Текст книги "Королева для нищего (СИ)"
Автор книги: Настя Малиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
5
Стоя перед кабинетом Андрея, Вера придумывала, как будет оправдываться, за затянувшиеся «выходные». Прочистив горло, тихо постучала.
– Заходи, – приглушенный мужской голос и она толкнула дверь вперед. Андрей сидел за своим рабочим столом, задумчиво перебирая бумаги. Судя по внешнему растрепанному виду – дома он не был. Распахнутая на груди рубашка, дымащаяся в пепельнице сигарета, полупустая бутылка. Наверно коньяк.
– Андрей, я наверно не вовремя.
– Садись, садись. Я тебя ждал, прибраться не успел, извини, – он устало провел руками по лицу, откидываясь на кресле.
– Я не говорила, что собираюсь… – Андрей вскинул бровь, и посмотрел на Веру таким взглядом, который сказал все сам за себя.
«Ну конечно. Кто бы мог сомневаться».
В кабинете воцарилась тишина.
– Вер, – Андрей вернулся в прежнее положение в кресле, складывая руки перед собой, – Я буду разговаривать с тобой, как с взрослым человеком, потому что считаю, что ты не глупая девчонка, хоть и зеленая. Я не люблю, когда меня кидают, понимаешь? Очень не люблю. Особенно резко и молча. Как это сделала ты. Доверие иногда трудно заслужить, но еще труднее его вернуть. Смотри, то, что ты сидишь здесь – просьба Артема. Поэтому договариваемся на берегу – мы продолжаем работать, опустив всю эту историю, в старом режиме. Если вдруг тебе понадобится перерыв, отгул, отпуск, не знаю, свободное время, ты своими красивыми ногами, приходишь в этот кабинет и говоришь: Андрюша, дорогой, я устала и хочу отдохнуть. И тогда Андрюша решает этот вопрос. Понимаешь? Когда меня просят по-человечески, а не так как это произошло в нашем случае, я всегда иду навстречу. – Он помолчал, я потом добавил, – Больше шанса не будет, Вер.
Андрей вздохнул, наблюдая, как девушка напротив, широко распахнув глаза, кивала головой как китайский болванчик.
– Я все понимаю, правда. Мне очень стыдно, за то, что так произошло, – Вера наклонила голову, рассматривая собственные руки, – Я постараюсь вернуть твое доверие, – тише добавила она и посмотрела Андрею прямо в глаза.
– Рад, что мы друг друга поняли, – он кивнул и снова закурил, а потом, как ни в чем не бывало, улыбнулся, – В гримерке, кстати, новые платья, наш громила раскошелился и, кажется, решительно взял тебя в оборот. Судя по тому, как устало ты выглядишь, он не дает тебе покоя, – Андрей подмигнул и снова откинулся в кресле.
Вера растерянно уставилась на Андрея и наверно проглотила язык.
«Что значит решительно взял в оборот? Что значит, не дает покоя?» – Вера слегка поперхнулась, и Андрей понимающе протянул ей бокал с коньяком.
– У нас ничего не было, – терпкий глоток согрел горло.
– Серьезно? – удивление Андрея было вполне искренним, – Не похоже на него. Видать, сильно ты его цепанула, Эльза – он засмеялся и стал складывать разбросанные листы на столе в одну стопку.
– Я ничего ему не обещала.
– О-о-о, поверь, ему не нужны твои обещания, если он захочет, то он своего добьется.
В дверь коротко постучали, и на пороге появилась Люся, помощница управляющего ресторана.
– Ой, Верка, вернулась блудная дочь, – девушка по-доброму улыбнулась, подходя к Вере и обнимая ее сзади за плечи. – Мы грешным делом подумали, что разгневала батюшку нашего. Выгнал. – Люся игриво посмотрела на Андрея.
– Ох Люська, будешь еще короче юбки носить, сам уйду, – он встал из-за стола и подходя к вошедшей девушке, и звонко хлопнул ее по попе, – Ну невозможно работать, Люсь. Ну, имей совесть, – он игриво надул губы и заканючил.
– Андрей, когда я должна вернуться к работе? – спросила Вера, вставая со своего места.
– А прям сегодня и должна. Шуша наш, ну Семён Евгеньевич, будет праздновать юбилей фирмы вечером, так что милости просим, на сцену, – оторвавшись от Люси, сказал Никольский.
– Поняла. Ну, тогда до вечера, – Андрей махнул ей рукой, продолжая зажимать возле стола хохочущую Люсю и Вера, тихо прикрыв за собой дверь, выдохнула. Кажется, самое страшное позади.
Взгляд сам собой наткнулся на табличку «гримерная» и Вера недолго думая, вошла. Ничего не изменилось, даже разбросанная последний раз косметика на туалетном столике лежала так, как ее оставила Вера. Обернувшись к длинной вешалке с концертными платьями, девушка увидела четыре новых чехла в самом начале.
– Боже, – дрожащими пальцами она раскрыла первый футляр и коснулась платья, чувствуя, как они начали покалывать. Насыщенный изумрудный цвет, от которого заслезились глаза. Прохладный шелк приятно ласкал кожу. Ничего лишнего, тонкие лямки и струящаяся ткань самого платья. Его даже в руки брать было страшно, не то, что надевать. На лбу выступила испарина. Пытаясь унять дрожь, расстегнула второй чехол. Черное платье-бюстье с максимально откровенным вырезом и таким же разрезом чуть выше середины бедра с ассиметричными краями юбочной части.
«Неужели сам выбирал? Или Софу попросил?» У нее никогда не было такой роскоши и вряд ли когда-нибудь будет. Девушка даже боялась предположить, сколько это может стоить.
Когда руки добрались до третьего чехла, стало дурно. Пытаясь держаться на ногах, она дернула молнию вниз – и снова черное. Длинный рукав, без вырезов, в пол.
«Слишком просто, не может быть» – Вера достала подол из чехла, прижимая к себе. Как пахнут деньги? Понюхай это платье, и ты поймешь.
Секрет платья обнаружился случайно. Голая спина. Прямо до поясницы. Страшно, но так возбуждающе. Почему-то Вера подумала, что уже совершенно неважно, что в четвертом чехле, сегодня она наденет именно это.
Последним оказалось кроваво-красное платье. Широкие лямки поддерживали переливающийся камнями лиф, который плавно переходил в кружевной корсет. Только кружево, серебристые прожилины этого самого корсета и голая кожа, которая волей неволей пробуждала интерес. Плотная ткань юбки доходила до колен, обтягивая формы хозяйки в нужных местах.
– С ума сойти, – прошептала Вера, опускаясь на диванчик и пораженно выдыхая.
«Этот мужчина знает, что нужно женщине. Вот тебе, Верочка, и высшая каста».
Вниз, в зал, спустилась на автомате, рассеянно здороваясь со знакомыми, отмечая, что посетителей нет. Да, день рождения Шуши, кажется? Ресторан на обслуживании. Девочки-официантки вовсю носились вдоль столиков, управляющий Геннадий Михайлович что-то объяснял поварам, помощникам, бармену, собрав их всех перед собой в кружок.
– Ну, ничего себе какая звездочка упала с неба и прямо в наш скромный ресторанчик, – Денис появился неожиданно, расплываясь в улыбке и обнимая Веру за талию.
– Гляжу, нос уже зажил, – Вера хмыкнула и посмотрела на желтеющий синяк на носовой перегородке парня. Он тут же отпустил ее и недовольно сморщился.
– Правильно, Диня, нехер распускать свои грязные ручонки, а то их ведь и оторвать могут, – Андрей прошел мимо Веры с Денисом, улыбаясь, подмигивая парню. Вера пошла следом.
– Стой, стой, – Денис рванул ее за руку, останавливая, – Ты вернулась что ли?
– А ты не рад?
Конечно, он был не рад. Бабки снова придется делить на четверых.
– Нет, почему, рад, конечно…
– Ну, вот и замечательно. Вечером выступаем, если хочешь, помогу замазать твой синяк.
– Знаешь… – начал Денис, снова хватая ее за руку.
– … или поставлю новый, – резко ответила Вера, пытаясь отделаться от надоедливого парня.
Как же он раздражал ее. Хотя еще два месяца назад, она цеплялась за Дениса как за спасательный круг. Когда она пришла в ресторан, он был первый, с кем она познакомилась, первый кто мало-мальски помог ей освоиться на новом месте, рассказывая о самом ресторане, о людях, которые в нем работали, мелкие сплетни и все такое. Откровенно говоря, Дениска был гниловат, трусоват, жадноват, но его постоянные ужимки и подлизывания начальству играли ему на руку. Он отлично держался на плаву, считая себя не последним человеком в ресторане, а Андрей закрывал на это глаза, потому что «связываться с бабами себе дороже».
– Верочка, что-то давно тебя не видно, мы уже скучать начали, – Геннадий Михайлович с широкой улыбкой подошел к Вере, отгоняя своим присутствием Дениса. Последний громко фыркнул и, подтянув брюки за пряжку ремня, гордо удалился.
– Дела были, Геннадий Михайлович, но теперь я снова в строю и готова работать.
– Приятно слышать, Верочка, – мужчина по-отечески потрепал ее по голове и снова улыбнулся, – Пойду девчонок шугану, а то опять столпились, рассматривая Светкино кольцо, как сороки, честное слово.
Геннадий Михайлович был мужчиной в возрасте, как-то по-родному оберегая Веру с первых дней, как отец, которого у нее никогда не было, также, как не было у Геннадия Михайловича своих детей, поэтому он заботился обо всех помаленьку в ресторане.
Вера брела по улице, рассматривая витрины магазинов. Запахнув посильнее пальто, спрятала нос в широкий воротник свитера. Как так получилось, что работая в Ручье уже около 2 месяцев, Вера ни разу не видела там Артема, учитывая, что он лучший друг Андрея? Может она, просто не обращала внимания?
«Его сложно не заметить» – Вера хмыкнула сама себе, наблюдая, как маленькая девочка ловко перепрыгивает лужу возле газетного ларька.
«Интересно, у него есть дети? А жена?»
Вера не знала о нем абсолютно ничего, кроме того, что он мог убить человека, а еще, что от него вкусно пахнет. А, ну и его способность удовлетворить женщину одними только пальцами тоже стоит принять во внимание.
Щеки снова порозовели, когда она вспомнила о столкновении на кухне.
Они были как клише тонких романчиков, которые так любила Вера – огонь и лед. Артем был здоровой ледяной глыбой, такой серьезной, немного отстраненной, задумчивой глыбой. Он был силен и решителен. А она горела рядом с ним, каждый раз распаляясь все больше и больше. Маленькая искорка уверенно превращалась в адово пламя, которое пожирало. Это было банально, но так по-настоящему.
Когда дошла до дома, дверь открыл дядя Гриша, едва стоявший на ногах.
– Ух, Верка, ни стыда, ни совести, время 10 утра, а она с блядок только возвращается, – от дяди Гриши несло перегаром, смешанным с отвратительным запахом старой воблы.
– Это у тебя, дядя Гриша, ни стыда, ни совести, время 10 утра, а вы уже синий как изолента, – Вера с отвращением отпихнула родственника в сторону и вошла в квартиру. Мужчина пошатнулся, хватаясь рукой за обшарпанный дверной косяк.
– Вы только посмотрите на эту соплю, ты дрянь… – мужчина оттолкнулся от стены и замахнулся на Веру.
– Гриша, Гриша, перестань! Что ты? Совсем допился, я сдам тебя в приемник, – закричала бабушка, закрывая собой внучку.
– Ты слышала, как она со мной разговаривает? Это ты ее разбаловала. Она не уважает старших, профурсетка сопливая, – гремел дядя Гриша.
– Еще раз я услышу в свой адрес хоть одно оскорбление, и ты получишь, Богом клянусь, тебе даже бабушка не поможет.
– Что ты мне сделаешь, дура неблагодарная. Столько лет на нашей с бабушкой шее… – договорить он не успел, потому, что Вера, стремительно обойдя Нину Степановну, заехала дяде Грише кулаком в нос, прямо как тогда Денису.
– Вера! Что ты делаешь, Вера? – Нина Степановна пораженно уставилась на внучку, а потом бросилась к сыну, – Гриша, как ты? Давай посмотрю. Вера, ну как это понимать?
Пьяный угар и точный удар девушки не позволил дяде Грише устоять, и он рухнул на пол, увлекая за собой небольшой коридорный пуфик. Застонал, хватаясь за лицо, роняя голову на линолеум, заодно стукаясь затылком. Вера плюнула, не желая наблюдать за этим цирком, зашла в свою комнату.
И замерла.
В самом центре, на ковре стояла большая корзина с цветами. Темно-бордовые розы. Много роз.
Она присела на корточки, аккуратно касаясь тугих бутонов. Обойдя с разных сторон, не нашла ни открытки, ни записки, но она была уверена, они не нужны. Вера точно знала от кого цветы.
– Вера, – бабушка зашла в комнату, рассерженно нахмурив брови, – Вера-а-а!
Девушка очарованно продолжала сидеть перед цветами, трогая, вдыхая запах, рассматривая, совершенно не обращая на бабушку внимания.
– Что?
– Я сказала тебе перестать встречаться с этим типом. А ты мало того, что не слушаешь меня, – она нервно ткнула пальцем в корзину, – Так еще и нахваталась от него. У Гриши наверно нос сломан. Вера, я тебя не узнаю.
– Ба, перестань. Посмотри лучше, какая красота, – девушка как-то окрылено, посмотрена на Нину Степановну и села рядом на кровать.
– Вера, ты вообще слушаешь меня?
«Честно? Нет»
Хотелось умереть от переполнявших чувств. Знаете, это чувство, когда первый взгляд, первое прикосновение, первый поцелуй. Это ни с чем не сравнить. Ей раньше никогда не дарили столько цветов, да ей практически вообще не дарили цветов, та оборванная Стасом клумба возле школы не считается. Теперь не считается.
– Я не знаю от кого цветы, на них же не написано. Почему ты решила, что они от того «типа»?
– Вера, мне 70 лет, я жизнь прожила, ты думаешь, я ничего не понимаю? Да тут и понимать нечего, у тебя ведь на лице все написано, – и в подтверждении бабушкиных слов, Вера расплылась в теплой улыбке, снова сползая с кровати на пол, к цветам.
– Я не могу запретить ему дарить цветы, – она пожала плечами, а потом заправила волосы за уши.
– Кто тебя вчера привез домой? – Нина Степановна резко перевела тему.
– Я приехала на автобусе.
– Не ври. Я видела в окно, на каком ты автобусе приехала. Это он тебя привез? Вера? – бабушка злилась и все больше и больше повышала голос.
– Даже если и он, то что? – девушка резко встала на ноги, что в глазах заплясали черные пятна.
– Ты спишь с ним? За деньги? Вера?
– Ты сама-то себя слышишь? – такого она не ожидала, точно не от бабушки.
– Тогда откуда у тебя столько денег последнее время? Вера, – вдруг Нина Степановна выдохнула, и взмолилась, – Вера, он тебя принуждает к чему-то? Скажи мне, не молчи. Мы пойдем в милицию, напишем заявление, Вера, я тебя прошу.
– Я работаю, а за работу принято платить, бабушка. Да, работа официантки это не то, что ты хотела для меня, но как видишь, она приносит деньги. Часть из которых, между прочим, пропивает твой сын. Почему ты не упрекаешь его? Почему не заставишь пойти на работу? Почему я должна работать ему на бутылку? Я может, ремонт хочу в комнате сделать, обои новые поклеить. В ванной плитка обсыпается, трубы разваливаются. А косяки дверные? Ты вообще обращала внимания? Ты, между прочим, давно мясорубку новую хотела. – Веру прорвало, она захлебывалась слезами, сжимая в руках покрывало на кровати, – Те деньги, про которые ты говоришь, действительно дал он. Но не за то, что ты подумала. Он приходил в кафе и оставил мне чаевые.
– Там была довольно приличная сумма, – успокоившись, сказала бабушка, продолжая хмурить брови.
– А я тебе скажу почему. Потому что он был у нас в квартире, он видел, как мы живем. Он просто пожалел меня, понимаешь? Пожалел. Как какую-то… бродяжку, – последнее слово Вера выплюнула, – Для него это копейки, он столько может оставить за один поход в ресторан, а мы с тобой можем ремонт во всей квартире сделать, еще и останется.
– Вера, я переживаю за тебя. Я не хочу, чтобы он тебя обидел. У него ведь таких как ты… – Нина Степановна осеклась, отводя взгляд.
– Я знаю. Именно поэтому у нас с ним ничего нет.
– Но я, же вижу, что что-то происходит. Вера, он наверняка опасен.
– Он не обидит меня и не даст это сделать кому-либо еще, – твердо заявила девушка, вытирая соленые дорожки на лице.
– Почему ты так решила?
– Я просто знаю, – в голове тут же всплыла картинка из бани. Лужа крови, Олег на полу и горящие глаза Артема, – Я хочу закончить разговор, ни к чему хорошему он не приведет.
– Вера, я…
– Что? Матери пожалуешься? Давай, только вот я почему-то уверена, что ты уже забыла как она выглядит, – Вера зло развернулась к женщине.
– Я напишу заявление в милицию.
– Попробуй. Они с начальником отдела вместе посмеются над ним в бане, когда будут пить водку.
– Я разочарована тобой, – произнесла Нина Степановна, качая головой.
– А я тобой. В голове не укладывается, как ты могла подумать, что я проститутка, – новый поток слез не заставил себя ждать, обжигающими дорожками стекая на подбородок.
Бабушка ничего не ответила и вышла из комнаты.
– Вся жизнь из-за тебя с ног на голову, Исаев.
* * *
Вера смотрела в зеркало и не узнавала себя. Черный бархат обтягивал как вторая кожа, невозможно было оторваться. Развернулась спиной – вырез катастрофически убийственный, вызывал самые низменные желания.
– Вер, пора, – в гримерку заглянула Люся и присвистнула, – Это даже лучше, чем я думала. Где взяла? – девушка подошла к Вере, касаясь ткани платья и мечтательно вздыхая.
– Андрей купил, – продолжая крутиться перед зеркалом, ответила Вера. Почему-то не хотелось говорить правду. Зачем другим знать?
– Ой, Верка, счастливая. Мне бы тоже кто-нибудь покупал такие же, – Люся обошла Клинкову с разных сторон, чтобы как следует рассмотреть весь образ.
– Ну, насчет покупать не обещаю, а вот если вдруг, тебе нужно будет сходить на свидание с классным парнем в какое-нибудь классное место, могу одолжить, – подмигнув, Вера улыбнулась и потянула Люсю за руку из комнаты.
– Дамы и господа. Сегодня особенный день, Семён Евгеньевич, Лада Витальевна, приносят пользу обществу вот уже 25 лет. «Сальвадор» 25 лет в обойме, молодая, успешная, набирающая обороты компания, не побоюсь этого слова. Мне приятно поздравить вас, от чистого сердца, – из-за тяжелых портьеров слышался голос Дениса, который говорил поздравительную речь. После нее – выход Веры. – Подарок у нас тоже особенный. Специально для вас, после длительного перерыва, вновь на сцене, обворожительная Э-э-э-льза.
Зал загудел. Послышались аплодисменты.
– Удачи, Рыжая, – Люся тряхнула в воздухе кулаком и побежала в зал.
Проникновенно заиграли клавишные. Вот Денис как человек дерьмо конечно, но играть умеет, заслушаться можно.
Зал был погружен в полумрак, на сцене все как всегда, будто и не уходила – большое световое пятно от прожектора и стойка микрофона. Слава Богу, что платье скрывает трясущиеся коленки.
Куча народу, казалось, как будто выступление в самом Олимпийском. Сотни глаз – заинтересованных, возбужденных, напряженных, презренных и только для нее одной. Столы стояли буквой «П», в самом центре Семён Евгеньевич с женой, мужчина, который приходил с Ваней к Зауру. А вот и сам Ваня. Мишка, улыбался так, что казалось, сейчас треснет. Андрей, внимательно сверлил ее взглядом, а потом удовлетворенно покачал головой.
Когда взгляд нашел Артема, Вера побоялась забыть слова песни. Он улыбался, пробегаясь глазами снизу вверх, зная секрет платья. Сам был одет в черный деловой костюм, как и все присутствующие здесь мужчины. Хотелось пустить слюну, но вместо этого Вера запела.
– Ты говорил – расставаться полезно, вот я и ушла… В город чужой ненадолго проездом осень занесла…
Зал снова взорвался аплодисментами, стоило Вере спеть первые строчки. Она обхватила стойку микрофона и прикрыла глаза. Рядом с Артемом сидела Софа. Ее платье расцветки леопардовой шкуры смотрелось сногсшибательно. Она что-то шептала Артему на ухо, пока тот неотрывно следил за сценой.
– Лето покинув, в тревожную зиму поезд влетел. Мне расставаться невыносимо – но ты так хотел.
В предвкушении припева, мужчины повыскакивали со своих мест, приглашая женщин в центр зала, на медленный танец. Вере невыносимо хотелось спуститься со сцены и тоже стоять, вот так обнявшись, медленно покачиваясь в танце, чтобы другие смотрели. Смотрели и завидовали. Она видела, как Софа мотнула головой в сторону импровизированного танцпола, касаясь колена Артема ласковым жестом, но он отрицательно мотнул головой и тогда, женщина повернулась в другую сторону, зовя Андрея. Тот с удовольствием принял предложение и вывел ее к самой сцене.
– Я так молила – позови. Но ты молчал. Я так молила – удержи… Не удержал. Я твой транзитный пассажир, меня, увы, никто не ждал. Ты был транзитный мой вокзал.
На самом деле, Вере нравилось петь. Пусть для братвы, которая зашкаливала численностью на квадратный метр. Наверно они тоже устают на своих бесконечных стрелках, и им тоже хочется расслабиться, послушать хорошую музыку. Во всяком случае, данная сходка выглядела душевно, а что самое главное – прилично.
Всю песню Исаев не сводил с нее глаз, в которых плескалось неприкрытое возбуждение. Он откровенно трахал ее взглядом, а она не могла отвернуться, ни на секунду.
– Похлопаем еще раз Эльзе, это было великолепно, – нудил над ухом Денис, когда песня закончилась.
– Семён Евгеньевич, Лада Витальевна, мои искренние поздравления, – произнесла Вера, склоняя голову в легком поклоне, – Я очень рада, что вы позволили мне разделить с вами ваш праздник.
Жена Семёна Евгеньевича – Шуши, улыбалась во весь рот, поднимая бокал шампанского вверх, смотря на Веру. Сам Шуша послал снисходительный кивок, принимая поздравления.
– Что ж, предлагаю продолжить, Эльза – мое почтение, – Денис присел перед Верой в легком реверансе, взволнованно улыбаясь.
Снова музыка, снова танцующие пары, Вере вдруг захотелось напиться до поросячьего визга. Она тоже хотела сидеть вот так, пусть не в центре зала, но поблизости, в числе приближенных гостей, пить дорогущее шампанское, а потом вино, а потом снова шампанское. Есть красную икру ложками. И чтобы для нее пели, развлекали, как это делала она.
Когда выполнила то, что от нее требовалось, Вера поклонилась и поспешила скрыться. Всю дорогу до гримерки, девочки наперебой поздравляли ее с отличным выступлением, некоторые кидали завистливые взгляды на ее платье. Не мудрено – открытые ямочки на пояснице приводили в экстаз не только мужчин, но и женщин.
Закрывшись, наконец, в маленькой комнате и оставшись одна, Вера позволила себе выдохнуть. Все прошло на высшем уровне. Она оперлась одной рукой о туалетный столик, а второй – глядя в зеркало – вытащила шпильки из волос, позволяя рассыпаться им по плечам.
– С возвращением, Клинкова, – тихо выдохнула она, кусая губы.
Дверь тихо открылась, и она поймала в зеркале глаза Артема, который также тихо прикрыл дверь за собой. На щеколду.
– Поздравляю, кукла. Половина зала кончили еще до того, как ты ушла, вторая половина додрачивает в туалете, – он подошел к ней и встал за спиной.
– Я так волновалась, – призналась Вера, сжимая крышку столика руками.
– Ерунда. Я давно не видел, чтобы Лада смотрела на другую женщину с открытым ртом. Ей понравилось. Раз ей понравилось, значит и остальным тоже. Хотя признаюсь, люди собравшиеся сегодня здесь любят поебать мозги, – он облизал губы и коснулся горячей ладонью ее спины, обводя овальный вырез платья и останавливаясь на пояснице.
– Я хотела сказать спасибо за платья, они невероятные, – на выдохе произнесла Вера, выпрямляясь в полный рост.
– Пожалуйста. Я подумал, что тебе захочется чего-то нового, когда ты вернешься, – Артем перекинул ее волосы на одно плечо, прикасаясь губами, там, где только что были его пальцы.
– Они наверно очень дорогие… – Вера прикрыла глаза, чувствуя, как мужчина уверенно подцепляет ткань, где-то в районе лопаток и тянет ее вниз.
– Это подарок за хорошее поведение, – он продолжал целовать мягкую женскую кожу, наслаждаясь запахом ее тела. Она пахла клубничным мылом, так обычно пахнут дети.
– Подожди, – Вера перехватила его руки, когда оставалось одно движение, чтобы оголить грудь. Она взволнованно смотрела в зеркало, прямо ему в глаза и видела, что его уже ничего не остановит.
– Я соскучился, это весомый для тебя аргумент, что тянуть больше стоит? – не дожидаясь ответа, Артем дернул платье ниже, освобождая грудь. Холодный воздух коснулся ничем неприкрытой кожи, и темные соски тут же превратились в горошины, покрываясь мурашками.
«Вот чем ты заплатишь за свои подарки» – подумала Вера, но не смогла сдержать стон, когда мужские, чуть шершавые ладони несдержанно сжали грудь.
– Красиво, правда? – прошептал он, заставляя Веру открыть глаза и посмотреть в зеркало. – Блять, мне хочется кончить, быстро и походу в штаны.
Учащенное дыхание заставляло ее грудь подниматься и опускаться, пока она сама следила, как Артем отходит к дивану и расстегивает ремень.
– Иди ко мне, – он похлопал себя по бедру, когда сел на диванчик, широко разводя колени в стороны.
– Артем, я…
– Быстрее, Вера. Скоро нужно будет возвращаться. – Она послушно подошла к нему, останавливаясь между разведенных ног, – Давай, давай.
Она никогда раньше не делала минет. Хоть Стас и намекал пару раз, но Вера обычно в такие моменты включала дурочку, не понимая, что от нее хотят.
«Боже, Вера, ты катишься в пропасть. Может бабушка была права?»
Опустившись на колени, дрожащими пальцами стянула с Исаева трусы, выпуская член наружу. Большой, он стоял колом, упираясь в пупок. Смотря ему в глаза, она медленно лизнула его языком, вынуждая Артем несдержанно вздохнуть, а потом обхватила губами головку.
Когда ей было 16, она нашла у дяди Гришу кассету, которая была спрятана между стопок одежды, в шкафу. На упаковке была изображена голая женщина в одних чулках, а по правую руку от нее стоял такой же голый мужик. Тогда она первый раз увидела член. На картинке. Еще детский организм отреагировал странно, низ живота заныл, а трусы намокли так, что между ног хлюпало при ходьбе. И пока дома никого не было, Вера толкнула кассету в старенький видик. Ох, что там было. Да все там было, баба сосала как заправская шлюха, звонко причмокивая, а потом мужик резко развернув ее, загнал член прямо ей в задницу. Вера даже ойкнула от неожиданности. Но то, как она стонала, пока он ритмично долбил ее, желание прикоснуться к себе у Веры не уменьшилось.
И вот теперь, она почему-то вспомнила ту кассету, обхватила член пальцами и протолкнула его до самой глотки. Артем удовлетворенно рыкнул, прикрывая глаза и откидываясь на спинку дивана, поглаживая ее по голове. Сосала долго, аккуратно, с чувством, с толком, с расстановкой, облизывая каждую венку, слизывая выступающую капельку с головки. Челюсть заныла, а Артем, казалось, даже и не собирался заканчивать этот марафон. Но когда он схватил ее за волосы – поняла – скоро. Решая взять бразды правления в свои руки, так сказать, Артем самостоятельно задвигал бедрами, трахая ее рот, так как хотелось ему. Стало вдруг не хватать воздуха, когда он насаживал ее голову на свой член и Вера испугалась. А потом еще этот рвотный рефлекс.
«Пожалуйста, пожалуйста».
– Рыжая, блять… – прошептал Исаев, когда кончил, наполняя ее рот спермой.
«А теперь что делать?» Она смотрела, как он переводит дыхание и зажмурившись, проглотила. Так и сидела перед ним на коленях с опухшими губами, глазищами по блюдцу и в спущенном до талии платье.
– Проглотила? – он посмотрел на нее, а когда она коротко кивнула, наклонился к ней, заключая лицо в ладони, – Я не заставляю, если не хочешь, сплюнула бы. Но это было круто… – он не смог продолжить, а только прижался к ней губами.
Вера молчала, когда он подтянул ее к себе на диван, обнимая и прижимая к груди.
– Тебя наверно уже потеряли, – прошептала Вера, поднимая голову и заглядывая ему в глаза.
– Тихо, тихо Рыжая, дай дыхание перевести, – он похлопал ее по бедру, снова прикрывая глаза.
В дверь постучали, заставляя Веру подорваться с теплого дивана, и ошарашено уставиться на Артема.
– Вера, – послышалось из-за двери.
– Ответь, – велел Исаев, натягивая трусы и брюки.
– Кто там?
– Вер, там из больницы звонили, сказали, что твоей бабушке плохо стало, – послышался взволнованный голос Люси.
А потом тишина.
Артем уверенно, даже как-то напряженно вел машину, сжимая пальцами кожаную обшивку руля. Вера сидела рядом, на пассажирском сидении, обхватив себя руками. Впопыхах, выбегая из ресторана, забыла про пальто. И вот сейчас, сидя в одном платье, ежилась от мнимого холода – печка работала на всю.
– Перестань плакать, – Артем положил теплую ладонь на женскую коленку, легко сжимая.
– Это я виновата, это из-за меня она там, – прошептала Вера, чувствуя, как слезы капают на платье.
«Бабушка, миленькая, ты только держись»
– Не говори ерунды, в ее возрасте такое случается, от этого никто не застрахован.
– Мы поругались сегодня, – касаясь лбом холодного окна, ответила Вера. Грудь нестерпимо жгло огнем, страхом, стыдом, этой дурацкой неизвестностью. Она боялась ехать в больницу.
– Из-за чего? – Артем небрежно провел ладонью по голове, бросая взгляд в зеркало заднего вида.
– Из-за тебя.
Исаев удивленно вскинул брови, продолжая следить за дорогой.
– Интересно. И где я успел накосячить? – Вера помолчала, прокручивая в голове разговор с бабушкой.
– Она не хочет, чтобы я с тобой встречалась. Сказала что ты бандит и у тебя таких девок как я вагон и маленькая тележка.
Артем хмыкнул. И ничего не сказал в ответ.
– Почему ты молчишь? – слезы мгновенно высохли, и девушка недоуменно развернулась к мужчине.
– А что ты хочешь услышать? Нина Степановна обязательно поправится, мы приложим максимум усилий к ее выздоровлению. Хотя, кажется, я уже говорил это. – Артем был спокоен как никогда. В отличие от Веры. Ей захотелось как следует заехать ему по лицу.
– Ты меня за идиотку держишь?
– Ты сама себя так ведешь, – несмотря на холодный ветер на улице, Артем открыл окно, зажимая в зубах сигарету.
– Мне это все надоело. Если я такая идиотка, какого хера ты прицепился ко мне? Неужели мало телок, готовых тебя обслужить? Сунул пару зеленых в передник и они…
– Заткнись.
– Что? – Вера фыркнула, удивленно распахивая глаза.
– Не стоит говорить то, о чем потом пожалеешь. Мы не будем обсуждать мою жизнь, и моих телок. Думаю, я доходчиво объясняю? А тебе нужно начать фильтровать базар и думать, что и кому ты говоришь, – он был предельно спокоен, докуривая сигарету.
– А то что? Прикопаешь меня в лесочке? Мне все равно, ясно? Я тебя не боюсь, – Вера чувствовала, как вместе со злостью просыпается адреналин. Как в одной клетке с тигром. Кто знает, может и прикопает. Бабушка так и не придет в себя, а Гриша сопьется. И все, как будто и не было семьи.
– Ну, то что ты слегка ебнутая я понял, но зачем так откровенно нарываться на неприятности? Ведь на моем месте мог бы сидеть кто-то другой и не терпеть всю эту ересь, которую ты несешь. За шкварник тебя из машины вышвырнуть, на ходу. Чтобы твои мозги по асфальту разнесло. Я кстати видел, как это бывает, картинка так себе.
– Ты слышал, что я сказала? Я тебя не боюсь.
– Так и весь прикол в этом, что я делаю все для того, чтобы ты меня не боялась, а ты начинаешь дуру гнать. В моей жизни итак много еботни, от которой бошка пухнет, а чтоб еще и баба мозги ебала. Ты, Вер, не с тем тягаться взялась, только зубы пообломаешь.
– Вот именно, что тягаться. Маленькая девочка, которая дала тебе отпор, когда другие не могут, а ты пользуешься своей вседозволенностью. Пользуешься своей силой, наслаждаясь тем, что я не могу дать тебе в морду. Чувствуешь свое превосходство надо мной. А если бы на моем месте сидел такой же амбал как ты, ты бы с ним также разговаривал? – Вера не заметила, как они остановились перед центральным входом городской больницы. Артем разглядывал ее с откровенно скучающим видом, слушая ее гневную тираду, отмечая, как она покраснела от злости.
