Текст книги "Мифическая Средневековия"
Автор книги: Надежда Башлакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)
– Они укусили тебя. – Не спрашивая, утвердительно заявил он. И в голосе его было столько тоски и печали.
Девушка непроизвольно коснулась рукой двойной ранки на шеи, пальцы тут же ощутили какую-то вязкую влагу. Кровь.
– Кто вы?
Девушка, всё так же лёжа на спине, на запястьях и пятках, испуганно отползла назад. Скривившись от боли, она пальцами правой руки вновь потрогала кровоточащую рану.
Молодой оборотень, проигнорировав ее вопрос, с опаской оглянулся в темноту, прислушался и насторожился.
– Ты ещё человек. – Он задержал на ней задумчивый взгляд, но лишь на секунду дольше, чем следовало. – Они уже близко. Уходи.
Сэргард повёл влажным носом.
– Кто они? – Катя настороженно осмотрелась. Что ещё ждало её в этой пугающей темноте? Какие ещё испытания ей предстояло вынести?
– Я сказал, спасайся. Уходи. Убирайся. Беги. Прочь. Я попробую их задержать.
– Задержать кого?
В ответ на её несколько неуместный в столь драматический момент вопрос из близлежащих кустов близлежащего пролеска выскочила пара десятков таких же огромных, а то и больших, волков. Они с рычанием начали наступать на девушку, сразу же без предисловий беря её в кольцо.
– Не трогайте её. – Её давешний невольный спаситель, теперь уже вполне осознанно, вновь встал на её защиту.
– Уйди, Сергард.
– Нет, – твёрдо ответил молодой оборотень, ощетинившись, – я не уйду, а вы не тронете её.
Девушка испуганно переводила взгляд с одного на другого. Так странно было видеть, как решается её судьба, к тому же если и обвинители и защитник выглядели похожими, но иными, разительно отличавшимися от неё самой. Она обессилено осела на землю после неудачной попытки подняться, и теперь была даже не в силах пошевелиться от страха, оставаясь в его полной безоговорочной власти.
– Они укусили её, я чувствую это. Она должна умереть.
– Вы не можете её убить, ведь уже почти год как мы заключили негласное перемирие с людьми, – он с сожалением посмотрел на девушку, понимая всю тщетность своих попыток её спасти. Их глаза встретились, и Катя прочитала в них ту самую жалость и то, что на этот раз она точно обречена. Она прекрасно понимала бесполезность любого сопротивления и готова была смириться со своим положением позднего ужина для стаи разъярённых волков, которые вероятно и были теми самыми людьми-оборотнями, то есть от части и её братьями по крови. Однако такое положение дел не устраивало самого Сэргарда, что было весьма удивительно, и потому, ужасно злясь на преобладание одной своей половины над другой, то бишь излишнюю человечность, он, тем не менее, продолжал вести дискуссию со своими сородичами, – и мы не в нраве его нарушать.
– Она не человек, она вампир, а их и близко не было на сражении и на заключении перемирия.
– Она ещё человек и Ингвар не одобрит если…
– Ингвар не одобрит тебя. – Устало перебил его пожилой волк. Как ему надоело пререкаться с сыном вожака. Да его отец отличный оборотень, достойный пример для молодёжи их племени, но сын вырос слишком слабохарактерным и мягкосердечным. Этот сопляк слишком много на себя берёт, пора бы кому-нибудь поставить его на место. – Эти трусы даже здесь отличились и поджали свои хвосты, то есть клыки или что там у них.
Оборотень раздражённо покачал головой, не привык он понапрасну тратить время.
– И всё же пока она человек и Ингвару не понравится, если вы её убьёте, ведь он обещал человеку.
Оборотни взволновано переглянулись, им всё это не нравилось и они уже давно нетерпеливо переступали с лапы на лапу, как когда-то при встрече с теперь уже легендарным человеком.
– Но ведь она всё же вампир, – не очень уверенно выкрикнул кто-то из толпы.
Бурый оборотень бросил туда недовольный взгляд.
– Она укушена, а значит вампир. Процесс превращения это всего лишь вопрос времени.
– Она ещё не стала вампиром, это лишь переходная стадия, – не сдавался Сэргард.
– Она вампир и этого не изменить. Я бы не тронул её, если бы она была человеком, я ведь не зверь.
"Точное замечание", – промелькнуло у Кати в голове. Наблюдать решение собственной судьбы, гадать какая чаша весов перевесит людская или вампирская и это всё притом, что она-то считала себя целиком и полностью человеком, было страшно. Особенно если учесть то, в чью сторону склоняется всеобщее мнение, участь её была очевидна.
– Что ты предлагаешь, сын вожака, посидеть, подождать пока у неё вырастут клыки, и она научится летать? Сэргард, мы все одна семья и я прощаю тебе твою слабость, а теперь уйди с дороги. – Бурый сделал несколько шагов вперёд.
– Нет, – Сэргард грозно оскалился.
– Послушай, я не хочу… мы не хотим причинять тебе боль из-за одного вампира. Она не заслуживает этого, пойми.
– Уже через несколько дней она станет вампиром. И что тогда? – Миролюбиво добавил другой оборотень. – Нам легче с ней справиться пока она человек.
– Значит, вы всё-таки признаете, что она человек? – Победоносно воскликнул Сэргард.
– Да, но вопрос в том надолго ли? Сэргард я больше не намерен играть с тобой в то, кто кого переговорит. У нас есть дело, и мы его выполним.
Молодой оборотень повернулся к девушке и едва слышно прошептал:
– Уходи, уходи.
Катя неуверенно поднялась и сделала несколько маленьких шажков назад, не отрывая взгляда от звериной стаи.
Среди оборотней началось неровное волнение. Почувствовав неладное, Сэргард во весь голос закричал:
– Беги.
И она побежала. Резко развернувшись, Катя побежала что было сил, она даже и не подозревала, что была на такое способна. Воля к борьбе проснулась в ней с новой силой. Позади слышалось тяжёлое дыхание и хруст сухих веток под огромными телами, волки даже не пытались соблюдать тишину, ведь они на этот раз не выслеживали добычу, они её преследовали. К тому же это был их родной лес.
– Стойте, стойте, стойте же, – слышался где-то сзади голос Сэргарда, но вот и он и его справедливый обладатель куда-то пропали.
Не успев увернуться от тяжёлый лапы более старшего бурого сородича, Сэргард получил сильный удар и, отлетев в сторону, стукнулся головой о многовековое дерево. Поднявшись, он неуверенно встал на растопыренные лапы, растеряно затряс головой и печально посмотрел вслед удаляющимся фигурам, сожалея, о предрешённой девичьей судьба.
Катя пробежала всего несколько метров, но уже совершено выбилась из сил. И вот, когда зубы оборотней буквально хватали её за пятки, какая-то неведомая сила вдруг подняла её вверх, и она словно птица воспарила над землёй.
– Теперь ты с нами, красавица.
– Ты одна из нас.
– Ты такая же, как мы.
Шипели отовсюду тихие женские голоса. Катя напрасно пыталась вырваться из цепкого захвата изящных, но сильных рук.
– Ну, тише, тише, ты и так-то, должна заметить, не пушинка, а тут ещё дёргаешься как рыбка на крючке, – с иронией произнёс чей-то голос ей в самое ухо, обжигая тёплым дыханием.
Две женщины спокойно, без особых усилий, несли её под руки и казалось совсем не чувствовали её веса, вопреки насмешливым словам.
– Не придирайся к девочке, Маришка, не видишь, она напугана, ведь ей это в новинку, – запротестовал другой. – Вспомни себя.
– Если бы Он мне не запретил, я бы медленно высосала у неё кровь, всю до последней капельки. И делала бы это медленно, и она словнавально хватали её за пятки, какая-то неведомая сила вдруг подняла её вверх и она словна птица �� очень медленно и мучительно, – произнесла третья. Она летела сама по себе, несколько в стороне, и произнесся это, она потрогала небольшой шрам в виде миниатюрного распятого Иисуса на щеке.
– О, это обычная реакция, Порошка, – с плохо скрытой неприязнью заметила Катина заступница, – на твоём месте могла оказаться любая из нас.
– Но почему-то оказалась именно я, – плаксиво прошипела Порошка, капризно надув при этом спелые губки.
– О чём вы спорите? Скоро мы вернёмся домой. – Проговорила Маришка. – Там Он. Он мудр. Он всегда прав. Он всё решит. Он вас рассудит.
* * *
– Даяна, милая, что с тобой происходит последнее время? – Энгельс с тревогой попытался заглянуть жене в лицо.
– Всё в порядке, – несколько раздражённо ответила женщина и отвернулась.
– Но я же вижу, что…
– Я же сказала всё в порядке… если ты всё знаешь и видишь лучше меня, тогда зачем спрашиваешь. – Она замолчала, задумавшись, словно пожалела о своей излишней вспыльчивости. – Мне нужно уйти ненадолго… к… к Ингвару, он просил. Присмотри за девочками. Ладно?
– Конечно. А что там у Ингвара? Что-то случилось? – Энгельс нахмурился.
– Нет, просто я обещала заглянуть и… в общем, мне нужно идти, – Даяна виновато отвела в сторону взгляд и стала поспешно собираться. Заглянув в комнату дочек, она убедились, что у них всё в порядке и все трое крепко спят.
– Пока, Энгельс. – Она обернулась на пороге.
– Ты надолго?
– Нет, я же сказала, я скоро вернусь. – Не говоря больше ни слова, она выскользнула на улицу.
Энгельс ещё долго смотрел ей вслед, точнее на уже успокоившийся полог, закрывавший вход в их скромное жилище, за которым она скрылась.
А через пару часов пришёл и сам Ингвар.
– Доброй охоты, Энгельс.
– Доброй охоты, Ингвар.
– Вот возьми, Энгельс, – он протянул небольшой свёрток. – Сара передала Даяне, та просила. Там какая-то трава вроде что ли. – Он пожал плечами. – Мы выходим на охоту. Ты с нами?
– Нет, я не могу. Я должен сидеть с дочерьми, – человек-оборотень кивнул в сторону детской спальни.
– А-а-а, – протянул Ингвар и подозрительно нахмурился. – А где сестра?
– Она пошла…, пошла к тебе, – нехотя произнёс Энгельс и, понуро опустив голову, отвернулся. – Сказала, ты звал поговорить.
– Давно?
– Пару часов назад.
– Странно, у нас, её нет, да она и не приходила вовсе. Старшие дети со мной, а Сара с малышами уже спит. Да и о чём говорить на ночь глядя, самое время охоты. – Задумчиво проговорил Ингвар, затем добавил опомнившись. – Правда может, она в чём-то меня не так поняла и подумала, что надо срочно поговорить о том, в чём не было особой срочности. Возможно, в том и я виноват отчасти, что-то такое сказал, напутал, а сам запамятовал. Наверное, она просто задержалась по дороге и пришла к нам чуть позже. Сара не совсем ещё спала, когда я уходил.
– Наверное.
Они помолчали с минуту.
– Ладно, я пойду, – прервал неловкое молчание Ингвар, – стая ждёт. Доброго сна, Энгельс.
– Доброй охоты, Ингвар. – Энгельс дружески хлопнул вожака по плечу.
Он заметил, что его шурин ушёл глубоко задумавшись, и в очень скверном настроении. И оба они знали почему.
Охота в эту ночь никак не вязалась.
* * *
– Мне нужны, такие как ты, Ка-тя, женщины с характером. – Он с довольной улыбкой посмотрел на Порошку, затем вновь повернулся к Кате. – На этот раз я правильно произнёс твое имя, можешь не отрицать это.
Он мило улыбнулся. Его улыбка была слишком милой и как-то не вязалась с холодными, как сталь клинка, глазами, длинными хищными клыками и вообще всем обликом величественного вампира.
– Почти, – ответила девушка. С тех самых пор как она находилась в логове этих кровожадных упырей, то есть где-то около часа, её глаза не переставая, обследовали всё, наполненное всякого рода вампирами, помещение не упуская ни одной малейшей детали, – ошибка лишь в ударении.
– Дьявол, женщина, перестань, пялиться по сторонам. Когда ты здесь хоть немножко поживёшь, у тебя и в мыслях не будет сбежать от нас. Тебя потом и колом, даже осиновым, не выгонишь из семьи. – Он многозначительно обвёл рукой дюжину собравшихся здесь женщин.
Пойманная именно за такими соображениями Катя виновато проследила за его рукой. Окружавшие её женщины были всё определённо прекрасны, за исключением, пожалуй, одной карлицы, которая к тому же, по-видимому, страдала ещё и повышенным содержанием мужского гормона, так как подбородок и щёки её украшала густая короткая щетинка. Или это была не карлица?
Были среди этого женского батальона и брюнетки и блондинки, как например Порошка, и рыжие. Bсe в лёгких, полупрозрачных белых платьях – и это-то несмотря на позднюю осень стоящую на дворе – какое в последствии выделили и самой Кате. Из книг и кинематографа девушка знала что вампиры это ничто иное как мертвецы, кем видимо предстояло стать и ей после их укуса, поэтому, наверное, им и не было холодно, ведь мертвецы, пусть даже и ходячие, не в состоянии что-то ощущать. Да, тогда её скромные познания только и ограничивались чьей-то художественной выдумкой, а узнать о реальней жизни настоящих вампиров ей лишь предстояло в последствии.
– Знакомьтесь, девочки, это Ка-тя, некоторые из вас с ней уже знакомы. – Он кивнул в сторону несчастной Порошки и, рядом с ней стоявших Маришки и Ватрушки. – Теперь она член нашей дружной семьи, и эту ночь я проведу не с кем-то из вас, а с ней.
– Что? – Задыхаясь от возмущения, Катя непонимающим взором окинула всех присутствующих. Постепенно осознание вышесказанных слов доходило до её, отказывающегося во всё это верить, разума.
Кто-то ей миролюбиво улыбался, а кто-то с откровенной ненавистью и зашипел, по-видимому, имея на Него свои виды, на которые Катя не имела ровным счётом никакого желания, и на Его расположение нисколечко не претендовала.
– А ты разве не знала? А ну да, от куда же? Так слушай, твоя первая ночь вампира целиком и полностью принадлежит мне. Это Закон. – Невозмутимо ответил Он.
– Она ещ-щ-щё не вампир, – протестующе зашипела Парошка.
– Но скоро им станет, это лишь вопрос двух-трех дней. – Его голос стал заметно твёрже.
– Закон гласит, что Тебе принадлежит первая ночь вампира, а она пока не вампир. Так гласит Твой Закон. – Упрямо повторила обезображенная крестом блондинка.
Зал беспокойно зашевелился и зашипел.
– Хорошо. Хорошо. – Он с трудом пытался скрыть очевидную злобу. – Я чту Свой Закон. Отложим это на пару дней.
Послышались менее шипящие звуки, страсти не надолго улеглись. Таким образом, сама того не ведая ревнивая Порошка, отложила ненавистное наказание Кати и дала ей некоторую отсрочку, которая могла пообещать очень многое, ведь время это лучший наставник, лекарь и судья. Оно когда надо и накажет и рассудит и вылечит, если захочет, конечно.
– Ты, как и каждая из твоих сестёр прежде, – спокойно продолжал Он, – можешь выбрать себе семью только для своей индивидуальной мести, ведь помимо нашей общей цели, мы должны что-то делать и для своего личного удовольствия. Итак, кого же ты выбрала? Ведь по Моему Закону я могу это спросить сейчас? Не так ли, Порошка?
Та виновато отступила, не опуская, однако гордой головы.
– Ну, мы ждём, Ка-тя. Да, и смени имя, оно слишком режет слух, – раздражённо заметил Он, беспечно махнув рукой. – Ватрушка поможет тебе в этом. Итак, твой выбор? Так приятно каждый раз слышать эту сладкую песню мести. Может, услышим и чьё-нибудь знакомое ненавистное имя.
Все с нескрываемым нетерпением уставились на Катю.
– Я… я… но я… не знаю. – Неуверенно пробормотала девушка.
По залу пронёсся лёгкий шёпот неодобрения.
– Я знаю, ты растеряна, такое бывает. И всё же… – Его глаза стали ещё холоднее. – Девочки, помогите ей, ведь ей тяжело, она ведь новенькая. Ну, Порошка, сообщи нам свой выбор, кажется, у тебя язык чешется, такая ты сегодня разговорчивая.
Горделивая упырица смело выступила вперёд, проигнорировав Его недобрый взгляд.
– Я уже давно выбрала лорда Уткинсона и его семью. Я буду мстить ему медленно и жестоко, как и любому другому кто причинит мне хоть маломальский, но вред. – В течение всего своего монолога, она в упор смотрела на Катю, не отводя жёлто-зеленных глаз. Зрачки её сузились, клыки удлинилась, голос стал более шипящим. Ни у кого не осталось сомнений в том, для кого именно были произнесены эти слова, и во всём помещении не нашлось бы не одного вампира, который не порадовался бы, что не она сейчас находится на Катимом месте. Даже Он не хотел иметь столь сильных духом в своей ненависти врагов.
– Отлично, многие считают, что я слишком кровожаден, но я ничего не могу с собой поделать обожаю запах и вкус человеческой крови, вид чужих страданий и предчувствие обречения на вечные муки моих собственных жертв. – По его виду можно было сказать, что сейчас Он, несмотря на, в некотором смысле кровное родство, накинется на кого-либо из собравшихся здесь женщин. Настолько изменилось Его, и без того не очень привлекательное лицо. Даже на привыкших к разного рода ужасным зрелищам упыриц, оно производило жуткое зрелище. В конце концов, он был не укушенным, а первородным вампиром, от того и вид при обращении у него был кошмарнее. Дело было не в обычном для вампиров изменение глаз и клыков, а в чём-то более серьёзном, в полном общем уродстве. Всем сразу стало очевидно, что Он проголодался.
– Напомни, кому предназначена твоя месть, Маришка? – В Его охрипшем вдруг голосе послышалось нетерпение.
– Я выбрала Алъбатрасов. – Просто ответила та, скромно пожав плечами.
– Семейство Альбатрасов. Неплохо, неплохо. Я и сам имею на них зуб, точнее два. Решили соединить воедино все народы. Глупцы. С вампирами им этого не удастся, мы не такие слабаки. Ладно, хватит. – Он устало поднял руку, – Ка-тя?
– Не думаю, что могу кого-нибудь выбрать, – неуверенно ответила она на Его вопросительный взгляд.
– Хорошо. – Он окинул взглядом собственника присутствующих. – Даю тебе время подумать до Моей первой ночи, но тогда ты будешь должна, просто обязана ответить. Таков Закон. Мой Закон. – Он повернулся к своим верным сподвижницам. – Я ухожу, я проголодался. Наташка придёшь ко мне чуть позже…
Стоявшая чуть в стороне хрупкая брюнетка скромно поклонилась.
– Но сегодня моя очередь. – Возмущенно воскликнула Порошка.
– А ты научись держать язык за зубами. – Холодно ответил Он, окинув её не менее ледяным взглядом.
Недовольная Порошка со злостью уставилась на довольную, словно получившую похвалу от любимого хозяина собаку, Наташку. Та словно ей назло скинула Саян скромности и с победоносным видом подошла к Нему и прижалась посильнее. Он не обратил на неё ровным счётом, ни какого внимания, лишь бросив на ходу:
– Проводите новенькую в опочивальню. И что бы с ней всё было в порядке. Слышала, Порошка?
И не дождавшись ответа, Он быстро удалился с высоко поднятой головой.
* * *
– Папа, где она? – Дерек неожиданно ворвался в библиотеку, с грохотом захлопнув за собой дверь.
– Кто? Виктория? – Лто? Виктория? – .Н��������������орд Альбатрас недоумевающе взглянул на сына и поднялся из своего кресла.
– Конечно же, да, папа. – Раздражённо ответил тот.
– В комнате укладывает спать Анастасию, – спокойно ответил лорд Альбатрас. – Что-то случилось?
– Да, папа, что-то случилось, какой ты проницательный.
– Но, но юноша, я по-прежнему Ваш отец, несмотря на то, что повысил свой статус до положения дедушки. – Никто не мог сравниться с ним в самообладании, разве что Гарольд. – Кто позволял Вам говорить со мной в таком тоне.
– Прости, отец, но в данный момент я не могу быть спокоен, – Дерек раздражённо взмахнул рукой.
– Тебя не было целую неделю и вот ты являешься и прямо с порога кричишь на отца. И судя по твоему тону, подозреваю, что также ты обойдёшься и со своей женой.
– Нет, отец, ты ошибаешься, с ней я обойдусь гораздо хуже. – Услышав ровный стук каблучков, Дерек выскочил в холл. Отец последовал за ним.
– Дерек, дорогой, ты вернулся. – Раскрыв объятия, Виктория уже спешила к нему навстречу, быстро спускаясь по широкой лестнице.
Но тот лишь брезгливо оттолкнул её раскинутые руки.
– Дерек?! – Виктория непонимающе замерла, руки безвольно опустились.
– Виктория что это значит? – Молодой лорд Альбатрас со злостью взглянул на жену.
– Дерек, я не понимаю о чём ты? – Она стояла в полном недоумении, слёзы обиды самопроизвольно текли по щекам.
– Не делай из меня дурака, Виктория. Я тебя спрашиваю, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? – Он почти вплотную подошёл к жене и почти с ненавистью посмотрел на неё сверху вниз.
– Пойми же, я честно не знаю, о чём ты говоришь. – Она умоляюще посмотрела на него, от досады заламывая руки.
– Дерек, оставь девочку в покое. Это уже не смешно. – Лорд Альбатрас с возмущением бросил книгу на небольшой столик перед зеркалом и вновь повернул на сына полный негодования взор. – По-моему ты уже сказал гораздо больше, чем следовало, а теперь иди к себе и успокойся.
– Брось, папа, ты просто не знаешь, что она сделала. – Выкрикнул Дерек, указывая на Викторию пальцем вытянутой руки.
Его отец, нахмурившись, повернулся к невесте, которая с пылом прокричала:
– О, как интересно и что же это я такое сделала?
– Не увиливай от ответа, Виктория, я и так всё знаю, – он сел в кресло и обхватил голову руками. Полное отчаяние одолевало его, разрушая все прежние иллюзии о дальнейшей счастливой жизни рядом с женой, дочкой, а возможно и еще с несколькими детьми.
– Так скажи мне то, что ты знаешь, так как я, что, по-моему, совершенно очевидно, совсем не в курсе. – Она тоже перешла на крик, слёзы обиды уже высохли, уступив место вполне объяснимому гневу.
– Действительно, сын, – Генрих Альбатрас непонимающе развёл рукам, – мы так и не можем понять, что ты тут нам битый час толкуешь.
– О, нет, отец. Это ты ничего понять не можешь, а она-то всё прекрасно понимает. – Он вновь подскочил с кресла и злобно указал на Викторию пальцем. – Ты… ты… неужели ты посмеешь отрицать правду, отрицать, что совершенно бессовестным образом изменила мне, тому, кому клялась в вечной любви, тому с кем обещала жить до конца дней своих и встретиться на небесах, что бы объединиться на веки вечные?
– Что? – Виктория не верила своим ушам. – Изменила? Я?
На несколько секунд она потеряла дар речи, а потом, когда до неё наконец-то дошёл полный смысл вышесказанного, она громко рассмеялась.
– И это всё? Да кто тебе вообще сказал эту глупость? Дорогой, я бы никогда и не подумала о подобном. – Улыбаясь, она протянула к нему руки. – Успокойся, и давай всё обсудим спокойно, да с чего ты вообще это всё взял?
Дерек грубо оттолкнул её руки.
– Перестань, тебя видели…
– Это неправда.
– …и не один человек…
– Ложь, – её глаза вновь стали наполняться слезами.
– … я верю этим людям…
– А мне? Мне ты не веришь? Ты им веришь больше чем мне?
– … я сам….
– Бред. О, Господи, ну скажите хоть вы ему лорд Альбатрас. – Она, находясь под воздействием бурных эмоций, возбуждённо размахивала руками, затем на секунду зарылась в них лицом, провела по волосам и вновь повернулась к мужу, продолжая, и тем самым лишая слова, открывшего было рот свёкра. – Чего ты от меня хочешь, Дерек? Чего? Хочешь услышать правду, так насколько я поняла, она тебя не интересует. Хочешь за мой счёт удовлетворить своё самолюбие? Играешь в настоящего мужчину? Так я тебе не позволю выплёскивать на меня свою не расходованную энергию, не позволю играть на моих чувствах. Не хочешь мне верить – не верь.
Но прежде посмотри на себя самого. Ты, ты-то сам? Где ты пропадал все эти дни. Где? Я скучала. Мы все скучали. И, тем не менее, я ждала, вопреки вероятно твоему желанию. Тебе что нужен повод? Повод для чего, Дерек?
– Не думал, что ты поверишь глупым сплетням, сынок. – Всё также невозмутимо произнёс Альбатрас-старший и подошёл к плачущей невестке.
– Нет дыма без огня, папа.
– А огня без пламени. – Выкрикнула Виктория. – Так ведь я не устраиваю тебе сцен и не спрашиваю где ты дневуешь и ночуешь последние дни. К тому же мне тоже не раз приходилось выслушивать гнусные намёки.
– Тебя видели.
– Обознались.
– Не думаю.
– Значит оболгали.
– Сомневаюсь.
– Я же тебе верю, Дерек, и не о чём не спрашиваю.
– А может, следовало бы. – Ехидно вырвалось у рассерженного мужа.
– Что? Что? – Возмущению Виктории не было предела, на протяжении всего разговора её чувства постоянно менялись, приобретая порою немыслимый оборот. Обида, злость, возмущение, гнев своевременно находили свой выход, но когда-то должен был настать предел её терпению, момент, когда все одолевающие её чувства соединятся воедино и вырвутся наружу, подобно тому, как проснувшийся вулкан извергает свою лаву, вода выходит из переполненных берегов, невысказанные слова срывается с губ. Но не сейчас, сейчас она лишь обессилено опустилась в кресло, из которого несколькими минутами ранее подскочил ее муж. – Лорд Альбатрас, ну хоть вы скажите ему. Объясните ему, что это… это неправда, милорд.
– Сын, Виктория почти не выходит за территорию Хотинхейма в твоё отсутствие, а если и выходит, то или с дочерью или со мной.
– А ночью, отец? Ты и ночью за ней следишь?
– Я и днём-то за ней не слежу, – развёл руками лорд Альбатрас, – зачем же мне делать это ночью? Просто в отличие от тебя я знаю твою жену и считаю твои оскорбления бессмысленными. Сейчас же извинись перед женой. Я прошу, нет, я требую.
– И не подумаю. – Дерек с презрением взглянул на Викторию. – Та, что предала меня, не заслуживает моих извинений.
Виктория как от удара вздрогнула под его ядовитым взглядом.
– Вот видишь, дочка, что можно объяснить глупцу. – Нахмуренно произнёс её свёкр, но она даже не слышала его слов.
– Дерек, как ты мог поверить всему этому, после того через что нам вместе пришлось пройти. – Она утирала ладошкой мокрые от слёз щёки.
– Как ТЫ могла всё это совершить после того, через что нам вместе пришлось пройти. – Он не мог сдержать приступ необузданного гнева.
– Хватит. – Она сердито топнула ногой и гордо вскинула заплаканное личико. – Я ненавижу тебя, Дерек, ненавижу. Лучше бы я ушла обратно тогда, ни говоря тебе, ни слова, ни говоря ничего. Я бы сама вырастила Анастасию. Всё. Я не хочу тебя больше знать, не хочу больше видеть. Как только вернётся Дарена, одна или с моими родителями, я забираю дочь и возвращаюсь к себе домой, в Россию, в Санкт-Петербург.
Дерек удручённо молчал. С одной стороны затаив обиду, с другой, боясь потерять горячо любимую семью. В его душе ещё теплилась надежда, что всё это неправда, что это просто жуткий обман или неправдоподобный сон и всё же это была реальность, и как он сам сказал чуть раньше, не бывает дыма без огня. Но всё-таки надежда остаётся надеждой, хотя он вряд ли сможет поверить обратному, вопреки очевидному простить коварное предательство, принять чудовищную ложь.
– Вика, дочка, ты не сделаешь этого, ты не покинешь меня и не заберёшь Настеньку, не увезёшь от меня мою девочку. Ты же мне как родная дочь. – Шокированный свёкр, гневно повернулся к сыну. – Дерек, не смей обижать жену. Да что же это такое творится, в конце-то концов. Ты слишком опрометчив и доверчив, да только доверяешь не тому, кому нужно. Я и то могу поручиться за твою жену, а ты… Стыдись, сын, стыдись.
– Но люди, папа.
– Люди завистливые, мстительные и лживые. Мало ли кому ты насолил. – Он многозначительно развёл руками.
– У меня и раньше были кое-какие подозрения, но сейчас я…
– Пошёл вон, сын! – Лорд Генрих Альберт Винсент Альбатрас резко развернулся. Глаза его были полны негодования, но голос оставался всё таким же спокойным, разве что стал немного твёрже и холоднее. – Вон. Я не намерен больше слушать твои оскорбления в адрес своей невестки. Более того, я считаю их безосновательными и беспочвенными. Так что пошёл вон и не появляйся здесь, пока не одумаешься. Может я и не прав сейчас, но я поступаю по велению своей совести. Уйди с глаз долой.
Он развернулся и, подойдя, обнял за плечи плачущую Викторию.
– Не плачь, дочка, он не тебя наказал, он себя наказал. Он ещё одумается, поймёт свою ошибку, вот увидишь. – Он подбадривающе потрепал её за плечо. – Он слишком молод и вспыльчив. По сути, он и сам ещё дитя.
Дерек в замешательстве постоял ещё несколько секунд, затем, бесшумно развернувшись на каблуках, пошёл прочь. Прочь от любви и ненависти, правды и лжи, чести и предательства.
* * *
Светало. На тёмном небе уже появились первые солнечные блики, первые лучи солнца уже прорезали просыпающийся дремучий лес, первые дневные обитатели, покинув свои ночные убежища и, томно потягиваясь спросонья, разбредались по своим обычным повседневным делам, не забывая, однако оглядываться по сторонам и принюхиваться. В этом жестоком мире нужно всегда оставаться настороже. В мире не в смысле какого-то особого измерения, ограниченного определёнными рамками, а в смысле безграничного мирового масштаба, то есть в рядовом мире любого измерения, любой галактики, любой параллели. В общем, жизнь продолжалась, одно время суток сменялось другим, наступало утро.
– Мне пора идти. – Женщина нехотя поднялась, стряхнула редкие сухие веточки и листочки со своего мехового топа и штанов. Она ещё раз, словно как бы прощаясь, окинула ласковым взглядом их любовное логово, покинутую медведем берлогу.
– Пожалуйста, Даяна, останься. – Десхард поднялся следом за ней.
– Но уже поздно, – подойдя к выходу, она взглянула на порозовевшее небо, – вернее точнее очень рано.
– Ты знаешь, о чём я говорю. – Он подошёл сзади, нежно взял её за плечи и повернул в себе. – Останься со мной… навсегда.
– Я не могу, ты же знаешь. – Она опустила взгляд. – Он мой муж. У нас дети. А закон гласит…
– К чёрту закон. – Десхард легонько встряхнул её, руки его продолжали лежать у неё на плечах. – Я люблю тебя, и любил всю жизнь, знаю, что и ты чувствуешь то же самое.
– Я люблю его, – слёзы тонкими струйками потекли по темнокожему лицу.
– Если это на самом деле так, тогда что же ты делаешь здесь? Не стоит меня обманывать, Даяна. – Он выжидающе заглядывал ей в глаза. – У тебя ведь нет с ним счастья, я же вижу.
– Десхард, не надо. – Она попыталась вырваться, но он продолжал по-прежнему крепко, но ласково сжимать её лицо в своих ладонях.
– Прости меня за прошлое, Даяна, хватит обид.
– Ты оставил меня одну, бросил, предоставив самой разбираться со своей семьёй. Мне было трудно. – Пожаловалась она.
– Я был молод и глуп, мне хотелось повидать мир…, но я ни на секунду не забывал о тебе, я любил тебя всё это время. И сейчас я здесь только для того чтобы забрать тебя с собой. В любом случае я не уйду без тебя. Либо ты отправишься со мной сама, либо я вызову Энгельса на поединок. Решай сама, но твоя судьба быть рядом со мной. – Он помедлил, дожидаясь желанного ответа, и Даяна, не заставила себя долго ждать.
– Только не надо крови, Десхард, не хочу брать на себя еще и этот грех. Энгельс здесь совершенно не при чём. Он замечательный человек-оборотень, замечательный муж и замечательный….
– Любовник. – Со страданием в голосе подсказал Десхард.
– … отец, Десхард, – с укоризной произнесла Даяна, – замечательный отец. Вот что я хотела сказать. Он хороший, но если честно, мне, действительно, часто чего-то не хватает. – Она помолчала. – Может быть, я и хотела бы пойти с тобой, но теперь у меня дочери. Прежде я должна всё хорошо обдумать, и только тогда, прийти к определённому заключению. Такое решение так просто не даётся.
– Согласен. Я всё понимаю и готов подождать. А пока… – Всё так же, не отпуская её лица, он наклонился, приник своими устами к её, и жарко поцеловал.
