Текст книги "Громче меча 4 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

Глава двадцать четвертая
Теперь банановый!

*1613-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, императорские покои*

– Разберитесь с наложницами и наследниками, – приказал Маркус. – И чтобы окончательно, но безобразий не допускать. Императрицу не трогать ни в коем случае.

Офицер со знаками различия первого лейтенанта козырнул и повёл своих бойцов в спальни.

У покойного императора Юнтина была одна жена, императрица Жао Ли, четырнадцать наложниц и девятнадцать сыновей, каждый из которых может стать императором. Единственное, что у него хорошо получалось – ебаться.

«А в маджонг он играл очень хуёво…» – посмотрел я на голову императора, лежащую на окровавленном столе.

Язык вывалился, глаза закатились, кровь пропитала весь стол – неприглядная картина.

На фоне раздались женские и детские крики.

– Итак, теперь ты, – подошёл я к боссу-кровососу, всё так же сидящему за столом. – Ты, в отличие от того тела, представляешь собой определённую ценность. Поедешь к нам домой – погостишь в подземных апартаментах…

– В «Пит Хилтон», (1) ха-ха! – сказал Маркус и засмеялся. – Ха-ха! Первый лейтенант Ву! Вот этого – под особое охранение, рот не развязывать, в контакт не вступать! Поместить в клетку и накрыть брезентом!

Бывшего босса-кровососа взяли двое морпехов и потащили прочь.

Я сел на роскошное кресло байгуйского дизайна и взял со столика бокал с вином. Принюхиваюсь к содержимому – вино с кровью.

– М-м-м, больные на голову уёбки… – покачал я головой.

– Теперь им конец, – сказал Маркус. – Вот хуй я позволю этим мазафакерам вернуть власть!

– Эх… – вздохнул я. – Начинается самая тяжёлая часть нашей работы – нужно плавно передать власть Реншу и добиться её устойчивости.

– Да, работы дохуя, – улыбнулся мой чёрный брат. – Но мы справимся – уверен.

– А куда нам деваться-то? – грустно улыбнулся я.

*1614-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, кабинет императора*

– Привыкай к этому месту, – посоветовал я Реншу. – Будешь здесь дневать и ночевать – придётся стойко переносить все тяготы императорского бремени…

– Да какие это тяготы? – усмехнулся он. – Тяжело было ничего не делать и терпеть издевательства Мирула. Всё остальное – это ерунда. Меня этому учили.

– Это нихера не одно и то же, – покачал я головой, крутя в руке золотой кубок с инкрустированными в него рубинами. – Там, в провинции, у тебя был ограниченный круг ответственности, а тут целая империя, которая будет, к тому же, непрерывно расширяться.

– Виталий… – произнёс будущий император. – За тобой – хоть куда.

– Я буду не всегда, – вздохнул я. – Тебе нужно учиться работать самостоятельно, учиться принимать ответственность и последствия своих решений.

Мне-то легко – у меня есть особая морально-этическая подготовка Храма.

Самое главное – убедиться, доступными методами, что решение безоговорочно верное или, если это не так, то плюсы точно перевешивают минусы, а затем хуярить вперёд, как разъярённый носорог.

В прошлом, на Земле, я слишком много загонялся на тему собственных решений, а тут меня перевоспитали, научили решительности – это главный урок, за который я очень благодарен Храму и учителям.

– Я буду учиться, – пообещал Реншу. – Ты – мой учитель. Я не подведу тебя и оправдаю твои ожидания.

– Ой, ну всё… – засмущался я, а затем, как обычно, начал засмеивать эту слабость. – Ты растрогал меня до самых сокровенных глубин моего трепетного сердечка…

– Ха-ха-ха! – весело рассмеялся Реншу.

– Ладно, пора возвращаться к работе, – вздохнул я и вновь развернул свиток со списком должностей императорской администрации.

Императорская администрация ликвидирована в полном составе. Доверия этим кровососовским прихлебателям нет никакого, поэтому вопрос решён окончательно.

Ввиду того, что мы и так управляем городом де-факто, все эти непонятные люди, жившие во дворце и не управлявшие ничем, кроме трёх десятков кварталов, оказались не нужны.

Архивы опечатаны, старшие писцы в казематах ждут разбирательств – транзит управления будет завершён только через две-три недели.

Заводилы Зонга уже распространяют по всему городу официальную версию произошедшего.

Оказалось, совершенно неожиданно для всех, что те самые заговорщики, не так давно устроившие волнения по всему городу, преследовали далекоидущую цель – свергнуть императора и установить безоговорочную власть кровососов.

Согласно их коварному плану, пока армия и стража будут заняты болезненно весёлой суетой на улицах, силы заговорщиков, в том числе и отрядов наёмников, займутся захватом императорского квартала.

Но КМП Юнцзина и доблестные городские стражи решительно бросились в атаку, чтобы не допустить незаконного свержения легитимной императорской власти.

Завязались кровавые бои, погибли тысячи, но, к величайшему сожалению, императора спасти не удалось. Он погиб героической смертью и последними его словами было: «А как же теперь мой народ?..»

Императорская администрация, что выяснилось только восемь часов назад, была замешана в заговоре и нет ей за это прощения. Если бы император выжил, тогда бы конечно, само собой, но он погиб, поэтому был возможен только один вариант – публичная смертная казнь.

Высшие сановники висят на портативных виселицах и катаются по всему городу, чтобы горожане могли посмотреть на предателей рода людского…

Следующие звенья дворцовой иерархии развешиваются и катаются по городу прямо сейчас – их довольно-таки много, поэтому окончательное решение «административного вопроса» займёт следующие пару дней.

«Горожане, наверное, охуели от новостей», – подумал я, параллельно изучая должностные позиции. – «Попытка госпереворота, убийство императора, а потом ещё и выяснилось, что всё это время существовали кровососы, буквально, пившие кровь Поднебесной. Я бы, на их месте, охуел до умопомрачения и спонтанных обмороков, с обязательным накладыванием в штаны».

– Так, вот личное дело перспективного кандидата, – взял я со стола красную папку. – Су Джун – служит в батальоне связи. Командир отзывается о нём, как об отличном офицере. Сгодится на должность циньтяньцзянь чжэнцзяня – знамения, астрология и прочая залупа.

– Тебе решать, – пожал плечами Реншу.

– Ты начинаешь подводить меня… – напрягся я.

– А! – опомнился будущий император и принял папку.

Он внимательно прочитал личное дело второго лейтенанта Су и начал думать.

– Должность не самая ответственная, – произнёс Реншу. – Сгодится.

– Вот и хорошо, – улыбнулся я. – Но чтобы больше такую хуйню мне не исполнял – ты должен быть вовлечён и знать, кого и куда ставишь. Когда закончим назначения, жду, что ты выучишь имена и биографии каждого чиновника выше третьего ранга – спрашивать буду в случайные моменты. И если ты хоть раз ошибёшься…

– То есть, ты тоже будешь учить их имена и биографии? – удивился Реншу.

– А иначе-то как? – спросил я. – Нужно знать своих подчинённых – только так ты будешь знать, что они могут, а чего не могут. И, думаю, тебе придётся решительно нарушить многовековую императорскую традицию – ты будешь очень много общаться с чиновниками разных уровней, чтобы держать ситуацию в стране под контролем.

– Я тебя понял, учитель, – ответил Реншу.

– Основную массу функционеров мы назначили из собственного кадрового резерва, – сообщил я ему. – Но ключевые должности утверждать будешь лично, на следующий же день после восшествия на престол.

– Слышал, что вы сохранили жизнь императрице – зачем? – спросил он.

– У нас есть сведения, что она осведомлена о делах Поднебесной в тысячу раз лучше, чем был осведомлён покойный император, – ответил я. – Мне хочется выяснить, что именно она знает и оценить её на предмет полезности.

Всё сильно портит то, что мы грохнули всех её подруг из «гарема», но это ещё повезло, что у неё не было детей от императора. Есть двое сыновей от предыдущего брака – один из них является ваном провинции Юйфэн.

И предыдущий ван, бывший муж императрицы Ли, умер при весьма загадочных обстоятельствах – траванулся рыбой. Дегустатор тоже помер, где-то на сорок минут раньше вана. Наверняка, это был какой-то многосоставный яд отложенного действия.

Известно, что будущая императрица тоже ела ту рыбу, но, почему-то, не умерла.

После этого печального события и становления ваном её старшего сына, она сразу же отправилась в Юнцзин и вошла в свиту предыдущей императрицы, Лоу Мэй, а затем понравилась императору и стала его младшей наложницей, на тот момент, двадцать третьей по счёту.

Императрица Мэй, спустя полгода, безвременно почила, при весьма загадочных обстоятельствах. На этот раз это была булавка, покрытая многосоставным ядом, но зато виновница обнаружилась быстро – старшая наложница императора, явно, метившая на «должность» новой императрицы. У неё нашли фиал с остатками яда, поэтому следствие шло недолго.

Ну и, по случайному стечению обстоятельств, следующей в очереди на «должность» императрицы шла как раз Жао Ли, за эти полгода прорвавшаяся на самую вершину иерархии. Совпадение или нет, но во время её восхождения загадочно умерло целых пять наложниц разных рангов…

Вот такая интересная личность, вокруг которой очень вовремя умирают разные люди.

– Я слышал от Маркуса, что это «смертельно опасная ми фа», – сказал Реншу. – И что лучше бы избавиться от неё, пока есть возможность. Кстати, что такое «ми фа»?

– Не понял, – нахмурил я брови.

– Он как-то по-другому сказал… – озадачился он. – Ми… Ми Лы Фа.

– А-а-а, милф! – понял я его.

– Да, – кивнул Реншу. – Милфа.

– «Милфа» – это женщина средних лет, как правило, уже родившая одного или нескольких детей, но всё ещё сохраняющая сексуальную привлекательность, – объяснил я ему. – Там, откуда родом Маркус, так молодые мужчины называли рожавших женщин постарше. Сам он гораздо старше нашей бывшей императрицы, но душой молод, поэтому она для него милфа…

– Странные нравы у них… – произнёс Реншу. – Но я прошу быть осторожнее с нею – она очень опасна.

– Разберёмся, – улыбнулся я. – У меня она не забалует…

Повисла пауза.

– А этот Хэ Яньсюн – мы можем ему доверять? – поинтересовался будущий император, решивший сменить тему. – Всё-таки, он из старой городской аристократии…

– Заруби себе на носу – доверять нельзя никому! – сказал я ему. – Мне – можно, ха-ха-ха…

– М-м-м… – протянул Реншу, пытаясь осмыслить сказанное мною. – А достоин ли он должности ху‑бу?

Ху-бу – это министр экономики и демографии. Он заведует казной, переписью населения и сбором налогов. Очень ответственная должность, которую Яньсюн должен потянуть. А ещё это развращающая должность – денежные массы проходят прямо под носом и соблазн взять пару монеток присутствует всегда.

– Узнаем, – пожал я плечами. – Пока не проверишь в деле, не узнаешь. И возьми за правило внимательно следить за новичками, хотя бы два-три года. Также не давай садиться себе на шею – если доказано преступление, то возмездие должно настичь преступника быстро и неотвратимо. Незаменимых людей не бывает – бывают только заменимые и труднозаменимые.

– Но ведь бывают незаменимые, – с улыбкой, возразил Реншу. – Например, ты, Маркус и Сара.

– А мы не люди нихуя, дорогой, – ответил я с усмешкой. – Никогда не забывай, кто такие юся – будет ошибкой считать нас людьми.

– Да, я помню… – произнёс без пяти минут император.

– Ладно, позже посмотрю остальные кадровые позиции, – отложил я документ. – Теперь нужно утвердить план пропаганды.

– Я уже читал его с утра, – сообщил Реншу. – Вы уверены, что это хорошее решение?

– Не хорошее, а лучшее, – ответил я. – Династия предыдущего императора мертва, ведь так? Значит, Небо было недовольно. Новый император обновит этот мир и заложит фундамент для многолетнего процветания.

– Рискованно, – покачал головой бывший ван. – А если случится череда невзгод?

– Она тебя и так похоронит, в таком случае, – возразил я. – Так что нет никакой разницы, будем мы заигрывать с Небесным мандатом или нет. А если нет разницы, то мы попытаем удачу.

– Насчёт твоего назначения да чэнсяном… – после недолгой паузы, заговорил Реншу. – А не лучше ли было бы занять пост шэчжэна?

Да чэнсян – это великий канцлер, ответственный за работу всей императорской администрации. Второй, по значимости, пост во всей Поднебесной. Первый – шэчжэн, то есть, регент.

– Шэчжэном будет Сара, – покачал я головой. – А тянься бинма да юаньшуаем – Маркус.

Тянься бинма да юаньшуай – это великий главнокомандующий всеми войсками Поднебесной. Этот пост предполагает контроль не только над императорской гвардией, но и над ванскими армиями.

Правда, ваны это предположение на хую вертели, поэтому Маркус будет контролировать только то, что сумеет взять под контроль. Ему придётся разбивать провинциальные армии в боях, а затем набирать в захваченных провинциях новобранцев для КМП Юнцзина.

– Я знаю, – кивнул Реншу. – Но ты ведь заслуживаешь наивысшего титула – соразмерно вкладу.

– Великий канцлер – это и есть высшая должность, – улыбнулся я. – Я буду контролировать императорскую администрацию, а она будет контролировать империю.

У меня, если считать по официальным полномочиям предыдущего великого канцлера, пост которого оставался вакантным, и без того будет больше власти, чему у Сары, Маркуса и императора, а я ведь ещё и буду брать на себя дополнительные полномочия и обязанности…

– Если ты так считаешь, – пожал плечами будущий император. – Но меня учили, что самый значимый пост при императоре – это регент.

– Хуёво учили, значит, – ответил я. – Ни один приказ в императорской администрации не пойдёт дальше без моей санкции, а вот мои приказы остановить не сможет никто из вас – Реншу, дорогой, это и есть абсолютная власть. Или ты думаешь, кровосос и его император упразднили пост великого канцлера просто так? Нет, им было удобнее без него, потому что он мог мешать их планам…

– Как именно он мог мешать? – поинтересовался Реншу.

– Все административные решения, как уже сказал, проходят через ведомство великого канцлера, – начал я объяснение. – Так было ещё при Цинь Шихуанди – великий канцлер Ли Сы держал ванов в подчинении и единовластно управлял Поднебесной целый год, прежде чем его убили.

– Это я знаю, – кивнул Реншу.

– «Знать» и «понимать» – это не одно и то же, – сказал я. – Ли Сы имел все необходимые полномочия, чтобы эффективно управлять Поднебесной, но у него не было легитимности, которую он попытался обрести, объявив себя императором. Не получилось, не срослось, поэтому его грохнули ваны, нанявшие для этого троих убийц – это привело к междоусобной войне, о которой ты должен знать не хуже меня. Чему это учит? Если родом не вышел, не быть тебе императором – даже самые захудалые ваны имели больше прав на престол, чем Ли Сы. Цинь Шихуанди полностью устранил риски дворцовых переворотов со стороны администрации, когда раздал провинции своим благородным воинам, но создал несбалансированную систему, рискующую обратиться в то, что мы сейчас видим вокруг, если к власти придёт слабый император.

– Значит, нам нужна какая-то новая система, – решительно заявил будущий император. – Иначе всё повторится.

– Я уже работаю над этим, – усмехнулся я.

Скоро предстоит брать провинцию Бэйлин – Гизлан бьёт копытом по земле и готовится стать ню-ван. Надо не забыть сказать Реншу, чтобы он выписал пайцзу для неё. Теперь, когда абсолютная власть у нас в руках, мы можем назначить её хоть Мисс Вселенной…

Только недолго ей править – провинцией будут управлять назначаемые чиновники. Гизлан сама дала нам все необходимые сведения для строительства сравнительно эффективной провинциальной администрации, поэтому станет первой её «жертвой».

Гизлан нужна будет в период установления власти провинциальной администрации, а затем, если всё сложится так, как мы задумали, ей придётся стать ню-ван другой провинции, которую мы, к тому времени, захватим – мы хотим, чтобы она стала этаким кризисным управляющим, готовящим провинции к новому режиму.

– Энивэй, теперь всё будет иначе, – закончил я.

– Ты хотел сказать «тот, кто встаёт с мощью»? – нахмурился Реншу.

– Что? – не понял я его.

– Э Ни Вэй, – повторил бывший ван и не менее бывший куколд.

– А-а-а, нет, – ответил я. – Это слово на английском, означающее «в любом случае» или «так или иначе».

Прицепилось ко мне это слово, как ни странно, не от Маркуса, а от Сары. А она, если я верно помню, подцепила это слово-паразит от Доры. Эх, Дора…

Стало грустно – в груди защемило глухой болью.

– Энивэй? – переспросил Рэншу.

– Энивэй, – кивнул я.

– Это популярное слово среди юся? – спросил будущий император Поднебесной.

– Ну, да, – не очень уверенно ответил я. – На Земле это слово вполне употребимо и его поймёт большинство людей, когда-либо учивших английский язык.

– Надо запомнить его, – решил Рэншу. – Будет полезно на переговорах с юся.

– Может, будет, – пожал я плечами. – На этом всё. Иди отдыхать – завтра будет долгая ритуалистика.

Перед тем, как принять Небесный мандат и взойти на императорский престол, Реншу придётся пройти серию ритуальных процедур, сопровождающих юридическое закрепление его воцарения.

Завтра он, официально, выберет девиз правления – мы с Маркусом и Сарой посовещались и решили, что лучшим девизом будет Цзяньлун. Реншу этот девиз понравился, поэтому завтра он объявит его.

Девиз Цзяньлун имеет значение «Основание процветания», что содержит в себе намёк, что теперь в Поднебесной всё точно зацветёт.

Затем придут настоятели крупнейших храмов Юнцзина, чтобы засвидетельствовать будущего императора и обсудить с чиновниками необходимый объём жертвоприношений. После этого, конечно же, даосы проведут комплекс ритуалов, которые должны будут повысить легитимность императора в глазах общественности.

Завершит всю эту ритуальную чепуху передача будущим императором своих девизных табличек в каждый храм. Таблички предыдущего императора демонстративно сожгут, потому что он лишился Небесного мандата, так как утратил власть в ходе дворцового переворота, а до этого допустил слишком много бед.

*1616-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, покои императрицы*

– Юся, – произнесла бывшая императрица Жао Ли.

– Предпочитаю, чтобы ты называла меня нань Вэй, – сказал я.

– Тебя не смущает, что этот титул тебе дал мой муж, которого ты убил? – спросила Жао Ли.

Ей глубоко насрать на покойного Юнтина – всегда было насрать, потому что он был для неё инструментом. Она знала о существовании кровососов, не могла не знать, но её это ничем не смутило и она продолжила удовлетворять своё стремление к вершине женской секции пирамиды власти.

Сейчас она пытается вызвать у меня чувство неловкости, которое, позже, можно преобразовать в чувство вины – а с виноватым уже можно работать…

– Он дал мне этот титул за дело, – равнодушно пожал я плечами. – И убил я его тоже за дело – он слишком плохо играл в маджонг и был подстилкой кровососов.

– Чего ты хочешь? – спросила Жао Ли.

– Хочу узнать то, что знаешь ты, – пожал я плечами. – Да, твоя игра проиграна полностью, но у тебя есть неплохие шансы вернуться к своему сыну и прожить остаток своей жизни достойно, а не в каменном мешке, в который я склонен бросить тебя, чтобы ты, даже теоретически, не могла помешать нашим планам.

– А какие у вас планы? – поинтересовалась бывшая императрица.

– Если хочешь выжить, то тебе лучше не знать, – ответил я.

– А если я не хочу возвращаться к сыну? – спросила Жао Ли.

– Тогда можешь отлично устроиться в каменном мешке, в подвале императорского дворца, – улыбнулся я. – От тебя нам нет никакого проку, кроме информации – поделишься ею и будешь жить.

– А если я не захочу делиться? – спросила бывшая императрица.

– У нас имеются эффективные методы допроса, – сообщил я ей. – Не хотелось бы хвастаться, но тут придётся – один юся-отступник, поддавшийся Порочному Циклу, предпочёл откусить себе язык и захлебнуться кровью, чем терпеть одну из наших пыток. Только одну…

– Зачем тогда ты договариваешься? – поинтересовалась Жао Ли.

– Гораздо быстрее и надёжнее, когда человек делится информацией добровольно, – объяснил я. – Мы можем, конечно, потратить на тебя три-четыре недели и узнать всё, что ты знаешь, но мне лень потом разбираться в твоих показаниях и размышлять, что из всего этого правда. Лучше будет, если ты сама всё расскажешь, а чтобы вызвать твой интерес, я обещаю тебе, что за особо ценные сведения тебе будет вознаграждение – сначала вооружённое охранение, которое доставит тебя до провинции твоего сына, а затем деньги. По две сотни золотых лянов за каждое особо ценное сведение.

Жао Ли посмотрела на меня, как на говно, и приоткрыла рот, чтобы сказать что-то.

– Прежде, чем ты плюнешь мне в лицо, имей в виду, что больше у тебя нет никакого состояния, – предупредил я её. – Ты получишь только то, что заслужишь.

Она сдержалась от резких слов и закрыла рот.

– Умная девочка, – улыбнулся я.

– Почему император не рассматривает перспективу женитьбы на мне? – спросила Жао Ли. – Это укрепит его легитимность и обеспечит поддержку со стороны моего старшего сына. Его положение очень шатко – не сочти за оскорбление, но нельзя полагаться на троицу пришлых юся и истрёпанную в боях армию. Народ просто не поддержит его, а я…

– … слишком долго сидела во дворце, оторванная от реальности, – продолжил я за неё. – Я чувствую, что у нас с тобой образовался эмоциональный контакт – похоже, что мы сработаемся.

– Мне мало того, что ты предлагаешь, – покачала головой бывшая императрица.

– Лучше предложения не будет, – вздохнул я. – Ладно, думай – у тебя есть три дня. Но если выкинешь какую-нибудь из своих штучек, смерть станет для тебя привилегией.

*1623-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, императорский квартал, Дворец Тёплого Лета, Зал Торжества Закона*

– … эдикту о передаче престола, Великий Сын Неба Цзяньлун принимает опустевший престол! – провозгласил да хунлу Су Тяньфэн, полковник штаба корпуса в отставке, ранее отвечавший за поддержание дисциплины в КМП Юнцзина.

У него была головокружительная карьера – от бедствующего селянина, приехавшего в Юнцзин пять лет назад, до целого да хунлу, то есть, великого герольда. Он прошёл от, буквально, никого, до очень значимой придворной должности – старший четвёртый ранг, как-никак.

При раздаче должностей была настоящая грызня между офицерами КМП и должностными лицами администрации военной комендатуры. До смертоубийства дело не дошло, но «грязное бельё» вытаскивалось регулярно.

Были выявлены сотни мелких и средних, а также десятки крупных злоупотреблений, нарушений и преступлений – пришлось казнить четверых, а девятнадцать преступников отправились на рудники.

Желая занять местечко пожирнее, офицеры и управленцы отчаянно стучали друг на друга, раскрывая схемы хищений, а также целые системы злоупотреблений властью. Это дало нам кучу материала, который уже обрабатывается и осмысливается – на основании извлечённых выводов, мы улучшим нашу военную и гражданскую администрации.

Цзоу Реншу, который скоро будет отзываться исключительно на Цзяньлуна, прошёл к столу из обсидиана и взял с него золотую императорскую печать передней палаты.

По протоколу традиционного престолонаследия, Реншу должен был держать 27-дневный траур по усопшему императору, но у нас, вообще-то, узурпация власти, поэтому никакого траура не будет – сейчас он развернётся к собравшимся чиновникам и офицерам, а те исполнят протокольное коленопреклонение.

Реншу разворачивается к нам и две с половиной тысячи человек рухнули на колени. Падаю вместе с остальными и отбиваю положенные поклоны.

В зал вошли евнухи – они внесли восемь императорских печатей и кодекс «Синих таблиц», написанных самим Цинь Шихуанди.

Ли‑бу Дан Сычен, то есть, министр ритуалов, принял у евнухов печати с кодексом и, на коленях, подполз к императору.

– Величайший Сын Неба! – воскликнул Сычен. – Нижайше прошу, прими эти регалии, даруемые тебе Великим Небом…

Реншу принял печати и разместил их в специальной коробке из красного дерева, обитой шёлком.

– Храни их пуще жизни, – произнёс он ритуальную фразу и передал коробку ли-бу Дану.

Троекратно отстучав головой по мраморному полу, ли-бу принял коробку и отполз на исходную.

– Мой девиз – Цзяньлун! – провозгласил Реншу.

Именно в этот момент сорвались гонцы с копиями нового девиза и именно в этот момент к Реншу больше нельзя обращаться иначе, кроме как «Сын Неба» или «Цзяньлун», покуда он жив.

Снова пришлось стучать башкой по каменному полу, что должно символизировать покорное принятие решения императора.

– С сего дня, снижаю все виды податей на десять процентов! – продолжил новый император протокольную часть. – Также запрещаю пытки и телесные наказания на следующие сто дней!

Амнистировать преступников, вопреки традиции, он не стал – это часть агитационной кампании, делающей упор на беспощадность императора к преступлениям и справедливость наказаний.

Населению обещано, что будет круто, весело и интересно – завтра вступит в силу уже принятый закон о государственной монополии на выращивание и оборот опиумного мака, а также закон о запрете всяческих политических и экономических объединений.

Людям будет разрешено объединяться только в целях, которые будут опубликованы в день вступления в силу закона «Об иных объединениях» – там нет практически нихуя, кроме образовательных и торговых целей.

– Хвала Справедливому Сыну Неба! – воскликнул да хунлу.

– Хвала Справедливому Сыну Неба! – повторили верноподданные.

«Надо будет не забыть прочитать отчёт Зонга о ходе пропагандистской кампании», – напомнил я себе, наблюдая за тем, как Реншу садится на трон.

Примечания:

1 – «Пит Хилтон» – от англ. Pit – яма, карьер или шахта, а Хилтон – это отсылка к сети отелей «Hilton Worldwide», до 2009 года известной как «Hilton Hotels Corporation». Также тут отсылка к тюрьме Хоало, построенной французами для содержания вьетнамских политзаключённых, но позже использованной для содержания пленных американских пилотов, прозвавших эту тюрьму «Ханой Хилтон». Это был такой своеобразный висельный юмор, потому что условия там были до крайности паршивыми, хотя до сих пор удивительно, почему американских пилотов не убивали на месте – от массированных бомбардировок погибло от 100 до 300 тысяч мирных жителей Вьетнама. Но Женевская конвенция утвердила пункт, что катапультировавшийся лётчик, решивший не сопротивляться захвату, превращается в военнопленного – видимо, вьетнамцы придерживались Женевской конвенции, в отличие от американцев.