Текст книги "Королева для нищего (СИ)"
Автор книги: Настя Малиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
От этого жеста почему-то захватило дух. Бабушка была для нее самым родным человеком, она была рядом с Верой с первых дней рождения, а потом и вовсе заменила ей мать. Вера даже не могла представить, что бабушки однажды не станет. Это был самый большой страх – остаться одной.
– Ба, одно слово – работа, – Вера пожала плечами, а потом, спрыгнув с кровати, стащила со шкафа небольшую коробочку, – Вот, держи.
Нина Степановна посмотрела на протянутую руку внучки и зажатые в ней деньги.
– Это твои деньги, Вера, я их не возьму, – женщина отрицательно покачала головой.
– Ба, перестань. Мы живем в одной квартире, едим из одного холодильника, пользуемся одним и тем же. И, в конце концов, я же не просто так работаю. Или может эти деньги дяде Грише на опохмел отдать? – Вера снова начинала злиться.
– Ты мне лучше вот что скажи, что за мужчина у нас был во вторник? – бабушка ехидно растянула губы в улыбке, ловко переводя тему, чем пригвоздила Веру к полу. Только этого не хватало.
– Какой мужчина?
– Ты мне скажи, – бабушка неожиданно улеглась на подушку, продолжая «пытать» девушку.
– Откуда ты знаешь?
– Соседка сказала. Здоровый такой, говорит, в дверь стучал, чуть не вышиб.
– Все твои соседки безбожные сплетницы, так им и передай! – Вера засмеялась, отводя взгляд в сторону.
– Ну, так кто он? – Нина Степановна даже не собиралась заканчивать допрос. – Машина, говорит, у него такая большая, перед подъездом стояла. Соседская детвора облепила ее так, что не подойти.
– Ба, это просто знакомый. Трубу приходил починить.
Бабушка изменилась в лице и резко села.
– Вера, послушай меня внимательно. Сейчас время такое, опасное. Я тебя умоляю, не связывайся с такими знакомыми… – заговорила бабушка, снова хватая Веру за руку и усаживая рядом с собой на кровать.
– С какими «такими»?
– Думаешь, я не поняла что он бандюк? Мне доходчиво объяснили, что из себя представляет этот мужчина, который, к тому же, как я поняла, старше тебя. Я не хочу, чтобы ты больше с ним встречалась, – в голосе бабушки появились стальные нотки.
– С чего ты взяла, что мы с ним встречаемся? Он мне никто, я видела его всего пару раз. И вообще, он просто проезжал мимо, и очень удачно зашел, потому, что если бы он не помог мне тогда в ванной, мы бы сейчас собирали деньги на ремонт целого подъезда, – Вера повысила голос, тяжело вздыхая.
Странно, но почему-то она чувствовала, что когда-нибудь этот разговор произойдет. И даже реакция бабушки была вполне предсказуема.
– Пообещай, что будешь думать головой. Я растила тебя все эти годы не для этого зверья, – Нина Степановна поднялась с кровати и молча, ушла в свою комнату, тихо прикрыв за собой дверь.
– Поздравляю, Вера, ты круглая идиотка!
* * *
Октябрьская погода удивляла каждый день. Еще вчера было солнечно, пусть и прохладно, а сегодня небо заволокло тучами. Небесная концелярия обещала дождь.
Вера вздохнула и обвела взглядом зал. Все какое-то унылое, темное, гнетущее что ли. Заур хоть и был человеком азиатской культуры, однако почему-то не наполнил свое заведение тонкими, восточными мотивами. Все было как-то без души, на скорую руку. Хотя готовили вкусно, тут нечего сказать.
Вера снова пробежалась по присутствующим в зале посетителям, цепляясь взглядом за вход. Худая Ленкина фигурка буквально ворвалась в кафе, так шумно, что некоторые обернулись. Она сложила зонт, стряхнула капли со своего плаща, поправила волосы и нашла взглядом Веру.
– Да-а-а, подруга, ты точно идиотка, променять Ручей вот на это, – Ленка презрительно осмотрелась, усаживаясь за барную стойку.
– Зря вы так, девушка, у нас, между прочим, очень вкусно, – подал голос Петька и улыбнулся. Он был из тех людей, которые улыбались всегда и везде, неважно, какие были обстоятельства, трудности, он всегда «держал марку».
– Встречают по одежке, молодой человек. Если бы я не знала, что тут действительно вкусно, никогда бы не сунулась, – съязвила Ленка, рывком снимая плащ и бросая его на соседний стул.
– Будешь кофе? – Вера улыбнулась, наблюдая, как подруга пытается привести себя в порядок. Высокая влажность на улице была злейшим врагом Самохиной, потому что ее и без того волнистые волосы молниеносно превращали ее в кудрявую овцу.
– Ну как дела? – Ленка обхватила руками горячую кружку, уставившись на подругу. Вера опасливо посмотрела по сторонам, не найдя в ближайшем окружении Палну и выдохнула, позволяя себе немного сгорбиться.
– Сегодня не очень, как видишь, – Вера пожала плечами и уставилась на подругу.
– Нет народу – нет бабла, – Ленка хмыкнула и сделала очередной глоток. – Как дома дела? Последний раз звонила, бабушка сказала, что ты вообще практически не появляешься там, так, только переночевать, а с утра опять за поднос, – Самохина пожала плечами, то ли от холода, толи от слова «поднос».
Ленка не знала что такое «работа» и с чем ее едят. Она никогда не экономила, не копила, не откладывала, в отличие от Веры. Будучи единственным ребенком в семье, Ленку «облизывали» с ног до головы, выполняя каждую прихоть. Однако у родителей было одно условие – она и дальше будет финансироваться за счет семейного бюджета, если после школы окончит институт, чтобы не поперли где-нибудь после второго курса. Поэтому, с горем пополам, особо не напрягась, Самохина таки окончила институт и расслабилась окончательно, позволяя своей капризной натуре ощутить все прелести мирской жизни – она просыпалась около полудня, без перерыва смотрела телевизор, мерила собственные шмотки, ужом извиваясь перед зеркалом, а потом когда надоедало – таскалась по магазинам, кафешкам, транжиря отцовы деньги, на благо общества, так сказать. Отец, кстати, был заместителем министра сельского хозяйства, мать – директором школы, в которой Самохина проучилась все 11 лет. Бабло в их семье водилось и немаленькое. В общем, семейка до жопы правильных людей, с заявкой на аристократию. Ленка же выбивалась из всей этой правильности своей неправильностью. Под чутким присмотром матери, которая блюла ее аж до 9 класса неожиданно долбанул переходный возраст. Который кстати, Самохина-старшая не учла, методично распланировав жизнь дочери на ближайшие 5 лет в своем ежедневнике. Поэтому Ленка, абсолютно спокойно – пока мать искала для нее подходящий вуз – распустив косы и упираясь острыми коленками в небрежно брошенную в подъезде куртку, постигала искусство орального секса с Суней, – с почти самым крутым пацаном на районе. Странное погоняло, если учесть, что для родителей он был Арсением. Он кстати привнес в ее жизнь много нового и интересного, что было связано с сексом, и однажды она даже задалась вопросом – что плохого в том, чтобы трахаться за деньги? Хоть Самохина и не пыталась вступить в сестринство валютных проституток и не работала на «маму Розу», и с мужиками спала от нечего делать, все-таки копеечку за оказанные услуги могла поклянчить. В общем, будущая жизнь светила Самохиной ярким, беззаботным, безработным маячком полнейшего счастья, без лишних напрягов, так сказать.
Почему-то после слов, о том, что подруга звонила домой, Вера напряглась.
– Нормально. Бабушка борется с коррупционерами, Гриша бухает, а я как видишь, не знаю, кого обслужить. – Вера развела руками, а потом смахнула невидимые пылинки с передника. Если честно, разговаривать было лень, тем более с Самохиной, тем более в кафе. К тому же, чуйка не подвела – подруга нарисовалась не просто так.
– Там Нина Степановна спрашивала что-то про кино, пришлось подыграть, – театральная пауза, и подруга, опустив глаза начала рассматривать маникюр.
– Спасибо.
– Клинкова, ну что ты за тварь такая? Завела мужика, а рассказать не сподобилась.
– Лен, да нет никакого мужика, – Вера тяжело вздохнула, подавляя в себе желание громко заорать.
«Не лезь, прошу. Только твоих нотаций не хватало».
– Если б не было, у бабки у твоей голосок бы не дрожал.
– Просто знакомый. Воду помог перекрыть в ванной, иначе бы затопило все к херам собачьим. Гриша ведь рукожоп еще тот. Сама знаешь, как за че возьмется, без бутылки никак, а потом переделывать за ним, ну че я тебе рассказываю?
– Ты мне про Гришу не заливай. Бабка говорит бандит. Посыпалась, что ли, Клинкова? Как оно, хоть? Тёлочкой криминального авторитета быть, а?
«Неужели соседка так хорошо разглядела Артема? Висела наверно на глазке все время, пока он в дверь долбил, придурок. И она карга старая. И бабушка туда же, лишь бы языком потрепать».
– Тебе бы на лавку к ним, перед подъездом, Самохина, может быть еще что-нибудь интересного узнала, – Вера язвительно фыркнула, складывая руки на груди.
– Херово трахает тебя твой фраер, раз зубы скалишь. Не хочешь говорить – не надо, только потом не плачь, когда он тебя в расход пустит и поделиться будет не с кем. Ты не забывай, кто с тобой столько лет жопа к жопе, кто тебя перед бабкой прикрывал, когда ты к Стасику своему бегала.
«Еще бы, блять, Вторую мировую вспомнила».
Ленка, обидевшись, одним глотком допила свой кофе и, швырнув Петьке деньги, спрыгнула со стула, надевая плащ. В другой раз Вера бы спохватилась, останавливая подругу и извиняясь, но только не сегодня, потому что в кафе зашел Артем с женщиной, между прочим, которая крепко вцепилась в его локоть.
– Все все, иди, давай, я тебе вечером наберу, – Вера буквально выталкивала ее к выходу, параллельно за ней прячась.
– Пошла ты в жопу, Клинкова. К тебе по-хорошему, а ты как обычно, – Ленка «оттаяла» также быстро, как и взорвалась, но из цепких пальцев Веры все-таки вырвалась, и ругаясь матом, вылетела из кафе.
Как можно незаметнее, девушка вернулась к барной стойке, прикрываясь серебряным подносом.
– Ёп твою мать, принесла нелегкая. Не думала, что ты такой гандон, Ванечка, – сидя где-то под ногами Петьки, шипела Вера.
Так обосраться надо уметь, спросите Веру, она научит. Знаете, когда случается какое-то дерьмо, так за ним следом еще больше дерьма случается. Ну, так прям чтобы с горкой хватило. Это был именно такой раз.
Со второго этажа к гостям спешила Пална. Пиздец.
– Даш, а Даш, – позвала Вера из-под стойки мимо проходящую девушку.
– Ну?
– Выручи, а. Видишь тот столик? – рыжеволосая ткнула пальцем прямо туда, где сидел Артем со своей спутницей. – Обслужи их, пожалуйста. А потом, когда тебе понадобится, я выручу тебя.
– Бывший что ли твой? – заулыбалась Дашка, зажимая поднос между ног и поправляя хвост на голове. – Телку притащил еще. Только он чет старый какой-то, Клинкова. Не замечала за тобой любовь к антиквариату. И Дашка начала ржать. Не смеяться, а прямо ржать как лошадь. Ну собственно наржала всем на погибель, потому что как яростно сверкнули глаза Аллы Павловны Вера увидела прямо из-под стойки.
– Ой, Клинкова. Давай-ка ты сама, сейчас наша Снежная Королева заберет мое сердце, потом твое, а потом и до Петьки доберется, – Даша поправила форму и поспешила Палне навстречу, чтобы пересечься с ней как можно ближе к посетителям, ведь тогда она не смогла бы на нее наорать.
– Я не поняла. У нас что, весь зал обслуживает одна официантка? – зарычала Пална, подходя к барной стойке. – Где Филоненко? Где Клинкова?
К горлу неожиданно подступила тошнота. Стараясь сдержать рвотные позывы, Вера дернула головой, больно ударяясь макушкой.
– Клинкова, тебе жить надоело? – наклоняясь к месту шума, медленно, расплываясь в змеиной улыбке, не иначе, спросила Пална. – Я тебя сейчас за шкирку возьму и вышвырну прямо на улицу, если ты сейчас же не встанешь и не пойдешь работать.
– Я не могу Алла Павловна.
– Что еще за «не могу»? Быстро я сказала.
– Мне плохо, я поэтому тут и сижу, в зале так душно. Тут попрохладнее, холодильник рядом. Холодно в общем… – Вера несла откровенную чушь, наблюдая, как начальница звереет на глазах. Морда красная такая, глаза по блюдцу. Того и гляди вцепится в волосы.
– Станет еще хуже, Клинкова, я тебе обещаю. Не знаю, за какие заслуги тебя держит Заур, но я решу этот вопрос и ты вылетишь отсюда как пробка.
– Алла Павловна…
– Бегом. – рыкнула Пална и переведя дух, выпрямилась, снова натягивая улыбку.
Это конец. Нет, правда.
Шла на негнущихся ногах. В ушах звенело так, что не было слышно, что творилось вокруг.
– Добрый вечер, я Вера и я буду обслуживать ваш столик, – сказала на автомате, даже не запнулась. Собралась с духом, расправила плечи, решившись со всем достоинством посмотреть ему в глаза, но стоило Артему поднять голову и одним своим взглядом сбил с нее всю напускную уверенность.
В карих глаза плескалось искреннее удивление.
«Промолчал что ли дружок? Или Вере прямо сейчас довелось лицезреть театр одного актера?»
– Девушка, а у вас вообще есть что-то… не знаю. Салат какой-нибудь, нежирный, без этого майонеза. Вообще, что-нибудь диетическое – спросила женщина, сидевшая напротив Исаева, – Хотя так, сука, хочется сожрать манты, или люля, – она засмеялась, смотря на Артема.
Женщина была красивая. Волосы цвета вороньего крыла были стянуты в высокий конский хвост. Зеленые глаза, с чисто кошачьим прищуром, полные губы. Деловой костюм цвета слоновой кости, дорогие украшения. Она совершенно не вписывалась в это кафе, прямо как Исаев в Верину квартиру. Ей бы в ресторан, желательно где-нибудь на Монмартре, а не в узбекскую забегаловку. Своими длинными, тонкими пальцами с ярким, красным маникюром, она листала меню и Вере стало вдруг так стыдно за свои короткие, накрашенные бледно-розовым лаком ногти, что захотелось провалиться.
Клинковой показалось, что она где-то ее видела.
– Заманала уже со своими диетами, Сонь, поешь нормально, если душа просит, – Артем улыбнулся ей в ответ, откидываясь на стуле и разглядывая Веру.
– Тогда моя задница не влезет в новое платье, которое я полтора месяца ждала из Италии. Между прочим, – она подняла указательный палец вверх, – На совете директоров я буду блистать в нем, так охерительно, что все эти курвы подохнут прямо там.
– Почему такой нездоровый интерес к совету директоров? Это не вечеринка, а серьезное совещание, где серьезные дядьки будут меряться письками.
Вере пришлось прочистить горло, чтобы вернуть к себе внимание пары.
– Вера, мне плов, салат с адыгейским сыром, рулетики из баклажанов и чай со смородиной, – судя по тому, что Артем делал свой заказ, не глядя в меню, Вера сделала вывод, что он здесь не первый раз. Значит, сетовать на Ваню не приходилось – Артем пришел сюда сам, не по чье-либо наводке и совершенно случайно.
– Ладно, девушка, несите мне манты. Если я умру с голоду, платье точно никто не увидит. И раз уж я не на машине, Исаев, – она выразительно посмотрела на мужчину и захохотала, – Мне еще вот это вино и сырную тарелку.
От столика Вера отходила на таких же негнущихся ногах.
«Господи, ну почему все так? Почему именно он? Почему с бабой? Еще и с такой шикарной» – и от этого становилось еще хуже.
Когда принесла напитки, Исаев сидел один, доставая из пачки сигарету.
– Ваш чай, – она услужливо поставила небольшой фарфоровый чайничек на стол.
– Не знал, что бегать с подносом это «работа поперспективнее».
– Ваш заказ будет готов через пару минут, желаете что-то еще?
– Желаю, – он хмыкнул, улыбаясь и отвел глаза, стряхивая пепел в пепельницу. Внутри сладко заныло, заставляя Веру поджать пальцы на ногах. Сам Дьявол снизошел из Ада, обжигая ее своим взглядом и этими дурацкими усмешками.
«Все-таки чувствует своё превосходство, скотина» – желание вцепиться ему в лицо и стереть с лица эту ухмылку росло в геометрической прогрессии.
– Я вас слушаю, – она вытащила свой блокнотик, в ожидании заказа, хотя всем было понятно, что ему абсолютно нахрен не усралась ее еда и заказывать он ничего не собирался. Он молчал, курил и почему-то улыбался, внимательно рассматривая Веру, а она чувствовала себя как восьмиклассница, которую застукали за курением.
– Неси уже свой заказ, а то, как Софа, с голоду помру, – он посмотрел куда-то ей за спину, обнаруживая, как возвращается его спутница.
«Что еще можно было сказать официантке?».
Вера кивнула и тихо отступила, чувствуя, как Софа уверенным шагом проходит мимо, и оставляет за собой соблазнительный шлейф духов.
И тут вспомнились слова Вани, про бродяжку. Набатом забили в голове. Наваждение тут же как рукой сняло, уступая место жгучей обиде. Отчаянно захотелось плакать, а лучше швырнуть этот злосчастный поднос и зареветь белугой, в голос.
Вера из-за стойки, почти тайком, смотрела, как они разговаривали в перерывах между едой, смеялись, осматривали зал. Артем тряхнул рукой, поправляя часы на запястье, а потом указал пальцем куда-то на потолок, что-то показывая Софе. Та закивала в ответ и снова засмеялась.
Ну, давайте будем честными. Вера завидовала. Может быть не столько возможности сидеть с Исаевым, а сколько возможности выглядеть также, как Софа, ее умению держаться в обществе, преподносить себя так, чтобы люди думали: она дорогая штучка. Бабушка бы сказала, что это всего лишь мишура, образ, ведь никто не знает, как она выглядит дома или в обстановке полнейшей расслабленности. Но знаете, вся эта мишура так поднимала самооценку, давая возможность причислить себя к лику святых, к высшей касте.
Когда пришло время нести счет, Вера отпустила абсолютно все эмоции, спокойно подходя к столику, но покрасневшие глаза с головой выдавали хозяйку. Бегущей строки на лбу не хватает.
– Ты, Тёма, конечно прав, но бабки ты в этом случае не получишь, только людей разозлишь. От такого дерьма сложно будет потом отмыться. Тебе этого не простят и не забудут. Сдохнешь – не забудут.
Артем задумчиво почесывал щетину, видимо анализируя слова Софы.
– Извините, ваш счет.
Софа тут же натянула расслабленную, пьяненькую улыбку, пододвигая чек Исаеву.
– Кто сильно настаивал на совместном ужине, то и платит, дорогой, – она игриво постучала ногтями по столешнице, а потом достала из сумочки зеркало, смачно чмокнув в него губами. Вера уже представила, что она будет делать этими губами сегодня вечером, однако, Артем даже не обратил на Софу никакого внимания, сосредоточенно доставая из бумажника деньги. Закрыв счет, Артем взял несколько купюр и засунул Вере в передник.
– Чаевые, – спокойно пояснил он и встал со своего места. Софа тактично промолчала, но ее улыбка сказала все сама за себя. Она тоже видела, сколько он дал. Это была месячная зарплата официантки, учитывая премии и чаевые, сюда даже можно было добавить процент от бара.
Вера заторможено наблюдала, как он помог одеть Софе пальто, сам накинул куртку и молча ушел. Просто ушел. Даже не обернулся. Хотя зачем, когда рядом такая женщина?
Сил больше не было, усталость валила с ног, моральная нагрузка тоже давала о себе знать, поэтому Вера равнодушно, не обращая ни на кого внимания засобиралась домой.
– Ничего не перепутала, Клинкова? Твоя смена кончается через два с половиной часа, – громкий голос Аллы Павловны снова прорвал глухую оборону.
– Я устала.
– Если ты сейчас уйдешь, завтра можешь не приходить.
– Я поняла.
– Нет, Клинкова, ты не поняла. Я тебя уволю, если ты сейчас уйдешь.
– Хорошо, – Вера закинула сумку на плечо и пошла к выходу, отмечая, как покраснело лицо уже бывшей начальницы, Вере показалось, что она сейчас засвистит как чайник на плите.
Когда вышла на улицу, ветер ударил по ногам, забираясь под короткое платье. Поежившись от холода, Вера двинулась в сторону остановки, благодаря погоду за то, что хотя бы перестал лить дождь.
Черный внедорожник резко дал по газам, перекрывая путь.
«Обычно нечто подобное заканчивается не всегда хорошо» – подумала Вера, про себя читая, Отче наш, дрожа не то от холода, не то от страха.
– Садись, давай, смотришь, стоишь. Другого кого-то ждала? – окно машины опустилось и из салона появилось лицо Артема, заставляя Веру облегченно выдохнуть.
– Мне домой надо, баня сегодня отменяется, – ее слова заставили его усмехнуться. Ну что за баба?
– Садись и не зли меня.
– А если не сяду?
– Тогда я затолкаю тебя силой, – в подтверждении своих слов он открыл свою дверь, намереваясь выйти.
Спорить тоже не было сил. Она действительно хотела сесть в теплый салон, откинуться на сидении и расслабиться, а не биться в очереди на последний автобус, не чувствовать толчки чужих локтей у себя под ребрами или запах перегара откуда-то сбоку.
– В баню правда сегодня никак. Буду благодарна, если довезешь меня домой, – прошептала девушка, закрывая дверь и чувствуя, как от резкого перепада температур по спине бегут мурашки. Пропустив очередную колкость, мимо ушей, Артем обхватил руль и вывернул на дорогу.
– Сделать печку побольше? – он расслабленно чувствовал себя за рулем, кидая взгляды по зеркалам и совсем не смотря на Веру.
– Все нормально. Я уже согрелась.
Машина, конечно, была шикарная, просторная, салон из светлой кожи, приборная панель светилась как на космическом корабле. Но это все мелочи. Запах. Такой настоящий, мужской, еле уловимые нотки парфюма и табака. Это его машина. Без всяких водителей и других помощников. Машина под стать хозяину. Мощная, рычащая, но плавная в движении.
– Итак. Я внимательно слушаю занимательную историю о том, как ты оказалась в этом кафе, – остановившись на светофоре, Артем обернулся к ней, выражая неподдельную заинтересованность.
– Устроилась на работу, представляешь? Приходится зарабатывать деньги, чтобы содержать семью, мне ничего нее падает с неба.
Артем задумчиво постучал пальцами по рулю, обгоняя соседнюю машину по встречке.
– Если ты завуалировано имела в виду меня, то мне тоже не падет с неба. Все что я сейчас имею, это только благодаря тому, что пашу сутками, как лошадь.
– Видела я как ты пашешь, – буркнула Вера, отворачиваясь к окну и провожая взглядом бегущие фонари в темноте.
– Вер, – вдруг став серьезным, Артем сжал руль двумя руками, – Я не собираюсь перед тобой оправдываться и извиняться. Что случилось – то случилось, да возможно не так как было задумано, но в тот момент башка нахер отключилась. Жизнь сама по себе такая – либо ты, либо тебя. Я сделал свой выбор.
Из окна показались окна родной пятиэтажки.
В салоне стояла тишина, нарушаемая только работающим двигателем.
Артем устало потер переносицу пальцами, а потом уткнулся лбом в баранку руля.
– Спасибо за то, что подвез, – раздражение отступило, давая девушке спокойно выдохнуть. Почему-то хотелось протянуть руку и коснуться коротких мужских волос на затылке. Погладить, приласкать. Он выглядел таким уставшим.
– Андрей ждет твоего возвращения, – неожиданно произнес он, выпрямляясь на сидении.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Тебе стоит вернуться.
– Артем…
– Это был не совет.
Да, это было больше похоже на приказ. Легкие сдавило, не позволяя сделать даже маленький вздох. Он выглядел угрожающе, всем своим видом показывая, кого здесь надо слушаться. Резко захотелось покинуть душный салон.
– Спасибо еще раз, – она раскрыла дверь, пытаясь выскользнуть из-под тяжелого взгляда, но мужчина дернул тонкое запястье к себе, вынуждая Веру вернуться на место.
– Ты реально дура или прикидываешься?
– Сам дурак, – надувая губы, Вера снова отвернулась к окну. – И вообще, выпусти меня или я начну кричать.
– Ты не представляешь, как мне сейчас хочется разложить тебя прямо здесь, в машине. Оттрахать, чтобы ходить не могла, наказать за то, что разговариваешь со мной как со своими друзьями – пидорами. Я ведь не мальчик, Вер. Могу не сдержаться. А ты потом плакать будешь. Но я, то не хочу, чтоб ты плакала. А еще не хочу, чтобы ты в том свинарнике работала, понимаешь? Я тебе сказал, что надо вернуться к Андрею, значит надо вернуться. Пора начинать думать головой, а не жопой, Вера.
– Ты отвратителен, – девушка фыркнула, снова дергая за ручку.
– Сидеть. Вот я сейчас тебя поцелую, и тогда пойдешь, – он говорил спокойно, даже насмешливо. Когда мужская ладонь обхватила шею, вынуждая Веру повернуться к нему, сердце забилось в сумасшедшем ритме. Она даже заарканилась поначалу, замычала, отчаянно вертя головой, но он сдавил ей щеки, фиксируя голову в одном положении, а когда все-таки прикоснулся к ней губами, из-за долбящей крови в ушах, она перестала воспринимать происходящее. Было так страшно, но снова так сладко заныло внизу.
Целовал как-то по-особенному мягко, не как в тот раз, в прихожей. Вера даже не заметила, как раскрыла рот, касаясь своим языком его губ.
– Иди давай, бабушка наверно из-за тебя не спит, – прошептал Артем, оставляя дорожку поцелуев на нижней челюсти, плавно переходя в область за ухом. Резко вернулся на свое место, оставляя вместо себя легкий ветерок.
– Пока.
– До завтра, кукла, – он ухмыльнулся, наблюдая, как она вышла из машины, закрывая дверь и остановилась, поднимая голову вверх.
«Действительно, бабушка не спит. Свет на кухне горит».
Вера, перевела дыхание, не оборачиваясь, вошла в подъезд. И вдруг захотелось, чтобы завтра поскорее наступило.
