Текст книги "Громче меча 4 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

Из семи выстрелов он попал в мишень лишь единожды, но не в разметку, а в левый нижний край куба.

– К сожалению, великая княжна, оружие получилось очень неточным… – с виноватым видом сообщил мастер Жэнь.

Но главное Сара уже, для себя, установила – револьвер не взорвался после семи последовательных выстрелов.

– Принеси патроны, – потребовала она. – А ты, Юйлу, дай мне его.

Парень подошёл к ней и передал револьвер.

Сара покрутила его в руках, а затем разобралась, как вытаскивать стреляные гильзы из барабана. Нужно отодвинуть специальную заслонку и извлекать гильзы по одной.

Мастер Жэнь примчался с семью патронами в руках, и Сара самостоятельно зарядила револьвер.

Подойдя к огневому рубежу, она вспомнила уроки НВП, которые проходила в школе, в конце 90-х годов. Прицельные приспособления на револьвере есть, но Юйлу просто не знает, как ими пользоваться.

Сара взвела курок, прицелилась в центр мишени и сделала выстрел. Револьвер очень слабо толкнул её руку, а пуля попала в секцию «7».

Следующий выстрел был хуже – в линию между «5» и «6», а вот третьим выстрелом она попал в секцию «9».

Мастер Жэнь и Юйлу начали напоминать персонажей из мультфильмов жанра аниме. Юйлу даже поражённо приоткрыл рот.

Отстреляв остаток барабана в промежуток между «7» и «9», Сара опустила револьвер и перевела взгляд на мастера.

– Приемлемая точность, – сказала она. – В человека с двадцати шагов попасть можно, а это главное.

– Но… – отошёл от ошеломления мастер Жэнь. – Но…

– Вам не нужно знать, как, – покачала головой Сара. – Вам нужно сделать точно так же, но с калибром в четыре фыня.

Маркусу нужен револьвер калибра 13,3 миллиметра, потому что он хочет, чтобы пуля была способна уложить кабана наповал.

По его словам, всё портит чёрный порох, который слишком слаб для нормальных револьверов и решить это, в нынешних условиях, можно только увеличением калибра.

Сара подошла к глиняной мишени и взяла в руки прислонённую к ней палочку для еды. Она вставила палочку в пулевое отверстие и сумела протолкнуть её на глубину около пятнадцати сантиметров.

Маркус утверждает, что мокрая глина примерно вдвое плотнее человеческих тканей, поэтому глубину проникновения пули в глину нужно смело умножать на два и получишь глубину проникновения в мягкие ткани человека.

«Это уже способно убить человека», – констатировала Сара, посмотрев на револьвер.

Другие отверстия показали такую же глубину проникновения, поэтому она уверилась, что это не случайность.

– Принесите кирасу и прикрепите её к другой стороне куба, – приказала Сара, извлекая отстрелянные гильзы из барабана.

Мастер Жэнь послал Юйлу за кирасой, а сам аккуратно повернул куб неповреждённой стороной к огневому рубежу.

Сара перезарядила револьвер и дождалась, пока Юйлу принесёт и установит новенький стальной нагрудник от кирасы на глиняном кубе.

Щёлкнул курок и Сара выстрелила в нагрудник. Пуля врезалась в сталь и с воем отлетела куда-то вверх. Следующие шесть пуль точно так же отрикошетили от кирасы и разлетелись в разные стороны.

– Ожидаемо, – произнесла Сара и подошла к кирасе.

Ни одного пробития, более того, лишь две пули, попавшие под прямым углом, оставили вмятины, а от остальных остались только светлые свинцовые пятна.

– Гун Чжи написал, что кирасу экспериментальный револьвер пробить не способен, – сообщил мастер Жэнь.

– Я знаю, – кивнула Сара. – Но мне, тем не менее, нравятся результаты. Я хочу, чтобы вы изготовили два таких же револьвера, но более качественно, без украшательств, и передали мне. Также мне нужно будет не менее двухсот патронов к этим револьверам. Сможете?

– Разумеется, великая княжна! – поклонился Жэнь Мин в пояс.

– Замечательно, – улыбнулась ему Сара.

– Четырёхфыневый револьвер, вернее, первый его рабочий образец, будет готов через три месяца! – заверил её мастер. – Гун Чжи будет доволен, великая княжна Суруо!

– На этом всё, – кивнула Сара. – Возвращайтесь к работе.

Она вышла из цеха и направилась в сторону Кремля – ей нужно вернуться к уже изрядно надоевшей ей бюрократии. Чтобы система не пошла вразнос, нужно постоянно следить за ней, поощрять и наказывать функционеров, а также оперативно устранять возникающие неполадки.

«Гизлан очень сильно упростила нам работу», – подумала Сара. – «Виталию и Маркусу всё равно, они могут работать неделями без сна, но остальным было тяжело трудиться в их ритме, а теперь всё стало гораздо проще».

*2041-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Шангу, восточная стена*

– Залп! – скомандовал я и подпалил запальное отверстие своей Д-25.

Картечь врезалась в толпу одурманенных солдат, несущих лестницы к стене.

Крепость Шангу мы взяли неожиданно быстро – все охуели, даже мы сами.

Изначально всё шло по стандартному плану: отряд из двадцати юся начал выдалбливать параллели, устраивался осадный лагерь, а враг сидел за стеной и думал, как бы нам поднасрать.

А в это время по скалам карабкался отряд юся-«физиков» под командованием Каспера – они должны были забираться на гору в течение месяца-полутора.

Но Каспер, как я понимаю, фартовый поляк, потому что в первую же неделю подъёма он наткнулся на архидревнюю драконью пещеру, которую кто-то использовал в качестве персональной зоны отдыха.

Причём использовалась эта пещера давно: там нашлись и старые запыленные ковры, и развалившаяся от старости мебель, и пустые винные бутылки, и даже истлевшие запасы провианта.

Вероятно, обитатели крепости обнаружили проход в эту драконью пещеру, ну и решили, что это отличная зона отдыха – с видом на западные провинции с высоты птичьего полёта. Неизвестные солдаты даже оборудовали ограждение, чтобы случайно не упасть по пьяни.

Впрочем, эта «тащуха» была кем-то надёжно пресечена и проход в пещеру завалили. Но нет в мире таких завалов, которые не могут разобрать сверхсильные юся…

Каспер послал к нам Чарли, который спустился и сообщил о счастливой находке.

Я сразу понял, что это наш шанс.

Пока кровососы ничего не поняли, нужно было разобрать завал и проникнуть прямо в крепость, быстро и решительно.

Решившись, я не только направил в пещеру всех юся-«физиков», но и пошёл туда сам.

Разобрав завал, мы прошли по искусственному тоннелю, явно, сделанному адептом стихии Земли, и оказались прямо у цитадели крепости.

А дальше было просто и понятно…

– Стреляйте по ним, блядь!!! – заорал я. – Они почти подняли лестницы!!!

Теперь, спустя пять дней после захвата крепости, мы вынуждены оборонять её, так как накопившиеся на восточных подступах кровососы пошли на приступ, совершенно не считаясь с потерями.

И их тут дохуя – как я понимаю, они перераспределили по двум оставшимся перевалам всех солдат, что были у крепости Байгулэй.

Вернее, тех солдат, что пережили натиск Маркуса – он повёл свою половину армии в контрнаступление, к которому кровососы оказались совершенно не готовы. Они не достроили укрепы, не распределили правильно артиллерию, поэтому потерпели сокрушительное поражение и вынуждены были отступать.

Маркус же отправил им вслед эскадроны гусар и карабинеров, но основную массу армии оставил организовывать оборону подступов – трофеев оказалось слишком много. Он взял и полевые орудия, и осадные, и огромные запасы продовольствия, и даже шесть тысяч гражданских, которых заперли в специально для них возведённых бараках. И, да, люди, сидевшие в бараках – это были запасы продовольствия для кровососов.

Этих людей солдаты Маркуса спасли, но вот дальше он перешёл в режим генерала Шермана и начал вычищать окрестные деревни от всего съестного и селян. Продовольствие и селян, насильственно, перегоняют в крепость, а оттуда на запад, в покорённые провинции, а селения и городки сжигают, вместе с этим уничтожая посевы.

Замысел Маркуса состоит в создании широкой зоны выжженной земли, где ни одна армия не прокормится. Собственно, в точности по заветам генерала Шермана.

Передаю Д-25 заряжающему и принимаю из рук другого заряжающего Д-25М. Последняя – это новая модель прибывшая из Юнцзина одиннадцать дней назад. Главное отличие – четыре ствола калибра 50 миллиметров, вместо одного ствола калибра 60 миллиметров.

Помимо этого, мне привезли новый тип боеприпаса – стреловидную картечь. Чугунное литьё известно очень давно, поэтому не составило труда начать массовое производство оперённых чугунных стрелок, которые летят втрое дальше, чем классическая картечь, а также обладают отличной пробивной способностью.

Согласно докладу Яньсюна, производство чугунных стрелок расширяется и через полгода можно ожидать, что большая часть артиллерии будет стрелять новой картечью, способной поражать солдат противника не на 150–200, а на 500–600 метрах.

В случае же с крепостной артиллерией, дальность стрельбы картечью увеличится до 1200–1300 метров, но с нюансом. Нюанс в том, что это возможно только при применении особого снаряда, разрушающегося сразу при выходе из ствола.

Если просто пускать стрелки по каналу ствола, как героин по вене, то ничего хорошего из этого не получится, прямо как с героином – мало того, что стрелки полетят хуже шариковой картечи, так ещё и расцарапают ствол.

Моя старенькая Д-25 стреляет шариковой картечью, тут всё по классике, а вот Д-25М стреляет стрелками, упакованными в пергаментный снаряд, перетянутый шпагатом. В стволе эта конструкция летит единым целым, но сразу после вылета из ствола разрывается в клочья и стрелки отправляются в свободный полёт, сохраняя при этом приемлемую кучность.

Ровно то же самое, но для более крупнокалиберной артиллерии, разрабатывается в пушечных дворах Юнцзина.

Это очень важная инновация, которая увеличит дистанцию убойного обстрела пехоты противника картечью втрое, что полностью лишит смысла атаки в штыковую.

А мы этого и добиваемся, потому что уже заебало, знаешь ли – у нас давно нет плотных линейных построений, прущих на врага единым фронтом и оборона в ближнем бою у наших солдат практически никакая, а огневой мощи иногда не хватает…

Навожу Д-25М в центр максимального скопления врагов и даю залп сразу из четырёх стволов. Двести шестимиллиметрового калибра стрелок отправились во врага, собрав кровавый урожай.

Крепостная артиллерия стреляет очень редко, но не по вражеским солдатам, а по вражеской артиллерии, укрытой за скалами.

На вражеских солдат у нас другие планы…

– Сталкивайте сраные лестницы!!! – прокричал я.

У меня появилось стойкое ощущение, что я Арагорн во «Властелине колец», обороняю… как эту сраную крепость называли?..

Короче, как Арагорн, сын Араторна, обороняю крепость от сил зла – глупо улыбающихся урук-хаев, с лестницами, но без белого бородача.

Передаю Д-25М заряжающему и осматриваю полчище врага, скопившееся под стеной. Думаю, уже достаточно.

– Сигнализируй «Начали!» – приказал я горнисту.

Морпех с горном задул в него и исполнил короткое соло из особой последовательности сигналов.

Несколько десятков секунд ничего не происходило, а затем заработали насосы и из раструбов, оборудованных на стене, пошёл густой дым, сразу же начавший оседать.

Это дым от травы бледного сна, способный отключить наглухо юся, если он достаточно дурак, чтобы многократно вдохнуть газ, запах которого ни с чем не спутать.

Облако заволокло одурманенных солдат и поплыло дальше, с намерением пойти дальше по склону.

Вражеские командиры не стали ждать от этого чего-то хорошего, поэтому довольно-таки быстро дали приказ на отступление, но такие массы людей быстро двигаться не могут, поэтому облако дыма двигалось быстрее, чем люди…

– Прекратить стрельбу!!! – приказал я.

Горнист продудел сигнал и морпехи с солдатами прекратили напрасно тратить боеприпасы.

На горном перевале установилась тишина, прерываемая периодическим воем ветра и надсадным кашлем, доносящимся снизу.

Но, постепенно, кашель стих.

– Прекратить подачу спецсредства!!! – приказал я.

Горнист просигналил и «химики» перекрыли подачу дыма.

Шло время, а я наблюдал за тем, как дым оседает и развеивается. Наконец, спустя десяток минут, под стеной показались груды неподвижных тел, лежащих вповалку.

– Отправляйте спецотряды!!! – приказал я.

Главные врата заскрипели камнем и отъехали в сторону, а на поле сражения вышли сотни морпехов, носящих примитивные противогазы из резины, оснащённые трёхслойными угольными фильтрами.

Дышать в этих противогазах почти невозможно, но зато они надёжно защищают как от пыльцы травы бледного сна, так и от дыма, возникающего при её горении.

От угарного газа, кстати, они не защищают и не должны – я как-то слышал, что военные не посчитали угарный газ боевым отравляющим веществом, поэтому в армейских противогазах защита от него не предусмотрена.

– Что-то как-то совсем не весело, босс, – произнесла подошедшая ко мне Пенелопа.

– А должно? – спросил я.

– Вообще-то, да, – улыбнулась она. – Ты же знаешь, о чём я: упоение боем, разрубание врагов на части острым мечом – всё это испортили мушкетами и артиллерией.

– Можешь идти на врагов с мечом, я не останавливаю, – предложил я ей.

– Если только с тобою рядом, – попыталась она мило улыбнуться.

Когда 120-килограммовая женщина, состоящая, большей частью, из плотной мышечной массы, пытается мило улыбаться – это выглядит несколько пугающе.

– Ты чего хочешь от меня? – повернулся я к ней.

Пенелопа нахмурилась.

– Ну… – замялась она. – Я не знаю – наверное, наладить отношения с тобой?

– Ради чего? – спросил я.

– Ну… – неуверенно начала она. – Ты же самый крутой из юся – нет больше никого, сильнее тебя. Я думаю, было бы неплохо поддерживать с тобой хорошие отношения. А может и дальше зайти…

– Давай завязывай с этим, Пенелопа, – потребовал я. – Лучше подкатывай к кому-то более сговорчивому – к Касперу, например. Я на работе – у меня война. А вы тут кайфуете забесплатно – продолжайте в том же духе.

О кайфе забесплатно – это ни разу не шутка. Ответственности у них почти никакой, а только занятие любимым делом. Если что-то пойдёт не так, виноваты будут не они, ну, а если всё пойдёт совсем не так, то они всегда могут свалить подальше и никто им ничего не сделает.

Лучшая работа в мире? Лучшая работа в мире.

– Ладно, – кивнула Пенелопа. – Но если передумаешь – ты знаешь, где меня найти.

– Буду иметь в виду, – ответил я. – Ступай.

Наблюдаю за тем, как морпехи из спецотряда затаскивают в крепость бессознательные тела.

С этими одурманенными бедолагами ещё не всё кончено. Подержим их в клетках, на водной диете, а как они оклемаются и их отпустит дурман, начнём вести психологическую работу.

Понимание воинской дисциплины у них есть, подчиняться приказам они умеют и привыкли, воинские навыки у них тоже есть, поэтому они являются почти идеальным материалом для превращения их в морпехов или солдат императора. Уж точно лучше гражданских, завербованных по деревням в городе.

Морпехи из спецотряда активно применяют носилки, на которые грузят по два бессознательных тела за раз. Выживут далеко не все одурманенные, так как трава бледного сна очень плохо влияет на печень и почки, поэтому кого-то не удастся спасти, но я рассчитываю, что сегодня мы получим довольно много качественных новобранцев.

Смотрю, что происходит у врага – его подразделения отступили, побросав снаряжение и оружие. Теперь одурманенные сидят за частоколом и наблюдают, как мы утаскиваем их соратников.

Впереди, в роли боевого охранения, стоит отряд из тридцати юся, которые бросятся в атаку сразу же, как враг подойдёт достаточно близко – мы предусмотрели всё.

«Это был охуенный ход», – подумал я и направился в покои коменданта крепости.

*2048-й день юся, Поднебесная, провинция Цзинлин , подножье гор, деревня Шу*

– Сжечь тут всё! – скомандовал Маркус. – Гусары – хули стоите⁈ Поскакали дальше!

– Генерал армий Чжи, – подъехал к нему гусарский капитан. – Коням нужен отдых.

– Эх, вечно забываю, что вы все сраные слабаки! – рявкнул Маркус, а затем смягчился. – Отдыхайте, но не более трёх часов. Двигайся.

Деревня Шу, жители которой уже конвоируются к крепости Байгулэй, запылала ярким огнём.

Летучие отряды Маркуса проводят в жизнь тактику легендарного генерала Шермана, (4) нацеленную на снижение эффективности войск на «выжженной» территории. Когда с оставшихся местных селян будет нечего взять, солдаты врага начнут голодать, болеть и умирать. Это будет победа без битвы – самая подлая и самая эффективная сторона тактики «выжженной земли».

Маркусу всегда импонировал именно генерал Шерман, которого он считает эталоном генерала тотальной войны, когда речь идёт не о «джентльменской» войне, какие были до него, а о «варварской» войне, когда на кону выживание нации.

Конфедераты очень ограниченно применяли тактику «выжженной земли», потому что они почти всегда отступали, а свои территории жечь как-то не очень хорошо и может быть не понято своими согражданами, поэтому настоящий масштаб тотального выжигания показали северяне, безжалостно сжигавшие угодья и деревни конфедератов.

«Это было нужно для победы», – подумал Маркус. – «И нам тоже – мы выжжем подступы к крепости и сильно осложним врагу жизнь. Ну и, пользуясь случаем, спасём всех этих селян от ига бладсакеров. Мы хорошие».

Он посмотрел на юся-«стихоплётов», присевших на поваленное дерево и закуривших трубки.

– Какого хуя, мазафаки⁈ – крикнул он им. – А ну быстро начинайте портить дорогу! Вы что, в отпуск приехали⁈

Уничтожение дорог – это важнейший фактор успеха его тактики.

У него в руках есть уникальный инструмент в виде юся, следующих по пути стихий Земли и Дерева. Они могут поднимать на дорогах каменные глыбы и выращивать твёрдые древесные корни – это сделает дороги непригодными для передвижения.

Его летучие отряды не ведут за собой обозы – все их грузы умещаются в поклажу на лошадях и мулах. Дороги им не особо-то нужны, ведь они легко могут двигаться по пересечённой местности.

А врагу, чтобы начать новую осаду крепости, придётся везти сотни тонн различных грузов и орудия, что можно сделать только по дорогам. А дорог нет…

Юся повскакивали и направились портить инфраструктуру.

У Маркуса невозможно филонить – на любую попытку «покачать права» он отвечает тяжёлыми ударами кулаками, а если это не помогает, то есть иные дисциплинарные взыскания, такие как лишение месячного жалования или исключение из армии похода.

Все юся здесь и за свой интерес: они получают щедрое жалование из казны, причём с модификатором за ведение боевых действий, а ещё им обещаны наделы на освобождённых территориях. Если не удастся вернуться домой, на что многие уже давно не надеются, можно будет кормиться с дарованной земли и жить безбедно.

Через четыре часа, когда «стихоплёты» закончили свою работу, Маркус направил свой летучий отряд к следующей деревне.

– Живее, доходяги!!! – крикнул он плетущимся за ним юся, изрядно уставшим от невыносимого темпа.

Но никто не сказал ни слова возражения – слишком силён страх перед ним.

Он читал о вождях похода прошлого, которые действовали именно так. Ему самому не нравилось жестить, быть авторитарным лидером, но тысячелетия показали, что с юся иначе нельзя. Это людей можно уговорить действовать сообща, ради общей выгоды, но юся, в силу особенностей многолетней подготовки, понимают только язык силы.

Даже сам Маркус не стал бы подчиняться никому – ни императору, ни кому-либо ещё. И есть только один способ заставить его подчиняться – через силу. А чем он лучше или хуже других юся?

Подготовка в Храме навязывает доминирование права сильного, с самого начала. И юся просто не могут жить иначе.

«Как же я буду жить дома?» – спросил себя Маркус. – «В Штатах надо мной будет федеральная власть и копы, её представляющие. Очень много ограничений и слишком мало прав. Может, переехать куда-нибудь?»

Наконец, после десятичасового марша, который не выдержали лошади, летучий отряд добрался до деревни Хэцзяо.

Эта деревня располагается между двумя сходящимися рукавами реки Юнь, на этаком полуострове.

– В деревне никого не видно, командир! – сообщил Ким Сын-вон, юся-«физик» из Северной Кореи.

Этот парень пятнадцать лет служил в армии Ким Чен Ына – Маркус оценил, насколько качественно в Корейской народной армии прививают дисциплину. Сын-вон – это один из немногих юся, который не пытался качать права и присоединился к армии похода добровольно.

– Тем легче нам будет спалить её, – усмехнулся Маркус. – Но, на всякий случай, берём её в полукольцо. Эти лэймы просто не способны на сложные трюки, но всякое бывает, да?

Юся распределились в полукольцо и начали приближаться к подозрительно тихой деревне.

Маркус шёл в центре полукольца, тихо позвякивая кровавой сталью. Напряжения он не чувствовал – это даже не тридцатая деревня, которую они сожгли…

Внезапно, из большого дома в самом центре деревни выбежала испуганная женщина с грудным ребёнком в руках.

– Помогите, пожалуйста… – взмолилась она.

– Всем стоять! – приказал Маркус. – Оружие к бою!

– Пожалуйста… – взмолилась женщина. – Они… Они… Они там…

Тут из всех окон был открыт мушкетный огонь и несколько пуль попало в женщину.

– Убить всех!!! – выкрикнул Маркус и мощным рывком влетел в стену ближайшего здания.

Стена была пробита и он оказался прямо посреди кровососов, до крайности поражённых произошедшим.

– Умрите!!! – рыкнул Маркус и начал размахивать своей миссис Скалбрейкер.

Зазвенел металл, раздались крики, а саманные стены начала заливать кровь. Кровопийцы гибли по несколько за раз, а затем Маркус вызвал бронзовые шипы, которые пронзили десяток оставшихся врагов.

Это новая форма его практики стихии Металла – чувствительные и гибкие шипы, самостоятельно находящие уязвимости в доспехах. Как смертоносные змеи, они вонзаются в слабые места и бурят живую или неживую плоть, превращая всё на своём пути в фарш.

На улице проходило побоище, к которому Маркус очень захотел присоединиться.

Он пробил собой другую стену, чем вызвал обрушение крыши деревенского дома.

Юся рубились с кровососами, сильно переоценившими свои боевые способности.

В деревню, с боевым кличем, ворвались кровавые всадники, уже известное Маркусу подразделение, которое он давно хотел встретить.

«Мечты сбываются», – подумал он и метнул миссис Скалбрейкер в самого нарядного всадника.

Длинный четырёхгранный шип не сумел пробить кирасу, но сбил кровопийцу с коня.

Маркус перешёл на кулачный бой и начал планомерно избивать кровопийц, ломая им шеи и челюсти, а иногда даже отрывая конечности.

– Отступаем!!! – крикнул один из командиров врага и развернул коня.

Ему на спину напрыгнула Фатимату, юся-«физичка» родом из Нигерии, пепельно-чёрная и предпочитающая носить туго заплетённые косички.

Она сломала кровопийце шею, а затем столкнула его с седла, пришпорила коня и потащила тело по земле. Раздался неприятный скрип металла, царапаемого камнями…

Маркус поморщился, подобрал свою миссис Скалбрейкер и включился в общую потасовку.

Через десяток минут в деревне не осталось никого, кроме юся.

– Найдите селян, – приказал Маркус, а затем указал на кровопийцу, вырубленного броском годендага. – Вон того фэггота (5) ко мне.

Офицера Кровавых всадников схватили и приволокли к нему.

Маркус снял с него шлем и посмотрел на его холёное лицо.

– Какой же ты жеманненький… – произнёс он, а затем обратился к Фатимату. – Сломай ему руки и ноги, чтобы не сбежал. Чуть позже побеседуем с ним по душам.

– Нашли селян, командир! – сообщил Ким.

– И что с ними? – поинтересовался Маркус.

– Иссушены и брошены в овраг за деревней, – ответил северный кореец.

– Как я и думал, – поморщился Маркус. – Ладно, всех этих фэгготов в дома и сжечь тут всё.

*2083-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Гаочэн*

– Поджигайте, – распорядился я.

Морпехи поднесли факелы к кострам.

– Вы заплатите за это!!! А-а-а-а!!! – завопил кровосос.

– Уже заплатили, блядь… – ответил я ему.

Позавчера был штурм этой ёбаной крепости и мы потеряли аж четверых юся. Один сорвался со скалы, когда в него попали стрелки, а трое погибли под завалом, когда кровососы взорвали донжон.

А вчера мы обнаружили признаки того, что эти уёбки собирались поджечь заряды под восточной стеной крепости, чтобы облегчить грядущий штурм. Но, к счастью, с восточной стороны гор орудует Маркус, поэтому эти мудаки не рискуют заранее сносить восточные стены своих крепостей, так как это будет чем-то вроде приглашения Маркусу.

Подрыв удалось предотвратить, поэтому у нас есть почти полноценная крепость на перевале и, можно сказать, что центральные перевалы перекрыты и теперь нужно рвать когти на север или на юг.

Осталось восемь крепостей, по четыре с каждой стороны – если перекроем их, то угроза с востока будет устранена. Кровососы из тамошних провинций могут сколько угодно долбиться об стены, но не пройдут и не помогут своей мамочке…

– Горите, суки, – улыбнулся я, глядя на то, как офицеры-кровососы сгорают в пламени костров.

Морпехи собрались на центральном плаце крепости и наблюдают за происходящим – я посчитал, что это будет хорошей поддержкой боевого духа.

– Ладно, файер-шоу окончено, – сказал я, когда кровососы догорели. – Расходимся – нечего тут стоять!

Иду в крепостную артиллерийскую мастерскую.

К нам тут недавно завезли новые штуки – пятицуневые осадные орудия, отправленные в Байгулэй ещё четыре месяца назад.

Наконец-то, блядь, у нас появились орудия, стреляющие по-настоящему серьёзными продолговатыми снарядами, раскручивающимися с помощью нарезов в стволе.

Эта казнозарядная бандура способна отправить 32-килограммовый снаряд на дистанцию до четырёх с половиной километров, на равнине, а с перевала эта дистанция увеличивается до пяти километров.

Это далеко за пределами досягаемости артиллерии противника, поэтому он тупо не может взять ни одну нашу крепость. Любые попытки обстрела будут пресекаться, а во время штурма вражеская пехота будет находиться под обстрелом все пять километров пути.

И точность – благодаря стабилизации снарядов, артиллерия, наконец-то, начала стрелять практически прицельно. Пять километров – это не такая уж и большая дистанция, если смотреть с горной крепости, поэтому все вражеские телодвижения видны, как на ладони и очень легко корректировать огонь.

– Сколько осталось поставить? – спросил я у полковника Хуна Фулиня.

– Ещё восемь орудий и всё, хоу Вэй, – ответил тот. – К уже установленным орудиям доставлены боеприпасы и расчёты несут боевое дежурство. Когда начнётся штурм, они встретят этих подонков достойно, как полагается.

Восточная стена будет насыщена новыми орудиями и это станет очень неприятным сюрпризом для кровососов.

– Ха-ха, это хорошо! – посмеялся я. – А особые заряды готовы?

– Разумеется, хоу Вэй! – улыбнулся полковник-артиллерист. – Как придёт время, задействуем.

– Как закончите с орудиями – можете отдыхать, до ночи, – разрешил я.

– Благодарю вас, хоу Вэй, – поклонился Хун.

Выхожу на улицу и смотрю на юся, несущих очередное подготовленное орудие к вратам.

Сейчас вечер и затишье, но ночью снова начнётся штурм. Кровососы же всё прекрасно понимают – эту крепость нужно вернуть, любой ценой.

Вот и пытаются.

Прохожу через врата внутренней восточной стены и добираюсь до лестницы на внешнюю стену.

«Очень тихо», – отметил я про себя, взойдя на крепостную стену.

Передо мной горный перевал, в основании которого расположился осадный лагерь, полукольцом закрывающий выход.

За ним тысячи белых шатров, в которых обитают десятки тысяч одурманенных солдат, которые просто жаждут захватить эту крепость.

Идею с осадными параллелями они обязательно попробуют снова, но сейчас они ещё не готовы к такому. Когда придёт время, они вопьются кирками в базальтовую породу и попробуют устроить «ползучее» наступление, которое столкнётся с одним неприятным фактом.

Неприятный факт заключается в наличии у нас юся, которые разобьют и расплавят любые параллели, вместе с укрывшимися в них солдатами.

Им просто нечем крыть наши преимущества: в организации мы сильнее, снабжение у нас лучше, у нас есть юся, наша артиллерия мощнее и стреляет дальше, а ещё мы контролируем все три крепости.

Единственное, в чём они нас превосходят – это численность. Но численность, в нынешних условиях, не решающее преимущество.

Мне надоедает смотреть вдаль и я иду в артиллерийскую башню, где можно посидеть и пообщаться с кем-нибудь.

*2084-й день юся, Поднебесная, провинция Ляохэ , крепость Гаочэн*

– Курва! – выкрикнул Каспер и повалил свой ряд костей. – Я пердоле!

– … не умеешь играть – не садись за стол, – усмехнулся я, сдвигая стопку монет банка к себе. – Лёгкие деньги, ха-ха…

– Хоу Вэй! – забежал в башню вестовой. – Они начинают!

– Все по местам! – скомандовал я. – Оружие к бою!

Выбегаю из башни и смотрю на вражеский лагерь, горящий огнями.

В темноте видно паршиво, но я замечаю какое-то движение в километре от стены. Да, это вражеские солдаты. Если вслушаться, то слышно, как они топчут по камням.

Где-то внизу, в артиллерийских камерах, заскрипели орудия, отодвигаемые для заряжания. Будет применена стреловидная картечь в специальных снарядах, поэтому ожидается очень высокая убойность огня…

От меня ничего не требуется, ведь всё готово.

Специальный расчёт подпалил фитили и запустил в небо здоровенные сигнальные ракеты. Эти штуки отдалённо напоминают ракеты-фейерверки, какие запускали в Новосибирске на Новый год, но вместо охуительно цветастого и развесистого взрыва, эти ракеты горят белым пламенем.

И эти ракеты, в отличие от ручных версий, горят целых две-три минуты, освещая при этом неплохую площадь.

В небе зажглись шесть новых звёзд и артиллерийские расчёты теперь могут визуально наблюдать силы противника.

Секунд двадцать ничего не происходило, а затем был произведён почти одновременный залп из всех крепостных орудий, новых и старых.

Я посмотрел со стены и увидел, как к основанию стены падают обрывки пергамента с кусками шпагата, удерживавшие чугунные оперённые стрелки пучком. Чуть дальше отлетели деревянные поддоны, передавшие этим стрелкам энергию быстрого горения чёрного пороха. (6)

Всего выстрелили девятнадцать-двадцать новых пушек, то есть, во врага полетело что-то около 10 000 чугунных стрелок калибром 10 миллиметров и длиной 12 сантиметров.

Такие стрелки, если верить отчётам мастеров из пушечных дворов Юнцзина, способны пробивать четырёх человек в ряд, на дистанции до 100 метров. Я даже знать не хочу, как они это высчитали – надеюсь, теоретически, а не практически.

С бронёй тоже не слава богу – шестимиллиметровой толщины кирасу из тигельной стали такая стрелка пробить не может, так как чугун слишком хрупок, но заброневое действие таково, что выживший носитель пожалеет о том, что выжил.

«Ох, ебать…» – рассмотрел я эффект.

Видимо, что-то с нашими стрелками не так, потому что они, почему-то, поразили некоторых пехотинцев плашмя или боком – вижу тела с оторванными головами или конечностями.