Текст книги "Мечты (СИ)"
Автор книги: Наталья Машкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
Глава 35.
На следующее утро Кира поднималась на «чердак», как на плаху. Раст отправил её сюда сразу, как она явилась на службу. Предупредил, что это временно, но с распоряжениями Шефа не шутят. «И не обсуждают!»,– заявил, когда она попыталась возразить.
Парни провожали её как на казнь, чувствовала она себя примерно так же. Вот тебе и место, куда она так стремилась последние три месяца! Что это, обычный страх или предчувствие? Что сулит ей возвращение сюда?
– Судя по ощущениям, ничего хорошего,– мрачно подумала Кира, резко выдохнула и преодолела последнюю ступеньку.– Будь что будет!
Вошла. Встретила её привычная суета, где никто особо не обращал внимания на бледного, с зеленцой, паренька. Пока кто-то не подхватил его под руку и не поволок в сторону...
Кира сначала трепыхнулась, а потом успокоилась, Азарк! Её старый друг подтащил Фина к своему месту, усадил и сунул в руки стакан с чем-то горячим и бодрящим:
– Пей, а то ты сейчас откровенно зелёного цвета! Я предполагал, что так будет, потому подготовился. Шеф пугает поначалу всех. Снеговик! Что внешность, что голос!– хмыкнул.– Хочется забиться куда-нибудь, чтобы не заметил и прошёл мимо. И у меня так было в первый день, когда дед привёл меня сюда!
Азарк, говорил и говорил.
– Отвлекает,– подумала Кира с благодарностью и отхлебнула из стакана.
Постепенно она взяла себя в руки. Азарк заметил и уселся рядом:
– Я буду рад, если ты останешься тут. Мы близки по возрасту и ты классный! У вас вообще отличная компания, там у ищеек!
Как обычно, искренен и прямолинеен! Хорошо, что он не меняется. А ещё Кире почудилась лёгкая зависть, когда он заговорил об оборотнях. А ведь и правда! У наследника знатного драконьего рода не было друзей, и буйные, жизнелюбивые оборотни не могли не привлекать его.
Кира откашлялась:
– Я приглашаю тебя сегодня с нами. Парни как раз собирались отметить моё... выживание тут в первый день. Сразу после службы. Только ты же понимаешь, что они пьют, ругаются, заигрывают с кем попало и часто дерутся?..
На лице юного дракона появилось такое мечтательное выражение, что Кира едва не расхохоталась. Вот тебе и цветочек-Азарк! Всем молодым хочется одного. Если уж она напилась дважды и не жалеет!..
– Договорились! Буду ждать тебя после работы. А теперь идём. Шеф не любит ждать!
Азарк подтащил Киру к двери в кабинет начальника, постучал, открыл её и втолкнул Киру туда. Закрыл дверь за её спиной и отправился работать, и ждать волшебного вечера.
А Кира очень неловко влетела в кабинет. Едва не упала. Всё-таки тело гоблина со слабыми мышцами и связками – это ещё то удовольствие! Она поняла уже там, в Библиотеке, что будет нелегко, тем более, что двигалась Кира по привычке, рассчитывая на собственное гибкое и очень тренированное тело.
С кошкой это помогало. Она в её теле и двигалась-то не так, как это присуще животным, что и позволило, например, остановить зелёного дракона. В случае с телом гоблина, становилось только хуже. Фин, в её исполнении, неловко ходил, часто падал. Парни смеялись и ловили его. Но иначе было нельзя. Иллюзию бы заметили, рано или поздно.
Кира выпрямилась, подняла глаза. Дарос внимательно и бесстрастно рассматривал Фина. Она встала ровнее и с достоинством произнесла:
– Доброе утро, господин.
Дарос скривился:
– Здесь все зовут меня шефом!
– Знаю,– думала Кира.– И знаю как ты не любишь все эти расшаркивания. А потому лучше злись на глупого Фина, чем высматривай что-то в нём или задавай вопросы.
Шеф, и правда, перешёл к деловому тону:
– Архив там,– мотнул головой на дверь в дальнем углу комнаты.– Вход только из моего кабинета. Работать будешь там или здесь, тут всё-таки дневной свет. Но сначала клятва.
Это и была проверка. Клятва, которую необходимо было принести для допуска к работе с личным архивом начальника Тайной Канцелярии, была страшной. Её никогда не принёс бы шпион или существо с непрозрачными мотивами. Это не была стандартная клятва неразглашения. Если бы! Принося эту клятву, существо не только лишало себя возможности рассказать что-то из увиденного здесь, но и добровольно соглашалось умереть, если кто бы то ни было попытается настойчиво расспросить его об этом. Не только ментальное вмешательство, но и обычный допрос. Почему? Да потому, что бывают умельцы, которые не ломая, втираясь в доверие или обманывая, способны вытянуть если не всё, то многое.
Потому архив так редко приводили в порядок. Мало кто решался на эту работу, а настаивать Дарос считал неэтичным. Некоторым вызвавшимся запрещал сам. Хорошие, верные работники на дороге не валяются.
Странного секретаря ищеек не было жаль. А даже если и жаль немного, то проверить его необходимо. Слишком уж странный. Дарос передал ему лист с текстом клятвы. Тот внимательно прочитал.
– Ты понимаешь, что это значит?
Паренёк твёрдо посмотрел на него зелёными глазами:
– Понимаю и готов.
Он спокойно, размеренно прочитал текст клятвы вслух, не запнулся ни на одной из формулировок или перечислении последствий, что ожидают его за предательство. Не дёрнулся даже тогда, когда смертельная клятва выжгла знак у сердца. Он и остановит его, если предаст.
– Покажи.
Парень спокойно расстегнул и распахнул рубашку. Знак был на месте.
– Одевайся и иди знакомься с фронтом работ.
Значит не шпион. Просто странный, слишком талантливый парень. И наивный. Теперь его жизнь будет на волоске каждую минуту. Эта клятва беспощадна. Неподготовленные существа часто гибли просто от того, что ляпнули, спьяну или в сердцах, что-нибудь, что можно было бы посчитать информацией из архива. Даже самой безобидной. Градации не было.
Дарос стряхнул неуместную жалость и занялся своими делами. Жизнь вообще жестокая штука. Теперь и юный дурачок знает это.
Дела затянули. Дарос уходил, часто надолго, потом возвращался. Он и забывал временами, что у него в смежном помещении есть кто-то. Гоблёныш не показывался, а заходить к нему Дарос не стал. Пусть переживёт сначала страх и обиду. Вряд-ли глупыш думал, что "повышение" обернётся для него почти что приговором. А что делать? Подобную клятву приносили все, кто работал тут. Тайны королевства стоят их жизней.
Когда рабочий день закончился, Фин выскользнул из архива, тихо попрощался, не ожидая от него ответа, и прошмыгнул в дверь. Дарос зашёл в помещение архива. Что сказать? Парень молодец, тут ещё нет порядка и близко, но что-то начинает вырисовываться. Хоть какая-то система. Похоже, придётся терпеть зеленолицего под боком.
Прошёл в окну, выглянул. Толпа оборотней из отдела ищеек двигалась к воротам, гогоча и веселясь. Теперь с ними был не только Фин, но и Азарк, которого уже одобрительно похлопывал по плечу какой-то битюг. Азарк хохотал, запрокинув голову. И гоблёныш смеялся так же радостно, как обычно. Словно и не обзавёлся сегодня смертельным украшением на груди.
***
Было бы неправдой сказать, что на Киру совсем уж не повлияло то, как обошёлся с ней Дарос. Он фактически убил юного Фина ради проверки каких-то своих теорий относительно него. Да, такую же клятву давал любой, кто приходил работать на "чердак". Но это была сплошь элита: драконы высоких родов, сильнейшие оборотни, из крупных. Других тут не было! Даже юный Азарк обещал стать одним из сильнейших, когда войдёт в силу. К тому же он обладал поистине выдающимся интеллектом. Все они могли контролировать то, что говорили, были устойчивы к боли и манипуляциям.
Кира прекрасно отдавала себе отчёт, что не будь она тренирована Варгом и Хранителем, не прожила бы и недели. Любая оговорка была бы фатальна. И Шеф знал это. Зачем ему было убивать Фина?
То, что драконы безразличны к жизням других, кроме небольшой горстки существ, кого считали "своими", Кира поняла ещё тогда, когда Варг бросил в неё кинжал. Сделал он это так спокойно и обыденно, как мужик из её села прихлопнул бы надоедливого комара. Не будь она ведающей, что слышит ветер, она никогда не увернулась бы и уж тем более не изловила клинок.
Это потом, когда она стала для наставника "своей", он заботился о ней настойчиво и даже чрезмерно, и приблизил свою кончину, чтобы помочь ей. Но при этом, он так же спокойно, как и раньше, колдовал для местных за деньги и ради забавы. И люди умирали...
Нет для них ценности и интереса в других! Кире понятна стала усталость Хранителя и его неверие в то, что драконы могут оказаться способны на нормальные чувства, уважение к другим и, уж тем более, на самопожертвование. Верить в это, ожидать от них этого, было абсурдом, она видела теперь абсолютно ясно...
Её травили на "чердаке". Драконы. Оборотни не смогли защитить её – против знатного цветного дракона даже самый родовитый из оборотней не значил ничего. Потому они просто отворачивались. И передали через "её" парней из ищеек, чтобы она уходила с "чердака", а если не отпустят, то и из конторы прочь. И парней строго предупредили, чтобы не совались.
Её не били, но издевались так выверенно и безжалостно, что любой другой уже сломался бы. Не Кира. К её воспитанию приложили руку два существа, кого можно было бы по праву назвать величайшими нарциссами, уверенными в том, что мир вращается исключительно вокруг них. В сущности так и было: принц и Хранитель целого мира!
Чтобы окоротить своих обидчиков, Кира просто копировала походку, взгляды, жесты Варга и вспоминала подходящие к случаю идеально вежливые, но невыносимо оскорбительные высказывания духа. Гордецы белели от ярости, Азарк тоже, от страха за неё. Юный дракон защищал Фина, как мог, но ведь и он не всесилен.
Кира не ненавидела их. Она знала что у каждого из них есть, как у ежа, мягкое, уязвимое пузо. Могла бы, чтобы обезоружить, воспользоваться знаниями, которые они сами выбалтывали ей, напиваясь после очередной жизненной драмы и обнимая Кошку.
Не хотела. Она не хотела опускаться до того, чтобы душевные раны и уязвимость делать оружием. И не считала их чудовищами. Нет. Они были просто слишком высокомерны, чтобы хотя бы попытаться принять кого-то, кроме соплеменника, как равного. Да, и в самом драконьем сообществе существовали строгие касты. Исключением был только Азарк. Понятно, почему он так не хочет взрослеть. Сама мысль, чтобы стать таким, как остальные крылатые, была бы ужасной для нормального существа.
И Дарос был таким: холодным, трезвым, разумным, с выверенными мыслями и поступками. Он презирал слабость, а значит всех. Ведь кого можно считать равным сильнейшему из драконов? Прятал это за вежливостью, но как спрячешь свою суть? Да, он много трудился на благо других, хранил их жизни. Но не любил.
И Варг, и другие драконы, чьи истории Кира знала, любили всего несколько существ за свою долгую жизнь. До остальных им дела не было. И не просто гипотетически: живите как хотите, а в прямом смысле. Плевать, живо или нет, к примеру, население целого города. Если оно нужно, то пусть живёт, а если бесполезно, то и пальцем не шевельнут, когда будут умирать взрослые и дети.
Кира даже рада была тому, что поняла суть драконов. Возвращаясь сюда, она так боялась, что рождающиеся к сыну Варга чувства, подтолкнут её к чему-нибудь безумному. Теперь ей было смешно вспоминать те наивные мысли. "Мечты",– назвала бы их Любава.
Иногда Кире казалось, что крылатые не любили даже тех, из-за кого сходили с ума и умирали. Ей казалось теперь, что они не видели в них отдельных, уникальных существ, а только себя, спасение от одиночества. Вот и Дарос скучает не по Кошке, а по отсутствию одиночества, которое он имел, благодаря ей. Потом она вспоминала Варга и испытывала стыд из-за подобных мыслей. Была в раздрае. Что правда?..
Окончательно Кира сняла розовые очки относительно Шефа, через три недели после своего перехода на "чердак". Она разобрала архив, и теперь упорядочивала его. Составляла подробный каталог, чтобы порядок в нём смог бы поддерживать один человек. Кроме того, её регулярно дёргали, как для разного "подай-принеси", так и для серьёзных, ответственных заданий.
Ей нравилось выполнять их, нравилось работать среди таких умных, неординарно мыслящих существ, но у ищеек было намного лучше: веселее, радостнее, теплее, что ли. Кира извелась, изучая материалы дела о заговоре и покушении на короля, пытаясь найти там то, чего не заметили другие. Чем быстрее, она разгадает эту загадку, тем быстрее сможет уйти. Если бы не Азарк и Арс, ставшие на защиту юного гоблина и усмирявшие "шутников" одним взглядом, непонятно, как бы она тянула.
Даросу было относительно безразлично, какие отношения царят в коллективе. Особенно теперь, когда он во всех смыслах был не в своей тарелке. Работают, эффективны? Прекрасно! А уж страдания смешного гоблина и некоторая ущемлённость оборотней, по сравнению с драконами, не имеют значения.
Вот поэтому, когда все, кому он мог бы поручить некую работу, были заняты, он рассудил, что у него в архиве просиживает штаны секретарь под клятвой и "разумно" решил использовать его навыки. Заглянул к нему, приказал взять писчие принадлежности и следовать за ним.
Глава 36.
Они давно миновали подземные лаборатории и спускались ниже, уровень за уровнем. В какой-то момент Киру посетило подозрение, что она своими ногами идёт к собственному концу. Шевельнулась паника.
– А что сделаешь?– подумала она глядя на затылок Шефа, спускавшегося впереди.– Вырубить его и убежать? Ага! Кто же меня выпустит с территории? Да, и вообще!..
Вздохнула украдкой. Спасибо Варгу, она была способна убить себя всегда. И как утешительно сознавать, что право выбора у тебя есть, особенно когда других прав уже не остаётся!
Они дошли до уровня с широкими, мрачными коридорами и глухими, хорошо укреплёнными дверями.
– Камеры и пыточные,– определила Кира. Тут она, понятное дело, не была. И мало кто из её друзей тоже.
Подозрения в том, что история Фина для неё вот-вот закончится, переросли в почти что уверенность, когда Шеф подошёл к одной из звукоизолированных дверей, открыл её и вошёл внутрь. Дверь оставил открытой, очевидно, приглашая её.
Кира судорожно вздохнула. Самый жуткий её кошмар, умереть вне живого мира, становился реальностью. Что ж делать, от судьбы не уйдешь, и пытаться смысла не имеет, в данном случае! Ладно! Она нацепила одну из лучших масок Варга "мне глубоко безразлично, что вы обо мне думаете", резко выдохнула и вошла...
Оказалось, что претендент на страдания уже имелся. Он лежал привязанный на высоком столе наподобие тех, что стояли в лаборатории Грана.
– А что?– подумала заторможенно Кира.– Там и тут препарируют. Только тут живых.
Любителями мучить разумных оказались два невнятного вида субъекта. Кире показалось даже, что она видела их где-то в департаменте. Конечно видела, только не знала, что увлечения у ребят такие зажигательные!
К ней, кажется, кто-то обратился, но она плохо услышала или поняла. Так и стояла столбом. Потом сообразила, что на неё смотрят все находящиеся в помещении, начиная с Шефа и Грана, и заканчивая субъектом на столе. Тот даже голову приподнял. Увидеть лицо человека, которого вот-вот станут резать на куски было просто страшно.
Её окликнули громче. И Кира сообразила: они хотят, чтобы она села за стол, в углу помещения и писала протокол допроса. Села. Стала заполнять необходимую форму: имя, пол, возраст допрашиваемого, где и по поводу каких подозрений допрос проходит.
Так ведь она видела сотни таких! Подшивала к делам и не знала где и при каких обстоятельствах признания были получены. Нет. Не все допросы проходят так. Один из палачей подошёл к ней и показал ей куда и какой шифр ставить. Сделал он это спокойно и вежливо, указав рукой в перчатке нужную графу.
Кира, вернее Фин, как дурачок уставился на этот палец, на руку. Скоро она вся будет в крови того несчастного, что сейчас так спокойно отпирается от обвинений, утверждая свою полную невиновность. Голова закружилась.
– Проблемы?– спросил палач.
– Всё-то он видит, профессионал!.. По мукам!– зло подумала Кира.
А вслух сказала лучшим, самым ледяным тоном Варга:
– У вас?
Тот с каменной рожей ответил:
– У нас нет.
И Кирия, которую Варг часто называл безумной, любезно и с невероятным презрением покивала головой:
– Вижу. Он же привязан.
Палач хмыкнул и отошёл от неё. Говорили они очень тихо, но, кажется, перепалку слышали все. Подозреваемый даже улыбнулся.
Скоро ему, правда, стало не до улыбок. И без всяких признаний Кире стало кристально ясно, что человек, или кто он там, действительно был агентом. Высококлассным, идейным, готовым умереть за свои убеждения. Почему это было очевидно? Да потому, что другой бы подобные мучения не вынес. А этот держался, даже не кричал почти. Только стонал: задушенно, мучительно.
Он, наверное, уже умер бы, но Гран контролировал его состояние. Давал знак, палачи прекращали истязания. Он вливал пару каких-то бутыльков в страдальца, и всё продолжалось. Тот старался не раскрывать рта, когда лекарь подходил к нему, но зубы легко разжимали специальным приспособлением.
Кира видела всякое, и смерти в том числе. Сама убила одного и почти прикончила другого, но сейчас она ненавидела всех их: тех, кто так издевался над живым ещё существом. Всех, кто не желая замарать рук, в перчатках творил всё это. Палачей, Грана, а особенно того, кто руководил действом. Кто холодным, мерным голосом задавал вопросы, давал указания палачам и Грану. Он превратил чудовищное издевательство в формализованный процесс, где умирающего умно́, шаг за шагом ломают, не давая ему возможность уйти, пока он не отыграет свою роль полностью.
Ненавидит! Она ненавидит их всех. Ненавидит воздух, наполненный густым запахом крови. Не может вынести его. Не может дышать!
***
Агент был высококлассным и колоться не собирался. И прекратить это всё нельзя было. Слишком уж важными сведениями он обладал. Потому палачи ломали его, а он кружил вокруг, стараясь взять разум шпиона под контроль. Пока не получалось. Самородок! Был. После таких художеств вряд-ли выживет. Да, и не нужен он им. Такого не переманить – слишком идейный.
Глухой звук в углу камеры Дарос услышал, но не обратил на него особого внимания, пока туда не метнулся Гран. Повернулся.
Гран что-то лихорадочно искал в своём чемоданчике, а на полу лежал смешной гоблин Фин. Абсолютно зелёный. И без сознания.
– Что с ним?– спросил Дарос.
– Не видно?– зло бросил друг.– На хрена было мальчишку сюда тащить? Да, ещё на такой допрос? Самого блевать тянет!
Гран говорил и действовал рывками. Сбросил перчатки, нашёл какие-то флаконы в чемоданчике, что-то давал нюхать, что-то вливал в рот. Схватил бинт и платок. Свернул его, вылил на него какую-то жидкость. Подхватил голову гоблина, подсунул под неё и стал приматывать.
Только сейчас Дарос увидел, что из-под головы парня натекла приличная лужа.
– Как?– задал он довольно, если разобраться, тупой вопрос.
Гран понял. Так же зло и отрывисто ответил:
– Так! Справочник по расам изучать надо было лучше! Ты почему думаешь, гоблины все сплошь управляющие да счетоводы? Трусливые? Глупые? Нет! Хрупкие они! Кости, связки, сердце! Нежные и ранимые. А вы травили мальчика всем драконьим составом почти месяц. А потом ты, идиот, притащил его сюда! Да! Я забыл о клятве из-за которой он, наверное, рот боится открыть теперь!
Дарос потерянно переспросил:
– Травили? Кто?
– Ублюдки твои высокородные! Распустил всех со страданиями своими! Думаешь не знаю, что пьёшь ночами? Не спишь? Оттого и концентрация ни к чёрту, и мозги всмятку!
Гран, заканчивая бинтовать, рявкнул одному из палачей:
– Носилки мне сюда! Живо!
Тот мигом сбросил перчатки и фартук, залитые кровью и бросился за дверь.
***
После того, как носилки с пострадавшим унесли и Гран ушёл, допрос так и не начался. Ждали нового лекаря и секретаря. А Дарос думал, усевшись на стул в сторонке и стараясь не смотреть на лужу на полу. Она, конечно не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось на столе, но смотреть на неё было... стыдно.
Неужели он так распустил своих людей? Безусловно, иначе Гран рот не открыл бы. Значит, разошлись. Худшая часть, золотая. А значит, обижали не только гоблёныша, но и других, оборотней. А те терпеть не станут. Посмотрят, что начальник за ум не берётся, и уйдут. С кем тогда работать? Не говоря уже о том, что потерять уважение парней, с которыми столько прошёл вместе, попросту стыдно.
Как "золотые детки", ничего в жизни не сделавшие сами, смели унижать тех, кто намного достойнее и лучше их?.. А он? Как смел он вести себя так? Где мозги его и совесть? Прав Гран, он реально сходит с ума! Причём в самом худшем смысле: становится таким как большинство драконов. Как Армос!
И мальчик этот тоже раздражал его. Своей добротой и жизнелюбием. Как можно любить этот страшный мир?.. И ведь мир любил его в ответ: оборотни, практически, усыновили, Арс и Азарк защищали. А сам он так привык к силе духа мальчика, что, и правда, забыл, какое у него хрупкое тело!
Дарос вскочил со стула. Предупредил, что скоро вернётся и почти побежал в лабораторию к Грану. Тот не любил подземные помещения, а потому часть лабораторий находилась как раз под "чердаком".
В лаборатории, несмотря на прохладную погоду, были настежь распахнуты все окна. Фин лежал на столе, умытый, без повязки на голове. И всё ещё без сознания.
Дар вопросительно посмотрел на друга. Гран – волшебник. Чтобы он не смог вывести из обморока за такое время?
Тот правильно понял его вопрос, пожал плечами:
– Всё уже в норме... Он не хочет возвращаться.
Это не самое странное, что приходилось слышать от гения.
– И что теперь?
Опять пожатие плечами:
– Ждать. Он либо очнётся, либо нет.
Дарос не выдержал:
– Как не очнётся?
– Обыкновенно. Вместо одного трупа у нас их будет два. И оба обеспечишь ты!
Дарос хотел бы рявкнуть, заткнуть умника, но это непродуктивно, а потому от сдержался и попросил:
– Позови его, Гран!
Друг бросил на друга сумрачный взгляд:
– Не стану, не проси. Судя по всему, ничего хорошего его тут не ждёт. Не сейчас, так несколькими месяцами позже... Лучше уж так, чем из-за клятвы или как твой клиент внизу. Что выпучился? Так бывает. Наш дух знает больше, чем знаем мы. Иногда нужно просто отпускать...
Дарос хотел было возмутиться, но взглянул на друга и промолчал. Он видел всё как-то иначе. Это не значит неправильно. Просто иначе.
Подошёл к столу. Совсем юный, наивный, любящий жизнь и всех существ без разбору. Брат близнец Азарка. А он думал, что только Кошка такой была!
Боги снова дали шанс всем и ему, а что сделал он? Снова не сберёг. Этого даже не попытался, в отличии от Кошки. Хотя и рассмотрел, и оценил. Что это? Зависть к более достойному? Чем тогда он лучше Армоса? И как найти ту дорожку, чтобы не ошибаться, хотя бы так фатально? Почему это получается так легко у Азарка и Фина и не получается у него? Как научиться?
Дар оглянулся. Гран отвлёкся на свои дела, а потому он положил руку на голову юноше, чуть погладил волосы:
– Я не умею звать, как он. Не понимаю даже как это может работать. Но прошу тебя, вернись! Такие как ты и Азарк учат нас. И моя Кошка такая была. Я так скучаю по ней, знал бы кто-нибудь! Сам не знаю почему. Может быть потому, что я не умею любить, как все мы, драконы. И мне нужен "донор" всегда, и во всём, что касается нормальной жизни. Может быть, поэтому те, кто любят нас, уходят? Мы "выпиваем" их и в этом?.. Я не хочу так. Хочу брать, но и отдавать столько же. Вернись и научи меня, маленький смешной мальчик, как учит меня Азарк. И прости, что я был не в себе всё это время.
***
Дарос быстро спустился вниз. Там уже были и секретарь, и лекарь. Пол вымыли. Он не стал продолжать допрос. Приказал всем выйти. Подошёл к столу.
Агент сарвейцев был в сознании. Напряжённо смотрел на него. Улыбнулся окровавленными губами:
– Значит тот маленький гоблин помог мне, и продолжения не будет?
– Нет, не будет. И, похоже, он помог не только тебе.
Сарвеец хохотнул, в груди что-то булькнуло:
– Так бывает иногда. Получаем уроки там, где не ожидаем.
Дарос кивнул. Дольше тянуть не собирался. Зелья переставали поддерживать умирающего и скоро начнётся агония, а это особый вид мучений.
Он прикоснулся к его руке:
– Ты мужественно прошёл свой путь, не свернул, не предал. Остался верен себе и своей родине. Было честью узнать тебя. Иди с миром.
Особый свет зажёгся в усталых глазах умирающего:
– Иди вперёд, будущий король Халлворона. Иди вперёд и ты увидишь...
Кровавые пузыри показались на его губах. Тянуть дольше нельзя.
Дарос наклонился к нему и прошептал:
– Откройся мне и я клянусь, что не увижу того, чего ты сам не захочешь мне показать.
Умирающий чуть кивнул. Теперь Дарос видел одновременно и его широко открытые глаза, и другое. Длилось это всего пару мгновений, а потом Дарос мгновенно прекратил жизнь умирающего. Хватит мучений...
Поднимаясь в лабораторию, Дарос постоянно чувствовал ладонь. Он вымыл руки, но казалось, что кровь всё ещё там.
Вошёл. Стол в пуст, окна закрыты. Дар застыл. Неужели, и правда, будет два тела?
Из другого помещения ему навстречу вышел Гран, увидел панический взгляд и ухмыльнулся:
– Пришёл в себя наш гоблёныш. Слава богам! Оборотни сожрали бы меня. И поминки так, как они их себе представляют, пережить сложно.
Слова с трудом проталкивались сквозь глотку:
– А где?..
– В изоляторе. Там комфортно. Понаблюдаю пару дней. Шутка ли, такая длинная потеря сознания.
Дарос попытался открыть рот, но Гран опередил его:
– Он попросил меня никого к нему не пускать, включая меня самого. Только осмотры. Допекли мы, похоже, паренька.
