Текст книги "Громче меча 4 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

Глава двадцать первая
Какой у вас бетон вкусный!

*1583-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, здание совета квартала*

Подписываю очередной документ – приказ «О строительстве бумажной фабрики в квартале Янхуэй» и передаю его секретарю.

Этот приказ отправится в строительный отдел и бюрократический механизм завертится, чтобы требуемая бумажная фабрика была построена к сроку не позже, чем через четыре месяца.

У нас всё работает в директивном режиме, никто и не почешется, пока не будет отдан соответствующий приказ – это ручное управление экономикой.

Но это только сегмент экономики Юнцзина, высший, централизованный и вынужденный – наш.

А ещё есть низший и средний сегменты, где всё вертится как-то само, по законам рынка, монополий и маленьких картельных сговоров. Десятки тысяч лавок, торгующих всем, чем можно и чем нельзя, десятки тысяч небольших мастерских, производящих всё, но в малых объёмах, тысячи средних и десятки крупных мастерских, а также единичные заводы.

Последние – это то, что интересует меня больше всего.

Существует Императорский оружейный завод, производящий оружие и экипировку для императорской гвардии – несмотря на то, что гвардии уже не существует, завод продолжает выпускать продукцию, потому что не может иначе.

– Тенун, постой, – остановил я собравшегося уходить секретаря. – А ты когда в последний раз бывал в отпуске?

– Да я… – он замялся. – Никогда.

– Серьёзно? – нахмурил я брови.

– Мне не нужно, – ответил Тенун. – Да и возможности, пока, такой нет – работы много.

– Ты это зря, – покачал я головой. – Так не пойдёт – пиши завтра заявление на оплачиваемый отпуск. Даже Яньсюн, железный, сука, человек, и тот на работе чуть не сдох – мне нужен работящий секретарь, а не полудохлый. На нас не ориентируйся – мы-то юся, нас против чудовищ готовили, даже против самых опасных! Бюрократия, как оказалось, в их числе, м-да…

– Это приказ? – уточнил секретарь.

– Да, – ответил я. – Отпуск-то оплачиваемый – целый месяц можешь балду гонять, восстанавливать силы и потом, свежий, отдохнувший, вернёшься на работу!

– Завтра напишу заявление, нань Вэй, – без особого энтузиазма произнёс Тенун.

Секретарь ушёл, а я вернулся к размышлению над оружейным вопросом.

На Императорском оружейном заводе есть целых три цеха по производству моих двухцуневых полевых орудий, но качество изготовления хромает, поэтому гвардия, когда была жива, предпочитала снабжаться у частников.

Пушки говно, это да, но ружья хорошие – можно сказать, что вопреки.

«Надо что-то делать – у завода такой потенциал…» – подумал я.

Это плохо, что такое крупное предприятие, на котором трудятся сорок пять тысяч с лишним сотрудников, до сих пор находится под неэффективным управлением императорской администрации.

Есть ещё оружейные заводы «Двор священных ружей» и «Гнев гор», а также артиллерийский завод «Грозящий рокот тяньлуна», но это сравнительно маленькие предприятия, работающие на экспорт в провинции.

Эти предприятия меня тоже интересуют, но во вторую очередь.

Мне нужен главный столичный оружейный завод, способный, после модернизации, решить нашу проблему – зависимость от импорта оружия.

С боеприпасами никаких сложностей нет – есть шесть патронных фабрик, на которых производятся сотни тысяч бумажных патронов с пулями Несслера. Стрелять нашей армии всегда будет чем, но из чего, пока что, не очень понятно.

Смотрю на здоровенные песочные часы, отмеряющие мой рабочий день – уже четверть песка высыпалась, поэтому пора на встречу с одним важным человеком.

– Если что, я на выезде, – предупредил я Тенуна.

– Хорошо, нянь Вэй, – кивнул секретарь.

Выхожу из здания и двигаюсь в сторону нового жилого массива – построен он при врио Сары, в рекордные полтора месяца от высыхания фундамента и до сдачи объекта приёмной комиссии.

Она назвала этот жилой массив «Благословенным лесом» – это двадцать четыре шестиэтажных дома, построенных по новой технологии.

Вся новая технология заключается в том, что практики стихии Земли сооружают первые два этажа из монолитного камня – буквально, превращают едва-едва обтёсанные блоки, привезённые из провинций, в единое целое, а остальные этажи строятся из кирпича. Благодаря такому решению, первые два этажа служат очень надёжным фундаментом оставшимся четырём – так обходится ограничение высотности, накладываемое качеством кирпича.

Помимо поднятия двух монолитных этажей, практики «запаивают» швы в монолит, что здорово так ускоряет сдачу объектов – приёмной комиссии нет необходимости простукивать каждый шов, на предмет брака.

Да, это дорого, потому что труд практиков стоит недёшево, зато мы выигрываем в скорости строительства и инфраструктуре, что просто бесценно. Инфраструктурный выигрыш состоит в увеличении плотности населения.

В идеале, конечно, было бы строить что-то десятиэтажное – это сорок квартир по 99,9 квадратов, но даже с практиками стихии Земли ничего достаточно долговечного с такой этажностью не построить. Сопромат, сука такая…

«Мусорных урн в городе мало», – отметил я, идя по тротуару. – «А где они есть, там на них болт забивают – нет культуры обращения с мусором».

Надо не забыть дать Зонгу приказ, чтобы начал пропаганду чистоплотности. До сортировки мусора мы вряд ли дойдём, но прививать людям чистоплотность просто необходимо – если потребуется, то и полицейскими дубинками.

«Построим тут огромный Сингапур, в котором можно отхватить пиздюлей даже за жевание „Орбита“ ебаного!» – подумал я. – «Надо только разобраться с жилищным вопросом и этими ёбаными суевериями!»

С остальными зданиями тоже всё не слава богу: четырёхэтажные жилые дома не пользуются особой популярностью, потому что четыре – это, как известно, цифра смерти. Люди на последнем этаже нервничают, переживают, а официальное переименование четвёртого этажа в пятый не повлияло почти ни на что. Не хотят люди жить на четвёртом этаже – суеверие очень крепко и выводиться никак не желает.

А вот в новых шестиэтажных домах этой проблемы нет – четвёртого этажа в них не существует, после третьего сразу идёт пятый, а после него шестой и седьмой. И всем нормально. Видимо, это как-то связано с тем, что в четырёхэтажках после четвёртого ничего нет, поэтому жильцы думают, что просто переименованием смерть не наебёшь…

«Надо подумать о строительстве ложных пятых этажей на четырёхэтажках», – размышлял я. – «Если им так важно – хрен с ним. Древесины у нас навалом, поэтому соорудить имитацию этажа не составит особого труда. Реально селить там никого не нужно – пусть выглядит, как полноценный пятый этаж, чтобы этим бедолажкам спалось спокойнее».

Проблем массовое жилищное строительство создало немало, но и устранило ничуть не меньше.

Например, работа сборщиков налогов упростилась до безобразия – им нужно просто знать, в каком доме и сколько живёт людей, и собирать с них фиксированную сумму. А раньше квартальным сборщикам налогов приходилось посещать каждый двор и они физически не успевали собрать положенную дневную норму.

Эффективность сбора налогов, таким образом, резко повысилась, хотя раньше бывало, что до отдалённых дворов сборщики тупо никогда не доходили и из-за этого кто-то жил в городе совершенно бесплатно – теперь платят все.

Мы всерьёз раздумываем о дальнейшем упрощении сбора налогов – у нас уже работает система прописки, поэтому мы знаем, когда и куда переезжают налогоплательщики, что открывает новую возможность.

Можно «автоматизировать» сбор налогов: в каждом доме и так есть староста, следящий за порядком – на него и предлагается повесить сбор налогов с жильцов. Так мы уменьшим штат сборщиков налогов и высвободим всех этих грамотных людей для более важных задач.

«Будут пиздить бабки», – подумал я, заходя на территорию жилого массива. – «Но они и так пиздят – ничего не поделаешь».

Шестиэтажные здания стоят группами по четыре – с одним общим двором, где разбиты зелёные посадки и стоят нехитрые приспособления для развлечения детей, а также лавки для праздного сидения в тени деревьев.

Это отдалённо напоминает мне дворы Новосибирска – сходство портят только бумажные окна и пробивающийся через них свет масляных ламп…

Жилой массив из двадцати четырёх домов – это община, насчитывающая примерно 4 000 жильцов. И такая прорва людей живёт всего на четырёх с половиной гектарах – раньше такое было просто немыслимо.

До жилищной реформы, такое количество людей, проживающее в одноэтажных домах с дворами, если считать по минимуму, заняло бы примерно тридцать гектаров, а если считать так, как оно обычно обстоит в реальности, то запросто и все пятьдесят пять гектаров.

Приветливо киваю бабушкам, сидящим на приподъездных лавках и старичкам, играющим в маджонг или го в беседках во дворе, и иду к подъезду № 2.

Вхожу в полутёмный подъезд, освещённый масляными лампами, и поднимаюсь на третий этаж.

В подъезде очень чисто – видно, что домовой староста очень хорошо следит за уборкой и крепко держит вверенное ему хозяйство.

– Ох… – выдохнул вышедший из квартиры мужичок, наткнувшийся на меня.

Одет в домашнее – белую хлопковую футболку, писк моды нынешнего сезона, а также в белые хлопковые шорты, также очень модные. Мода на подобный прикид объясняется тем, что это подражание нательному белью КМП Юнцзина – климат столицы позволяет ходить так круглогодично, поэтому практически все мужчины от 6 до 60 лет начали заказывать этот дешёвый и уважаемый в обществе прикид.

В руках у мужичка литровая глиняная бутылка с рисовой водкой и два деревянных стакана.

Он очень напрягся – не каждый день сталкиваешься в подъезде со здоровенным юся.

– Спокойно, – сказал я ему. – Проходи.

Пропускаю напрягшегося мужичка, подхожу к искомой двери и стучу в неё.

Открывает мне усталого вида женщина лет тридцати, одетая в потрёпанное селянское платье.

– Я к Минчэну, – сказал я.

– А-а-а, заходите… – растерянно ответила женщина. – Мин, к тебе пришли!

Прохожу в квартиру и осматриваюсь.

Тут всё стандартно: скрипучие дощатые полы, заштукатуренные стены, масляные светильники, мебели мало – в прихожей стоит дощатый шкаф, а в гостиной стол на восемь персон и две длинные деревянные лавки вдоль стен, со спальными принадлежностями.

Видимо, в гостиной спят младшие дети, а родители спят в спальне, где, согласно проекту, есть место только для двуспальной кровати, шкафа и комода. Третья комната отведена для старших детей, которых у Минчэна двое.

Вообще, нами задумывалось, что дети должны спать в отдельной комнате, а гостиная должна использоваться по назначению, но жильцы сами решают, как у них всё будет устроено…

Совмещённый санузел расположен в прихожей, дверь справа от входа – строители оборудуют в каждой квартире терракотовый унитаз, а также чугунные душ и рукомойник. Всё это имеет бронзовые элементы, но их количество сведено до необходимого минимума.

По Минчэн вышел с балкона, на ходу закрывая колпачком длинную табачную трубку.

– Нань Вэй! – воскликнул он и рухнул на пол. – Приветствую вас в моём скромном жилище!

Исполнив почтительный поклон, он поднялся на ноги.

– Приветствую, – кивнул я ему. – Идём на балкон – там побеседуем.

Минчэн кланяется и услужливо открывает мне балконную дверь.

– Жена, готовь ужин! – велел он.

– Итак, – сказал я, сев за столик на балконе.

Тут обнаружился деревянный стакан, полный табачного пепла.

Помимо «логова курильщика», на балконе стоит незавершённая односпальная кровать, рядом с которой лежат столярные инструменты.

– Дети в школу ходят? – спросил я.

– Да, нань Вэй! – закивал Минчэн. – В школу № 11!

– Это хорошо, – одобрительно улыбнулся я. – Итак, сразу перейдём к делу – что именно ты слышал в императорском квартале?

– Вас не порадуют мои слова, нань Вэй, – виновато потупившись, ответил Минчэн. – Сановники замыслили что-то плохое – мой шурин, ремонтировавший северную стену Дворца Тёплого Лета, слышал разговор двоих сановников, вышедших на балкон. Они обсуждали некоего… это не я сказал, это я со слов доношу…

– Так доноси, – вздохнул я.

– … зарвавшегося байгуя, – произнёс сжавшийся Минчэн. – Говорили, что план исполняется хорошо – всё идёт так, как они и задумали.

– Хм… – задумчиво погладил я подбородок. – Интересно… Какие-нибудь подробности?

– Говорили, что Чёрный демон собирает армию в Мэйхуа, у Чёрной ванки во владениях, а Белокожие тонут в обычных делах, – продолжил Минчэн. – И это, говорили они, замечательно. Также сказали, что пусть маются своими делишками – так точно ничего не заметят и в неведении помрут.

– Понятно, – кивнул я.

Значит, в заговор против нас посвящены какие-то чиновники – это было ожидаемо, так как императорская администрация, всеми конечностями, за возвращение всей полноты власти в свои руки.

– Вот тебе награда за сведения, – положил я на стол десять золотых лянов. – Половину отдай шурину.

– Благодарю вас, нань Вэй! – встал и поклонился резко приободрившийся Минчэн.

Судя по удивлённому взгляду, он ожидал награды за информацию, но не настолько щедрой…

– Будешь болтать об этом – долго не проживёшь, – предупредил я его. – И шурину своему скажи, чтобы держал рот на замке.

– Разумеется, нань Вэй, – вновь в пояс поклонился Минчэн.

Выходим в гостиную – его жена уже накрыла на стол. Еда скромная: свежесваренный рис, суп «цайтан», тушёная свинина с капустой, маринованная редька и шинкованная капуста с уксусом.

Сажусь за стол и вооружаюсь деревянными палочками.

– Это большая честь для нас, нань Вэй… – произнёс севший напротив меня Минчэн.

– Остальные тоже могут есть, – сказал я.

Это всё сословные ограничения. Согласно этикету, если гость настолько важен, а я пиздец как важен, то это он должен решать, кто, помимо хозяина, будет есть с ним за одним столом.

Мне такие порядки не нравятся, я к ним так и не привык, но упразднить их я не могу – приходится мириться.

Жена Минчэна позвала всех детей и они расселись за столом.

– Приятного аппетита, – пожелал я всем и начал есть.

Калорийность этой еды настолько низка, что тут даже говорить не о чем, но я сделал вид, что всё сытно – ел медленно, смакуя каждое блюдо.

– В школе хорошо все учатся? – спросил я у Минчэна.

– Да, нань Вэй, – ответил он. – Я строго слежу, чтобы мои дети были почтительны и с уважением принимали этот дар от военного коменданта.

Весь город считает, что это именно дар от меня – бесплатное образование. Не понимают люди, что больше всех от массового образования выигрываю я. Вряд ли они когда-нибудь поймут, что образованным людям жить тяжелее, потому что Лао-Цзы был прав.

«Кто учится, с каждым днём увеличивает свои знания», – припомнил я цитату. – «Кто служит Дао, изо дня в день уменьшает свои желания».

И как-то само собой выходит, что не учишься – уменьшаешь свои желания. Ну, то есть, необразованный человек, по умолчанию, хочет меньшего, потому что он тупой.

Мой жизненный опыт подсказывает мне, что это, в целом, верно, ведь у меня было немало знакомых, которых в этой жизни интересовали только футбол и пиво. И больше ничего.

«А я ведь сам был таким…» – задумался я, медленно жуя капусту в уксусе. – «Только вместо футбола у меня были Бэхи – смотрел Ютуб каждый вечер, сосал пиво из „сиськи“ и жопу чесал…»

Женя же долгое время пыталась выдернуть меня из этой ямы – какой-то «цифровой детокс» (1) устраивала, телефон и пульт от телевизора у меня забирала, какую-то индуистскую хуету включала фоном и прочее, прочее, прочее…

Не помогло – я катился под откос, и выглядело всё так, будто я так и проживу свою жизнь.

Меня даже секс перестал интересовать – мне больше хотелось сиську, но уже не женину, ха-ха-ха…

– Учитесь хорошо, дети, – сказал я, окинув детей суровым взглядом. – Образование – это дар, который поможет вам стать людьми.

У Минчэна две дочери, которых мой призыв не касается – даже если захотят, официально учиться не смогут. Пока что, конечно же.

– Твоя жена хорошо готовит, – сказал я, вытирая рот белоснежной хлопковой салфеткой. – Цени это, Минчэн.

– Буду, нань Вэй, – приложил он руку к сердцу.

– Что ж, не буду вас задерживать, – произнёс я, вставая из-за стола. – Рад был поужинать с вами – прощайте.

*1592-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, восточные пригороды, генеральный штаб КМП Юнцзина*

– У меня есть пятьдесят тысяч новобранцев для корпуса и ещё двадцать тысяч для городской стражи, – продолжил Маркус, сидящий за длинным столом на сорок персон. – Но они ещё не готовы – передохнут все в первом же бою. Нужно больше времени, ниггер!

– Понимаю, – кивнул я. – Но ситуация обостряется, бро – надо как-то ускоряться.

– Не получится, – покачал головой генерал армий Маркус Смит. – Может, наймём наёмников?

– Это дерьмовое решение, – сказал я. – Они ничуть не лучше, чем провинциальные армии, а ещё у них всегда есть проблемы с лояльностью. Нужно пользоваться тем, что у нас есть.

– Имей в виду, что ван Цзин настроился на полноценную войну – его армия приведена в полную боевую готовность и ждёт нашего следующего хода, – предупредил меня Маркус. – Мы не можем отводить КМП от границ – он может подумать, что это отличный момент для удара.

Ван Цзин Шаньго – правитель провинции Бэйлин, «подаренной» Маркусу. Как нам известно, он окружил себя тремя сотнями практиков разных направлений, двумя юся-наёмниками и сорокатысячной армией из одурманенных солдат.

И армия его отличается высоким качеством экипировки и хорошей выучкой – на это ван денег не жалел, поэтому у него лучшие ружья, дохрена артиллерии и даже есть эскадроны латных кавалеристов.

Предполагается, что этого должно хватить для отражения наступления КМП Юнцзина, но мы знаем, что этого решительно недостаточно – провинция Бэйлин неизбежно падёт. Только вот сценарий с полномасштабной войной нам сейчас очень невыгоден…

Стоят ли все эти богатые шахты людских потерь?

Однозначно – стоят.

Только вот у нас император устроил заговор, нацеленный на свержение юся-узурпаторов, и, как нам известно, начинает собирать войска. Потихоньку, ненавязчиво.

– Что предлагаешь, хоуми? – спросил Маркус.

– Готовимся к худшему сценарию, – сказал я. – Но надеемся на лучший.

– Когда, кстати, решится вопрос с оружейным заводом? – поинтересовался генерал армий Смит. – Интенданты начинают беспокоиться – все эти задержки поставок выглядят надуманными.

– Вопрос на стадии разрешения, – заверил я его. – Императорская администрация сопротивляется, но юридически цеха находятся на подконтрольной мне территории, поэтому у них просто нет причин не отдавать их мне.

Пока я инспектирую войска, во Дворце Тёплого Лета происходит юридическая баталия: наши юристы грызутся с императорскими чиновниками.

Чинуши очень не хотят отдавать оружейный завод, но понимают, что отстоять его уже не удастся – поэтому затягивают обсуждение, как могут.

Привычные им методы, в этом случае, не работают – они привыкли приказывать и угрожать санкциями, но сейчас они не в том положении.

Император и босс-кровосос, как я понимаю, уповают только на этот хитрый заговор, тесно переплетённый с нашим физическим уничтожением и перехватом контроля над военной комендатурой.

Этот заговор настолько «секретный», что мы наткнулись на его следы просто случайно, не прибегая к услугам Архивариуса.

– Нам нужны пушки, бро, – произнёс Маркус. – Может, побеседуем с Каспером и остальными? У них есть оружейные производства – вооружим новобранцев хоть чем-то.

– Нет, это будет опрометчиво, – покачал я головой. – Сейчас все считают, что у нас дохуя оружия на складах, поэтому лезть к нам очень опасно. Пусть так и считают – я ускорю процесс отжатия завода, и всё решится.

– Окей, – кивнул Маркус. – А ты чего пришёл-то? Хочешь посмотреть, как мы дрочим новых морпехов?

– Нет, – покачал я головой. – По документации хочу свериться и понять, как у вас идут дела.

– Кстати, бро… – понизил голос Маркус. – У меня есть одна штука, которая тебя точно заинтересует…

– Какая штука? – спросил я.

– Идём, – позвал меня Маркус.

Мы покинули конференц-зал и штаб, а затем вошли в кирпичное здание мастерской.

– Вот эта штука, бро, – показал Маркус что-то, напоминающее револьвер.

Вижу пустую рамку, характерную рукоять и ствол. Курка, барабана и щёчек на рукояти нет.

– Это револьвер? – нахмурил я брови.

– Ага! – заулыбался Маркус. – Я вытачиваю тут, помалу – будет единственный на всю Поднебесную ствол настоящего гэнгста!

Я задумался – а ведь ничего не мешало и раньше…

Токарные станки у нас есть, точность у них приемлемая – можно изготавливать сложные механизмы. А тут, как я вижу, ничего сложного: в рукояти видны простые пружины, а на столе лежат детали ударно-спускового механизма – курок, спусковой крючок и ещё две пружины.

– Выглядит очень серьёзно, – сказал я. – Какой калибр?

– Сорок пятый, бро, – с гордостью ответил Маркус. – Барабан ещё не готов – до сих пор ебусь с ним, но всё остальное уже перед тобой. Это будет пятизарядник, с удлинёнными гильзами.

– Гильзами? – удивился я.

– Я решил, что раз делаю для себя, то можно и с гильзами поебаться, – ответил Маркус. – Буду вытачивать каждую из латунных болванок – скорее всего, они будут очень толстыми и тяжёлыми, но для меня это не проблема. Представь, ниггер! Пять выстрелов подряд, из 7,5-дюймового ствола.

– А семь с половиной дюймов – это сколько? – не понял я.

– Задолбали со своей метрической системой… – пробурчал Маркус. – Это… 190,5 миллиметров.

– Солидно, – кивнул я. – А точность какая ожидается?

– Ебейшая, бро! – заверил меня Маркус. – Посмотри в ствол – я уже выточил нарезы – шесть штук.

– Ты чем-то вдохновлялся? – уточнил я.

– Кольт Сингл Экшн Арми, – ответил он. – Пожалуй, лучший револьвер на вооружении Армии США – воевал везде и до сих пор, нет-нет, убивает врагов демократии по всему миру.

– Да-да, у демократии полно врагов… – усмехнулся я.

– Давай не будем возвращаться к этой теме? – попросил Маркус.

– Да, лучше не будем, – согласился я. – Значит, хочешь сделать только один?

– Неа, – заулыбался Маркус. – Я хочу сделать четыре экземпляра – два мне и вам по одному. Массово такую сложную штуку производить будет очень тяжело, практически невозможно, в нынешних условиях, но четыре штуки, где-то за два-три месяца, я сделаю – брака дохуя, бро. С барабаном я до сих пор не разобрался – то каморы кривые, то трещины, блядь…

– А с остальным как дела? – поинтересовался я.

– Да тут деталей дохуя и больше – пятьдесят пять уникальных! – мотнул головой Маркус. – Барабан сделаю – хуй бы с ним, но потом у меня начнётся «тайминг-шоу», поэтому я обязательно буду переделывать некоторые детали, иногда совсем заново, потому что неверно вспомнил или проебался. Так что всё самое сложное ещё впереди. И я не уверен, что у меня всё получится. А вот теперь мне кажется, что может и не будет никаких револьверов, бро…

– А что такое «тайминг-шоу»? – уточнил я.

– Это моё авторское название процесса подгонки деталей, – объяснил Маркус. – Нужно добиться, чтобы каждая деталь отрабатывала вовремя, не запаздывая и не торопясь – и это самое сложное. Всё-таки, я не профессиональный оружейник, а просто фэн оружия девятнадцатого века. Не могу утверждать, что у меня точно всё получится.

– Я в тебя верю, – сказал я. – Это будет прямо очень мощное преимущество, бро.

– Постараюсь сделать, – вздохнул Маркус. – Да, преимущество будет ебейшее…

Примечания:

1 – Цифровой детокс и прочая хуерга – в эфире рубрика «Red, why are you telling me all this⁈» – это такая штука, нацеленная на временное исключение из жизни человека цифровых устройств, таких как смартфоны, компьютеры, планшеты, телевизоры и т.д. Это не значит, что человека надо выгнать в тайгу, чтобы его там волки съели – разрешено для важных дел, типа, рабочих вопросов или важных звонков. Идея в том, чтобы человек покинул сеть, все эти Ютубы, Тик-Токи, Инстаграмм (террористическая организация Meta – это полный харам и запрещено на территории Российской Федерации) и прочие соцсети. И тут я должен сказать, почему эта штука может сработать. А сработать она может потому, что легкодоступный контент на всех этих террористических и не очень социальных площадках – это верное средство для формирования, так называемой, дофаминовой ямы. Каждый день человек поглощает огромные объёмы даже не контента, а информации (сторисы-хуёрисы, посты-хуесты, видео-хуидео, новости-хуёвости и т.д.), что вызывает когнитивную усталость, так как мозг работает в режиме повышенности активности, а не фокусировки или отдыха. Ну и получается, что, вроде как, всё это время не ебался, но очень-очень заебался – отсюда эта непонятная усталость, нежелание что-то делать и тотальная демотивация. А происходит так, потому что поглощаемый контент даёт всплеск очень дешёвых гормонов счастья, прямо очень-очень дешёвых, получаемых, буквально, не поднимая жопы с дивана, что, в итоге, истощает систему вознаграждения и повышает толерантность к гормонам счастья (вернее, рецепторы привыкают и им нужно что-то посильнее). Иногда доходит до того, что некоторые индивиды подписываются на сотни пабликов с трэш-контентом типа жести с разорванными трупами под колёсами самосвалов. Как объяснить эту хуйню? А толерантность выросла – простыми милыми котятами и почти обнажёнными сиськами инста-дивы её уже не «пробить». И тут на помощь приходят более острые ТГ-каналы с расчленёнкой, порнухой и прочим. Собственно, так называемый, цифровой детокс направлен на понижение толерантности к контенту и, вместе с этим, на разгрузку психики и нервной системы. Какие бонусы от этого? Да вот такие: фокусировка внимания улучшается, понижаются тревожность и уровень стресса, появляется мотивация, ещё, внезапно, появляется дохуя свободного времени, которое человек может потратить на что-то ещё – например, пообщаться с родными и близкими, сходить погулять в парк, пока погода позволяет или выполнить работу вовремя и лечь, наконец-то, пораньше. И если у тебя, уважаемый читатель, сейчас, в полночь по МСК, появилось устойчивое убеждение, что вот завтра точно никаких мобил – себя-то наёбывать не надо, умоляю, хе-хе-хе. К этому надо прийти, постепенно, а самое главное – осознать, что проблема есть. Я, например, пока на дворе лето, систематически выхожу на улицу и шароёблюсь по общественным местам. Без каких-то особенных активностей – просто дышу пропитанным автомобильными выхлопами воздухом и ебашу норму в 10–12 тысяч шагов. Почему? А я просто хочу досмотреть этот пиздец до конца.