Текст книги "Когда боги против (СИ)"

Автор книги: Наталья Бульба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Расчет прокола в системе. Жду подтверждения....

– Принято, – добродушно хмыкнул Ен, словно говоря, что ничего другого и не ожидал. – Курс подтверждаю. Готовность к прыжку....

* * *

– Нет! – задыхаясь, откинулась я на спинку ложемента, вырывая себя из действительности, которой уже давно не существовало. – Нет!

Попытка вскочить закончилась толчком, который отбросил меня назад.

– Никогда, – медленно, начал Ильдар, склонившись надо мной, – не смей мне перечить....

Лучше бы он закричал. Мне бы не было так страшно....

Глава 3.

  – Карин.... – Лаэрт осторожно тронул друга за плечо. Йорг не шевельнулся, продолжая смотреть на воду с того самого мола, куда они хотели прийти вместе с Марией, лишь протяжно вздохнул, словно заставляя себя вырваться из несбывшихся надежд.

Все было настолько близко....

– Карин.... – повторил Свонг уже более настойчиво. Их ждали.... Не сказать, что они не могли позволить себе задержаться еще на несколько минут, но Лаэрт видел, как все дальше "уходил" его брат.

Тоска.... Она брала над ним вверх.

– Это еще не конец, – словно подслушав мысли Лаэрта и опровергая их, прошептал Карин. Стер с лица влагу. То ли брызги от разбивающихся о каменную стрелу волн, то ли... все-таки слезы. – Она обещала дождаться.... – Когда он повернулся к стоявшему за спиной Свонгу, его лицо было спокойным. – Ты пойдешь со мной?

Их судьбу решила случайность. Группа капитана третьего ранга Шаевского шла по следу вольных, практически догнав, когда желание Марии снизить опасность для остальных, заставило Свонга принять решение разделиться, и спуститься вместе со Стасом и Лорой вниз. Команда СБешников последовала за ними, ориентируясь на блокиратор младшей Истоминой, служивший им опознавателем. Тот, что был надет на Марии, к этому моменту уже не действовал, "забитый" ботом.

Несколько минут.... Всего лишь несколько минут....

–Ты в этом сомневаешься? – попытался усмехнуться Лаэрт, но наткнувшись на застывшие, мертвые глаза брата, просто отступил в сторону, пропуская его вперед.

Вари удалось вытащить Карина на поверхность. Впрочем, когда действие парализатора сошло на нет, Йорг хоть и медленно – остаточные явления, но шел сам. Броситься назад он даже не пытался. Выручать Марию было уже поздно.

– Правительство Союза передало благодарность императору Индарсу за помощь в спасении дочери адмирала Соболева, – произнес Свонг вместо ответа. – Сам адмирал....

– Принеси им всем мои извинения, но я намерен покинуть Зерхан сразу после встречи с родителями Марии. – Несколько шагов он сделал молча, и только после этого добавил: – Если это возможно.

– Погранцы готовы предоставить курьерский крейсер, он доставит нас на Землю. А там уже подойдет и наш....

Комментировать подобную услужливость Карин не стал, хотя и мог. Несмотря на все заверения, их с Лаэртом присутствие на планете было нежелательным. Они уже стали ненужными свидетелями не только предательства некоторых, весьма высокопоставленных лиц, но и неспособности системы, призванной защищать, адекватно справиться со сложившейся ситуацией. Но ведь не зря он сказал, что это еще не конец. Для всех.... Теперь начинался этап поиска виновных, и Йорг вполне мог оказаться в роли... обвинителя. Статус и доля участия вполне позволяли.

 – Отец торопит? – скривился Карин, невольно ускоряя шаг. Боль никуда не ушла, но в душе крепла уверенность, что еще возможно все изменить.

– Опасается твоих неосмотрительных действий, – не стал скрывать от него Лаэрт высказанного в разговоре с ним старшим Йоргом беспокойства.

– Считает, что я окончательно забыл уроки дипломатии, преподанные им? – В голосе Йорга появился сарказм, но продолжил он уже другим тоном. – Правильно опасается. Будь мы дома....

Он не закончил, но Лаэрт и так догадывался, о чем тот предпочел промолчать. Будь они дома....

Говорить о том, что подобного у них случиться не могло, ни один не стал. Как ни паскудно, но... могло. Стабильно противостоять самаринянам были способны лишь скайлы, да демоны. Для представителей остальных рас встреча со жрецом уровня Римана Исхантеля, заканчивалась одинаково – полным подчинением, если таковым являлось его желание.

Другой вопрос, что со стархами те бы не стали связываться. Император Индарс на удар отвечал немедленным ударом.

Разговор затих сам собой, да и присутствие Алина Мареску, который исполнял роль их сопровождающего, не способствовало беседе, но с каждой уходящей минутой молчание все меньше отдавало обреченностью. Решение было принято, хоть еще и не озвучено.

Впрочем, двоим из трех слова были ни к чему.

– К Истоминым? – обернулся Алин, когда кар влился в транспортный поток... приходящего в себя города.

Лаэрт бросил быстрый взгляд на Карина, откинувшегося на спинку сиденья. Глаза закрыты, скулы четко очерчены....

 Мелькнувшая в голове мысль отдавала горечью... его друг уже никогда не будет таким, как до Зерхана. Даже если вновь научится улыбаться.

– Да, – подтвердил Свонг, оберегая не покой брата – возможность остаться наедине со своим горем. Он знал – Карин оправится, стремление к жизни возьмет свое, но... сейчас он имел право на то, чтобы разъедавшая его душу боль добралась до силы, что позволит ему сделать первый шаг, выбираясь из паутины отчаяния.

– Только сначала в цветочный магазин и... – Карин глаз не открыл, но губы дернулись... намекая на улыбку, – к ювелиру.

– К ювелиру? – нахмурился Лаэрт, понимая, что чего-то не понимает. Ладно, цветы, но....

– Там будет Лора, – тяжело вздохнув, с грустной усмешкой посмотрел на него Йорга. – Тебе стоит сделать предложение по всем правилам, если не хочешь ее потерять.

– Вот это поворот! – довольно хмыкнул Алин, набирая что-то на пульте. – Неплохой ход.

Лаэрт был с Мареску согласен. Почти....

– Сейчас не время, – качнул он головой. – Лора вряд ли пришла в себя после всего. Потерять не только сестру, но и семью....

– Время для этого может и не наступить, – жестко перебил его Карин. – Этот мир не всегда благоволит к влюбленным.

– Боюсь, что адмирал Соболев будет не так уж и доволен моей инициативой, – зашел Свонг с другой стороны. Спорить он не хотел – и сам был бы рад опуститься перед Лорой на одно колено, протянув на ладони нераскрывшийся бутон и кольцо, как символ непорочности и крепости своих намерений, но....

Не они принесли Истоминым горе, но они стали его символом.

– Мне поинтересоваться, – прищурился Карин, – с каких это пор ты начал бояться, или напомнить, что помолвка – не свадьба? Первое обязывает тебя, но не Лору или ее отца, а вот второе.... На второе, тут ты прав, Соболев пока точно не пойдет. И не он один.

– Похоже, кое что я успел пропустить, – буркнул себе под нос Лаэрт, но на вопросительный взгляд обернувшегося Алина кивнул. В цветочный и... к ювелиру.

Ни там, ни там, они не задержались.

К дому Марии добирались на подземке – кар оставили на стоянке, хоть могли и нарушить установленное для этого района правило. Машина принадлежала службе розыска, имела допуск в зону. Но Алин настаивать на использовании привилегий не стал, догадываясь, что сейчас творилось в душе у его спутников. Вари рассказывала....

Он и сам видел, чего стоили этим двоим последние дни.

Первой их появление (если не считать многочисленной охраны, которая даже не пыталась не афишировать свое присутствие) заметила Лора. Выскочила из дома, замерла на крыльце....

Темно-русые волосы собраны в два хвостика, в широко раскрытых глазах напополам надежды и... неверия....

Лаэрт невольно сглотнул. Внешняя хрупкость девушки больше не обманывала. Тот час на нижнем ярусе коллектора, почти в полной темноте – два глимера из трех сдохли раньше, чем они прошли четверть пути, вдыхая токсичную дрянь, не догадываясь, что помощь уже совсем близка, окончательно избавил ее от беспечности юности, заставив повзрослеть раньше времени.

Наверное, с точки зрения жизни это было правильно – слабым не осилить пути, но не слишком ли жестоким оказался урок?!

Увы, ответить на этот вопрос он не мог. Ни себе, ни... ей.

Заметив едва заметное замешательство друга, Карин мимоходом коснулся его руки, требуя остаться с Лорой, и вошел в дом.

Шесть дней.... Почти что вечность.

– Элена, Максим... – остановившись на пороге гостиной, где их ждали, приветствовал он родителей Марии. Леты с ними не было, как и Вацлава. Возможно, и к лучшему. – Господин адмирал, – повернулся на мгновение к Соболеву, стоявшему чуть в стороне. Не столько по необходимости – они беседовали несколько часов назад, сколько давая Истоминым возможность собраться с духом.

Знать о встрече и увидеть их вновь....

Обстоятельства оставляли им мало шансов, но будь на их месте его мать и отец, вполне могли указать на дверь. Мужчина, не сумевший защитить женщину, не достоин чести.

– Карин!

От его внимание не ускользнуло, как шевельнулась Элена, освобождаясь от опеки мужа – тот, поддерживая, прижимал ее к себе.

– Элена! – развернувшись, Йорг сделал шаг и, опустившись перед ней на колени, склонил голову. – Я обещал ее сберечь....

Что мог он еще сказать?! Как объяснить то, чему не находил оправдания в своей душе?! Как дать надежду, которая пока еще лишь слабо брезжила, не торопясь стать путеводной звездой?

– Ты сделал больше, чем мог, – хрипло произнесла она, подходя ближе и проводя рукой по его волосам. Нежно, словно пыталась утешить.... – Больше, чем мог... – повторила, тверже. Не утешая, не оправдывая... пытаясь поставить точку там, где для него оставалось многоточие.

– Это еще не конец, – выдохнул он, прижав ее ладонь к своему лицу. Слова достойные стать молитвой. – Еще не конец....

– Император Индарс намерен сделать все возможное, чтобы возлюбленная его подданного вернулась домой, – довольно жестко произнес с порога появившийся вместе с Лорой Лаэрт, потом замялся, переглянулся с девушкой, которая тут же, зардевшись, опустила взгляд. – Госпожа Элена, – продолжил он более мягко и осторожно, – я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, но... – он чуть смутился, тут же став похожим на проказливого мальчишку, – я просил у Лоры ее руки и... она дала свое согласие. Пока лишь стать моей невестой, но... – теперь на его лице была заметна непреклонная уверенность, что все будет именно так, как он и сказал, – я намерен добиться большего. – Пожал плечами, словно говоря, мол, так получилось. – Простите, господин адмирал....

Карину оставалось только обреченно вздохнуть. Лаэрт, как это бывало уже не раз, выслушал его и сделал все по-своему.

И, как это бывало уже не раз, выиграл. На лице Элены появилась пусть и едва заметная, но улыбка.

Жизнь продолжалась, беря свое....

* * *

Последнее, что я помнила – свое: "Нет!" и его глаза, в которых не было ни равнодушия, ни гнева – я посмела проявить свой гонор в присутствии посторонних. Лишь интерес.

Следующее, что было воспринято вернувшимся сознанием – я лежала на кровати в комнате, которую мне предоставил Ильдар, а рядом, на стуле, понурив голову, сидел Дамир. Сначала даже показалось, будто дремлет, но его движение ко мне было настолько стремительным, что сомнений не оставалось – интасси присматривал за мной.

Мою попытку приподняться он пресек осторожно, но настойчиво, вернув меня на подушку. Впрочем, мог и не стараться, слабость была такой, что не удалось поднять и голову.

– Что со мной? – хрипло вздохнув, уточнила я.

Вместо ответа Дамир пожал плечами. Лицо исказила кривая улыбка, в глазах была грусть.

– Извини, – коря себя за бестактность, прошептала я чуть слышно. Протянула руку, только и успев, что чуть коснуться его пальцев. На большее сил уже не хватило.

Он не дернулся, но медленно, словно говоря, что делает это против своего желания, сдвинулся, увеличив расстояние между нами.

Еще один запрет....

– И что дальше? – полюбопытствовала я, спустя несколько минут, в течение которых он продолжал стоять изваянием, а я – наблюдать за ним, осознавая всю нетривиальность ситуации. Естественные нужды организма никто не отменял, но о том, чтобы добраться до гигиенической комнаты в подобном состоянии и думать не стоило. Рассчитывать же на помощь....

Кого? Дамира?!

– А дальше? – влетевший в комнату Ильдар был похож на ураган. Рывки, изломанные линии, дерганные жесты.... Его можно было раскладывать на эмоции, наличие которых он отвергал. – Свободен! – бросил он Дамиру, сумев буквально просочиться между интасси и кроватью, ничего и никого не задев.

Откинул тонкое покрывало, которым я была укрыта, бесцеремонно перевернул на бок, задрав рубашку, прислонил к спине под лопаткой что-то прохладное. Боль, пронзившая позвоночник, отдалась в каждом нерве, через мгновение сменившись приятным теплом.

– Я ведь тебя просил сдерживать свои чувства, – довольно безразлично произнес он, уложив меня обратно.

– А мы можем поговорить об этом позже? – спросила я, понимая, что следующая фраза, которую я произнесу, будет весьма неприличной. Как оказалось, в положении пленницы были и иные проблемы, кроме тех, с которыми я уже столкнулась.

– Позже? – задумчиво посмотрев на меня, переспросил Ильдар. – Ну да, конечно, – как-то невпопад продолжил он и... легко поднял меня на руки. – Я тебя отнесу....

– Нет... – попыталась отстраниться от Ильдара, но не зря я сравнила его появление с ураганом.... Моих усилий он словно и не заметил. Единственный результат – сброшенный плащ, фиксатора которого я случайно коснулась.

Остановился жрец уже у панели, отделявший гигиенический сектор от остального помещения, поставил меня на ноги поближе к переборке, ничуть не возражая, когда я к ней прислонилась:

– Дальше справишься сама, поддержку я тебе вколол. И... – он нахмурился, но я могла поклясться, что его глаза улыбались, – тебе не стоит так часто говорить мне "нет". Даже такой выбор, как этот, – он кивнул на кабинку, уже успевшую стать для меня мечтой, – требуется заслужить.

Разглагольствовать и дальше он не стал, просто отвернулся и отошел на пару шагов, позволяя мне действовать самостоятельно.

Не знаю, насколько мне должна была помочь поддержка, но без собственного самолюбия я бы точно не справилась. Когда не столько выходила, сколько выползала из закутка, ноги уже цеплялись одна за другую.

– И опять сама... – подхватывая буквально у самого пола, буркнул Ильдар мне прямо в ухо. Я случайно дернулась, губы мазнули по коже....

– Что со мной? – чтобы заглушить невольный стон, вызванный этим прикосновением, глухо спросила я.

– Что с тобой? – Ильдар словно взялся меня довести, начиная каждую свою фразу с моего же вопроса. – Ты решила, что способна сопротивляться наказанию, – все-таки снизошел жрец до ответа, пристроив меня на кровати и присев на тот самый стул, с которого за мной присматривал Дамир. Плащ продолжал лежать на полу.

Белым на черном.

– Это я помню, – пошевелилась я, пытаясь устроиться поудобнее, но, наткнувшись на плотоядный взгляд Ильдара движения не закончила, так и замерев в нелепой позе. – Нет! – на чистых инстинктах отшатнулась я, заметив, как он начинает подниматься. О его предупреждении я успела забыть.

– Дамир! – вместо того чтобы оборвать меня, крикнул Ильдар. Когда мужчина появился в комнате – не менее быстро, чем до этого жрец, добавил: – Принеси хот. – Заметив, что мой страх начал напоминать панику, усмехнулся: – Будем возвращать тебя в мир живых.

– Чтобы потом опять отправить в преисподнюю? – выдохнула я. Чем дальше, тем сильнее Ильдар меня пугал. Непредсказуемостью....

– У нас говорят – лишить будущего, – поправил он меня, подходя вплотную к самой кровати. – У тебя вместо дара – упрямство, но в нем ты вполне способна составить конкуренцию даже мне. – Ильдар смотрел не на меня, куда-то в сторону, но я не сомневалась, что он не пропустил ни дрожания ресниц, ни того, насколько судорожно сжаты у меня кулаки. – Тебе повезло, что я способен остановиться и когда выхожу за грань, а то бы сейчас пришлось списывать на издержки операции.

– Мне? – стараясь не встречаться с ним взглядом, уточнила я. – А вам?

Ответить он не успел – вернулся Дамир. Впрочем, задержись интасси еще, сомневаюсь, что Ильдар и в этом случае расщедрился бы на откровения.

 – Раздевайся,– потребовал он, через голову стягивая с себя тунику.

– Нет! – сглотнула я вставший в горле ком. Я, конечно, понимала, что рано или поздно подобное должно было произойти, но.... Разве можно подготовиться к насилию?!

– Она абсолютно не воспринимает моих предупреждений, – "пожаловался" Ильдар продолжавшему изображать из себя часть интерьера Дамиру. То, что он стоит перед нами с обнаженным торсом его нисколько не смущало. – Сними рубашку и брюки, – обратился он уже ко мне. – У меня нет желания каждый раз, когда тебе потребуется отправиться по нужде, носить тебя на руках.

– Я могу сама....

– Вот об этом я и говорил, – рывком уложив меня поверх покрывала, пробурчал он. Моя попытка сопротивляться на фоне его безграничного спокойствия выглядела совершенно смешной. Еще бы понять, откуда возникло ощущения, что его полностью устраивает происходящее. – Лежи! – уже жестче потребовал он, когда я вновь попыталась дернуться.

Сам расстегнул фиксаторы моей рубашки, ворочая меня, как куклу, снял, отбросив на стул. Туда же отправил плотный корсет, который здесь являлся обязательной частью нижнего белья. Столь же решительно обошелся и с брюками.

– Переворачивайся на живот, руки под голову, в замок, – потребовал он, оборачиваясь к Дамиру. – Хот.

На этот раз спорить я не стала, но успела заметить, как интасси подал Ильдару резную каменную чашу, прикрытую тканью.

– Мозг разумных вполне успешно защищается он ментальных ударов, успев за время эволюции приспособиться к подобным поединкам.

Он медленно выдохнул, потирая ладони друг о друга. Положил их мне на затылок, чуть вдавив в кожу. Я непроизвольно зажмурилась и вдохнула. Аромат, ворвавшийся в ноздри, был тяжелым и тягучим, тут же затуманив сознание.

Ладони медленно поползли вниз.... Шея, плечи, спина... ниже, ниже, пока пальцы не тронули ступни, мягко огладив их. Как я не пыталась контролировать собственное тело, но в этот момент догнавшая его руки жаркая волна заставила опасть, буквально распластавшись по постели.

– А вот спинной мозг в их паре выступает предателем. Его роль до сих пор сильно недооценивают, а, тем не менее, путь к разуму для ментата открывает именно он.

Слова Ильдара доносились как будто издалека, а вот каждое движение рук было четко осязаемым. Легкие прикосновения сменяли более жесткие, ладони поглаживали мышцы, пытались пробраться под них, с нежностью ласкали позвонки, выстукивали по коже незнакомую, но такую волнующую мелодию.

– Но твой оказался сродни тебе, такой же упертый. Вместо того чтобы позволить своей хозяйке просто погрузиться в воды иллюзий, захлебнуться ими, сыграл роль блока, приняв удар на себя.

– Зачем вы говорите мне об этом? – с трудом заставляя себя ворочать языком, спросила я. Несмотря на расслабленность, я могла понять, что его речь вряд ли является простой блажью.

Ответил он не сразу.

Одна ладонь Ильдара замерла на крестце, не только согревая его теплом, но и разминая движениями, которые напомнили мне о знаке бесконечности, вторая двигалась вдоль позвоночника, то замирая на миг, то начиная вырисовывать на спине замысловатые узоры.

И мое тело отвечало ему... спокойствием, доверием, разгорающимся внизу живота желанием....

– Нет! – вскинулась я. Все, что он делал, было обманом....

– А я уж подумал, – хмыкнул он, укладывая меня обратно, – что совсем бесчувственная.... – Потом продолжил уже без сарказма: – Для защиты он использовал аварийные резервы, если их не восстановить в кратчайшие сроки, о возможности заиметь когда-нибудь своих детей, можно забыть.

– Своих детей.... – прошептала я, вжимаясь лицом в скрещенные ладони. Хотелось выть, но... смысла в этом не было.

– А рассказывал я тебе об этом, – закончил он, накрывая меня вытянутым из-под меня покрывалом и присаживаясь на корточки рядом с кроватью. Похоже, хотел оценить мою реакцию, – чтобы ты знала: из калейдоскопа иллюзий я тебя выведу, даже если ты в них окончательно заблудишься. А вот если ты себя выжжешь, что едва не сделала, выплеснув на меня всю свою ярость, то помочь тебе уже никто не сумеет.

Странно, но в это мгновение мне показалось, что Ильдар искренне сожалеет о случившемся. Впрочем, это тоже могло быть иллюзией....

* * *

Корабельную ночь я прометалась, иногда доходя до того, что не различала, где реальность, а где... мой бред. Тело пылало огнем, кожа была чувствительной настолько, что даже прикосновение воздуха к ней вызывало болезненные спазмы.

Стараясь лишний раз не дышать, не говоря уже о том, чтобы шевельнуться, я то проваливалась в разноцветное забытье, из которого всплывали лица тех, кого оставила на Зерхане, то возвращалась обратно и, приоткрывая глаза, чтобы зацепиться взглядом за что-нибудь, способное стать опорой восприятию, видела его.

И каждый раз он стоял у моей кровати, глядя на меня и шепча что-то, с трудом различимое....

Очередной исключением не стал. Все та же застывшая фигура, все то же монотонное бурчание себе под нос. Вот только я расслышала... четко и ясно:

 
Спи, малыш, усни котёнок,
Сладких снов тебе, зайчонок.
Мой игривый колокольчик,
Непоседливый звоночек,
Ночь укроет одеялом,
Всё укутает туманом.
 

– Мама.... – Стон вырвался помимо моего желания – показывать свою слабость перед ним мне не хотелось.

– Спи, – склонился он ко мне, ладонь замерла у лица, но прикоснулся он ко мне или нет, я так и не узнала. Словно именно этого приказа и не хватало, чтобы преследующие меня образы отступили, и я смогла спокойно уснуть.

Проснулась я, чувствуя себя бодрой и... голодной.

Приподнялась на локте, осмотрелась, в ожидании очередного сюрприза. Что ж... не ошиблась – в комнате никого не было. Накрытый к завтраку (корабельное время соответствовало) стол, лежавший на стуле... планшет и никого.

Посчитав, что подобное недоразумение долго не продлится, я решила воспользоваться предоставленной видимостью свободы. Утренние процедуры много времени не заняли, еще одна привычка, выработанная за время службы – быть готовой ко всему.

В гигиеническом отсеке на небольшой кушетке лежали темные, почти черные брючки и такого же оттенка плотная туника. Танкетки стояли рядом.... И ведь не расценить, как заботу, Дамир тоже носил черное.... Больше на корабле в этой цветовой гамме я никого не видела.

Махнув рукой и на это, быстро переоделась. Ткань была мягкой, крой – удобным, если абстрагироваться от всего остального, то обходилось без неприятных ощущений. Для моего случая этого было уже много.

Выбор между едой и планшетом оказался мучительным. Есть хотелось так, что даже взгляд в сторону стола вызывал урчание в желудке, но, по-видимому, в оценке моей упертости Ильдар не ошибся. Заткнув зов плоти я, прихватив планшет, вернулась к кровати. Присев, провела ладонью по блокиратору. В то, что появившийся у меня гаджет стал результатом чьей-то забывчивости, мысли даже не возникло. С установленным младшим Исхантелем порядком я была уже знакома, ничего подобного там не предусматривалось.

Доказательством моей версии стал оживший дисплей. Тут же в верхнем углу экрана вспыхнул символ контроля, но, продолжая удерживать меня в границах сделанных предположений, доступ мне не ограничили.

Догадываясь, что ничем хорошим мое самовольство не закончится, я тронула значок выхода на внешние каналы связи. Соединение установилось раньше, чем я успела засомневаться в успехе. Радоваться этому факту я не торопилась, пока я не сделала ничего, к чему бы меня не подтолкнул Ильдар.

Из списка информ-агенств, подключиться удалось только к Союзным, сектор Самаринии остался недоступен.

Отбросив мысль о том, что лучше бы мне не совать свой нос, куда не следует, набрала имя Элизабет Мирайя. Я не забыла ее обещания, рассказать обо всем, что творилось на Зерхане. И хотя прозвучало оно в связи со смертью дочери губернатора, как мне казалось, своей актуальности не потеряло.

С местом, где искать информацию, я не ошиблась, достаточно было взглянуть на список статей и краткие анонсы к ним. Впрочем, могло хватить и статистики посещений – они зашкаливали. И над всем этим огромный заголовок, заставляющий стискивать зубы: "Зерхановский апокалипсис".

А взгляд уже метался по строкам, вырывая из контекста цифры, имена, названия районов....

Мне трудно было предположить, чего добивался Ильдар, но лишить меня опоры ему точно удалось.

* * *

Тысячи....

Погибшие, пропавшие без вести....

Служба порядка, национальная гвардия, погранцы, сводная группа контрразведки, военной разведки и службы безопасности....

На орбиту Зерхана вышел флагман ударной армады адмирала Соболева....

По непроверенным данным, среди девушек, отобранных к вывозу, находилась и его дочь....

Эклис Самаринии принес официальные извинения в связи с действиями главы дипломатической миссии Римана Исхантеля, реализовывавшего собственный план дестабилизации отношений между секторами....

Дипломат Самаринии заключен под стражу....

В списке похищенных более трехсот имен, правительство Союза заявило протест....

Среди тех, чья судьба неизвестна, невеста сына советника императора Индарса....

Император стархов рассматривает возможность применения к Самаринии превентивных мер....

Стархи вводят в отношении Самаринии торговое эмбарго....

Близкий к правительству Союза источник сообщает, что все заключенные с соседним сектором соглашения будут выполнены в полном объеме....

* * *

В привычном для меня мире уже зияла огромная трещина, теперь же от него остались лишь звонкие осколки.

– Они на моем корабле.

Полный безразличия голос вырвал из состояния прострации, в котором я пребывала, все понимая, но никак не находя ответа на один, весьма простой вопрос: "Зачем?!"

Ради чего все то, что произошло на моей родной планете? Ради чего смерть, боль, насилие? Ради чего были эти три дня, унесшие так много жизней?

Ради удовлетворения чьих-то амбиций?! Уверенности в собственной вседозволенности?

В чем глубокий смысл, оправдывающий кровь, затопившую улицы Анеме? В стремлении выстроить свою систему ценностей, в которых чужое существование и свобода ничего не значили? В декларации избранности, которую они проповедовали?

Мне не хотелось в это верить – довелось видеть Римана Исхантеля разным, что не позволяло быть совсем уж категоричной, но факты продолжали утверждать, что все именно так, как я и подумала.

– Ты хочешь предложить мне экскурсию? – прохрипела я, поднимаясь с кровати. Планшет сполз с коленей на пол, но я даже не дернулась, чтобы поднять. – Или рассказать, что это необходимо для выживания твоей расы? Или, может, объяснить, какая это честь для нас, стать кайри одаренных? А... – протянула я язвительно, – все это делается во имя твоего великого будущего?

Ярость клокотала в горле, заставляя забыть о возможных последствиях моего выступления. Впрочем, в этот момент мне было все равно... сохранить самообладание являлось непосильной задачей.

– Экскурсию? – задумчиво протянул он, обводя взглядом комнату. – Как только ты позавтракаешь.

– Да я скорее сдохну! – выдохнула я, понимая, что не только сказала чистую правду, но и не стала бы называть это слабостью.

– Мне не хочется тебя разочаровывать, – Ильдар сделал шаг от двери, которая тут же закрылась в него за спиной, – но с этим придется повременить. – Подошел к кровати, поднял планшет, пролистал последние страницы, на которых я была. – Риман прав, у нее талант. Бросала бы она свою службу Маршалов.

Если он хотел выбить меня из ситуации, то ему это вполне удалось. Он и вправду был владыкой иллюзий, как назвал его Тормш – создавал и разрушал их играючи.

– Кто? – сглотнула я, чувствуя, как эмоциональный взрыв сменяется опустошенностью. Мне не было все равно, просто на душе стало пусто.

– Элизабет Мирайя, – не оставил он меня без ответа. – Маршал службы Маршалов Союза. Причем, весьма талантливый маршал.

– А журналистика? – продолжая все так же стоять довольно близко от жреца, уточнила я. Меня это нисколько не интересовало, да и сообразить не сложно, я лишь хотела избавиться от тишины, подпитывавшей мое бешенство. Как метод борьбы с Ильдаром, гнев был не лучшим вариантом.

– Прикрытие, – равнодушно бросил он, отходя. – У тебя есть пятнадцать минут. Не позавтракаешь сама, мне придется тебя заставить. Поверь, для меня это труда не составит.

Жрец уже отошел к двери, когда я все-таки решила спросить:

– Ильдар, – он остановился, но не обернулся. И даже проигнорировал мое обращение, далекое от "мой господин", которого он требовал, – зачем все это?

– Зачем? – повторил он, возвращая воспоминаниями к прошлому вечеру. Тогда он тоже, прежде чем ответить, повторял мой вопрос. – Придет время, и ты узнаешь об этом.

Ильдар уже вышел, а я продолжала стоять и смотреть на закрывшуюся за ним дверь, сквозь выступившие слезы наблюдая, как осколки моего мира начинают выкладывать новую картинку, в которой он поет мне мамину колыбельную, а я слышу в его голосе безграничную усталость и... одиночество.