Текст книги "Королева для нищего (СИ)"
Автор книги: Настя Малиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
– Я знаю, – мужчина усмехнулся, заправляя ее растрепанные волосы ей за уши.
– Все – то ты знаешь, только делать нихрена не хочешь.
– Обещаю, что наверстаю упущенное, Рыжая, но я реально в ноль.
Она тяжело вздохнула, понимая, что ей ничего не перепадет, потащила его в комнату. Артем моментально скинул джинсы на пол, носки туда же и оставшись в одних трусах, выразительно посмотрел на Веру.
– Что? Даже постель сам не расстелешь?
– Ляжешь со мной?
– Лягу.
Исаев кивнул, сдернул плед, швыряя его в угол и со стоном опустился на подушку.
– Ну, че ты там? Долго? – он приоткрыл один глаз, недовольно смотря на девушку. Вера скинула домашние штаны, футболку, оставаясь в одних трусиках, залезла к Артему под одеяло, – О-о-й, Рыжая, как все-таки хорошо, ты даже не представляешь.
«Представляю, че уж там».
Вера снова расплылась в улыбке, забиваясь Исаеву под подмышку и закрывая глаза.
«Хороший он все-таки».
Вера проснулась, когда Артем придавил ее своей рукой, утыкаясь носом в плечо.
Пара часов пролетела как пара минут, но его присутствие рядом добавило бодрости. Вера, еле касаясь, пальцами, пробежалась по его руке, от запястья до локтя.
Его лицо было расслабленным, но Вера все равно видела эту проступающую усталость. Морщинка между бровей стала выразительнее, опущенные уголки губ, даже казалось, что щеки впали – на них заметная, тронутая сединой, отросшая щетина. И Вера, вдруг, так ощутимо почувствовала эту разницу в возрасте. Он уже в своей жизни видел все и даже больше, когда она только училась расставлять приоритеты и принимать правильные решения.
Вера выскользнула из-под тяжести мужского тела, продолжая мимоходом его разглядывать. Хотелось его трогать, гладить. Залезть ему на спину, чтобы разбудить, чтобы зацеловать, пока он, вероятнее всего, будет смеяться и жмуриться. Пользоваться моментом, пока он рядом и пока разрешает. Отгородиться ото всех, лелея свой мирок.
Натянула футболку, почти на цыпочках передвигаясь по комнате, сложила его джинсы, носки на стуле. Сходила за его свитером в ванну, а потом аккуратно присела на край кровати, прижимая его к себе. Артем засопел, переворачиваясь на спину. Взгляд сам собой наткнулся на валявшуюся под стулом зажигалку, видимо выпала из кармана, когда Исаев раздевался. Вера погрела в руках металл, несколько раз пробегаясь по выгравированным строчкам.
На память.
Дверной звонок нарушил тишину, которую Вера пыталась изо всех сил сохранить, чтобы дать Исаеву хоть немного поспать. Выругавшись, она сунула зажигалку в карман мужских джинс и понеслась в коридор. Поймала себя на мысли, что квартира резко превратилась в проходной двор, звонили все, кому не лень.
– Тёмыч у тебя? – Ваня нахмуренно посмотрел на Веру, а потом ей за спину.
– Во-первых, привет, во-вторых, он спит, – Клинкова обернулась, убедилась, что Артем не проснулся, и чуть отошла в сторону, пропуская мужчину в квартиру.
– Я бы не тратил драгоценное время на сон, – он ухмыльнулся, скользя взглядом по Вериным голым ногам, – Когда проснется, скажи, пусть наберет мне или Мишке.
– Что-то случилось? Он сказал, что на работе неприятности…
– Неприятности… – Ваня хмыкнул, качая головой, – Если можно так назвать, то да.
– Может быть нужна помощь? Или что-то…
Вера тихо наблюдала, как Ваня подходит все ближе и ближе, оттесняя ее к стене. Глаза забегали, в поисках путей к отступлению, но она так и не смогла сдвинуться с места, даже когда он наклонился к ней, заправляя волосы за ухо.
– Невероятно, – он улыбнулся, касаясь пальцами ее щеки, – Ты такая смелая…
– Вань…
Опасная близость мужчины заставила Веру задрожать. У него был совершенно другой запах, нежели у Артема, но он не отталкивал, наоборот, держал в приятном напряжении.
– Ты удивительна, в своих проявлениях. Правда. Мы долго удивлялись, как ловко у тебя получается держать Исаева за яйца. Обычно, он себе такого не позволял, – Ваня, уперся руками по обе стороны от ее головы, наклоняясь прямо к уху, – Но теперь я понимаю, что он не ошибся…
– О чем ты?
– Просто… Не бери в голову, – он снова пробежался взглядом по фигурке, едва скрытой футболкой, а потом оттолкнулся от стены, засовывая руки в карманы.
– Что бы ты делал, если бы он сейчас проснулся и увидел нас?
– Сказал бы, что его подружка очаровательна и я как мужчина, глядя на нее, не смог удержаться.
– Он твой друг. Что насчет мужских принципов?
– А что я такого сделал? – Ваня искренне удивился, продолжая насмешливо рассматривать порозовевшие щеки Веры.
– Ты откровенно ко мне пристаешь.
– Даже не пытался, – он пожал плечами, – Вер, ты красивая девушка, тебе нужно понять и привыкнуть, что мужчины будут обращать на тебя внимание.
– Но это не дает тебе право так себя вести, – Вера возмутилась, складывая руки на груди, – Если я ему все расскажу?
– Я понял, понял, – Ваня тихо засмеялся, поднимая руки в примирительном жесте, – Не хотел тебя обидеть, прости. Ты такая смешная, когда злишься. Ну прямо амазонка.
– Стоит мне только ненадолго расслабится и Верку обязательно кто-то клеит, – Артем, шлепая босыми ногами, вышел из комнаты, поздоровался с Ваней крепким рукопожатием, а потом посмотрел на девушку, – Да ладно, Рыжая, отомри.
Артем улыбнулся, потирая заспанное лицо, а потом став серьезным, посмотрел на Ваню.
– Коротаев перезвонил…
– Иди в комнату, – Артем несильно подтолкнул Веру в спину, вынуждая оставить их наедине.
– … пошуршал он там со своими, говорят, что Николя посодействовал… – дальше Вера не слышала, потому что Артем закрыл за ней дверь. Вернулся к ней только минут через 15, явно о чем-то думая.
– Не хочешь поговорить? – Вера сидела в самом центре кровати, накручивая на палец ниточку с футболки.
– Вер, – Исаев снова завалился на кровать, трогая девушку за пятку, потом за лодыжку, потом рука переместилась на коленку. Он задумчиво закусил губу, сжимая ее бедро, поигрывая с резинкой ее трусиков, – Я не собираюсь мусолить эту тему, я услышал, что ты мне сказала, на этом стоит закончить. Давай займемся чем-нибудь действительно важным, а разговоры… Кому они нужны? Как показывает практика, разговоры это хрень собачья. Всего в этой жизни приходится добиваться силой. Понимаешь? – он дернул Веру за локоть, и она завалилась прямо ему на живот.
– Даже меня?
– Особенно тебя. Ты такая капризная последнее время, просто ужас, – Артем улыбнулся, лаская шершавыми пальцами ее подбородок.
– Просто мы так мало видимся последнее время… – Вера грустно поджала губы, перекидывая ногу и садясь на Исаева сверху. Он выжидающе выгнул бровь, скользя ладонями по девичьим бедрам.
– А если мы будем видеться часто, потом ты скажешь, что я тебе надоел.
– Не скажу.
– Скажешь, скажешь.
Вера наклонилась к нему, целуя сначала в щеку, потом в уголок губ.
– Почему ты опять не побрился, м?
– Вера Николаевна, я ел последний раз вчера утром, а ты говоришь «побриться».
– Расскажешь, что случилось?
– Просто большие дядьки решили помериться письками, ничего особенного, – он пожал плечами, попутно стягивая с нее футболку, – Хорошенькая какая.
– Ну и судя по тому, какой ты задумчивый, у тебя оказалось меньше, чем у другого дядьки? – Вера ехидно улыбнулась, выпрямляя спину и позволяя Артему обхватить грудь ладонями.
– Вы меня, прямо, скажем, обижаете, Вера Николаевна. Даже не знаю, что и думать, – он театрально закатил глаза и опустил руки на кровать.
– Ну, тогда, может все-таки стоит проверить? Убедиться, что я ошибаюсь?
– Проверьте, проверьте.
Вера облизала губы совершенно бесстыдным образом, съезжая по его ногам ниже, а потом запустила руку ему в трусы. Артем, улыбаясь, покачал головой, наблюдая за девушкой.
– Так нельзя, Рыжая.
– Как?
– Ну, вот так как ты делаешь, так делать нельзя. Вот эти твои глазки невинные… – Исаев несдержанно выдохнул, когда Вера обхватила губами головку члена, – Из меня сейчас веревки вить удобнее всего, отвечаю.
– Неужели?
– Угу… – он обхватил ее затылок рукой, помогая двигаться, проталкивая член глубже, насколько позволяло расслабленное горло. Вера закрыла глаза, чувствуя, как от его тихого рычания сама начинает течь, – Блять, Вер.
Она закашлялась, выпуская член изо рта. На глаза навернулись слезы.
– Так нечестно вообще-то, – возмутилась девушка, трогая пальцами покрасневшие губы.
– Знаю, но, сука, так кайфово, – он прикрыл глаза, откидываясь на подушку, и потянул Веру за руку, заставляя продолжить. Она сглотнула и прошлась сначала языком, а потом оставила поцелуй на головке, – Раздевайся пока.
– Мне нравится, когда это делаешь ты… – Вера плюнула в ладонь, размазывая слюну по всей длине. Он приоткрыл глаза, смотря на девушку, а потом резко поднялся, подминая ее под себя.
– Учту, Вера Николаевна. Обязательно, – он поцеловал ее, проталкивая собственный язык к ней в рот, а потом схватился за ее белье, – Вам как нравится? Когда пожестче или понежнее? Как насчет засосов? А может быть пора попробовать в задницу, м?
Артем заулыбался, наблюдая, как ее глаза полезли на лоб, а рот округлился в форме «О». Она была совершенно растеряна, хватая опухшими губами воздух, как маленькая рыбка, оставшаяся без воды.
– На меня давно так не смотрели, Рыжая, клянусь, – он снова улыбнулся, дернув ее трусики на себя, заставляя швы жалобно затрещать, – Ты просто какая-то невероятная. Как будто с Луны свалилась. Прямо мне на голову.
Артем, упираясь одной рукой в кровать, навис над девушкой сверху, коленом разводя ее ноги в стороны. Вера нетерпеливо вцепилась ногтями ему в плечи.
– Хватит меня мучить, – Вера заерзала под ним, подаваясь навстречу.
– Да моя ж ты хорошая, – он снова улыбался, качнулся вперед, входя в девушку до конца. Она благодарно выдохнула, откидываясь на постель и прикрывая глаза.
Артем двигался неторопливо, растягивая удовольствие. Ловил каждый ее стон, который пробирал до мозга костей. Она в этот момент была такой ласковой, такой отзывчивой, позволяя делать с собой все, что он хотел.
– Давай, ласточка моя, поворачивайся на животик.
Вера послушно перевернулась, упираясь коленками в матрас. Пытаясь скрыть собственный страх, Вера тряхнула головой, но все равно обернулась через плечо, смотря на Артема.
– Я не уверена, что готова, Тём…
– Значит, я подожду, когда ты будешь готова, – он наклонился, целуя ее в мочку ухо, снова входя в тело девушки уже сзади. Вера задохнулась от новых ощущений. Пока он сжимал ладонями ее талию, рывками насаживая на член, у нее закружилась голова. Другой угол проникновения массировал другую точку внутри, и Вера обессилено упала грудью на мягкую поверхность, пока он продолжал крепко удерживать ее бедра.
– Быстрее… – она захрипела, утыкаясь носом в одеяло, теперь уже двигаясь ему навстречу. Вера не поняла, что почти завизжала, когда наступил оргазм.
– Ну не плачь, Рыжая, – Артем, совершенно по-хозяйски вытер ей поясницу ее же футболкой, себя заодно, а потом завалился на спину, подтягивая девушку к себе.
– Просто не ожидала, что так сильно… – она пыталась отдышаться, заглядывая ему в глаза. Он тепло улыбнулся, целуя ее в макушку и вытирая слезы с ее щек.
– Кстати, сзади ты смотришься так же, хорошо, как и спереди, – Артем подмигнул и тут же прикрылся рукой, потому, что Вера шлепнула его ладонью, по животу.
– Заткнись, – она снова его ткнула пальцем, удобнее устраиваясь у него на груди.
Вере казалось, что именно ради таких моментов стоит жить. Речь не только о сексе, а о том, что происходит после, когда окружающий мир перестает волновать. Ради глупых разговоров, которые ни о чем и одновременно обо всем. Ради того, чтобы он перебирал медленно волосы, а потом, снова задумавшись, касался их губами, зарывался в них носом. Ради того, чтобы прижиматься к нему, обнимая и переплетая пальцы.
Артем глянул на небольшой будильник на прикроватной тумбочке и тяжело вздохнул.
– Верка-а-а.
– М?
– Мне домой пора.
– Не-е-е-т, Тём, – Клинкову разморило, и она почти дремала рядом с ним, крепко держа его за руку.
– Ритка заболела, я обещал приехать.
– Что-то серьезное? – Вера тут же проснулась, поднимая голову.
– Женя сказала обычная простуда, – он пожал плечами, гладя Веру по голове, – Ей там самой какая-то помощь нужна, она попросила приехать.
– Как она реагирует на то, что ты не ночуешь дома?
– Почему не ночую? Ночую. Иногда, – он встал с кровати, натягивая носки, а потом джинсы. Вера подтянула к груди одеяло, с тоской признавая, что все хорошее имеет свойство заканчиваться.
– Попросила бы передать ей привет, да боюсь, она не поймет.
Артем повернулся к девушке, молча смотря ей в глаза, как будто пытался запомнить.
– Не грусти, малыш, но я, правда должен ехать, – он погладил ее по щеке и отстранился, надевая свитер.
– Подожди, я провожу тебя, – Вера подскочила, накидывая на плечи халат, а потом на глаза попались порванные трусы. Она потрясла клочком тряпки в воздухе, выразительно смотря на мужчину.
– Возбуждает, правда? – Исаев хохотнул, а потом резко пригнулся, потому что остатки белья полетели в него, – Вы, Вера Николаевна, сегодня какая-то агрессивная.
– Советую уходить, молча, чтобы не огрести.
– Это издержки профессии.
– Какой еще профессии, Исаев?
– Быть женщиной разве не профессия?
Сейчас он был похож на мальчишку. Довольного, улыбающегося мальчишку.
– Иди, давай, иначе еще пара секунд и я тебя никуда не отпущу, – Вера игриво толкнула мужчину в грудь, после того, как он надел куртку.
– Я помню, что под халатиком у вас ничего нет. Не стоит лишний раз акцентировать на этом мое внимание, это очень сильно отвлекает, – Исаев прижал ее к стене в коридоре, чуть распахивая халат и целуя ее ключицы, – Если бы ты только знала, как я хочу остаться. Забить на все хуй и остаться. Вер? – он взял ее лицо в ладони и прижался к ней губами, – Я так устал от всего.
– Ты обещал дочери приехать, – Вера млела под его настойчивыми поцелуями, подставляя ему свое лицо.
– Выгони меня.
– Выгоняю… – а сама вцепилась ему в куртку, притягивая ближе, целуя в ответ.
Так и стояли в потемках в коридоре, пока дышать стало нечем. Это было наваждением. Удовольствием, которого всегда было мало, хоть сколько дай.
– Все. Пошел, – Исаев оторвался от ее губ со звонким чмоком.
– Иди, – она подтолкнула его к двери, придерживая спадающий халат с плеч, который он успел развязать. Он кивнул и посмотрел на нее последний раз, скрылся за дверью. Клинкова выдохнула, упираясь лбом в стену.
Да, ради этого бедлама действительно стоит жить.
* * *
Жизнь как-то сама собой вернулась в привычное русло.
Бабушку из больницы чудесным образом выписали на следующий день. Вера долго извинялась и объясняла причину своего отсутствия, пришлось, конечно, кое-где приврать, но, увы, бабушка не купилась, устало махнув на внучку рукой. Дядя Гриша вернулся домой только под утро, на удивлении трезвый, но слишком хмурый и молчаливый.
– Чего это с ним? – Нина Степановна кивнула головой на сына, провожая его взглядом.
– Палёнки наверно обожрался, – Вера пожала плечами, продолжая разбирать пакеты с продуктами.
Вера старалась вести себя тише воды, ниже травы, но разбора полетов избежать не пришлось. Кстати, как и Грише. Они стояли перед Ниной Степановной, как два нашкодивших кота, опустив голову. И было бы смешно, если бы не было так грустно. Бабушка не хотела ничего слушать, ни про Артема, ни про Люду, как не странно. Даже последний, самый важный аргумент в этой словесной перепалке – горящие глаза Веры и трезвый «выхлоп» Гриши не сыграли решающей роли.
Естественно, о том, чтобы расстаться с Артемом, больше и речи идти не могло. Если придется скрываться – значит, будет скрываться, но чтобы отступиться от него – ни за что. Но больше всего Веру удивило то, что Гриша не поддакивал бабушке, не называл Клинкову позором семьи, которою таскали мужики. Он молчал, изредка кивая головой, погруженный в свои мысли.
– Тебе не кажется, что мы уже слишком взрослые, чтобы ты нам что-то запрещала? – Вера недовольно сложила руки на груди, приваливаясь бедром к шифоньеру в бабушкиной комнате.
– Пока я жива, я буду это делать…
– Мам, ты не права, – вмешался дядя Гриша, смотря в окно, – Никто не собирался выселять тебя из квартиры. Люда не такая…
– А чего же ты тогда ее сюда притащил? – Нина Степановна прищурилась, пытаясь поймать его взгляд, – Чего у нее не остался? Раз говоришь, что она одна живет, ну так и оставался бы.
– Вообще-то я привел ее познакомиться, а ты просто неправильно все поняла.
– Хорошее знакомство с хозяйкой, когда самой хозяйки дома нет.
– Я решил знакомить ее со всеми постепенно, – оправдывался дядя Гриша.
– Люда хорошая, – влезла Вера, – И квартира ей твоя явно не нужна. Сказала бы лучше спасибо, что кто-то на сыночка на твоего позарился.
– А ты не встревай. Я с тобой потом поговорю.
– Ты уверена, что я буду с тобой разговаривать? Я тебя очень люблю, и ты прекрасно это знаешь, но последнее время ты стала невыносима.
– Я невыносима? Ты, Верка, охамела совсем, – Нина Степановна хлопнула ладонями по коленям, – Вы мне нервы треплете своими выходками, а я вдруг стала невыносима.
– Чем мы треплем тебе нервы? Тем, что первый раз в жизни не согласились с твоим решением? Извини, бабушка, но я не позволю тебе распоряжаться тем, с кем мне встречаться…
– Да весь подъезд уже в курсе твоих встречаний, – Нина Степановна почти взвыла, подскакивая в кресле, – Сегодня с одним, завтра с другим. Людей то не обманешь.
– Да плевала я на твоих людей, – Вера понимала, откуда «растут ноги», желание забить соседскую дверь досками, чтобы старая сплетница больше не смогла оттуда выйти, росло с каждой секундой, – Тёма меня привозил домой, а когда не мог – его водитель. Ба-а, миленькая, ну перестань, – Вера опустилась перед ней на колени, обнимая бабушкины ноги и заглядывая женщине в глаза.
– Тёма значит?
– Он хороший, я вас когда-нибудь обязательно познакомлю…
– Не имею ни малейшего желания, – Нина Степановна отвернулась, снимая с носа очки, – Глупая, ты еще, Вер. Он тебе наобещал, а ты и уши развесила, дурная. С такими как он счастья не будет…
– Да с какими «с такими»? Ты его даже не видела, не знаешь, что он за человек.
– Мне достаточно подробно рассказали, что он из себя представляет.
– Вот именно, что рассказали. А ты поверила. Всем, кроме меня, – Вера осела на пятки, опуская руки на колени, – Посмотри на меня. Что ты видишь?
– Перестань…
– Нет, посмотри и скажи: что ты видишь?
– Прекрати этот спектакль…
– Я счастлива, бабушка. Мне абсолютно плевать, что скажут твои соседки, честно, мне плевать, кто он и чем занимается, но мне не плевать на то, что происходит здесь, – Вера, сдерживая слезы, коснулась груди, чувствуя, как быстро стучит собственное сердце, – Я уже ничего не могу с собой поделать, понимаешь? Позволь мне быть счастливой, даже если потом будет больно, когда все закончится, но это будет только моя боль, только мои ошибки. И может через какое-то время, я скажу, что ты была права, но это будет именно то, к чему я приду сама. Не ты мне запретишь, не кто-то скажет, а я сама пойму. Но сейчас я хочу этого, очень хочу. И ты уже не сможешь мне помешать. Не делай того, о чем потом пожалеешь – не загоняй меня в угол, не заставляй меня выбирать, потому что я все равно уйду. Я тебе обещаю. И его оставь в покое, – Вера вытерла катившиеся по подбородку слезы и махнула рукой на дядю Гришу, – Жизнь меняется, люди меняются, мы все должны двигаться дальше. Ты не можешь продолжать нас контролировать, потому что мы хотим сами жить свою жизнь, без советов, без нравоучений и моралей. Сами хотим выбирать, с кем общаться, с кем встречаться, понимаешь? Перестань это делать, и ты сама почувствуешь, насколько легче тебе станет. Ты вложила в нас самое лучшее – пришло время показать тебе, чему ты действительно нас научила, бабушка.
– Неужели и правда уйдешь? – Нина Степановна всхлипнула, подбирая проступившие слезы платком.
– Уйду, баб, клянусь, уйду. Ты потом никогда этого себе не простишь, я же знаю.
– Не прощу, – Нина Степановна погладила Веру по голове, тяжело вздыхая, – А ты что? Тоже влюбился? Или так? Развеяться решил? – женщина посмотрела на сына, который пялился в окно, наблюдая за падающим снегом.
– Она в Буденновск, к матери уехала.
– Откуда знаешь? – Вера резко повернулась к Грише, что в глазах заплясали черные круги.
– На рынке сказали.
– Я рынок десять раз оббежала, меня почти палкой оттуда гнали, – бабушка заинтересованно следила за диалогом и не вмешивалась.
– Она не на сам рынок ходила, а в павильон, который рядом. Там молоко постоянно у одной женщины брала, они знакомы давно, – Гриша так и продолжал стоять спиной к Вере, постукивая пальцами по подоконнику.
– Ну и что теперь делать?
– Эта женщина, Наташа, мне номер дала. У матери который, в Буденновске…
– Ну, так звони, – Вера почти подскочила на месте, не веря происходящему. Как будто сама вселенная сегодня помогала.
– Раз такая умная, Верка, сама и звони, – Гриша вдруг ощетинился, рывком поворачиваясь к девушке, – Из-за тебя ведь… – замолчал.
– И позвоню. И скажу ей, что ты струсил. И тогда она поставит очередной минус напротив твоего имени, и будет права, кстати, – Клинкова ткнула в него пальцем, вызывая у мужчины новый приступ злости, – И не, видать, тебе Люды, как своих ушей.
– Молчи, ссыкуха, а то я тоже могу много что сказать.
– Гриша-а-а, – пристыдила Нина Степановна сына.
– Кажется, мы уже все выяснили, ты опоздал, пока считал мух за окном, – Вера непринужденно пожала плечами, сверля мужчину взглядом, – Поторопись, иначе и туда опоздаешь.
– Иди ты знаешь куда? – Гриша побагровел от злости и вылетел из комнаты, громко шлепая тапками по полу.
– Вер… – начала Нина Степановна.
– Бабушка, пожалуйста, мы, кажется, обо всем договорились.
– Но это не значит, что я принимаю твой выбор. Нам нужно еще о многом поговорить. И это вот… Что это? – женщина махнула в след ушедшему сыну, смотря на Веру.
– Я думаю, он сам расскажет, дай ему немного времени. Ему надо сначала поговорить с Людой.
– Когда вы успели так сдружиться?
– Жизнь меняется, бабушка. Смотри внимательнее, как это происходит сейчас у нас.
Конечно, Вера понимала, что к этому разговору они вернутся и скорее всего не раз, но камень с плеч упал с грохотом. Начало было положено. И пока Веру все устраивало. Передышка, которую она себе обеспечила этим разговором, позволила ей наслаждаться своим состоянием влюбленности, которое она подогревала постоянными мыслями об Артеме.
Через неделю, дав бабушке немного прийти в себя после больницы, Вера решительно заявила, что ремонту все-таки быть и потащила ее выбирать обои. Нина Степановна слонялась между рядами, придирчиво выбирая цвет, орнамент, длину, ширину, постоянно спрашивала, в какой бюджет должны уложиться. А Вера таинственно улыбалась, предоставляя бабушке полнейшую свободу выбора, как в самих обоях, так и в цене. Не говорить же ей, что Исаев отстегнул кругленькую сумму, когда прошлым вечером, Вера сидела у него на коленках, загибая пальцы, перечисляя, чем стоит заняться в первую очередь.
– На, на новые обои, – Артем положил перед Верой несколько купюр, – На линолеум, – еще сверху пара бумажек, – На красивую люстру, – еще, – На новые шторы. На что там еще?
– Вообще-то, я тоже копила, – похвасталась девушка, ошарашено пересчитывая в голове данные Исаевым деньги.
– Оставь себе на конфеты, ребенок, – он ухмыльнулся, указывая пальцем себе на щеку, – Целуй. Быстро.
Вера поцеловала. Обняла его за шею и поцеловала, чувствуя, как он улыбается.
Тащить эти рулоны из магазина им помогал Костя, которого выписали из больницы. Он все с той же немного нахальной усмешкой, правда заметно похудевший и бледноватый, ждал как обычно – напротив подъезда. После того случая, они увиделись первый раз и парню действительно не терпелось узнать, чем все закончилось, но Вера его вовремя остановила, переводя тему.
– Ты вообще как сам? Я так волновалась за тебя, – сидя в машине, рядом с Костей, Вера искоса наблюдала за бабушкой, которая стояла на улице возле женщины, торгующей трусами. Товар припорошило снегом, и она постоянно сметала его веником.
– Хорошо, что волновалась. Шеф мне знаешь, как пизданул, когда я вышел из больнички, за то, что проворонил тебя, – парень ухмыльнулся, протягивая Клинковой сигарету.
– Я ж не курю, Кость, – девушка забавно вытаращила на него глаза, разводя руками.
– Понял, – он засмеялся, переводя взгляд на улицу, где Нина Степановна активно жестикулировала руками и, судя по всему, торговалась, – Сказал, что отвечаю за тебя бошкой. Но, кстати, он еще не решил, кто тебя будет возить, я или Ярик. Еще не понял, с кем бы из нас ты наставила бы ему рога.
– Дурак, блять, что ли, – Вера пораженно ахнула, уже придумывая, какими словами в ближайшие дни встретит Исаева.
Бабушка поспешно возвращалась к машине, складывая особо ценные покупки в пакет. Костя выкинул сигарету в приоткрытое окошко и выпрыгнул на улицу, открывая ей дверь.
– Не стоило так утруждаться, молодой человек, – Нина Степановна прищурилась, смотря на парня, а потом забралась в салон автомобиля, – А накурено то как! Господи, как в кабаке. Вера, ты, что, нюхаешь, сидишь?
– Да я окно открыла, ба, – Вера с Костей еле сдерживали смех, – Почти не пахнет.
– Ну, молодой человек, коли вызвался помочь, будь добр, в моем присутствии никакого курева, а то я тебе быстро губы поотшибаю.
– Извините, Нина Степановна, больше такого не повторится.
А потом такие выезды вошли в привычку. Бабушка немного привыкла и уже без прежнего шипения садилась в машину, даже иногда спрашивала как у Кости дела, ругала за «худую» куртку и все-таки пыталась унюхать запах сигарет.
Ноябрь пролетел незаметно. Погруженная в домашние хлопоты, она пол дня проводила на стремянке, в забавном газетном кораблике на голове за поклейкой обоев, а вечером бежала в ресторан. Чтобы примерить очередное новое платье, чтобы поймать завистливые взгляды некоторых официанток – она – то теперь блатная, на особом счету у руководства и чтобы немного побыть с Артемом. Он последнее время был загружен работой, где явно что-то шло не так, как он планировал. Он часто был злой, срывался, даже пару раз на Веру, но поспешно извинялся, оправдываясь, что устал. Вера только и могла, что усесться к нему на колени, ласково прижимая его голову к своей груди, слушать, как он обсуждает с мужиками проект нового детского дома на базе коррекционной школы для детей-инвалидов.
– Слушаю, – он приложил трубку сотового телефона к уху, зажимая в зубах тлеющую сигарету, – Что опять?… Я блять в выходные только прикрутил эти ручки… А я причем?… Значит купи новые ебаные ручки, не знаю… Ну значит купи новый гарнитур и пусть тебе прикрутят эти ручки прямо в магазине, скажи, что твой муж рукожопый… Жень, ну серьезно, – Артем устало слушал собеседника, прикрыв глаза, – Мне-то что, теперь делать?… Ты издеваешься?… Я тебе все сказал… Я прикрутил их блять, на твоих глазах, в субботу… Все короче, давай.
– Да, Тёмка, семейная жизнь она такая, – Мишка засмеялся, скидывая пепел в бокал на столе, – Сегодня ты не можешь прикрутить ручки, а завтра тебя уже лишают родительских прав.
Мужики засмеялись.
– Иди в баню, а, – Исаев откинулся на стуле, обхватывая Веру за бедра и прижимая к себе.
– Поедем домой? Ты устал, – Клинкова погладила его лоб, чувствую, что сама бы сейчас не отказалась оказаться где-нибудь под одеялом. Сегодня ее не раз вызывали на бис и от долгого стояния на каблуках, ноги зверски ныли.
– Правильно, Верунчик, тащи этого неандертальца домой, а то он сейчас как наприкручивает всем ручки, потом не открутим, – Зимин продолжал издеваться под одобрительный хохот Вани и Андрея.
– Правда, Тём. Вы уже с Мишкой целый день сидите, езжайте оба, а мы с Ванькой еще пошуршим, – Андрей отхлебнул из бокала коньяк и закинул ногу на ногу, подкуривая сигарету.
Судя по тому, что Исаев не слишком сопротивлялся отъезду домой – он действительно устал. Вера толкнула его в салон машины, попрощалась с мужчинами, которые вышли на крыльцо ресторана, и нырнула к нему, облегченно выдыхая. Но устал он, видимо от бесконечно изучения плана, схем строительства и тяжелой мыслительной работы, потому, что стоило им отъехать, как Артем нетерпеливо полез Вере под юбку.
– Ну не здесь же, – девушка зашипела, вступая в откровенную борьбу за собственную честь, пытаясь одернуть юбку на место.
– Ну а где, Рыжая? Ты меня для чего домой позвала? – Артем распахнул ее пальто, сжимая пальцами ее ребра и наваливаясь всем телом на девушку.
– Я думала, ты устал, – она поймала в зеркале взгляд Ярика и стала отбиваться сильнее от наглеющих с каждой секундой ручищ, – Ну потерпи хотя бы до дома. Тём, ну не здесь.
– Какая ты не компанейская, – он картинно вздохнул, оставляя девушку в покое, откидываясь на сидении, – Ярик, долго еще?
– Минут десять, Артем Александрович.
– Угу. Десять минут я могу подождать. Не больше, – он покачал головой и прикрыл глаза. Артем был немного выпивший, Вера следила за ним с улыбкой. Он мог задумчиво елозить пальцами по стеклу, бормотать что-то под нос, тяжело вздыхать, томно поглядывая на Веру. А потом вообще – показал ей язык.
Когда приехали, он сделал вид, что совершенно не заинтересован в девушке. Молча, зашел в дом, скидывая обувь, тут же швыряя пальто. Вера вздохнула, собирая за ним одежду и провожая его взглядом. Он уже хозяйничал на кухне, перебирая бутылки в серванте.
– Не увлекайся, потому что если ты уснешь здесь на полу, я тебя до кровати не дотащу, – на что получила молчаливую отмашку рукой и нахмуренный взгляд. Метался в выборе – коньяк или вермут. Победил коньяк.
Вера неторопливо зашла в спальню, стащила с себя одежду, бросая ее на кресло, услышала, как зазвенело разбитое стекло внизу.
– Ёп твою мать, – забралась в душевую кабину, открывая горячую воду. Последнее время стала какой-то мерзлявой, то ли пальто тонкое, то ли старость. Уперлась в кафельную плитку ладонями, прокручивая в голове прошедший день. Скоро Новый Год, нужно было решить, что и кому дарить, определилась только с подарком для бабушки – уже присмотрела в магазине электрическую мясорубку. Но кухонный комбайн был функциональнее, хоть и дороже…
Створки кабины неожиданно разъехались, и Исаев бесцеремонно влез в итак тесное пространство. И марафон, начатый в машине, продолжился с удвоенной силой.
Артем был перевозбужден, явно не рассчитывал собственные силы, потому что хватал Веру за бедра, оставляя после пальцев пятна. Долго трахал, шепча ей на ушко всякие пошлости, обдавая насыщенным шлейфом коньяка и выкуренной наспех сигареты. Не сдерживался и протяжно стонал, когда Вера выгнула спину, толкаясь ему навстречу.
