Текст книги "Альдана Последняя королева эпохи"

Автор книги: Надежда Кархалёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)

Глава 36 «Ты умрёшь не зря»

– Вроде бы всё так просто, что не верится, – произнёс Дима, когда выслушал объяснения того, что от него хотят и что друзьям предстоит сделать.

– Вроде бы, да не совсем, – возразила Дашка. – Нам надо выбрать момент, когда Хидаар смотрел бы на нас, но ещё не пребывал в бешенстве.

– У нас он уже был. За долиной, где шло сражение. Дмитрий обратился в человека, стихийные маги оказались в полном составе, монстр только-только очнулся, – мрачно изрёк Саша. – Или у Эвиланы талант накладывать чары на людей одним своим присутствием, или же мы были в оцепенении, потому что Дима так легко от её власти освободился.

– Да успел я намучаться! – воскликнул парень. – Физически почти не страдал, меня никому задеть мечом не удавалось, а к магии стойкость была. Зато душа ныла… Или что у меня вместо неё было.

– Не вспоминай, – Дашка измученно улыбнулась, получилось криво, но искренне. – Этому кошмару твориться недолго осталось.

– Эвилана должна как-то остановить монстра, – Скентия вернул внимание всех к обсуждаемой проблеме. – Сам он не успокоится. Надо проследить за ней и отправить вас туда, где Хидаар уснёт. Только заставить бы её действовать скорее!

– Магическое зеркало есть в доме старейшины, – крикнул ему человек из жителей поселения; все, кто находился на улице, когда сюда переместились Скентия с повстанцами, расходиться не стали. – Вас отвести?

– Меня и их, – элементалист подошёл к стихийным магам. – Из дома старейшины мы сразу телепортируемся, как вы понимаете.

– Я с вами, – заявила Теона.

– Ты не… – хотел запретить ей Дима, Скентия не дал.

– Нет полной уверенности, что Эвилана не постарается тебя вернуть. Пока Теона рядом, ты защищён. Нельзя сказать, что неуязвим, но достаточно защищён, особенно теперь, раз озарение уже произошло.

– Боюсь я за вас, – вздохнул Рикелла.

– Не стоит, – отмахнулся Скентия со свойственной ему небрежностью. – Тебя оставляю за главного. Вряд ли восстание слуги Эвиланы посчитали законченным, они, скорее всего, за нами вернутся.

– И можно тебя попросить? – выпалила Алина, глядя на эльфа. – Узнай, где сейчас Николас, Томас и все остальные. Неизвестно, когда ещё с ними увидимся…

– Конечно!

– Собирай здесь всех, – велел элементалист. – Я ещё хочу отблагодарить этих людей за поддержку.

По пути к дому старейшины все молчали, кроме указывающего дорогу человека, который что-то бормотал про себя. Волнение становилось заметным недомоганием: слабостью и тошнотой; держался только Скентия, но, наверное, будь он настоящим человеком, не гомункулом, нервничал бы так же.

Дома оказался сын старейшины, ребёнок лет двенадцати на вид.

– Проведи их в кабинет отца, – мужчина отдал распоряжение и тут же удалился.

– Папы нет и не будет, – буркнул мальчик, разворачиваясь и идя к ведущей на верхние этажи лестнице. – Его убили.

– Мы за него отомстим, – ответил Скентия.

Компания поднялась на третий этаж. Волнение грозилось подскочить до уровня истерики. Влияние оказывала ещё и обстановка: дом старейшины был непривычно огромным, дорогим, набитым ценностями различной древности. Последний раз в стенах хорошего дома компания была в Чёрных Гаванях, и теперь забытая обстановка до дрожи напоминала им королевский замок.

– Вот, – ребёнок остановился перед широкой дверью. – Я вам больше не нужен? – поинтересовался он явно для виду, собираясь при любом ответе исчезнуть с этажа.

– Ступай, – кивнул Скентия. – Нас ты больше не увидишь.

Мальчик вместо того, чтобы насторожиться или хотя бы задать вопрос: «Почему?» – кинулся обратно к лестнице, топот его скоро стих.

– Странный какой ребёнок, – протянула Теона.

– Проклятая война, проклятая королева! – высказался элементалист. – Лишила его и отца, и доверия, и детской наивности.

Зеркало в кабинете было внушительным, как ожидалось, даже слишком внушительным. Неприятные вещи не хочется созерцать в натуральную величину – чем меньше, тем лучше.

Так как уже наступила ночь, в кабинете загорелись светильники сразу же, как в комнату вошла компания. Зловеще поблескивающее в темноте зеркало при свете оказалось ещё больше.

– Соберитесь, – предупредил Скентия (не успокоил, а именно предупредил), – касаясь жезлом отражающей поверхности, картина на ней замерла, но преображаться не спешила.

– Эвилану так просто не вычислить, – хмыкнул Саша. – Она о своей жизни должна заботиться.

– Магия сокрытия мне почти не мешает, – красавец не сводил глаз с зеркала. – Родитель об этом позаботился.

– Ты так алхимика называешь? – оживилась Теона, слабо радуясь возможности отвлечься. Ведь предстоящее дело столько раз обсуждали, что невозможно будет ошибиться. Позволительно ведь не думать о нём хоть минуту…

– Я пытался, когда узнал обо всём, называть его папой или хотя бы отцом, – не отказал целительнице Скентия. – Язык не поворачивался. Будто я на старика Веолаймера был обижен за то, что он заставил меня жить. Надеюсь, он за это меня простит.

Дашка глянула на Диму: он не понял, о чём говорил элементалист, но прояснять для себя не собирался, как сидел на краю кресла с потерянным видом, так и сидит. А на лице такая прострация, что и Теона не решалась подойти к нему, подозревая, что это будет бесполезно – с ним говорить.

– Что видишь в зеркале? – спросила Алина, сжимая посох сильнее.

– Хорошего – ничего. Везение, что вам это не открывается. Я не знал, что разрушение выглядит настолько ужасно, – хмурился Скентия, по-прежнему держа руку с жезлом поднятой, не отрывая оружие от зеркала. – Только что поселения не стало. Страшно за тех, кто успел убежать, телепортироваться. Куда им возвращаться? Поселение, кажется, в глуши. До города ещё добраться надо.

– Мы справимся, – отчеканила Алина, делая внушение не то себе, не то всем сразу; тут же раздался треск, она выругалась: вцепилась в посох так, что надломила его.

– Подойди, – сказал Скентия, – с тем, что сломала.

Пошатываясь, она приблизилась. Красавец нащупал место надлома, дотронулся посохом – оружие Алины приняло первоначальный вид.

– Хоть в этот раз менять не пришлось, – хмыкнула чародейка. – Сколько у всех нас за всё время восстания сменилось посохов и жезлов?

– Говорят, это плохо, – вздохнула Дашка. – Не успеваешь привыкать к оружию. А если чужое берёшь, то в нём остаётся магия предыдущего хозяина, которая портит твою.

– Нам бы посохи, что мы приобретали у Мариуса Раймерса. Но мы научились справляться, рассчитывая не на мощь артефактов, а на свою магию, – изрёк Саша.

– Магию и ум, – поправил элементалист. – Без ума колдовская сила не особо помогает.

Виктору не спалось. Шумел дождь, вызванный Эвиланой, без её вмешательства он и не закончится. Колдун уже два часа бродил по замку, в голове боролись две мысли: где сейчас Эвилана и как она использовала неизлечимую любовь Виктора сегодня. И не в последний ли раз?

По привычке он спустился в подземелье, на этаж, отведённый под лаборатории. Эвилана и будучи королевой продолжала что-то творить. Виктор всегда помогал ей. Сначала потому, что сам хотел, через некоторое время она привыкла и стала взваливать на него те части исследований, которые были самыми кропотливыми и утомительными, себе же отводила роль автора идей.

Колдун постоял минуту-другую в дверях лаборатории. Здесь столько начатых экспериментов, столько новых веществ, наверное, очень опасных. Наверное. Он может лишь догадываться, Эвилана никогда ничего не объясняла, только приказывала.

Напротив двери висело зеркало, такие были во всех помещениях замка, где обычно собиралось много народу. В эту лабораторию королева не впускала никого, только исчезнувших уже двойников сестёр Винсент, Меланси и Виктора – у них у всех были ключи. Но зеркало она оставила.

Отражение с укором глядело на мага. Виктор и не собирался просить у самого себя прощения. У него было время, когда ещё оставались шансы убежать на свободу. Он их все упустил, на некоторые умудрился закрыть глаза. Теперь можно только покаяться.

Виктор медленно прошёл через лабораторию, остановился в полуметре перед ним, словно боясь подойти ближе. Взгляд неожиданно выхватил на столе, стоявшему под зеркалом, несколько закрытых бутылок с веществом, одним из самых великих достижений Эвиланы, – веществом бессмертия.

Закрытых бутылок. Полных. Ведьма не взяла из них ни крупицы вещества. Значит, она хранит его для особого случая? Он знал, что часть его Эвилана, пока скрывалась с прислужниками во дворце риксов, опробовала на демонах, на Джессике с Теоной, но сама его не принимала. Так и не стала.

– Удивлён? – красавица возникла в зеркале.

– Весьма, – пробормотал Виктор. – Тебе пока не нужно бессмертие? Смерть тебя предупреждать не будет, когда соберётся за тобой.

– У меня есть много способов его применить. Побаловать им себя я собиралась как раз сегодня, перед уходом, но подвернулась возможность обойтись без него, – Эвилана была довольна, но спокойна, ожидая реакции Виктора.

– Какая же? – насторожился колдун.

– Ты имеешь представление о связи между тем, кто любит, с тем, кто обожаем им. Связь есть белая и чёрная. О белой тебе известно – такая между Дмитрием и Теоной Винсент. Она любит и поэтому живёт. А между нами – чёрная, – красавица наклонилась, если бы её и Виктора не разделяло расстояние и стекло, Эвилана оказалась бы наполовину в лаборатории. – Ты любишь – я буду жить, потому что мою смерть примешь ты. Да, магия одноразовая, но перед тем, как я теоретически должна буду погибнуть, мне, вероятно, придётся многое перенести, терпеть же тебе. Так стало с этого вечера.

На ответ ей слов не было. Любая фраза Виктора сейчас вызовет у Эвиланы или смех, или ничего, оставит равнодушной.

– Жить тебе всё равно незачем, – заявила злодейка. – Хоть умрёшь ты не зря.

Он только покачивал головой.

– Раз ты всё понял – прощай навек, дорогой! Ах, это тебе за то, что недавно посмел мне возразить, – она взяла откуда-то кинжал, приставила к груди и надавила. – Вот так одно неосторожное подтверждение теплящейся ещё любви, один поцелуй – и такой печальный конец, – вздохнула она, глядя, как у растянувшегося на полу Виктора расплывается кровавая клякса на рубашке. – Но у тебя появятся последователи, не сомневайся.

Порезав себе ещё плечи и живот, ведьма оставила Виктора.

– Что-то вижу, – объявил Скентия.

Задремавшие Дашка с Алиной распахнули глаза, Теона и молодые люди, думавшие каждый о своём, устремили взгляды на элементалиста.

– Эвилана? – встрепенулся Саша.

– У монстра глаза меняют цвет, никто из нас этого не замечал, не до этого было, – принялся описывать Скентия. – Всё это время он изменялся медленно, переливался, а теперь почти моментально делается другим. По-моему, он что-то чувствует.

– Куда он забрёл?

– Он у обрыва. Внизу город, большой, во всяком случае, так кажется.

Не спрашивая ничего, друзья обступили Скентию, взмахом руки он попросил их чуть-чуть разойтись.

– Она телепортировалась.

– И? – выпалили все пятеро хором.

– Вводит его в транс, – напряжённым голосом докладывал Скентия. – Держите посохи наготове, я не буду вас предупреждать, когда соберусь перенести нас туда. Я сделаю перемещение так, что мы окажемся лицом к Хидаару, вам надо будет всего-навсего не испугаться, не впасть в оцепенение, направить на него оружие и произнести то, что нужно. Главное, не бойтесь того, что всё так просто.

Наконец, секундное головокружение, пол ушёл из-под ног, сменившись сырой от дождя, хлеставшего тут недавно без воли Эвиланы, землёй. В лёгкие ворвался ночной воздух, вкус которого плохо ощущался из-за волнения.

Ведьма собиралась исчезнуть в момент, когда на краю обрыва появились вовсе не бесшумно стихийные маги, целительница и Скентия.

Их просто поглотили два взгляда, один бездумно-ненавидящий, во втором полыхала осмысленная злоба, пронзающая.

Творили магию они одновременно – повелители стихий нацелились на монстра, Скентия – на Эвилану, Эвилана – на всех пятерых магов и Теону. Одновременно вылетели лучи магической энергии: голубой, белый, зелёный и красный (четыре стихийные силы), фиолетовый (ведьмовская магия) и синий (парализующие чары Скентии). Два последних столкнулись, место столкновения пересекла магия стихий. В точке пересечения громыхнул взрыв, не разрушив потоков энергии, ставших более яркими, такими, что смотреть на них оказалось невозможно. От этого света спастись было нельзя, он лез даже в закрытые глаза, и друг друга все видели сквозь слёзы. После взрывной волны, не повалившей никого на пол потому, что все крепко вцепились в посохи (Теону прижимал к себе Скентия), а тянущаяся из них магия так сильно притягивалась к целям, что прерваться не могла, уже не чародеи ей управляли, а она ими.

Гибель Хидаара была очевидной: он бесновался от боли (кажется; а может, просто чувствовал неминуемую смерть), но рёв его, не причиняющий больше никому и ничему вреда, делался тише и тише.

Но чем ближе была цель, тем хуже становилась стихийным магам. И сил атака забирала ненормальное количество, скоро за магией из них должна была потянуться жизнь; и энергия Эвиланы всё-таки подбиралась к ним, несмотря на контратаку элементалиста. Магия Теоны не помогала, хоть целительница и старалась; колдовские силы вышли из-под контроля. Получив слишком много искр эмоций, вложенных магами, они существовали почти самостоятельно, требуя для себя всё новой энергии, которую вырывали из колдунов против их воли. Эвилана же не испытывала никаких неприятных ощущений. Друзья не знали, что она сейчас почти бессмертна, но им казалось, что убить ведьму нельзя – ненависть поднимет её и потребует завершить расправу.

Второй взрыв, оглушивший и придавивший к земле всех, даже ведьму. Это взорвался Хидаар, заполнив всё вокруг ядовитым дымом, при вдыхании разливающимся в груди горьким кипятком.

Рассеивался он долго, наверное, полчаса. Действие его не пощадило и Эвилану, она была без сознания, когда Скентия первым смог подняться и оглядеться.

Элементалист подобрал жезл и посох.

– Армад мертва? – прохрипел Саша, приоткрывший глаза и сразу же увидевший Эвилану.

– Я хотел не убить её, а парализовать. Она всё же знает много, можно было бы у неё выпытать. Так что она просто в себя не пришла, – элементалист навис над ней, неотрывно на неё глядя.

– Лучше убей, – парень сел, затем встал, пошатнувшись. – С ней опасно иметь дело.

– Может, кто-то из вас хочет? – немного растерявшись, красавец обернулся. – Вам она принесла больше горя, чем мне.

– Я не мстительный, – Саша пожал плечами. – Вообще, добивай её быстрее! Предчувствие у меня, что единственная возможность справиться с госпожой Эвиланой бывает, когда ведьма без сознания.

– Война тебя ожесточила, – хмыкнул Скентия, наводя на Эвилану жезл. – Или близкое общение с Джесс Винсент тебя таким сделало?

– Будешь задавать мне такие вопросы, когда мы все снова встретимся. Мы спаслись, а что с остальными – Джессика, Томас, Кларисса, вся банда? Где они? Живы ли?

– О, нет! – внезапно выпалил элементалист.

– Что ещё? – подскочила Дашка, Теону, Алину и Диму крик тоже привёл в чувство.

– Магия исчезла! – он встряхнул жезл, попробовал ещё раз воспользоваться – ничего не произошло, Скентия то же самое проделал с посохом, и опять ничего не добился. – Совсем! Вся!

– Не может… – колдунья вскинула руку и изменилась в лице: – О, Ветры, и у меня тоже! Неужели это повлекла за собой гибель Хидаара?

– Не верю! – заорал Саша, успевший сделать множество жестов, его попытки также остались бесплодными. – Всё должно восполниться потом!

– Допустим, а как поступим с Эвиланой? – Скентия поставил её на ноги, удерживая. – Если все за то, чтобы её убить – у меня нет оружия, кроме магического.

– Телепортируемся обратно в дом старейшины, – предложил Дима, сглотнув. – Там оно точно есть.

Неожиданно веки Эвиланы дёрнулись. Сквозь опущенные ресницы глядя на элементалиста, она простонала:

– Тебе неприятно об этом думать? Тоже меня любишь, да?

Вопрос проник в голову Димы электрическим разрядом. Правда ведь, до сих пор он не хочет смиряться с тем, что Эвилана не та несчастная очаровательная девушка, с которой парень тогда познакомился, а жестокая ведьма, которая к людям не чувствует ничего, только иногда ненависть, живя ради себя и своих идей. И он продолжает этому сопротивляться.

– Умри, наконец! – руки Скентии, удерживающие Эвилану, скользнули по плечам и сдавили шею.

Никто не подозревал, что в это время в ставшей секретной алхимической лаборатории королевского замка задыхается Виктор Эванс.

– От напряжения ты раскраснелся, тебе не идёт. Вообще бешенство тебе не к лицу, – спокойно заметила ведьма, её взгляд прояснялся.

– Да что такое! – Скентия, не выдержав, разжал пальцы, Эвилана осталась стоять.

– Бессмертие, – ответила Эвилана. – Так бывает. Некоторые умеют договариваться со смертью. Перед тем, как убить моё лучшее творение, вам следовало бы позаботиться об этом тоже, так как я вам после этого жить не позволю. Увидимся через пару десятков веков в Аркене! – посох ведьмы взметнулся.

Выяснилось, что компания с ней была в равных условиях: Эвилана тоже потеряла силу.

Вот только ведьму это не испугало.

– Меланси!

– Что вам угодно, госпожа? – девчонка материализовалась перед ней.

– Будь добра, смени моё оружие на более уместное.

Посох превратился в меч, такой же внушительный, как у Арджеи.

– Вы думали, что сегодня днём состоялась последняя битва? – Эвилана провела пальцем по лезвию меча с сильным нажимом; друзей ошеломило не то, что на землю не упало ни капли крови, а то, как быстро преимущество уплыло из их рук. – Нет, она сейчас состоится.

– Кинешься на нас, безоружных? – произнёс Скентия.

– Так получилось, что именно сейчас я решила внять словам человека, желавшего мне добра, и пойти лёгким путём, – Эвилана изящным движением подняла меч, кажущийся для неё слишком тяжёлым.

– Именно сейчас мы решили поступить так же и уйти, – парировал элементалист, вскинул посох…

– Телепортация – тоже магия, – напомнила Эвилана. – Но я не собираюсь мучить вас, подарю вам смерть лёгкую. Если сами не откажетесь, вздумав сопротивляться.

– Я помогу вам, госпожа, – добавила Меланси. – Обездвижить их?

– Будет милосердно, – закивала ведьма. – Иначе выведут меня из себя и мне придётся их долго мучить, – она театрально вздохнула.

– Как прикажете, – ответила девчонка, но, кроме слов, не успела ничего.

На земле вспыхнул круг пламени. Когда он через мгновение погас, между Меланси и компанией магов стояли Джессика и выжившие после путешествия в Чёрные Гавани члены банды Николаса. Ещё через секунду в сердце Меланси ударил сгусток магии, предсмертное выражение её глаз сохранило в себе не ужас, а негодование.

Так и не поднявшись с пола, Виктор лежал, пальцами закрывая рану. Кровотечение почти прекратилось. Под рукой колдуна раздавались удары сердца. Он впервые просил духов защитить Эвилану не из-за любви к ней, а потому, что от её благополучия сейчас зависело, насколько безумная боль его настигнет.

Когда его плечо обожгло магией, он не пошевелился, только поморщился. Получив ещё две магические атаки, в живот и в спину, после чего внутри всё заныло невообразимо, Виктор сообразил, что может облегчить свои страдания, взяв какой-нибудь эликсир в одной из лабораторий. В этой вряд ли что-то было, Эвилана из принципа не занималась тем, что исцеляет от проклятий или снимает боль, но в подземелье лаборатория не одна.

Вскрикнув от отражённого удара кинжалом (на Эвилану накинулась Джессика), Виктор, подтянувшись за стол, оказался на ногах. Самому идти было тяжело, ранения продолжали появляться, не давая дышать.

Он добрался только до двери, на пороге упал в лужу своей же крови. Ему было достаточно несколько секунд постоять на месте, чтобы её натекло так много. Эхо гоняло крики Виктора по всему подземелью, их должны были услышать люди, находившиеся в замке, но им было всё равно, к человеческим страданиям тут давно привыкли, ещё со времён предыдущих правителей.

Ранений становилось столько, что казалось, на теле почти не осталось кожи, везде кость, мясо и ожоги.

Должен быть способ убить себя…Там, у обрыва, случилась передышка, прекратились и болевые приступы. В любой алхимической и некромантской лаборатории всегда полно ядов, вспомнил он. Колдун только встал на колени (больше не мог), как побоище возобновилось, отражаемые страдания охватили его снова, и проникая внутрь, и терзая снаружи. Не разбирая мыслей из-за собственных воплей, стремительно теряя разум, но выискивая остатки сил, Виктор опрокидывал в себя содержимое всех сосудов, попадавшихся ему под руки. Хуже, кажется, не становилось, по крайней мере, он этого не замечал. Сознание постоянно оставляло его, возвращаясь на полминуты, за них умирающий маг успевал сделать по нескольку глотков одного или двух зелий. Перерывов между обмороками не чувствовалось, боль ослепляла, действовал он на ощупь, забывая каждую предыдущую секунду. Своей цели Виктор добился через десять минут, показавшихся ему часами.

Маленькая, тонкая царапина осталась на предплечье Эвиланы от пролетевшего клинка. Никто бы не углядел, но ведьма, повернув голову, не смогла сразу отвести взгляда от предательской красной линии.

От двух сгустков магии, Клариссы и Томаса, от стрелы Тины и ещё одного клинка Николаса, брошенных в неё, Эвилана защититься не смогла бы. Не думая, ведьма пригнулась, забыв, что за её спиной уже пустота, обрыв…

Пусть она и умрёт, но не сейчас…

Только бы мгновение, чтобы попрощаться с ней…

Дима, оттолкнув стоявшую рядом Теону, кинулся к обрыву, чувствуя, как за спиной делают взмахи крылья, как всё демоническое, внесённое в него Эвиланой, не искоренённое, а запрятавшееся, опять побеждает человека. Вниз парень соскочил уже демоном. В полуметре от земли он настиг и подхватил ведьму.

– Более верного слуги у меня, кажется, не было, – прошептала Эвилана, приблизив своё лицо к нему. – Желаю тебе выжить сейчас и надеюсь увидеться с тобой снова, Дмитрий. А я ухожу.

– Надолго? – спросил он, но прозвучала не человеческая речь, а рык демона. Но Эвилана поняла.

– Как только новый план созреет. Это тебе на память, – красавица прижалась губами к его пасти, не на мгновение и не на два.

Так и не отведя головы, она рассыпалась в чёрный пепел, который не падал вниз, а поднимался к небу, образовывая силуэт демонессы с расправленными крыльями. Изображение ожило, улетев вверх и там, на высоте, распалось.

Из-за них она оставила меня!

Волны взрыва гнева сотрясли демона, желание отомстить лишило остальных чувств, слуха и зрения. Полученные две магические атаки в грудь не остановили его и даже не приостановили.

– Дмитрий, ты же сильнее! – закричал Томас, придавленный демоном к земле.

Адское создание запрокинуло голову, чтобы с размаху вонзить в него клыки. Ему помешала Джессика, вогнавшая в спину демону меч Эвиланы.

Замерев, Дима рухнул на бок, к нему возвращались человеческие черты.

Теона, ахнув, зажала рот ладонью. Первые слёзы собирались под ресницами.

– Не следовало именно мне этого делать, – произнесла Джессика.

И под её ресницами тоже сверкнула солёная капля.

– Другие бы не решились, – простонал Дима. – Теона, подойди.

Плохо справляясь с рыданиями, целительница села у его головы, склонившись и продолжая держать руку у лица.

– Прости, я не любил тебя так, как ты была достойна. Такая сила любви досталась Эвилане, а тебя я оценил уже в демоническом обличье, когда чувство к леди Армад преодолеть было нельзя, да я и не хотел. Я виноват… Будь счастлива без меня, – вымучил он последнюю фразу, почти не слышную, и закрыл глаза.

Стихийных магов осталось трое.

Теона разрыдалась на груди у Джессики, Алина с Дашкой и Тина с трудом держались, остальные просто молчали.

Это длилось до тех пор, пока Джесс не заметила, как Теоне на макушку опустилась крупная снежинка. Воительница обратила взор наверх: их было много.

– В Альдану пришла зима? – не веря счастью, замерла Тина.

– Снег на рассвете… Никогда такого не наблюдала, даже в Большом Мире, – Дашка подставила ладонь падающим хлопьям, не таявшим, а покрывавшим её.

Во всех городах и поселениях королевства люди выскакивали на улицы, будили соседей. Этот день встречали все, бурно, радостно, восторженно, а снегопад не прекращался до тех пор, пока солнце не поднялось над горизонтом на свою обычную высоту, с которой ему было видно всё.

– Ты нам это подарил, – Теона улыбнулась, глядя на Диму, потом поднялась и, не став отряхивать с себя снег, подбежала к компании, стоявшей у обрыва.

Все смотрели на изменившийся, посветлевший мир, на заснеженные крыши города внизу, на поседевшие горы вдалеке, на деревья, собравшие на ветвях ослепительную зимнюю белизну, одновременно изящную и пушистую.

Слёзы высыхали.