Текст книги "Когда боги против (СИ)"

Автор книги: Наталья Бульба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3.

 Метрдотель подвел нас к столику. Верхняя веранда – над нами только небо, вьющиеся по тонким столбикам плети растений – призрачная преграда. Если не знать, что заграждающее поле выдержит столкновение с катером, острые ощущения гарантированы.

– Ты ведь не боишься высоты? – вроде как задумчиво поинтересовался Вацлав, отодвигая мне стул.

– Вот и проверим, – улыбнулась я ему, машинально отметив виднеющиеся вдали огни космопорта, зыбкие из-за расстояния, но вполне различимые. – Если что, будешь ловить.

Вацлав тему не поддержал, присев напротив, заметил:

– Я взял на себя смелость заказать закуски и вино. Если не угодил....

Хотелось продолжить: "Нажалуюсь папеньке", – но я еще помнила его слегка растерянный взгляд, когда мы с отцом подошли к ожидавшему меня на стоянке кару. Встретиться с ним Вацлав явно не рассчитывал.

– Главное, чтобы оказалось съедобно, – фыркнула я. – И никакой экзотической кухни!

– Я так и подумал, – вроде как, успокоившись, кивнул Дваржек. Замолчал, пока официант расставлял тарелки и разливал вино, когда тот отошел, продолжил: – Прекрасно выглядишь. Я тебя в первое мгновение даже не узнал. Утром была той самой Марией из Академии, а вечером....

– Не умеешь ты делать комплименты, – спряталась я за поднятым бокалом.

Когда-то он мне нравился, но... не получилось. Теперь я пыталась найти в своей душе отголоски того чувства и, что меня радовало, не находила. Не хотелось создавать сложности и себе, и... ему. Прошлое – прошлому.

– А ты все так же смущаешься, – парировал Вацлав, следуя моему примеру. – За встречу!

Я качнула головой.

– За то, чтобы мы всегда возвращались.

Дваржек, соглашаясь, сделал глоток. Посмаковал, оценивая, проглотив, поинтересовался, оставляя бокал в сторону.

– Старховский вариант?

У нас за родной порт поднимали третий тост.

– И их – тоже, – подтвердила я его предположение. – Про вояк не скажу, но в гражданском флоте на той стороне у многих встречала.

– Романтика, – чуть насмешливо протянул Вацлав, но вот грусть в его взгляде не сумел скрыть даже легкий сумрак.

– Работа, – поправила я его, придвигая к себе тарелку с закуской. Нашей, зерхановской, по которой я успела соскучиться. – Просто работа, Вацлав. Взяли груз, долетели, разгрузились, снова взяли груз.... Внутри сектора без сопровождения, в другой – с охранением. Если и есть чем гордиться, так кораблем. Эр четвертый, действительно, нечто непостижимое. Огромный, но удивительно чуткий. Мечта!

– Мне начинать завидовать? – поднял он взгляд от тарелки.

– Когда-то мы все завидовали тебе, – с намеком произнесла я.

– Романтика, – повторил Вацлав уже другим тоном. Подняв бокал, залпом допил вино. Заметив мое удивление, вздохнул: – Извини, выпивка не доставляет мне удовольствия, но так будет проще рассказывать. Не так больно.

– Я не заставляю, – протянула я к нему руку, положила свою ладонь поверх его, чуть сжала. – Не хочешь, не говори.

– Не хочу, – бросив взгляд на космопорт, ответил Вацлав, – но – надо. Надо мне самому. Если тебе не противно....

Приподняв бровь, недовольно качнула головой.

– Вацлав, мы с тобой – взрослые люди. Тебе – надо, мне – надо. Кто кроме таких же, как ты сам, сумеет услышать то, что нет сил произнести? Кто поймет, что стоит за самыми обычными словами? Так что давай, начинай, если, конечно, – усмехнулась я, – ты не привел меня сюда, чтобы произвести впечатление и очаровать?

– С последним я уже явно опоздал, – заметно успокоившись, отозвался он.

Теперь была моя очередь тяжело вздыхать. Кажется, о визите Карина на Зерхан было известно всем.

– А это откуда?

Ухмылка на лице Вацлава была довольной.

– Что ты! Для Зерхана такое событие....

– Ну, старх, ну и что?! – искренне возмутилась я. Нет, я понимала, что у Карина отец кто-то там, но какое это отношение должно иметь ко мне?

– Вот такой ты всегда и была, – не скрывая удовлетворения, отреагировал на мой выпад Вацлав. – Ни возраст, ни опыт, ни чины.... Нет в тебе, Мария Истомина, подобострастия....

– Это плохо? – чуть склонив голову, грозно поинтересовалась я, мысленно радуясь тому, что горечь ушла из глаз Дваржека.

– Это есть очень хорошо, – дурашливо ответил тот и, налив в себе в бокал на один глоток вина, взглядом показал на мой. – А вот теперь – за встречу.

Спорить было глупо, только поддержать.

С рассказом я Вацлава не торопила, придет момент, заговорит сам. Так и получилось, когда в ожидании горячего подняли третий тост: чтобы было куда возвращаться. Так он звучал уже по-нашему.

– Я попал не просто на изыскательский, а на "Стремительный" – группа первого прыжка, лидеры. Экипаж небольшой, на две вахты, плюс шестеро спецов. Ну и соответствующее оснащение. Чтобы оказаться среди них, пришлось еще и с технологиями геологоразведки ознакомиться. Техника – вслепую, на ощупь. Подстерегающие опасности – хребтом. Четыре месяца на полигоне и кроме навигации навскидку, сюрпризы за несколько шагов чувствовал.

– Серьезно, – уважительно кивнула я.

– Это не считая медицины, пилотирования и еще кучи всего, что вроде как навигатору совершенно ни к чему, – не без налета гордости добавил Вацлав. И даже улыбнулся... ненадолго. – Шесть стандартов пролетели, как один день. Где мы только не бывали! То по наводке – кто-то где-то на что-то наткнулся, то в свободном поиске. Но удача была на нашей стороне: два раза из трех мы возвращались с добычей. А один раз попали на туоран. Лучше бы не попадали. – Вздох был скорее угрюмым, чем тяжелым, но для выводов оказалось достаточно.

– СБешники замучили?

– Не то слово, – хмыкнул он. – Пока не убедились, что все, действительно, было чистой случайностью, не успокоились. А уж душу вытрясать они умеют. – Посмотрел на меня с грустью. – Похоже, вот они-то ветреную красавицу и спугнули.

– Это ты про удачу? – просто чтобы сбавить напряжение момента, уточнила я.

– Про нее, – кивнул Вацлав.

Бросил взгляд мне за спину. Я, машинально, оглянулась тоже.

Люди, люди.... Мужчины в строгих костюмах, женщины в вечерних платьях. Мы ничем не выделялись среди них, но были посторонними и на этом празднике жизни.

Впрочем, утверждать, что среди отдыхавших в ресторане не было таких же "залетных", как и мы, я бы не стала.

– Координаты того планетоида, перелопатив отчеты почти десятилетней давности, обнаружил помощник капитана.

Не дав ему продолжить, я показала на пустые бокалы. Пауза была слишком короткой, а прошлое стояло слишком близко, чтобы не сжимать горло памятью о себе.

Скорее пригубили, чем выпили, молча. Словно поминая тех, кто уже никогда не вернется. Друзья, знакомые, совершенно чужие люди.... Они были одними из нас и мы обязаны были их помнить. Чтобы кто-то помнил о нас, если уж совсем не повезет.

– Вышли мы точно к нему, несколько раз облетели, сканируя. Все, как было описано в полетном журнале. Окраина звездной системы, шарик, крутившийся по очень вытянутой орбите, два спутника, бегающие вокруг наперегонки. Атмосферы нет, температура на поверхности далеко в минус, сила тяжести в один и семь выше, чем на Земле. – Он просто говорил, не ожидая моей реакции. Сухие сводки под фанфары бьющего на виске пульса. – Отправили несколько ботов. Те вгрызлись насколько сумели, выдали графики. Ничего особо выдающегося, но кое-что из стратегического списка там присутствовало. Так что можно было считать полет оправданным.

– И вот тут-то все и началось, – протянула я, отвлекаясь на официанта, который принес горячее.

– Нет, – поправил меня Вацлав, когда мы остались одни. – Первые дней десять все было в порядке. Спустили модуль, развернули временную базу, установили технику, начали добычу. Работали в три смены, на борту оставался лишь необходимый минимум.

Приготовленное со специями мясо, завернутое в большие листья местного пряного перца, остывало. Есть, слушая его отрывистые фразы и видя за ними все, что происходило где-то там, в одном из районов нашего сектора, было невозможно.

– А на одиннадцатый день один из ботов выдал интересную кривую. Наш главный спец по минералам, когда увидел, едва не онемел. Он тогда долго объяснял, насколько редкая та штука, которую мы отыскали. Туоран по сравнению с ней был галькой под ногами. Все твердил, что найти этот кристалл в устойчивом состоянии практически невозможно.

– Вы туда и полезли, – вновь, как и в начале нашей беседы, положила я свою ладонь на его. Не сочувствуя или сопереживая – Вацлав в этом не нуждался, просто говоря, что это – наша жизнь.

– А ты бы не полезла? – поинтересовался Дваржек, давая понять, что правильно понял мой жест. Не поддержки – единства с ним. Не дожидаясь моего ответа, продолжил: – Я тогда даже не догадывался, что у слова "осторожность" может быть такая степень. Достать из каменного плена неровную горошину величиной с кулак, тут же поместить в специальный контейнер.... Лишний раз боясь вздохнуть, чтобы не дрогнула рука, чувствуя, как пот, с которым не справляется система жизнеобеспечения, течет по лицу под шлемом скафандра. И никаких роботов, все ручками, потому как у тех не хватало нежности.... А в голове лишь одна мысль, уже похожая на заклинание: только не уронить, только успеть убрать под защиту. – Он дернулся взять бокал, но я остановила. Сейчас я была рядом с ним, вот когда меня не будет.... – Облажался не я, геолог, работавший рядом. Я видел, что он устал, но тут сработал азарт. Еще один, еще.... Последнее, что помню – черную вспышку, словно рванула вселенская мгла. Очнулся уже здесь, на Зерхане. Он оказался ближе всего. От меня только выдающий бредовые картинки мозг – тело отказывалось подчиняться взбесившемуся разуму. – Вацлав поднял голову, посмотрел на меня. – Извини за подробности, но мочиться сам я начал только полгода назад. И то, благодаря твоему отцу. Остальные спасать меня отказались.

Он замолчал, словно говоря, что продолжения не будет. Да и нужно ли было оно, если все несказанное я и так знала.

Каким бы талантливым ни был мой отец, но без упертости Вацлава и его желания не только выжить, но и вернуться, у него бы ничего не получилось.

Улыбнувшись, убрала ладонь. Сама подняла бокал.

– За то, чтобы мы всегда возвращались.

И не важно, что за это мы с ним уже пили. Этот тост был достоин того, чтобы его повторить....

* * *

– Опять разговаривал с отцом? – Лаэрт Свонг остановился не дойдя одного шага до Карина.

Даже не видя его лица, Йорг мог с уверенностью сказать, что, то ли телохранитель, то ли все-таки друг, улыбался. Сохраняя невозмутимость, выглядя со стороны равнодушным, бесстрастным... даже капельку уставшим от суеты вокруг, но ловя отголоски малейшей опасности, которая могла бы им угрожать.

Для того чтобы стать верным императора, у того оказалось слишком много жизнелюбия, что не мешало ему быть серьезным профи, которого давно пытался заманить в свою контору его отец.

Пока удавалось договариваться лишь о разовых поручениях, таких, как сейчас, но тот надежды не терял.

– Это написано у меня на спине? – вяло поинтересовался Карин, даже не пытаясь понять, чем же себя выдал. Вроде и не забывал преподанные когда-то уроки, следуя им без малейшего контроля разума, который добавлял в любое действие едва заметной напряженности, но обмануть приятеля не смог.

– Он связывался со мной, – беззлобно хохотнул Лаэрт, словно догадался о невысказанных сомнениях Йорга. – Просил побеседовать с тобой еще раз.

– О чем? – Карин своих заблуждений не смущался – просто частный случай. Лаэрт его слишком хорошо знал, чтобы не ошибиться в выводах и без дополнительной информации. Когда-то это нервировало, теперь принимал, как должное. У каждого своя работа – в отличие от него, Лаэрт пилотировал лишь кары. Пусть и весьма неплохо, что стоило признать для вящей объективности. – Я своего решения не изменю. Можешь ему так и передать.

– Сдается мне, что каждый из вас говорит о своем, всего лишь не желая услышать другого. – В голосе Лаэрта послышались нотки раздраженности. Только дать понять, что посредником между отцом и сыном он никогда не выступал и начинать не собирался. – Будь ты старшим, вообще бы не спрашивали, а тут всего лишь просят подумать, прежде чем сделать.

– Я думал три стандарта.

– Но ему об этом не известно, ты же предпочитаешь молчать, – парировал Лаэрт, вставая рядом. На смотровой палубе оказалось немноголюдно – большинство пассажиров перебралось поближе к посадочным, будто это могло помочь покинуть корабль раньше, чем он пристыкуется к терминалу. Пресловутая человеческая логика и постоянное стремление вперед в попытке опередить само время. – Он тебя слишком любит, потому и потакает всем капризом.

– Это он так сказал? – не позволив себе даже тени насмешки, уточнил Карин. В отношениях с отцом у него было немало сложных моментов, что не мешало второму из четырех сыновей Ашана Йорга не только уважать того, но и любить.

– Нет, – наблюдая, как на большом экране все четче становятся контуры орбитального космопорта Земли, поправил Карина Лаэрт, – это я так вижу. Захотел в пилоты – получил. Захотел супертяж – держи супертяж. Захотел девушку....

– Знаешь, – Йорг чуть повернулся, чтобы не говорить с пустотой, – звучит несколько поверхностно, не находишь?!

Понимал, что приятель всего лишь подтрунивал, но на этот раз слова задевали что-то глубоко внутри, отдаваясь недовольством.

Они с отцом так и не приняли слов друг друга. Тот был в чем-то прав – их семья слишком на виду, чтобы совершать необдуманные поступки, но Карин никогда не давал повода считать себя легкомысленным, когда речь шла о чести рода или императора, которому служил старший Йорг. Потому и взвешивал все "за" и "против", потому и оттягивал с решением, проверяя свои чувства к девушке, которая занимала все его мысли. Потому и просил Лаэрта по своим каналам разузнать все о ней и ее родных, чтобы даже тень недостойного выбора не запятнала имени отца.

Найди Свонг хоть что-нибудь, он бы отступил, заставил себя смириться, но единственной виной Марии было ее подданство Галактическому Союзу.

– У господина советника по безопасности были на тебя далеко идущие планы, – заметил равнодушно Лаэрт, продолжая провоцировать Карина. Невинное развлечение, чтобы скрасить время ожидания.

– У господина советника по безопасности есть на тебя далеко идущие планы, – усмехнулся Карин, не лишая друга удовольствия, – но это не мешает тебе ему отказывать.

– Но я не его сын....

– Но ты – его племянник, которому он заменил отца, – вновь нашелся Карин.

– Хорошо, – согласился, теперь уже улыбаясь в открытую Лаэрт, – считаем, что я с тобой поговорил и убедился в серьезности намерений.

– Но с отцом мне все равно придется общаться самому.

Лаэрт чуть дернул ладонью, мол, это не он, а сам Карин так сказал.

А то Йорг не понимал, что в некоторых вопросах просто не может быть посредников. Вот только сказать ничего не успел.

Лаэрт вполне естественно отступил назад и в сторону, мгновенно определяя узел атаки. Вместо того чтобы усмехнуться – на пассажирском лайнере Карина им вряд ли могла грозить опасность, Карин чуть склонил голову, давая понять, что заметил человека, который направлялся к ним.

– Господин Карин Йорг? – Раздавшийся за спиной голос был до оскомины вежливым.

– Вы не ошиблись. Я – Карин Йорг. – Разворачивался он медленно, отмечая, что расслабленность Лаэрта перестала быть мнимой. Свонга присутствие рядом с ними мужчины в форме внутренней охраны, нисколько не беспокоило. – Слушаю вас.

– Прошу меня извинить, но вас просят пройти на служебную палубу. С вами хотят поговорить представители службы безопасности.

– Меня? – уточнил Карин, переглядываясь с Лаэртом.

– И господина Свонга, – правильно оценил их взгляды мужчина. – Позвольте вас сопроводить.

Дождавшись небрежного кивка вместо ответа, посыльный первым двинулся к выходу со смотровой площадки.

Идти далеко не пришлось, лифт для персонала на верхний уровень находился метрах в ста по правому коридору.

– Прошу вас, – приглашающим жестом указал на сканер-тамбур, когда они вышли из лифтовой кабины. – Нам сюда, – сдвинулся в сторону, когда остановились у створ двери, на информере которой на межгалактическом алым светилась надпись: "Дальняя связь. Код допуска – 2".

Вошел Карин первым, быстрым взглядом окинул отсек. Не профессионально, как сделал бы это Лаэрт, скорее с некоторым любопытством – сравнивая.

Восемь рабочих зон, шесть из них занято. Все под "колпаками", о предосторожностях здесь помнили.

– Господин Карин Йорг? – обернулся к ним мужчина в цивильном, до этого стоявший у одного из свободных терминалов. Представился: – Я – первый помощник капитана, Люсьен Девонски. – Не дожидаясь ответного приветствия, продолжил: – Мне приказано обеспечить максимально возможную конфиденциальность вашего разговора с офицером Штаба, курирующим безопасность вашего пребывания в Союзе.

– Ну, раз приказано.... – холодно отозвался Карин, поймав предупреждение Лаэрта, что передача сигнала на крейсер, которых сопровождал их лайнер до границы сектора, невозможна.

Впрочем, ничего удивительного в данном факте не было – служебный уровень, системы блокировки.

– Прошу вас, господин Йорг, – словно и не заметив тона, указал на кресло помощник капитана. Сам ввел команду с бокового дисплея, не только формируя вызов, но и активируя защитное поле, за которое и отступил, как только воздух зарябил, создавая вокруг кокон.

– Не нравится мне это, – склонившись, прошептал Свонг, наблюдая, как за рябью настроечной таблицы появляется лицо офицера.

– Мне – тоже, – выдохнул Карин, отметив сначала полковничьи нашивки и только затем оценив жесткий взгляд. Профессиональный....

Похоже, проблема с отцом оказалась не самой большой.

– Матюшин Сергей Эдуардович, полковник Штаба объединенного флота, – назвался мужчина, посмотрев сначала на Свонга и только затем обратив внимание на Карина. – Я – вестник не самых лучших новостей, господин Йорг. Сожалею.

– Мне трудно с вами согласиться, господин Матюшин, – скрывая озабоченность за пренебрежением, отозвался Карин. – Пока мне неизвестно, о чем идет речь....

Не закончил он сам, давая возможность продолжить собеседнику.

– Вы – прямолинейны, – с легким укором заметил Матюшин.

– Я предпочитаю ясность. – Любезной его улыбку трудно было бы назвать.

– Что ж, – словно бы вынужденно, согласился полковник, – давайте проясним. – Опять взгляд на Свонга, больше похожий на предупреждение, чем просто на интерес. – Вам придется задержаться на Земле, пока мы не проясним некоторые вопросы.

– Некоторые вопросы.... – протянул Карин, словно пробуя на вкус. – Меня в чем-то подозревают? – уточнил не без насмешки. – Надеюсь, не в контрабанде.

– Что вы! – с наигранным возмущением воскликнул Матюшин. – Подобная мысль даже никому в голову прийти не могла....

– Зная, кем является мой отец при императоре Индарсе – естественно, не могла, – отрезал Карин. – Вернемся к нашим проблемам. – На этот раз не дав полковнику произнести свою реплику, продолжил: – Насколько я помню, при оформлении моих документов о сложностях речи не шло.

– Это так, – не возразил Матюшин, – но... вы должны понимать, что Зерхан – пограничная планета Союза, что требует соблюдения определенных правил....

– О которых не было сказано ни слова, пока мы с моим другом не оказались на орбите Земли, – делая вид, что едва сдерживает гнев, произнес Карин, продолжая лихорадочно обдумывать сложившуюся ситуацию и не понимая ее.

Он, конечно, служил всего лишь пилотом, но имея такого отца, волей – не волей, но приходилось быть в курсе многих вещей, да и старший Йорг когда-то прочил ему будущее дипломата, вбивая некоторые истины с раннего детства. Вот только ни то, ни другое не помогало отыскать причины, которые могли бы помешать ему увидеться с Марией.

– Вы же понимаете, господин Йорг, все течет, все изменяется....

– Это – официальный запрет? – выступил вперед Свонг.

– Это – всего лишь небольшая задержка. – Матюшин "держал" лицо, но его недовольство было заметно тем, кто умел видеть.

Лаэрт – умел.

– Небольшая задержка? – с насмешкой уточнил Свонг. В отличие от Карина, который просто обязан был быть вежливым, он мог кое-что себе позволить. – Насколько мне известно, следующий лайнер вылетит на Зерхан только через двенадцать дней.

– Я сожалею, – протянул Матюшин. И даже развел руками, – но до выяснения всех обстоятельств.....

Карин поднялся не дослушав.

– Благодарю вас, господин полковник. Надеюсь, что пока будут выясняться эти самые обстоятельства, нам с моим спутником будут созданы соответствующие условия для пребывания на Земле.

– Об этом не беспокойтесь, – уже совершенно иным тоном произнес Матюшин. Покладистость старха его явно радовала. – Номера в лучшем отеле, культурная программа.... – Замолчал он сам, наткнувшись на брезгливый взгляд Карина. – Продолжим наш разговор на Земле, – закончил он и, не попрощавшись, отключился.

Карин и Лаэрт покинули узел связи в сопровождении того же посыльного, спустились на жилой уровень. Все это молча. Не столько опасаясь прослушки, сколько переваривая услышанное.

Первым заговорил Карин, как только вошли в апартаменты, которые делили на двоих.

– Мне придется поговорить с отцом....

– Придется, – улыбаясь, согласился Лаэрт. – Но только после того, как я поговорю с императором.

– А он-то тут причем? – удивился Карин, не совсем понимая, чему так радуется его друг.

– А ты думаешь, кто убедил грозного Ашана Йорга, что брак его второго сына с девушкой из Союза пойдет на пользу взаимоотношениям двух секторов.

Карину ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть. А он-то считал....

* * *

– Что было самым сложным? – Я попыталась найти ответ в бокале вина, но тот безмолвствовал, лишь играл отблесками живого огня на своих гранях. Свечи зажгли весьма своевременно, стало совсем темно. – Теперь уже и не знаю. Работа есть работа. – Подумала, глядя, как иронично кривятся его губы – Вацлав мне не верил. – Для стархов женщина на корабле, как вызов их устоям. Нельзя сказать, что ведут они себя при этом как ослепленные своей правотой фанатики, но определенное недоумение присутствовало, да и без брезгливости не обходилось, словно я была способна испачкать их своим присутствием рядом. А так, как и везде: там, где мужчине достаточно одного раза, чтобы показать себя, мне приходилось доказывать вновь и вновь. Сначала это вызывало внутренний протест, потом глухую ярость, затем стало привычным. – Опять замолчала. Не то, чтобы вспоминала, просто пережидала нахлынувшую волной тревогу. Так всегда было, когда речь заходила о том конвое. – Все изменилось после Штанмара. А я ведь даже не сразу заметила, продолжая в каждой фразе искать двойной смысл.

– Я тогда еще лежал бревном, реагируя скорее на знакомые слова, чем на смысл. Но про Шнанмар помню, названия этой планеты было слишком много вокруг. Информ-каналы, слухи, которыми делились, как великой тайной.... Было страшно?

Переход оказался неожиданным, застав меня врасплох. Пришлось лихорадочно собираться с мыслями. Сама себе я на этот вопрос предпочитала не отвечать, но отказать Вацлаву не могла.

– Страшно, – вырвалось у меня прежде, чем я сама осознала, что это – чистая правда. – Когда пришел приказ на конвой, капитан предложил всем женщинам остаться на Таркане. Я знала, никто бы не осудил, но....

Откинувшись на спинку стула, бросила взгляд на огни космопорта.

Что бы было куда возвращаться....

– Мы шли уравнителем – дополнительная ответственность. По нам держали скорость, по нам выверяли ордер. Мы несли не только самый тяжелый, но и самый важный груз: мощные установки по очистке воздуха и воды, мобильные госпитали. А еще, впервые в истории эр четвертого, на одной из грузовых палуб разместили людей. Несколько сотен тех, кому предстояло возвращать к жизни гибнущую планету.

– Работа.... – без малейшей насмешки произнес Дваржек, намекая на произнесенную мною ранее реплику. – Я бы назвал это подвигом.

– За подвиги кредиты не платят, – улыбнулась я, слегка сбавляя накал нашего разговора. – А нам заплатили, да еще как!

Вацлав тему не поддержал, продолжая смотреть на меня не то с любопытством, не то с удивлением.

– Я, когда начал более-менее соображать, пересмотрел все, что мог найти по тому конвою. Стычки с вольными, посадка на аварийный стол....

Вздохнув, качнула головой.

– Нашей главной задачей было не нервничать. – Заметив, что Вацлав не совсем понимает, о чем именно я говорила, продолжила: – Не знаю, как на остальных грузовых, но мы шли с отключенными внешними экранами, на одних сканерах. Выскочили из прыжка, получили новые координаты, рассчитали курс, сверили с контрольным, и... вперед, до следующего прокола. Только по переговорам и догадывались, что за свистопляска творилась вокруг. Когда вернулись, смотрели уже в записи. Я потом с месяц просыпалась от собственного крика.

Я не обманывала его – так все и было, если только не договаривала. Не нужно видеть и слышать, достаточно понимать, что ты – лакомый приз, за который вольные готовы сражаться, несмотря даже на соотношение сил не в их пользу. Что ты – надежда для тех, кто лишился всего, оставшись на границе между жизнью и смертью. Что твоя усталость – не оправдание для ошибки, что твой страх – не повод для слабости, что слово "невозможно" должно быть вычеркнуто из лексикона и заменено на другое: надо. Как, через что, какой ценой.... Это никого не интересовало: надо и... все!

– Хорошо, – не согласился, но вроде как принял Вацлав, – а посадка?

–А пойдем, потанцуем, – предложила я, радуясь тому, как очень вовремя заиграла новая мелодия. – А то пригласил на свидание....

Дваржек, улыбаясь, поднялся. Подошел, протянул руку, помогая подняться.

– Прости, я ведь забыл, что ты пока еще не чужая невеста....

Говорить ему, что в жизни чего только не бывает, я не стала – Вацлав об этом и сам знал, а за пять дней до появления Карина многое могло произойти. Оставался лишь вопрос: хотела ли я этого?

Вел Дваржек легко и непринужденно, это если не замечать "застывающего" время от времени взгляда и прикушенной губы. Отец предупредил, чтобы я не вздумала жалеть бывшего сокурсника – все функции организма восстановились полностью, теперь требовалась лишь постоянная тренировка, чтобы вернуть "естественность" приобретенным ранее навыкам, но я бы не стала этого делать и без предупреждения. В Дваржеке всегда присутствовала та сила, которая помогала ему идти вперед, последний его полет этого не изменил.

– А ведь я подумаю над твоим предложением, – во время очередного па прошептала я ему на ухо.

– Это ты о чем? – не сразу понял он, вырываясь из плена контроля над собственным телом. Что порадовало, это не нарушило плавности его движений, словно подтверждая слова отца об осознанных страхах, которые стопорили процесс его выздоровления.

– О чужой невесте, – хмыкнула я, подмигнув. – В пору ревновать. На тебя так заинтересованно смотрят....

– Решила смутить? – теперь уже наклонился Вацлав, что не помешало мне заметить его метнувшийся по сторонам взгляд.

Мысль познакомить его с Лерой мелькнула и... не пропала. Разница в возрасте не проблема, а если они понравятся друг другу, то за бывшего сокурсника можно больше не беспокоиться. Моя средненькая вполне способна заставить окончательно забыть об уходящих в прошлое проблемах и начать все с чистого листа.

– Скорее, возмутиться, – улыбнулась я, отвечая на его улыбку. – Им стоило заметить, что ты пришел не один.

– Или еще одна попытка уйти от заданного мною вопроса, – словно и не услышав меня, продолжил Вацлав, заставив меня напрячься.

Дваржен был прав. Как ему требовалось выговориться, так и мне было необходимо закончить рассказ, освободившись от своего, занозой сидевшего в душе.

Остановился он сразу, как только ощутил сковавшее меня напряжение:

– Хочешь, уйдем отсюда?

– Хочу, – выскользнула я из его объятия и направилась к выходу. Еще в начале ужина Вацлав ввел код своей карточки, укоризненным взглядом ответив на мое предложение разделить затраты по-честному.

В лифт мы вошли уже вместе, из двух предпочтя тот, что скользил снаружи здания.

– Все было настолько тяжело.... – понимающе произнес Дваржек, накинув мне на плечи летний плащ, за которым успел вернуться к столику.

– Они умирали до нас, и при нас – тоже, – выдохнула я, продолжая обманывать саму себя. – В госпитале, который развернули на одной из палуб. В катерах, которые не успевали переправлять к нам самых тяжелых. Трупы обрабатывали специальным составом и укладывали в мешках в полукилометре от посадочного стола, ставшего центром миссии спасателей. С противоположной стороны выставили походные кухни, справа и слева от них – эвакуационные пункты. Первичный медицинский осмотр, универсальные боты и дальше, по временным лагерям. И все это на наших глазах.

Я стояла, прижавшись лбом к прохладному пластику. Не замечая цветных огней, видя лишь картины, что подкидывала услужливая память. Прожектора; тьма за границами света; люди, на лицах которых оставило свой след отчаяние; дети... способные продолжать играть даже в тех страшных условиях....

–За последние девяносто лет, это второй случай падения крупного астероида на населенную планету, – вырывая меня из тех дней, слишком спокойно, чтобы это было правдой, произнес Вацлав. Коснулся плеча, потянул за собой, выводя из остановившейся кабины. – И первый, когда другие сектора откликнулись на чужую беду, предложив безвозмездную помощь.

– Это ты к чему? – уточнила я у Вацлава, благодаря его своевременному вмешательству не столкнувшись с шедшей навстречу парочкой. Эти были слишком навеселе, чтобы замечать кого-либо вокруг себя.

– К тому, – не заставил ждать ответа Дваржек, продолжая обнимать меня за плечи, – что этот мир медленно, но меняется. И ты должна гордиться тем, что принимала участие в этих изменениях, кому-то успев спасти жизнь, а кому-то просто дав надежду, что если когда-нибудь и где-нибудь....

–Только не это! – судорожно вырвалось у меня.

– Только не это, – тихо повторил за мной Вацлав, потом, развернув к себе, заманчиво предложил: – А пойдем на башню, смотреть на звезды?

Двухсотметровая стела со смотровой площадкой, прикрытой сетчатым куполом.... Ночью туда забирались только сумасшедшие вроде нас. Но... это было так соблазнительно....

– А пойдем, – тряхнула я головой, чувствуя, как уходит из сердца тяжесть. Навсегда? Это было уже не важно, потому что Дваржеку удалось произнести те слова, которые не смогли подобрать старховские психологи.

Я была среди тех, кто добавил этому миру надежды....