Текст книги "Воплощение снов (СИ)"

Автор книги: Надежда Федотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

«Слава богам, что всё так удачно сложилось, – думала Инес, тем же вечером сидя у камина в малой гостиной напротив мужа. – Д'Освальдо прекрасные люди, но… К счастью, есть и другие» Она вспомнила, как недавно в саду Кассандра, разрешив все свои сомнения и успокоившись, вновь принялась щебетать о Даккарае, об учебе, о новых подругах – и о некоем «Клиффе», которому, судя по ее звонкому смеху, хватило ума не форсировать события. Баронесса одобрительно прищурилась. Она понимала, что ее младшая дочь, несмотря на свои почти уже семнадцать лет, в чем-то еще ребенок. Кассандра пока не готова к любви, и сейчас ей нужен не муж, а товарищ по играм – который, впрочем, со временем имеет все шансы предстать перед ней в новом свете, коль уж она так быстро к нему привязалась.

Инес Д'Элтар искоса бросила взгляд на супруга, с головой ушедшего в чтение газеты, сделала маленький глоток персиковой настойки и протянула, словно бы размышляя вслух:

– Вэдсуорт… Такая знакомая фамилия, Руэйд, а я никак не могу припомнить, где я ее слышала! Может, вчера, у графини де Тайлез?..

– Вряд ли, – отозвался из-за печатного разворота барон. – По-моему, де Тайлезы – одни из немногих, кто не состоит с Вэдсуортами хоть в каком-то родстве… Удивительное семейство. Думаю, если собрать вместе всех Вэдсуортов, получится целая армия.

– О, – сказала Инес. – Так ты их знаешь?

– Ну конечно. И ты тоже – их роду принадлежат крупнейшие угольные карьеры севера. Черная долина, Инес!

– О! – повторила жена. И, опустив ресницы, молча улыбнулась. Да, Черная долина – это было совсем другое дело.

* * *

Кассандра, в отличие от ее матери, о Вэдсуортах забыла быстро. Для нее и они, и сам Клифф были частью Даккарая, а он остался позади – что ее совсем не печалило. Первую неделю июня она только спала и ела, приходя в себя после трудного года учебы, потом вместе с матерью посетила модный дом госпожи Марше, где с нее сняли мерки для нового гардероба, – и вскоре с головой погрузилась в светскую жизнь. Она ездила с родителями в театр, плясала на балах и чинно прогуливалась по зеленым лужайкам пригородного имения де Тайлезов в сопровождении третьего графского сына, который, похоже, еще не успел растерять прошлогоднего пыла. Кассандра, помня о своем конфузе с герцогом эль Вистаном, была сама скромность и никаких надежд поклоннику не давала – как, в сущности, и полагалось порядочной девушке из приличной семьи, так что молодой де Тайлез отчаиваться не торопился… Впрочем, даже впади он в уныние, Кассандра вряд ли бы это заметила. Дома было так хорошо! Теперь по утрам она просыпалась не от надсадного рева горна, но от веселого птичьего пения за окном, постель ее была мягкой, еда обильной и вкусной, суровые нахлобучки капитана Рид сменились нежными объятиями матери, а строгий коричневый мундир – воздушными творениями умелых портних госпожи Марше. Жизнь Кассандры опять стала легкой и приятной, почти как прежде. Почти.

И вот это-то маленькое, такое незаметное «почти» очень скоро дало о себе знать. Наконец-то она была дома, и родители вновь были рядом – только вот Нейла не было.

Его вообще не было, нигде: Кассандра проглядела все глаза и дважды чуть не сверзилась из чердачного окна в попытке рассмотреть получше, что происходит у соседей, но друга так и не увидела. Все эль Хаарты, кроме того, который был ей нужен, имелись в наличии – и герцог, и герцогиня, и их младший сын. Прислуга, а также госпожа Делани и десяток бойцов из числа охраны, которую его светлость нанял еще прошлым летом, тоже никуда не исчезли. А Нейл исчез. И ей это не давало покоя. Где он? Что не дома, уже совершенно ясно, но где?.. Вряд ли с ним что-то случилось, уж верно, его родня в таком случае не выглядела бы такой довольной жизнью. Не мог же герцог запереть сына в четырех стенах, прослышав, что она вернулась! И даже если Нейл опять заболел… Нет, вряд ли. Слишком уж в таком случае затянулось выздоровление, учитывая присутствие его светлости – дядя ведь, помнится, говорил, что алхимики разбираются в лекарском искусстве?

«Ну день, ну два – ладно, пять, мало ли что!.. – думала Кассандра, стоя у окошка угловой декоративной башенки на исходе июня. – Но почти три недели? Нет, дело уж точно не в чьей-то болезни!»

– Тогда в чем? – забывшись, пробормотала она, опуская глаза вниз. Восточный пригород уже потихоньку начинали окутывать лиловые сумерки, но соседский дом все еще был хорошо виден. Слуги давно ушли, ужин закончился, герцог с супругой пьют кофе на веранде, Мелвин бегает по саду… А Нейла нет. Опять нет! Да что за напасть такая!..

Брови девушки сошлись на переносице. Адептов Бар-Шаббы распускали на каникулы в конце мая, как всех учеников высших школ, и Нейл что в прошлом году, что в позапрошлом к первому июня уже был дома. Сама она вернулась из Даккарая второго числа. И все эти три недели торчала на чердаке – когда днем, пока родители отдыхали после обеда, когда вечером, если ее никуда не увозили, и практически каждую ночь. Она выучила распорядок дня всех обитателей особняка эль Хаартов, знала теперь, в какое время сменяется караул, по какой траектории охрана обходит дом и прилегающие к нему службы, знала, что кое-кто из этой охраны, пользуясь вечерней темнотой, частенько отлынивает от своих обязанностей, невесть зачем отираясь возле хозяйских окон, и без запинки могла перечислить все укромные уголки в герцогском саду, где непоседа Мелвин имел обыкновение прятаться от своего воспитателя. Но какой прок был от этих знаний? Разве что, памятуя о той же охране, ей удалось подгадать момент и добраться до тайника у корней акации – который всё равно оказался пуст…

Кассандра в бессильной злости ударила сжатым кулаком по раме.

– У, чтоб вам всем! – безадресно прошипела она в пустоту и, бросив последний взгляд на темнеющий внизу особняк, отошла от окна. Бесполезно, с тоской думала она, спускаясь вниз по шаткой чердачной лесенке. Нет там Нейла. Наверняка отец упрятал его подальше, только чтобы ей опять не пришло в голову к ним заявиться!.. «Будто я уж настолько дура, – свирепо подумала Кассандра, – и рискну влезть в окно после того, как меня один раз уже на этом поймали!» Она тряхнула кудрями и засопела. Дура, не дура, а попытаться могла, пожалуй, – да только было бы ради кого!

Шмыгнув носом, девушка заперла на щеколду дверь чердака, прошла по темному коридорчику третьего этажа и спустилась на второй. Бросила пасмурный взгляд на дверь своей комнаты – что там делать? Читать неохота, а Шишша совсем стала старая и за год порядком отвыкла от своей хозяйки, не потискаешь ее, как бывало… И есть не хочется, и спать еще рано, и мама с папой нынче вечером в столице, на приеме у герцогини эль Вистан, куда ее, конечно, не взяли… Кассандра, вспомнив величественную старуху в черном бархате, поежилась. Нет уж, лучше немного поскучать дома, чем показываться ей на глаза!

Послонявшись по комнатам да так и не найдя, чем себя занять, Кассандра в самом мрачном расположении духа отправилась в сад. Побродила между деревьев, посидела на мраморной скамеечке у храма Танора, прошлась вдоль тихой зеленой изгороди – раз, другой… И в конце концов остановилась, задрав голову, у старого дуба, на котором они столько раз сиживали с Нейлом вдвоем. Само дерево было скрыто изгородью, но край разлапистой ветки – той самой – нависал над ней, бросая тень на газон. Кассандра прерывисто вздохнула и шмыгнула носом. Она вдруг почувствовала себя такой одинокой и несчастной, что хоть волком вой. Хотя какое одиночество может быть под крышей родного дома, когда рядом мама и папа, а всего через неделю приедет Крис?.. К тому же, совсем скоро ей исполнится семнадцать, и будет большой праздник, и гости, и небесные огни, и торт, и подарки… А впереди еще долгих два месяца лета!

Девушка вновь шмыгнула носом. Да к демонам этих гостей, если Нейла среди них все равно не будет! То есть, конечно, и так бы не было, но… В носу отчаянно защипало, и младшая дочь барона, совсем как когда-то безымянный возлюбленный ее матушки, тот, «с обворожительными манерами», вытерла его рукавом. Нейл был Кассандре не просто другом, он был частью ее жизни, неотъемлемой составляющей ее маленького мира, такой же важной, как семья, как драконьи крылья, как она сама – и вместо этой части сейчас зияла дыра. Ах, если бы можно было повернуть время вспять!..

На глаза сами собой навернулись слезы.

– Ох, Нейл, – всхлипнула Кассандра, утыкаясь лицом в прохладную зелень изгороди. – Ну зачем я тогда всё испортила? Ты ведь предупреждал… А теперь ты… Где ты? Что они с тобой сделали из-за меня?!

Она не ждала ответа. Вцепившись пальцами в гибкие колючие ветви акации, она горько заплакала – по себе, по ушедшему другу, и плакала долго, до тех пор, пока по ту сторону изгороди вдруг не раздался какой-то шорох и следом тихий, взволнованный голос:

– Пожалуйста, успокойтесь… Не нужно так!.. С ним все хорошо, правда!

Кассандра вздрогнула и открыла глаза.

– С ним правда все хорошо, – повторила стоящая по ту сторону изгороди рыжеволосая молодая женщина в коричневом платье. Лицо у нее было грустное и доброе.

– Г-госпожа Делани? – прерывисто всхлипнув последний раз, пробормотала Кассандра. Та кивнула и улыбнулась – тихо, ласково, почти как мама. Потом с опаской оглянулась назад и заговорила быстро, торопливо, еще больше понизив голос:

– Он вернулся из школы и сразу уехал, в тот же день… Я не знаю, куда, наверное, далеко, потому что вещей было много. Его светлость что-то говорил о Предгорье, и они уехали вместе, а потом его светлость вернулся один…

Кассандра впилась в изгородь мертвой хваткой:

– Он поправился, да, госпожа Делани?

– О, конечно! Давно!

– А его тогда… не сильно наказали?

– Совсем не наказывали, не переживайте…

– И он вернется? Оттуда, из Предгорья? Домой?

Женщина, застыв на мгновение, снова обернулась назад и с тревогой прислушалась. Кассандра подалась вперед.

– Не бойтесь, – шепнула она, – Мелвин прячется на старом каштане возле пруда, а у охраны сейчас как раз смена караула. И от веранды до нас далеко!

Зеленые глаза изумленно блеснули в густеющих сумерках:

– Откуда вы знаете?!

– Так… – смутилась Кассандра, – не важно… Но он же вернется, госпожа Делани? Не бойтесь, я не приду опять, только скажите…

Та, помедлив, с сожалением качнула головой.

– Не знаю. Может быть… Но вряд ли надолго, скорее, так же, на один день перед отъездом обратно в школу, и то…

– И то, когда меня здесь уже не будет, – горько закончила за воспитательницу Кассандра. Та опустила глаза.

– Не расстраивайтесь, – совсем тихо сказала она. И вновь прислушавшись к чему-то у себя за спиной, сделала шаг назад. – Мне нужно идти, госпожа Д'Элтар. И вам тоже было бы лучше… Не стоит никому видеть вас здесь.

Кассандра склонила голову.

– Да, я понимаю, – пробормотала она. – Конечно, идите, я не хочу, чтоб еще и у вас были из-за меня неприятности. И… Спасибо, госпожа Делани.

– Не за что, – прошелестело в воздухе, и воспитательница растаяла маленьким коричневым призраком между древесных стволов. Чуть погодя издалека донесся ее мелодичный голос, повторяющий имя Мелвина. Кассандра, выпустив из ободранных о шипы ладоней ветви акации, постояла у изгороди еще немного и, развернувшись, медленно побрела назад к дому.

* * *

Орнелла эль Тэйтана, невозможно хорошенькая со своими рассыпавшимися по плечам золотистыми локонами и ярким румянцем на щеках, сердито смотрела в большое напольное зеркало. Она уже который час вертелась перед ним и так и эдак, прикладывая к груди одно платье за другим, и все никак не могла выбрать. Позади герцогини, на широкой кровати с позолоченным изголовьем, возвышалась гора разноцветного шелка и кружевных оборок, на ковре были разбросаны туфельки – пар двадцать, не меньше – но всё было не то!..

Ее светлость прижала к себе нежно-голубое шелковое платье с очаровательными серебряными бабочками, нашитыми на лифе, бросила вглубь зеркала пристальный взгляд и сморщила нос. Слишком невзрачное! Да и скорее дневное, нежели вечернее… Платье, громко шурша, упало в руки горничной, а ее светлость потянулась за следующим. Алое, с открытыми плечами и глубоким вырезом, смотрелось на ней великолепно – но не слишком ли оно вызывающее для незамужней девицы?.. «Да еще это черное кружево по подолу, – с сомнением подумала Орнелла, – и шлейф… Нет, не годится!» Вихрь алого атласа метнулся в распахнутые объятия горничной, а герцогиня эль Тэйтана, покосившись в сторону гардеробной, где оставалось всего несколько платьев, раздраженно фыркнула. Ну что ты будешь делать? Все вешалки заняты – и все равно надеть нечего! Темно-зеленое, с пышным турнюром, длинными рукавами и черными розами по шлейфу и поясу, делает ее похожей на вдову; белое с розовой отделкой, маленькими рукавами-буфами и прелестным кружевным воротничком она уже надевала на прошлой неделе; синее атласное – чересчур закрытое, желтое муслиновое – годится только для пикника… Она с сомнением бросила взгляд на черное бархатное платье с низким квадратным вырезом, золотым поясом и золотой же вышивкой в треугольных прорезях юбки. Хм! Оно, конечно, на диво к лицу ей, но этот чёрный цвет!.. Он всегда старит. А плотный тяжелый бархат вообще скорее для осени, не для лета.

– Хоть голой к гостям выходи, честное слово! – в сердцах объявила она. Молоденькая горничная хихикнула, а расположившаяся на диванчике у окна Кассандра, пожав плечами, заметила отстраненно:

– Да, такое зрелище они надолго запомнят.

– Помощи от тебя, Кэсс… Ну а сама-то ты что наденешь?

Кассандра задумалась. И наконец отозвалась с некоторой неуверенностью в голосе:

– Вроде синее.

– Вроде!.. – Орнелла закатила глаза. Сама модница и щеголиха, герцогиня эль Тэйтана не переставала удивляться тому, как мало значения ее подруга придает нарядам. «И если б не баронесса, – осуждающе подумала она, вновь разворачиваясь к дверям гардеробной, – ходила бы ее дочь чистым пугалом!..» Ее светлость, прищурившись, посмотрела на кипу отвергнутых платьев. Кэсс наденет синее, что с ее-то глазами, конечно, беспроигрышный вариант – значит, самой Орнелле лучше выбрать другой оттенок. Точно не голубой… И не зеленый… Ах, не будь алое платье таким броским!..

– Всё, – измученным голосом вынесла наконец вердикт она. – Я устала и с ног валюсь! Элиза, прибери тут всё… Позже решу, до вечера еще уйма времени.

Спустя четверть часа обе подруги сидели в гостиной герцогини эль Тэйтана за чаем с пирожными. Беседа текла вяло и не очень клеилась: Орнелла была озабочена предстоящим приемом, первым большим приемом, который она устраивала в своей столичной резиденции, и куда был сегодня зван весь свет Мидлхейма, а Кассандра, ковыряя ложечкой десерт, думала о Нейле. После вчерашнего разговора у изгороди ни о чем другом она думать не могла. Госпожа Делани не стала бы ей врать, да и зачем, так что глотать пыль на чердаке нет никакого смысла, друга ей это не вернет. Герцог сослал его демоны знают куда, причем на всё лето – это теперь совершенно ясно. «А если сошлет и на следующее?.. – вдруг обмерла Кассандра. Фарфоровая тарелочка задрожала в ее руке. – Что тогда?» Девушка закусила губу. Это нечестно! Нечестно! Из-за какой-то нелепой случайности… Что они оба, в конце-то концов, такого ужасного сделали?! Да чтоб ей провалиться, этой магии!..

Она снова вспомнила упоминание госпожи Делани о «Предгорье» и мысленно заскрежетала зубами. Предгорье! Несусветная даль, больше сорока тысяч миль от столицы, и знать бы хоть точное место, чтобы отправить письмо – так нет! Кассандра привычно потянулась пальцами к шее, но вспомнила, что медальон остался дома – опасаясь расспросов матери, она еще в Даккарае спрятала подарок Нейла вместе с мундиром в дорожный сундук. Предгорье… И непонятно, Верхнее или Нижнее – если Нейла вообще отправили именно туда, госпожа Делани ведь сказала «его светлость что-то говорил», а говорить герцог мог совсем не о сыне. «Хотя даже если о нем, – промелькнуло в голове Кассандры, – что с того пользы? Предгорье огромное, с тем же успехом можно искать иглу в стоге сена» Она передернула плечами и вернула тарелочку с едва тронутым пирожным обратно на столик. Не хочет она есть. И на прием этот дурацкий вечером тоже не хочет! Но Орнелла ее подруга, а одного друга она уже потеряла, так что… Кассандра взяла себя в руки и, сделав глоток остывшего чая, прислушалась к болтовне герцогини.

– …думаю, все-таки придется надеть черное. Вечером будет прохладнее, да и много танцевать, уж верно, не придется – столько гостей… Хотя, право же, как бы я хороша была в красном! И клянусь, если б Ричард меня в нем увидел… Ну почему де Кайсары не имеют дома в столице?

Кассандра сделала еще глоточек и украдкой бросила взгляд на часы. Она любила Орнеллу, но любое ее упоминание о возлюбленном всегда выливалось в три мешка вздохов вперемежку с проклятиями – и не меньше, чем на целый час.

– …с другой стороны, – продолжала ее светлость, – вместе с Ричардом пришлось бы звать и его матушку, а она всегда считала меня вертихвосткой – и тут это платье! Нет, не надела бы я его… И сегодня не надену – графиня де Кайсар близкая приятельница графини Стрэттон, а маркиза де Шелоу ее кузина и она будет на сегодняшнем приеме! Не хватало еще, чтобы…

Взгляд Кассандры, бесцельно скользящий по набивным обоям гостиной, замер.

– Что ты сказала? – переспросила она.

– Я говорю, не хватало еще, чтобы по всему Верхнему предгорью разнеслось, как я…

– Да нет! Про маркизу де Шелоу! Она будет у тебя нынче вечером?

– Ну конечно! Чем ты слушаешь, Кэсс? Ведь я же…

– Да, да, – нетерпеливо закивала та. – А что, ты хорошо с ней знакома, Орнелла?

– Как со всеми, – недоуменно шевельнула плечами герцогиня, – более или менее… Ну, мы не подруги, конечно, она ведь годится мне в матери и…

– Маркиза приедет одна? Или с семьей?

Орнелла прищурилась.

– Вот что, дорогуша, – после паузы решительно проговорила она, – давай-ка начистоту! С чего вдруг такой допрос? Зачем тебе эта старая кошка? И не вздумай врать – вижу же, собираешься!..

Кассандра, в душе которой происходила мучительная внутренняя борьба, молчала. Маркиза, конечно, и даром была ей не нужна, но ее сын… Ведь Зигмунд де Шелоу – друг Нейла! И вовсе не такой скользкий тип, как этот их Рексфорд! А еще – уж он-то наверняка должен знать, куда уехал их общий приятель!.. И если сын маркизы де Шелоу сегодня вместе с матерью будет на приеме, то можно попробовать как-то узнать… Но для этого придется выдать себя – или тому же Зигмунду, или Орнелле. А это может выйти боком.

Кассандра умоляюще взглянула на подругу и сжала в ладонях чашечку – крайняя степень непреклонности, написанная на лице герцогини эль Тэйтана, не оставляла никаких шансов. «Или я ей расскажу, – подумала Кассандра, – или она нынче вечером глаз с меня не спустит и все равно всё узнает. А такой возможности еще раз может уже не представиться» Девушка нахмурила брови. Орнелла ее подруга, тогда как Зигмунд де Шелоу в глаза их обеих не видел, с какой стати ему вдруг пускаться в откровения? К тому же, это действительно слишком рискованно – он может проболтаться матери или тому же Райану, а Райан – сын магистра щита, с которым герцог эль Хаарт очень дружен… «Нет, – поняла Кассандра. – Так я его светлость прямиком снова к нам в дом приведу».

Она медленно поставила чашечку на блюдце.

– Хорошо. Я скажу. Но поклянись, что кроме тебя никто об этом не узнает!

– О чем?

– Орнелла!

– Ладно, ладно!.. Клянусь Антаром, что я никогда…

– Э, нет! – решительно перебила ее Кассандра. – Ты не Антаром клянись, а де Кайсаром! Это уж будет наверняка.

Герцогиня с оскорбленным видом тряхнула своей золотистой гривой.

– Ну, знаешь ли, Кэсс… Будто я трещотка какая-то! – она надменно вздернула подбородок и процедила:– Да пожалуйста. Клянусь, что никому ничего не скажу – или пусть Ричард женится на этом своем синем чулке, а не на мне!.. Довольна?

Кассандра, помедлив, кивнула. И покосившись на закрытые двери гостиной, понизила голос:

– Дело не в маркизе, Орнелла. А в ее сыне. Потому что он маг и… Одним словом, помнишь мой золотой медальон?..

Глава XXIX

Косые лучи заходящего солнца насквозь прошивали сосновый бор. Они, подрагивая, скользили по стволам деревьев, стелились золотыми лентами по усыпанной прошлогодней хвоей земле, ласково касались щек. Нейл, сидящий на большом мшистом валуне у самой воды, прикрыл глаза. Шум мельничного колеса почти заглушал голос леса, но если прислушаться, все-таки можно было разобрать отдельные звуки: шорох густых зарослей лещины, там, за запрудой, одинокую птичью трель, мерный стук егерского топора… Легкий порыв ветра, шевельнув волосы на макушке, донес тающий отголосок далекой песни. Слов отсюда было не разобрать – это пели крестьяне, возвращаясь с пашен. Нейлу нравилось их слушать. Жаль только, стоит ему подойти поближе – и певцы всегда умолкают. Интересно, почему? Потому что он их хозяин, который свалился им на голову из ниоткуда и которого они еще толком не знают, или оттого, что он маг?.. Молодой человек открыл глаза и окинул взглядом лежащую перед ним запруду. Вода весело бурлила и пенилась на другом ее конце, сбегая с лопастей мельничного колеса, но здесь, у камней, она была почти стоячей и такого глубокого изумрудно-черного цвета, что в нее хотелось глядеть бесконечно.

Нейл провел ладонью по мягкому, чуть влажному мху и поднял голову. Вечер. Скоро солнце сядет, этот укромный зеленый уголок погрузится в густую тень, и станет прохладно, а куртку он оставил на мельнице. Да и отец не советовал бродить по лесам в темноте… «Будто охране она может как-то помешать», – подумал молодой человек, с сожалением поднимаясь. Возвращаться в усадьбу ему не хотелось, да и какой-то необходимости в этом не было, тем более, что до ужина еще оставалось не меньше двух часов, однако камни уже начали остывать. «Пройдусь до охотничьего домика, – решил Нейл, – проверю, как там дела с крышей» Перепрыгивая с одного валуна на другой, он спустился к заросшей тропинке, что вела к мельнице, и повернул в противоположную сторону. Боги с ней, с курткой, никуда она оттуда не денется, забрать можно будет завтра. Или послать кого-нибудь ее забрать – Нейл мимолетно поморщился, вспомнив о мельнике. Этот кругленький, угодливый человечек с блестящими, как бусины, вечно бегающими глазками, вызывал у него стойкую неприязнь – даже большую, чем управляющий. Тот по крайней мере так не лебезил. «Но воруют, понятно, оба, – философски подумал молодой хозяин Белой усадьбы. – Причем в сравнении с тем же управляющим мельника скорее всего вообще мелко видно…» Он качнул головой. От управляющего Нейл был не в восторге, но как это исправить, не представлял, да, в общем-то, и не давал себе особого труда представить. Знаний по части ведения приусадебного хозяйства у него не было, как не было и должного опыта, перед самоуверенным управляющим, что был вдвое старше него, он робел, пусть как мог старался этого не показывать, а расходные книги нагоняли на него смертную тоску. Считать-то Нейл умел, и неплохо. Но пользы от этого было мало. Управляющий властвовал над Белой усадьбой уже многие годы, его здесь все знали и побаивались – в отличие от истинного хозяина, о котором никто и слыхом не слыхивал до нынешнего лета, и который, положа руку на сердце, с куда большим удовольствием оставил бы всё как есть, переложив заботы о своем наследстве обратно на плечи герцога эль Хаарта, да только…

«Это твоя земля, – сказал его светлость еще по пути в Предгорье. – Давно пора было с ней заново познакомиться. Через год ты официально вступишь в права наследования, и мои полномочия как посредника на этом закончатся, так что чем раньше ты вникнешь в дела, тем лучше для тебя же».

«Но, отец, – попытался возразить Нейл, – я ведь понятия не имею, как…»

«Ничего страшного. Я задержусь в Белой усадьбе на несколько дней, чтобы немного ввести тебя в курс дела, к тому же, там имеется управляющий. Чересчур доверять ему я бы не советовал, но свое дело он знает, и на первых порах будет тебе неплохим подспорьем… В конечном итоге, имение небольшое. Уж с десятком пашен, мельницей и старым домом ты как-нибудь совладаешь. Опыт – дело наживное, а твое усердие в преодолении трудностей я уже имел возможность оценить».

Нейл, уже открывший было рот для нового протеста, молча его закрыл и опустил глаза. Своей последней фразой герцог, без сомнения, ставил точку в этом обсуждении. А говоря о сыновнем «усердии», определенно имел в виду боевой факультет высшей школы Бар-Шаббы. Скоропалительное решение Нейла пойти по военной стезе герцогу было не по душе, и он этого не скрывал.

Как и обещал, его светлость доставил сына в Белую усадьбу, представил его всем, кому требовалось – управляющему, егерю, деревенским старостам, десятку арендаторов и прислуге, «ввел в курс дела» относительно счетных и расходных книг, дал несколько весьма общих, по мнению самого Нейла, советов, оставил с ним половину своей охраны и вернулся в столицу. А Нейл остался хозяйствовать, что, опять-таки по его мнению, получалось у него из рук вон. Владения его и впрямь были невелики, но от этого легче не становилось; Нейл чувствовал себя здесь чужим и еще больше – бесполезным. «Может, боец из меня и так себе, – частенько думал он, – зато землевладелец уж точно никакой!» И это была правда. Большую часть жизни проведший вблизи шумной столицы, а последние три года – в не менее шумной и многолюдной Бар-Шаббе, Нейл обитателей деревенского захолустья не понимал, в сонной глуши Нижнего Предгорья ему было тоскливо и отчаянно скучно, а свалившаяся на него ответственность только завершала дело – являясь хозяином Белой усадьбы, он скорее чувствовал себя ее узником.

Дни тянулись один за другим, похожие, как близнецы. Нейл просыпался на рассвете, час-другой упражнялся на заднем дворе с кем-нибудь из бойцов, что оставил ему герцог эль Хаарт, после чего завтракал и скрепя сердце отправлялся отбывать свою повинность. До самого полудня он ворошил в маленьком темном кабинете пыльные гроссбухи, выслушивал нудные доклады управляющего, объезжал пашни и прилегающие к ним деревни, прилежно исполняя обязанности помещика, а отобедав, оставшуюся часть дня слонялся по округе, стараясь не попадаться никому на глаза – благо, Нижнее предгорье было богато лесами, и лишь половину имения занимали пашни. Иногда Нейл бесцельно бродил тенистыми зелеными тропами до самого вечера, возвращаясь домой лишь к ужину, а укладываясь в постель с наступлением темноты даже не мог вспомнить, какое сегодня число. Время в Белой усадьбе текло еле-еле, словно бы через силу, и Нейл жил точно так же, какой-то полукошачьей жизнью, почти целиком состоявшей из сна, еды и ничегонеделанья.

В конце июня, во время одной из своих одиноких прогулок, он наткнулся на охотничий домик – затерянный среди вековых сосен и порядком заброшенный. Окна его были заколочены, на двери висел проржавевший замок, а невысокое крыльцо заросло бурьяном. Похоже, домиком не пользовались уже много лет. От скуки исследовав постройку со всех сторон и едва не переломав себе ноги, провалившись сквозь прогнившие доски узкой крытой веранды, Нейл сбил замок, осмотрел домик уже изнутри – а на следующий день вызвал к себе управляющего и распорядился насчет ремонта. «Вы собираетесь использовать дом, ваша милость?» – несколько озадаченно уточнил тот. Нейл кивнул. «Для охоты?..»– еще с большим сомнением спросил управляющий. Нейл, чуть помедлив, кивнул снова. И опасаясь дальнейших расспросов, велел с работами поторопиться – дом-де ему нужен в как можно более сжатые сроки. То, что охотиться он не планирует, Нейл озвучивать не стал. Он собирался там жить. А учитывая тот факт, что в его распоряжении имелась целая усадьба, такая странная прихоть неминуемо вызвала бы удивление – и пришлось бы объясняться, чего Нейлу делать совсем не хотелось.

Белая усадьба была старой, но крепкой и вполне удобной для жизни. Герцог эль Хаарт еще зимой распорядился привести дом в порядок и подготовить его к лету, так что жаловаться Нейлу было не на что. Всё было к его услугам – и просторная спальня, и столовая, и небольшая библиотека с заново перебранным камином, и светлая гостиная, окнами выходящая в сад… Половицы не скрипели, сквозняки по коридорам не гуляли, к тому же в усадьбе имелась и кухня, и прачечная, и небольшой, но вполне достаточный для одного штат прислуги, которой в крошечном охотничьем домике попросту негде было бы разместиться. Да, по части комфорта усадьба была куда предпочтительней, не говоря уж о том, что это был его родной дом – дом, где он появился на свет и когда-то сделал свой первый шаг, дом, через порог которого его отец когда-то перенес его мать – можно сказать, родовое гнездо! Уютное, удобное, принадлежащее ему по праву… И полное призраков. Конечно, призраки эти были не из тех, которыми пугают детей и которые бродят по страницам романов, смутно белея во тьме погребальными саванами – ничего подобного в Белой усадьбе отродясь не водилось. Но ее стены помнили то, чего Нейл помнить не мог, и до сих пор хранили следы присутствия людей, которых он никогда не знал…

Его отца звали Итан Эшби. Он был из мелкопоместных дворян, и пусть обращаться к нему следовало «ваша милость», титула он не имел. Всё, что у него было – небольшое имение, двадцать пять акров которого занимал лес, да старая усадьба, что помнила еще его пра-пра-прадеда, Эмиаса Эшби, в свое время слывшего неплохим художником. Эмиас Эшби умер рано, от чахотки, оставив своей вдове большие долги, троих детей и Белую усадьбу, которая впоследствии перешла к его далекому правнуку. Итан Эшби унаследовал от предка тягу к живописи, и пусть не унаследовал дедовского таланта, жить ему это не мешало. Он был единственным ребенком своих родителей, рано покинувших этот мир, и похоронив отца с матерью на маленьком семейном кладбище, зажил в Белой усадьбе отшельником – прибыль имение давало небольшую, но вполне достаточную, чтобы не испытывать нужды. Когда ему исполнилось тридцать, он встретил Вивиан Кентон (такова была девичья фамилия нынешней герцогини эль Хаарт) и женился на ней. Через год у них родился сын. А еще спустя полгода Итан Эшби скончался: его, не слишком крепкого здоровьем, уложил в могилу бич семейства Эшби – чахотка. По крайней мере, именно ее назвали причиной смерти, пускай далеко не все были с этим согласны… Спустя полтора года после кончины хозяина Белой усадьбы его вдова вновь вышла замуж и вместе с малолетним сыном покинула Предгорье. Ее супруг подыскал расторопного управляющего, раз в пару лет наезжая проверить качество его работы, однако сама бывшая госпожа Эшби в Белой усадьбе больше не появлялась.