Текст книги "Звездный Герб. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Мориока Хироюки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

«Интересно, – задумался он, – А сами-то они как не путаются?»

У подножия трона была выстлана белая ковровая дорожка. Лафиэль преклонила колено на ней. Джинто, нервничая, повторил ее движение.

– Прошу вас, граф Хайде, – прозвучал голос рядом с ним, – Вам нет нужды преклонять колено.

Он посмотрел вверх и с удивлением увидел, что Рамаж покинула свой трон и теперь стоит прямо над ним.

– Встаньте, – повторила она.

Джинто торопливо кивнул и поднялся.

– Пожалуйста, примите благодарность рода Аблиар, граф. Девушка рядом с вами, – Императрица указала на Лафиэль, – обладает большими возможностями. Если бы не вы, мы вряд ли увидели бы ее живой.

– Нет, – смутился Джинто, – Вообще-то, я ничего не сделал. Это она спасала меня.

– Неправда, граф, – Рамаж коснулась руки Джинто, – Если бы вы не объяснили ей, как важно выбирать, в какое сражение вступать, она ввязалась бы в бой, где ее ждала бы только гибель. Извечная трагическая слабость нашей семьи состоит именно в том, что мы редко можем понять, когда отступить будет правильнее, чем броситься в битву. Более того, эта девушка всегда отличалась необузданным темпераментом. Вдобавок, вы один из немногих Ав, которые знают, как выжить на Поверхности. Если бы вас не было рядом с ней, она не смогла бы вернуться домой.

Джинто был крайне смущен, но не настолько, чтобы не отметить поразительного внешнего сходства Императрицы Рамаж и ее внучки.

– Я бы хотел поблагодарить вас и от своего имени, – сказал Дебеус, – Для людей, которые, подобно нам, проводят всю жизнь в космосе, Поверхность – крайне чуждое место. Большинство из нас рождаются и умирают, никогда не ступая на планеты. Вам это может показаться странным, но Поверхность пугает Ав. Верно и обратное – на любой планете есть люди, которые, даже ни разу в жизни не видев ни одного Ав, питают к нам неприязнь. Я не могу должным образом выразить меру своей благодарности за то, что вы вернули мою дочь.

– Но, – заметил Джинто, – На Поверхности у нас были союзники, без которых враги, несомненно, захватили бы нас.

Дебеус улыбнулся.

– Я не хотел сказать, что все люди на Поверхности злы – лишь то, что те, кто живут на планетах, и Ав, очень различаются между собой. Это неизбежно ведет к недопониманию. И на планете, занятой врагом, без вашей помощи моя дочь не имела бы никаких шансов на спасение.

– Да, – согласилась Рамаж, – Благодаря рапорту, написанному принцессой, я знаю о тех, кто помог вам бежать с планеты. И все они заслужили мою вечную признательность. Но не умаляйте своих собственных заслуг.

– Гораздо чаще Лафиэль спасала меня – особенно в космосе.

– Таков был долг, возложенный на нее гекта-командором Лекш, – при упоминании имени капитана «Госрота», по лицу Дебеуса пробежала тень, – Ей было приказано сопровождать вас в космосе, но никто не приказывал вам защищать ее на Поверхности.

– Вы хорошо себя проявили, граф, – добавила Императрица.

– Да, благодарю вас за то, что спасли мою сестру, – чистосердечно сказал и молодой принц Дехир.

Его искренность была очень приятна Джинто. Благодарности короля и Императрицы были слишком официальными и приводили его в смущение. Джинто не мог связать слова, которые они говорили, с тем фактом, что они стоят перед ним. Это было просто слишком невероятно для него.

– Я польщен, ваше Высочество, – Джинто поклонился юноше, – Я также польщен и вашими словами, Ваше Величество Императрица, ваше Королевское Величество Ларт Криб.

– Не будь таким скромным, – посоветовала Лафиэль.

– Он держит себя прекрасно, – возразила Императрица.

– Но посмотрите, как он побледнел! Словно его здесь пытают, а не благодарят!

– Я не знал, что ты и граф Хайде стали такими хорошими друзьями, – заметил Дебеус.

– Мы провели вместе достаточно много времени, чтобы успеть подружиться, отец, – ответила Лафиэль.

– Понимаю, – с лица главы рода Криб не сходила странная усмешка, – Лафиэль, мы так давно не виделись – ты не составишь компанию своему дражайшему родителю?

– Будь так любезна, Лафиэль, – сказала Рамаж, – У меня есть некоторые неприятные дела, о которых следует позаботиться. Граф Хайде, пройдите со мной. Я вынуждена сообщить вам нерадостные вести.

Каким-то образом Джинто умудрился побледнеть еще сильнее.

Лафиэль шагала по белому песку за своим отцом. Неподалеку по песку безмятежно струился узкий ручеек. Стены и крыша зала также были белоснежными – нигде нельзя было найти ни единого цветного пятнышка.

Посреди зала стояло несколько белых колонн с многочисленными надписями, выгравированными на камне – именами людей, погибших на службе Империи. Человек, обладающий достаточным терпением, мог бы увидеть, что имена членов высших династий вроде Аблиар или Споор идут вперемешку с простыми дворянами и вассалами. По верхней грани каждой колонны тянулась надпись «Империя не забывает вас». Поскольку Ав отвергли все общепринятые религии, Зал Памяти можно было назвать чем-то, наиболее близким к святилищу в их культуре.

Дебеус остановился у основания одной из колонн.

– Добро пожаловать домой, дочь. Я рад, что ты здесь, – он помолчал, о чем-то размышляя, – Хотя мы защитили свои тела от влияния времени, мы не в силах ничего сделать с тем, что наши души стареют. Молодость не остается с нами столь же долго, как ее видимость. Я так и не сумел смириться с этим фактом. Но, по крайней мере, память о тех невинных днях сохранилась.

Вздохнув, Дебеус вновь посмотрел на колонну. Его взгляд остановился на одной из надписей. Лафиэль осторожно подошла ближе и прочитала имя на белом камне – Плакия веф-Робел Лекш.

– Я никогда не говорил тебе этого прежде, но я ничего не менял в твоих генах. В тебе – их естественная комбинация. Вот почему у тебя слишком маленькие для Аблиар уши.

– Почему ты теперь мне об этом говоришь?

– В этом просто не было необходимости. Плакия оставила мне прекрасный подарок. Даже если бы я попытался что-то изменить, как мог бы мужчина вроде меня сделать тебя еще красивее?

– Спасибо, отец, – Лафиэль не могла понять собственных чувств, – Я счастлива слышать это.

– Неужели? – усомнился он, – Мне всегда казалось, что ты слегка огорчена из-за своих ушей.

– Возможно, я и была.

– Да, полагаю, это неизбежно, красавица, – Дебеус замолчал и некоторое время просто смотрел на колонну. Лафиэль стояла рядом и тоже молча смотрела.

Наконец, Дебеус нарушил тишину.

– Это было прекрасное время. Мы были недалеко от гигантской погибающей звезды, и за пределами горизонта, в сердце туманности, уже зарождалась новая звезда. И мы с Плакией искренне любили друг друга, и тем самым доставляли друг другу все возможные неприятности.

– Неприятности?

Дебеус лишь улыбнулся.

– Я рад, что ты еще слишком молода, чтобы любить.

– Ты думаешь? – она наполовину спрашивала, наполовину протестовала.

– Когда те дни подошли к концу, я не мог поверить в это. Я не мог запретить себе бояться однажды потерять это чудесное чувство. Тогда, я подумал, что, по крайней мере… – он осекся.

– Ты хотел сказать, что создал меня, как память о том времени, что ты провел с Плакией?

Дебеус провел пальцем по имени Лекш на камне.

– Тогда она была для меня всем. Это было естественно, что я пытался сохранить хотя бы часть этого времени навсегда.

– Я не сувенир на память! – зло сказала Лафиэль, – И я не копия Плакии!

– Конечно, нет, пленница собственных эмоций – Плакия, например, никогда не повышала голос без причины.

– Без причины? – громко возмутилась Лафиэль, но почти сразу же сбавила тон, – Я думала, что ты любишь меня, отец.

– Конечно, это так. Если бы это было не так, разве я называл бы тебя «моя любовь»?

– Может быть, так ты называл ее?

– Я люблю тебя за то, что ты есть, Цветок Аблиар.

– Мне трудно поверить в это, отец.

– Я знаю, ты предпочтешь не поверить мне, чем изменить собственное мнение. Но, пожалуйста, запомни – ты была рождена, как память о Плакии, и хотя ты внешне очень на нее похожа, внутри вы совершенно разные. Одно время, моя любовь была поделена между тобой и Плакией, но теперь она лишь напоминает мне о тебе.

Лафиэль была задета. Они никогда не питала к гекта-командору Лекш ничего, кроме уважения, как к офицеру. Но она хотела, чтобы отец видел в ней ее саму, а не память о Плакии. И хотя он так говорил, она не могла запретить себе думать, что он просто пытается успокоить ее.

– Это была твоя идея – чтобы я служила на корабле Плакии, отец?

– Это было бы слишком большим совпадением, чтобы оказаться случайностью. Я хотел, чтобы она огранила тот драгоценный камень, который я подобрал.

– И ты же позаботился о том, чтобы Джинто оказался на «Госроте»?

– Да. Хотя это уже ближе к случайности. Было пятнадцать кораблей, которые могли подобрать младшего графа Хайде, но я втайне устроил так, чтобы он попал именно на «Госрот». Я полагал, что тебе пойдет на пользу знакомство с человеком, рожденным на Поверхности. Однако, я не мог подумать, что вы станете так близки.

– Когда ты успел сделаться кукловодом, отец? Я уже не удивлюсь, если сейчас ты расскажешь, что и это вторжение Объединенного Человечество – твоих рук дело.

– Ты переоцениваешь своего старого папашу, любимая дочь. Эти люди не стали бы меня слушать. Они не желали слушать даже саму Императрицу, – он вздохнул, – Плакия родила тебя, а я воспитывал. Но теперь это время подходит к концу, потому что ты уже – Дочь Империи.

– Правда?

– Она была невероятной женщиной, – вспоминал Дебеус, – Когда мы встретились впервые, я был только дека-командором, а она – простым астролетчиком. Я не сходя с места могу найти сотню причин, по которым я увлекся ей, но за всю свою жизнь не придумал ни одной, по которой она могла полюбить меня.

– Может быть, дело было в твоем титуле, – Лафиэль сама поверить не могла, что сказала это. Словно весь гнев, что она затаила внутри себя, вдруг вырвался наружу в одной страшной, ядовитой фразе.

Глаза Дебеуса сузились – хотя он считался одним из самых мягких людей в своей семье, он все же оставался Аблиар.

– Ты знала Плакию, еще когда была ребенком. И ты была на ее корабле. Ты действительно думаешь, что она была из тех женщин, кого в мужчинах привлекает титул? Отвечай честно!

Лафиэль опустила голову.

– Нет. Она была не из таких.

Отец смотрел на ее лицо в поисках признаков лжи. Но ее стыд и сожаление были искренними.

– Тогда не говори больше подобных вещей.

Все еще не поднимая глаз, Лафиэль кивнула.

– Пожалуйста, скажи мне еще одну вещь. Ты знал, что она думала обо мне?

– Да. Когда мы разговаривали наедине, она говорила, что гордится тобой.

– Гордится…

Воспроизведя в мыслях дни, проведенные с Плакией, Лафиэль воссоздавала время, когда она была рядом с женщиной, которую должна была бы называть своей матерью, живи она на Поверхности. Воспоминания эти хранили только счастье. Ее взгляд затуманился, и она почувствовала, как что-то теплое стекает по щекам.

– Ты плачешь, Лафиэль? – спросил отец.

– Не потому, что ты ругал меня, – всхлипнула она.

– Ты сожалеешь о смерти Плакии?

Отчаянно пытаясь восстановить контроль над собственным судорожным дыханием, она кивнула.

– Должно быть, я совершил какую-то ужасную ошибку, когда растил тебя, – нежно сказал он, – Я не видел у тебя на глазах слез с тех пор, как ты была еще в пеленках.

Он привлек ее к себе.

– Ну же, прекрати. Наша семья имеет репутацию бесчувственных людей, ты же знаешь. Аблиар жестоки. Аблиар бессердечны. Аблиар даже не моргнут, глядя, как смерть забирает их друзей и любовников. Если кто-то узнает, что у Аблиар тоже бывают слезы, как и у всех, та тяжелая работа, что мы проделали, чтобы заслужить такую славу, пойдет насмарку. Ничего страшного, если ты иногда злишься или смеешься. Но никто из Аблиар не вправе никого оплакивать.

– Но ты никогда не учил меня, как делать это без слез. Так, как это делаешь ты…

Человек в офицерской форме стоял, ожидая Императрицу Рамаж и Джинто.

– Гекта-командор Вилуус из Службы Разведки, – представила его Рамаж, – Офицер, объясните графу текущую ситуацию.

Тот кивнул. Почти сразу в центре комнаты возникло изображение планара. Это была полномасштабная карта, где отображалась вся заселенная людьми часть Галактики. Окрестности Врат Сфагнов были выделены красным.

– Здесь произошла битва, и Звездные Силы вернули маркизат Сфагнов под власть Империи.

Еще одна алая точка появилась между Сфагнов и графством Вораш.

– Это Врата Кейш 193. Отсюда пришли враги. Флотилия «Футуне» провела разведку.

Тонкая красная линия протянулась от указанных Врат, рассекая надвое Королевство Илис. Все Сорды, оказавшиеся на этой линии, также окрасились в алый.

– Они выяснили, что вражеская армия превратила близлежащие звездные системы и их Врата в свои военные базы, полностью перекрыв нам путь. Если бы этим все ограничилось, Звездные Силы прорвали бы эту укрепленную линию без затруднений. Однако, главные проблемы возникли вот здесь…

Еще одна красная сфера возникла на противоположной стороне королевства Илис. Она породила алую стрелу, которая устремилась прямо к Сорду Илис, Вратам к столице.

– Удар врага по Сфагнов был только отвлекающим маневром. Их истинная цель – столица, которую они намеревались атаковать силами, по численности эквивалентными ста двадцати пяти нашим штурмовым флотилиям. Мы догадывались, что это случится, хотя и не ожидали, что они нанесут основной удар из Королевства Илис. Они должны были проделать колоссальную работу, скрытно отыскивая Врата, которые смогут вывести их в нужную точку на Плоскости.

Голубая стрелка потянулась от Сорда Илис и столкнулась с красной.

– Мы контратаковали здесь, силами ста флотилий во главе с Верховным Командующим. Случившееся сражение было одним из величайших и самых тяжелых за всю историю Империи. Мы заставили врага отступить и нанесли ему большие потери, но и Звездным Силам эта победа обошлась дорого. Мы потеряли много прекрасных мужчин, женщин и кораблей.

Планар исчез.

– На данный момент мы знаем немногое. Сейчас Имперский Флот преследует врага и сообщает о том, что готов начать разведку в точке вторжения. Не вызывает сомнений, что Союз Четырех строит там свою оборону. У нас недостаточно ресурсов для полномасштабной военной операции по вытеснению противника – пока Звездные Силы не получат подкрепления, нам придется заниматься охраной собственных границ и поиском других точек вражеского вторжения. В самом лучшем случае, нам нужно не менее трех лет для того, чтобы подготовиться к штурму тех двух линий обороны, что враг уже основал в Королевстве Илис. В данный момент за этими линиями у нас осталось не более одной боевой флотилии. И этого явно недостаточно – фактически, даже эти силы разделены и дезорганизованы. Если неприятель начнет полномасштабное наступление на эту территорию, не будет никакой возможности его остановить.

Джинто понимал, что это означало для системы Хайде, которая лежала за пределами этих линий.

– Я очень сожалею, граф, – серьезно сказала Императрица, – В обмен на те услуги, которые вы оказали нам, мы можем сообщить вам только плохие новости. Увы, стараясь сохранить одну часть Империи, мы подвергнем опасности другие. Всякая связь с вашим родным миром потеряна, и не приходится надеяться на то, что ее можно будет восстановить в ближайшее время.

Он не мог говорить. Система Хайде была его родиной, и, кроме того, единственной остававшейся связью с графством Вораш, где жили все его друзья. Но, что потрясло его самого сильнее всего прочего – несмотря на это, Джинто не ощутил боли.

ГЛАВА 12

ДОЧЬ ИМПЕРИИ

В тот же день, когда Джинто и Лафиэль прибыли в столицу, во дворце собрался на внеплановое заседание Совет Бывших Императоров. Совет включал в себя восемь бывших владык, по одному, избираемому из каждого дома. В его обязанности входило продвижение, награждение или наказание тех офицеров, которые происходили из правящей династии. Было очень важно определить, кто из Аблиар, проявивших свое превосходство над целым поколением соперников, воссядет на трон. Это был непростой выбор, и Совет рассматривал такие проблемы со всех точек зрения.

В день возвращения Лафиэль темой заседания был вопрос, достойна ли Первая Принцесса рода Криб звания офицера – или, точнее говоря, будущего кандидата в верховные правители? Совет потратил пять дней, разбирая рапорт Лафиэль и показания старшего барона Фебдаша и его слуг, эвакуированных из баронства. В последний день они вызвали Лафиэль в Зал Бывших Императоров.

Это была круглая комната, в центре пола которой был выгравировал Гафтонош. Когда Лафиэль назвала свое имя, вокруг нее возникли голограммы бывших правителей Империи.

«Старые души в молодых телах» – вспомнила Лафиэль слова своего отца. Она почтительно поклонилась.

– После обсуждения, достойна ли Принцесса Лафиэль из дома Криб носить офицерское звание, мы хотим задать ей несколько вопросов напрямую, – объявил бывший Император, Его Светлость Нисот Дугат нэй Ламелар из рода Ласиус.

– Прошу тебя, позволь нам увидеть твое лицо, – потребовал старейший среди Императорской Династии, Дюсуум из рода Балгзедер.

Она повиновалась, и теперь восемь бывших Императоров смотрели на нее. Хотя Дугат был самым младшим из них, даже ему уже было около двухсот лет. На его внешне юном лице лежала незримая печать возраста. Дюсууму было уже намного больше двухсот. Его волосы, обесцвеченные временем, струились по плечам. Его глаза были всегда закрыты – ходили слухи, что он вообще никогда их не открывает, полагась только на собственное пространственное чувство.

Сейчас Лафиэль, обычно неустрашимая, крайне волновалась. Это была ее первая личная встреча с Советом, но она слышала множество историй. Все сходились на том, что ушедшим на покой Императорам просто нечем было заняться, кроме как постоянно заседать и искать ошибки и грехи всюду и во всех.

– Экзамен на офицера очень утомителен, – объяснил Дугат, словно мог читать ее мысли, – Тебе будет трудно это понять, но, поверь, нам отнюдь не доставляет удовольствия собираться на своих заседаниях, чтобы критиковать молодых. Некоторым из нас в прежние времена случалось вести в битву флот в тридцать тысяч вымпелов и стирать с лица Галактики целые межзвездные государства. После этого, разве могли бы мы находить удовольствие в подобном времяпрепровождении?

Нисот Дараг, правивший во временя Шешайнской Войны, случившейся больше ста лет назад, кивнул в ответ на это упоминание о его победах.

– Однако, принцесса, в редких случаях это, по крайней мере, может быть интересно, – Ламрон из рода Вескор говорил таким тоном, что титул Лафиэль звучал совсем незначительно.

– Мы нашли в твоих действиях все признаки неосмотрительности. Сложнее всего простить то, что ты допустила разгерметизацию в орбитальном дворце баронства Фебдаш, – сказал Дугат.

– Да, и мы получили петицию от старшего барона Фебдаша, – сказал Ламиун из рода Скир, – который просит нас не винить тебя в том, что произошло в его владениях. Он не понимает, что наша задача не обвинять тебя в преступлениях – мы лишь должны определить, можно ли позволить тебе носить офицерское звание.

– Утечка атмосферы – очень серьезная угроза. Невозможно предвидеть, что случится во время боя. Хотя мы и зовем себя Звездным Братством, мы все еще не научились жить без воздуха, – сказал Дугат.

– Да, – волнение Лафиэль усилилось еще больше.

– Однако, принцесса, Совет единогласно сошелся на том, что для молодого курсанта это простительная ошибка, – сказал Дюсуум, обнадежив ее, – Все, кто находится в этой комнате, прошли через многие кампании в такой же должности, как ты, и гораздо больше людей, чем те, кто стоит сейчас здесь, совершали намного более страшные ошибки, будучи полноправными офицерами. Ламрон, помнишь, как ты, стоя на этой же площадке, принял понижение от адмирала до гекта-командора?

– Господа Совет! – запротестовал Ламрон, покраснев, – Быть может, мы вернемся к делам насущным?

– Есть еще две вещи, которые нам следует разобрать, – продолжил Дюсуум, – Я хотел бы услышать об этом инциденте от тебя.

– Я готова дать ответы на все вопросы, – Лафиэль смотрела прямо на старейшего среди Аблиар.

Мог ли старик, отрекшийся от собственного зрения, различить внешнее высокомерие молодой принцессы? Так или иначе, кривая усмешка скользнула по его губам.

– Принцесса, – начал он, – В баронстве Фебдаш, использовала ли ты свой титул, чтобы поднять среди слуг мятеж против барона?

Прежде, чем она успела ответить, вмешался Дугат.

– Нас, Аблиар, часто называют воплощением гнева Империи. Должен признать, что я был известен тем, что время от времени выходил из себя. Однако подданные принимают наше правление, и даже уважают и любят нас. Знаешь, почему? Потому что мы всегда понимали разницу между личной неприязнью и оскорблением, нанесенным Империи. Если бы когда-нибудь на трон взошел Император, который использовал бы свою власть для удовлетворения собственных страстей и амбиций, подданные очень быстро утратили бы веру в нашу непредвзятость, и потом ее нелегко было бы восстановить. Со времен основания Империи главная задача нашего Совета в том и состоит, чтобы не допустить подобных личностей до верховной власти. Более того…

– Простите, Ваша Светлость, – перебила Лафиэль.

– Говори, принцесса, – позволил Дюсуум.

– Я не использовала свое положение, чтобы повлиять на вассалов барона Фебдаша, и, тем более, для того, чтобы организовать восстание. Как курсант Звездных Сил, я попросила их о содействии, когда барон воспрепятствовал мне в выполнении моей миссии.

– Звучит разумно, – Дугат хмыкнул, опустив руки, – Но, принцесса, если бы ты не носила имя Аблиар, думаешь, это сработало бы так же успешно?

– Подобные предположения лишены смысла.

Брови Дугата сошлись на переносице.

– Что ты хочешь сказать?

– Это был бой. Исход любого боя отчасти зависит и от удачи, неважно, нравится это кому-то или нет. В данном случае, мне повезло в том, что я носила имя Аблиар.

– Что, если бы ты была простой дворянкой?

– Я бы действовала точно так же, – сразу ответила она, – В тот день я не видела другой возможности выполнить свою миссию.

Дюсуум улыбнулся.

– Должен признать, ты проявила себя очень неплохо для юной девчонки.

Лафиэль не поняла, говорит он о ее действиях в баронстве или о том, как она ответила на вопрос.

– Что ж, хорошо. С согласия Совета, я закрываю этот вопрос. Возражения? – Дугат немного подождал.

Возражений не последовало.

– Отлично. Далее, принцесса, – сказал он, – Это намного более серьезный вопрос, поскольку он затрагивает основополагающие принципы нашей Империи. Ты обещала предоставить звездолет гражданам системы Сфагнов.

– Это не так! – запротестовала Лафиэль, – Я лишь обещала им, что обращусь с такой просьбой к Императрице.

– Что не лишено смысла, когда об этом говорит молодая девушка вроде тебя, но, видимо, ты не понимаешь истинного веса слова любого из членов правящего рода. Если бы обещания, которые мы даем, означали только возможность, наши подданные просто не придавали бы им значения. И теперь, если их надежды не оправдаются, эти люди скажут, что ты солгала им.

– И в таком случае, – добавил Ламрон, – ты, вероятно, могла солгать только для того, чтобы спасти собственную шкуру. Это крайне недостойно!

– Нисот, это очень одностороннее суждение, – Лафиэль повысила голос, несмотря на то, что сама не считала, что так будет лучше.

– Для начала, подобный запрос никогда не мог бы быть удовлетворен, – спокойно сказал Дараг, – По законам Империи, никто, чей ранг ниже хотя бы риуф, не может взять корабль даже и в аренду. Ты об этом не знала?

Лафиэль прикусила губу и покачала головой. Было не так просто вызубрить все основные законы Империи, не пропустив ни одного правила и исключения!

– В таком случае, как мы решим этот вопрос? – Дугат покачал головой, – Хотя ты не знала правил, ты могла бы сама понять это, если бы подумала немного. Империя правит гражданами подвластных нам планет через Территориальных Представителей. Таким образом, граждане не состоят в прямом подчинении у имперского центра. С учетом этого, почему мы должны одолжить им корабль?

– Это было безрассудно, принцесса, – заключил Ламрон.

Расстроенная, Лафиэль не знала, что ответить. Она определенно не давала никаких обещаний, просто не оспаривала чужих предположений. Ее злило, что старейшины считают это безрассудным. Она считалась со значением слова Аблиар – в конце концов, когда она была в баронстве Фебдаш, служанки сами неверно истолковали то, что она говорила.

Неожиданно раздался долгий, громкий смех. Смеялся Дусем из рода Балкей, который до сего момента хранил молчание.

– Господа, – заявил он, – Как однажды сказал Дугат, жестоко подрезать крылья тому, кто еще не успел их расправить. И, кроме того, эта принцесса не произносила трусливой лжи – она просто говорила правду, как сама ее понимала.

Втайне, Лафиэль была благодарна за эту неожиданную поддержку.

– Я все еще говорю, что это важно, – настаивал Ламрон, – Эти граждане, несомненно, возлагают все свои ожидания на слово той, кто носит имя Аблиар. И в этом главная проблема.

– Тогда почему бы и не одолжить им корабль? – равнодушно предложил Дусем.

– Право же, друг мой! Должен ли я напоминать тебе слова Дарага? Никто…

– Эти люди спасли принцессу Империи, – перебил Дусем, – Этого вполне достаточно, чтобы дать им низший дворянский титул. И если рассматривать их как дворян, ничто не мешает нам предоставить им корабль.

– Повысить планетарных граждан сразу до дворян? Таких случаев прежде не было!

Дусем пожал плечами.

– Одну минуту, Нисот, – вмешался Его Светлость Ламор из королевства Илис, – Согласно рапорту, эти люди настаивают на независимости и отделении от Империи. Вы, правда, думаете, что они примут имперский титул?

– Они вольны отказаться, но тогда мы просто не сможем дать им корабль, – Дусем ехидно улыбнулся, – В маркизате Сфагнов сейчас базируется десантный флот, так что мы можем легко найти этих людей. Мы объявим перед десятью тысячами человек, что награждаем их титулом за верную службу нашей Империи. Если они согласятся, мы дадим им корабль. Если откажутся, придется им обойтись медалью за мужество или еще чем-нибудь в таком роде.

– Звездные Силы не предназначены для подобных операций, – заметил Ламор.

– Если Звездные Силы не справятся, мы можем использовать Наградную Комиссию.

«Все это становится уже просто безумным» – подумала Лафиэль.

В соответствии с названием, Имперская Наградная Комиссия служила для награждения граждан и дворян медалями, орденами и титулами, а также для решения спорных вопросов относительно генеалогии и наследования. В то же время, однако, Комиссия в первую очередь занималась скрытными расследованиями на территориях Империи и подвластных ей планетах, будучи скорее чем-то вроде тайной полиции.

– Думаю, мы найдем способ наградить их, – заключил Дараг.

– Разумеется. Никто не называл меня неблагодарным, – Дусем оживленно всплеснул руками, заставив рукава своей мантии заколыхаться, – Давайте устроим церемонию на планете Класбул, и пригласим этих радикалов к нам в гости!

Семеро бывших Императоров обратили на него испепеляющие взоры.

– Я не раз слышал, что многие из тех, кто настаивают на отделении от Империи, часто сетуют, что мы недостаточно их угнетаем…

– Нисот предлагает нам усилить гонения, чтобы сделать их счастливыми?

– Само собой, нет! Если мы так поступим, только навлечем еще больше проблем на Звездные Силы и Наградную Комиссию, у которых и без того забот хватает, – улыбка Дусема стала еще шире, – Не знаю, как вы, а я не хочу, чтобы меня возненавидели, пока я еще жив. Я только хочу, чтобы эти люди осознали – Империи по силам прижать их по-настоящему, но мы сами к этому не стремимся. Если они это поймут, то, возможно, в конце концов мы подавим оппозицию по всей Империи безо всяких репрессий.

Ламиун довольно улыбнулся.

– Я всегда говорил, Балкей, что известная склонность мужчин вашей династии выбирать любовниц из женщин семейки Споор дает о себе знать. Вы подаете такие замечательные гнусные идеи.

Не в силах сдержаться, Лафиэль вмешалась.

– Я должна сказать вам кое-что, Нисот. Я благодарна этим людям… они мне даже понравились. Хотя они отличаются от нас, но все же это люди со своим собственным представлением о гордости. Прошу вас не обращать свой гнев на них.

Дусем удрученно развел руками.

– Ничего удивительного, что между нами и планетниками существуют недоразумения, когда мы порой не понимаем даже друг друга. Серьезно, принцесса, я хочу только наградить их, ничего более.

Ламор что-то проворчал.

– Но у нас нет власти решать такого рода вещи, – заметил Дараг.

– Но все же мы можем посоветовать это Императрице Рамаж. Это не займет много времени. Прошу вас, подождите немного.

Голограмма Дусема исчезла. Оставшиеся Императоры замерли, скорее всего, обсуждая нечто, не предназначенное для острых ушей Лафиэль. Наконец, Дусем вернулся, и все остальные тоже ожили.

Голос Рамаж прокатился над залом.

– Нисот Дусем посвятил меня в ситуацию. Я думала о том, как наградить этих людей, и я последую его совету. Я отдам соответствующие распоряжения, именем Императрицы.

– Тогда все решено, – заключил Дусем.

Дугат кивнул.

– В таком случае, нет причин бояться, что честь Аблиар пострадает.

Дараг все еще не был удовлетворен.

– В задачи Совета не входит исправлять ошибки курсантов.

– Кто лучше старых птиц может научить птенца летать? – парировал Дусем.

– В любом случае, мы должны прийти к заключению. У нас больше нет вопросов к принцессе Лафиэль, – сообщил Дюсуум, – Давайте выслушаем мнение Совета.

– Я считаю, что принцесса Лафиэль заслужила повышение до офицера, – сказав это, Ламиун положил свою руку на ее плечо, и его голограмма исчезла.

– Не возражаю, – повторив его движение, Ламор тоже пропал.

– Это опасное отклонение от наших законов, – Дараг качнул головой и положил руку ей на плечо, – Но, полагаю, это было неизбежно.

– Да, и я рад, что это отвлекло их всех от моего собственного недостойного прошлого, – Ламрон хмыкнул и пропал.

– Почему-то, у меня такое чувство, что я вижу собственную дочь в детстве, – сказала Императрица Ламейар, прабабка Лафиэль, которая не произнесла ни слова за все время обсуждения, – Пожалуйста, навести меня, прежде чем заступишь на свой пост.

– Да, ты действительно похожа на Рамаж. Возможно, однажды ты даже обойдешь моего сына, – пошутил Дусем и дематериализовался.

– Мы встретимся снова, девушка. Я очень надеюсь, что в следующий раз это будет более простое обсуждение, – сказал Дюсуум.

– Поздравляю, офицер Аблиар, – Дугат отсалютовал и улетучился.

Для Ав, не зависевших от милости погоды, сезоны не ассоциировались со временами года – скорее, они были связаны с отдельными местами. В королевском дворце Криб было четыре сада – весенний, земний, летний и осенний. Экосистема садов была отрегулирована так, чтобы соответствовать стереотипным представлениям о данных сезонах.