Текст книги "Вор из шкатулки архимага (СИ)"
Автор книги: Нари Орлан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
– Что?
– Когда она попросила зеркало, то потом, увидев себя в нем, начала расцарапывать лицо и рвать на себе волосы. Те же симптомы, что и у воинов, – помощник взмахом руки обвел клетки. – Похоже, душа не принимает новую внешность.
Вряд ли драконы или горные жители станут защищаться зеркалами. Но во дворце множество зеркал. Нужно отстоять свой давнишний план перед Натерсией.
– Королева еще не ушла?
Помощник расслабился и расправил плечи. До этого мига готовился к тому, что я его отругаю? Но изъяны моих творений – не его вина.
– Она говорила, подождет вас до вечера. Если вы не вернетесь, объявит вас погибшим.
– На основании чего?
– На основании того, что вы сутки назад отправились вдогонку за горным вором и до сих пор не вернулись.
– Я находился ночью в лаборатории замка!
А утром принял облик тытхобэя и пустился по следу птицы.
– Конечно, я вас видел, но вы, милорд, попросили не сообщать никому о возвращении.
– Продолжай испытывать новое тело. Поставь над ней все опыты, которые придут тебе на ум, но из темницы не выводи. Вскоре я вернусь.
Через портал я шагнул в свой кабинет, однако в нем никого не оказалось. Дальше я метнулся к источнику – пусто. Уехала праздновать мою смерть?
Я переместился в королевские покои. Сидя за столом ко мне спиной, Натерсия медленно опустила перо и прикрыла заклинанием исписанную бумагу. Ее движения, плавные, неторопливые, обманные своей мягкостью. В ее крови могущество королевского рода – после смерти она может стать диорсотой. Но пока она в тысячи раз слабее меня.
Натерсия грациозно поднялась.
– Рада вас видеть, Деян Розен. – Тонкие губы тронула вежливая улыбка. Я поклонился.
Я был ее учителем по фехтованию, магии, заклинаниям, артефактам… Рассказал и научил гораздо больше, чем полагалось. Она должна бы и сейчас меня беспрекословно слушаться, а не говорить свысока. Должна бы десять лет назад согласиться выйти за меня.
– Удалось узнать, как вор проходит через защитный купол? – Натерсия изящно взмахнула рукой к дивану и креслам, приглашая присесть. Я опустился на середину дивана, откинулся на мягкую спинку, развел колени и расстегнул камзол.
Натерсия обвела взглядом мою расслабленную позу, но промолчала, укладывая магический веер ровно на подлокотнике.
– Я жду ответ.
– Оромхии. – Я повел плечами и сложил руки в замок. – Они раскрывают купол. Но я выставил дозорных вдоль границы леса – когда вор надумает вернуться, его поймают в ловушку.
– Похвально. Значит, вы обоих упустили?
– Нет. Я нагнал обоих в лесу. Вор бросил иномирянку, спасая свою шкуру. Трус. Трусов всегда сложно ловить.
Королева сидела ровно, будто ей к позвоночнику кол приковали, но после моих слов выпрямилась пуще прежнего.
– Где иномирянка?
– В темнице.
– Ее нужно подготавливать, а не держать за решеткой! – Натерсия с акцентом стукнула кулаком по подлокотнику. Перстни с матовыми камнями блекло мигнули, отражая сияние магических светильников.
– Ваше Величество, ей будет крайне полезно провести там еще одну ночь.
– Вы ее снова покалечили?
– Я не калечил – я воспитывал.
– И до чего довело ваше воспитание…
Иномирянка действительно казалась невероятно бесстрашной. В первую же ночь, когда я запер ее в покоях на замок, она выломала дверь – я ее поймал этажом ниже. Поразительно, она ринулась наутек, завидев меня, а не упала на колени, моля о пощаде.
На следующую ночь я покарал ее и сделал так, чтобы у нее онемели ноги и она не могла подняться. Кинул спать на холодном полу, под стеной. Было интересно, доползет ли она до кровати на руках?
Когда я утром пришел, чтобы полечить, она лежала на полу там же, где я оставил, и учила своему языку тытхобэя. Я с легкостью читал ее мысли, но она посчитала нужным сказать:
– Дайте мне гарантию, что я вернусь домой, и я не буду сбегать. – А тытхобэй перевел на эклерский. Похоже, она, вместо сна, всю ночь занималась с ним.
– Молчать! Или я тебе отрежу язык, а пришью его только через сутки!
Иномирянка умолкла, окоченев от страха. Если бы кто-то из подчиненных или из воинов поставил мне условие, вмиг лишился бы языка. Или жизни.
Она молчала, пока я залечивал раны. Зато днем в коридоре, по дороге в королевские покои, где фрейлины должны были проверить, нужно ли ушивать платья, иномирянка ускользнула от стража, который ее сопровождал.
С того времени ее сопровождали лишь на поводке. Пришлось. Но и тогда она полезла в окно…
Теперь она прячется с вором. Пускай прячется. Она мне больше не нужна.
– Ваше Величество, поверьте, в итоге воспитание принесло плоды, – усмехнулся я, но Натерсия все равно сидела с каменным, полным достоинства лицом.
– Я хочу ее забрать. Во дворце она быстрее освоится и…
– И окончательно сбежит!
– Зря ты запугивал ее! – Повысила она голос. Но он у нее не становился писклявым, как у других женщин. Он у нее набирал силу, твердел, опускался на несколько тонов и прижимал властью собеседника. Но не меня. – Нужно с ней по-хорошему!
Я накрыл комнату мощным пологом тишины.
– Не строй из себя святую! Предложила найти копию ты, а потом втихаря ее выбросить оромхиям.
– Вроде они убивают безболезненно, – произнесла она задумчиво и усмехнулась: – Отчего ты злой?
Натерсия поднялась и, не сводя с меня глаз, принялась разматывать шнуровку на платье.
– Неужели кто-то иной, кроме меня, может тебя так разозлить? Я чувствую, как вокруг тебя воздух искрится.
Платье упало к ногам. Она грациозно переступила через него. Полупрозрачная сорочка почти ничего не скрывала.
Видела ли нас Рюи? Мой полог тишины – мощный незримый купол, через который ни пройти, ни подслушать.
«…это ведь хорошо, что я спятившая. Будь у меня здравый рассудок, я бы не имела даже тех крох счастья, что имею сейчас. Жаль, мое счастье однобоко».
Я встал с дивана и прошел мимо Натерсии к столику, где налил вина из графина и осушил кубок. Жестокое расточительство. За десять лет в Эклере не выросло ни ветки винограда. Да мы никогда его не выращивали. Эклер никогда ничего не изготавливал, кроме денег. Бутылки с вином остались только у королевы.
Алкоголь меня не возьмет. Всего лишь привычка. Мне нужно играть себя прежнего.
– Если ты, как я понимаю, вернулся вчера вечером, то почему не показывался? Где ты был?
– В лаборатории! – Я со стуком опустил кубок на стол и обернулся. Прекрасные, выразительные глаза Натерсии сузились. – Ревнуешь, милая?
– Нет, – пожала она плечами и лениво улыбнулась. – В Эклере нет женщины лучше меня. – Распуская на ходу сложную прическу, Натерсия поплыла соблазнительным шагом ко мне. – Наверное, ты вправду пропадал в лаборатории... Снова. Разве я тебе не говорила, пора прекратить создавать странных животных? Или ты собираешься не просто защищать город, когда исчезнет купол, а напасть на драконов? А заодно и на мой дворец?
Она кинула шпильки на стол к графину с вином. Белокурые локоны волнами спустились по телу, огибая полные груди. Я оперся рукой о стол, нагло рассматривая тело, которое, впрочем, видел изредка. У Натерсии мало когда появлялось распутное настроение. Но когда появлялось, я жалел, что однажды, став, демиургом, лишусь сладких утех.
– А как ты будешь защищать город? Даже после ритуала у нас двоих нехватит сил отбить атаку драконов. Как ты готовишься к тому дню, когда упадет купол? – спросил я, кладя руку ей на талию. Теплая, упругая кожа под тонкой тканью… Какой ощущалась бы Рюи? Чем отличается кожа эльфийки от кожи магички?
Рюи выглядела слишком расстроенной. Когда она вернется? Вряд ли сегодня или завтра.
– Я не обязана перед тобой отчитываться, – прошипела Натерсия, разжигая во мне злость. – А ты обязан.
– Возможно, у тебя вообще нет вариантов. – Я притянул ее за талию и навис над сердитым лицом, – Но ты не хочешь признать, что я прав. Я с первого дня на полуострове начал думать о том, что купол вечно не будет стоять и однажды обрушится. Я начал создавать защиту.
– Я подарю тебе медаль, – процедила Натерсия сквозь зубы, и стукнула сложенным веером меня по плечу. Рука должна бы повиснуть безвольной плетью – я притворился и отпустил Натерсию. Будь я простым архимагом, веер повлиял бы на меня.
Проклятое летающее опахало. Оно миг назад лежало на подлокотнике!
– У тебя осталось времени немного, даже с учетом того, что я убрал артефакты от источника.
Натерсия развернула веер, являя родовой герб, изображающий корабль в море, но застыла, не обмахнувшись.
– Ты сделал что?
– Убрал артефакты. Они в любом случае не успеют зарядиться до того, как источник погаснет.
Натерсия с тихим щелчком сложила веер одним движением и направила его мне к подбородку. Я слегка отклонился.
– Твое призвание держать все артефакты в боевой готовности! Как ты довел их до такого состояния?
Отчего она взбеленилась?
– Успокойся. Не заряжены только три артефакта.
– Какие?
– Неважно. Они в защите города не помогут.
– Какие артефакты, я спрашиваю!
– Фамаркап, Тезасурман и Кринтара.
Натерсия шумно выдохнула, опуская веер. Она дрожала от злости. Рассчитывала взять без спросу какой-то из артефактов? Фамаркап и Тезасурман вряд ли ей понадобятся: первый помогает создавать магические светильники, а второй – переносит увиденное изображение на бумагу. Я им пользовался, когда мастерил красочную картотеку со своими воинами. А Кринтара… Я не ошибся, и Натерсия хочет прибрать ее к рукам?
– Ладно, – молвила она с напускным равнодушием. – Давай быстрее проведем ритуал. Раз источнику недолго осталось, нужно торопиться. Возможно, мы ускорим обучение иномирянки. И, без сомнений, я забираю ее во дворец.
– Это бессмысленно. Ты сама видела, как неуклюжая иномирянка после дня тренировок так и не научилась ходить с ровной осанкой и не спотыкаться в юбках. Я давно предлагал, чтобы ты сообщила придворным, мол, тебе стало дурно. Пусть она вместо тебя сутки полежит в постели.
– Чтобы по Эклеру разошлись слухи, что королеве нездоровиться? Еще и когда поднялось столько восстаний! Ненавистники будут злорадствовать, а другие эклерцы… подумают, меня свалила серьезная хворь. Я никогда не болела.
– Не волнуйся. Несмотря на указ про сбережение магии, тебя по-прежнему любят. Не все, конечно. Но что хуже? Волнения в обществе, или то, что ты не поможешь мне отбить атаку драконов, когда упадет купол? Что, если иномирянка пять декад будет учиться? А я не уверен, продержится ли купол несколько дней.
– О боги… – Она с силой зажмурилась и прикрыла рукой глаза. Я плеснул в кубок вина и протянул ей.
Натерсия глотнула лишь немного – казалось, у нее пропали силы держать кубок. Она небрежно поставила его рядом с графином.
– Проведи меня к ней.
Не дождавшись ответа, королева накинула длинный плащ и запахнула его так, что стало незаметно, есть под ним платье или нет.
Я открыл портал к тюремным камерам, но Натерсия не сразу шагнула в искрящийся овал. Голубые блики плясали на бледной коже.
– Я долго думала о горном воре. До сих пор не понимаю, почему он постоянно возвращается в твой замок – самое опасное и защищенное место в Эклере, – когда проще ограбить мой дворец! – Губы дернулись в лукавой улыбке. – Вовсе не вор этот молодой человек. Он шпион.
Зачем Туман постоянно возвращается в мой замок? Ищет драконье тело – только оно хорошо спрятано. А иномирянку похитил, чтобы насолить мне.
– Его необходимо поймать, – изрекла королева. – И мирно с ним побеседовать. Через него мы могли бы поговорить с другими народами Фрелората. Раз его к нам постоянно посылают, есть надежда на то, что поблизости живут разумные существа, в отличие от оромхий и драконов.
– Естественно, – ответил я, сохраняя покорное выражение лица. Любой каприз, Ваше Величество. После ритуала, правда, вы о нем забудете.
Из портала мы вышли в коридор подвального этажа. Здесь находилась лаборатория, клетки с воинами, залы для магических опытов, пыточная и еще много чего, но, главное, огромное помещение, где десять лет хранилось тело дракона.
Без души оно ни живое, ни мертвое. Сердце стучало, легкие дышали, – в общем, работал весь организм. Его я поддерживал, пользуясь магией Фрелората. Что воровало у меня много времени, но драконье тело хорошо помогло мне в разработках воинов.
Я не создавал драконов – я создавал сотни существ, которые станут им достойными противниками.
Но сегодняшней ночью я создал тело человека. Всего в четвертый раз. Мы с Натерсией молча шли к темнице, где лежала ее копия. Все ли верно я сделал?
В первый раз я создал тело человека для молодого дракона. Мне пригодились разработки, которые я собирал всю жизнь. Точно интуитивно готовился к тому, что однажды стану демиургом.
Я не был обычным архимагом. В первую очередь я был ученым, медиком, новатором. Но не кичился своими открытиями. Я не собирался потрясти мир. Я искал секрет жизни.
Я долго изучал, из чего можно создать кожу человека, органы, кости, нервную систему, мозг и тому подобное. Я искал путь к бессмертию – но, умерев, получил великолепнейший подарок.
Бессмертия я достиг. Значит, дело моей человеческой жизни пошло насмарку? Нет. Я нашел ему применение, благодаря шкатулке.
Едва Высший демиург нарек меня диорсотисом, открыл дверь в зал, где вдоль стен тянулись бесконечные ряды шкафов с разнообразными артефактами.
Мне разрешили взять три любых. Я забрал сферу Гекторама, зонт Бинэкоть и шкатулку Марлкар. Сфера находила любое существо, если показать ей, как оно выглядит. Зонт – лучший незаметный надзиратель.
Шкатулка вытягивала душу из любого существа без его воли и хранила ее в себе хоть вечность. Я пользовался Марлкар чаще, чем Гекторамой или Бинэкоть.
Душу дракона я запечатал в шкатулку, засучил рукава и пропал для мира.
После того как мы с магами отбили атаку драконов и я поставил защитный купол, беспокойство в Эклере улеглось. Жители съели басню про то, что боги покарали город за праздный образ жизни, и поэтому перебросили во Фрелорат начинать все с начала. Коренные эклерцы и приезжие занялись обустройством, разведением хозяйства, восстания не верящих быстро погасили. Принцесса Натерсия надела корону.
А про меня все забыли. Так что я со спокойной душой не выходил две декады из лаборатории, созидая тело человека. Я не ел, не спал – диорсотису это не нужно.
Я мог создать свое первое творение любым: слабым, уродом, карликом. Но нет. Я никогда не буду изготавливать то, на что противно смотреть. Тело каждого моего воина – произведение искусства. Они прекрасны и опасны. От их безупречной красоты и грации захватывает дух. Их мощь, непробиваемая чешуя и изощренная магия вселяют ужас.
Я произвожу на свет только то, чем могу гордиться, пусть даже мне от дракона нужны были лишь сведения о Фрелорате. У него мощные ментальные щиты, через них я не пробился. Пыточная для дракона маловата, да и зачем мучить тело животного, которое я собирался использовать? Допрашивать человека проще и... привычнее.
Когда я успешно пересадил душу в плод моих трудов, произошло удивительное, но тем не менее логичное.
В новом теле дракон заново учился ходить, есть, точно младенец, – увлекательное зрелище! Я на время отложил планы с допросом. Днями, бывало, наблюдал через Бинэкоть за темницей, где молодой человек, сцепив зубы, вставал с койки на ноги, ступал шаг, падал. Коряво, не умеючи, смешно, долго поднимался на руках. Он кричал, рычал, как животное. Сначала издавал монотонные звуки (согласные), но скоро они стали складываться в непонятное бормотание.
Дракон в теле человека сделался самым выдающимся опытом. Вдохновившись, я попробовал кое-что другое: сотворил еще одно тело, достал душу из птицы, но… второй опыт провалился. Через две декады человеческое тело с душой птицы так ни разу и не поднялось с койки. Я повторил с душой четвероногого животного – но человек так и не выпрямился.
Больше я не переселял души животных в человеческие тела. Душа дракона подошла по неведомой причине.
Прошло восемь декад – и взгляд дракона-человека обрел осмысленность. В нем бурлила ненависть, но без доли страха. Тогда я приготовил пыточную к допросу. Учить эклерскому долго, а с тытхобэем вышел казус – дракон перепутал его с обедом. Поэтому я собирался заставить его опустить ментальные щиты и прочитать воспоминания.
До вчерашнего вечера я гадал, как он сбежал, как он прогрыз дыру в стене темницы?
Вообще говоря, я его оглушил заклинанием во время битвы до того, как он бы дыхнул огнем или льдом.
Молодой дракон отличался серой чешуей от собратьев, черных и белых. Каким был он?
Вчера я увидел его впервые за десять лет. И окончательно убедился – туманным.
Стало быть, особенность ядовитого тумана – разъедать даже камень. Тогда, десять лет назад, я потерял дар речи от удивления.
В темнице он ни разу не показывал мне туман, к тому же спустя девять декад за драконом стало неинтересно наблюдать. Чаще всего он сидел в напряженной позе на койке, иногда ходил по кругу. Я отдал ручку Бинэкоть помощнику.
Однажды вечером я пришел посмотреть, как поживает мой удачный опыт. Помощник громко храпел в кресле, уронив ручку артефакта. Не катастрофа, но когда я поднял ее, на полу развернулось изображение темницы – пустой темницы, с дырой, зияющей на полстены. Я рванул к Гектораме, однако оказалось слишком поздно. Она лишь нарисовала кроны диковинного леса, в который я наконец-то вошел.
Внутри него ничего удивительного. Почему тогда Гекторама не проходила сквозь кроны, а лес дурил мне голову? Магия Фрелората висела прозрачной дымкой в воздухе. В лесу мои воины станут в десятки раз сильнее, чем в подвале замка.
Путь к горам чист. Поселение я не нашел. Говорящие животные, что с испугом разбегаются, – не преграда. Жили бы здесь сильные существа, давно напали бы на Эклер, либо на меня.
А лучник, что подстрелил меня, трус и слабак. Мои воины его затопчут, даже если он будет оставаться в невидимости.
После двух встреч с драконом, я еще сильнее убежден в своей армии. Мой первый опыт прошел главное испытание – испытание временем. Спустя десять лет он так же идеален, даже лучше!
Увидь я его раньше, не трогал бы Кринтару, не похищал иномирянку, а изготовил копию Натерсии. Но сотворить безупречного человека труднее, чем воина.
И сегодня ночью я, вместо того чтобы добавить в армию очередного бойца, создал девушку. Новое тело заняла душа фрейлины, которая обучала иномирянку.
Фрейлина знала и язык, и манеры, и то, как идут дела во дворце – безупречная кандидатура. А главное, ее легко подчинить.
Осталось прочитать по глазам Натерсии, что она не заметила подмены. С воинами проще – я рассказывал ей, что, мол, ловлю местных животных, скрещиваю, клонирую и дрессирую. Врал, будто они глупые.
Проклятье. Сложно держать свои способности втайне. Высший демиург предостерегал: если по миру распространится молва о них, баланс сильно нарушится, не исправишь. Достаточно того, что воины и десяток помощников величают меня богом, но на них лежит заклинание молчания. На королеву такого не наложишь.
Поэтому приходится из кожи вон лезть. Ничего, это ненадолго.
Страж открыл перед нами дверь. За ней находился еще один коридор, но плохо освещенный и узкий. Вдоль него тянулись пустые темницы, из которых только одна занята.
Я замер перед ней, собираясь снять заклинание с двери. Новому телу всего чуть больше дня. Его созданием я занялся после того, как вчера поздно вечером ушла Рюи. Закончил за ночь, условился с фрейлиной и, отправляясь искать беглецов, оставил неожившую девушку на лабораторном столе. За ней наблюдал Жорес.
Трудностей не должно быть. Учиться заново ходить и говорить ей не нужно. Да, возможно, фрейлина не привыкла к новому телу, но в случае чего все оправдается тревогой, усталостью и ушибами.
– Вы будете открывать дверь?
– Конечно, миледи. – Я выдавил улыбку и ловкими движениями рук снял заклинание.
Дверь приотворилась, я зажег магический светлячок, и из темноты, едва пошатываясь, вышла точная копия Натерсии. Лицо заплакано, в царапинах, белые волосы спутаны. Будто впрямь ночь провела в лесу.
Правда, ее руки дернулись к юбке – явно собралась изобразить книксен, но вовремя опомнилась – иномирянку его никто не учил исполнять. Стало быть, чтобы скрыть промах, фрейлина резко отвлекла внимание на другое: бросилась к нашим ногам и стала бормотать на эклерском:
– Пощадите! Пощадите!
– Заткнись! – гаркнул я. Иномирянка ни слова по-эклерски ни разу не сказала! Фрейлина мигом умолкла, понурившись. Иномирянка вряд ли бы так унижалась: когда я наказывал за побеги, она молча терпела боль, давилась слезами, но на коленях не ползала.
– В этот раз ты ее хорошо проучил. Стала боязливой. – Королева без доли брезгливости на лице приподняла свою копию за подбородок и скупо улыбнулась.
Натерсия и не подозревает, что перед ней может быть кто-то иной, кроме иномирянки.
– Думаю, она поняла урок. Отправь к фрейлине, пусть приведет в порядок и оденет в одно из моих платьев.
– Миледи, к несчастью, фрейлина скончалась. Вчера, когда вор отравил ее туманом, она упала и сильно ударилась затылком. Лекари не успели спасти, – солгал я.
Натерсия заморгала отворачиваясь. И пошла к выходу, открывая перед собой портал.
– Я пришлю из замка другую фрейлину. Прошу, оберегайте ее. – Перед голубыми вспышками королева остановилась и слегка обернулась. – Немного в Эклере осталось хороших и преданных людей.
Я вскинул правую руку с прозрачным жезлом – и купол зонта Бинэкоть опустился с потолка мерцающим покрывалом. Возле источника теперь нечего охранять. Зря я вчера переместил артефакт слежения из покоев иномирянки к нему.
Утром я отдал артефактору Кринтару и остальные разряженные артефакты. Он их заколдовал в иллюзии и спрятал в надежном месте – там, где Кринтара хранилась десять лет до того, как я достал ее для путешествия за иномирянкой.
Только это место больше не выглядело надежным.
Я спрятал сложенный зонт за лацкан камзола и шагнул в портал.
Артефактор Ясон Такраду развалился в огромном кресле и, плавно взмахивая пером, листал книгу, которая зависла перед ним в воздухе.
Вся работа чудного старика последние десять лет сводилась к тому, чтобы протирать пыль и изредка что-то чинить. И тратить драгоценную энергию источника почем зря.
– Вижу, ты справился с задачей.
Книга, взмахивая страницами, упорхнула за кресло, а перо метнулось стрелой на подставку в другой конец кабинета. Ясон подскочил, словно молодой, и поправил монокль. Густые седые волосы выбились из хвоста, голубая рубаха смялась. Не заходила ли к нему недавно кухарка?
– Ваша Светлость, – он поклонился. – Я бы не позволил себе отдых, не справившись с вашим приказом.
– Что ты можешь сказать о черном камне?
– Прежде ничего подобного не видел! – Он взмахнул рукой, возводя к потолку указательный палец. – Ни в дорогой нашей Эслэнсике, ни в старинных письменах. И даже не знаю, как описать свое впечатление. Он питается магией Фрелората, но дело не только в этом…
– А в чем же?
Ясон заходил по кабинету ровными широкими шагами, будто переступал каждый раз через пропасть. Он сложил руки на груди и выстукивал пальцами по трицепсу.
– Это не камень, это зеркало, – Артефактор остановился у стола, воззрившись невидящим взором на полки с инструментами. – Он отзеркаливает увиденное, а не рождает иллюзию. Очень мощный артефакт, хоть и маленький. – Он убрал монокль в карман штанов и покачал головой. – Пускай я был лучшим в Эслэнсике, но такое бы не создал! Мне кажется, этот артефакт послан с небес. Его создали боги!
Бледно-зеленые глаза расширились от страха и… любопытства.
– Чепуха! Во Фрелорате нет богов!
Замявшись, Ясон обошел стол и, прежде чем сесть, пробормотал:
– Простите, милорд, я лишь высказал свои ощущения.
Я принюхался: жженой корой шои, которую артефактор часто курил, не пахло. В здравом рассудке и городит околесицу?
– Ты понял, как пользоваться артефактом?
– Да, но он одноразовый, – ответил Ясон, уткнувшись в бумаги. Ничего нового он десять лет не создавал и не записывал, бумаги свои должен знать наизусть. А новые артефакты у него, мол, не рождаются, потому что материалов нет, чужой мир мешает. И вдохновения нет. Покинула его муза десять лет назад.
Гениальный артефактор превратился в бездельника.
– Верни тогда камень.
– Зачем, милорд? – Ясон оторвал взгляд от бумаг. – Пускай лежит, не тратьте время на пустые исследования. Он вправду бесполезен. Запомнил угол покоев и только его показывает, если уронить артефакт на пол.
С деловитым видом Ясон пристроил монокль к правому глазу и выше поднял бумаги в руках, будто скрывался от меня.
Сердце его стучало быстрее, чем обычно, на лбу выступила испарина. Он лгал? Мне?
– Ясон, что ты скрываешь? Ты же прекрасно знаешь, мне лучше сказать сразу, здесь, чем в пыточной.
Он швырнул бумаги на стол – с десяток полетели на деревянный пол, – и подскочил с места.
– Вы не будете меня пытать! Я лучший и – заметьте – единственный артефактор!
– Был лучшим. Источник скоро погаснет. И ты станешь окончательно никому не нужен. Магия умрет. Понимаешь? Давай рассказывай, если не хочешь, чтобы я забрался в твой череп и перебирал грязное белье в поисках нужных воспоминаний.
С меня дня хватило – я до заката просматривал воспоминания птицы, но не нашел в них ничего полезного. Тытхобэй улетел сразу, как очнулся у лесного озера, заблудился и все время сидел прячась.
Артефактора била дрожь.
– Думаю, от тебя будет больше толку, если я засуну твою душу в нового воина. Так и быть, я тебе предоставлю выбор как награду за долгую службу. Кем ты хочешь стать? Крылья хочешь? Или тебя оставить без конечностей? Будешь ползать и шипеть.
Я достал из кармана шкатулку и принялся вертеть в руке, разглядывая остроугольный символ на черной крышке.
– Ее Величество…
Шкатулка перестала вертеться. Я уставился на артефактора. Бледный, осунувшийся, дрожащий. Стал похож на старика при смерти, у которого я недавно вытащил душу.
Ясон смотрел в пол и трясущейся рукой зализывал волосы.
– Королева… в общем… заходила ко мне перед вами. Приказала втайне от вас починить Кринтару и зарядить от источника.
Что?! Втайне от меня? Окончательно тронулась рассудком?
Последний год Натерсия меня все сильнее настораживает. Конечно, с пятнадцати до двадцати лет она создавала лишь видимость королевы, Эклером заправлял Совет – на него я легко влиял. Потом набралась ума, заслужила уважение Совета, стала отдавать им приказы. И осмелела до такой степени, что собирается провернуть что-то за моей спиной?!
Не зря я прятал Кринтару десять лет. Но зря слегка сломал, когда вернулся с иномирянкой в Эклер, а не разбил вдребезги!
Но зато теперь выплывут хитрые замыслы Натерсии. Не для того ли она согласилась на подозрительный ритуал, чтобы я достал из тайника Кринтару?
– Милорд, я… Честно, собирался вам рассказать! Я ведь поклялся служить только вам! Но Ее Величество так… убедительно выражалась, что я не нашелся, как ей отказать. Хотел посоветоваться с вами и… Но она просила вам не говорить.
– Выполняй приказ. Это все, что тебя волновало?
– Да, да, милорд, – Ясон лихорадочно закивал. От радости и облегчения морщины, казалось, на его лице немного разгладились. Напряженные плечи опустились. Рано радуется.
Я пошел к столу, раскидывая воздушной волной бумаги из-под ног.
– Ты ей поведал, как пользоваться Кринтарой, да?
Артефактор застыл. Не моргал. Не дышал. Будто в статую превратился с содрогающимся сердцем.
– Ты ей выболтал то, что я просил держать за зубами? Пожалуй, заставить тебя ползать в следующей жизни слишком легкое наказание.
– Она мне угрожала! – Взорвался Ясон, слюна полетела на разбросанные бумаги по столу. – У меня не оставалось выбора!
– Натерсия никогда не опускается до угроз. Что она тебе пообещала? Зачем ей артефакт?!
Его глаза наполнились слезами, губы скривились.
– Молю вас, лучше убейте.
