Текст книги "Королева для нищего (СИ)"

Автор книги: Настя Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Стало легче?

– Стало, придурок, – выплюнула она, выходя из машины, громко хлопая дверью. – Ну, блять! – в темноте она не видела, куда наступает, но поняла, когда в туфли хлынула вода.

– Эй, сапожник, не хочешь поторопиться? Не май месяц, – Артем стоял возле машины в распахнутом пальто, наблюдая как девушка небрежно подбирает подол платья, старательно перешагивая лужи, – Давай помогу?

– Не лезь, – зашипела Вера, плюнув, бросила платье, решительно направляясь к входу в здание. Артем лишь вздохнул, наблюдая, как ее маленькая фигурка скрывается за дверью. Дикарка.

Когда Артем вошел в теплое помещение, Вера уже висела на стойке регистратуры, размахивая руками.

– Девушка, ну пожалуйста. Это моя бабушка, мне нужно ее увидеть. У нее кроме меня нет никого, – умоляла Вера, нервно стуча ногтями по поверхности стойки.

– Девушка, она сейчас в реанимации, туда нельзя. Приходите утром, а лучше через пару дней, – молодая медсестра посмотрела на Исаева за Вериной спиной и тут же поправила волосы.

– Мне нужно ее увидеть. Хотя бы через окошко. Я не знаю даже, что с ней, – Вера была готова снова сорваться в истерику.

– Послушайте, уважаемая, – в разговор вмешался Артем, оттесняя Веру за спину и упираясь локтями, как можно ближе наклонился к медсестре. – Просто покажи нам, где реанимация, – неожиданно переходя на «ты», продолжил он, – Видишь, девочка плачет? А если вдруг с бабушкой что-то случится, а ты не дала им увидеться, представляешь, что будет? Я тебя лично пущу на фарш, Марина, – читая бэйджик на груди девушки.

– Я сейчас милицию вызову, – занервничала медсестра, в подтверждение хватая телефонную трубку.

– Каких-то глупых девочек Алексей Витальевич на работу берет, – при упоминании имени главврача, Марина напряглась, – Тебя же по-человечески просят, Марина. Мы никому не скажем, что ты нам помогла, даже шуметь не будем, – шептал Артем, вытаскивая мятые купюры из кармана брюк и протягивая их девушке. Обернулся к Вере, которая еще чуть-чуть и начала бы рвать на себе волосы.

– Второй этаж, по коридору направо. Только не входите, туда действительно нельзя, – девушка опасливо посмотрела по сторонам, и спрятала деньги в карман больничного халата.

– Спасибо, детка. Родина тебя не забудет, – он улыбнулся, подмигивая Марине, а потом подошел к Вере, протягивая руку. – Пойдем, у нас совсем немного времени. Она подняла на него заплаканные глаза, благодарно кивая и принимая протянутую ладонь.

Марина проводила странную парочку взглядом.

Бабушка одиноко лежала на больничной койке под капельницей. Рядом на мониторе – ее пульс, медленный, почти еле уловимый.

К горлу снова подступил комок.

– Как же так, бабушка? Ты обещала быть сильной, я ведь не справлюсь одна, – шептала Вера, касаясь дрожащими ладонями холодного окна реанимации. Слезы мешали, и она отчаянно вытирала их рукавом платья. Вдруг все стало таким неважным, таким бессмысленным, когда Вера вглядывалась в худое, бледное, покрытое морщинами лицо. Бабушка словно уменьшилась ростом, лежа на этой большой белой койке.

– Вера, тебе стоит отдохнуть, – ей на плечо легла мужская рука.

– Очень правильное предложение, – откуда-то сбоку раздался тихий мужской голос, – Привет, Тёмыч, – мужчина, одетый в медицинский халат, устало улыбнулся и пожал протянутую Артемом руку.

– Привет, Лёш, ночные смены высасывают жизнь? – Исаев, улыбнулся, хлопнув мужчину по плечу.

– У болезни нет времени, – он пожал плечами, поворачиваясь к Вере и протягивая руку, – Алексей Витальевич, главврач отделения.

– Очень приятно, Вера, – пожимая теплую ладонь ответила Вера, с надеждой заглядывая ему в глаза, – Что с моей бабушкой?

– У Нины Степановны обширный инфаркт. Ну-ну, успокойтесь, ее вовремя привезли, – Алексей Витальевич заботливо погладил Веру по спине, – Самое необходимое мы сделали, однако опасения некоторые есть, поэтому Нина Степановна побудет пару дней в реанимации, но смею вас заверить, бабушка в сознании.

– Ей что-то нужно?

– Пока ничего, больница имеет все необходимое, но когда она вернется домой, лечение нужно будет продолжить, это займет всего пару недель, но придется приобрести некоторые препараты. У вас есть возможность?

– Да, – ответил Артем, не давая Вере ответить.

– В таком случае, не смею вас задерживать. Езжайте домой и ни о чем не беспокойтесь, отоспитесь хорошенько, а завтра можете прийти, я распоряжусь, чтобы вас пропустили. Я тоже спешу откланяться – обход, – пожав Артему руку, врач удалился.

– Поехали, Рыжая, ты своим нытьем сейчас даже жмуров поднимешь, – он обхватил дрожащее плечо своей рукой и повел к выходу.

Квартира встретила звенящей тишиной.

– Дядя Гриша, ты дома? – снимая промокшие туфли в коридоре, позвала Вера, – Никого. Артем дернул бровями, проходя следом. Вера прошла на кухню и поставила на плиту чайник.

Усталость давала о себе знать. Нервозность прошедшего дня высосала все силы, оставляя какую-то пустоту внутри. Помассировав виски, Вера заглянула в свою комнату, молча наблюдая, как Исаев изучает фотографии у нее на полочке.

– Это мама, – она дернула головой, указывая, на рамку, которую Артем держал в руках, – Уехала на заработки.

– А на самом деле? – оборачиваясь к девушке, спросил мужчина. Вера пожала плечами и опустила глаза.

Мама всегда была какой-то несерьезной, ветреной что ли. Когда она забеременела Верой, ей было всего 19. Обычная история: любовь, несмотря на запреты родителей, неожиданная беременность, вынужденный брак. Все как у всех, в общем-то. Но мама любила отца своего ребенка, правда любила. Может быть даже больше чем кого-либо. А он, может в силу своего возраста, а может в силу каких-то других обстоятельств не выдержал натиска ответственности за молодую семью и ушел. Мама больше не вышла замуж, хотя, наверно, очень этого хотела. Иначе как объяснить ту вереницу мужчин, которые постоянно вились вокруг нее. Она искала того самого, который был бы верным мужем, хорошим отцом, но все как-то не складывалось. Наверно, просто не там искала. Бабушка давно перестала запоминать имена потенциальных зятьев, посвящая все свое время маленькой внучке, а Таня, Таня уже взрослая, пусть сама решает, как ей жить. Хотя перешептывания соседей за спиной, что «Танька шалава» били точно хлыстом.

– Чай будешь? – Вера обернулась на кухню, улавливая тихий свист. Артем задумчиво кивнул, возвращая рамку на место и скидывая пальто на кровать. Обвел взглядом комнату, замечая мягкие игрушки на подоконнике и плакат зарубежной модели на боковой стенке шкафа.

Когда вернулся на кухню, Вера, засучив рукава платья, наливала вторую кружку. Старая мебель кухонного гарнитура, облупившийся потолок и Вера, в этом шикарном платье. В своей привычной обстановке.

Бал закончился, карета превратилась в тыкву.

– Оставь, – Артем дернул ее за руку, вынуждая сесть к нему на колени. Глаза в глаза. Позволяя себе делать все, что только душа пожелает, а она не могла сопротивляться. Как будто связанная по рукам и ногам, Вера послушно сидела на мужских коленях, борясь с желанием прикоснуться, провести ногтями по колючей щетине.

– Почему я раньше не видела тебя в ресторане? Я пою там уже 2 месяца, а ты появился только сейчас.

– Я был в командировке, – ответила Артем, одной рукой обнимая ее за талию, а второй касаясь ее ног, задирая подол платья.

– Где? – Вера обняла мощную шею руками, почти балансируя над пропастью. Он знал, что нужно делать, как обнять, где погладить, чтобы женщина чувствовала себя рядом с ним подтаявшей плиткой шоколада.

Артем уверенно, несколько грубовато, заставил девушка перекинуть ногу, вынуждая принять позу наездницы.

– Почему ты такая любопытная? – Артем сжал ее ягодицы под платьем, прижимая Веру ближе к себе. Пряжка ремня царапнула тонкую ткань белья, вынуждая выпустить воздух из легких.

– Наверно потому, что я о тебе ничего не знаю, – Вера кусала губы, позволяя ему вытащить руки из-под юбки и схватиться за рукава, таща их вниз.

– Уже достаточно того, что ты видишь, – прошептал Исаев, касаясь губами ее ключицы, а потом ниже. Небольшая грудь помещалась в ладони, заставляя непроизвольно ее сжимать. Когда он прикусил сосок губами, Вера выгнулась, предлагая еще.

– Почему ты такой грубый? Неудивительно, что у тебя нет подружки, – захныкала девушка, когда он подул на влажную кожу после укуса.

– Подружки? – Артем засмеялся и посмотрел в затянутые поволокой зеленые глаза. – Я уже не в том возрасте, чтобы заводить подружек.

– Тогда кто я?

– Ты женщина, с которой я хочу провести время. Очень молодая, правда, но женщина. А я мужчина. Так к чему все усложнять? – Артем резко встал с кухонной табуретки, вместе с Верой, вынуждая ее сплести ноги у себя на бедрах.

– А если я скажу, что у меня есть молодой человек? – поинтересовалась девушка, касаясь мужского затылка, ласково рисуя узоры на коже, пока он нес ее обратно в ее комнату.

– Ну, во-первых, у тебя его нет, а во-вторых, это вряд ли бы меня остановило, – он говорил спокойно и что самое главное – честно. Ему бы наверно ничего не помешало. Плевать. После них – хоть потоп, но не сейчас.

Обхватив девичью талию, он опустил Веру на кровать, стягивая платье и оставляя ее в одних трусиках. От предвкушения предстоящей близости в груди зарождался страх. Сбежать не получится, он не позволит. Это она понимала, наблюдая, как он рещительно расстегивает рубашку и бросает ее на пол.

– Только не говори, что ты целка, – Артем вдруг нарушил тишину.

– Ты мог бы быть поласковее, – заявила Вера, наблюдая, как ремень покидает брючные шлевки, и пряжка со звоном приземляется рядом с рубашкой. Когда спустил брюки, Вера вздохнула. Член стоял, оттягивая трусы. В памяти появились картинки прошедшего вечера. Вдруг коленки неожиданно засаднило, когда вспомнила жесткий пол гримерки.

– Таких как ты надо как следует драть, чтобы знали свое место, отбивая всякое желание постоянно скалить зубы, ну и в целях профилактики, конечно, – Артем придавил женское тело к мягкой поверхности и провел губами по шее. Вера заерзала под тяжестью, чувствуя, как по бедрам ползет липкая смазка. Подхватил ее под коленками, Артем бесстыдно развел ее ноги, наблюдая, как розовеют девичьи щеки. Никто еще не рассматривал ее так, откровенно, близко, изучая каждый миллиметр обнаженной кожи.

Когда его голова опустилась между широко разведенных бедер, Вера занервничала. Стас никогда не принимал попыток удовлетворить ее орально, может потому что не знал, как это делается или просто не хотел унижать себя как мужика в глазах друзей. Ну, знаете, как бывает, эти прозвища, лишают своеобразного авторитета в кругу таких же недалеких, которые считают своим долгом, что хаотичного тыканья достаточно. Главное кончить самому, а получила ли удовольствие партнерша, это уже дело десятое. Такой вид секса автоматически загонял любого парня «под каблук».

Когда горячий язык коснулся клитора, Вере показалось, что из глаз посыпались звезды. Это было невероятно. Она приподняла бедра, желая быть ближе к сумасшедшим ласкам.

Кто бы мог подумать, да? Верилось с трудом, что это Исаев, увлеченно вылизывал каждую складку плоти, вырывая из груди протяжные стоны. Вот что было настоящим грехопадением, а не эта ваша Библия. Исаев был змеем-искусителем, толкая Веру куда-то за грань реальности. Когда его язык вошел во внутрь, Вера закричала, сжимая коленями его голову. Бедра задергались в после оргазменных спазмах, вынуждая хозяйку сжать пальцами плед на кровати.

Плохо соображая и тяжело дыша, она следила, как он раскатывает по члену презерватив, точно и резко входит в нее до упора. Пара секунд, чтобы привыкнуть к друг другу, заставили Веру неожиданно понять, ощутить – идеальную наполненность. Как будто так было всегда.

Скользящие движения, шлепки тел друг о друга и его шепот, тихий, почти рычащий возбуждали ее еще больше. Несмотря на накрывший оргазм, тело было готово принять его снова. Осмелев, Вера закинула ноги мужчине на бедра, скрещивая лодыжки за спиной, подталкивая его и ускоряя ритм. Артем сжимал ее плечи, оставляя красные пятна, тут же целуя. Проводя рукой от самой шеи, он трогал грудь, пересчитывая пальцами выступающие ребра, а потом опустил руку туда, где их тела соединялись. Ритмично потер набухший клитор и вздрогнул, когда почувствовал ее ногти у себя на спине.

– Давай детка, уже немного осталось, – прошептал Артем, запуская руки ей под спину и прижимая к себе. Вера задыхалась, обхватывая мужскую шею и прижимаясь ближе. Тихо застонала ему на ухо, продолжая царапать плечи.

Те люди, которые говорят, что секс не главное просто никогда не кончали вместе со своим партнером. Одновременно. Когда голова начинает кружиться от переизбытка чувств. Когда слезы неожиданно начинают катиться по щекам, так противно попадая в уши. Когда уже невозможно быть еще ближе, чем есть. Когда хочется прорасти корнями в его тело, лишь бы это никогда не заканчивалось.

Артем лег на спину, переводя дыхание. Вера, совершенно обезоружено пялилась на мужчину, раскрыв губы.

– Еще никогда не занимался сексом в детской. Поначалу, даже как-то неловко было, – неожиданно выдал Артем, пытаясь, дотянутся до валяющихся брюк на полу и достать сигареты.

– Это не детская, – упрямо заявила девушка, укладываясь у него на груди.

– Я так и подумал, – он ухмыльнулся, переводя взгляд на мягкие игрушки на подоконнике. Вера проследила за его взглядом и засмеялась, пряча лицо.

– Останешься? – поинтересовалась девушка, пододвигая ему кружку, стоявшую на тумбочке.

– Твоя кровать явно не предназначена для двоих, – он улыбнулся и стряхнув пепел в предложенную «пепельницу», погладил ее по голове.

Действительно, Верина кровать-полуторка была слишком маленькой для них двоих. Одна она неплохо чувствовала себя, но ему явно было тесновато.

– Ну, если ты не будешь ворочаться во сне, проспишь до утра и не окажешься на полу. И вообще, я сейчас коплю деньги для ремонта, может быть когда-нибудь здесь будет новая кровать, так что… – она пожала плечами, касаясь пальцами его лица.

– Мне кажется или это выглядит как приглашение? – Артем вскинул брови, опуская тяжелую ладонь на ее поясницу, непринужденно поглаживая.

– Все будет зависеть от того, как будешь себя вести, – посмеиваясь, ответила девушка.

Мужчина молчал, внимательно изучая ее лицо. Она даже немного смутилась, отводя глаза.

– Забавная, ты, Рыжая, – Артем развернул ее и прижался животом к ее спине.

– Эй! – девушка заерзала, пытаясь вывернуться, но его рука не позволила.

– Спать, – безапелляционно заявил он, чувствуя, как девушка продолжает попытки освобождения, – Иначе накажу. Мне вообще-то завтра на работу, – он хлопнул ее по попе, накрывая обоих пледом.

Вера поудобнее расположилась в кровати, впервые за долгое время, засыпая с мужчиной. Наказания не хотелось – еще одного она сегодня уже не выдержит. Но как-то неосознанно потерлась об мужское тело задницей.

– Я сказал спать, – снова шикнул Исаев, и сжал в руке грудь, вызывая у девушки смешок.

6

Утром Вера проснулась одна. Дернулась, глядя на время – 9:37, его половина кровати уже остыла. Потянувшись, она развалилась посередине, отмечая, как ноет внутренняя поверхность бедер. Как после урока физкультуры. Конечно, если учесть, в каком шпагате пол ночи ее растягивал Исаев. От мысли о нем, Вера замерла, тут же сев в кровати и осмотревшись. Ничего. Вещей понятное дело нет, но он даже записку никакую не оставил.

Накинув халат, вышла в коридор. В ванне шумела вода. Нахмурившись, девушка с надеждой открыла дверь.

– Чего ломишься, Верка? Подождать не можешь? Поди, не обоссышься, – дядя Гриша в приятном трезвом состоянии чистил зубы, поглядывая на племянницу через зеркало.

– Это вы, – расстроено ответила девушка, затягивая потуже пояс халата.

– А кто ж еще? Или ты что же, мужиков домой таскать начала? Я, Верка, если узнаю, такого пропиздона вставлю и тебе и твоему хахалю, – приосанившись, дядя Гриша посмотрел в зеркало, попутно смывая зубную пасту.

«Сомневаюсь, кто кому еще вставит».

– Ты бы поаккуратнее со словами, дядь Гриш, а то как бы за базар не подтянули, – вспоминая слова Артема, улыбнувшись, ответила Вера.

– Ты меня не стращай, ссыкуха, а то сейчас как дам в лоб, – родственник покачал кулаком в воздухе, размазывая пену для бритья по лицу.

– Просто сказала, – она пожала плечами, – А куда это ты собираешься? Бриться взялся, зубы чистишь. Ты зубы не чистил лет 10.

– Молчи, дурная и не неси чепуху. Не твое это дело, – дядя Гриша деловито елозил тупой бритвой по лицу.

Если бы у него был хвост, он бы обязательно его распушил.

– Трезвым ты нравишься мне больше. И кстати, женщины любят цветы, – Вера подмигнула и закрыла дверь в ванную.

На кухне стояли нетронутые вчерашние кружки с чаем. И все. Больше никаких следов присутствия Артема в квартире.

«Может, приснилось?»

Ну, кружки же стоят? И между ног приятно саднит. Нет, просто уехал на работу.

Вере так хотелось с кем-нибудь поговорить, рассказать, похвастаться, в конце концов, но кроме Ленки, подходящей кандидатуры не было.

«Дуется наверно. Так и не созвонились после встречи в кафе»

Долгие гудки так и провоцировали бросить трубку, но на звонок все-таки ответили.

– Слушаю, – Ленкин голос был совершенно равнодушным.

– Елену Викторовну могу услышать? – Вера сдерживала смех, представляя лицо подруги.

– Кто ее спрашивает? – Ленка узнала подругу, но теперь ее голос звучал раздраженно.

– Это ее подруга, Вера Николаевна Клинкова, – собеседник замолчал, видимо обдумывая, в каком направлении послать звонящего, – Позовите ее, пожалуйста. Или хотя бы передайте ей, что я очень соскучилась и хочу с ней поговорить, может она сама перезвонит. Пожалуйста.

– Ну ладно, чего там у тебя, Клинкова? Вообще, знаешь, ты не друг, ты портянка, иначе как объяснить твое наплевательское отношение ко мне? Я сижу тут целыми днями, жду звонка… А-а-а, как же я могла забыть, у тебя же мужик появился. Точно-точно, Клинкова, – ерничала подруга, заставляя Веру закусить палец.

– То есть тебе не интересно?

– Ты, Клинкова говори, да не заговаривайся. Ты своими словами ставишь под сомнение собственную адекватность. Неужели он тебя бросил? И ты вспомнила, что у тебя есть подруга, которой можно поплакаться.

– Вообще-то не бросил, а очень даже наоборот, – тихо ответила Вера, поглядывая на дверь ванной. Дядя Гриша действительно так долго совершает утренние процедуры или просто подслушивает, привалившись к двери?

– Че, предложение сделал? – голос подруги понизился до сипящего хрипа, вынуждая ее закашляться.

– Не успел, представляешь? Чайник закипел, – съязвила Вера, перекладывая трубку в другую руку, – Встретимся как обычно, минут через 15, – и отключилась.

Местом «как обычно» считалось крыльцо соседской школы, на перилах. Там иногда задерживались старшеклассники после уроков, но чаще всего подруги были там вдвоем, обмораживая задницу на холодном парапете.

– То есть ты хочешь сказать, что трахнулась с мужиком, который дарит тебе дорогущее шмотье, цветочные плантации, но при этом годится тебе в отцы? – Ленка сидела болтая ногами и внимательно разглядывала подругу, выпуская сигаретный дым прямо ей в лицо.

– Ну почему в отцы… – Вера сидела рядом, тоже выпуская белесые колечки вместе с паром.

– Ты сама сказала, что ему лет 40!

– На вид! Ой, Лен, ну даже если и 40? Не 60 же, к тому же, знаешь, в штанах у него… повыносливее многих молодых будет. Я готова была сдуться после первого раза, а он пошел на второй заход, – Вера поежилась от прохладного ветра и втянула шею, пряча подбородок в воротнике.

– Ну, то что отлизал, это конечно он молодец. Когда как не на закате лет думать о бабе, занимаясь с ней сексом, – Ленка заржала, вытаскивая из кармана подушечку жвачки без обертки. Вера с отвращением следила, как подруга убирает с нее крошки и волосы, а потом беззаботно запихивает ее в рот.

– Ну тебя нахер. Рассказываешь тебе, вроде поделиться хочешь, а ты как обычно, – Клинкова обидчиво швырнула тлеющий окурок в кусты, и спрятала руки в карманы.

– Только не говори, что влюбилась. Он тебе, поди, золотых гор наобещал, а ты уши развесила, как лохушка последняя. Судя по рассказу, он фраер занятой, ему такие девочки как ты по 5 раз на дню отсасывают, а вечером он к жене возвращается, отвечаю.

– Дура, ты, Самохина. И куртка у тебя стремная, – Вера спрыгнула с парапета и быстрым шагом пошла сторону дома.

– Куртка вообще-то американская, она априори не может быть стремной, – зачем-то крикнула вдогонку Ленка, смотря вслед уходящей подруге.

«Как обычно, обосрать настроение, а потом как будто ничего не случилось».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Уже дома Вера со злостью расчесывала спутанные волосы. Ну, все, все кто мог сегодня ее довести – довели. Исаев, будь он неладен, Самохина тоже хороша, один дядя Гриша молча, собрался и ушел. Судя по всему – на свидание.

Любовь не выбирает, к кому прийти, к старому алкашу или к глупой девчонке.

Фыркнув на саму себя в зеркало, Вера остервенело, натянула старые ботинки, вместо сапог, которые остались в ресторане, пальто и, хлопнув дверью, выбежала из квартиры.

– Чего так шумишь, Верочка? Случилось что? – навстречу по лестнице поднималась соседка, та самая, таскавшая бабушку по собраниям и митингам.

– Опаздываю, Клара Васильевна, к бабушке в больницу.

– Ой, Верочка, я за нее так переживаю. Ее же прихватило у меня, прямо на кухне, мы чай сидели, пили… – начала женщина, качая головой.

– Клара Васильевна, опаздываю я, давайте как-нибудь потом, – нервно бросила Вера, перепрыгивая через две ступеньки по лестничному пролету.

– Хамка, – тихо послышалось в спину. Старые клячи такие предсказуемые.

Почти два часа в душном автобусе, еще пятнадцать минут пешком до городской больницы – Вера ввалилась в здание, скрипя зубами. Раздражала каждая мелочь, медленный человек впереди, долгая очередь, шуршащие бахилы, даже брови у врачихи бесили так, что хотелось лечь на пол и задергаться в истерических конвульсиях.

– Девушка, девушка, туда нельзя, – затараторила медсестра, перегораживая Вере дорогу.

– Что значит нельзя? Мне можно, у меня бабушка там, – Вера решительно отодвинула девушку и двинулась прямо по коридору.

– Стойте, вы случайно не Вера? – надоедливая работница снова перекрыла дорогу.

– Случайно Вера, – злилась девушка, – Алексей Витальевич вас не предупредил разве?

– Внучка Нины Степановны? Так ее сегодня утром перевели в палату, мне сказали вас проводить, – медсестра бегала глазами по Вериному лицу, пряча руки в карманах больничного халата.

– Алексей Витальевич вчера сказал, что она еще несколько дней пробудет в реанимации, – Вера, немного успокоилась, поднимаясь за молодой практиканткой на 4 этаж.

– Сегодня утром пришли результаты анализов и Алексей Витальевич принял решение перевести ее, да вы не волнуйтесь, раз он решил, значит ее здоровью ничего не угрожает. Тем более бабушка у вас такая, живчик, даже отказалась в коляску садиться, сказала «сама дойду» – девушка улыбнулась, поворачиваясь к Вере, распахивая перед ней двери отделения приемного покоя.

Вера вздохнула.

«Да уж, это так похоже на бабушку».

– А вот и наша палата, заходите, если что-то понадобится, там кнопка возле кровати, ну Нина Степановна знает, – медсестра остановилась перед дверью с номером 11, – Я побегу, мне еще кардиограммы надо подписать, – она махнула рукой, как будто они с Верой были старыми подругами, и почти бегом побежала вниз по лестнице.

Палата у бабушки была отдельная, про такие обычно говорят «повышенной комфортности». Светлая, большая комната, две тумбочки, шкаф, холодильник, телевизор напротив больничной койки, приличное постельное белье, диванчик для посетителей, да что там, в палате даже был отдельный санузел.

«Понятно».

Нина Степановна сидела на кровати, раскрыв в руках газету. Ее очки висели почти на кончике носа, и она постоянно их поправляла.

– Бабушка, слава Богу, с тобой все хорошо, – Вера поставила пакеты на журнальный столик и обняла женщину.

– Ой, Верочка, я так рада тебя видеть, – женщина сложила газету, в ответ, обнимая внучку, – Алексей Витальевич сказал, что уже все хорошо, ой, я так переживала, ну куда мне в больницу, – запричитала Нина Степановна.

– Все хорошо, ба. Но еще придется тебе немного побыть здесь, понаблюдаться, анализы остальные сдать.

– Ой, Вера, не знаю, неудобно все это как-то, – женщина рассеянно пожала плечами, обводя взглядом комнату.

– Что неудобно? Лечиться неудобно? А с инфарктами падать удобно? Ба, ну тебе, если себя не жалко, ты о нас с дядь Гришей подумала? Нам то, как быть?

– Так я и говорю, что надо домой возвращаться, я и Алексею Витальевичу сказала, а он ни в какую, говорит, нет и все.

– Правильно говорит твой Алексей Витальевич, хоть у кого из вас двоих есть мозги. Домой не поедешь пока не долечишься, а мы с дядь Гришей и сосисками с лапшой перебьемся, если ты об этом переживаешь, – Вера попутно разбирала пакеты, набивая холодильник. – Это вот фрукты, ешь, пожалуйста, не храни. Икру кабачковую, твою любимую купила, – девушка потрясла баночкой в воздухе и поставила ее в холодильник.

Нина Степановна молча, следила за внучкой, а потом сняла очки и сложила руки на коленях.

– Вер, откуда у тебя такие деньги? – тихо спросила Нина Степановна и прищурилась, смотря на внучку. – Продукты вон, аж два пакета, палата эта, это ж не бесплатно. Я видела, в каких палатах остальные лежат, а меня в одиночную, мол, так спокойнее будет. Но я, то понимаю, что просто так меня бы не определили сюда, а, Вер?

– Опять – двадцать пять. Главврач наверно был очарован твоей красотой, – попыталась отшутиться девушка, отводя взгляд, – Телевизор то работает? Смотрела?

– Вера.

– Бабушка, это он, – придумывать отмазки было лень, врать тоже не было смысла. Пусть лучше она злиться на сложившуюся ситуацию, чем будет думать, что внучка проститутка.

– И что же теперь? Мне к нему на покаяние идти? Боже, Вера, ну что ты делаешь? Мне от него ничего не надо.

И тут Вера поняла, бабушка ведь даже имени Артема не знала, если их разговор и касался этой темы, в нем фигурировал «ОН», никак иначе.

– Перестань, – девушка медленно поднялась с кровати, чувствуя, как внутри снова колючим клубком сворачивается злость, – Человек тебе помог, искренне и абсолютно бескорыстно, сейчас не та ситуация, чтобы показывать свой характер. Мне плевать, если он полностью оплатит твое лечение, препараты, которые кстати тебе уже навыписывали, к нему на покаяние пойду я и буду благодарить, за то, что помог поставить тебя на ноги. Если надо – встану на колени, меня гордость не задавит, зато ты будешь рядом. Так что замолчи, пожалуйста, и лечись. Процедурки там, анализы, все что надо, а я буду носить тебе фрукты и смотреть на твое счастливое лицо, понятно? А сейчас извини, мне на работу надо собираться, завтра зайду, – из палаты Вера вышла быстрым шагом, накидывая на ходу пальто, громко хлопнув дверью.

«Бабушка видимо тоже решила отыграться за все хорошее».

Настроение было на нуле, хотелось забиться в уголок и заплакать. Почему, когда пытаешься сделать кому-то хорошо, душу на изнанку выворачиваешь, люди не ценят?

Несмотря на закрутившийся круговорот в жизни, Вера вдруг почувствовала себя одинокой. И это так угнетало, грузом висело на плечах. Единственная подруга считала ее круглой дурой, ее мужчина был вовсе не ее, бабушка тоже решила, что пришло время контроля и нравоучений. Вера всерьез задумывалась записаться к психологу, он-то точно ее выслушает, хотя бы, потому что у него не будет выбора – он получит за это деньги.

Кстати о деньгах.

«Интересно, во сколько Исаеву обошлась больничная палата?» – Вера достала из кармана пачку сигарет, закурила, медленно бредя по улице. Конечно, удобно, когда богатый мужик за тебя платит, помогает твоей семье, в то время как ты можешь откладывать свои бабки на что-то действительно важное. На ремонт, например.

Как надоели эти трущобы, кто бы знал.

Вера задумалась и остановилась напротив витрины магазина. Обувной. За стеклом – сапоги мечты, черные, замшевые, высокие, почти до колена. Устойчивый невысокий каблучок переливается маленькими камешками. Ценник бешеный. На такие не заработаешь слезливыми песенками, если ты конечно не Пугачева.

– Когда-нибудь… – пробубнила себе по нос Вера, затягиваясь.

Рядом послышался звонкий девчачий смех и девушка обернулась. Из соседнего магазина вышла девочка, лет 16 на вид, таща за собой Исаева. Она что-то увлеченно ему рассказывала, а он, молча, улыбался в ответ, прижимая ее к себе. Следом за ними вышла женщина, что-то ища в своей сумке.

– Тём, я список продуктов тебе не отдавала? Найти не могу, – женщина обратилась к Артему, легким движением поправляя распущенные волосы.

– Папа его тебе в карман еще на выходе засунул, – девочка пожала плечами и снова повернулась к мужчине, – Ну так что насчет лагеря? Лизу родители уже отпустили.

«Папа».

– До зимних каникул еще целая вечность, Рит, имей совесть, – ответил Артем и поднял глаза, смотря прямо на Веру.

Знаете, вот в фильмах так бывает, замедленная съемка и все такое. На самом деле как будто пыльным мешком ударили. Вера даже сказать ничего не могла. Внутри тлело также быстро, как сигарета в руке. Она смотрела, как он открывает заднюю дверь машины для девочки, запуская ее в теплый салон, открывает пассажирскую дверь для женщины, она садится на то место, где еще вчера сидела Вера. Сам обходит машину и садится за руль.

Не сводя с нее глаз.

– Эй, ты полоумная, чего на дороге встала? – какая-то бабка с овощной тележкой сердито пихнула девушку в сторону.

Он продолжал смотреть, когда заводил машину, когда отвечал женщине, сидящей рядом.

А когда машина совалась с места и уехала, оставляя после себя едкий запах выхлопа, Вера завернула за угол магазина, приваливаясь к холодной кирпичной стене.

– Вот тебе бабушка и Юрьев день, – прошептала Вера и заревела.

«Права была Самохина, хоть и никогда об этом не узнает».

Чем выше взлетаешь – тем больнее падать. Так всегда говорила бабушка. С самого детства она учила Веру быть разумной, рассудительной, честной с самой собой. Думать головой, правильно расставлять приоритеты в жизни. Вера и думала, мысленно выстраивая свою жизнь, так как учила бабушка. Так как хотела бабушка.

Так как это было нужно.

Однако бабушка не учла одного – чувства не будут ждать подходящего момента. Они обрушиваются, иногда с такой силой, что становится страшно. Как сход лавины в горах, уничтожая все на своем пути.

Так было со Стасом.

Первый курс, поздравительная речь декана, которая «дарит» трех кураторов – третьекурсников первокурсникам на целый семестр, чтобы помочь освоиться на новом месте. Два парня и девушка, которая без конца смеялась. Стас сразу приметил «ту рыженькую», которая большими зелеными глазами изучала лекционку. Потом отстраненно записывала что-то в блокнот, забавно морща нос. Сидела одна – наверно еще ни с кем не познакомилась, но когда в аудиторию с грохотом ввалилась опоздавшая блондинка – оживилась.