Текст книги "Невеста наместника (СИ)"
Автор книги: Наталья Караванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)
Он выпустил Темершану, обернулся к кровати и осторожно заключил Энайтери в объятия.
Темери смотрела, как наместник, наплевав на присутствующих, целует ее лицо и волосы, как повторяет какие-то теплые слова, гладит плечи. Все вставало на свои места – и странный, как-то мгновенно выросший интерес Энайтери – Нейтри – и к ней самой, и к событиям при дворе наместника. И попытка спрятаться за городом…
Но если хотели убить именно Нейтри… то нужно искать, кому это выгодно. А кому, кроме самой Темершаны? Но это глупость, она же тоже должна была сгореть в этом пожаре…
Нет, мысли путались. Не осталось ни одной связной мысли.
Она попробовала осторожно выскользнуть из спальни мимо Шеддерика – не тут то было. Он вышел следом и уже без нажима, хмуро, спросил:
– Вы не знали? Когда ехали туда, вы не знали кто такая Нейтри?
– Нет. – И тут ей пришло в голову кое-что еще. – Но вы-то знали. И все равно устроили нашу свадьбу!
– Да, я не самый добрый и романтичный в мире человек и иногда руководствуюсь не зовом сердца, а интересами страны. Что вы там говорили про поджог?
– Ее ударили и связали. И оставили в горящем доме. Ее нарочно хотели убить.
– А вы?..
– Я даже не слышала, как все началось. Проснулась от жары. Удивительно, как вообще смогла ее найти.
– А искали? Впрочем, о чем я спрашиваю. Удивительно, что слуг не помчались спасать…
– Было поздно. Первый этаж уже горел, не спуститься. А заваленные двери я увидела, когда мы бежали к карете. Так что это ее хотели убить, а не меня. Скорей всего, даже не знали, что в доме есть гости.
– Понятно. Гун-хе, наконец-то!
Дверь отворилась, впуская троих гвардейцев, южанина и высокого незнакомого Темери мужчину с увесистым чемоданчиком в руках.
– Доктор, – сразу определил Шеддерик, – следуйте за мной.
Он постучал в дверь, наместник впустил доктора, сам вышел в гостиную. Темери старательно на него не смотрела. А наместник – посмотрел. И увидел то, чего не замечал Шеддерик – и разорванную рубаху и сажу на лице, и ссадины на руках, которые уже саднили, но пока – терпимо.
– Я прикажу приготовить теплую воду и платье, – сказал Кинрик. И попрошу кого-нибудь из слуг вам помочь.
Темери кивнула. Теплая вода, это то, о чем она сейчас не смела и мечтать. Но Шеддерик непреклонно возразил:
– В замке. Вас обоих не должны хватиться, так что сейчас вы вернетесь в замок. Здесь вас ни в коем случае не должны видеть. Рэта, мне нужно задать вам еще несколько вопросов.
Темери, за невозможностью наблюдать за наместником, скользнула взглядом по лицу чеора та Хенвила. И… узнала и выражение лица, и эту интонацию. И эти коротенькие, словно порезанные на фрагменты фразы.
Резко расхотелось и спорить и возражать. И уж тем более – пытаться отвлечь его от наметившегося плана действий.
– Конечно.
– Кто знал, что вы собрались ехать именно по этому адресу? И сколько собираетесь там пробыть? И еще важно, когда вы сами-то решили ехать в усадьбу Вастава?
– Вельва принесла письмо позавчера вечером. Но вскрыла я его только на следующий день, а значит и адрес узнала тогда же.
– Так, хорошо. Письмо до того не вскрывалось. Как оно было написано, на какой бумаге?
– Да на обычной темной бумаге. Монастырь не тратит деньги на тисненые белые листы.
– А почерк вы узнали?
Темери пожала плечами. Писем от сестры Орианы она ранее не получала, но росчерк был знаком, да и стиль похож. Но Шеддерик покачал головой, его такой ответ не устроил:
– Над письмом мог поработать сиан…
– А как вы узнали про пожар? – робко вклинила Темери в повисшую паузу давно мучавший ее вопрос.
– Я не знал. Догадался, что что-то может случиться, но не знал. Даже не знаю, получил ли ваше послание Кинрик.
– Получил, – Кинрик вынул из кармана сложенное письмо и протянул брату.
Тот пробежал послание взглядом.
– Передала Шиона?
– Да. И на словах повторила все то же самое. Но точный адрес здесь не указан, только тракт. И я был уверен, что она к ужину вернется.
Все запуталось еще больше. Но Темери ждала ответа от Шеддерика. Он свернул письмо, сунул за пазуху. В задумчивости потер виски. А ответил, как будто спохватился.
– Я узнал от одного своего агента. На самом деле, почти все кучера на каретном дворе цитадели получают от тайной управы по нескольку монет за каждую интересную новость, которую им удается подслушать. А этот парень еще и наблюдателен, и сразу признал лакея чеоры та Росвен. Вот только ничего не мог сделать, пока его не отпустили в цитадель, вместе с этой служанкой, Дорри. Мой агент нашел меня, как только смог, и передал, что жена наместника гостит у чеоры Нейтри. Ему это тоже показалось весьма необычным.
– Вы испугались за нее? Подумали, я ее убью?
– Не знаю. Но мне это совпадение не понравилось. Гун-хе, надо ехать к пожарищу. Осмотрите там все. Потом доложишь. И расспроси соседей, кто-нибудь мог подметить что-то необычное.
– Я останусь с Нейтри, – глухо сказал Кинрик.
Брат недовольно дернул щекой, но кивнул:
– Главное, вернись к завтраку. Завтра два важных приема и этот еще посол из Коанера желает тебя видеть.
– Вернусь.
– Рэта, идемте. Я вас отвезу.
Шеддерик у крыльца накинул ей на плечи свой длинный тяжелый плащ, и Темери вдруг вспомнила, что так уже было. В лесу.
Там, в лесу, все было проще и понятней. Здесь… все перепуталось. Все было не таким, как казалось на первый взгляд.
А может теперь, в воспоминаниях, кажется, что тогда было проще?
Эта карета – большой наемный экипаж – была предназначена для дальних дорог и наверняка к каретному двору цитадели не относилась. Но кучер с Шеддериком поздоровался, как со старым знакомым, так что Темери предположила, что на тайную управу подрабатывают и многие извозчики в городе.
Было темно, безлюдно. Карета довезла их почти до самой цитадели: ворота открывались перед Шеддериком, как по волшебству.
В его плаще Темери чувствовала себя защищенной, но понимала, что ощущение это обманчиво и на самом деле опасность таилась всюду. В замке, как она думала, Шедде проводит ее поближе к спальне и оставит приводить себя в порядок. Но нет. Вскоре она поняла, что идут они в квадратную башню, в кабинет чеора та Хенвила.
– Сядьте.
Кресло в этом кабинете было не таким удобным как у Кинрика… но ей ли жаловаться.
– Чеор та Хенвил. Я не хотела причинять вред Энайтери. И я вправду не понимаю, как так все вышло.
– Покажите руки.
– Что?
– У вас ссадины на руках. Надо обработать.
Зажег свечи, придвинул к ней ближе. Поднес к свету левую руку. Темери сама словно впервые ее увидела: от локтя до запястья тянулся длинный окровавленный след, виднелись волдыри ожогов.
Но боли не было. Почти не было: все это по-прежнему довольно сильно зудело.
Шеддерик достал из темного резного шкафа сумку, похожую на ту, что была у доктора. Вынул из нее какие-то склянки. По комнате запахло маслом и хвоей.
Но ему снова что-то не понравилось.
– Надо промыть. Еще ссадины есть?
– На ноге.
Темери осторожно отвела ткань сорочки в сторону. На бедре не было ожогов, но ссадины были глубже и все еще кровоточили.
Шедде присел рядом с ней на корточки, продолжая удерживать травмированную руку. Было странно смотреть на него сверху вниз, но от этого в груди почему-то потеплело.
– Темери… пожалуйста. Пообещайте мне…
– Что?
– Никогда больше так не делать. Никогда больше так… меня не пугать.
– Я не могла бросить Нейтри. Ну, вы же видели ее… вы сами-то бы разве…
Пальцам стало больно, но она не отняла руку. Шеддерик был сегодня не похож на себя. То есть, он был по-прежнему собран и слегка мрачен, но при этом его всегдашняя защита как будто дала трещину.
– Вам бы отдохнуть. – Почти попросила Темери. – Хоть немного.
– Так плохо выгляжу? – усмехнулся Шеддерик. И вдруг вспомнил один из давних разговоров. – Так же, как в той избушке?
– Нет. – Темери постаралась сказать это так, чтобы он не стал возражать или снова изображать легендарного мальканского героя Ланура, не нуждающегося во сне и пище. – Не как в избушке. Как в той телеге, в которой мы въехали в Тоненг…
Он сквозь прищур посмотрел в ее лицо, словно мог разглядеть все мысли и чувства, словно мог отделить правду от вымысла.
– Но сначала мы промоем и перевяжем ваши раны. Я сейчас.
Он легко поднялся и вышел.
Почему Кинрик считает, что его брат непрошибаем и его трудно разозлить или растрогать?
Шедде вернулся с медным тазиком чистой теплой воды и губкой.
Когда он впервые дотронулся до ссадины на локте, Темери ойкнула и едва удержалась, чтобы не отдернуть руку.
– Ничего. Это все заживет… даже следов не останется. Вот так…
– Может, не надо перевязывать? Кто-нибудь заметит.
– Ничего. Платье с длинным рукавом прикроет повязку. У вас же есть такое? Вот и славно…
Мазь была теплой и боль не снимала. А боль, наконец, добралась до нее, казалось, вместе с теплой водой и губкой. И Темери искусала всю нижнюю губу, пока Шеддерик, надо признать, очень осторожно, промывал и обрабатывал ее травмы.
– Теперь ногу.
– Ну, тут-то я сама справлюсь… – смутилась Темери.
– Не стоит мочить только что наложенные повязки. И не спорьте со своим врачом.
– Вы не врач.
– Не спорьте.
Такие же быстрые, ловкие движения – очевидно, он делал это не впервые. Но вот удивительно – каждое легкое прикосновение пальцев к коже как будто обжигало.
Темери слишком устала, чтобы разбираться в своих ощущениях. Но именно потому, что устали они оба, и именно потому что сейчас Шеддерик та Хенвил более всего походил на того человека, с которым они почти две недели пробирались по холодному зимнему лесу, Темери вдруг поняла, что скучала по нему.
Здесь, в замке, чеор та Хенвил как будто выполнил свою задачу и так старательно отошел в сторону, что они даже случайно в коридорах – и то почти перестали встречаться.
И все встречи оказались связаны с тем, что Темери – живой источник проблем и неприятностей, от которого теперь даже не избавиться.
Когда Шедде закончил, она поспешно встала. Оставалось лишь незаметно вернуться в свою комнату, и уж потом вызвать Дорри и приказать, чтобы для нее подготовили теплую воду.
В цитадели когда-то были теплые купальни, но сейчас они пустовали. Из-за многочисленных переделок, нарушилась система природных термальных вод, когда-то их питавшая. Воду теперь нагревали в огромных чанах.
Не к месту Темери вспомнила, что так и не поблагодарила чеора та Хенвила за спасение. Но когда обернулась от двери, увидела, что он уже спит, уткнувшись лбом в скрещенные на столе руки. По сердцу прокатилась волна нежности, но вместо того чтобы подойти, она вдруг выскочила за дверь и прикрыла ее за собой.
Глава 17. Любовное зелье
Рэта Темершана Итвена
Ночью ожоги разболелись, и Темери промаялась до самого утра, то проваливаясь в дрему, то просыпаясь от каждого неловкого движения. Зато удивительным образом в голове прояснилось.
Шеддерик та Хенвил ей нравился. И нравился сильнее, чем она сама думала все это время. Нравилось лицо – она легко могла вызвать в памяти каждую черточку, каждое выражение. Внимательный прищур, манера улыбаться только уголками губ. Даже его несмешные шутки. Даже та беспощадная честность, которая, кажется, одна и вела его по жизни, хотя, казалось бы, главе тайной управы Ифленского наместничества в Танеррете нужны для успешной работы совсем другие качества. Даже не проходящая упертость и неумение остановиться…
Она лежала и думала о том, что может думать о ней Шеддерик. Наедине с собой-то можно представить себе что угодно. Даже, например то, что она ему тоже немного нравится. И тогда понято, почему он так незаметно и убедительно отстранился, позволив им с Кинриком самим учиться быть… ну не семьей… но хотя бы не ненавидеть друг друга и не бояться.
Но ведь могло быть и наоборот. Может, все так и есть, как он говорит – в их ситуации куда важней думать о городе и стране. И она ему вовсе не интересна и не нужна. А нужно, чтобы город перестал бунтовать и чтобы танерретцы и ифленцы признали, наконец, его брата наместником.
«Завтра будет новый день», – решила она наконец. – «Завтра все станет ясно».
Утром у зеркала ей пришла еще одна мысль. Ровве! Он-то точно знает, кто что чувствует…
Но покровитель на зов не пришел. Словно знал, что его зовут в меркантильных целях. А может, вчерашнее приключение задело и его.
Ведь Темери перестала его слышать в самый разгар пожара…
Но что могло с ним случиться? Сестры никогда не говорили, что Покровители уязвимы для огня, даже наоборот. С другой стороны, Ровве не похож на других Покровителей. Он каким-то образом продолжает оставаться собой, как будто даже испытывает чувства и страхи, как будто ему не безразличен мир живых!
Темери достала из складок балдахина свой посох, и повторила зов, уже опираясь на его силу.
Он не хотел приходить… но почему-то пришел. Остался в тени, в углу за камином, не показываясь на свет.
Заставить его отвечать? Как-то сестры умудрялись договариваться с душами своих предков… ах, если бы Роверик был душой ее предка!
А так он, может быть, просто не хочет ее больше видеть, но чувство долга заставляет…
А бывает ли у Покровителей чувство долга? Вроде бы для них естественно помогать и быть рядом с теми, кого они выбрали.
Но будь это сто раз правдой, Темери не хотела принуждать его ни к разговору, ни к помощи – да надоела она ему? На здоровье. Пусть найдет себе кого-нибудь еще. А навязываться она не будет…
Темери поняла, что снова думает о Ровве не как о всезнающем мудром духе-Покровителе, а как о живом человеке.
– Да и все уж равно! – сказала она вслух. – Покровитель он, не Покровитель… но объяснить-то, что, трудно? Мол, все, Темершана Итвена, твое время вышло, я ухожу помогать чеоре та Роа…
– Еще чего не хватало, – пробурчал Роверик, впервые показав, что он видит и слышит Темершану.
– Значит, я тебе не надоела и дело в чем-то другом?
– А ты знаешь, – спросил он с тоской в голосе, – в чем разница между призраком и Покровителем?
– Представления не имею. Погоди. Ровве, ты хочешь сказать…
Призрачный ифленец пожал плечами и переместился ближе к свету.
– Это же очевидно. Я похож на самого себя, я все помню и я не могу находиться слишком уж далеко от тебя. Но сам я не понимал этого, пока Золотая Ленна не сказала. Я ей благодарен: теперь хоть все стало понятней. Ну что, в чем разница? Попробуй догадаться!
Она честно вспомнила все, что слышала от сестер об общении с Покровителями.
– Покровители – не люди и не похожи на людей. Они приходят на помощь сестрам, когда им трудно. Покровители – это тоже дети Ленны, что и люди, просто они совсем другие. Им нравится быть рядом и помогать. Но, Ровве, кроме того, что ты все помнишь и похож на человека, ты же действительно… ты всегда меня спасаешь! Извини, по про призраков я совсем ничего не знаю.
– Призраки остаются в холодном мире, если при жизни не успели исполнить какую-то клятву, которая в момент смерти имела для них самое большое значение. Или если их магически прокляли. В любом случае призраки приносят несчастье. Они не помогают.
– Тогда как случилось, что ты стал моим Покровителем? Ты же сам меня выбрал.
– Я не мог стать Покровителем Шедде, ведь он проклят.
– Ровве. Если ты призрак и тоже проклят, это не должно было стать помехой, разве нет?!
– Но я тогда об этом не знал!
Призрак нахмурился. И нехотя добавил:
– И мне показалось, что тебе это нужно. Мне захотелось быть твоим Покровителем.
– Ну вот! – она улыбнулась. – И ты мне уже столько раз помог. Да мы без тебя из пожара не выбрались бы. Ты как будто знал, что делать!
– Ну, знал. Мы с Шедде один раз попали в переделку. В Коанеррете.
– Расскажешь?
– Когда-нибудь потом.
– Ага, значит, ты раздумал меня бросать!
– А если я проклят? И то, что я рядом, станет причиной твоей смерти?
– Ровве… а если тебя не будет рядом… – спросила Темери осторожно, – и это станет причиной моей смерти? Хочешь, я проверю, нет ли на тебе проклятия? Это ведь легко. И потом… не слишком ли много рядом со мной магически проклятых ифленцев? Я за всю жизнь видела только одно такое проклятье. А тут за одну зиму – сразу два!
Ровве посмотрел на нее со странной смесью недоверия и ожидания.
– Что, прямо сейчас? – И тут-то Темери, наконец, поняла, что именно это беспокоит Ровве больше всего.
Теплый посох согрел руки. Короткая молитва-обращение помогла ей снова увидеть природу вещей, как тогда, на башне. Она запоздало вспомнила, что ведь Ровве там тоже был. И если бы на нем были заметные следы темного колдовства, то если не она сама, то Золотая Ленна непременно увидела бы.
Ровве остался собой. Не появилось вокруг него ни особого свечения, ни, чего он сам больше всего опасался, темной дымки чужого недоброго слова.
И кажется он сам, по чувствам и мыслям Темершаны, понял, что проклятия никакого нет.
Это могло значить, что по эту сторону границы миров Ровве держит неисполненное обещание, о котором он думал в момент гибели. А погиб он от меча этхара.
А этхары – создали саруги, которые медленно, но неуклонно убивают Шеддерика.
Роверик мог вспомнить Шедде. И вспомнить какое-нибудь давнее обещание. Не обязательно, наверное, клятву… просто что-то, что тогда для него показалось важнее собственной жизни.
А может, это работает не так. Но во всем этом есть одна мысль, которая Темери и напугала и встревожила. Она спросила:
– Ровве, а что хочешь ты сам?
Призрак посмотрел на нее, чуть склонив голову. Как будто сам он об этом раньше никогда не думал. Просто был: рядом с Темери, с Шедде, с Кинриком.
– Шедде обязательно попробует сделать одну глупость… он мне сам об этом говорил, еще давно. Но тогда это было далеко, и мы делали все, чтобы у него не возникло этой… ну, он считает, необходимости, а я все еще уверен, что глупости. Так вот, я должен быть рядом, когда это случится. Я… пообещал себе, что он этого не сделает. Только не спрашивай, ладно? Это не моя тайна.
– Шеддерик и глупость… – скептически произнесла Темери. Нет. Не складывалось. Эти слова друг другу не подходили.
Но Ровве не повелся на провокацию.
– Грустно понимать, что я умер, и это навсегда.
– Но ты будешь и дальше моим Покровителем? – Темери изобразила самое умоляющее выражение, на какое только была способна.
Оказалось, призраков тоже можно развеселить. Ну, или хотя бы заставить улыбаться.
Но тут их душевной беседе пришел конец – в двери настойчиво застучали.
На пороге оказалась Вельва. Выглядела слегка испуганной. Или даже не слегка.
– Рэта, вы живы! Какое счастье!
– А что со мной могло случиться за ночь? – изумленно приподняла она брови. Вряд ли кто-то мог знать о ее ночном приключении – кроме Дорри. А та уже доказала, что умеет держать язык за зубами. Порой, даже тогда, когда и не надо.
– Вы не слышали? Дом, в который вы вчера ездили. Там случился пожар!
Темери услышала спокойную подсказку Роверика:
– Она говорит не искренне.
Не искренне? Но у нее взгляд такой испуганный. Впрочем, может, «неискренность» заключается в чем-то другом.
– Нет. Что за пожар?
– Большой. Дом обрушился, все погибли. Представляете? Никто не выжил!
– А чеора Росвен? Погоди. Расскажи по порядку, а я пока закончу прическу.
– Никто еще ничего не знает, ну, кроме того, что был пожар, и что туда отправились люди… – она понизила голос, – из тайной управы.
– Да?
– Говорят, осталась только груда обгоревших камней. Вероятно, наместник будет расстроен.
– Почему? Это был его дом?
Вельва открыла шкатулку, оставленную Темери у зеркала. В ней хранились шпильки и заколки. И подаренный Кинриком гребешок.
Бездумно вытянула одну из шпилек и помогла Темери закрепить непослушный длинный локон.
– А вы не знали? Наместник Кинрик, он… красивый молодой человек, и нравится многим девушкам. А некоторые девушки нравились… если вы понимаете о чем я… – голос ее стал мурлыкающий, доверительный, – нравились ему самому.
– Она что-то задумала – прокомментировал Ровве. – Много азарта. И много самоуверенности. Она уверена в успехе больше, чем наполовину.
«Что бы я без тебя делала, Роверик», – подумала Темери, едва заметным кивком подтверждая, что услышала его и поняла.
– О, так у чеоры Росвен… был роман с наместником?
– Не переживайте, рэта, это было давно, до того как вы прибыли в Тоненг. Ну вот. Отлично получилось! Вам идут высокие прически!
Темери изобразила озабоченность. И тут же услышала:
– Ей нравится, что ты начала переживать. Темери, будь с ней осторожна.
– Конечно, – ответила она сразу обоим.
Ну, пора! Традиционный завтрак с наместником должен начаться вовремя и опаздывать на него не стоит.
– Вы сделали для меня больше, чем я мог представить. – Кинрик жадно смотрел Темершане в глаза, так что она прекрасно видела и лихорадочный блеск его собственного взгляда, и легкий румянец, и непонятный, но жадный интерес.
Вероятно, у него была долгая бессонная ночь, и этой самой ночью чеора Росвен рассказала ему в подробностях, как они вдвоем убегали из пожара.
– Ну, нам было некуда деваться. Или убегать оттуда, или кричать «Помогите!».
Он покачал головой и вдруг схватил ее за руку, чуть не опрокинув бокал с водой.
– Нейтри рассказала, вы потратили время, чтобы ее спасти, и чуть не пропали сами. Я никогда этого не забуду!
Она попыталась высвободить пальцы, но Кинрик намека не понял.
– Послушайте. Я должен вам сказать. Когда брат вас привез в город, я на многое был готов, чтобы избежать этого брака… но вы… вы невероятны.
Наместник поднес ее кисть к губам и поцеловал, несмотря на ощутимое сопротивление.
– Если бы вы знали, какое облегчение… понимать, что рядом не одни только предатели и убийцы. Что есть еще люди, которым я могу доверять.
Они сидели рядом – как принято в мальканской традиции. Если бы был принят ифленский канон «семейного завтрака в достойной дворянской семье», супругов разделяла бы вся плоскость стола. И сейчас Темери впервые подумала, что некоторые ифленские традиции не лишены смысла.
– Да что с вами, Кинрик! Вы как будто выпили…
– Немного, – ничуть не смутившись, подтвердил парень, – красного вина. Когда вернулся в цитадель. Замерз в карете и…
– … любовное зелье!..
Но ведь так оно, наверное, и было! Вельва, странно волнующаяся, и рассказывающая о прежних любовницах наместника. Она наверняка хотела вызвать у Темери ревность! И зелье. Ведь это она покупала любовное зелье у старой соттинки, и Темери это видела. А то, что сказала, что цель не наместник – так мало ли, что она могла сказать!
Подлить зелье в вино в кабинете несложно. В отличие от личных покоев, кабинет не охраняется гвардейским караулом, пока наместник туда не войдет. А если она уже подливала это самое зелье раньше? Если она причастна к пожару?
А вдруг Темери зря думает на Вельву, и это кто-нибудь другой?!
– Что? – Выдохнул Кинрик, стараясь удержать ее взгляд.
Если он под влиянием магии, то бесполезно пытаться призвать его вспомнить про здравый смысл.
– Кинне, – очень осторожно сказала она. – Я понимаю, что вы волнуетесь, но нам нужно прямо сейчас поговорить с вашим братом. Кажется, я знаю, кто может быть причастен к пожару…
– Так скажите мне! – встрепенулся он, и, наконец, отпустил ее руку. – Мы прямо сейчас прикажем арестовать этого человека! И он нам все расскажет!!! Кто это?
– Я могу ошибиться. В любом случае, об этом должен узнать и чеор та Хенвил и Гун-хе. Если я правильно поняла, он – главный помощник вашего брата по делам тайной управы?
– Да он… что-то вроде помощника. Хотите пойти прямо сейчас? А что скажут придворные?
Темери вспомнила прошлое утро и то, с какой жадностью эти самые придворные наблюдали за ними. Пожалуй, больше они не дадут молодоженам возможности укрыться от их пристального внимания.
– Пойдем в ваши покои! – решила Темери быстро. Заодно и бутылку с зельем можно будет поискать. – И вы отправите слугу, чтобы он позвал чеора та Хенвила. И сказал, что это – срочно!
Перспективы наместника обрадовали и развеселили.
– И пусть снова кусают локти, потому что в мой кабинет никто из них не сунется…
– Кинрик, – напомнила Темери. – У вас траур, помните? Ведь Нейтри погибла на пожаре.
Наместник ощутимо вздрогнул. Потер глаза. Сказал:
– Странно. На миг показалось, что это – правда, и меня как будто холодной водой облило. Вы правы, конечно. Я постараюсь быть… скорбным. – И снова улыбнулся.
Это будет трудно, поняла Темершана. Но это нужно сделать как можно скорее: судя по всему, зелья наместнику досталась двойная, а то и тройная доза. Обычно по человеку незаметно, когда он находится под чарами какой-то дамы. А сейчас, Темери казалось, что Кинрик находится под чарами как минимум трех дам – и среди этих дам одна – она сама!
Шеддерик та Хенвил
– Слуга от наместника, – секретарь доложил об этом с такой интонацией, будто Шедде – минимум император, а маленький кабинет – не меньше, чем парадный зал Ифленского императорского дворца.
– Зови!
Приказ прозвучал настолько в тон, что стало смешно, но у секретаря не дрогнула ни единая мышца лица: это был старый, мудрый секретарь отца, вышколенный при императорском дворе в те прекрасные времена, когда и сам Шедде был там не подозрительным гостем, а честным обитателем.
Слуга был, разумеется, ифленцем, но молодым, атлетично сложенным и с таким хитрым выражением лица, что его сразу захотелось или уволить, или услать куда-нибудь подальше. Шеддерик знал, что парень Кинрику верен и никогда не предаст. Но желание возникало все равно.
– Наместник Кинрик просит вас навестить его в его кабинете.
– Хорошо, ступай.
– Если мне будет дозволено, то я должен передать следующее: рэта Итвена считает, что знает, кто поджег усадьбу хозяина Вастава. Разговор срочный.
Этого не хватало, подумал Шеддерик, но нахмурился:
– Благодарю. Передай хозяину, что сейчас буду.
Светлый лорд Эммегил с интересом выслушал этот диалог. Если бы Шедде умел читать мысли и заранее понял, о чем пойдет речь, то вышел бы к слуге из кабинета, не переломился. Но сказанного обратно не воротишь.
Светлый лорд Эммегил был старше Шеддерика лет на десять. Но выглядел моложаво и подтянуто. Многие мужчины к сорока пяти отращивают брюшко, лысеют и теряют интерес к политике и женскому полу, но Эммегил за собой следил, был в прекрасной физической форме, а уж сплетнями о его похождениях двор развлекался часами… пока тайная управа не нашла пусть косвенных, но очень серьезных доказательств его причастности к осеннему заговору и гибели наместника Хеверика. Тогда светлый лорд постарался сам убраться подальше от скандала.
Сегодня же с самого утра явился высказать почтение и предложение любой помощи в расследовании поджога. «Ведь это практически – покушение на честь рода. В том доме мог находиться сам наместник!».
Эммегил носил старомодную прическу: локоны до плеч, чуть завитые на концах. В руке у него была дорожная шляпа с высокой тульей – такие носили на островах еще во времена, когда Шедде только собирался в свою первую морскую экспедицию.
Его холодный взгляд внимательно следил за Шеддериком, ни на миг не выпуская его из вида. Услышав сообщение слуги, он приподнял брови:
– Я вижу, ваша мальканская находка приносит некоторую пользу. Вы позволите поприсутствовать при беседе?
Можно было бы согласиться и попытаться таким образом вызнать планы Эммегила, или хотя бы их часть. Или отказать. Тогда он первым узнает новости и сам решит, как ими распорядиться.
И все-таки планы были важнее.
– Матес, – обратился он к секретарю, – пожалуйста, предупредите Кинрика, что я приду не один. Итак, светлый лорд, вы ведь хотели мне еще что-то сказать. Кажется, что-то связанное с вашей непричастностью к смерти прежнего наместника.
Взгляд Эммегила снова недобро блеснул из-под аккуратной челки, и он с поклоном начал отвечать.
Он прекрасно понял, что отвлекая его беседой, Шеддерик дает возможность брату подготовиться к разговору.
Но Кинрик – не Шеддерик. Он не умеет хитрить и скрывать хоть что-то. Так что пусть себе готовится, сколько влезет: все что нужно, Эммигел все равно сможет узнать. Не лично, так через слуг-осведомителей. Всегда узнавал.
Кинрик подготовился. Да так, что Шедде готов был вслух похвалить его за это.
В кабинете кроме самого наместника и его бледной супруги находился еще и Гун-хе. Вероятно, он совсем недавно вернулся с пепелища – от помощника сильно пахло дымом, плащ был испачкан в саже.
Оба, и он, и рэта, встали навстречу гостям, но Кинрик вдруг еле заметно покачнулся. Шедде заподозрил, что появлением Гун-хе он обязан не брату, а Темершане. А брат просто несколько пьян. Однако же он ошибся.
Вином от Кинрика не пахло, да и приветствовал гостей он безукоризненно.
Поприветствовал, пригласил войти и располагаться.
Светлый лорд Эммегил осмотрел всю мебель в кабинете и, наконец, выбрал себе один из двух удобных диванчиков, заботливо и словно ненароком придвинутых к столу.
Шедде сел так, чтобы видеть в зеркале на стене лицо гостя, а самому оставаться в тени от шторы.
Кинрик придвинул стул для Темершаны, сам сел последним, Гун-хе остался стоять.
– Так что вам удалось узнать?
Темершана перевела взгляд на мужа, тот кивнул и сам ответил:
– В этом деле точно замешан сиан.
– Откуда такой вывод?
Теперь отвечать пришлось уже Темершане.
– Ночью мне не спалось, я все пыталась вспомнить, почему проснулась в том доме…
– О! – изумился Эммегил, – Так это было покушение на вашу жизнь?! Сочувствую! И тем более прошу вас, благородные чеоры, всерьез принять мое предложение помощи и поддержки. Простите, рэта. Я не должен был вас прерывать. Но что случилось, и как вам удалось выбраться?
– Светлый лорд, никто не знает, что я там была, – просьба Темершаны звучала мягко, но вместе с тем непреклонно. – И я прошу вас никому не рассказывать. Я отправилась туда познакомиться с женщиной, с которой, как всем известно, мой супруг планировал связать свою жизнь. Я не собиралась причинять ей вред. Но если придворные узнают, что я там была…
– Вас мигом заподозрят в попытке убийства! – хищно сощурился светлый лорд. – Да, это возможно. Обещаю хранить все в тайне.
Он кивнул в первую очередь Шеддерику, но даже Темери прочитала подтекст «Я обещаю хранить это в тайне. Но сам – не забуду!».
– Так что вы вспомнили? – напомнил Шеддерик.
– Как и откуда распространился пожар. Главный зал готовился к реконструкции, он был совершенно пуст, и там нечего было поджигать, кроме стен. А их…
– Магической защиты от огня у дома не было, – как будто подвел итог за Темершану до того момента молчавший Гун-хе. – Кто-то должен был ее снять. И кто-то должен был поддерживать пламя достаточной температуры, и довольно долго, чтобы начали гореть деревянные конструкции и перекрытия. Я согласен с рэтой, без сиана не обошлось.
Темери кивнула. И добавила:
– Двери были завалены камнями. Конечно, в темноте и на бегу мне могло показаться, что они такие уж большие, но вряд ли их простые бандиты смогли бы натаскать своими руками, да еще так, что в доме никто не заметил. Так что сиан там точно был.
