Текст книги "Альдана Последняя королева эпохи"

Автор книги: Надежда Кархалёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

Глава 27 Прощание с удачей

Пришла в себя Дашка в какой-то комнате. В окне был виден кусок неба и полуразрушенный дом. На кровати, где она лежала, сидели Скентия и Саша с Алиной, по комнате металась девушка-целительница, которую среди своих Дашка не видела.

– Какой сейчас день? Всё тот же? – простонала она. – И что со мной было?

– Да, этот день ещё длится, – Скентия наклонился вперёд, к ней. – На тебя напала таната.

– Та девочка?

– Это новое изобретение некромантов Геллауна, – элементалист нахмурился. – Наполовину люди, наполовину мертвецы. Танаты дышат, но уже почти ничего не чувствуют, у них не только отмирают все органы внутри, но и душа слабеет. Жаль, конечно, этих детей – а в качестве танат используют только их, потому что у них и разум, и организм ещё неокрепшие, легко разрушаются, – гниют заживо, а чтобы продлить существование себе, вынуждены вытягивать жизненную энергию из людей.

– Она из меня хотела её получить?

– Да. Эти стебли впитали бы твою жизнь и передали её танате. Мы захватили одну лабораторию, в которой готовили очередной отряд этих созданий. Спасти их было уже нельзя, пришлось уничтожить всех, – красавец тяжело вздохнул.

– Кстати, знакомьтесь, – вдруг сказал Саша, и целительница сразу остановилась, повернувшись лицом к Дашке. – Это Вероника, она тебе жизнь сохранила.

– Спасибо. Спасибо большое, – прошептала Дашка.

– Завтра утром ты уже сможешь встать на ноги, – пообещала Вероника. – Танаты на самом деле не такие уж опасные существа. Если оказать пострадавшему своевременную помощь – ничего страшного не будет, никаких последствий. Вот только не все её дожидаются. Человек может сам убить танату, но стебли её ядовиты, как ты убедилась, и яд начинает действовать моментально.

– Как битва закончилась? – поспешила узнать Дашка.

– Полководцы целы, но погибших много, – мрачно произнёс Скентия. – Наших целителей и священников заставили потратить всю силу, выставив против нас орду нежити и пополняя ряды её в ходе сражения, потом выставили против нас танат. Целители уже помогать никому не могли, так что жертв много. Если бы не поддержка от тех жителей Геллауна, которые заинтересованы в том, чтобы новая королева была свергнута, мы бы проиграли. Многие примкнули к нашей армии, но больше, чем была, она не стала. Надо ещё несколько городов послабее взять, набрать воинов там.

– Целителей совсем мало осталось, – покачала головой Алина. – В Геллауне почти все истреблены были, а наши погибли в сражении из-за того, что отдали такое количество магической энергии, которое несовместимо с жизнью. Светлым магам после деяния Мортиса чародейство сложнее даётся, несмотря на эликсиры алхимиков.

– Всё, хватит! – заявила Вероника. – Девушке покой нужен, а вы сейчас разволнуете её.

– Но хоть посидеть с ней можно? – протянул Саша.

– Кто-нибудь один, – разрешила волшебница.

– Давайте я останусь, – пробормотала Алина. – Я знакома с основами целительской магии, если что.

– Хорошо. Отдыхайте, – Вероника схватила за рукав Скентию, потянула к двери, Саша вышел сам.

– Вопросы не задавай, я отвечать не стану, – предупредила подруга, закрыв дверь.

– Можно всего один? Что с Клавьером, ты знаешь? Видела его?

– В бою дрался безжалостно, удивил всех, – улыбнулась Алина. – Видно было, с каждым убийством у него на сердце всё тяжелее становится, но он держался, молодец.

– А тебе что, легко было?

– Да привыкла как-то. Ты нет?

– Не очень.

– Ничего страшного. Это ведь справедливая война, скоро жалость тебя оставит.

– Наверное.

– Всё, больше ничего тебе не скажу. Спи.

Скоро захватили ещё два города, один маленький, с красивым названием Белая Звезда, и довольно крупный, Иджеон. Подавляющее большинство жителей последнего являлись ярыми сторонниками нового режима, поэтому сражение было невероятно жестоким и кровавым. Техника превращения детей в танат оказалась известна и здесь, они забрали больше жизней, чем все остальные воины, но всё-таки Иджеон пал. Брать здесь было нечего, горожане, осознав, что победа будет на стороне Скентии Ринхафта, уничтожали и разрушали всё, что противники могли бы забрать себе. Город превратился в руины.

Вечером накануне того дня, когда войско собиралось продолжить наступление, Скентия собрал всех полководцев. Через час Николас, созвав всю компанию, поведал то, что узнал от командующего армией:

– Вероятно, с нами сольётся эльфийская армия.

– Значит, Эвилана всё-таки нарушила многовековой написанный закон, – покачала головой Кларисса. – Я права?

– Что за закон? – спросила Дашка сразу после того, как Николас утвердительно ответил ведьме.

– Когда-то в Альдане эльфам был устроен геноцид, – вздохнула Тина. – Истребляли эту расу так же, как сейчас белых магов, нет, даже более ожесточённо. Массовые казни были. А всё из-за человеческой зависти. Эльфы кое в чём превосходят людей: у них зрение и слух намного лучше, даже сравнивать нельзя, они живут на несколько веков дольше, они мудрее… В те времена Альданой правил ужасный человек, Алозиан Третий, последний из династии Лайфери, самый отвратительный её представитель, хотя она вся не отличалась человечностью. Вот он и подписал указ об истреблении всех эльфов, и тёмных, и светлых. К счастью, Алозиан умер через десять лет, этот кошмар прекратился. Тогда эльфы жили по всему королевству, но от преследований бежали на территорию, которая была не обжита тогда – современная Адельтия. С прекращением геноцида они там и остались. Их было несколько миллионов – выжило несколько тысяч. Они хотели основать на тех землях своё государство, настолько сильной была возникшая неприязнь к людям. Потом это чувство несколько утихло, а новый король, ощущая невыносимую вину за людей, разрешил Адельтии жить по собственным законам. Там только платят налоги в королевскую казну, а законодательство у эльфов своё. А теперь Эвилана стремится навязать им свой Кодекс.

– И какова вероятность, что мы получим подкрепление?

– Очень высокая. И не просто подкрепление – целое войско лучников, друидов и призывателей, – уточнил Николас. – Ладно, расходитесь. Спокойной ночи всем.

Соединение двух армий, человеческой и эльфийской, произошло на границе земель Эльгирдемы и Разории. К этому времени в полках Скентии бойцов прибавилось даже с учётом того, что в сражениях гибло много людей. Вставало на сторону Скентии ещё больше альданцев, а благодаря эльфам в полках появились новые воины: драконы, грифоны, единороги.

Новая армия легко брала большие города, выдерживала атаки противника, которые случались ежедневно, и готовилась к тому, что скоро столкнётся с огромным войском королевы Эвиланы и её монстром, одним из самых жутких существ, ходивших когда-либо по Альдане. Ленту пустоты, лишённой живой и неживой природы – путь Хидаара от Чёрных Гаваней к столице, армия иногда пересекала, и в такие часы всем становилось не по себе. Страшно идти по месту, где вокруг совсем ничего нет, просто ровная плоскость земли, на которой нет ни одной травинки, ни одного камня.

Приближались к столице Эльгирдемы, Истарсии. Почти счастливые из-за нескольких последних успешных побед, окрылённые…

«Знакомство» с королевскими полками произошло в десятке километров от города. Наступление было со всех сторон, войска или телепортировались, или каким-то образом с помощью магии оставались незаметными до последней минуты перед началом боя, но эльфы-разведчики раньше их увидеть не смогли.

Первый раз за всё восстание те, кому собственная роль убийцы была в какой-то степени противна, а таких было не так уж мало, уничтожали врагов с невероятным энтузиазмом – без этого надежды на победу быть не могло.

Только что применив заклинание огненного дождя и заставив мучиться в агонии десяток вражеских мечников, виверну, которая была живым драконом считанные минуты назад, и некроманта, успевшего создать её, Дашка отпрыгнула назад: перед ней ударила молния. За талию ведьму обхватили ледяные руки, послышался треск пропарываемой ткани – когти танаты впились Дашке в живот. Через секунду ребёнок лежал бездыханный, но яд тёмно-фиолетового стебля всё-таки попал её на кожу. Инстинктивно Дашка зажала рану рукой, но тут же отдёрнула, сообразив, что ладони у неё все в грязи и чужой крови. Эта была потеря нескольких мгновений, этим воспользовался кто-то и полоснул её по предплечью, желая, очевидно, отрубить руку, но удар оказался несильным. Колдунья, развернувшись, выпустила перед собой пламя, мечник, ранивший её, заорал, свалившись на землю.

– Раймен! – воскликнула какая-то девушка, за спиной ведьмы послышались торопливые шаги, и Дашку толкнули.

Упав на живот, она не успела перевернуться, её рванули за волосы, запрокинув ей голову, и приставили к горлу кинжал.

– Тварь! – продолжала неистовствовать воительница. – Ты убила Раймена! Я его больше жизни любила! А ты…

– Да он не умер ещё, Сиарда! – другая девушка, колдунья, направила посох на пылающего мечника, исходившего страшным криком, огонь потух. – Ах ты дрянь! – вторая противница тоже накинулась на Дашку, как только она вцепилась в ведьму, воительница, чуть было не потерявшая любимого, бросилась к Раймену.

– Керзиан!

На зов девушки-ведьмы появился из чёрно-зелёного пламени человек… нет, не человек – какой-то дух, тень, нечто бесплотное – чёрный балахон с капюшоном, из рукавов торчали серые кисти с длинными костлявыми пальцами, вместо лица – чернота, в которой горят два желтовато-белых пятна-глаза без зрачков. Керзиан висел в воздухе, руки его были приподняты, словно их толкала вверх неизвестная сила.

– Возьми пленницу, – девчонка оттолкнула от себя Дашку, та упала перед зловещим существом, вокруг взметнулось пламя, на мгновение исчезли все звуки.

Телепортировались Керзиан с колдуньей в лабораторию, где работали некроманты вместе с алхимиками. По периметру помещения стояли шкафы с пробирками и клетки, в которых ожидали своей жуткой участи пленники. Опыты здесь ставили над живыми людьми, Дашка заткнула уши, чтобы не слышать воплей, и старалась не поднимать головы, чтобы не видеть столы, к которым были прикованы жертвы.

– Кого привёл? – один из некромантов, до ужаса молодой, отошёл от своей подопытной, уже мёртвой девушке, у которой второй изверг вырезал сердце.

– Вот, – Керзиан силой заставил Дашку приблизиться к некроманту.

– Неплохо, – одобрил он. – Никаких указаний не давали?

– Нет.

– Останешься с нами или вернёшься на поле боя?

– Там и без меня справляются, – Керзиан был немногословен.

– Продолжишь свой эксперимент? – всё суетился вокруг него некромант.

– Да, приведите мою Штарси, – велело нечто.

– Как скажешь. Абрион! – он оторвал от опыта другого некроманта, работавшего с ним в паре. – Сходи за работой Керзиана.

Абрион закатил глаза – наверное, его постоянно куда-нибудь за чем-нибудь посылали, – но оставил мёртвую девушку и вышел.

Дашку заперли в клетке, где уже сидел мужчина. Лицо его пересекал свежий шрам, на губах темнела запекшаяся кровь. Уже не молодой, но ещё не старый, в чёрных волосах его не было ни одного седого, но морщины на лице уже появились.

– Что это за место? – она села перед ним на коленях.

– Город Цейген, сюда собираются перенести столицу Эльгирдемы, слишком уж любят здесь королеву с её законами. Центр магических экспериментов Фиарела Эвокса. Главная лаборатория, – без запинки выдал полный ответ пленник со вздохом, Дашке показалось, что он это не раз кому-то говорил.

– И все здесь обречены… на это? – большим пальцем через плечо она показала за решётку.

– Все, – проронил он. – Армии Ринхафта оборону Цейгена не пробить.

– Вы уверены?

– Девушка, я живу в этом городе, я не из войска повстанцев. Прекрасно знаю, кого выставят против них: виверн, танат и ещё кучу существ, созданных некромантами и алхимиками. Людям, наверное, не вообще не придётся прибегать к оружию, за них всё нежить сделает. А если её истребят, то повстанцы будут измотаны, а горожане – полны сил. У армии освободителей шансов взять Цейген нет, – устало и немного нервно пытался объяснить мужчина. – Да и вряд ли она за этим отправится. Ей же, как говорят, Хидаар нужен.

Дашка хотела прошептать ему на ухо, что без её участия монстра не уничтожить, и повернула голову, чтобы убедиться: на них никто не смотрит. И в этот момент вернулся Абрион, и не один.

У Штарси, молоденькой девушки не старше Дашки, были выколоты глаза, на лице зияли пустые кровавые глазницы. Колдунью при неосторожном взгляде на неё сразу вывернуло.

– Ну, девочка моя, сегодня так больно не будет, – расхохотался Керзиан, подойдя к Штарси и взяв её за руку. – Садись, дорогая.

Он подвёл её к странному креслу, железному, с откинутой спинкой. К подлокотникам были прикреплены кожаные ремни, но Керзиан не стал застёгивать их на запястьях девушки. Он взял со стола рядом пробирку с порошком, напоминавшим золу, насыпал на ладонь себе, сверху капнул из колбы что-то бесцветное – в руке загорелся белый огонь. В пламя экспериментатор опустил конец тонкого металлического стержня, тот загорелся. Едва уловив по движению руки Керзиана, что он собирается ткнуть его в одну из глазниц девушки, Дашка отвернулась. Штарси не кричала, а жутко выла, не по-человечески, как зомби.

Мужчина молча прижал к себе Дашку, не сводя глаз с мучителя и его подопытной. Её вой смешивался с криками других узников лаборатории и фразами некромантов и алхимиков.

– Всё, вставай, – колдунья, больше не поднявшая лица, через некоторое время распознала голос Керзиана.

Шелест одежды, несколько шагов – Штарси подчинилась. Дашка решилась посмотреть, что с ней сделали.

У девушки теперь были такие же светящиеся глаза, как у самого экспериментатора.

– Абрион, – протянул Керзиан.

– Что? Ах, да, увести, – проворчал некромант, к которому девушка сама подошла – значит, кошмарные глаза уже могли видеть.

И последовала Штарси за ним тоже самостоятельно.

– Кто такой этот Керзиан? Не человек ведь? – спросила Дашка мужчину.

– Он когда-то им был. Гениальный алхимик и некромант, чуть меньше трёх веков назад он имел свой некрополис, свою лабораторию, где тихо трудился, просто ради своего удовольствия. Всё по закону, весь материал для некромантских опытов – исключительно трупы, ни в коем случае не живые люди, а эликсиры и зелья он испытывал на самом себе, благо знал ещё и магию исцеления в совершенстве и мог сам себе помочь. Керзиан много сделал для алхимии и некромантии, открытия и изобретения его ценны и используются и по сей день. Но последний эксперимент, успех которого оказался весьма относительным, стоил ему человеческого облика и доброго сердца.

– Керзиан сам себя таким сотворил? – поразилась Дашка.

– Одарённый маг ошибся в расчётах, указывая пропорции в составе эликсира. Уже не важно, для чего он предназначался по идее Керзиана, вот уже почти триста лет этот эликсир, делая своего создателя практически бесплотным и поэтому неуязвимым для оружия, превратил его в то, что он сейчас из себя представляет.

– Так кем он является? Призраком?

– Он и сам не понимает. Впрочем, и не задумывается сейчас над этим. Но, наверное, ему придётся придумать, как назвать себя и себе подобных, раз он собирается создавать их. Штарси – первая. Если из неё получится такое существо, то Керзиан продолжит.

– Штарси в который раз тут мучили?

– Во второй. Сначала…

– Не рассказывай! – перебила его колдунья, вздрогнув от отвращения. – Чёрт, меня же может ожидать то же самое! – процедила она, сползая по стенке и растягиваясь на полу.

– Вряд ли, – успокоил было её мужчина, но следующие слова его не порадовали: – Быстро бедняжку Штарси в чудовище не превратить, думаю, нашему злому гению понадобится хотя бы пара дней, а все, кто работает в лаборатории, не могут сдержаться, чтобы не поиздеваться над новыми пленниками. Тут народ нетронутым дольше суток не сидит, потом терпение у лаборантов заканчивается.

– Значит, вы скоро на столе окажетесь, – жёстко сказала Дашка, невозмутимость «сокамерника» начала её раздражать.

– Меня уже неделю зельями поят, – парировал он. – Изучают побочные эффекты.

– Извините.

На улице темнело. Лаборатория почти опустела, все разошлись, убрав за собой на столах, тех несчастных жертв опытов, которые остались живы, поместили обратно в клетки, кое-кого увели. Постепенно здесь стали собираться новые люди.

Доставили ещё троих пленных: эльфа-призывателя, колдуна из полка Огесты и… Файризана. Он, очевидно, доставил конвоирам немало хлопот; два воина, притащивших его в лабораторию, пестрели кровоподтёками и ранами, как и сам полководец. Заперли его в клетке у противоположной стены, так что Дашка не могла с ним переговариваться, другой человек тоже оказался в заточении на приличном расстоянии от клетки, где изнывала от всего сразу молодая ведьма, а вот эльфа кинули в соседнюю.

Дождавшись, пока лаборанты увлекутся жертвами, Дашка прислонилась к решётке, окликнула пленника:

– Эй! Узнал меня?

– Тебя всё войско знает, – хмыкнул эльф. – Нам приказано, если что, защищать тебя и остальных стихийных магов хоть ценой собственной жизни. Ты думаешь, мы с Файризаном попали сюда из-за досадной случайности? Обнаружили, что тебя нет, через кое-какие источники нам стало известно, что часть пленников доставляют в Цейген, часть – ещё в несколько мест. Так что мы тут по заданию: найти тебя и вытащить.

– Ты… Кстати, как тебя зовут?

– Гармелис.

– Ты и Файризан имеете представление о том, как меня вызволить? По-моему, тут постоянно люди, пустой лаборатория не остаётся никогда.

– Не очень-то. Это был приказ – выследить, кто из войска противника телепортирует пленников, и подвернуться ему под руку. Файризан поэтому и злой такой. Ну, и ещё войска наши на тот момент, когда мы ещё присутствовали на поле боя, сражение проигрывали, – эльф, договорив, сник.

– Почему вызволять меня отправили Файризана, полководца? Кто будет командовать его воинами? Или Скентия полагал, что спасти меня – настолько легкая задача, что займёт пару дней? – бормотала Дашка, глядя за решётку. Ей не хотелось наблюдать за действиями некромантов, как и Гармелису, но приходилось следить, чтобы не упускать моменты, когда кто-нибудь из лаборантов поднимает голову, направляя взгляд в их сторону, и вовремя прерывать разговор, не различимый для мучителей из-за стонов и криков «материала» – так цинично тут называли тех, над кем проводили эксперименты. – Город надёжно защищён, мне сказали. Нашей армии не под силу.

– Это был приказ, – измученно повторил эльф, сам не свой от кровавого зрелища, на которое приходилось глядеть, не отрываясь. – Мы ничего не знаем. Он был отдан железным тоном, пришлось поверить.

– Отсюда можно уйти только одним способом – тебя уведут, уже обработанного некромантами, – протянула Дашка.

– Я понял, – пробурчал Гармелис. – Глубокая ночь уже, а тут такая толпа.

– Может, это временное оживление? – предположил вдруг сосед Дашки. – Впрочем, неизвестно, доживёте ли вы до того дня, когда оно закончится.

– Жестоко, но правильно, – пришлось согласиться ведьме.

Гармелис хотел что-то ответить, но работающий напротив них некромант отложил инструмент и пошёл обходить стол, эльф и колдунья поняли, что он направляется к ним.

– Эй, вы! Кто-нибудь из вас магию Огня знает?

– Я, – Дашка приподнялась с пола.

– Ключи дайте, – попросил некромант, обернувшись.

Кто-то кинул ему связку, он открыл клетку и вытащил колдунью, потянув за рукав и отбросив от себя. Некоторые из лаборантов усмехнулись.

– Долго лежать будешь? – рявкнул он. – Иди вон туда, – он указал на кресло, в котором недавно издевались над Штарси.

– Зачем? – Дашка от ужаса ощутила такую слабость, что захотела снова опуститься на колени.

– Надо, раз говорю!

Шатаясь, она доковыляла до кресла, села. Некромант прихватил со своего стола небольшое лезвие (Дашка не сдержалась, простонала) и большую стеклянную ёмкость.

– Руку! – потребовал он, оказавшись возле колдуньи и поставив ёмкость на стол рядом с креслом, а лезвие опускать не стал.

Дашке вспомнились манипуляции Эвиланы в лаборатории, терпимые, хоть и доставившие довольно неприятные ощущения. Она медленно подняла руку, положила на подлокотник, вытянув.

Лаборант пять раз провёл лезвием по её ладони из одной точки: от середины и до кончика каждого пальца, накрыл своей рукой, пробормотал слова заклинания. Порезы неожиданно перестали болеть, некромант отошёл от кресла на шаг, потому что капли выступающей крови стали взлетать вверх, падая уже в ту большую чашу, что принёс сюда лаборант, постепенно наполняли её.

– А для чего вы интересовались моей магией? – Дашка недоумевала: всё происходило слишком спокойно, легко и безболезненно.

– Ты поделишься ею с нами. Вместе с кровью я и её у тебя забираю, – объяснил некромант.

– И много вам нужно?

– Достаточно.

– Но у меня-то хоть сила останется? – заволновалась она, сообразив, что подобный интерес вряд ли понравится лаборанту, только тогда, когда закончила вопрос.

– Твоя магия здесь тебе не поможет, – заверил он с ухмылкой. – И ты находишься в таком опасном положении, что должна быть готова отдать всё ради того, чтобы с тобой ничего не сделали. Ладно, на сегодня хватит, – он ударил Дашку по ладони, кровь остановилась.

Дашку вернули в клетку.

– Что он с тобой сделал? – эльф прильнул к решётке. – Зачем ему была твоя кровь?

– Выкачал из меня с ней сколько-то магии, – ведьма обхватила закружившуюся голову, прислонилась к прутьям, потому что ей срочно понадобилась опора. – От больших потерь крови умирают, нет, надеюсь, они больше меня разорять не будут, а то…

– Тут всё может быть, – Гармелис дотянулся до Дашки, схватил за плечо крепко, но грубости в этом не чувствовалось, скорее, это было выражение переживания за неё. – Нам нельзя допустить, чтобы тебя лишили силы или вообще убили.

Больше говорить было нечего. Спали в эту ночь отвратительно, под жуткие звуки лаборатории невозможно было даже задремать. Это удалось только под утро, когда менялись группы экспериментаторов, однако пробуждение (эльф заметил по часам) наступило меньше чем через час – подопытные не могли терпеть мучения молча.

Стал чувствоваться голод. Вчера есть не хотелось совершенно – картина в лаборатории надёжно глушила аппетит, сегодня в животе бурчало, несмотря на неё. К полудню некоторым из пленников дали немного еды. Дашке, Гармелису и Крифену (так звали мужчину, сидевшего в одной клетке с ведьмой) повезло, им досталось, большинство же оставили голодными.

– Это те, кого умертвить собираются, – грустно сказал эльф, – или превращать в нежить. А мы им, значит, живыми нужны.

– Файризан ничего не получил, – с ужасом заметила Дашка. – Мне тоже начинает казаться при всём моём уважении к нашему командующему, что Скентия погорячился.

– С другой стороны, эта слабость должна обойтись Ринхафту потерей отличного полководца и колдуньи, без которой повстанцы обречены на поражение. Это выглядит неправдоподобно плохо.

– Вы, двое, эльф с девчонкой! – рассердился некромант, встретивший вчера Керзиана с Дашкой и дававший распоряжения лаборанту по имени Абрион. – Что вы друг к другу приклеились, раздражает!

Нарушители спокойствия лаборанта отодвинулись к противоположным углам своих клеток. Гармелис отвёл глаза, Дашка исподлобья глянула на некроманта и склонила голову.

– Крифен, а тебе пора лекарство принимать, – пропел лаборант нарочито заботливым тоном. – Давай, шевелись!

Взмахом руки, то есть магией, он отпер дверь клетки. Мужчина, нахмурившись, вышел. Лаборант толкнул его к столу, где работали два алхимика. Они сперва что-то выспрашивали у Крифена, очевидно, о его самочувствии, записывали, потом заставили выпить пять видов зелий – от нечего делать Дашка посчитала, да и созерцание этого отвлекало от остальных кошмаров.

Керзиан доставил в лабораторию ещё одного человека, на этот раз, кажется, простую горожанку, девушку, сотворил ещё что-то со Штарси, выбрал следующую жертву, стихийного мага, которого Дашка знала: парень был из одного с ней отряда, один раз она спасла ему жизнь, один раз – он ей. Его, приковав к столу, облили чем-то, что само воспламенилось разноцветным пламенем – слишком ярким и весёлым, словно означавшим торжество зла. Что с беднягой делали дальше, Дашка не могла смотреть. Она забилась в угол, изредка роняя на пол слёзы. Гармелис утешил бы её, насколько возможно, но боялся навлечь на себя и колдунью гнев лаборантов, а Крифен хотел, но Дашка не позволила – он почему-то был ей неприятен. Так она просидела довольно долго. Менялись в лаборатории люди – и истязатели, и жертвы, появлялись новые пленники, среди которых не было ни одного знакомого. Это и радовало, и расстраивало.

Поток бессвязных, бессмысленных раздумий был прерван, когда один из лаборантов приказал вытащить из клетки Файризана.