Текст книги "Воплощение снов (СИ)"

Автор книги: Надежда Федотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

– Дворец изрыт тайными лазами как муравейник, однако, на наше счастье, не все они указаны даже на старых планах. Этот мы нашли совсем недавно, даже толком в порядок еще привести не успели, так что берегите камзол, ваше высочество, и смотрите под ноги. В отличие от людей, мыши с пауками здесь частые гости…

– Если не сказать – хозяева, – согласно протянул Рауль. Бервик, передав ему фонарь, обеими руками навалился на торчащий из стены короткий рычаг, и фальшивый стеллаж за их спинами с тихим шорохом вернулся на свое место.

– Надеюсь, сюда тайная канцелярия все же не доберется, – сказал его сиятельство, вновь вооружаясь фонарем. – Осторожнее, тут за поворотом сразу ступеньки, и довольно крутые… А ход прелюбопытнейший, ваше высочество! Нутром чую, когда мы его расчистим, как следует, он найдет чем нас удивить.

Друг за другом спустившись по каменным ступеням, они оказались в небольшой круглой комнате с низким сводчатым потолком. Окон в ней, конечно, не имелось – в отличие от целых трех дверей. Две из них были полностью заложены кирпичом, а последнюю украшал внушительный пахнущий маслом засов. В центре комнаты стоял небольшой круглый столик с придвинутыми к нему двумя плетеными креслицами, весьма побитыми жизнью, у стен громоздились какие-то ящики с непонятным хламом, пересыпанным каменной пылью. Принц сунул в один из ящиков любопытный нос и звонко чихнул.

– С обстановкой тут пока что не очень, – сконфуженно признался граф, водружая фонарь в центр столешницы, – даже мусор убрать не успели… Но это на нынешний день самое надежное место. Присаживайтесь, ваше высочество! Стулья крепкие, я проверял.

– А там что? – кивнул Рауль в сторону поблескивающего от масла засова. – Второй выход?

Принц сел, и его сиятельство последовал его примеру.

– Выход, – отозвался он. – Только пока непонятно, куда. Это не лаз, а мешок с сюрпризами! За дверью коридор, делящийся на два. Правый ведет в тупик, а вот левый основательно так завален, причем, судя по всему, пару веков назад. Завал мы пока только начали разбирать, и дело это небыстрое – работать приходится тихо, судя по всему, коридор идет вкруг архива, а там сейчас от тайников эль Гроува не протолкнуться.

Принц раздумчиво кивнул.

– Ничего, тут главное результат. Если найдете что интересное…

– Само собой, ваше высочество, – понимающе хмыкнул Бервик. – Вы узнаете об этом первым. И, сдается мне, там будет на что посмотреть – уж больно старательно кто-то сжигал за собой мосты!

Он многозначительно шевельнул плечом в сторону ближайшего из заложенных кирпичами дверных проемов. Рауль еще раз окинул его пристрастным взглядом и пришел к тому же выводу. Место, похоже, и впрямь непростое… Ну да ничего, Бервику не впервой загадки разгадывать, даже и такие древние.

Кстати, о древностях.

– Архимаг мертв, – повторил Рауль недавние слова герцога эль Гроува. – Скоро Бар-Шабба встанет с ног на голову. И шансы барона Норвиля, на свою беду оказавшегося не в то время не в том месте, увы, довольно хилые. Ввиду этого печального факта королева приказала поддержать его самого и его притязания самым решительным образом – завтра в Бар-Шаббу отправляется наше посольство во главе с первым алхимиком Геона.

– Мудро, – одобрительно сощурился Бервик. – Особенно если учесть, какие слухи ходят по Бар-Шаббе…

– А! Уже знаешь?

– Шила в мешке не утаишь, ваше высочество. Архимаг был стар как мир и, я слышал, последние недели тяжело болел, но в естественности его скоропостижной кончины многие сомневаются. Барона Норвиля вроде бы пока напрямую никто не обвиняет, однако…

Он многозначительно развел руками. Принц без энтузиазма кивнул:

– Да, эль Гроув опасается примерно того же. И кандидатура главы завтрашнего посольства определенно была утверждена еще до этого срочного совета. Первый алхимик не только лично знаком с Норвилем – он умеет убеждать и начисто лишен ненужных сантиментов. Что бы там ни говорил Птицелов, его светлость доберется и до усыпальницы, если того потребуют обстоятельства. А «имея в наличии тело», он вполне способен установить, что помогло Хонзе покинуть наш бренный мир. Обострение болезни, яд… В любом случае, знать наверняка лишним не будет.

– Согласен, – задумчиво протянул Бервик. – Тем более, что соперники барона не преминут воспользоваться его незавидным положением – и больше всех, могу поклясться, станут драть глотку фанатики Теллера.

Рауль помрачнел.

– Да, его партия набирает силу с каждым днем.

– А исток этой силы – в Данзаре, – хмуро заметил граф. – Мэйнард Второй не жалеет средств для поддержки своего ставленника. Пропаганда, денежные вливания – и при всем при этом сам Теллер до сих пор пребывает в блаженном неведении относительно причин его столь сильно возросшей популярности. Все вопросы решаются через третьих лиц, даже ближайшие соратники Уэйна свято верят, что так высоко он взлетел только благодаря своим светлым идеям… Умно. Его ведь, по сути, даже прищучить не за что!

Его сиятельство поморщился как от зубной боли.

– Значит, – пробормотал принц, хмуря брови, – Данзар лепит из Теллера символ? Это плохо, Натан. Настолько, что, боюсь, придется таки дать наводку эль Гроуву, пока не стало слишком поздно. Собственных сил нам здесь не хватит, а фанатик с таким серьезным обеспечением опасней вдвойне.

– Полагаю, вы правы… – Бервик помолчал и, подняв голову, вдруг улыбнулся:– Кстати говоря, я слышал, что ее величество больше не собирается нести бремя власти в одиночку? Примите мои искренние поздравления, ваше высочество! Вы долго этого ждали.

Рауль улыбнулся:

– И как ты везде успеваешь?.. Да, на сегодняшнем совете государыня обозначила свое решение предельно ясно. И судя по лицу эль Гроува, для него это явилось еще большим сюрпризом, чем для меня. Верно, до сих пор бесится.

Бервик, хохотнув, хлопнул себя по колену:

– Хотел бы я на это посмотреть!

– Еще наглядишься, Натан, помяни мое слово…

Тихий осторожный стук, донесшийся со стороны лестницы наверх – два удара, пауза, еще два – заставил обоих умолкнуть. Граф выпрямился:

– Я оставлю вас на минуту, ваше высочество. Буревестники как раз должны были дать о себе знать.

Принц кивнул, проводил соратника взглядом и, поерзав на жестком кресле, вытянул ноги. Да, обстановка оставляет желать лучшего… Много лучшего! Рауль повернул голову в сторону заложенной кирпичами двери за своим правым плечом и прищурился. Что же все-таки это было за место? Для чего его использовали и почему так надолго забыли? «Или постарались забыть? – со смутной тревогой подумал он. – Причем основательно, судя по завалу и кладке…»

Бервик вернулся быстро, даже минуты не прошло, и не с пустыми руками.

– Опять эти твои «тени»? – поинтересовался Рауль, заметив в руках друга небольшой ненадписанный конверт и вспомнив давешнюю встречу в архиве с призрачной серой фигурой. – Они хоть люди?..

Тот фыркнул.

– Люди, ваше высочество. Хотя, грешен, иногда я тоже в этом сомневаюсь… Но что не Тени, так точно! Умельцы их ордена гонцами не подвизаются.

– Орден Длинной тени? – рассмеялся принц. – Брось, Натан, да разве он существует?

– На беду многих и многих – да, – отозвался его сиятельство, ломая печать на конверте. Рауль успел увидеть выдавленный на красном сургуче силуэт расправленного по ветру крыла. Буревестники. На ловца и зверь бежит, подумал он и скосил глаза в сторону лестницы. Не слишком ли Натан доверяет этим, серым? Может, они и люди, но есть в них что-то пугающее!..

Бервик, уже успевший вчитаться в письмо, вдруг беспокойно шевельнулся на стуле. Его лицо вытянулось, а губы наоборот сжались в нитку.

– Натан? Все в порядке?

– Нет, – отрывисто уронил тот. Принц вздернул брови:

– Что именно?

– Боюсь, всё, – невнятно пробормотал его сиятельство, склонившись над развернутым листом. – Как же скверно, боги, как скверно!..

На его щеках заиграли желваки. Рауль обеспокоенно подался вперед:

– В чем дело? Норвиль отправился следом за Хонзой? Не пугай меня, Натан!

Граф, словно очнувшись, поднял голову. Лицо его было бледным.

– Нет, – деревянным голосом повторил он, протягивая письмо Раулю. – Буревестники вышли на данзарскую крысу из числа адептов Бар-Шаббы и вчера ночью загнали ее в угол. Правда, не без сторонней помощи, но это еще полбеды. Хуже всего то, что крысу пришлось брать на живца…

Он умолк. Глаза наследного принца, бегающие по мелким плотным строчкам письма, медленно сузились. Дочитав до конца, он с хрустом смял лист в ладони и выругался.

– Демоны!

– Ваше высочество…

– О чем они только думали?! – сквозь зубы прошипел Рауль, рывком поднимаясь на ноги. – Сын первого алхимика! Как козленок, привязанный к колышку! И это тогда, когда от его отца столько зависит!..

Он нервно заходил по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Бервик молчал, не смея поднять глаз на взбешенного друга и повелителя. Гнев последнего был оправдан – самоуправство буревестников могло привести к непредсказуемым последствиям, причем не только для будущего короля, но и для всего Геона. И надо же было такому случиться, чтобы Стефания Первая решила передать внуку бразды правления именно сейчас!.. Его сиятельство тоскливо скрипнул зубами.

– Эль Гроув уже знает?.. – услышал он.

– Не думаю, ваше высочество.

– Ну да, иначе нас обоих уже прижали бы к ногтю… Но это, боюсь, дело времени и весьма небольшого. Демоны!

– От крысы буревестники избавились, – сказал граф, безуспешно пытаясь отыскать в сложившейся ситуации хоть что-то хорошее. – И хвосты подобрали. Кроме того, адепт эль Хаарт, хвала богам, не пострадал. Номер Второй провел с ним соответствующую беседу, и у нас есть неплохие шансы…

Из-за его спины долетел короткий саркастический смешок.

– Ты сам-то в это веришь, Натан? Шансы! Зная первого алхимика, можно не сомневаться, что интересы ее величества он поставит выше отцовских чувств, но нас это в любом случае не спасет. Эль Гроув двумя руками ухватится за возможность и дальше держать меня на коротком поводке, он не поморщившись спустит на королеву обоих магистров, умоет руки – и трон я увижу дай боги лет через десять. А то, что увидишь ты, я даже озвучивать не берусь… Номер Второй – наследник магистра щита; тот, кого он использовал втемную – старший сын магистра алхимии. И даже если показательной порки с последующей ссылкой нам каким-то чудом удастся избежать, на поддержке с этой стороны мне как королю придется поставить крест. Эль Хаарт и Рексфорд такого не простят.

Бервик, хрустнув пальцами, поднялся.

– Ваше высочество, – начал он, желая сказать, что всё возьмет на себя, однако наследный принц только раздраженно мотнул головой.

– Не время каяться. Я не хочу терять ни тебя, ни расположения королевы, ни перспективных союзников в будущем…

Бросив утюжить ногами каменный пол, Рауль вернулся к столу, опустился обратно в кресло и, уткнув локти в колени, надолго замолчал. Бервик остался стоять, тоже молча, готовый принять заслуженную кару. Это были его люди, те, кого он подбирал лично, а значит и вина целиком лежала на нем одном.

Наконец принц поднял голову и посмотрел в лицо другу.

– Шанс у нас все-таки есть, – сказал он. – Один, да и тот весьма иллюзорный, но тем не менее придется рискнуть. Первый алхимик должен узнать о том, что случилось – как можно скорее и не от верховного мага, иначе мы точно уже ничего не исправим.

– Моя жизнь принадлежит вам, ваше высочество. Распоряжайтесь ею, как сочтете нужным.

Рауль Норт-Ларрмайн невесело улыбнулся и жестом указал на пустое кресло напротив.

– Сядь. Твоя жизнь нам обоим еще пригодится. Посольство в Бар-Шаббу отправится завтра, сейчас герцог эль Хаарт дожидается инструкций от Птицелова у себя в восточном пригороде. Дождись темноты и поезжай. Он тебя примет. И будем надеяться, что хотя бы выслушает до конца…

Глава XVIV

Весна выдалась дождливой и холодной, дороги развезло, а земля вокруг поместья Алваро превратилась в сплошное болото липкой бурой грязи. Возы по ней шли с трудом, даже верховые лошади – и те еле переставляли копыта. На подступах к лесу было полегче, но меж деревьев поселился промозглый серый туман, так что охотников побродить по чаще находилось мало. Да и что там было делать в такую пору? Деревья стояли голые, время грибов и ягод тоже еще не пришло…

Астор Д'Алваро, промокший до нитки, усталый и голодный возвращался с заставы. Уже рассвело, но солнца не было видно из-за плотной завесы облаков: зарядивший со вчерашнего вечера дождь, похоже, будет лить еще целую неделю. Сейчас бы сидеть у камина в уютном старом кресле, положив ноги на теплую спину свернувшегося калачиком пса, потягивать горячее вино с дольками красного апельсина… А потом улечься в постель и не вставать с нее, пока не станешь похож на человека – да только где там! К ночи нужно вернуться обратно на заставу, Фабио с этой проклятой погодой схватил лихорадку, и до тех пор, пока он не встанет в строй, исполнять обязанности начальника гарнизона придется хранителю. А на заставе разве отдохнешь? Шум, гам, то дозорных сменить, то часовых проверить, а там уже и ночной патруль – не жизнь, а песня неспетая. И судя по кашлю бедолаги Фабио, весь этот праздник теперь надолго… Астор натянул мокрый капюшон плаща до самого носа и поддал пятками в бока своего жеребца. Конь недовольно всхрапнул и запрядал ушами – ему было не легче. Копыта тонули в грязи по самые бабки, дождь заливал глаза, а тут еще и нетерпеливый седок в довесок, всё норовящий оцарапать бока острыми шпорами! Жеребец тряхнул мокрой гривой, в лицо маркизу полетели холодные капли.

– Ну, ну, не балуй! – прикрикнул он, натягивая поводья. И приподнялся в седле: впереди, локтях в сорока, дорогу перегородила скособоченная телега. У задней оси возились двое бородатых крестьян. Третий, видно, совсем еще мальчишка, закутанный в тряпье как капуста, сидел на уложенных в телегу мешках. Астор с тоской вздохнул про себя и тронул коня.

– Что у вас тут стряслось? – спросил он, поравнявшись с телегой. Крестьяне, задрав головы, потянулись к шапкам.

– Доброго утречка, ваше сиятельство! – ответил тот, что постарше. – Да вот какая беда… Колесо слетело, завязли совсем! А воз доверху груженый, вдвоем не поднять, чтоб обратно, значится, колесо-то… Не в грязь же поклажу сбрасывать?

«Вдвоем?» – подумал маркиз, бросив взгляд на дрожащего поверх мешков паренька, и понял, что ошибся – это была девушка. К тому же какая-то очень знакомая… Он сдвинул с глаз капюшон.

– Рута?

– Здравствуйте, ваше сиятельство, – жалко улыбнулась его бывшая горничная. Маркиз вздохнул сызнова, уже в голос. Посмотрел на надрывающихся крестьян, на полудохлую клячу, впряженную в телегу – и полез из седла. Какая уж теперь разница!

– Распрягай своего одра, – велел он младшему бородачу. – И ставь под хомут моего. Тут даже со всеми колесами еще поплясать придется, чтоб вытянуть. Везете-то что?

– Картошку с репой. И яблоки, – вновь подала голос Рута. Его сиятельство задумчиво кивнул:

– Кидай вниз что потверже, мешка три, борт надо снизу подпереть, иначе без рук останемся. И сама слезай. Поможешь.

Девчонка, шмыгнув носом, послушалась. Астор спрыгнул в грязь.

– И что вам в деревне своей не сиделось? – пасмурно обронил он, скидывая бесполезный плащ. – Ведь свалюсь же следом за Фабио, и вся застава к демонам разбежится… Ну? Что встали, беритесь за ось, не то даже к вечеру не управимся. Рута, где мешки?

– Сейчас, ваше сиятельство…

Провозились они долго. Пока подняли телегу, пока приладили колесо, пока вытянули воз из чавкающей красной жижи – одним словом, до дома маркиз Д'Алваро добрался ближе к полудню, промерзший насквозь, в грязи с головы до ног и злой на весь мир, включая себя самого. Вот что, спрашивается, ему стоило отправить к проклятой телеге кого-нибудь из поместья? Крестьяне народ привычный, уж не растаяли бы от ожидания за час-другой!

Сдав измочаленного жеребца на руки конюхам, его сиятельство поднялся по скользким от дождя ступеням крыльца, толкнул дверь и ввалился в переднюю. Текло с него ручьями.

– Гарет! – рявкнул маркиз, взглядом выискивая поблизости кого-нибудь из прислуги, но, как на грех, дом словно вымер. – Гарет, где тебя демоны носят?!

Со стороны кухни послышалось неторопливое шарканье подошв. «Чтоб ко мне смерть моя так спешила», – в сердцах подумал Астор, расстегивая мундир. Стянул его с плеч, набросил на спинку колченогого кресла у подножия лестницы и принялся за рубаху. Из коридора показался денщик.

– Звали, ваше сиятельст… О!

– Рот закрой, – огрызнулся маркиз, швыряя рубаху себе под ноги, и один за другим сбросил с ног сапоги. – Да не стой истуканом, пока я здесь в ящик не сыграл!.. Вели Пэт нагреть побольше воды, разведи огонь в прачечной и принеси туда мне сухую одежду. Ну?! Пинка тебе отвесить, чтоб шевелиться начал?!

Гарет, оценив растерзанный вид хозяина, поспешно отступил на исходные. Спустя мгновение из кухни донеслись встревоженные голоса и звон кастрюль. «Сам печь растоплю, – подумал Астор, стуча зубами. – А если все-таки обойдется, то подлеца этого завтра же лично выпорю! Не денщик, муха сонная, и пользы ровно столько же» Непослушными пальцами расстегнув ремень и кинув его поверх мундира, его сиятельство взялся за пропитанные грязью штаны – но успел только расстегнуть верхнюю пуговицу, уловив краем глаза какое-то движение на верхней площадке лестницы.

– А вы зачем встали? – подняв голову, нелюбезно поинтересовался он. – Возвращайтесь в постель, хоронить меня пока рано…

Лавиния, кутаясь в большой шерстяной платок, знакомо втянула голову в плечи и молча отступила от перил. Астор поморщился. Крикнул в сторону кухни: «Гарет, я в прачечной, не явишься через минуту – спать будешь на улице!» и, не глядя на жену, растворился в темном коридоре под лестницей.

* * *

Ванных комнат, уже лет пять как прочно обосновавшихся во всех лучших домах столицы и других крупных городов Геона, в поместье Алваро не водилось. И слуги, и сам хозяин по старинке обходились тазами, а если требовалось что-то посущественней, в прачечной на первом этаже имелась внушительная деревянная лохань для стирки белья, в которой при желании могло поместиться до трех человек.

Астор, закрыв глаза и откинувшись затылком на широкий деревянный борт лохани, нежился в теплой, еще пахнущей мыльным корнем воде. Тело уже согрелось, ушел противный озноб, на лавке возле стены хозяина дожидалось чистое белье, а в столовой – горячий обед, но его сиятельство покидать прачечную не спешил. Ему хотелось побыть одному. В тишине и покое, в тепле, ни о чем не думая, никому не отдавая приказов, чтобы не нужно было снова трястись в седле под проливным дождем и мерзнуть на продуваемой всеми ветрами заставе… Остаться бы в этой лохани навечно! Поймав себя на этой мысли, Астор криво улыбнулся и открыл глаза. Застава? Так ведь и дома теперь не лучше. Пустой взгляд маркиза Д'Алваро, устремленный в потолок, отяжелел. Лавиния. И ребенок, которого она носит – его ребенок… Сейчас, спустя долгих два месяца после того дня, когда он узнал, что станет отцом, Астора уже немного отпустило, но смириться со своим поражением он так и не смог. Его планы рухнули в одночасье, а надежда на то, что прежняя жизнь еще может вернуться, растаяла словно дым. Боги смеялись над ним, снова, и он все никак не мог понять: за что? Почему именно Лавиния? Не Ирлин, которую он любил и которая любила его, не все, кто был после нее, не Рута на худой конец – почему она?!

Очередная кривая улыбка тронула губы. Он вспомнил то утро, когда вернулся домой от Карлоса – получив известие о болезни супруги и нацепив личину примерного мужа. Доктор приехал раньше него и уже закончил: когда Астор вошел в дом, старик как раз спускался по лестнице ему навстречу, держа в руках свой саквояж. Увидев маркиза, он улыбнулся.

«Доброе утро, ваше сиятельство! – проговорил он. – Вижу, вам уже сообщили?..»

Астор кивнул. И довольно натурально изобразив волнение, спросил: «Что с ней? Что-то серьезное? Мне толком ничего не сказали» Врач все с той же добродушной улыбкой покачал головой.

«Не беспокойтесь, ваше сиятельство! Можете мне поверить, госпожа маркиза в полном порядке и совершенно здорова. Всего лишь обычный обморок, с женщинами в ее положении такое случается… Примите мои поздравления, ваше сиятельство!»

«С чем?» – севшим голосом переспросил маркиз Д'Алваро. Врач весело рассмеялся, очевидно, сочтя это шуткой, и Астор почувствовал, как земля уходит у него из под ног. «В ее положении…» В положении?..

«Но это невозможно!» – забывшись, вскричал он, однако доктор понял его замешательство по-своему. Переложив саквояж в левую руку, правой он ободряюще коснулся локтя застывшего соляным столбом маркиза:.

«Полноте, ваше сиятельство. Вы слишком рано записали себя в старики – а ведь вам, должно быть, всего лишь слегка за сорок? Для мужчины это не возраст. А ваша супруга цветущая молодая женщина, и я уверен, что в будущем она подарит вам еще не одного наследника… Так что поздравляю, ваше сиятельство, и не смею задерживать – госпожа маркиза уже пришла в себя и вам, конечно же, не терпится поскорее ее увидеть».

Астор заторможенно кивнул. Как прощался с доктором и провожал его до крыльца, он не запомнил. И к жене, конечно, не пошел – побоялся, что сорвется и наломает дров. В таком состоянии ему не то что глядеть на Лавинию – даже думать о ней было опасно… Кое-как придя в себя, маркиз Д'Алваро принял единственно верное решение – поскорее убраться из дома, поэтому вскочил на коня, которого еще не успели расседлать, и уехал обратно на заставу.

Увы, новости, подобные той, что принесло его сиятельству это несчастное утро, расходились по графству быстрее лесного пожара: на заставе все всё уже знали. Астор, из последних сил держа себя в руках, выслушал очередные поздравления и велел выкатить из погреба бочку вина – а дождавшись, когда все, кроме дозорных, хорошенько уберутся и забудут о нем, ушел в стойло к Неро. Пить было нельзя, пусть и очень хотелось. Напиться вдрызг, до беспамятства, только бы хоть на минуту забыть о том, что он оставил дома… Он сидел на земляном полу, привалившись спиной к шершавому боку дракона, вдыхая запах мускуса и сена, и задавался одним и тем же вопросом: как? Это бред, это невозможно, врач просто ошибся!.. Не верить человеку, который знал свое дело от сих до сих и лечил всю округу уже без малого полвека, Астор не мог, а верить – не хотел. Потому что это был конец. Если дочь эль Виатора и вправду беременна, избавиться от нее уже не выйдет. И значит, всю жизнь придется терпеть ее присутствие в своем доме, видеть, слышать ее каждый день… И ладно бы только ее! Но ребенок!.. Как такое могло случиться, как у нее вообще получилось забеременеть? Ведь он не может иметь детей! Он, в конце концов, не прикасался к ней целых два месяца! И вообще никогда не бы не прикоснулся, если бы знал, чем это закончится!..

Или дело не в нем? Ну не бывает же так – столько лет ничего, и тут на тебе, на пятом десятке этакая «радость»! Может, он, Астор, вовсе и не отец тому ребенку?.. Подумав об этом, маркиз покачал головой: кто бы на южной границе осмелился наставить ему рога? Д'Алваро, случалось, убивали за меньшее… Да и Лавиния не из тех женщин, ради которых рискуют жизнью. К тому же, она из дома-то почти не выходит, а там кроме Гарета (ну это уже полная чушь!) да него самого мужчин просто нет. И если это нежеланное дитя – его собственное, ему некуда теперь деваться. А если в результате родится мальчик… Астора прошиб холодный пот. Наследник, будущий глава рода Алваро, в котором течет проклятая кровь эль Виаторов? «Боги, за что вы так наказываете меня? Чем я это всё заслужил?»

Он просидел в стойле весь день, так и уснул под широким крылом Неро, а на следующее утро, собрав волю в кулак, все-таки вернулся домой. Перед смертью не надышишься, и это все равно пришлось бы сделать – к тому же, где-то в глубине души еще теплилась надежда, что старый доктор мог совершить ошибку… Но увы. Едва войдя в гостиную супруги и увидев робкую улыбку Лавинии, ее сияющие глаза и сложенные на животе руки, Астор понял, что надеяться ему больше не на что.

* * *

Вода остыла. Маркиз Д'Алваро нехотя выбрался из лохани, растерся полотенцем и принялся одеваться. Нужно поесть и как следует выспаться – угораздило же Фабио слечь с лихорадкой именно сейчас! Погода дрянь, и навряд ли в ближайшие пару недель что-то изменится в лучшую сторону.

Обедал он в одиночестве: весь февраль его жене нездоровилось, и в последний свой приезд врач рекомендовал ей не покидать постели. Так что и ела Лавиния тоже у себя. Хоть в чем-то повезло, подумал его сиятельство, вспомнив силуэт супруги там, на лестнице. Больше месяца ее не видел, и еще бы столько же – чего ради она вдруг решилась нарушить врачебные предписания? Она же шевельнуться боится лишний раз, только бы не навредить драгоценному чаду!.. Астор поморщился и отодвинул тарелку. Ему здоровье будущего наследника, равно как и он сам, были безразличны, но Лавиния, даже несмотря на плохое самочувствие, вся светилась от счастья. Маркизу это видеть было странно и неприятно, но он старался держать при себе свое мнение. Что толку теперь плеваться? Да и срывать злость на беременной женщине, пусть даже из-за нее вся его жизнь пошла прахом, последнее дело. В конечном итоге, ее нынешнее положение – прямой результат его собственных стараний… Чтоб их демоны взяли.

Он вспомнил утреннюю встречу на дороге. Рута, несмотря на посиневшие от холода губы и заострившийся нос, все так же была хороша. И даже то, что еще осенью она, оказывается, выскочила замуж – тот второй крестьянин, помоложе, и оказался счастливым супругом – не помешало ей втихую строить господину глазки. Однако маркиз Д'Алваро остался к заигрываниям бывшей любовницы глух и слеп. Женщин он теперь обходил десятой дорогой. Лавиния, конечно, второй раз не забеременеет, а вот кто-нибудь другой… «Нет уж, благодарю покорно, – мрачно подумал Астор. – Мне для полного счастья только бастарда еще не хватало!..» Его сиятельство бросил взгляд в окно и поднялся. Давно за полдень, и если он не хочет вновь изваляться в грязи, заснув прямо в седле по пути на заставу, стоит как можно скорее улечься в постель. Камин в спальне, должно быть, уже растопили.

– А если нет, – пробормотал маркиз, покидая столовую, – кое-кого ждет веселая ночь… Возьму паршивца с собой и в караулку даже нос сунуть не дам! Будет снаружи мокнуть.

Он зевнул и, прихрамывая, двинулся вперед по едва освещенному коридору. Спальня его располагалась в самом конце, вплотную примыкая к правому крылу дома, почти дверь в дверь с коротким переходом на половину его жены. Обычно эта, вторая дверь в святая святых была закрыта, но не сегодня. Астор замедлил шаг.

– …не помните, что сказал доктор? – услышал он кудахтанье Пэт. – Отдыхать вам нужно, госпожа, да побольше!

– Но ведь сегодня я хорошо себя чувствую, правда, – голос Лавинии. – А все лежу да лежу…

– И правильно! И лежите! Ужо набегаетесь еще, как малыш подрастет – сами жалеть будете, что доктора не слушали, пока возможность была. Пойдемте, я вас в постельку уложу. И булочек заварных принесу с молоком, как вы любите, уж давно доспели, только вас и ждут… Или ягодной пастилы? Али еще чего вкусного, вы только скажите, я ж мигом!

Маркиз Д'Алваро уязвленно крякнул – ему самому к обеду не то что булочек с пастилой, даже ложки меда и той не подали. «Обоих гнать надо, – подумал он. – Что Гарета, что его благоверную. Или все же плетей для начала всыпать – вдруг подействует?..» Он задумался, положив ладонь на ручку своей двери.

– Не нужно, Пэт, – ушей маркиза коснулся протяжный вздох. – Ты и так меня совсем закормила. Оставь булочки на ужин. Или… или заверни его сиятельству с собой на заставу, он ведь, наверное, вечером опять туда уедет?..

Последние ее слова прозвучали с плохо скрытой надеждой, и Астору тут же расхотелось сладкого.

– Как скажете, госпожа, – разочарованно пробормотала кухарка. – Но если вдруг передумаете, скажите служанке, она принесет… А теперь пойдемте в кроватку, ну право слово! Нельзя вам!

– И ходить нельзя, и сидеть нельзя, – снова вздохнула Лавиния. – И лежать я больше не могу. Ох, скорей бы уже малыш на свет появился!

– Лучше пусть вовремя, – добродушно отозвалась Пэт. – А вы все же ложитесь, госпожа, к чему по дому-то зазря бродить, здоровье портить? О детской, опять же, пора подумать, работники ведь только слова вашего ждут! И приказчик от Карелла еще когда новые образцы привез – вот вам и заделье! А я рядом посижу, чтоб веселее было.

– Так ведь рано еще, Пэт. Доктор сказал, в августе только…

– А нынче уже март, госпожа, время пролетит – не заметите! Имя-то выбрали?

– Имя? – Лавиния рассмеялась. – Пэт, боги с тобой, ведь еще неизвестно, кто родится, девочка или мальчик!

– Известно, неизвестно, а я вам наверное говорю, госпожа, – девочка будет! По всем приметам так оно и выходит… Его сиятельство, уж конечно, о сыне мечтает, чтоб наследник, дело понятное, а вы? Небось, дочку хотите?

Хозяйка ответила не сразу.

– Не знаю. Я как-то не думала об этом, – проговорила она наконец, и в ее тихом голосе слышались нотки грусти. – Если родится дочка, конечно, я буду рада. Но все-таки лучше сын. Этот мир принадлежит мужчинам, Пэт, а мы… Мы так…

Она умолкла. А маркиз Д'Алваро с силой надавил на ручку и скрылся в своей спальне, хлопнув дверью.

* * *

Лавиния встревоженно обернулась в сторону темного коридорчика, что соединял правое крыло с основным домом. Показалось, или где-то совсем рядом захлопнулась дверь?

– Пэт, ты слышала?..

– Что, госпожа? – кухарка, задергивающая портьеры на окнах, повернула голову. Маркиза неуверенно пожала плечами.

– Наверное, почудилось, – пробормотал она. – Или просто сквозняк… Его сиятельство еще внизу, в прачечной?

– Это вряд ли. Верно, обедает, а то и давно уже спит – вечером ведь сызнова на заставу, да опять всю ночь на ногах… И уж вы бы лучше тоже ложились, госпожа! Сами ж говорите – сквозняки, да и сырость какая, от каминов никакого толку, а вам беречься надо. Пойдемте, пойдемте, довольно упрямиться!

Лавиния нехотя подчинилась. Снова отправляться в кровать, едва ее покинув, маркизе совсем не хотелось, и чувствовала она себя прекрасно, но Пэт разве переспоришь? Да и доктор велел… Только как же тоскливо с утра до вечера в четырех стенах – и даже не сидеть, а лежать, уставясь в потолок! У горничной и кухарки полно своих дел по дому, они не могут быть при ней неотлучно, подруг у Лавинии нет, мама и сестры далеко. И вышивать лежа совсем неудобно, скоро начинает ломить шею, и Пэт отбирает у хозяйки пяльцы. Книг, конечно, внизу, в библиотеке, великое множество, однако все они либо скучны, либо вовсе ей непонятны: исторические монографии, лекарские справочники, труды по военному делу, жизнеописания великих полководцев… У маркиза совсем другие предпочтения, истории о жизни и любви ему неинтересны и подобных сочинений он в доме не держит, а те несколько книжек, что Лавиния привезла с собой из Мидлхейма, она уже выучила наизусть. «Скорей бы август, – печально думала несчастная маркиза, безропотно позволив увлечь себя в спальню, раздеть и уложить в постель. – Или хотя бы просто лето, станет тепло, можно будет распахнуть окна… Хоть посмотреть, как другие живут!»