Текст книги "Громче меча 4 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 38 страниц)

Громче меча 4

Глава первая
Потому и не кусают!

*1078-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, пригороды, у площади Чэнгфу*

– Слышишь? – спросил Маркус, идущий рядом.

– Я дохуя чего слышу, бро, – покачал я головой.

Слышать было что: повсюду раздаются испуганные или глумливые вопли, раскаты выстрелов, звон металла, а также грохот артиллерии.

Тут полноценная зона боевых действий – враг рядом.

– Да впереди, – уточнил Маркус. – Чувствую, моя дорогая мисс Пэйн напьётся крови…

Мисс Пэйн – это личное имя его годендага. Вообще, Маркус очень сентиментальный человек, поэтому у него стальной нагрудник носит имя Вэст, крупнокалиберная ручница – Биг Ган, пуленепробиваемый щит – Кёртэн. Причём если нагрудник он назвал просто жилетом, ручницу большой пушкой, а щит шторкой, то у годендага есть именно личное имя – барышня Боль.

Ускоряемся и выходим на площадь.

– Ебать… – выдохнул я.

На площади Чэнгфу примерно пятьсот-шестьсот человек, возможно, тысяча. И занимаются все они каким-то экстремальным БДСМ.

Пара десятков человек висит распятыми на крестах, с выпущенными кишками, за которые тянут приставленные к ним мучители. Кого-то насилуют прямо на брусчатке, параллельно нанося удары ножами и дубинками, а кого-то уже едят заживо.

Но это порочники – ничего, блядь, удивительного…

Внешне порочники сильно выделяются на фоне обычных людей – это мужчины и женщины, одетые в грязную и окровавленную одежду с элементами из кожи животных, а кто-то носит человеческую кожу, срезанную относительно недавно.

У некоторых на шеях висят ожерелья из человеческих глаз, а кто-то носит на поясах ремни с привязанными к ним человеческими кистями. Парочка дебилов закрепила на пояса отрубленные головы и видно, что им не очень удобно. (1)

Но это не все порочники, представленные на площади. Есть ещё и безучастно стоящие странные типы, одетые как обыкновенные солдаты провинциальной армии. Только вот лица у них синюшные, у многих кровавые пятна на одежде, а некоторые несут на себе следы гарантированно смертельных ран.

Это жуаньши, то есть, «мягкие мертвецы» – и дело тут не в том, что они продавливаются, как желе, от любого тычка, а в том, что они не страдают от трупного окоченения, как те же цзянши.

Их «мягкость» означает, что они двигаются почти как нормальные люди, а ещё у них сохраняется значительная часть воспоминаний о прижизненной деятельности. Если жуаньши при жизни был неплохим пахарем – он будет способен приемлемо пахать, если был хорошим кузнецом – будет неплохо ковать, а если был отличным солдатом – он будет хорошо воевать.

Вывод – перед нами бывшие солдаты одной из провинциальных армий, поднятые по воле злого разума какого-то очень сильного порочника, решившего уплотнить ряды своей орды начавшим тухнуть солдатским мясом…

– Ебашим пидоров, – сказал я и побежал в атаку.

– Убить их!!! – рявкнул увидевший нас порочник, облачённый в новенькую кирасу и шлем.

У него на груди управляющий амулет, сразу же сверкнувший неестественным бледно-зелёным светом.

Вытаскиваю из сумы дротик и бросаю в этого охуевшего.

Закалённый стальной наконечник легко пробил кирасу и зашёл глубоко внутрь тела, по пути полностью утратив оперение.

Но приказ был отдан, поэтому жуаньши развернулись к нам и вскинули своё оружие.

Раздался ружейный грохот и в нас с Маркусом полетели свинцовые пули. Ружью всё равно, какая рука нажимает на спуск – эффект будет тот же…

Ощущаю несколько толчков в грудь, но больше ничего.

Мы испытывали наши кирасы несколько раз и всякий раз они достойно выдерживали испытание, но это было в домашней обстановке, а в боевой мы их испытываем только сейчас и это просто…

Нет, не так.

Это. Просто. Охуенно.

Попадания мощных ружейных пуль ощущаются как нечто незначительное, что вызывает невольное ощущение непобедимости и неуязвимости.

Подлетаю к мертвецу-солдату, с равнодушным видом перезаряжающему своё ружьё, и вбиваю ему в голову 35-сантиметровый штык своей Д-11.

Труп упокаивается, а я уже использую приклад ручницы и сношу голову следующему жуаньши.

Маркус орудует мисс Пэйн – каждый удар фатален, потому что двадцатисантиметровые стальные шипы, которыми оборудован этот годендаг, легко пробивают черепа и туловища, а у Маркуса хватает дури, чтобы вырывать своё оружие из вражеской плоти и наносить новые и новые удары.

По нам продолжают стрелять, пули попадают в случайные места, но, в основном, в никуда. Несколько раз я видел, как жуаньши случайно убивали друг друга – настолько велик разброс их ружей.

– Окружайте их, глупцы!!! – выкрикнул стихийно возникший лидер порочников.

Одет он в суконную робу, на которую нашиты ошмётки человеческой кожи, а вооружён ружьём неизвестной модели, видимо, откуда-то из западных провинций.

Порочники самоотверженно бросались на нас и умирали, как лемминги, падающие с обрыва в открытый океан. Убивать их нетрудно, ведь они слишком слабы и не способны уклониться от коротких тычков штыком и стремительных ударов годендага.

Они начинают заканчиваться, но тут на площадь выскочил практик стихии Воды, возглавляющий подкрепление из жуаньши, поголовно облачённых в стальные кирасы и шлемы.

Видимо, это и есть их элитные штурмовые подразделения, о которых сообщала Сара.

Практик – мужчина лет тридцати с небольшим, внешность аборигенская, но кожа его покрыта струпьями, язвами и прочей дерматологической хуйнёй, которую точно не хочешь увидеть на себе в зеркале.

Кидаю в практика дротик, но он ловко уклоняется и отвечает шквалом ледяных стрел.

Закрываюсь щитом, а Маркус лишь прикрывает смотровую щель своего шлема бронированной перчаткой.

Шквал льда проходит мимо нас, частично разбившись о крепкую сталь, а затем Маркус, подгадавший момент, разряжает свой Биг Ган в сторону практика.

8-миллиметровая картечь, в количестве 130 шариков, каждый из которых весит по 5,4 грамма, врезалась в оперативно выставленный ледяной щит, очень мощный, кстати, легко преодолела его и превратила бедняжку практика в кровавый фарш.

Маркус удовлетворённо улыбнулся, повесил Биг Ган за спину и вновь вооружился мисс Пэйн.

На боевой дух порочников это не повлияло вообще никак – они продолжили атаковать нас с былым остервенением и умирали столь же быстро, потому что ничего в картине боя не изменилось и они всё такие же жалкие и слабые для двоих юся…

Площадь залита людской кровью, в воздухе пороховая вонь, повсюду разбросаны трупы с выпущенными кишками или мозгами, а врагов ещё много.

Маркус яростно ревёт и с неестественной скоростью размахивает своей ненаглядной мисс Пэйн, а я стреляю из Д-11 по построившимся жуаньши, решившим, что надо брать нас тактикой.

Передо мной образовалось густое облако порохового дыма, но я быстро развеял его мощным порывом ветра, созданным с помощью стихии Воздуха.

Жуаньши моего выстрела не перенесли – их разбросало по брусчатке переломанными телами, более не способными встать самостоятельно.

Опускаю взгляд на свой нагрудник и вижу, что на нём уже несколько десятков маленьких вмятинок, впрочем, как и на защите рук и ног – стреляли, суки. Но больше никаких последствий не ощущаю и не наблюдаю, поэтому можно сказать, что эксперимент с перспективным снаряжением претерпевает ожидаемый успех.

Порочники, живые и не совсем живые, закономерно, закончились.

– Нихуёво повоевали, бро! – с улыбкой заявил Маркус, чёткими движениями перезаряжающий свой Биг Ган.

– То ли ещё будет! – улыбнулся я в ответ.

Тоже решаю, что сейчас лучший момент для перезарядки своего ручного артиллерийского орудия. Думаю, нужно действовать смелее и наращивать калибр ручницы – возможно, мы потянем 60-миллиметровое ручное орудие.

Отдача будет мощнейшей, но зато картечи будет больше и разлёт адским – это уже оружие массового поражения…

– Что с этими? – указал Маркус на пытающихся отползти куда-то гражданских. – Мы же, как бы, не спасать их пришли?

– Нет, мы здесь не за этим, – покачал я головой, а затем обратился к мужику, ползущему на перебитых кувалдой или чем-то подобным ногах. – Эй, ты! Откуда будешь⁈ Да, ты! Откуда пришёл⁈

– Я, мой господин… – повернул он ко мне голову. – Я отсюда, мой господин…

Жопу ему разорвали основательно. Наши враги – это ёбнутые на голову психи, которые не остановятся ни перед чем, лишь бы удовлетворить свои извращённые потребности. Им нет разницы, мужик или баба – надо трахать с особой жестокостью.

Дедушка Фрейд был прав: всё и всегда сводится к сексу. Власть человек получает – начинает неистово ебаться или, если нельзя ебаться, то будет сублимировать. Деньги получает – то же самое. Ёбнется на голову, как порочник – тоже всё сводится к одной только ёбле. У них даже людоедство, если верить лекциям мастера Вэя, имеет отношение к сексуальному контексту, а не к какому-то ещё.

– Эй вы, все! – обратился я к выжившим. – Отблагодарите нас за спасение! Снимите тех несчастных с крестов и помогите им уйти дальше на восток! На востоке стоят императорские войска – они помогут вам!

Некоторым, как я вижу, уже не помочь – налицо признаки мора…

– Всех, у кого покрасневшие глаза и землистая кожа – не трогать! – велел я. – Действуйте живее – от этого зависят ваши жизни!

Выжившие засуетились. Некоторые из них перенесли истязания в относительной целости, поэтому быстро сориентировались в диспозиции и начали делать, как я говорю.

Распятых бедолаг сняли и понесли на восток, к кордонам 1-й дивизии морской пехоты Юнцзина…

– Сделали, что могли, – сказал я и пошёл дальше.

– Мы не спасатели, а уничтожители, хоуми! – криво усмехнулся Маркус. – Пойдём и порвём ещё больше этих мудаков, хоуми! Ах, как мне не хватало хорошего рубилова!

Рубилова впереди столько, что оно нас ещё форменно заебёт…

*1078-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, пригороды, улица Ма Бэя*

– Ёбаный в рот!!! – выкрикнул я. – Берегись!!!

Падаю на правое колено и укрываюсь за пуленепробиваемым щитом, а Маркус бросается к брошенной телеге, наполненной керамическими амфорами.

Двухцуневое орудие, установленное на баррикаде, делает выстрел и я сразу же ощущаю мощное давление на щит, который с лязгом бьёт меня верхней частью по шлему.

Бросаю взгляд направо и вижу, что Маркус не особо пострадал, но искупался в вине, которое, судя по запаху, является разбавленной дешёвкой. И не жалко даже.

– Ты цел⁈ – спросил Маркус.

– Кажется, да! – ответил я, отбрасывая измятый и в трёх местах продырявленный щит. – Вперёд!

Врываемся в облако дыма, висящее перед баррикадами, пересекаем его и выходим прямо на артиллеристов, лихорадочно перезаряжающих орудие.

Нанизываю на штык сразу двоих артиллеристов, а Маркус проводит мощную серию из трёх ударов и убивает сразу четверых.

У орудия было своё боевое охранение из десятка солдат-жуаньши. Продержались эти ребята недолго…

– Жалко бросать, – посмотрел Маркус на орудие. – Состояние неплохое…

Он пнул жуаньши, в котором застряла его мисс Пэйн. Тело рухнуло на окровавленную землю и Маркус добил мертвеца тычком основания годендага в голову.

– Укатим в тот дом? – предложил я.

– И снаряды туда же, – кивнул Маркус. – Потом, когда всё кончится, утащим в квартал – чувствую, что нам пригодится вся доступная артиллерия.

Сзади раздались выстрелы. Мы обернулись, но всё быстро закончилось – дух-ящер с фламбергом вонзил свой меч в грудь порочника с ружьём, а дух-мечник отрубил голову копейщику.

Перед этим, как я понимаю, они зарезали ещё троих мудаков, подбиравшихся к нам с Маркусом.

Ящер отсалютовал нам своим мечом. Я признательно кивнул ему.

– Сара кроет, – улыбнулся Маркус.

Духи двигаются примерно в двухстах метрах позади. Это специально на случай, если нас захотят основательно окружить. У Сары всё серьёзно, поэтому мы даже не задумываемся о прикрытии со спины – всё схвачено.

Разворачиваю орудие и быстро закатываю его прямо в жилой дом с северной стороны улицы. Маркус заносит туда же боеприпасы.

Накрываю орудие тканью, сорванной с окровавленной постели и выхожу на улицу.

– Вроде, в глаза не бросается, – сказал Маркус.

– Главное – не забыть, – вздохнул я. – Идём дальше.

Следующей нашей целью является безымянный базар, который на карте западных пригородов никак не помечался. Это единственное относительно открытое пространство посреди очень плотной застройки, поэтому мы ожидаем, что враг будет вынужден сконцентрировать там силы для дальнейшего продвижения.

Вернее, после того, что мы увидели на площади Чжэнгфу, этот базар 100% служит для накопления сил – ведь как-то та прорва порочников сумела пройти к площади, прорвав оборону местного ополчения…

– Вот знак, – указал Маркус. – Базар в пятидесяти метрах.

– Т-с-с-с… – приложил я палец к дыхательному отверстию в шлеме. – Слушай…

С запада, от базара, доносятся вопли отчаяния и боли, а это верный признак того, что порочники там и их дохуя.

– Кажется, их там много, бро, – произнёс Маркус. – Будем юзать наших малышек?

– Естественно! – улыбнулся я. – Доставай!

– Я ща… – Маркус открыл подсумок и вытащил из него четыре шарообразные бомбы.

Конструкция примитивная – чугунный корпус, внутри порох, а из отверстия торчит фитиль. Но фитиль не простой – это трубка, горящая внутри, поэтому случайное задувание пламени практически исключено.

Вешаю Д-11 на спину и вооружаюсь двумя бомбами, заранее прижав запальные трубки большими пальцами.

Бежим к базару, и нам открывается типичная картина бурной жизнедеятельности порочников, но в куда большем масштабе, чем на площади Чжэнгфу.

– Жги! – скомандовал я и применил практику «Огненный палец».

От моих больших пальцев к запальным трубкам было подано пламя, пропитанная порохом древесина взялась, началось горение замедлителя и я бросил бомбы в наиболее крупные скопления врагов.

Да, истязаемые порочниками гражданские тоже пострадают или умрут, но тут вариантов-то и не особо много – нужно внести хаос и дезориентацию, а затем рубить сучар быстро и жёстко.

«Мы здесь добро, блядь, и мы решаем, какие потери приемлемы, а какие нет!» – подумал я, наблюдая за полётом бомб.

Расчёт оказался верен и бомбы взорвались в воздухе, прямо над головами порочников.

Положило по пять-шесть мразей с каждой бомбы, что не очень много.

«Но это честная работа», – подумал я, перехватывая Д-11.

– Юрген⁈ – поражённо воскликнул Маркус.

– Чего⁈ – не понял я, а затем увидел нашего однокашника.

Юргена, как видно, изрядно поебала жизнь: кожа в ужасных язвах, на голове длинные и широкие проплешины, глаза покрыты гноем, а сам он, с азартом, ебёт толстого мужика, уже переставшего пытаться сопротивляться.

– Ах ты, пидарас! – проревел Маркус и выстрелил в Юргена из Биг Гана.

Но Юрген доказал, что до сих пор юся – он сразу понял, что будет, поэтому перехватил тело толстого мужика, закрылся им от картечи, а затем подал мощный поток ветра в сторону Маркуса.

Картечь превратила толстого мужика в кровавый фарш, но Юрген, судя по прыти, с которой он побежал подальше от нас, пострадал не сильно. Если вообще пострадал…

– Виталик, достань его! – крикнул Маркус. – Эта шлюха не должна уйти!

Видимо, между ними был давний конфликт, о котором он решил не говорить. Или как ещё объяснить такую реакцию? Или он возмутился тем, что Юрген ебёт мужика? Или что?

Юрген – «воздушник», то есть, обучался с упором на стихию Воздуха. Всерьёз биться против юся – это новый для меня опыт.

Спарринги, совместные тренировки – этого было дохуя, даже слишком дохуя, но вот бой насмерть…

В темпе вальса вспоминаю, как «физик» должен сражаться против «воздушника».

Тупо пытаться догнать его – это путь в никуда. Устанешь, не догонишь, а он лишь посмеётся.

Тактика боя против «воздушника» заключается в работе головой. Нужно предугадывать его действия, сводя всё к «зажиманию у канатов», если говорить на языке бокса.

Все «стихоплёты» очень любят находиться на дистанции, потому что у них есть острая аллергия на втыкающийся в их тело металл. Но «воздушники» и «водники» – эти просто вынуждены держаться подальше, когда речь идёт о юся-«физике».

У них нет надёжных способов удержания «физика», поэтому они могут уповать лишь на манёвренность и бегство.

Вообще, «воздушники» считаются обсосами, потому что у них специализация на воздушных чудовищах и на сухопутных чудовищах средней силы, а в противостоянии против юся – это слабейшие доходяги.

Например, если «воздушник» и тот же «душнила» имеют эквивалентную мощь Ци, то «душнила» порвёт его в 7 случаях из 10.

А если речь о поединке «физика» с «воздушником», то последнему надо лишь бежать, блядь, с поросячьим визгом, потому что шансы на победу у него 2 к 10. А если он встретился с двумя юся-«физиками», то его шансы падают до нуля – он не то что не победит, он даже не убежит.

И мы с Маркусом знаем это, знает это и Юрген, но он не убегает. Почему? Смирился с судьбой? Но он же порочник…

Началась беспорядочная пальба – остальные порочники и зомби-солдаты открыли по нам огонь, но попадали далеко не все.

Сара прекратила прикрывать тылы и вмешалась в бой, чтобы сократить количество помех. «Помехи» умирали от безжалостных ударов духов, что, в очередной раз, доказывало крутость пути «душнилы» – сидишь себе в Кремле, попиваешь пуэр, а твои духи режут врагов пачками.

«Лучшая работа в мире, блядь…» – подумал я, сбрасывая со штыка бездыханное тело порочника.

Он, явно, был бывшим солдатом какой-то провинциальной армии, но не сдох и был поднят по технологии Порочного Цикла, а самостоятельно принял предложение, от которого некоторым бывает очень тяжело отказаться…

– Маркус, двигай вбок! – выкрикнул я на русском. – Я попробую поджать его! Пусть думает, что я реально пытаюсь догнать его.

Юрген, насколько мне известно, русским языком не владеет, а вот Маркус владеет, примерно на том же уровне, на каком я владею английским, литовским, норвежским и испанским – приемлемо.

Мы, из уважения друг к другу, ну и для повышения тактической гибкости, выучили языки соратников ещё в Храме, правда, на базовом разговорном уровне. Да и была у меня корыстная мыслишка, что по возвращении домой это даст кое-какие преимущества и расширит возможности…

– Понял тебя!!! – ответил Маркус на русском.

– Русский⁈ А-ха-ха!!! – рассмеялся Юрген. – Маркус, ты выучил русский? Ха-ха-ха-ха!!!

Повеяло от его слов чем-то таким, специфическим, из конкретного периода истории Германии…

Ауф дер хайде блют айн кляйнес блюмелайн! Тум-тум-тум! Унд дас хайсст: Эрика!

– Всегда чувствовал, что вы, мрази ёбаные, так и не оставили свою гнилую хуйню! – заявил я.

Юрген лишь с презрением ухмыльнулся.

– Подойди сюда, пообщаемся, ссыкло ты ебаное! – призвал я его.

Вскидываю Д-11 и стреляю.

Юрген применяет стихию Воздуха, чтобы молниеносно взмыть метров на шесть, а затем, столь же быстро, приземлиться обратно.

Здесь пулемёт нужен, чтобы достать его…

– Маркус-Маркус-Маркус! – обратился Юрген к моему чёрному бро. – Чёрная ты обезьяна, нихуя так и не поняла!

Мне стало обидно за него, что утроило моё желание достать сучонка и запытать его до смерти.

– Надо было добить тебя тогда, мазафака! – ответил Маркус. – Ну, ничего, сейчас исправим!

– Что ты там собрался исправлять, горилла безмозглая⁈ – усмехнулся Юрген. – Твоя мать уже высрала тебя из своей пизды – ничего уже не исправить!

Похоже, что он слишком увлёкся обсиранием Маркуса и почти перестал следить за мной. Ошибка страшная, блядь…

Ненавязчиво сокращаю дистанцию – теперь Маркус взял на себя роль «загонщика», а я стал «перехватчиком».

– Твой отец, наверное, бросил вас сразу же, когда увидел, что высрала его жена! – продолжил Юрген. – Впрочем, ничего необычного для ниггеров!

Двигаюсь не очень быстро, чтобы он не почувствовал опасности. По этой же причине стараюсь не смотреть на него.

– Умри, обезьяна!!! – прокричал Юрген и направил на Маркуса «Разрывающую бурю».

Это хуйня из-под коня, пригодная для борьбы против слабых чудовищ или простых людей. «Стальных врат» достаточно, чтобы эта пафосная практика ощущалась как сильный поток воздуха.

– Ты долбоёб⁈ – спросил Маркус. – Прекрати драться, как тёлка, шугар! Я пришёл на серьёзный поединок, а ты предлагаешь мне свой пидорский петтинг! Сразу было понятно, что ты ебаный бездарь и слабосилок без какого-либо потенциала – все мастера знали это! Даже Порочный Цикл тебе не помог – ты жалок, мазафака! Иди и удавись, пока мы с Витей не умерли от стыда за тебя!

– Да как ты смеешь, недочеловек⁈ – не на шутку разъярился Юрген. – Когда я сокрушу тебя, ты будешь молить о смерти! Я выебу тебя, обезьяна!

– А-а-а, так ты ещё и пидор… – неодобрительно покачал головой Маркус.

– ЗАТКНИСЬ, СУКА!!! – проревел Юрген.

Похоже, Маркус неслабо так задел его ЧСВ. Я отсюда вижу, как у бедняжки жопа горит…

Медленно извлекаю из сумы дротик. Столь же медленно замахиваюсь, а затем молниеносно метаю дротик.

Юрген, готовивший какую-то особо мощную практику, упал на колени, а затем и вовсе распластался. Дротик попал ему прямо туда, куда я целился – в основание позвоночника. Юся такое не убьёт, но обязательно обездвижит.

Маркус не прохлопал момент, подлетел и шарахнул ему по башке с ноги.

Я тоже подлетел к нему, извлёк из ножен княжий меч и двумя движениями отсёк Юргену руки.

– Мистер Смит, – обратился я к Маркусу. – Огоньку не найдётся?

– Для вас, мистер Ковалёв, сколько угодно! – оскалился тот и прижал свои руки к обрубкам.

Раздалось шипение и завоняло мясом.

Юрген заорал, но, почему-то, с очень довольной улыбкой.

– Сукины дети… – произнёс он, когда ему надоело орать.

Примечания:

1 – Голова человека и непрактичность её ношения – в среднем, голова мужчины весит 5–6 килограмм, из которых 1,5 килограмма, в среднем, занимает непосредственно череп. Носить такое постоянно, в качестве украшения – такое бывает только в кино или на фэнтезийных иллюстрациях. Но важно знать, что некоторые народы возводили отрубленные головы в культ. Например, кельты – вряд ли они таскали головы с собой, но у Г. Ю. Цезаря, в его «Записках о Галльской войне», есть сведения, что кельты крепили головы врагов к своим повозкам и хранили их в качестве ценных трофеев. У скифов и сарматов был «древний и красивый обычай» изготавливать из черепов могущественных врагов чаши для питья – кочевникам этот обычай зашёл, поэтому его можно было увидеть, а если не повезёт, даже поучаствовать в нём лично, у древних тюрков, хазар, монголов и мадьяр. В общем, нерационально таскать на себе головы и черепа – тупо тяжело.