Текст книги "Сказки Западной Африки. Живой огонь"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

И ладно зажили молодые, отец с матерью на них не нарадуются. Вот ведь как бывает: и волк в дом счастье принести может.

Двое странников

Пришли в деревню под вечер двое странников. Сперва, как положено, к вождю – с приветом и просьбой приютить на ночь. Сказал вождь:

– Вы – мои гости, а гостям у нас всегда рады! Особый дом для них стоит, там и переночуете, там вас и покормят. Помните лишь, что есть у нас старый-престарый обычай: каждого, кто захрапит, предают смерти. Крепко помните об этом, случись вам во сне захрапеть – больше не проснетесь!

Напутствовал их так вождь и проводил к дому для гостей. Стали путники спать укладываться. Среди ночи как засопит, как захрапит один: «Уфф-хха, уфф-хха!»

Слышит его товарищ: со двора уж другие звуки доносятся: «Дзынь-дж, дзынь-дж!» То селяне ножи вострят. Вспомнил странник о древнем обычае, стал друга будить, а тот знай себе сопит да храпит пуще прежнего: «Уфф-хха, уфф-хха». Начал ему товарищ подпевать, и сложилась такая песня:

Уфф-хха, уфф-хха,

Мы пришли издалека.

Здесь нас на ночь приютили,

Напоили, накормили,

Отдышаться нам пора,

Уфф-хха, уфф-хха.

Громче и громче пел он, так что храпа и не слышно. Слушали-слушали селяне песню, и так она им понравилась, что принесли барабаны, стали подпевать и в пляс пустились. Вся деревня танцевала и веселилась до зари.

Утром странники пришли к вождю попрощаться, за ночлег благодарить. Пожелал им вождь счастливого пути, да еще и денег дал.

– Это награда за песню. Вы принесли в нашу деревню праздник. Спасибо.

Тронулись приятели в путь. И разгорелся у них спор: как деньги разделить. Тот, что храпел, говорит:

– Большая часть по праву моя. Спи я тихо и спокойно, не сочинить бы тебе песню, посему и награды бы не было.

Отвечал его спутник:

– Верно. Не храпи ты ночью, не сочинить бы мне песню. Но не забывай, кабы не песня моя, тебе бы головы не сносить. Селяне уже ножи точили, тебя порешить собирались. Так что отдай ты большую часть мне.

Спорили они, спорили, так к согласию и не пришли. Как же их рассудить?

Красавица Нсия

Жили в деревне Бонтуку трое юношей. И каждому досталось в наследство по одной волшебной вещице: одному – зеркальце, что ни пожелаешь, все в нем увидишь, другому – веер из чудесных перьев, взмахнешь – и враз в любом месте очутишься, третьему – хлыст-чудобой, хлопнешь над умершим – тот вмиг оживет.

Все трое были без памяти влюблены в красавицу Нсию, дочь вождя, но всем отказал ее отец.

– Рано вам о женитьбе думать. Какие вы мужчины? Только одежду мужскую носите, а делами достойными пока не отличились. Проявите себя, докажите истинное свое мужество, посмотрю, кто преданнее всех мне служит, того и выберу в мужья дочери.

И отправились все трое к морю, там скорее испытать себя на деле можно. Ни в пути, ни в работе не разлучались. Достанет, бывало, первый зеркальце, на родную деревню Бонтуку любуется, на красавицу Нсию да друзьям обо всем докладывает.

Вот раз смотрит он в зеркальце и видит – Нсия бездыханная лежит, вся деревня ее оплакивает. Вскричал юноша:

– Братья, умерла наша Нсия! Лежит в доме, и вся деревня слезы горючие льет. Нам поспешать домой надо – кому ж хоронить нашу возлюбленную! – И зарыдали все трое безутешно.

Собрались было домой, да вспомнил тут второй юноша о веере своем волшебном и говорит:

– Пешком нам вовремя не поспеть, держитесь крепче, братья, за меня, авось донесет нас всех веер. – И взмахнул им над головой.

Глазом моргнуть не успели юноши, как в родной деревне Бонтуку оказались, прямо у дома вождя, увидели мертвую красавицу – пуще прежнего зарыдали.

И тут третий юноша достает свой хлыст-чудобой. Повел им три раза над головой Нсии и воскликнул:

– Очнись! Нсия!

И ожила девушка, как ни в чем не бывало поднялась.

Подступили к красавице юноши.

– Вот и проявили мы себя, любовь свою доказали. Решай, Нсия, кто из нас самый достойный, самый любящий. Того и бери в мужья.

Думала, Нсия, думала, ничего не надумала, судили-рядили все в Бонтуку, так и не рассудили. Кто ж все-таки достойнейший избранник?

Великодушная жена

Жил в стародавние времена торговец Океке. Каждый день спозаранку отправлялся он на базар, накупал товару и потом разносил по округе. Жил с ним по соседству еще один торговец, шутник и проказник, каких поискать.

Однажды вернулся он с базара раньше Океке и прямехонько к нему домой. Жена того, Укбала, подумала, что муж вернулся, обед собрала, а сама по хозяйству хлопочет, кто пришел – не видит. Сел хитрый сосед за стол да весь обед и съел.

Воротился домой Океке.

– Подай-ка поесть, жена! – кричит.

– Да я ж тебя уже потчевала! – жена ему в ответ. Стали они тут ссориться, правду искать. Да всяк при своем остался.

На следующий день снова проказник сосед Океке опередил, снова жена его за мужа приняла, снова, подвоха не чуя, обедом накормила. Поел сосед и был таков.

– Почему обед еще не готов? – осерчал Океке, вернувшись.

Изумилась Укбала и огорчилась несправедливости такой. Снова они повздорили.

И на третий день соседу неймется: опять к обеду подоспел, выждал, когда Укбала отлучится, и съел все, что она мужу приготовила. Опять Океке без обеда остался, опять давай жене выговаривать. Пуще прежнего разъярился.

– Не нужна мне такая жена нерадивая. Иди-ка ты прочь!

Схватил ее наряд свадебный да башмачки, бросил все в маленькую лодку, жену туда посадил и от берега лодку оттолкнул. А река широкая, полноводная, течение быстрое. Вмиг утлый челн подхватило и унесло, только и видел его Океке.

Несет река Укбалу день, несет два, и видит она: рыбаки на берегу сеть починяют. Кликнула она на помощь, бросились рыбаки в воды быстрые, спасли Укбалу-изгнанницу, ее платье и башмачки свадебные.

Говорит ей один рыбак:

– До чего ж ты статна и пригожа. Будь моей женой!

– Нельзя мне никак, – наотрез отказалась Укбала. – Домой я путь держу, в края родимые.

Не стали неволить ее рыбаки, и пошла Укбала дальше. День идет, два идет, наконец добралась до отчего дома.

– Отец, – говорит, – дозволь и мне торговым делом заняться.

Тот согласился, дал ей денег. Накупила Укбала товаров, стала по деревням разносить. И вскоре она и сама стала в довольстве жить.

А у Океке тем временем дела все хуже и хуже. В долги залез. И дом отдал, да только все без толку.

Отправился он куда глаза глядят, то в одном месте побирается, то в другом. Добрался он и до городка, где Укбала жила. И случилось им на базаре повстречаться. Признала Укбала в оборванце мужа своего, и дрогнуло ее сердце. Повелела слуге к себе в дом оборванца привести. Да только и там Океке не признал ее. Наказала Укбала слуге помыть и постричь гостя, накормить-напоить его досыта и спать уложить.

Исполнил слуга все, что госпожа приказала. А Укбала нарядилась в платье свадебное и башмачки и мимо Океке прошлась – авось узнает. И только она с ним поравнялась, заскрипели, зашептали волшебные башмачки: «Укбала и Океке. Укбала и Океке».

И горько зарыдал Океке.

– Откуда эти башмачки у тебя? – спрашивает.

– Мои они, со дня свадьбы мои. Неужто не признал ты меня, Океке? Я жена твоя, помнишь, посадил ты меня в челн и пустил по реке полноводной?

Воззрился на нее Океке в страхе. Как казнил он себя за содеянное! Да только поздно горевать.

– Не бойся меня! – Укбала его успокаивает. – Денег у меня сейчас предостаточно. Хочешь – оставайся, будь, как и встарь, мужем моим.

И остался Океке. Зажили они с Укбалой славно и ладно, и вновь к Океке удача в делах торговых вернулась.

Строптивая Бинта

Давным-давно жила в одной деревне девушка по имени Бинта. Была она горда и строптива. Ни с кем Бинта не дружила, подруг у нее не было, и всех юношей она прогоняла с презрением.

Когда девушки, ее одногодки, собирались плясать при луне, Бинта уходила к себе и никто не мог ее выманить из дому. Зато после полуночи, когда игры и пляски кончались и усталые девушки расходились по домам, Бинта одна выбегала на деревенскую площадь, плясала, хлопала в ладоши и пела:

Нет никого – я не грущу,

Я одна пляшу!

Нет никого – ночь да луна,

Я пляшу одна.

И так в одиночку плясала она каждый раз.

Многие юноши влюблялись в стройную Бинту. Но она всем отказывала. И вот один смелый юноша фула сказал себе: «Я женюсь на Бинте! Что бы она ни делала, что бы ни говорила, а быть ей моей женой!»

Поговорил юноша со своими друзьями, и они согласились ему помочь: очень им хотелось проучить строптивую Бинту!

Поговорил юноша с родителями Бинты, и они тоже согласились ему помочь. Бинте давно уже пора было выйти замуж, а она все привередничала!

Дождался юноша ночи, и, когда девушки вышли плясать при луне на деревенской площади, нарядил он своего лучшего друга в лохмотья и шкуры, нацепил на него погремушки и колокольчики, надел ему на голову страшную маску с рогами. Стал его друг похож на чудище лесное, страшилище ночное. Объяснил ему юноша фула подробно, что надо делать, а сам ушел к себе в хижину и стал ждать.

Наплясались девушки при луне и разошлись по домам. После полуночи выбежала на площадь Бинта и снова, как всегда, начала кружиться, хлопать в ладоши и петь:

Нет никого – я не грущу,

Я одна пляшу!

Нет никого – ночь да луна,

Я пляшу одна.

И тут, в самый разгар ее пляски, выскочило из темноты чудище лесное, страшилище ночное, загремело погремушками и колокольчиками и завыло глухим диким голосом:

Конг-конг, бинто-чинто!

Донон ищет Бинту!

Конг-конг, чинто-бинто!

Я ищу гордячку Бинту!

Услышала это Бинта, увидела чудище-страшилище и в ужасе бросилась бежать. А страшилище – за ней!

Прибежала девушка к хижине своей матери и начала просить:

Мама, мама, открой мне дверь!

Мама, сжалься, впусти меня скорей!

Чудище гонится за Бинтой твоей,

Страшное чудище, не человек и не зверь!

А из темноты уже слышался звон колокольчиков и глухой дикий голос:

Конг-конг, бинто-чинто!

Донон ищет Бинту!

Конг-конг, чинто-бинто!

Я ищу гордячку Бинту!

– Я сама боюсь Донона! – ответила Бинте мать. – Беги к своему дружку!

Но Бинта побежала к отцу.

Отец, отец, открой мне дверь!

Отец мой милый, впусти меня скорей!

Чудище гонится за Бинтой твоей,

Страшное чудище, не человек и не зверь!

Но и отец не впустил Бинту.

– Беги к своему дружку! – сказал отец. – Только он тебя спасет!

Побежала Бинта к своему брату, от брата к замужней сестре, от сестры к другим родичам, но никто не впустил ее, никто не открыл ей дверь. А чудище-страшилище все преследовало Бинту по пятам.

И тогда гордячка Бинта в отчаянии бросилась к юноше фула. Сразу открыл он ей дверь, схватил ружье и выстрелил в чудище. Завопило оно диким голосом и умчалось в темноту, гремя колокольчиками и погремушками.

Провела Бинта ночь с влюбленным в нее юношей. А наутро сказала:

– Я не вернусь ни к матери, ни к отцу. Я нашла себе мужа по сердцу. Мужа, который любит меня и ничего не боится!

Хитроумный и вор

Жил в одной деревне очень богатый и очень скупой человек, и не было для него большей радости, чем считать и пересчитывать свое золото. Хранил он его в мешочках, которые прятал в потайном месте, и каждый вечер доставал все мешочки, чтобы полюбоваться на свое богатство и еще раз все пересчитать.

Прослышал про богатея один предприимчивый воришка и решил, что надо ему урвать хоть толику этого золота. С этой целью он познакомился с богатеем, вошел с ним в дружбу и вызнал все его привычки, а затем как-то вечером, когда богатей имел обыкновение пересчитывать золото, спрятался в темном углу у него в доме. Богатей вышел на минутку за чем-то, вор сцапал два мешочка с золотом и давай деру.

Обнаружив кражу, богатей чуть не помер с тоски. Он сразу же смекнул, кто украл, однако никаких доказательств у него не было, и тогда он обратился к судье, который славился у них в округе своим умением распутывать самые сложные дела. Услышав об этом, вор испугался и немедля обратился за помощью к человеку, который славился своим хитроумием.

Хитроумный внимательно выслушал рассказ вора о том, как все произошло, а потом сказал ему:

– Я тебе в этом деле помогу, но прежде чем дать тебе совет, – а он наверняка вызволит тебя из беды, – ты должен пообещать отдать мне после суда половину золота, которое ты похитил у богача.

Вор охотно согласился на это условие и молил лишь об одном: чтобы хитроумный поскорее преподал ему спасительный совет.

– Ну хорошо, слушай, как надо сделать. Перед тем как отправиться в суд, взлохмать себе волосы, в тот день не умывайся и оденься в какое-нибудь тряпье. А веди себя так, будто начисто лишился рассудка. Тебя спрашивают, а у тебя на все один ответ: «Бе-е, бе-е». Блеешь, как козел, и все тут. Ни словечка не произносишь. Если ты не скажешь ни слова и будешь изображать сумасшедшего, судья не сможет ни в чем признать тебя виновным.

Вор исполнил совет в точности: на суд он явился в ужасном виде и вел себя как безумный. И на каждый вопрос, который ему задавали, ответ был один: «Бе-е, бе-е!» Судья не мог ничего выяснить и наконец, разгневавшись, прекратил разбирательство, так ничего и не добившись. А вор, ликуя, отправился домой вкушать удовольствия от неправедно добытого богатства.

Назавтра пришел хитроумный к вору, чтобы получить с него половину похищенного золота. Вор встретил его у входа в хижину, а когда советчик потребовал обещанное вознаграждение, в ответ только заблеял: «Бе-е, бе-е». Понял хитроумный, что его провели, и отправился восвояси, не получив за свой совет ни единой монеты. Шел он от хижины вора, а вслед ему неслось: «Бе-е, бе-е…»

Мудрая Черепаха

Самой мудрой среди всех зверей и животных считается Черепаха. И вот однажды Черепаха решила собрать всю мудрость, какая есть в мире, сложить ее в тыкву-горлянку и повесить на дерево.

Долго она трудилась, но наконец исполнила свое намерение, собрала всю мудрость, какую только нашла, и сложила ее в тыкву-горлянку. Горлянку она привязала себе на шею и полезла на дерево, чтобы повесить. Тыква висела у нее на груди и мешала, Черепаха свалилась, но снова начала взбираться на дерево и снова свалилась. Так повторялось много раз.

Неподалеку сидел Человек и наблюдал за Черепахой. Наконец он подошел к ней и сказал:

– Эх ты, а еще считаешься самой мудрой среди всех зверей! Перекинь тыкву на спину, она и не будет тебе мешать, а так ты нипочем не влезешь.

Черепаха перекинула горлянку на спину и без труда влезла на дерево – ведь теперь ей ничто не мешало. И тут Черепаха расстроилась: оказывается, она не всю мудрость собрала в свою горлянку, много ее еще осталось в мире. Видно, всю и не собрать, да и не вместит ее сосуд из тыквы. И что самое обидное, Человек-то, судя по всему, мудрее Черепахи.

Да, даже умнейшие из нас порой совершают глупости.

Лев и Коза

Однажды на пышном зеленом лугу паслась Коза. Вдруг до ее слуха донеслось рычание. Коза оглянулась и увидела клетку, а в клетке – Льва. Она хотела убежать, но Лев жалобным голосом просил ее подойти. Коза приблизилась к клетке.

Изголодавшийся Лев стал умолять Козу отпереть дверцу и выпустить его. Коза сказала, что не доверяет Льву – вдруг он задерет ее и съест. Но Лев клялся, что не причинит ей никакого зла, что он будет ей всю жизнь благодарен, и Коза в конце концов отомкнула клетку и выпустила Льва.

Оказавшись на свободе, Лев горячо поблагодарил Козу за услугу. Но едва Коза успела сделать несколько шагов прочь, как он уже решил ее съесть – ведь неизвестно, попадется ли ему сегодня какая-нибудь добыча, а он уже так давно голодает, можно и с голоду умереть. Лев набросился на Козу и схватил ее.

Коза была потрясена вероломством Льва.

– Я же спасла тебя, выпустила из клетки, так-то ты меня отблагодарил! – закричала она.

В это время мимо них проходил Человек.

– Что у вас за спор? – спросил он. Коза ему все рассказала.

– Где клетка? – спросил Человек.

– Вон стоит, – показала Коза.

– Давайте вот что сделаем: подойдем к ней и вы мне покажете, как все было, тогда я смогу рассудить, кто из вас прав, а кто виноват, – сказал Человек.

Итак, все трое подошли к клетке.

– Стало быть, это та самая клетка и есть? – еще раз спросил Человек.

– Да, та самая, – подтвердил Лев.

– И ты в ней сидел? В какой позе? Лев показал.

Человек вошел в клетку и сел.

– Так?

– Нет, совсем не так, – возразил Лев.

– Тогда войди сам и покажи, – приказал Человек. Лев вошел в клетку, но не успел он сесть, как Человек захлопнул дверцу и запер ее.

– Вот тебе достойное наказание за неблагодарность, – сказал он Льву. – А ты, Коза, запомни, – продолжал он, – нельзя помогать всем без разбору. Хищник он хищник и есть, от него добра не жди.

Прилив и Гольян

– Скажи-ка мне, друг, когда идет на ущерб луна? – накатываясь на берег, спросил у Гольяна Прилив.

– Не приставай ко мне, – ответил Гольян, – а то я сейчас умру от жажды. Я ищу, где мне напиться.

Прилив очень удивился.

– Что за чушь ты несешь, Гольян? – сказал он. – Ты ведь живешь в воде, а ищешь, где напиться?

– Но ты накатился и спросил меня, когда идет на ущерб луна, – отвечал Гольян. – Луна поднялась, и ты поднялся; ты ведь с ней связан, с Луной, а я тут плаваю, в глубине, и вижу лишь ее бледное отражение. Ты говоришь, что я несу чушь, а сам-то что спрашиваешь?

Как Калао стала черной

Начнем рассказ о том, как Калао стала черной.

Жил давным-давно человек, у которого было четыре жены – Цесарка, Курица, Куропатка и Калао. Когда жены готовили мужу еду и приносили, он приказывал все унести и выбросить собакам. Ел он только то, что готовила ему Калао, и даже знать не хотел, что еда, приготовленная другими женами, была вкусней и лучше.

И вот пришло время, и у каждой из жен родился ребенок.

Однажды, когда женам надо было работать на полях, они оставили своих детей каждая в своей хижине и перед уходом наказали мужу:

– Если дети расплачутся, накорми их. Еду мы оставляем в хижинах. Поедят малыши и успокоятся.

С этими словами они ушли. Ребенок Курицы вдруг заплакал.

Муж вошел в хижину Курицы, попробовал соуса, который та приготовила, и удивился:

– Ох-ох-ох! До чего же вкусный! Вот уж не ожидал! Потом покормил ребенка и вышел.

Вскоре заплакал ребенок Цесарки. И в ее хижине муж отведал соуса, и он тоже ему очень понравился. Опять он покормил ребенка Цесарки и вышел.

А потом расплакался ребенок Куропатки. И снова муж зашел в ее хижину, отведал соуса, приготовленного Куропаткой, и нашел его превосходным. Дал поесть ребенку и вернулся к себе.

Тут разревелся ребенок Калао. Муж побежал в ее хижину, попробовал ее соуса и чуть не выплюнул. Этот пресный, грубый соус и сравнить нельзя было с теми, которые готовили остальные жены. А ему приходилось есть эту дрянь каждый день! Но что мог он сделать теперь?

Когда все жены вернулись домой, он не сказал им ни слова.

Вечером Калао, как обычно, приготовила ужин и принесла его супругу. Но тот велел выбросить все собакам.

За ней вошла Куропатка со своим любимым вечерним блюдом, за ней – Курица, за ней – Цесарка. Муж приказал запереть дверь и никого больше не пускать. И в тот вечер, и во все другие вечера он ел только еду, которую готовили ему эти три жены. А от Калао не принимал ничего.

Вскоре он сказал своим женам:

– Я отправляюсь в далекий путь. Когда увидите, что куриный насест совсем побелеет, знайте: мое возвращение близко!

И он ушел. Долго длились его далекие странствия. Но вот куриный насест совсем побелел, и муж вскоре вернулся. Он принес своим трем женам в подарок по жемчужному ожерелью, и только одной Калао он дал ожерелье из ракушек улиток.

Но Калао не знала, что подарил ее муж другим своим женам. Она бегала по двору, она злилась и металась. Вот забежала в хижину Цесарки и спросила:

– Что подарил тебе муж, когда вернулся? Промолчала Цесарка. Калао забежала к Курице. Но и та ничего не сказала.

На другой день все жены должны были идти за водой. Едва рассвело, Калао заглянула во все хижины и спросила Куропатку, Цесарку и Курицу:

– Вы пойдете сейчас с кувшинами к водоему?

– Да, пойдем, – ответили ей все три жены.

Они вышли со двора и пошли друг за дружкой к водоему.

Калао шла, пританцовывала, топала ногами и подпрыгивала, и ее ожерелье из ракушек улиток постукивало и звенело.

Вот пришли они к водоему, к деревенскому пруду. Калао быстро сбросила свою одежду, пань^[5], и принялась еще веселее приплясывать, и ожерелье из ракушек улиток зазвенело еще громче. Куропатка, Цесарка и Курица, не торопясь, тоже разделись, и тут Калао увидела, что чресла их опоясывают ожерелья из красных жемчужин. Сердце ее раздулось от злости. Калао накинула одежду и побежала домой. Там она привязала своего ребенка за спину, поставила на голову свой черный от сажи котел и бросилась бегом к деревне своих родителей. Надо бы ей взглянуть на небо, тогда б она увидела грозовую тучу. Да котел мешал!

И вот, едва отбежала она от деревни, хлынул дождь! Колючки цеплялись за ее пань, и Калао кричала:

– Отцепись от меня! Нет у меня больше мужа, нет у меня свояков!

А дождь все лил и лил и смывал жирную сажу с котла. И текла сажа на Калао, и скоро вся она сделалась черной, как сажа.

Вот почему до сих пор Калао такая черная.

Охотник и Леопард

Голодная выдалась пора. Никакой еды во всей округе. Даже такой искусный охотник, как Ньянге, и тот ничего не мог раздобыть. Три дня он ходил по лесам в поисках какого-нибудь зверя, да так и пришлось ему возвращаться домой с пустыми руками.

Подходит он к своему жилищу и слышит: с высокого дерева, что растет возле самого его дома, несутся чьи-то громкие крики. Взглянул он наверх и видит: огромный Леопард застрял в развилке между двух сучьев.

– Помоги мне, добрый отец Ньянге! – кричит Леопард.

– Да как ты туда попал? Какая сила тебя забросила?

– Ты сперва вызволи меня из этой ловушки, а потом уж я расскажу тебе, как все случилось, – отвечает Леопард.

Ньянге был сильный и добрый человек, он помог Леопарду высвободиться, тот спустился с дерева и вот что рассказал:

– Это слон разбушевался от голода. Я хотел его успокоить, а он обхватил меня хоботом и забросил на дерево. Спасибо тебе, отец Ньянге, за то, что помог спуститься. Ты спас мне жизнь, но уж коли кто спас кому жизнь, то должен помочь и дальше. Я два дня просидел на дереве, и за все это время у меня во рту и крошки не было. Умоляю тебя, дай что-нибудь перекусить.

– Да где же мне найти еду для тебя? – спросил охотник.

– Ну хоть что-нибудь, хоть самую малость? – ныл Леопард.

Ничего не оставалось Ньянге, как отдать одну из своих собак. Леопард сожрал ее в одну минуту, а потом говорит:

– Ты мне только аппетит раздразнил. Теперь давай что-нибудь еще.

Ньянге отдал Леопарду и свою вторую собаку, а тому все мало.

– Я тебе все отдал, что имел, – сказал Ньянге. – Ничего у меня больше нет.

– Ну, если ничего больше нет, тогда я съем тебя самого, – говорит ему Леопард.

– Ах ты, злодей! – вскричал Ньянге. – Как же ты можешь такое сотворить? Ведь я спас тебе жизнь да еще отдал на съедение моих охотничьих собак, которые помогали мне добывать пропитание. Ах ты, неблагодарный!

И начали они спорить. Мимо ковыляла Черепаха, услышала их спор и говорит:

– Помолчите-ка минутку, сейчас я решу, должен Леопард съесть Ньянге или не должен. Только это чепуха какая-то: как же Ньянге умудрился снять тебя с дерева, Леопард? Не мог ты сидеть на этом дереве. Это невозможно.

Пришлось Леопарду показывать Черепахе, как это было: прыгнул он на дерево и снова застрял между сучьев. И тогда Черепаха сказала:

– Застрели его, Ньянге, потому что он неблагодарный дикий зверь. Хотел сожрать тебя – человека, который спас ему жизнь, да и сожрет, чего бы мы тут ни решили. Застрели его, Ньянге, и дело с концом.

Ньянге хорошенько прицелился и застрелил Леопарда.

Как родился сын у Оби

Долгие годы прожил Оби со своей женой Нгози, а детей у них не было. Ничто не радовало Оби и Нгози. Наконец решил Оби попросить совета у колдуна.

– Если хочешь, чтобы я тебе помог, – сказал колдун, – принеси мне молоко буйволицы, слезы слона, львиный клык, хвост обезьяны и мозг льва.

Оби простился с женой и отправился в путь-дорогу. Навстречу – кролик. Рассказал ему Оби, что не знает, где раздобыть молоко буйволицы.

– Я тебя выручу, – сказал кролик и поскакал к знакомой буйволице.

– Здравствуйте, уважаемая, – сказал он ей. – Не хотите ли побегать со мной наперегонки? Или вам это не под силу?..

Обиделась буйволица и согласилась. Кролик, поднимая тучи пыли, запрыгал по густым зарослям. Буйволица вслепую побежала за ним и застряла в колючем кустарнике. Дергалась, дергалась, так и не выпуталась. Кролик позвал Оби, и он спокойно надоил молока.

Пошел Оби дальше. Смотрит, слон рыдает над телом умершего сына. Пришлось снова обратиться за помощью к кролику. Подбежал кролик к слону и говорит:

– О великий владыка, вашим слезам не пристало падать на землю.

Подставил кролик плошку, собрал слезы и отнес их Оби.

– Это еще не все, – признался ему Оби. – Мне надо бы добыть клык льва и хвост обезьяны.

Кролик вернулся назад к слону и сказал с сочувствием:

– Великий владыка оплакивает своего любимого сына, а тем временем львы и эти мерзкие обезьяны насмехаются над ним.

Разъярился слон. Двинулся он к ближайшему львиному логову и вызвал льва на поединок. В ожесточенной схватке лев потерял клык и бежал. Затем слон решил наказать обезьян. Как только те увидели слона, они бросились врассыпную, но слон мощным хоботом ухватил одну из них за хвост и оторвал его. Кролик упросил слона подарить ему львиный клык и оторванный обезьяний хвост и отнес их Оби.

– Ну, а теперь мне пора по своим делам, – сказал кролик.

Оби от всего сердца поблагодарил кролика, и они расстались. Сидит Оби, ломает голову, как достать ему львиные мозги. А мимо проходит осел.

«Попрошу-ка у него совета», – подумал Оби и отправился следом. Только собрался окликнуть осла, выпрыгнул на тропу лев, тот самый, что обломал клык в битве со слоном. С яростью ринулся он на осла, а тот лягнул льва изо всех сил копытами и раскроил ему череп. Так Оби добыл львиные мозги.

Возвратился Оби к колдуну и говорит:

– Выполнил я твое условие: принес и молоко буйволицы, и слезы слона, и клык льва, и хвост обезьяны. А вот и самое ценное – мозги льва.

– Молодец, – похвалил его колдун. – У тебя обязательно будет сын.

Смешал колдун все принесенное и приготовил снадобье для Нгози. Так родила женщина, у которой долгие годы не было детей.

Когда сын вырос, он привел к себе домой осла и кролика.

– Вы помогли отцу в трудную минуту, – сказал он, – теперь я буду помогать вам.

И он поил и кормил этих животных до самой их смерти.

Заяц, Вождь и доло^[6]

Заяц с Вождем поспорили. Заяц сказал:

– Я со своей единственной женой приготовлю доло быстрее, чем ты со всеми своими женами.

Вождь ответил:

– Хвастун ты отчаянный! Как может твоя единственная жена сделать доло быстрее всех моих жен, и чтобы оно было готово раньше?

Ответил Заяц:

– А давай-ка попробуем!

И он поднялся и побежал к своей жене, которую звали Поко.

Он помог своей жене растолочь красное просо, которое уже проклюнулось и высохло, и помог ей натаскать сколько нужно воды.

Вождь тоже приказал своим женам растолочь просо и послал их за водой. И вот они с кувшинами-канари на головах отправились гуськом за водой.

Но хитрый заяц обогнал их всех и спустился в колодец со своей мандолиной.

Когда жены Вождя подошли к колодцу, он начал наигрывать на мандолине и запел:

Что за женщины пришли сюда?

Что за женщины пришли сюда?

Я возьму сейчас мандолину,

Заиграю, как никогда!

И буду играть и петь, тра-ля-ля!

И буду играть и петь, тра-ля-ля!

И буду играть и петь, тра-ля-ля!

Пока все они не запляшут!

Когда жены Вождя услышали треньканье мандолины, когда заслышали песенку Зайца, они начали спрашивать друг друга:

– Слышите? Слышите? Слышите эту песенку?

А Заяц все наигрывал на мандолине и пел:

И буду играть и петь, тра-ля-ля!

Пока все они не запляшут!

Тут жены Вождя бросили свои кувшины-канари и пустились в пляс вокруг колодца.

А Вождь все ждал и ждал их, и ждал понапрасну. Наконец он призвал слугу и послал узнать, почему его жены не возвращаются.

Слуга поднялся и побежал.

А в это время, пока жены Вождя плясали вокруг колодца, жена Зайца дома готовила доло.

Когда слуга добежал до колодца и приблизился, Заяц запел другую песенку:

Что за слуга прибежал сюда?

Что за слуга прибежал сюда?

Возьму я свою мандолину,

Заиграю, как никогда!

И буду играть и петь, тра-ля-ля!

И буду играть и петь, тра-ля-ля!

И буду играть и петь, тра-ля-ля!

Пока тот слуга не запляшет!

Слуга остановился, прислушался, а Заяц опять заиграл и запел свою песенку, и пел так лихо, что слуга ничего не спросил у женщин и сам вместе с ними пустился в пляс, кружась вокруг колодца.

Удивился Вождь:

– Что там делают мои жены? Почему не возвращаются? И где мой слуга?

Он отправил свою первую жену узнать, что случилось.

Но когда она пришла к колодцу и услышала песенку Зайца под мандолину, она тоже вошла в хоровод и пустилась плясать.

Тогда Вождь решил сам посмотреть, почему никто не возвращается..

Он вскочил на своего скакуна и помчался к колодцу.

Заяц услышал цокот копыт и запел по-другому:

Что за Вождь лихо скачет сюда?

Что за Вождь лихо скачет сюда?

Я возьму свою мандолину,

Заиграю, как никогда!

И буду играть и петь, тра-ля-ля!

И буду играть и петь, тра-ля-ля,

Пока Вождь не услышит меня,

Пока Вождь не соскочит с коня

И со всеми здесь не запляшет!

И он пел так весело и задорно, что Вождь соскочил с коня и пустился в пляс вместе со всеми.

И все они плясали, плясали, кружились и кружились.

А Заяц все пел и играл на мандолине, играл и пел…

Но вот он решил, что жена его уже успела приготовить доло, что она все уже сделала. И он замолчал. Не слыша больше песенки, не слыша звуков мандолины, танцоры остановились и с удивлением уставились друг на друга.

Вождь вспомнил, что послал женщин за водой, чтобы приготовить доло. Он приказал женщинам набрать воду, скорее идти домой, скорее готовить доло. И они заспешили, заторопились. А когда все ушли, Заяц вылез из колодца и по кустам, чтобы никто не заметил, добежал до дома. И страшно обрадовался, когда увидел, что его жена успела за это время приготовить доло!

Он поставил кувшин-канари с доло себе на голову, велел жене взять такой же кувшин с доло, и они отправились к Вождю.

Представ перед Вождем, Заяц сказал:

– Вот мое доло, Вождь! Я не только обещал, но и сделал: мое доло готово, оно в этих кувшинах. А твое готово? Где оно?

Удивился Вождь. Начал спрашивать Зайца, как это он успел так быстро. И Заяц рассказал Вождю, как его женщины отправились за водой к колодцу, как они услышали песенку под мандолину и, вместо того чтобы набрать воды для доло, принялись плясать и прыгать, прыгать и плясать. Потому они и не успели приготовить доло.