Текст книги "Мифическая Средневековия"
Автор книги: Надежда Башлакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)
– Что можете вы добавить к словам Мады? За какие такие заслуги мы, Совет Высших Богов, должны сохранить жизнь столь жестоким и варварским мирам? Ведь думаю вы в курсе, или по крайней мере догадываетесь, сложив дважды два, что обстановка во всех мирах сейчас заставляет желать лучшего. То, что делаете вы, всё равно, в конце концов, приведёт к тому же, что хотим сейчас сделать мы, это лишь вопрос времени. Вы сами уничтожите свои измерения, и результат будет всё тем же единым. Разница лишь в том, что к тому времени как вы уничтожите свои миры, мы бы уже создали новые лучшие, без злобы и ненависти, зависти и жестокости, лжи и обиды.
– Это вы сейчас так думаете, – вступила в разговор Катарина, – но из всего, что я знаю о мирах и их Создателях, так это то, что каждый из наших миров создавался и изменялся не в первый раз.
Все, кроме самого Создателя, заинтересованного её речью, смотрели на неё с превеликим удивлением, ведь раньше им это и в голову не приходило.
– Но жизнь, – продолжила между тем Катарина, – рано или поздно приходит к одному и тому же выводу, что жизнь она сама и есть борьба добра и зла. И сколько бы раз вы не решали уничтожить созданные миры и возводить новые, в конце концов, всё будет повторяться, как повторялось уже не раз.
– Согласен, дитя Бога своего, в твоих словах есть смысл, но этого не достаточно, чтобы сохранить вам жизнь, ведь пока есть шанс, что последующий мир будет лучше, то…, – он печально покачал головой и развёл руками.
– Но ведь вы не позволяете нам жить своей жизнью, ведь возможно если бы вы не истребляли целые измерения, то мы бы сами по себе, своими стараниями, стали бы лучше. Ведь сколько войн между добром и злом мы выиграли сами по себе, без чьей-то помощи. И каждый раз это была наша, пусть маленькая, но всё-таки победа. Мы сами делаем мир лучше, потихоньку конечно, но возможно в итоге, мы добьёмся, не совершенства, конечно же, нет, его не бывает в природе, но большой с ним близости. Мы постараемся сделать мир лучше, ведь мы по настоящему этого хотим, от всей души, от всего сердца.
– А посмотрите на меня, на Катарину, ведь по всем законам жизни, божьим и дьявольским, мы создания темноты, а значит порождение зла, но мы добились невозможного, мы не пьём крови живого существа, да конечно дерево тоже живое, но оно не подвержено обращению, мы не приносим никому смерти, из-за нашей жажды крови.
– Но опять-таки это не повод, для того чтобы сохранить вам жизнь. Послушайте, не чего личного здесь нет, мы просто стараемся сделать что-то во благо добра.
– Нельзя прикрываться добром, когда совершаешь убийство целых миров, – в сердцах выкрикнул Меден.
– Тише, тише, Меден, подождите, ругань ни к чему не приведёт. Это только начало тупика. – Катарина примирительно подняла руки вверх, глубоко вздохнула, и продолжила, обращаясь к Создателю Эдема. – Послушайте, давайте выходить из нижеследующего. Вы не могли бы мне ответить на несколько вопросов? Их совсем немного, пожалуйста?
Она улыбнулась своей самой обаятельной улыбкой, обнажив небольшие, находящиеся в спокойном состоянии, но всё же слегка выдающиеся, клыки.
– Если это как-то поможет нашему решению, то согласен, – невозмутимо ответил Создатель, всплеснув руками, и вновь уложив их, как первоклассник на своём первом уроке.
– У вас у Создателей, есть свои правила, своды, законы?
– Да, конечно, как и у любой разумной группы существ.
– И вы обсуждаете свои поступки, действия, решения?
– Да, – с сомнением в голосе произнёс Создатель, – но я не понимаю, к чему ты клонишь, дочь своего Бога? Я не вижу в твоих вопросах особого смысла.
– А слышали ли вы, обсуждали ли вы гибель Содома и Гоморры?
– Да, – настороженно ответил Создатель, – мы обсуждали это деяние и судьбу этих неверных Господу и Добру людей.
– А скажите, пожалуйста, как вы считаете, прав ли Господь наш милосердный, что прислушался к прошению Авраама? Должен ли отец наш небесный, наш Создатель и Творец, прислушиваться к просьбам нашим, детей своих грешных, душам их заблудшим, послушным овцам Пастыря своего, коли они верят всей душой и любят Господа Бога своего единственного в мире оном.
– Каждый отец должен выслушать дитятю своего, но лишь только праведный и осознавший грехи свои и покаявшийся в содеянном, заслуживает особого внимания и может уповать на милость Божью.
Катарина подбежала к белоснежному Создателю и, опустившись перед ним на колени, припала губами к его руке.
– Благословите, отец небесный, и отпустите грехи мои, ибо я грешна.
Создатель Эдема несколько секунд стоявший в замешательстве, вдруг поднял руку и опустил ей её на чело.
– В чём состоит твой грех, дитя Бога своего?
– Я покинула родной мир и перешла в другое измерение, оставив мать свою в бедственном положении, и не печалюсь об этом. Да она не любила и не ласкала меня, но всё же она моя мать, она дала мне жизнь. Она моя единственная мать и другой матери у меня не будет. Я упоминала Господа всуе. У меня бывают нечестивые мысли, мои деяния не всегда отличаются чистотой.
– Что ж, это не самые великие грехи, хотя мы просто обязаны почитать своих родителей, дарующих нам жизнь. Я отпускаю тебе грехи твои. Но мы сами, родители, порой очень часто являемся причиной бед детей своих, дитя, поэтому не вини себя слишком строго, прости свою мать, и не таи в душе своей на неё злобу. Ибо это великая сила прощение.
– Отпустите и мне грехи мои, отец небесный, ибо грешен я, – Меден тяжело опустился на колени, возраст сказывался, однако, и поцеловал руку Создателю сего мира.
Катарина в это мгновение поднялась с пола.
– В чём грех твой, сын брата моего? – Создатель положил и ему свою ладонь на голову.
– Не вы создали меня, но раз и святые отцы отпускают грехи именем Господа нашего, то Господь Бог Создатель другого мира может отпустить мои прегрешения, ибо стремлюсь я скорее покаяться.
– Слушаю тебя, сын Господа твоего.
– Грешен я, ибо пользуюсь запретной магией, но пользуюсь ею только лишь во имя добра, справедливости и блага народа своего – Это все твои грехи?
– Нет, отец небесный. Грешен я, ибо приходилось мне убивать в бою врагов моих и врагов моего народа, и врагов друзей моего народа, чтобы восстановить мир на всей земле нашей.
– Отпускаю и тебе грехи твои, сын Господа твоего.
– Отец небесный, отпусти и мне грехи мои, ибо грешен я и хочу покаяться. – Вся процедура в очередной раз повторилась, за исключением того, что вместо Медена и Катарины на этот раз выступал Виктор.
– Около пятисот лет назад я убил человека невиновного, убил, чтобы его кровью насытиться. – Меден и Катарина в ужасе ахнули, не зная о таком пунктике в биографии праведного Виктора. Тот в свою очередь старался ни на кого не смотреть, особенно избегал взгляда двух своих друзей. – Это был первый и последний случай, но этот грех камнем висит у меня в душе и сжимает сердце, ибо нет греха страшнее, чем убиение невиновного.
– Любое убийство это тяжкий грех и нет ему оправдания…. В чём ещё грешен ты, сын своего Бога?
– С тех пор я многих убивал, но убивал врагов всех праведных существ населяющих наш мир. В основном вампиров пьющих кровь разумных и не разумных существ и обрекающих их души на мучения, оборотней рвущих чужую плоть, ибо чувствовал я, что мой грех меньше, чем совершаемый ими. Пусть я не прав. Но я хочу лишь мира и любви на всей земле, искоренить зло и смерть неестественную. Также в сердцах и гневе мог я упомянуть имя Господа нашего всуе.
– Что ж отпускаю и тебе грехи твои тяжкие, ибо чувствую, что чиста душа твоя, ровно, как и помыслы твои.
– Отец, мой Создатель, отпусти и мне грехи мои тяжкие. – Мада упала на колени и припала к руке отца своего, обливаясь слезами горькими.
– Мада, дочь моя, не прошло и двух месяцев с тех пор, как я отпускал тебе не грехи твои, но провинности. В чём же на этот раз ты предо мною провинилась? – Он ласково, почти с нежностью, погладил копну её тёмных волос. И во всех его движениях чувствовалась невероятная любовь к своему созданию.
– Это не провинность, отец, это грех серьёзный, ибо хотела я оставить друзей своих без малейшей помощи, бросить их на произвол судьбы, когда попали они в беду серьёзную, не по их вине, а по вине другого создания. Гложет меня эта вина уже почти две недели.
– Отпускаю тебе грехи твои, дочь моя родная, дарую тебе любовь мою непомерную, ибо кого я буду любить больше всего, как если не создание мною же созданное. Все мы совершаем ошибки, дитя моё, главное вовремя осознать их и исправиться. Теперь поднимись же с колен, Мада. – Он вновь погладил девушку по голове, почему-то несколько виновато улыбаясь одними глазами.
– Отец небесный, брат названный Господа Бога моего, – вновь обратилась к Создателю Катарина, выйдя чуть-чуть вперёд, – чисты ли мы все теперь пред тобой и Господом нашим, пред всеми Создателями всех миров?
– Да, дочь Господа своего.
– Тогда прошу и тебя, как Авраам просил Господа Бога моего когда-то за Гоморру и Содом и прислушался Господь к его просьбе и обещал пощадить эти города, на которые вопль восходил до самого Господа. И на пятьдесят праведников обещал пощадить города грешные и на сорок и на десять. Так неужели сейчас не пощадите вы праведников живущих среди нечестивых?
– Мы бы и согласны пощадить миры и не поступать с праведниками, как с нечестивыми, но, насколько нам известно, слишком малое число праведников осталось во всех мирах.
– Вот перед вами стоят четыре праведника, о, Создатель, которые почитают Бога каждый в своём мире. Четыре праведника из трёх миров, и были у нас прегрешения, но вы отпустили нам грехи наши, приняв у нас покаяние. Я лично ручаюсь почти за сотню и назову их праведниками.
– А я не за сотню ручаюсь, а за шестьсот праведников. – Подтвердил Виктор.
– Я стар, уже очень стар, многих повидал, многих знавал и могу поручиться не за сотни, но за тысячи праведников и за детей их и за детей их детей. – Добавил Меден.
– Отец мой, а наш Эдем? Ты же знаешь, он был полон праведниками через края, пока не стали открываться порталы, впуская нечестивых. Так разве же можешь ты позволить погубить детей твоих любящих, тобою же созданных, ради того чтобы уничтожить пришельцев грешных? – Мада вновь опустилась перед ним на колени, целуя руку.
– Задали вы мне тут думу думать, и ответил бы я вам согласием и сам был бы очень рад, но всё чаще открываются двери межпространственные и ходят пришельцы из мира в мир и сеют панику, смуту и суету.
– И на это есть у нас решение, отец Небесный. Дайте время и мы найдём причину безвременно открывающихся порталов и установим систематизацию их открывания. А также не допустим свободного перемещения пришельцев из других измерений, такие же ограничения стоит ввести и в других мирах. Но это всё требует время, которое мы и просим вас нам дать. Дайте нам время, дайте нам возможность жить своей жизнью, и мы сами будем вершить судьбы людей, сами будем устраивать жизнь к лучшему, только дайте нам шанс. Дайте нам этот шанс. Мы лишены возможности общения со своим Создателем, в отличие от Эдема, поэтому мы обращаемся к вам и ко всему Совету опять-таки через вас.
Внезапно после этих слов Медена над залом зависла гробовое молчание. И лишь несколько минут спустя, Создатель задумчиво произнёс.
– Да, вероятно вы правы и лично я бы очень хотел бы вам дать этот шанс, но не знаю, как решит Совет, а он настроен очень решительно.
– Да полно вам, – вскрикнула вдруг Катарина, привлекая к себе удивлённые взгляды всех присутствующих в зале и не только. – Даже у нас у простых смертных есть вот это, – она взмахнула волшебным зеркальцем, хранившимся у неё после очередного разговора с Сэргардом, – ни за что не поверю, что у самих Великих Богов и Создателей не будет чего-то вроде этих зеркал или мобильников из моего старого мира. ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
– Катарина, тшшш, – зашипела на неё Мада.
И сейчас Меден и Виктор были с ней полностью согласны, как бы девочка не перегнула палку.
Но сама девочка смело смотрела в глаза Создателю Эдема, и не думала отводить взгляд.
Несколько минут Создатель то ли с интересом, то ли с любопытством, рассматривал возбуждённое лицо Катарины, будто что-то обдумывая или давая время кому-то что-то обдумать или обсудить.
– Хорошо. Подождите, я вернусь через минуту, – он развернулся и также как и вошёл, плавно и легко вышел, прикрыв за собой большие двустворчатые двери, закрывающиеся бесшумно.
– Катарина, что на тебя нашло? – Растерянно спросил Меден, здание блокировало всякую магию, от того видимо и Виктор не мог проникнуть сюда в своём мышином обличии, и он никак не мог прочитать её мысли. Больше он ничего сказать не успел.
И что во всей этой ситуации было самое удивительное, так это то, что Создатель Эдема, действительно, вернулся не больше не меньше, чем как ровно через минуту.
Но, как в последствии объяснял Виктор, в этом не было ничего удивительного. Просто Совет находился в соседнем помещении, и весь их разговор просматривал и прослушивал, словно прямую трансляцию, только не по телевизору, а сквозь прозрачную стенку, соглашаясь или возмущаясь. Сам же Создатель исчезал за дверьми только затем лишь, чтобы услышать от них окончательный вердикт. Сами они не могли очно встретиться со смертными, так как по своим же собственным правилам могли видеться только с избранными, каковыми эта четвёрка не в коей мере, несмотря на некоторые их заслуги, не являлась.
– Совет вынес своё решение, – произнёс Создатель, невозмутимо держа руки всё так же по-школьнически сложенными. – Вы нас убедили. Мы дадим вам этот шанс.
Шквал голосов и радостных возгласов раздался в зале, усиленный разносившимся эхом.
– Но, – продолжил Создатель, перекрывая их голоса повышенным тоном и возвращая их с небес на землю, затем после воцарившегося молчания, вернувшись к более тихому, – но мы даём вам год. Ровно год, не больше не меньше. Если за этот год мы не увидим улучшений или наоборот будут только ухудшения, параллели будут уничтожены.
– Увидите.
– Увидите, ну в смысле улучшения. Пока мы тут с вами разговариваем, у нас в Средневековии вовсю идёт работа. Как только мы вернёмся, сразу к ней подключимся. – Поддержала Виктора Катарина.
– Что ж, дети Создателей своих, – он мило улыбнулся, – мы дали вам положительный ответ на вашу просьбу. Теперь дело за вами, так что не подведите. Я отпустил вам грехи ваши, так что теперь ступайте с миром. И… удачи.
– Подождите, а как же на счёт того, сколько раз нам прочитать Отче наш или другие молитвы для полного отпускания грехом. – Остановила его Катарина. Нет, прикоснуться к нему она не посмела, как верный слуга не потревожит своего господина прикосновением, она остановила его словом, уже повернувшегося, чтобы уйти.
– Я думаю, вы так до конца ещё и не поняли. Я и есть Отче ваш, а если не я, так брат мой, и я отпускаю вам ваши прегрешения. Идите с миром дети мои и дети Создателей своих. Прощайте. Мада, жду тебя к себе через несколько дней.
– Да, отец мой. – Девушка слегка поклонилась, счастливо улыбаясь, что всё, похоже, возвращается на круги своя.
Он развернулся и медленно побрёл в свои покои, или другие более близкие залы. Он шёл нарочито медленно, будто чего-то ожидая с минут на минуту.
Четвёрка посетителей растерянно выходила из дворца, так до конца и, не веря своему счастье.
– Ребята, вы возвращайтесь домой, – остановился вдруг Виктор, – я вернусь чуть позже, сам.
– Виктор, ты что задумал? – С тревогой спросил Меден.
– Да, ничего особенного, старик, – вампир по-дружески похлопал Медена по плечу, – просто я так долго ждал этого момента, что не могу сейчас вот так просто уйти. Побывать ЗДЕСЬ и уйти, не получив ответы на свои вопросы. – Он развёл руками. – Увидимся попозже. Создатель, можно попросить вас подождать.
Он легко и свободно, забыв о своём почтенном возрасте, побежал в другой конец зала, к уже было прикрывшему двери Творцу.
– Сбылась мечта идиота. – Прошептала Катарина, наклоняясь к улыбающемуся Медену.
Они наблюдали за другом, ожидая ответа Создателя.
– Я всё слышал. – Негромко произнёс Виктор, поворачиваясь и весело погрозив Катарине пальцем.
Она прыснула со смеха, зажав рот рукой. Всё-таки они находились в храме, и она не хотела производить очень уж громких звуков без причины.
– В чём дело, сын отца своего? – Спросил Создатель, но на лице его не было и тени удивления, вот когда все поняли, что он уж точно находится в курсе всего.
– А моя телепатия здесь не действует, но так и должно быть. Это, наверное, что-то высшее. – Пробормотал Меден с лёгкой завистью.
Оставшаяся троица, медленно развернулась. Виктор, похоже, принят, а им здесь уже делать нечего. Они свою миссию выполнили.
Спускаясь по вырастающим под ними из ничего ступенькам, они были ещё в большей растерянности и недоумении. Одна лишь Мада шла уверенно, как по очень знакомой дорожке, с довольной улыбкой на устах. Она-то очень хорошо знала своего Создателя и с точностью могла заявить, что они добились желаемого результата. Всё хорошо.
Меден же с Катариной не были столь оптимистически настроены. Нет, они, конечно, были очень довольны. Но им всё ещё просто не верилось, что занявшая столько времени, сил и нервов дорога завершилась примерно за полчаса, да к тому же в их пользу. Это было столь же не реально сколь и неправдоподобно. Всё это очень отличалось от созданной у них в голове более тяжёлой и сложной действительности, в которой они неосознанно приготовились к долгому и мучительному убеждению.
Катарина в последний раз обернулась, чтобы попрощаться со столь любезно принявшим их строением. Нет, она почему-то даже не удивилась, когда увидела что строение, которое они только что покинули, теперь имеет маленькие размеры и только один этаж. Так оно, наверное, и должно быть. В нашей жизни всё подвержено постоянным изменениям, так почему же это здание должно оставаться постоянным.
С помощью магии, Меден подозвал к себе лошадей, и они все уселись верхом. Волшебник восстановил повреждённую защиту от света Катарины, и они отправились в путь. Там, Мада проводит их до портала, там они и попрощаются, скорее всего, навсегда, хотя с нашей жизнью ничего нельзя сказать наверняка, к тому же надо ещё изгнать из Эдема всех пришельцев из других измерений и вернуть потерянных на места. Так что может быть, им ещё предстоит когда-нибудь встретиться. Там же, они оставят лошадь Мады для Виктора, если она ему и не пригодится, то уж через межпространство он её точно проведёт.
Катарина тяжело вздохнула, что ж, похоже, это её захватывающее приключение подходит к своему неминуемому финалу.
* * *
– Ой, Рыжик, что это с тобой? Как ты растолстел. Ох, Дания по незнанию, наверное, кормила тебя как своего единорога или пса. – Катарина обвиняюще посмотрела на амазонку.
– Нет, нет, нет, он ел до не приличия мало. Мы его, конечно, пичкали всякого рода вкусностями, но после аппетита наших животных и нас самих, думаю, все заметили, что мы очень любим, покушать, он ел непростительно мало. У котика не важный аппетит.
– Да, но факт остаётся фактом. За неделю, что мы ходили к Создателю и ждали вас, он точно набрал несколько килограмм. Ну, ничего страшного, это его ничуть не испортило, а наоборот придало шарма. Ой, ты мой куси-пуси. – Девушка пощекотала мурлыкающему коту животик.
– Мяу.
– Катарина.
– Да Дания.
– Я понимаю, что говорила, что такого не будет, но признаю я была не права и всё же, не оставишь ли ты Рыжего нам? – Решились наконец-то амазонка.
– Что? – Растерялась девушка, такого поворота событий она вообще не ожидала. – Извините Дания, но Рыжего я не отдам. Я рисковала ради него жизнью и он мой, но обещаю, что если мне встретится какой-нибудь другой кот или котенок….
– Желательно рыжий….
– … не обязательно, но может рыжий, то я обязательно переправлю его вам.
– Хорошо, мы были бы тебе очень благодарны. – Несколько смущённо сказала Дания.
– И не забудь обо мне, Катарина, помниться я заказывал тебе чёрного, как и у всех ко… – Он осёкся, с тревогой взглянув на амазонок, но они ничего такого не заподозрили.
– Что я вам рожу, что ли котов этих. – Недовольно пробормотала Катарина, но её никто не услышал, по одной простой причине, что никто и не слушал.
Все были заняты прощанием и обсуждением более серьёзных тем, чем ворчанье молоденькой девчонки.
– Кстати, Дания вы поняли всё на счёт дальнейшей охраны портала?
– Да.
– Так вот, я оставлю вам вот это зеркало, его использование довольно простое.
– Магия. – Возмущённо проскрипела амазонка, стражницы мгновенно схватились за мечи.
– Дания, это ради жизни в нашем мире, возьмите его ради вашего народа, ради ваших дочерей. Примите его лишь на время, Дания, это важно. Очень важно.
– Хорошо, – без особо восторга вынужденно согласилась амазонка, стражницы отпустили рукояти мечей.
– Так вот, если кто-то пройдёт в портал и попадёт в наш мир, свяжитесь с нами. Не убивайте его, кто бы он ни был, конечно, если он не будет представлять для вас опасность, а если будет…, – Меден развёл руками, – … пусть земля ему будет пухом.
– Меден, почему они её так слушаются? – Прошептала Катарина, когда они отъехали на несколько десятков метров от амазонок и скрылись за колючим кустом боярышника.
– Ты что ещё не поняла, он их предводительница. – Так же шёпотом ответил Меден.
– Ни черта себе. Ой, прости Господи, и Создатель тоже прости. – Катарина быстро перекрестилась и с опаской оглянулась по сторонам.
* * *
ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ.
Увидев Катарину, Сэргард бросился со всех ног, чтобы заключить в объятия свою любимую. Катарина, вопреки своему первоначальному убеждению, тоже бросилась в объятия человека-оборотня. В это мгновение никого вокруг них не существовало. Во всём мире они были одни, и нечего важнее этого обстоятельства их больше не интересовало.
– Сэргард. – Прошептала Катарина, после того, как они наконец-то разомкнули объятия. Она, улыбаясь, смотрела ему в глаза.
– Катарина. – Он сжимал большими тёмными ладонями её веснушчатое бледное лицо.
И не было у них слов, чтобы сказать что-то большее, да и зачем что-то говорит, когда между ними царило всё понимающее молчание.
Сэргард плавно наклонился и с жадностью впился в девичьи губы.
Меден лукаво улыбнулся и покачал головой, проходя мимо влюблённой парочки и ведя под уздцы обоих лошадей.
* * *
– Катарина! Катарина! Катарина! – Прокричал кто-то в окно снаружи.
– Господи, я только вчера вернулась, неужели, нельзя мне дать по-человечески отдохнуть. Ну, что там ещё? – Она выглянула в окно, и кровавое пламя заката обожгло ей глаза.
Внизу стоял молодой парнишка, с которым она познакомилась ещё сразу после того, как сбежала от Него.
– Катарина, какая-то старушка у портала на Драконьей равнине устроила скандал, и орёт, что хочет домой, но только через её труп её заставят туда ступить без её любимой рыжей кошки Перси. Именно за ней она и нырнула в этот чёртов портал.
– Ну, а я тут при чём? – Искренне удивилась Катарина. – Что ты мне предлагаешь? Пойти поискать её кошку?
– Ну, вообще-то, – парень замялся, – там услышали, что такая кошка есть у тебя. И вот я тут.
– Чегооо? Вы все ошибаетесь. У меня не кошка, у меня кот, и зовут его не Перси, а Рыжий. И вообще, я стащила его у великанов, а не у какой-то там старушки из параллели.
– Катарина, Катарина. – Растерянный Сэргард появился на пороге, в глазах его застыло удивление и непонимание.
– Господи, да вы хоть час-то можете без меня прожить? – Раздражённо переводя взгляд с одного на другого, спросила Катарина.
– Лично я нет. – Улыбнулся Сэргард.
Раздражения как не бывало, разве любовь, тем более, взаимная, может раздражать?
Катарина резко подошла к нему и поцеловала.
– Ну и что там у тебя случилось?
Идиотская маска радости сошла с лица Сэргарда, и оно снова растерянно вытянулось.
– Катарина, твой кот Рыжий….
– Рыжий? Что с ним? – Девушка резко подскочила, что такого могло произойти с этим ленивым растолстевшим куском шерсти. – Господи, надеюсь ничего серьёзного?
– Он… он рожает.
– Что? – Рот её округлился, глаза готовы были вылезти из орбит.
– Вот-вот, думаю, у меня было примерно такое же выражение лица, когда появился его первый котёнок.
– Котёнок? Какой котёнок? Сэргард, ГДЕ МОЙ КОТ? – Катарина от злости аж подпрыгнула, прижав руки вдоль тела и сжав кулачки.
Сэргард пожал плечами.
– Пойдём, сама убедишься. Я бы тебе, наверное, тоже не поверил бы, подумал бы, шутишь.
Катарина снова свесилась в окно.
– Эй, мне нужно отлучиться ненадолго, я скоро приду. Ты пока погуляй, сходи на кухню перекуси, только не уходи пока. Ладно?
Парень согласно кивнул.
– Ну, что Сэргард, пошли. Оценю твоё чувство юмора.
Но, как выяснилось, чувство юмора здесь было не при чём. При виде представшей перед ней картины, Катарине было вовсе не до смеха.
Её рыжий кот, а точнее кошка Перси, вольготно развалилась на диване, облизывая четыре мокрых комочка: двух рыжих и двух чёрных. По крайней мере, их цвет был близок к вышесказанному, но из-за мокрой шерсти ещё трудно было различить оттенок.
– О, мой Бог, это, действительно, мой кот и он кошка. – Катарина обессилено рухнула на диван. – Вот нам и объяснение его необъясняемой полноты. И какой это тебе ветерок надул, милая Перси?
– Мяу.
– Ну, конечно же, мяу, а как же иначе. – Катарина погладила довольно мурлыкающую кошку. – В таком состоянии мы не в праве тащить её на Драконью равнину.
Сэргард улыбаясь, покачал головой. Как будто он не понимал что дело тут не в кошкином состоянии, просто Катарина чертовски привязалась к этому рыжему мешку шерсти, и ей не хочется с ним расставаться.
– К тому же, – продолжила Катарина, указывая на одного из рыжих котят, – он мой, этого отдадим амазонкам, чёрного Медену, а другого потом пристроим. Что ж, чувствую, придётся тащить бабулю сюда.
– Ну, ты даёшь подруга, дык, как это ты прозевала-то, что твой Рыжий и не Рыжий вовсе, а Рыжая.
– Да кабы я в этих кошках разбиралась. У меня-то их отродясь не было. Да и не в моих это правилах котам под хвосты заглядывать. Как-то само собой решилось, что Рыжий это Рыжий. И всё тут.
– А, оказалось, что не всё. – Не преминул вставить Сэргард.
– Да, оказалось что не всё. И, в конце концов, это здорово. Хоть я и привязалась к коту, но ничего не поделаешь, Рыжего, то есть Перси, отдадим хозяйке, а я выращу своего Рыжего или Рыжую, кто получится. Ой, не разбираюсь я в этих котах. – Она покачала головой, затем поднялась. – Надо распорядиться на счёт старушки или ей лучше там подождать? Нет, это слишком долго, лучше отправим её потом из ближайшего портала, того, что открылся за Граденом. Как думаешь?
– Я думаю, – Сэргард обхватил её за тонкую талию и притянул к себе, – хоть бы скорее прошли эти долгие недели, и ты бы наконец-то официально стала моей женой. Я так скучал без тебя, – он уткнулся лицом ей в шею, – и в очередной раз убедился, что был прав, когда пошёл на конфликт со своими родителями, ради возможности быть рядом с тобой.
– Нет, тут ты не прав, – она нежно провела рукой по его коротким курчавым волосам, – им надо было всё объяснить, и я уверенна, они бы…
– Они бы не поняли, Катарина. Им не объяснишь, это в крови. У них свои устои и ценности, но может когда-нибудь…, когда-нибудь они, то есть он, потому что мать в любой момент могла бы принять мою сторону, не будь давления отца, успокоится и смирится. Мне бы, конечно, тоже очень бы хотелось, что бы они присутствовали на нашей свадьбе. А пока, пока мы будем счастливы с тобой только вдвоём, то есть втроём с Рыжим или Рыжей, а потом, потом у нас появятся детки, и мы уже с ними не будем совершать ошибок моих родителей и обращать внимание на предрассудки.
– А мне бы очень хотелось познакомиться с твоими родителями.
– Если бы они только тебя узнали, то уверен, что полюбили бы и поняли бы меня. – Сэргард погладил её по голове.
– Думаю, они замечательные люди… – оборотни, раз у них такой классный сын, как ты.
– Значит, ты считаешь меня классным?
– Да.
– Не знаю, что это значит, но мне это уже нравится. – Сэргард наклонился и нежно коснулся её губ.
* * *
Через несколько недель состоялась их свадьба, яркая и ослепительная. Всё было именно так, как и мечтала Катарина. Белоснежное длинное платье с открытым лифом и пышными обручами, с прозрачной призрачной вуалью и куртуазным веночком, множество цветов и пышный свадебный торт. Неимоверное множество гостей со всех концов Средневековии прибыли на это торжество. Даже хозяйка Перси и та задержалась ещё на несколько дней. На свадьбе той были все их друзья или хотя бы просто знакомые, не было разве что сородичей Сэргарда, по-прежнему не смирившихся со смешанным браком своего собрата. Что поделаешь, многие народы очень ревностно относятся к чистоте своей крови. А оборотни, так были вообще их ярыми приверженцами. Так что не было даже его родителей, что в сложившихся обстоятельствах было вполне естественно. Не было и амазонок со своей не менее женственной, чем воинственной, предводительницей Данией. Но к тому времени она уже успела получить в подарок маленького рыженького котёнка переданного сдержавшей обещание Катариной и отослать свой свадебный подарок. Конечно, Дания не была в восторге, когда услышала о предстоящей свадьбе. Она даже открыто её осуждала. Но, в конце концов, это жизнь Катарины, а раз для неё это событие радостное, Дания не могла не подарить ей свой подарок, внеся тем самым свой вклад в общее дело. И, конечно же, это было оружие, а что ещё могла подарить воинственная амазонка. Оно конечно вряд ли пригодится, по крайней мере, Катарина на это надеялась, к тому же у неё есть когти и клыки, но она всё равно приняла его с благодарностью, и хранила в память о необыкновенной дружбе.
ПРОШЛО ЕЩЁ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ.
Сэргарду казалось, что его молодая жена уделяет ему преступно мало времени, увлёкшись своей новой работой, хотя, сказать по правде, он и сам был очень занят делами и обязанностями, навалившимися на него последнее время.
– Тебе не кажется, дорогая, неправильным, если не жестоким, то, что мы отлавливаем людей и других разумных существ наравне с не разумными… животными, изучаем их…
Сэргард подошёл к столу жены и уселся на спинку её кресла, обняв саму его хозяйку за плечи.
– Но ведь мы сканируем их, читаем мысли…
– Что ещё более ужасно, – вставил человек-оборотень, он очень не любил когда кто-то лез в его личную жизнь и другим того не желал.
– …и если у них праведные намерения, мы предоставляем им выбор, остаться здесь или вернуться домой, но это решение должно быть единственным и бесповоротным. Для этого нам опять приходится залезать к ним в мозги, но это необходимо. Ты ведь знаешь. – Она печально вздохнула, похоже, ей это тоже не очень нравилось.
