Текст книги "Громче меча 4 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

Глава двадцать седьмая
Кто взял Пепси из учительской⁈

*1673-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета*

– Прибыл вестовой с рапортом от генерала армий Чжи – уезды Синшань, Юйхэ перешли под контроль КМП Поднебесной, – сообщил я императору. – Грядёт генеральное сражение, но оно будет проходить на наших условиях.

Генералы вана Цзина оказались не готовы к столь стремительному рывку, поэтому не смогли оперативно собрать основные силы, а пограничный заслон, предназначенный для остановки противника до прибытия основной армии, продержался лишь несколько часов.

Из-за раннего и тотального падения линии обороны, вглубь вражеских территорий зашли эскадроны гусар и карабинеров. Их задачей является перерезание коммуникаций, сжигание складов с рисом и порохом, а также физическое уничтожение достаточно малочисленных отрядов врага.

Два северных уезда были заняты без какого-либо мало-мальски организованного сопротивления, а затем силы императора подошли к столичному уезду, в котором находится город Бэйчэн.

Здесь генералы вана решили дать генеральное сражение, но его не будет. Они этого не знают, но уже третью неделю идёт одно сплошное генеральное сражение, которое закончится в Бэйчэне, во дворце вана.

Десятки тысяч морпехов, получивших золотых драконов на погоны, двигают линию фронта, уничтожая прибывающие подразделения противника и сразу же вкапываясь в землю, а в тылу врага непрерывно орудуют гусары и карабинеры, рвущие коммуникации и создающие у вражеских войск нехватку всего.

Маркус нарёк эту стратегию «Пуфу Лун Фа», то есть, «Методом Ползучего Дракона». Название точно описывает суть: морпехи атакуют рывками, а затем врываются в землю шанцевым инструментом, что даёт практически абсолютный иммунитет от контратак: на данный момент, атака окопавшейся пехоты – это бессмысленное и кровавое мероприятие.

Скорострельности современных ружей достаточно, чтобы создать труднопреодолимую плотность огня, а если добавить к этому концентрацию артиллерийских батарей, то плотность огня становится непреодолимой.

Маркус понимал это изначально, а вот наши враги только учатся воевать в новых условиях. И он даёт им очень кровавые уроки, которые просто невозможно усвоить – после них выживает слишком мало солдат и офицеров…

– Это же хорошие новости? – спросил Реншу.

– Да, величественный Сын Неба, – ответил я с поклоном. – Кампания близится к своему логическому завершению.

– Тогда я доволен, – произнёс император. – Поручаю тебе вознаградить генерала армий Чжи соответственно его вкладу в победу.

– Я прослежу за этим, великий Сын Неба, – вновь поклонился я.

Надо соблюдать протокол – на нас смотрят высшие функционеры императорской администрации. Для окружающих всё должно выглядеть так, будто высшая власть у Реншу, а мы, ничтожные юся, лишь прислуживаем ему.

По сути, мы не стали ничего менять в балансе сил дворца: на троне сидит мало на что влияющий император, а за его спиной стоит очередной байгуй…

Кто-то из новых чиновников прекрасно всё понимает, но никто не посмеет сказать и слова – это будут опасные слова в опасные времена. Но если нас не станет, то кто-то обязательно захочет завладеть влиянием на императора, чтобы решать так какие-то свои шкурняки.

Поэтому-то я и уделяю очень много влияния подготовке императора. Как бы мы ни ушли, домой или в могилы, к тому моменту он должен представлять собой фигуру, способную держать власть.

А единственный способ стать фигурой – следовать по Пути практика. Он избрал, под впечатлением от меня, путь закалки тела, в чём делает успехи – дальше будет больше.

– Следующий вопрос, – кивнул император.

– Он касается налоговой системы, – ответил я. – Внедрение нового механизма сбора налогов идёт не без затруднений – возможно, нам потребуется силовое воздействие на некоторых цеховиков.

– Так в чём вопрос? – удивился Реншу.

– Сто дней без телесных наказаний, – напомнил я.

– Ах, да… – вспомнил Реншу. – Тогда ждите отмеренный срок – моя воля непререкаема. Зафиксируйте каждого нарушителя и воздайте ему, когда придёт время, но троекратно.

– Слушаюсь, великий Сын Неба, – отбил я поклон в пояс.

– Я устал, – сказал император. – Менее важные вопросы требую в письменной форме, в мой кабинет.

Ему тоже не в кайф собирать кучу народу в Зале Сокровенного Закона, уже восстановленном в прежнем виде, поэтому он желает провести реформу делопроизводства, ведущую к тому, что ему не нужно будет больше отрываться от тренировок и образования, а все вопросы можно будет решать письменно.

Да и высшие чиновники – это занятые люди, которые могут в это время сделать что-то полезное, а не стоять в тронном зале с почтительным видом.

Кланяемся вставшему императору, как положено, на коленях, троекратно.

В целом, я поддерживаю его желание сократить формализм до необходимого минимума.

Раньше, тысячи лет до этого, он вполне прокатывал, потому что время шло медленнее, плотность событий была кратно ниже, а государство лезло в дела простых людей существенно меньше.

Сейчас же, за последние лет двести, всё начало ускоряться, потому что прогресс полез в дела Поднебесной и ныне диктует свои требования, поэтому нужно либо ускоряться, либо всё пойдёт по худшему из возможных сценарию.

«Помнится, была какая-то игра…» – попытался я припомнить. – «Название… А, уже забыл. Но помню точно, что там было шесть хороших концовок и двадцать с лишним плохих. То есть, чисто по статистике, наткнуться на плохую концовку было вероятнее, чем на хорошую».

У нас дела обстоят гораздо хуже: «хорошая концовка» только одна, а всё остальное – это «плохие концовки» разной степени тяжести.

Нельзя бросать Поднебесную на мало что понимающего императора, поэтому мало просто убить Моргану, что тоже, само по себе, проблема проблем.

Реншу покидает зал и я поднимаюсь на ноги.

– Хэ Яньсюн, – обратился я к министру экономики и демографии. – Данные по приросту демографии следует передать мудрейшему Сыну Неба в письменной форме. Также ему потребуется небольшая справка с анализом тенденций.

– Слушаюсь, великий канцлер, – поклонился вставший на ноги Яньсюн.

Парень взлетел так высоко, что его папаша уже примчал в столицу и изо всех сил гордится им. Он хочет должности, привилегии, деньги, но Яньсюн дал ему понять, вполне прозрачно, что он является главным врагом кумовства и просто родственных связей для протекции и поддержки теперь недостаточно.

Его младшие братья, на общих основаниях, сдали экзамены и поступили на службу в министерство экономики, на низовые должности, что считается вполне допустимым, хотя он сам считает, что нужно ужесточать правила и не позволять родственникам оккупировать министерства и ведомства.

Из-за этого, его младшие братья, Хэ Ву и Хэ Яньюн, были переведены в разные министерства, на эквивалентные их рангу должности.

– Возвращайтесь к работе, – сказал я остальным чиновникам. – Уверен, что с каждым разом мы будем встречаться так всё реже и реже – в связи с этим рекомендую задуматься о регламенте ведомственных и межведомственных совещаний. Хуан Нио – поручаю это тебе.

Хуан Нио – бывший заместитель Хэ Яньсюна и бывший руководитель демографического отдела, ныне занимает должность ли‑бу, то есть, министр кадров и государственной службы.

Он отвечает за учёт и распределение кадрового резерва, проведение и регламент экзаменов по девятиранговой системе, школы по подготовке специалистов государственной службы, а также, временно, заведует организацией заседаний правительства.

Это небольшой факап – у нас нет министерства ритуалов, которое мы ликвидировали, потому что эти функции отлично выполняются и без него, но оказалось, что в ведении минрита была организация заседаний.

Мы временно передали это минкадру, но скоро найдём кадры и учредим какой-нибудь ритуальный отдел, как заплатку – просто послать нахуй всю эту ритуалистику нельзя, потому что всё посыплется.

Гораздо удобнее было бы снести всё нахуй и построить администрацию так, как это видит Гизлан – у неё в Марокко был современный нам государственный аппарат, который, несмотря на высокий уровень коррупции, всяко эффективнее, чем предыдущая императорская администрация, у которой коррупция была государствообразующим фактором.

Но мы не стали всё сносить, несмотря на острое желание, потому что легитимность, высокие риски, неустойчивость власти и прочие отговорки. Сейчас я понимаю, что надо было сносить и срывать фундамент, чтобы все, постепенно, забыли этот кошмар, но теперь уже поздно – теперь нужно как-то реформировать эту неказистую систему во что-то удобоваримое и относительно эффективное…

*1684-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета*

– Ого… – произнесла Лу, вошедшая в Зал Величественной Памповости.

На самом деле, это помещение называется Залом Мудрейшего Воспитания, но я, про себя, называю его Пампушкой или Залом Величественной Памповости.

Зал оборудован всем, что может пригодиться для закалки тела и духа. Тут даже есть специальные помещения для отработки практик по стихиям – комнаты Огня, Металла, Дерева, Воды и Земли.

Я сделал ещё двадцать четыре повторения 1200-килограммовой штангой и осторожно поместил её в стальные держатели. Был недавно один инцидент – я уронил штангу и сломал пол. Ремонт обошёлся нам в сто двадцать семь золотых лянов – было решено закатать пол в толстый слой резины.

Резина прибывает из восточных провинций, хотя исторически недавно в центральных провинциях началась культивация бересклета, ядовитого растения, из которого получают резину. (1)

– Твой корм приготовлен, – сообщила мне Лу.

– О-о-о, отлично! – заулыбался я. – Реншу, тебе сколько осталось?

Новоиспечённый император сидел на циновке и пыжился с 10-килограммовой гантелью. Он тягает гантель на одной головке бицепса – это очень тяжело, но он уже почти привык.

– А-а-а! – заорал он и уронил гантель.

– Значит, сделал всё правильно, – сказал я и подошёл к нему.

Судя по течению Ци по меридианам его правой руки, произошёл разрыв и организм спешно стягивает все резервы к месту повреждения.

– Теперь левая, – сказал я.

– Мне нужно отдохнуть… – попросил Реншу.

– В гробу отдохнёшь, – покачал я головой. – Там будет дохуя времени. Приступай.

С негодованием выдохнув, император взял гантель в левую руку, выровнял позу и начал деактивировать «лишние» мышцы. Наебать меня в этом деле невозможно, потому что я вижу, в режиме реального времени, как работают меридианы в его левой руке.

– Молодец, – улыбнулся я. – Начинай подход.

Реншу начал выполнять упражнение, скрипя зубами и цедя сквозь них тихие и недобрые слова.

Лу подошла к нему и положила руки ему на плечи.

– А-а-а-а-а!!! – прокричал Реншу, когда мышца, прямо на моих глазах, лопнула. – Ненавижу тебя!!!

– Молодец! – похвалил я его. – Теперь вторую головку, под мой счёт! Начинай! Раз!

– А-а-а-а!!! – заорал император и начал делать повторы.

– Два! – считал я. – Три!

От этого, напрямую, зависит его продолжительность жизни – не в физиологическом смысле, а, скорее, в политическом, поэтому я не позволяю себе ложной жалости. Как врач, вырезающий гнойник, я выжимаю из него физическую и духовную слабость…

– Ещё! – потребовал я, когда увидел, что мышца близка к разрыву. – Давай!

Реншу совершил ещё один повтор и она лопнула.

– Заебись! – воскликнул я. – Лу, помоги ему встать, отмой в душе и веди в столовую – будешь кормить его с ложечки!

Забегаю в душевую кабину и начинаю смывать с себя пот.

Вытираюсь махровым полотенцем, надеваю халат из теневого шёлка и иду в столовую, где во главе обеденного стола сидит многострадальный Реншу, которого Лу кормит с ложечки.

У него адски болят ноги, не успевшие восстановиться после вчерашнего, а сегодня к ним присоединились руки, а завтра настанет черёд спины – комплекс упражнений предполагает, что мы разъёбываем ключевые мышцы по дням, но остальные мышцы нагружаем умеренно. То есть, нагрузки системны и непрерывны.

Я подвергал себя такому самостоятельно, в Храме и близко не было таких же нагрузок, в основном потому, что я был слаб, но теперь я по-настоящему силён и могу проворачивать не такое.

Это настоящая сила, необоримая, непреодолимая – я начал понимать, как легко возомнить себя полубогом…

Четыре дня назад я помогал закладывать фундамент нового университета в квартале Байшань – ворочал, на глазах ошалевшей общественности, 1,5-тонные гранитные блоки.

Это будет технический университет, который станет основой высшего образования Поднебесной – впервые в истории континента будут готовиться многопрофильные инженеры и архитекторы.

При Байшаньском техническом университете будет военная кафедра, на которой будут готовиться военные инженеры и артиллеристы для Поднебесной Императорской Армии и Корпуса морской пехоты Поднебесной.

«Золотые драконы на погонах…» – вспомнил я о единственном изменении, произошедшем при переподчинении наших войск императору.

Форма, экипировка, система воинских званий – всё осталось точно таким же, как и в КМП Юнцзина, но для ПИА пришлось придумывать другие знаки отличия.

Штатная численность Поднебесной Императорской Армии должна будет составить 100 000 человек, включая офицеров и сержантов, но без обслуживающего персонала.

Штатная численность Корпуса морской пехоты Поднебесной же будет возвращена к 50 000 человек, сразу же после завершения Бэйлинской кампании.

ПИА будет самым многочисленным компонентом Вооружённых Сил Поднебесной империи, а КМП станет элитным родом войск, который, когда придёт время, будет готовиться для военно-морских операций, а не как сейчас.

В перспективе, когда мы возьмём под контроль Центральные провинции, ПИА будет расширена до 500–600 тысяч человек, что сделает её не беспрецедентной, но довольно-таки значимой силой.

А если учесть, что готовиться она будет по стандартам Маркуса…

Сажусь за стол справа от императора и вооружаюсь здоровенной стальной ложкой.

Личный повар императора, Чэнь Шидан, поставил передо мной котёл с памповой кашей и я набросился на эту пищу богов со зверским аппетитом.

Каша таяла во рту, практически сразу же насыщая меня чистой энергией, но я ел настолько быстро, что часть каши успевала пройти по пищеводу и достичь желудка. КПД усвоения пищи давно достиг 100%, поэтому единственное, зачем я хожу в туалет – это отлить. Всё остальное растворяется без остатка и используется во благо трудового народа…

Лу аккуратно кормила страдающего Реншу, который, тем не менее, жевал очень активно – его организму требуется всё больше и больше еды, чтобы восстанавливаться как можно быстрее.

«Рубикон» он пересёк самостоятельно, ещё в убежище – он подчинил себе свой организм и теперь сам решает, когда достаточно тренировок и нужно отдохнуть. Но жалость к себе в нём всё ещё присутствует – поэтому он ноет и скулит, когда травмирует свои мышцы.

В столовую вошла Сара.

У неё сейчас тоже время тренировок – для них у нас есть Зал Духовной Памповости, то есть, я хотел сказать, Зал Непобедимого Духа, где всё устроено для максимальной эффективности духовных практик.

– Виталий, ты забыл? – спросила она.

– О чём? – нахмурил я брови и перестал жевать.

– У тебя, по графику, занятия, – напомнила мне Сара.

– Не-е-е-е-ет… – зажмурил я глаза.

– Ха-ха-ха!!! – глумливо рассмеялся Реншу. – Хах-ха-ха!

– Когда я вернусь, ты расплатишься за каждый свой «ха», – пообещал я ему.

Император резко замолк.

– Давай, быстрее, – потребовала Сара.

– Я сейчас! – ответил я и удвоил скорость поглощения памповой каши.

Оставшиеся два-три килограмма этого божественного хрючева исчезли у меня в желудке, а затем я вытер рот салфеткой и встал из-за стола.

– Удачи, – пожелала мне Лу.

– Спасибо, родненькая, – улыбнулся я ей.

Мне нужны духовные практики, потому что существует, теперь уже очевидная всем, уязвимость – потеря контроля.

Я мог убить Александру быстро и эффективно, что позволило бы мне избежать ранения, но я не захотел. Мне очень легко было уговорить себя промедлить, чтобы она помучилась подольше.

И я поставил под угрозу свою жизнь и будущее Поднебесной. Маркус и Сара, наверняка, справились бы и без меня, в конце концов, они тоже могущественные юся, но им бы потребовалось гораздо больше времени.

Во время разбора произошедшего мы коллективно решили, что мне нужно заниматься самоконтролем. А высокий самоконтроль достигается только через закалку воли.

Захожу в Зал Духовной Памповости и сажусь на циновку перед Сарой.

– Начинаем, – произнесла она. – Первая фаза – введение.

Передо мной материализовался настоящий пидарас, Пашка Петров из 7А. Он взят прямо из моей головы – пришлось дать Саре доступ к собственному разуму, что потребовало кучи времени и усилий. Находясь у себя в башке и чувствуя, что в ней есть ещё кто-то, очень тяжело расслабиться и открыть довольно-таки травматичные воспоминания.

– А кто это у нас тут⁈ – с ехидным выражением лица спросил этот маленький говнюк. – Виталя Рваные Штаны!

Жопа сразу же заполыхала.

Этот пидарас был «лидером» класса – бывают такие. И он, с какого-то хуя, назначил меня изгоем. Однажды он сорвал с меня штаны на линейке, из-за чего я попытался въебать ему, но попал по своему тогдашнему школьному другу, Игорю Григорьеву.

Школьная «общественность», с того дня, резко охладела ко мне, потому что я был выставлен агрессивным долбоёбом. И Петрову, малолетнему мудаку, ничего за это не было – олимпиадник, на хорошем счету, учителя хвалят, а я учился не очень, ещё и ударил одноклассника…

И ему было очень нетрудно объявить мне бойкот, при молчаливой поддержке учителей.

Чувствую, как руки начинает жечь.

– Что, снова ударишь Игорёху, да⁈ – спросил Петров.

Пидарасу было мало этого, поэтому он, в один из худших дней моей жизни, спиздил из учительской деньги, собранные с родителей, а затем подложил их в мой рюкзак. Я их почти вовремя увидел и был застигнут завучем, забежавшим в класс, прямо с деньгами в руках.

Никто, блядь, меня не слушал, вызвали отца, чтобы он разобрался – я ещё и дома пиздюлей получил…

– Держи свой гнев под контролем! – крикнула мне Сара. – Ты сдаёшься!

– Ты жалкое ничтожество, Виталька, – участливым тоном сообщил мне Петров. – Будущий уголовник-рецидивист – директор ведь не может ошибаться!

Это всё хуйня.

Гашу пламя в руках.

– Ты никто, Виталька, – улыбнулся Петров. – А знаешь, кем я стал? Бизнесмен, три автомойки, один автосервис! Красавица-жена, трое идеальных детей, два высших образования, четыре раза в год отдых в тропиках! А ты? Ха-ха-ха!!!

Во мне снова пробуждается гнев.

– Ты же автомеханик, да⁈ – спросил он. – Не хочешь устроиться ко мне в салон? Деньгами не обижу, но обязательно надо, чтобы ты целовал меня в жопу!

– Так ты пидор, получается? – недобро усмехнулся я.

– Не защищайся! – крикнула мне Сара. – Пропусти гнев через себя!

Но это очень тяжело. Не было у меня больше таких смертных врагов, как этот тухлый гондон…

– А знаешь, что я сделаю? – спросил Петров. – Я найду твою жену и трахну её! Не бесплатно, разумеется – я ей заплачу! Кому-то же нужно содержать твоих детей!

– Сара… – попросил я.

Глиста Порочного Цикла была ёбаным дилетантом по мозготраху, по сравнению с Сарой. Даже осознание того, что это всё нужно для закалки воли, не сильно помогает.

Та кишечная инфекция действовала топорно, била по самому очевидному, поэтому, первое время, сопротивляться её потугам было легко – это уже потом она адаптировалась к моей психике и начала подбирать к ней ключи…

– Кого ты зовёшь⁈ – спросил Петров. – Никто тебе не поможет! Так я заеду к твоей жене? Ты даёшь мне своё благословение трахнуть её? Или обязательно, чтобы ты сидел в кресле и дрочил?

– Ха-ха-ха! – рассмеялся я. – Сара, не в ту степь! Это же смешно!

– Ладно-ладно… – поморщилась она.

Гнев был полностью погашен, потому что мне стало слишком смешно. О-о-о…

– Блядь… – произнёс я. – Юмор!

– Это не вариант, – покачала головой Сара. – Ты не сможешь точно дозировать юмор и, к тому же, это просто засмеивание. Засмеивание – это не проживание, а блокирование. Тебе же нужно прожить это всё, чтобы оно тебя больше не цепляло. Представь, что этот триггер – это мощный поток Ци, который нужно пропустить через свои меридианы. В первый раз это тяжело, но затем меридианы укрепляются, и становится легче.

– Я тебя понял, – кивнул я. – Ебашь дальше.

Ёбаный Петров развеялся, а на его месте появилась Александра, дрочащая свой стальной дилдак окровавленной рукой.

– Привет, Виталий… – доброжелательно улыбнулась она. – Хочешь узнать, как именно я убила Дору? Рассказать тебе, как долго она мучилась? О-о-о, да…

Примечания:

1 – Резина из бересклета – это не каучук, вопреки убеждению Виталия, а гуттаперча, то есть, высокомолекулярный углеводород, по химическому составу идентичный натуральному каучуку, но с иными физическими свойствами.