали из своих хижин, перепугались, дрожат, а Анансе знай себе кричит, надрывается. Вдруг он умолк и уставился на крыльцо, где лежал пук окровавленных перьев.

Конечно же, то были перья злосчастной курицы Вулбари, никто в этом ни на миг не сомневался, а тут еще какой-то мальчонка прибежал с убитой курицей, которую он нашел на опушке. Всем стало ясно, что их вождь совершил неслыханное преступление, даже не преступление, а святотатство. Все племя упало на колени и стало молить, чтобы Анансе простил их и отвел беду, иначе она неминуемо разразится над их головами.

Анансе отказывался, мол, ничего он не может сделать, все бесполезно, но потом все-таки смилостивился и велел дать ему овцу, он отведет ее в Йенди, может быть, тогда бог Вулбари их простит.

– Что овца! Мы тебе целое стадо дадим, только отврати несчастье! – закричал народ.

Анансе взял десять овец и ушел.

До Йенди он добрался без приключений. Вблизи селения присел отдохнуть, потому что устал в дороге, а овец пустил пастись. Видит – по дороге идет толпа, несутся причитания, плач: люди несли покойника. Когда толпа поравнялась с Анансе, он поздоровался, спросил, что стряслось, и ему объяснили, что вот умер на чужбине юноша и они несут его в родную деревню хоронить.

Анансе спросил, далеко ли деревня, и люди ответили– да, очень далеко. Тогда Анансе предложил им отдать покойника ему, он его похоронит, а они пусть взамен возьмут его овец. Никто никогда не слыхивал ни о чем подобном, но сделка показалась выгодной, поэтому люди оставили покойника Анансе, забрали овец и ушли.

Анансе дождался темноты и вошел в деревню. Его проводили к вождю Йенди. Анансе почтительно ему поклонился и попросил позволения переночевать в их селении.

– Со мной путешествует любимый сын Вулбари, – добавил он. – Я, как вы знаете, командую войском Вулбари, но у этого юноши я простой раб. Он сейчас устал, спит, надо его устроить поудобнее.

Жители Йенди очень обрадовались, услышав, что у них в гостях любимый сын бога Вулбари, для юноши тотчас приготовили лучшую хижину. Анансе уложил покойника так, будто он спит, укрыл его и пошел к вождю ужинать. Накормили Анансе на славу, но он был жадный и попросил еды еще и для сына Вулбари, отнес ее в хижину, съел все до последней крошки и вынес пустые миски.

Жители Йенди решили устроить игры и пляски в честь высокого гостя, ведь сын бога не так уж часто заглядывает к ним, и спросили у Анансе согласия. Анансе сказал:

– Пожалуйста, пойте и пляшите, сколько душе угодно, сын Вулбари спит как убитый, над ним хоть гром греми, он не проснется. По утрам, чтобы добудиться, приходится бить его прутом. Кричать и трясти за плечо бесполезно.

Итак, народ до поздней ночи пел, плясал, веселился.

На рассвете Анансе встал и сказал, что им с сыном Вулбари пора дальше в путь, пусть сыновья вождя, которые вчера с таким увлечением плясали, разбудят сына Вулбари и приведут к нему. Если он еще не проснулся, пусть они хорошенько стеганут его прутом, тогда уж он вскочит. Сыновья вождя взяли прутья и стали стегать «сына Вулбари», но тот даже не шевельнулся.

– Крепче, крепче, не стесняйтесь! – поощрял их Анансе, но покойник и не думал вставать.

Тогда Анансе сказал, что сам его разбудит, вошел в хижину, стал звать, трясти за плечо, и тут вдруг оказалось, что юноша-то умер. Анансе завопил не своим голосом, что дети вождя запороли сына Вулбари до смерти. На крик сбежалось все село. Какую страшную весть они услышали!

Люди оцепенели от ужаса. Вождь вошел в хижину, где ночевал гость, и собственными глазами удостоверился, что юноша мертв. Тогда он сказал: пусть Анансе убьет его детей, пусть убьет его самого, пусть сожжет все селение до последней хижины. Но Анансе сказал: нет, что толку их убивать, все равно мертвого не воскресишь.

Пока он и сам не знает, что делать, слишком уж большое горе на них обрушилось. Несчастного юношу надо похоронить, пусть они берутся за дело, а он, Анансе, будет тем временем думать, как умилостивить бога Вулбари.

Итак, покойника похоронили. Жители Йенди были в таком страхе, что боялись слово проронить.

Наконец вечером Анансе призвал к себе вождя.

– Я решил вернуться к моему повелителю Вулбари и рассказать, что его сын погиб, – начал он. – Но чтобы гнев его не обрушился на вас, я скажу, что это я виноват в его смерти. Только вы должны собрать сотню молодых парней, они пойдут со мной и подтвердят, что сын Вулбари на самом деле погиб.

Народ обрадовался. Выбрали для Анансе сотню самых сильных, самых крепких парней и стали готовить их к путешествию во владения Вулбари.

Наутро Анансе отправился с ними в путь. Сначала зашли в Крачи, а потом уже прямиком к Вулбари.

Бог увидел их еще издали и вышел навстречу. Анансе поведал ему свои приключения, как один-единственный кукурузный початок он сумел превратить в сотню отборных молодых воинов. Вулбари был очень доволен и на вечные времена закрепил за Анансе титул командующего всей его армией.

Анансе отчаянно возгордился и начал хвастать своими подвигами направо и налево. Совсем зарвался и в один прекрасный день заявил, что он умнее самого Вулбари. А Вулбари случайно услышал наглые речи паука и воспылал гневом. Назавтра велел он привести к себе своего военачальника и приказал ему принести то, что он, Вулбари, задумал. А что он задумал – пусть сам Анансе отгадает.

Весь день Анансе сидел и думал, а вечером Вулбари стал над ним смеяться:

– Эх ты, хвастал, что умнее меня, вот теперь и покажи нам свой ум: найди и принеси, что я задумал.

Рано утром Анансе спустился на землю искать то, что задумал Вулбари. Вдруг его осенила отличная мысль. Он сел у края дороги и созвал всех птиц, которые только водились на свете. Каждую он попросил дать ему по одному красивому перу и потом отпустил. Из перьев он сделал роскошный наряд и вернулся на небо во владения Вулбари. Там он надел на себя наряд из перьев и сел на дерево возле дома Вулбари. Очень скоро Вулбари вышел во двор и увидел красивую яркую птицу. Такой ему еще не доводилось встречать, поэтому он созвал приближенных и спросил, как называется эта диковинная птица. Но никто не знал, даже слон, а уж ему-то ведомы все растения, животные и птицы, какие водятся в джунглях, болотах и в пустынях. Кто-то сказал, что, может, Анансе знает, но Вулбари ответил, что Анансе нет, он услал его с поручением. Всем стало интересно, что за поручение Вулбари ему дал, и тогда бог со смехом ответил:

– Уж очень наш Анансе хвастался, говорил даже, что он умнее меня, а я нечаянно услышал. Поэтому и приказал ему принести мне то, что я задумал.

Всем, конечно, захотелось узнать, а что же такое задумал Вулбари, и тогда Вулбари сказал, что Анансе нипочем не угадает, потому что задумал он ни много, ни мало Солнце, Месяц и Ночь.

Все пришли в восхищение от мудрости Вулбари и стали хохотать над Анансе – как ни хитер он, а из такой переделки нипочем не вывернется.

Так Анансе, надежно замаскированный своим ярким нарядом из перьев, выведал, что ему надо, и лишь только народ разошелся, слез с дерева и потихоньку – в джунгли. Там он сбросил свои перья и пошел далеко-далеко, на край света. Где он был, никто не знает, однако ему удалось раздобыть и Солнце, и Месяц, и Ночь. Некоторые утверждают, что их дал ему Питон, но доказательств у них нет. Как бы то ни было, Анансе заполучил и Солнце, и Месяц, и Ночь, положил их в мешок и поспешил домой к Вулбари.

Шел он долго и вот добрался до владений Вулбари. Вулбари с ним поздоровался, покалякал о том о сем и наконец спрашивает:

– Ну что, Анансе, принес задуманное?

– Принес, – отвечает Анансе, развязывает мешок и достает из него Ночь. Все окутала непроглядная тьма. Тогда он вынул из мешка Месяц, и сразу стало чуть светлее. И вот наконец он достает Солнце, и все, кто глядел на Анансе, тотчас же ослепли, а те, кто глядел в сторону, ослепли только на один глаз. Тем же, кто в эту минуту мигнул или зажмурился, повезло – они остались зрячими.

Вот как случилось, что мир поразила слепота. А все потому, что Вулбари решил проучить паука Анансе.

Как близнецы появились среди йоруба

Жил некогда в городе Ишокун, который позднее стал частью Ойо, земледелец, который нещадно истреблял обезьян. Поля у него были богатые, и обезьяны все время совершали на них набеги. Вот он и решил избавиться от них. Вместе со своими сыновьями стрелял в них из лука, кидал камнями. Но обезьяны не прекращали своих набегов. А чтобы обмануть хозяина и его сыновей, прибегали к различным хитростям. Заберутся, например, несколько обезьян на большое поле, а пока их прогоняют, другие спокойно наедаются до отвала на другом краю. Они знали заклятия, которые вызывают дождь. Хозяин с сыновьями отправляется домой, думает: «В такую плохую погоду обезьяны не появятся», а хитрецам только того и надо, соберутся и объедают поля. Кончилось дело тем, что земледелец построил навес. Но и это не остановило обезьян.

Было у земледельца несколько жен. Когда одна из них понесла, к нему явился прорицатель – адахунсе.

– Из-за того, что ты убиваешь обезьян, тебе грозит большое несчастье, – сказал он. – Обезьяны искусны в волшебстве. Они могут вселить в чрево твоей жены абику, и тогда ребенок, которого она родит, вскоре умрет. И так будет случаться снова и снова. Все твои дети будут абику. Перестань охотиться на обезьян. Пусть едят, сколько им хочется.

Однако земледелец не захотел послушать мудрый совет, продолжал убивать обезьян. Вот они и решили отомстить. Вселили в чрево его жены даже не одного, а двух абику. В положенный срок появился один, и тут же, следом за ним, другой. Так среди йоруба появились двойняшки. Все внимательно их разглядывали. Одни говорили, что это к добру, другие – что к беде, ведь двойни рождаются только у обезьян.