Текст книги "Мифическая Средневековия"
Автор книги: Надежда Башлакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)
– Ну, тогда всё значительно проще, ты сама облегчила мне задачу. – Маргарита Петровна поднялась и снова подошла к плите. – Ответь мне только на один вопрос: разве вправе кто-либо возлагать страшный грех Каина на кого-либо из его кровных родственников: отца ли, мать ли, или рождённого после братоубийства Сифа? Думаю, если ты хорошо подумаешь, то всё поймёшь, девочка. Одним словом знаешь ты меня ни чуть не лучше, чем девчушку у меня под окном. Так что лучше иди, позови её, пока бедолажка окончательно не продрогла.
Она заканчивала их диалог, не отвлекаясь от помешивания почти готового ужина и так как по её виду было видно, что она не расположена на дальнейшую беседа, Дарене ничего не оставалось, как незаметно выскользнуть в прихожую, маленькую, но всё же по домашнему уютную, впрочем, как и всё в этой квартире. Там она надела свою куртку, обула сапоги и так же бесшумно, лишь едва скрипнула дверь, проскользнула в подъезд, а затем и непосредственно на улицу.
– Катя.
Девушка моментально обернулась, и хотя лицо её почти сразу поглотила тень, Дарена успела прочитать на нём облегчение и тут же угрызения совести, словно кошки, заскребли у неё на душе. Ещё минута и она уже была рядом, не дожидаясь дальнейшего приглашения. Дарена, одолеваемая раздвоением чувств, открыла перед ней подъездную дверь.
– Ну, давай, заходи же. – Сказала она, заметив вопросительный взгляд голубых глаз.
– А можно? – Неуверенно спросила девушка.
– А чего бы я тебя звала, если бы было нельзя?
– Понятно, – Катя сделала несколько шагов, а затем вновь остановилась подозрительно спросив. – Надеюсь, вы не каннибалы и не собираетесь разрезать меня на кусочки, зажарить и съесть?
Кошек, как и не бывало. Дарена громко хлопнула дверью. Начинается.
– Bот и отлично, не очень-то мне и хотелось тебя приглашать. До свидания. – И она быстро побежала по ступенькам, в слабой надежде, что успеет скрыться, пока та опомнится. Но не тут-то было.
– Подожди, я с тобой, но знай, я несколько лет занималась каратэ и сумею за себя постоять если что. Даже и не думайте покушаться на мою жизнь или честь.
– Господи, да кому ты нужна? – Дарена раздражённо покачала головой. – А ты не упоминай Господа в ругательствах.
– А я не ругаюсь.
– Ругаешься.
– Нет, ты считаешь, что упоминание о тебе это ругательство?
– Нет.
– Да.
– Да, ты вообще это дело любишь.
– Кто бы говорил. – Они подошли к двери, где Дарена резко остановилась. – Послушай, давай сразу договоримся, ты меня достала за день и позвать тебя сюда, была не моя идея. У нас сейчас слишком много своих проблем, чтобы разбираться ещё и с тобой, тебя пожалели, так что веди себя потише, особенно со мной. Будем придерживаться принципа, ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя. Понятно?
– Понятно.
– Кстати, что ты вообще тут делаешь? – Дарена покосилась на неё с подозрением. – Почему ты не ушла?
– Ну, я просто… я подумала, что может быть, тебе ещё понадоблюсь, может того, кого ты ищешь, не окажется дома или… или ещё что, – она несколько виновато пожала плечами, явно не ожидая такого вопроса и исподлобья взглянув на Дарену.
– Но прошло уже больше четырёх часов. – Напомнила ученица чародея. – Неужели ты не проголодалась?
– Я ведь ела перед тем, как мы с тобой встретились. – Ответила девушка, пожав плечами.
– Но ведь это было очень давно. К тому же, чтобы ты сделала, если бы я сейчас не вышла? Так и сидела бы, умирая от голода и холода?
– Нет, пошла бы домой, – насупилась Катя, бросив на Дарену обиженный взгляд.
– Ну, слава Богу, хоть дом-то у тебя есть, – с сарказмом в голосе, всплеснула руками молодая леди Альбатрас.
– Конечно же, есть, только я туда всегда успею, поэтому никогда особо и не спешу, – неохотно пояснила девушка и с нетерпением глянула на по-прежнему закрытую дверь.
– И кто-то ещё говорил, что это я странная, – спокойно произнесла Дарена и резко распахнула дверь.
– А, вот вы где, а я-то, думаю, куда вы запропастились. – Маргарита Петровна с интересом разглядывала спутницу своей гостьи, но, почувствовав смущение девушки, и увидев, как краска медленно заливает её лицо, она перевела взгляд на Дарену. – Тебя так долго не было, что я уже было, подумала, что моё богатое воображение сыграло со мной злую шутку и ты лишь плод моего помешавшегося от горя разума. Я рада, что это не правда, и ты действительно существуешь. Ну что же, девочки, ужин готов, стол накрыт. Прошу к столу, только вначале помойте руки, не потерплю в своём доме нерях.
Женщина говорила так быстро, что Дарена не смогла вставить даже слова, пока та продолжала свой монолог, когда же та закончила, девушка тем более ничего не успела сказать, так как Маргарита Петровна уже увела послушную Катю за собой в ванную. Дарена вздернула бровь, Катя выглядела заметно присмиревшей, куда только подевались её постоянные колкости и насмешки, хотя вероятно всё ещё впереди.
Когда мать Виктории вернулась на кухню, Дарена оглянувшись и убедившись, что они всё ещё одни, быстро подошла к ней и тихо произнесла:
– Я забыла предупредить вас, что эта девушка тот ещё огрызок, и я даже подозреваю, что возможно она нечиста на руку.
– Да ладно, Дарена, обычный подросток. Я даже не понимаю, почему ты так против неё настроена. Мне просто стало жаль бедняжку, сидит на холоде и голодная, а, между прочим, она сказала, что думала, что ещё может тебе понравиться. Разве такая самоотдача не заслуживает тарелочки супа.
– Может быть, и заслуживает, – сдалась Дарена и медленно побрела в ванную, встретив по дороге и сам объект их обсуждения.
Когда все уселись за стол, Катя положила руки на столе и принялась читать молитву, после чего поцеловала своё серебряное распятие и только тут обратила внимание на удивлённые лица смотревших на нее женщин.
– Что не выгляжу набожной? – Улыбнулась девушка. – Если честно, то вы на особо верующих, тоже не тянете.
Дарена и Маргарита Петровна переглянулись, при чём у первой в глазах светился победный огонёк. Ну что я вам говорила? Катя, не обращая на них более никакого внимания, с нескрываемым рвением, принялась за еду. Ужин прошёл в полном молчании и только под конец, во время чаепития, Маргарита Петровна несмело поинтересовалась.
– А твоя мать не будет переживать, что тебя так долго нет?
– Нет. – Катя смущённо отвела взгляд и опустила голову. – Не будет.
Женщина кинула обеспокоенный взгляд сначала на одну, затем на другую. Дарена также с интересом посмотрела на девушку.
– А где ты живёшь? – Настороженно спросила Маргарита Петровна.
Катя нехотя ответила.
– О, так это же на другом конце города, туда же несколько часов добираться. И как это я сразу не спросила, теперь ты сможешь дотуда только на такси доехать. Тебе во сколько нужно быть дома? – Не унималась женщина.
– Без разницы, это не имеет значения. – Она отставила в сторону чашку и потупила взор.
– Как это не имеет? А твоя мать? У вас есть телефон? – Настаивала, ещё больше обеспокоенная Маргарита Петровна.
С каждым последующим вопросом Катя всё больше уходила в себя. Её голос становился всё тише, взгляд всё понурей, а голова всё ниже опускалась на грудь.
– Нет.
– А у соседей есть телефон? Может быть у каких-то знакомых?
– Нет. – Её едва было слышно, взгляд полностью упёрся в колени.
– Катя, но не может же такого быть, чтобы во всём вашем доме не у кого не было телефона? Ведь это же неправда, не может быть правдой. – С укоризной произнесла женщина.
Вот тут-то Катя и сорвалась. Её прямо-таки прорвало.
– Господи, да поймите же вы, наконец, я живу с матерью-алкоголичкой и её таким же бой-френдом в комнате коммунальной квартиры. И их совсем не интересует где я и что со мной. Большую часть своей жизни я провожу на улице, сплю у знакомых или в подъезде. Дома я появляюсь лишь для того, чтобы помыться и постирать одежду, да и то по возможности выбираю время, чтобы предки ушли на точку. И всё равно мне почти каждый раз приходится с боем отбиваться от ее пьяных дружков и их собутыльников. Думаете, я могу торопиться в ТАКОЕ место? Думаете, у меня есть на это желание? – Девушка громко разрыдалась, выложив всю правду своего тяжёлого положения, о которой старалась, как можно меньше рассказывать.
За столом воцарилось удручённое молчание, прерываемое лишь всхлипываниями Кати, все забыли об остывающем чае и подгорающем печенье. Первой опомнилась Маргарита Петровна. Она подскочила к плите, достала противень и выключила газ.
– Хорошо. – Она решительно повернулась к девушкам. – Сегодня обе переночуете у меня.
Она медленно вышла из кухни, чтобы приготовить ещё одну постель, не забыв, однако, перед этим высыпать на печеньицу свежие, пышущие теплом готовые изделия, со слегка подгоревшей корочкой.
– Я этого не хотела, – после короткого молчания пробормотала Катя, не поднимая головы, – я не этого добивалась.
– Я знаю, теперь я это знаю. – Дарена виновато закусила губу. – Ты не хочешь возвращаться домой?
– Не хочу.
– Не хочешь оставаться с матерью?
– Не хочу?
– Я попробую тебе помочь, по-моему, это в моих силах. – Она почесала подбородок, в то время как Катя бросила на неё взгляд полный надежды и сомнения.
– Да, ладно, Катя, не переживай. Всё будет в порядке. – Дарена положила ладонь на её руку, крепко вцепившуюся в край стола. – Кэт. Можно мне тебя так называть?
– Наверное, думаю, хуже от этого ни кому не будет. К тому же теперь в некотором роде ты моя подруга, – она удручённо замолчала, пытаясь улыбнуться сквозь печаль, но из этого ничего не выходило.
– Да успокойся ты, говорю же, мы что-нибудь придумаем. – Дарена потрепала её за плечо. Ей было стыдно за своё недоброе отношение к этой столь глубоко несчастной девушке, ведь теперь-то она поняла причину её колючести. – Ты лучше чай допивай, а то стынет.
Чуть позже, когда Катя принимала душ перед сном, Дарена обратилась к их гостеприимной хозяйке с речью.
– Как вы думаете, Маргарита Петровна, может быть, взять её с собой? Жалко девчонку, ей нет ещё и двадцати, а жизнь уже пошла под откос. Мне кажется, здесь её не ждёт ничего хорошего, а там ей занятие всегда найдётся.
– Не знаю, Дарена, лишь бы она не оказалась не тем человеком. К тому же ты сама предупреждала меня о её нечестности, да и её семья заставляет желать лучшего.
– Вот уж не думала, что вы подвержены какой-либо дискриминации, Маргарита Петровна. А как же всё то высокое, о чём вы мне говорили ранее: Каин, Авель и всё такое прочее. Это не честно, да и человек она не плохой, просто вынуждена всю жизнь отбиваться от подонков, вот и выросла своеобразной колючкой.
Дарена опёрлась на локоть и посмотрела на женщину, лежащую на соседней кровати. Та неуютно зашевелилась поёрзала под пристальным взглядом собеседницы, который будто сверлил её сквозь темноту. Уловив испытуемое ею неудобство, девушка поспешно отвернулась.
– Ты уверенa в правильности своего вывода, ведь еще недавно ты говорила обратное.
– Тогда я не решилась, так как мне это ещё запрещено. А теперь, я вам признаюсь, я прозондировала её мозг и должна заметить, что она даже значительно лучше, чем хочет казаться. Тяжёлая жизнь вынуждает её на те поступки, которые она сама не одобряет. А её вызывающее поведение это всего лишь защитная реакция на отрицательные условия окружающей среды, иными словами она просто не знает от кого или от чего ждать очередного подвоха вот и воспринимает всё в штыки.
– Дарена, а у вас все так выражаются? Не обижайся, но порой твои слова и действия так не типичны для средневековья.
Девушка, несмотря на предупреждение, всё равно обиженно поджала губки.
– А я живу в Средневековии, а не в средневековье. Это две большие разницы. Насколько я поняла из рассказов слышанных от Виктории, в вашем средневековье жили одни варвары. Мой народ намного культурнее, образованнее и просвещённее. Не подводите, пожалуйста, больше под нашими мирами общей черты, если разговор зайдёт о вашем средневековье.
– Ладно, извини, просто названия очень схожи. – Маргарита Петровна пожала плечами. – Да я и не сказала бы, что средневековье так уж плохо. Чего только стоят рыцари с их преклонениями перед дамами сердца.
– Ладно, оставим пустое. А что там на счёт Кати? – Нетерпеливо спросила девушка.
– Ну не знаю, если только ты уверена, – с сомнением произнесла женщина. – Просто, если оставаться предельно честными, то…
– Вы сомневаетесь в искренности нас обоях и в правильности своего решения оставить нас на ночь, – продолжила за неё Дарена. – Тем более что уж как-то подозрительно я и сама вошла в ваш дом и её ввела. Но вы, наверное, забыли, что я не очень-то жаждала её появления здесь.
– Да, всё совершено, верно, – Маргарита Петровна смущённо улыбнулась и нервно хихикнула. – Просто такое достоинство, как доброе сердце, было всегда моим недостатком. Я слишком доверяю людям, даже тогда, когда этого делать, явно не следует.
– Я понимаю. – Дарена виновато закусила губу, а потом продолжила. – Простите, я ни в коем случае не хотела воспользоваться своим даром и прочитать ваши мысли. Просто когда эмоции выражены через чур чётко, я читаю их как бы между строк и ничего не могу с собой поделать.
– Она уже идёт, давай-ка спать, Дарена, – Маргарита Петровна улеглась поудобнее.
– И на чём же мы перешили? Как быть с Катей? – Поинтересовалась Дарена.
– Тебе лучше знать, ведь это не я мастер читать чужие мысли.
Ну, a раз ты уверена, что у неё честные намерения, не будем бросать девочку на произвол судьбы. – Неуверенно проговорила женщина. – Завтра когда отправимся к… к потр….
– К порталу, – подсказала Дарена.
– Да к порталу, возьмём её с собой. А теперь давай спать. Спокойной ночи. – Она отвернулась к стенке.
– Отлично, мне это нравится. Доброй ночи.
– Смотри не раскайся потом, девочка. – Послышался сонный голос.
– Постараюсь.
– Да и я бог даст, не раскаюсь. – Тихо пробормотала она.
Свет в прихожей погас, послышались лёгкие шаги, тихо скрипнула открывающаяся дверь, а ещё чуть позже все уже мирно спали.
Прошли сутки. То же место, та же осень, те же девушки, не считая Маргариты Петровны, только на улице не утро, а глубокая ночь.
– Через несколько минут портал откроется. Вы всё запомнили? – Дарена волновалась как никогда. На ней ещё никогда не лежало бремя такой ответственности. Откроется ли этот портал вновь, как и предсказывал Меден? Правильно ли она высчитала продолжительность открытия? Ведь она могла в чём-нибудь и ошибиться, а крёстного не было рядом, чтобы помочь, подсказать и хоть как-то поддержать свою ученицу.
– Да, я всё поняла и запомнила. – Маргарита Петровна слегка поёжилась. По натуре она была женщиной спокойной и не любила перемен в жизни. Хотя она была ещё достаточно молодой, ей едва миновало сорок, она не была склонна ко всякого рода авантюрам и приключениям. Ей была по вкусу более размеренная, монотонная, пусть для кого-то и казавшаяся скучной, жизнь. То, что им предстояло пережить, очень её пугало, но ни что не могло ей помешать воссоединиться с дочерью, даже этот страх перед неизведанным.
– Кэт? – Дарена повернулась к стоявшей в стороне девушке.
– Да. Да. Да, – Катя возмущённо скрестила руки на груди и, покачав головой, закатила глаза. Неужели они считают её дурочкой. Между прочим, она, Катя, всегда отличалась хорошей памятью и повышенной внимательностью. К тому же, честно говоря, она вообще не понимает, что они тут делают. Как три…, прямо нет слов, столпились на пустой дороге в три часа ночи и лопочут бред про какой-то мистический портал. У некоторых явно слишком богатое воображение и немного, возможно совсем чуть-чуть, поехала крыша. И что она только с ними делает? Хотя вероятно, это всё же лучше чем спать в подворотне или отбиваться от грязной алкашни. Хоть какое-то развлечение в её тяжкой жизни. Пожалуй, она даже согласна, что Дарена обладает неким таинственным даром, тем более что она сама была тому свидетелем. Но этому должно быть более разумное объяснение, чем переход из другого мира и принадлежность к касте колдунов. Надо просто хорошенько раскинуть мозгами и уделить чуть больше времени логическому мышлению. Но что это?
Над дорогой, в нескольких сантиметрах от асфальта, заиграло вдруг призрачное сияние. Оно светилось и подрагивало, едва виднеясь даже в темноте, настолько оно было прозрачным. Как любопытно. Катя подалась вперёд.
– Мы на всякий случай возьмёмся за руки, – продолжала тем временем объяснять Дарена, – чтобы никто из нас не потерялся и не остался в межпространстве. Но всё же постарайтесь вспомнить всё, чему я вас учила, и самое главное как попасть именно в наш мир. Всё понятно?
Маргарита Петровна согласно кивнула и снова поёжилась. Пожалуй, мысль оказаться в неведомом межпространстве, а затем и в чужом мире, сама по себе выглядела весьма не привлекательной, а перспектива застрять там навсегда или хотя бы на долгое время была просто кошмарной. Поэтому женщина была готова во всём подчиниться знающей в этом толк Дарене.
– Кэт? – Та между тем смотрела по сторонам в поисках не весть, куда запропастившейся спутницы. – Кэт? Господи, куда она делась?
– Мне кажется, она вошла вон в ту светящуюся штуку в виде шара. Я, конечно, могу и ошибаться, но мне показалось….
– Что? – Дарена резко обернулась. Перед её взором тут же возникло неясное очертание входа в другие измерения. – Портал.
Она бросилась по направлению к нему, но тот, будто под её строгим взглядом, печально вздрогнул на прощанье и пропал. Её рука, буквально вошедшая в межпространственный распределитель, осталась на том же месте, только сферы уже не было. Вход в другой мир вновь был закрыт и, как предупреждал её перед уходом Меден, на этот раз надолго.
– О, нет. Кэт. – Дарена взмахнула руками, в надежде вернуть портал, но поймала лишь темноту, не более. – Как такое могло произойти. Ведь он должен был быть открыт сто десять минут, это почти два часа, а он только открылся.
Она достала из сумки исписанный листок и пробежалась взглядом по своим расчётам, бегло в уме что-то прикинув и сообразив.
– О, Боже, не может быть. Я…я… как я могла так грубо ошибиться. Ведь это секунды, секунды, а не минуты.
Толи излишнее волнение, толи элементарная невнимательность, сыграли с Дареной такую злую шутку. И в тот момент осознание собственной вины было столь глубоко, что беспросветное отчаяние на мгновение полностью одолело её. Маргарита Петровна с сожалением и тоской посмотрела на девушку, а затем перевела печальный взгляд на простирающуюся над дорогой темноту. После того, что она сейчас увидела своими глазами, её вера в правоту Дарены укоренилась окончательно и бесповоротно. И что же теперь? Неужели ей так и не удастся увидеться с дочерью и внучкой?
К тому времени Дарена, поборов в себе состояние безнадёжности, собрала всю свою волю в кулак и твёрдо произнесла:
– Нужно найти другой портал, через этот нам путь заказан. Меден предупреждал, что после этого раза он откроется не скоро, а других он не знал. Что ж, он нам теперь не помощник, будем искать сами. И найдём!
* * *
– Дарена? Маргарита Петровна? Где вы?
Катя несколько раз обернулась вокруг своей оси. Повсюду стояла сплошная стена темноты, через которую с трудом угадывались очертания огромных деревьев и лишь портал, вполне реальный вход в её мир, всё ещё светился во мраке. Но вот и он, несколько раз моргнув лукаво, растворился в непроглядной мгле. Катя уже было рванула в его сторону, но в том, что этот неосознанный порыв являющийся лишь бесполезной попыткой вернуть невозвратимое, окажется безрезультатным, не оставалось сомнений. И вот теперь, она стояла в полном одиночестве, в полной темноте, целиком и полностью осознавая свою былую неправоту и опрометчивое неверие, в то время как её душу постепенно заполнял панический страх, грозящий перерасти во всеобъемлющее безумие. А ведь ещё несколько минут назад, до того как она необъяснимым образом миновала звёздное небо, или что-то очень на него похожее, она находилась посреди большого небезызвестного города Санкт-Петербурга, в обществе двух слегка странноватых дам, которые утверждали, что собираются отправиться в параллельный мир. Тогда она относилась ко всему этому слегка скептически, несмотря на события последних дней, хотя и начинала понемногу во что-то верить, и, по-видимому, не зря. Ну и кто из них теперь сумасшедший. И, как она подозревала, в данный момент она как раз-таки и очутилась в этом самом параллельном мире. Какое-то время Катя ещё безнадёжно кружила в темноте, тщетно зовя новую знакомую.
– Дарена. Дарена. Дарена.
Но по-прежнему только эхо вторило ей своей удручающей пустотой. Эхо и ничего больше, за исключением, пожалуй, обычного голоса леса.
Ещё немного и Катя, поборов своё уныние, постаралась взять себя в руки. Она попыталась вспомнить все, чему её учила Дарена, и что говорила. Кажется, нет точно, она показывала карту своего мира – теперь главное чтобы она, Катя, попала именно в Средневековию – и говорила, что портал откроется на территории оборотней. Оборотни. Что ж, хорошее начало. И, о, Боже, после всего, что с ней случилось, это было похоже на правду. К тому же теперь она стопроцентно верила во всё, что до этого рассказывала Дарена и готова была поверить даже в большее. Тогда она пропустила это сообщение мимо ушей, теперь же это звучало многообещающе, и приятного в этом было мало. Ей во чтобы-то не стало, нужно было что-то решить, и она решила.
Подойдя к первому же попавшемуся дереву, она провела рукой по шероховатой поверхности его ствола. Чисто. Потрогала второе, третье, четвёртое безрезультатно. И вот, только на пятом или шестом, она почувствовала мягкую влажность мха. Отлично. Теперь она хотя бы имела понятие, где юг, где север. Виктория и остальные Альбатрасы живут на севере, Граден, а соответственно и Медгард, находится на юге. Дарена говорила, что до Градена добираться значительно ближе, чем до Хотинхейма. Значит, выбор сделан, она определилась с конечной целью своего пути и, глубоко вздохнув, смело двинулась на юг. Сухая осенняя листва беззаботно шуршала под ногами, ветер, добровольный помощник листопада, уныло шелестел в кронах почти полностью осиротевших деревьев. Где-то ухал филин, по крайней мере, так думала Катя, или хотела так думать. Лес был наполнен ночными звуками, для девушки, прожившей всю жизнь в большом городе, новыми и пугающими. Внезапно оживлённая жизнедеятельность леса оборвалась, ночные звуки, будоражащие до этого момента её слух, полностью смолкли, тишина оглушала своей пустотой. Девушка резко остановилась, испуганно озираясь по сторонам. Рука непроизвольно потянулась к шее и замерла, обхватив маленький серебряный крестик, подаренный ей когда-то отцом. Всё также неожиданно шум ночного леса возобновился с новой нарастающей силой. Ветер, словно обиженный мститель, с особым злорадством безжалостно хлестал её по лицу своими холодными невидимыми руками. Повсюду слышался неясный шёпот или может быть это просто шелест листвы. И всё же он необъяснимым образом проникал в её голову, звучал как бы внутри неё, постоянно стоял в ушах, как будто что-то издаваемое этот звук находилось не вокруг неё, а уже в ней самой.
Катя закрыла уши руками, но звук от этого не стала тише, боль, сопровождавшая его, не проходила. Девушка снова обхватила крестик, холодное серебро до боли впилось в ладонь, губы беззвучно двигались, в глазах застыла мольба. Слёзы ручьями стекали по бледным щекам. Ей было ужасно страшно оказаться в этом чуждом для неё мире, страшно слышать нестройное звучание неугомонного шёпота, страшно ощущать ледяную ярость безумного ветра. Ну, почему же ей, как и в любом рядовом фильме ужасов, пришлось оказаться в такой дурацкой ситуации именно ночью? И кто в этом виноват? Конечно, Дарена. Это она заварила всю эту чёртову кашу, прости Господи, бессовестно перекинув на неё эту ношу и предоставив ей же, её и расхлёбывать. Но, если быть предельно честной, Дарена тут совершенно не при чём, ею двигали самые честные побуждения. Ведь это не чародейка, а именно она, Катя, слишком восхвалялась своей независимостью и самостоятельностью, не желая никого слушать, и именно она приняла неправильное решение, сделала опрометчивый шаг. Беспорядочные мысли пчелиным роем проносились у неё в голове, сбивая с толку и не давая сосредоточиться. Сама того, не замечая, она стала произносить слова молитвы вслух, пытаясь прогнать злобную стихию и заглушить предательски закрадывающийся в душу страх. Голое её становился всё громче, слова звучали всё яростнее, несмотря на божественное обращение.
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет…
Громкий смех яркой вспышкой раздавшийся со всех сторон, заставил напрячься и без того расшатанные нервы.
– Кем это она пытается нас отпугнуууутььь, – с сарказмом прошептал тоненький женский голосок.
– Посмотрите, да ни как она убегает, и главное от кого от нас, – с усмешкой прошипел другой.
Взрыв шепчущего смеха на несколько секунд пересилил завывание ветра.
– Э-Э-эй, детка, от нас не убежишь.
Несколько неясных теней оторвались от тёмного неба и зависли прямо над ней, преследуя и пугая.
Катя споткнулась о какую-то корягу, не устояла на ногах и с силой рухнула на усыпанную хвоей землю. Рука, по-прежнему сжимавшая бесценное распятие, сильно дёрнулась и, с рывком отпустив его, бессильно ударилась оземь. Её святая святых беспомощно упала в нескольких сантиметрах от раскрытой ладони. Катя мгновенно протянула руку, чтобы подобрать последнюю память об отце, когда почувствовала сзади надвигавшуюся опасность. Она резко обернулась, продолжая всё также полулежать на спине.
Незнакомая женщина зависла в воздухе прямо перед ней. Она была прекрасна, но не это бросалось в глаза при первом на неё взгляде и не белокурые локоны, спадающие до пояса, а мертвецкая бледность лица и два длинных аккуратненьких зубика, выступающих далеко за рамки разумного. Этого не может быть, ведь их не существует… Но нет, положение, в котором она сейчас оказалась, на прямую говорило ей об обратном. Да она действительно повстречала вполне реальную Дарену, действительно перенеслась во вполне реальный, но чуждый ей лес и над ней действительно завис вполне реальный вампир женского пола. Теперь она до конца осознала истинное положение дел. А истина заключалась в том, что они, то есть вампиры, действительно существуют, точно так же как и оборотни, в чьих владениях она оказалась, как и колдуны, к чьему роду принадлежит Дарена, как и каланчи, как и гномы, за которого её новая знакомая приняла лилипута, как вероятно и ещё многие и многие другие народы, просто не в её Катином мире, а в соседнем вполне реальном параллельном измерении. Стоп, но при чем здесь вампиры? Они ведь, как общеизвестно, враждуют с оборотнями. Что же они делают на их землях?
– О чём задумалась, красавица? Что, разве мама не учила тебя не бродить по ночному лесу полному всякого рода хищных обитателей? Да ещё и в одиночку. – Лицо женщины стало медленно изменяться, превратившись на мгновение в ужасную гримасу.
Катя закричала и попыталась вырваться из цепких рук, забыв обо всём на свете, окунувшись в пучину кошмарного безумия. Но новая волна безудержного смеха заглушила её крик отчаяния, а безжалостные зубы уже терзали девичью шею. Ужасная боль стремительно распространялась по всему телу, но, собрав все силы воедино, превозмогая страдания, девушка потянулась к серебряному крестику. Не с первого раза, но ей удалось схватить божественное распятие и, собравшись с духом, она с силой прижала его к ненавистному лицу, не представляя какие последствия могут последовать за этим её последним жестом отчаяния. Женщина истошно закричала, лицо её исказилось от смеси боли, гнева и ужаса. Нежная бледная кожа задымилась, и крест сильнее начал въедаться в некогда прекраснее лицо. Усилием воли, той удалось откинуть от себя распятие, обжигая руку о его серебряную цепь.
Катя подхватила падающий крестик и прижала к груди. Женщина, с ещё дымившемся шрамом, с ненавистью уставилась на неё. Прекрасные черты уже давно стёрлись с её дьявольского лица, стали прямо-таки уродливыми, превратив их обладательницу в чудовище из самого страшного ночного кошмара. Она кривилась, обнажая клыки, и, слегка покачиваясь, как ядовитая змея низвергала шипение, разве что не поигрывала раздвоенным языком по одной простой причине, его у неё не было. Беспокойные глаза постоянно перебегали с решительного взгляда укушенной на руку, сжимавшую миниатюрный крест. А Катя теперь не за что не рассталась бы со своим и без того дорогим распятием, потому что теперь она знала, что на данный момент это её единственное оружие, очень опасное оружие для её врага.
Раскатистая волна смеха быстро угасла, две её весёлые подружки с волнением и интересом поглядывали на развернувшуюся перед ними драматическую сцену.
Тем временем, женщина совершила несколько попыток приблизиться к Кате, но той каждый раз удавалось увильнуть, отпугивая нападающую протянутой рукой сжимавшей крестик, подруги не спешили прийти ей на помощь, по-видимому, не такие уж они были и подруги. Но вскоре, после изданных ею каких-то шипящих звуков, женщины с неохотой полетели по направлению к Кате. Девушка тут же поняла, что пришёл её конец, ведь против троих клыкастых упыриц один крестик бессилен, тут он её уже не спасёт, по крайней мере, их нужно как минимум три.
Неожиданно все трое резко обернулись. Они синхронно оскалились, от чего сделались ещё менее привлекательными, тела их пробрала мелкая дрожь, на лицах читалась жгучая ненависть и обычный животный страх. И в тот момент, когда из чащи леса показалась пара жёлтых глаз, они, кинув последний взгляд на свою до смерти перепуганную жертву, взмыли ввысь и убрались восвояси. Пара жёлтых глаз продолжала медленно приближаться к девушке, по-видимому, зверь принюхивался. Что ж, она, даже при очень сильном желании, которого у неё в данный момент не было (на неё напало состояние полной апатии) не смогла бы оказать ему достойного сопротивления. Кем бы не было это чудовище, ей оставалось лишь пожелать ему приятного аппетита и преподнести себя готовой на блюдечке с золотой каёмочкой. Конечно, можно было ещё уповать на милость Божью, на чём она и порешила.
И вот он появился перед ней во всей красе: величественный, могучий, вероятно прекрасная партия для особ противоположного пола среди своего народа, огромный волк исполин. Он внимательно изучал её, с каждым новым шагом оказываясь всё ближе.
Катя беспомощно вытянула вперёд руки и прошептала надрывающимся голосом.
– Не подходи.
Но зверь неожиданно ошарашил её, заговорив на вполне человеческом языке. Такого она никак не ожидала.
