Текст книги "Невеста наместника (СИ)"

Автор книги: Наталья Караванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Пожалуй, стоило это выяснить.

– Чеор та Хенвил. Я вижу у вас рану на голове… скажите уж сразу, сколько ткани нам понадобится…

Шеддерик посмотрел на нее с усталым удивлением, и попробовал ощупать собственный затылок рукой в кожаной перчатке. Темери едва успела перехватить:

– Лучше вам не трогать. Я сама посмотрю.

– Только сейчас понял, что вы правы. Посмотрите. Что там?

Но Темери ничего не могла увидеть: мешали склеившиеся от крови волосы. Попробовала осторожно ощупать кожу, и вскоре поняла, что и здесь имеет дело с порезом. И вероятно, этот шрам, как и первый, оставлен пулей.

– Вы очень везучий человек, – сделала она вывод, подробно описав рану. – Две пули, и обе – лишь задели кожу…

Шеддерик сидел, опустив плечи и покорно не шевелился. Темери старалась накладывать повязку быстро, но боялась, что получается все равно слишком болезненно. И еще она ясно понимала, что эта повязка долго не продержится. Какое-то время – может быть. Но хватит ли этого времени, чтобы кровь подсохла и закрыла порез?

И хватит ли ему сил, чтобы двигаться дальше, а в случае, если погоня настигнет – чтобы драться?

Как только она отступила на полшажочка, ее пациент попытался встать.

– Не надо, я сама дальше, отдыхайте!

Не так и много предстояло сделать: накидать под лодку парусину, свернутые в бухты веревки: все, что можно бросить на землю для тепла. Расстелить поверх рваный плащ чеора та Хенвила.

Когда все было готово, она обнаружила, что ифленец задремал сидя. Пришлось собраться с духом и потрясти его за здоровое плечо:

– Благородный чеор… проснитесь! Идемте, надо забраться под лодку.

Он тряхнул головой и тут же болезненно поморщился:

– Да. Сейчас. Я заряжу пистолет…

Этот требующий точности процесс отнял у него втрое больше времени, но в итоге Шеддерик удовлетворенно, пусть и едва заметно, кивнул. И хотя подняться смог лишь придерживаясь за киль служившей ему опорой лодки, все же просить о помощи Темершану не стал. Она, конечно, пошла рядом, на всякий случай готовясь, что придется поддерживать его, если надумает падать, но обошлось.

– Залезайте первой, я лягу с краю.

Темери еще раз проверила, не осталось ли где следов их пребывания и, не дожидаясь уговоров, нырнула в темноту под лодкой. Там ждал ночной холод, но на старых парусах и веревках лежать было даже удобно.

Шеддерик подал ей свечку, затем – седельную сумку, о которой Темери успела забыть, осторожно забрался следом и тут же улегся на спину. Длины лодки едва хватило, чтобы вытянуть ноги.

Темери завозилась, пытаясь лечь так, чтобы не прикасаться к нему. Кроме всего прочего ей теперь было боязно причинить боль, случайно задев больную руку. А потом стало темно.

Она обхватила себя руками, так было хоть немного теплее, и закрыла глаза. Сразу стали слышны звуки окружающего пространства. Где-то далеко за стенами равномерно плюхали волны, шумел ветер в ветках кустарника на берегу. А явственней всего было дыхание лежащего рядом человека. Шеддерик та Хенвил не спал. Спящие дышат иначе, глубже и ровнее.

В то, что они ушли от погони, Темери не верила. Наверняка враг где-то близко, наверняка их совсем скоро обнаружат. Стоила ли эта седельная сумка таких усилий? Стоила ли она того, чтобы подставляться под пули? Ведь благородный чеор рисковал в первую очередь из-за нее. Был бы один… о, был бы он один, вероятно, уже вернулся бы в Тоненг.

– Попробуйте заснуть, – хриплым шепотом напомнил ифленец. – завтра будет трудный день.

– Кто нас преследует, вы узнали?

– Нет. Знаю, что командуют ифленцы, что с ними – сиан и несколько гвардейцев. Но кто за этим стоит? Кто-то из Тоненгской знати, кто имеет шансы стать наместником, если устранить и законного наследника и его родственников… и потенциальную невесту. Луч ифленской звезды притягивает многих…

– У вас много врагов.

– Да. Я говорил, что будет непросто. Правда, не предполагал, что настолько. Голова кружится… – он отчетливо усмехнулся. – Знаете, я не должен был сегодня выжить. Он стрелял в упор… в лицо. Не мог промахнуться. Как будто есть какая-то высшая сила, которой очень надо доставить вас в Тоненг… а он был с островов, этот стрелок. Наверное, злится сейчас, что не попал.

Темери прикусила губу, только чтобы не начать возражать. Ифленец тем временем продолжил:

– Только… если что-то со мной случиться, пообещайте.

– Что?

– Что спрячетесь. Укроетесь как можно дальше, сбежите. Поменяете имя, перекрасите волосы… вы же умеете прятаться. Скрывались же вы как-то десять лет, да так, что никто не мог догадаться, что вы живы…

– Хорошо. Я обещаю.

Именно так она и собиралась поступить. Каждый раз, когда придумывала нереалистичные планы побега от самого чеора та Хенвила.

Но чеор замолчал. На этот раз – заснул.

Вот значит как. Значит, кто-то из соотечественников сегодня неминуемо должен был прикончить ифленца, но это почему-то не случилось. Неужели и вправду его оберегает какая-то неведомая сила?

Темери чуть приподнялась на локте, чтобы разглядеть лицо спящего. Но только больно стукнулась головой о днище. Лодка слишком мала, а темнота слишком густая…

Наверное, она все-таки задремала: разбудили голоса. Где-то совсем рядом кто-то говорил вслух. Темери пошевелилась, но тут же замерла – Шеддерик поймал ее руку и слегка сжал, предупреждая. Конечно, это могли пожаловать и хозяева сараев, но верней всего, это преследователи, которые вчера сбились со следа, и теперь просто обыскивают весь берег.

Темери даже дышать стала вдвое осторожней. Прислушалась, но слов разобрать не смогла. Только интонации – кто-то отдавал приказы, кто-то то ли оправдывался, то ли докладывал.

Заскрипели ворота. То, что Шеддерик не спит, вселяло легкую надежду, но ей все равно казалось, что это – конец. Что сейчас кто-то подойдет к их лодке, дернет сильной рукою ее вверх и станет очевидно, что бороться бессмысленно, что скрыться не удастся.

Оставалось только ждать…

Ждать и молчать.

Легкое пожатие отогнало подступивший ужас. Потеряно не все. У ифленца наготове заряженный пистолет, а еще у него есть нож. Жаль, у самой Темершаны нет никакого оружия. Но ничего. Если нужно, она будет драться голыми руками. Она сможет. Да, жизнь под покровами Золотой матери была спокойной и размеренной, но ведь были и другие времена. Времена, когда только она одна могла защитить и себя и старого учителя из Сиурха. Старика.

Загремело упавшее ведро, кто-то выругался – как будто в шаге от их укрытия.

– Что там?

– Темно как в трюме… склад какой-то.

– Следов нет?

Еще шаги. Снова загремело ведро. Темери догадалась – его пнули.

– Здесь лодки. Три штуки. Похоже, их три и было.

– Думаешь, по реке ушел?

Кто-то прошелся мимо лодок. Было слышно, как шаркают по земле сапоги.

– Мог. Хотя кое-кто клялся, что его зацепил. Хитрый, как жуф… может его и впрямь слепая охотница хранит. Сиан до сих пор очухаться не может. Корчит его, болезного…

Темери сама вцепилась в пальцы Шеддерика – голоса звучали прямо над ними. Ей даже казалось, что она слышит дыхание незваных гостей.

Кто-то попинал лодку. Гулкий страшный звук…

– Переверните!

Что ж… она ждала этого.

Но прошло мгновение и стало ясно, что речь о другой лодке.

– Пусто… да нет тут никого, бессмысленно это. Надо по тракту искать. По тракту он ушел. Или где на обочине валяется, если Акке его все же подстрелил. Лошадь то по дороге шла. Жалко, собаки нет. С собакой мигом бы нашли.

– Собаке тоже нужно, по чему след брать. Ладно, чего расселись. Идем вдоль реки. Медленно. Осматриваем все кусты и кочки, мало ли. С воды глаз не спускать!

– Так темно ж еще. Можем пропустить!

Вскоре скрип ворот оповестил, что преследователи покинули сарай. Но прошло еще несколько долгих мгновений, прежде чем Темери смогла выдохнуть – и отпустить руку ифленца.

Сама удивилась, с каким шумом воздух потек обратно в легкие. Оказывается, все это время она вовсе не дышала.

– Все хорошо, – услышала голос Шеддерика. – они убрались. Не бойтесь.

– Я думала, нас найдут…

– Отдыхайте. Недолго осталось. Если удастся снарядить лодку, через пару дней будем в Тоненге…

Темери была уверена, что снова заснуть не сможет. Но нет – сон подкрался почти сразу…

Глава 7. Дядя Янне

Темершана та Сиверс

Она проснулась от холода – Это Шеддерик приподнял лодку, и промозглое зимнее утро хлынуло в собравшееся за ночь тепло. Кашель скрутил горло. Темери поспешила выбраться из-под лодки следом за ифленцем. Все тело ломило, ноги едва слушались.

Ифленец в слабых лучах, попавших в лодочный сарай сквозь щели, уже брел к воротам. Темери теперь подмечала, что он двигается медленней, что старается придерживаться за окружающую обстановку. А ведь им еще предстоит перевернуть и вытащить хотя бы самую маленькую лодку. А может быть, еще и установить мачту, поставить парус… или, если не будет ветра, придется грести…

Снаружи висел плотный густой туман.

На волосах, щеках, одежде оседала влага. Она впервые при свете дня осмотрела свой костюм – верхняя юбка стоит колом от вчерашней грязи, нижней практически нет…

Попробовала пальцами расчесать волосы – не преуспела. Наверное, со стороны они с ифленцем выглядят хуже самых бедных тоненгских нищих…

Тем временем благородный чеор даром времени не терял. На берегу, на песке, уже разгорался маленький костерок, рядом лежала давешняя черная седельная сумка. Темери вспомнила про ведро, которым на рассвете гремел кто-то из преследователей – пригодится вскипятить воду! Надо посмотреть, может, в сарае есть и еще что-нибудь полезное… хотя, на еду нечего рассчитывать. Один раз повезло – второй вряд ли повезет.

Темери шла вдоль полок и изучала содержимое. Пустые склянки, Большая медная емкость с черной закаменевшей смолой. Несколько мотков веревки. Связка рыболовных крючков – больших, на хищную рыбу. Деревянные ящички, пустые. Каменные грузила для сети, целый холщовый мешочек…

Ничего, на первый взгляд, полезного…

На реке понадобятся совсем другие вещи – веревки, парусина, весла.

Вряд ли у них будет время ловить рыбу…

Да и лески на полках что-то не было.

Она подобрала ведро и вернулась на улицу. Дым от костерка сливался с туманом. Шеддерик стоял у самой воды и вглядывался в серую муть, то ли пытаясь увидеть дальний берег, то ли высматривая что-то в реке.

Повязки на плече и на голове пропиталась кровью. Куртка на спине порвана, рыжая грязь на сапогах засохла, но отваливаться пока не желала…

Темери отошла на несколько шагов выше по реке и зачерпнула полное ведро. Воды понадобится много.

– Я вчера не поблагодарил вас! – громко сказал ифленец, но как будто бы не ей, а скрытому в тумане горизонту. – Между тем, вы делаете много больше того, на что я смел надеяться. Если бы не ваша забота, сегодня я вряд ли бы проснулся живым. Так что спасибо.

Темери не ответила. Нужна ей его благодарность? Хотя, кажется, он впервые признал, что Темершана – не просто обуза в пути…

Хотя, конечно, обуза.

Чтобы вскипятить воду, нужна была тренога. На берегу подходящих палок не было, пришлось вновь обыскать сарай. Там нашлось несколько жердей и даже обожженный на многих кострах кусок колодезной цепи – на такой удобно вешать котелок.

Когда вернулась к костру, ифленец неловко возился на прибрежном песке стараясь подняться. Бросив добычу, она метнулась к нему. Услышала:

– Ничего страшного, голова закружилась от потери крови. Сейчас встану.

Но доверия его словам уже не было. Если подумать, крови из него вчера вытекло действительно немало. Другой на его месте пролежал бы пластом самое малое – день.

Да усталость, да отсутствие нормальной еды и питья…

Шеддерик легко оперся о ее плечо, но поднявшись, тут же усмехнулся:

– Все, уже нормально. Жить буду.

Сел у огня. Сунул нос в «трофейную сумку».

– Что тут у нас… так, карта, какая-то депеша… ерунда. Вот, это уже дело. Госпожа та Сиверс, сегодня у нас праздник!

– Неужели День Хлебной Корочки?

– Я вам больше скажу. День двух хлебных корочек, лука, сушеной рыбы… о! Еще сыра и вот это да! День копченого мяса…

Темери посмотрела на него с удивленной улыбкой – не двинулся ли благородный чеор умом с голоду? Но перечисленная снедь была уже вынута из сумки и разложена у него на коленях.

Увидев такое богатство, она даже хлопнула в ладоши.

А Шеддерик задумчиво спросил себя:

– Интересно, что помешало мне сунуть туда нос вчера… а я уж собирался с утра наловить речных моллюсков. Гадость, конечно, та еще, но чего не съешь с голоду…

Темери установила треногу, обмотав жерди цепью, подвесила над огнем ведро.

– Идите сюда, – позвал ифленец. – Самое время немного перекусить!

Она села чуть в стороне, осторожно поинтересовалась:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вы же не собираетесь съесть все это за раз?

– Нет, – с видимым сожалением ответил ифленец. – Хотя, очень хочется. Разделим продукты на два дня. Есть будем понемногу. Первым делом хлеб – он может испортиться. И мясо. Мы не знаем, давно ли оно лежит в этой сумке, так что… смелее!

Это был очень странный и очень тихий пир. Темери отщипывала от и без того крохотного куска копченого мяса небольшие кусочки, и отправив в рот долго не проглатывала, наслаждаясь каждым мгновением вкуса.

А когда еда кончилась, собрала с подола все, даже самые маленькие крошки.

Закипела вода. Темери вспомнила, что в сарае было много разных мелких емкостей – баночек, бутылочек, кружек, так что проблемы с тем, как пить вскипяченную воду не возникло…

Еда их взбодрила.

Может, это был самообман, но это был хороший самообман, и на волне странной уверенности, что все плохое уже миновало, Темери сказала:

– Чеор та Хенвил… сегодня у нас есть свет, вода, и даже игла с нитью. Надо заново перевязать ваши раны.

Она была готова к возражениям, но благородный чеор только скривился на слово «раны». Несмотря на собственное состояние, «раненым» он себя не считал.

Темери старалась действовать аккуратно, но ткань присохла, так что управилась она не быстро. Работала, стараясь не вслушиваться в соленые словечки, которые непроизвольно вылетали у благородного чеора, когда она нечаянно причиняла боль.

Удивительно, но рана на руке не воспалилась, да и зашивать ее, похоже, не придется.

Светлый лорд Шеддерик та Хенвил

Утренняя передышка оказалась кстати. Нужно было выдохнуть хоть немного. Как обычно, выбираем одно из зол: или не жалея сил рваться в Тоненг и в результате упасть от усталости на полдороге, или пренебречь риском встречи с врагом и устроить себе передышку. Тем паче, содержимое сумки заставляло задуматься. Нет, еда, это конечно славно, но вот письмо, украшенное гербовой печатью очень непростого ифленского рода…

А карта оказалась не картой, а планом Тоненгской крепости. Зачем она кому-то здесь? Загадка, требующая подробных ответов. Шеддерику нужны были новости. Хоть какие-нибудь, хоть вчерашние слухи глухой старухи.

Передышка была нужна, чтобы восстановить силы. Чтобы продумать план возвращения. Если их ищут на тракте, то и в городе ждут наверняка.

Передышка была нужна, чтобы перестала кружиться и болеть голова, чтобы снова ощутить себя живым…

А то тоже придумал – завалиться чуть не на глазах у мальканки – чисто от головокружения…

Мальканке тоже нужен отдых. А то остались от нее одни глаза и гордость.

Впрочем, в глазах иногда вспыхивала искренняя улыбка. И хотя она не предназначалась непосредственно Шедде, все равно, видеть ее было приятно. Он даже рискнул пару раз пошутить.

И в этот раз Темершана не стала его останавливать.

Он даже вытерпел неприятную процедуру перевязки – не хватало, чтобы хоть один из порезов воспалился.

Но к полудню туман начал рассеиваться. Да и дольше тянуть смысла не было.

Еда, конечно, придаст им сил, но если сидеть на месте, в Тоненг еще не скоро попадешь. Так что они как-то одновременно поднялись и принялись готовить к отплытию…

Шедде придирчиво осмотрел все три лодки, и пришел к выводу, что лучший вариант – это та, под которой они ночевали. Прочная, относительно новая, и самая маленькая из трех. Оставалось надеяться, что она не подведет и на мелководье и на быстрине.

От идеи идти под парусом Шеддерик с некоторым сожалением отказался: ветра не было, а правильная установка оснастки заняла бы много времени. Даже чтобы найти и правильно закрепить банку ушли драгоценные минуты. Так же, как и на поиск подходящих весел.

Красть лодку было, конечно, нехорошо по отношению к здешним крестьянам… но когда-нибудь – Шедде почти верил в это – он вернется сюда и возместит все убытки. А сейчас у него не было выбора.

Темери вытащила на свет два больших куска ткани – парус и что-то вроде прочного тканого тента, широкое, но пока что не скроенное полотнище. А потом еще несколько бухт прочной и длинной веревки – взять с собой. Шедде лишь одобрительно кивнул. Под тканью можно будет, если что, укрыться от дождя и ветра, а веревка на реке вещь и вовсе незаменимая. Следовало еще позаботиться о якоре… но за якорь может сойти любой крупный береговой камень.

Вот саму лодку вытащить оказалось намного сложней. Несмотря на то, что перевернули они ее еще в сарае. Лодка была тяжелой, а Темери все же не взрослый мужчина – ей даже толкнуть ее удавалось через раз.

В конце концов, все было готово. Шедде снял сапоги – если промочит, будет беда, – и вывел лодку на глубину. Затем перетаскал в нее приготовленные Темершаной вещи – включая ведро с еще теплой водой и кружки. Хотел и саму девушку перенести – да она покачала головой: «Я с берега сяду. Вон с того мысочка!». Спорить он не стал. Пусть как знает. Весла уже плотно сидели в уключинах, так что пора отчаливать…

Он вернулся к сараю. Быстро раскидал костер и присыпал песком угли. Закрыл ворота. Все? Да, похоже. Теперь берег выглядел так, словно сюда уже давно никто не наведывался.

Пора.

Закинул сапоги в лодку, столкнул корму, забрался сам.

Несколько минут потратил, чтобы снова обуться – ноги от ледяной воды начали неметь.

Весла привычно легли в руки: да, эта лодка не предназначена для выхода в море, но это все-таки лодка. Шедде легко приноровился к ее более коротким и легким веслам, и уже через минуту был у облюбованного мальканкой мыска. Здесь действительно образовалось что-то вроде маленькой заводи, и девушка без труда села в лодку.

Осторожно, чтобы не раскачивать, перебралась на корму и устроилась, спрятавшись до половины под жесткой парусиной.

Шедде решил, что пойдет под дальним левым берегом: вряд ли преследователи пересекли реку, так что лучше быть мишенью маленькой и далекой, чем соблазнительной и близкой. Но вскоре оказалось, что левый берег – это сплошь мели. Местами они превращались даже в островки сухой осоки и кустарника.

Посередине реки течение оказалось ощутимым, а размеренные гребки ифленца еще более ускорили лодку.

Он быстро поймал свой привычный ритм, и смог отвлечься на берега позади. Любоваться там было, правда, нечем – поля тонули в тумане, изредка перемежаясь черточками перелесков. Левый берег, еще более низкий, и вовсе представлял собой унылую ровную полосу камыша, осоки и рогоза. Так что взгляд Шедде все чаще возвращался к образам и мыслям, далеким от этого унылого пейзажа.

Темери, убедившись, что пока ее участие в управлении судном не требуется, задремала под парусиной. Ее лицо разгладилось, исчезла привычная складка меж бровей. Она вдруг стала обычной, совсем еще молодой девушкой, которая спит, и видит какие-то светлые сны.

Смотреть на нее было приятно – так приятно смотреть на детей или котят.

Шедде даже почувствовал в очередной раз раскаяние: ведь жила же в своей богадельне, не зная бед – так нет, надо было прийти, вытащить из уютной раковины, без предупреждения, без представления о том, как поменялся мир…

Кинрик, конечно, дал слово быть ей хорошим мужем. Вероятно, так же радостно он подтвердит, что ни коим образом не собирается понуждать ее к выполнению супружеского долга… но ведь до открытия навигации осталось не так много времени. Флот с Ифленских островов придет непременно, а значит, так или иначе, эти двое останутся один на один.

Шеддерика не будет рядом.

Кто из них сильней? Научится ли Темершана та Сиверс ориентироваться в придворных интригах? А может, ей и учиться не надо? Просто вспомнить благословенные времена до ифленского нашествия? И забыть все прочее.

Шеддерик поймал себя на том, что мысли начали «плыть». Проморгался, потер шею: это на время помогло вернуть ясность ума.

Берега не поменялись, но по правой стороне небо потемнело, набрякло не то дождем, не то снегом. К сожалению, причалить было некуда – мели, песок, кочки не давали шанса переждать предстоящую непогоду под укрытием. Оставалось только двигаться вперед, и надеяться, что река не пропустит тучу, оставит над берегом.

Проснулась Темери. Предложила его сменить на веслах. Это ее ставшее привычным «Я умею» в который раз заставило Шедде мысленно улыбнуться. Он не сомневался – действительно умеет. Ведь была же у нее когда-то своя лодка…

Конечно, он согласился. Пусть погребет до дождя. Потом придется оставить весла. Не было необходимости пока что жертвовать сухой одеждой в пользу скорости…

Темери устроилась на банке, взяла весла. Сделала несколько пробных гребков. Шеддерик понял, что у нее все прекрасно получается, и сам забрался под парусину. Вообще, по бортам лодки были специальные крюки, чтобы закрепить полотнище, но выбранная парусина оказалась просто просмоленной тканью – видимо неведомый рыбак только собрался сшить какой следует тент…

Сон не преминул вернуться. Тот самый сон. На этот раз он показался особенно красочным из-за собственных ощущений. Натруженная греблей раненая рука пульсировала под тканью, отзываясь на любое движение даже во сне…

Во сне рядом с палачом стоял сиан. Сиан смотрел сверху вниз на прикованное к решетке окровавленное тело. Смотрел оценивающе – дознаватель хотел знать, можно ли продолжать допрос. А для этого пленник должен мочь говорить.

Пленник хрипло дышал и смотрел на дознавателя с ненавистью: он знал, что не выживет, и сейчас больше всего хотел, чтобы кто-нибудь приказал его добить. Но сиан покачал головой, и пленник услышал короткое «Продолжайте!».

Палач нагрел на углях стальной штырь, вернулся к пленнику.

– Кто приказал тебе поджечь «Жемчужину»? Отвечай!

– Никто… – хрипел пленник. – Никто, я сам…

Раскаленное железо приблизилось к его глазу. Пленник закричал и задергался на решетке, но палач поймал его за волосы. Поймал и кинул взгляд на дознавателя. Тот только пожал плечами: он получил ответ, который ему был нужен, остальное его не интересовало.

Проснулся Шедде от крупной капли, упавшей ему на лоб. И почти сразу по парусине забарабанило.

Темери ойкнула, не зная, что делать.

– Кладите весла по борту, – подсказал он. – И давайте скорей сюда, иначе промокнете!

Упрашивать не пришлось. Темери сноровисто уложила по борту весла и нырнула под парусину. Уселась там, в глубине, растягивая руками ткань.

Шедде достал из-под борта жерди, что служили утром треногой, и приспособил их в степс вместо основания мачты:

– Можно натянуть веревки еще… эх, надо было раньше… Темери, садитесь ближе к банке, а я попробую это все как-то закрепить.

Пока возился, он, конечно, вымок, но тент вышел вполне приличный. Дождевая вода теперь по большей части утекала за борт.

Было слышно, как капли барабанят по тенту.

– Двигайтесь ближе, иначе все-таки промочите платье…

Она послушно сдвинулась на ширину ладони. Совсем чуть, чтобы только не обидеть. И тут же сказала грустно:

– У вас кровь на повязке. На руке. Надо было мне раньше вас сменить – вы слишком активно двигаетесь, так никогда не заживет.

Ее забота трогала: котенок утешает драчливого помойного кота. А то и пса.

Он запрокинул голову, расслабляя шею:

– Заживет. Я прочный…

– Да, я заметила.

И вдруг огорошила вопросом:

– А что у вас с рукой? Почему она всегда в перчатке?

Простой прямой вопрос. Никто уже лет десять его об этом так прямо не спрашивал. И что тут ответишь? Не пересказывать же ей всю неприятную историю семьи ифленских императоров… включая самых дальних родственников и бастардов?

– Любопытство иногда бывает опасно.

– Сейчас опасно? – у нее даже глаза блеснули в темноте.

– Сейчас – нет.

Он осторожно стянул перчатку и вытянул руку вперед, как будто и сам ее впервые увидел.

Кисть, изрезанная шрамами от огня. И камни – черные саруги этхаров, вживленные в плоть без всякой системы. А может, система была, да только человеческой логике она не поддается.

Какой-то поэт-романтик прошлого века назвал их окаменевшими драконовыми слезами.

Шедде в эту гипотезу не верил: драконов в мире почти не осталось, а саруги у чернокрылых не кончаются. Даже если учитывать старые запасы, трудно поверить, что древние драконы, сколько бы их ни было, смогли бы наплакать столько…

Нет, черные эти блестящие «камушки» этхары делают, а может, и выращивают, кто их разберет, сами. В своих сумеречных лесах.

Глаза Темри, кажется, стали еще больше, даже брови приподнялись:

– Как же… как вы с этим живете… зачем… – прошептала она белыми губами и перевела взгляд на лицо Шедде.

Он поспешил вернуть перчатку на место.

Осторожно покачал больной головой. А потом, повинуясь внезапному наитию, на миг коснулся рукой в перчатке ее руки.

Темери, вопреки ожиданиям, руки не отдернула. Наоборот, поймала его ладонь и сжала, насколько смогла.

– Никто бы добровольно не согласился на такое… – сказала почти шепотом.

Шедде, тоже шепотом, чтобы не спугнуть, ответил:

– Так было нужно.

Высвобождать пальцы из ее руки не хотелось. Но еще меньше хотелось, чтобы эта девочка, которой выпало куда больше бед, чем иному воину за всю жизнь, его жалела.

– Не тревожьтесь за меня, Темери, – как можно мягче сказал он. – Не стоит. Это не наказание, это скорей такая защита…

И все-таки убрал руку.

Но Темери не думала его жалеть. Она хмурилась, словно что-то вспоминая или силясь понять. И вдруг сказала:

– Был бы у меня мой посох, я бы лучше разобралась. Но это – недобрая магия. Она не помогает. Даже еще хуже. Она же вас убьет…

– Саруги защищают меня от старого родового проклятия. Да, они несовершенны, но выбор был маленький: или так, или смерть. Темершана та Сиверс, это было мое решение. Только мое.

Она по-прежнему смотрела серьезно, но теперь как будто с иронией – оказывается, за эти дни он неплохо успел узнать выражения ее лица. А потом озадачила фразой:

– Это мне напоминает кое-что… ведь я с вами отправилась в Тоненг тоже сама. И тоже это было только мое решение…

Шедде попробовал вспомнить свои тогдашние обстоятельства.

Как он вообще решился просить помощи у этхаров? Кажется, он искал ответы в замковой библиотеке и пробовал все возможные варианты подряд… да, дело было именно так.

Были и другие отчаянные, странные решения. Была долгая поездка в один из немногих оставшихся этхарских лесов…

Нет, сейчас точного ответа он уже не нашел бы.

Да и какая разница, выхода у него тогда действительно не было. Жить, хоть и с саругами этими, всяко лучше, чем – как в ставшем уже привычным кошмаре. Том, с палачом над невинной – или почти невинной – жертвой.

Между тем дождь потихоньку сошел на нет. Надо было снимать тент и вновь садиться на весла…

Подходящий ночлег нашелся уже в сумерках – в этом месте по левому берегу впервые начал появляться лес, да и глубина немного увеличилась, так что Шедде смог найти для них вполне приличную стоянку, развел костер, и даже соорудил из парусины и тента что-то вроде шатра.

У входа весело горел огонь, кипятилась вода. В ней уже плавали кусочки мяса и лука, а так же нащипанная Темери под елкой сухая зимняя кислица и побеги папоротника. Должно было получиться что-то вроде деревенской похлебки, и оставалось жалеть только о соли. Ложка у них тоже была на двоих одна – та самая, выструганная Шеддериком еще в охотничьей избушке. Темери потратила несколько минут, чтобы немного подправить ее.

Она действительно многое умела – такого, что и вообще-то женщинам знать не обязательно, а уж благородным чеорам – подавно.

Шедде на некоторое время задремал у огня, а когда проснулся, еда была уже готова и одуряюще пахла.

Впервые этой ночью Шеддерик отправился спать, не ощущая себя смертельно голодным…

А проснулся оттого, что Темери трепала его за плечо. Голос у нее был испуганный.

– По дальнему берегу люди ходят. С факелами. Может, видели нашу лодку…

Было еще темно, только на востоке над горизонтом разгоралась тоненькая светлая полоска.

Увидели лодку? Вряд ли с такого расстояния да в темноте. А вот огонь…

– Костер могли заметить?

– Не знаю. Он почти прогорел, но угли были еще яркие. Надо было уйти подальше от берега…

Подальше от берега начинались глубокие канавы – русла весенних ручьев. А еще дальше местность понижалась к поросшему камышами болоту. Их островок был единственным пригодным для ночлега. Но вот позаботиться о том, чтобы с воды огонь был неразличим, надо было.

Шедде вздохнул:

– Собираемся. Если промедлим, они смогут найти переправу. Здесь наверняка где-нибудь есть броды.

Темери, понятливая душа, тратить время на разговоры не стала. Собраться было нетрудно: Шеддерик свернул полотнища, Темершана – собрала остатки ужина. Совсем скоро они снова были в лодке, а лодка – заскользила по черной ночной воде. Чеор та Хенвил еще заранее предупредил Темери, чтобы на реке говорила исключительно шепотом, но та словно и вовсе разучилась разговаривать. В плеске воды у прибрежных камней плеска весел было почти не слышно.

Факела метались по дальнему берегу, словно кто-то пытался что-то с их помощью отыскать или на берегу или недалеко по-над водой. Слышались какие-то оклики, может – команды.

Шеддерик помнил, что дальше по руслу река делает плавный изгиб. Если грести быстро и тихо, то может, им удастся избежать встречи с преследователями. Если, конечно, люди с факелами собрались там по их душу.

Так что надо было спешить…

Одного он не учел – там, где река закладывает петлю, короткий берег всегда мельче длинного.

Да, глаза привыкли к темноте, да, руки приноровились к веслам и ориентиры были все хорошо видны. Не был виден только донный песок и мелкие камни…

Разогнавшись как следует, Шедде внезапно вылетел на мель. Да так, что чуть не свалился за борт.

Охнула Темери, шумно плеснули ударившие в песок весла.

Шеддерик, выругавшись вполголоса, Скинул плащ и сапоги, и спрыгнул за борт. Воды оказалось меньше, чем по колена.

– Мне тоже вылезти? – прошептала Темери. – Я сейчас!

– Пригнитесь. Может, вас не увидят. Сейчас попробую столкнуть.

Темершана оглянулась на дальний берег, Шедде невольно тоже бросил туда взгляд. Люди с факелами, недавно оставленные позади, вновь приближались.

– Давайте! Ложитесь, сейчас же! Если будут стрелять, борта хоть немного защитят.