Текст книги "Женщина, стоящая десять медяков (ЛП)"

Автор книги: Морган Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

13

Хонус и Йим вернулись в разрушенный дом. После того как Йим взвалила на плечи рюкзак, они продолжили свой путь. Йим была потрясена пережитым и находилась в гораздо худшем состоянии, чем раньше. Тем не менее, она упорно старалась не отставать. Довольный ее стараниями, Хонус замедлил шаг, и они пошли рядом. Через некоторое время он решил проверить вновь обретенную покорность Йим.

– Расскажи мне, – сказал он, – что произошло между тобой и матерью Гана?

– Я просто пыталась ее развеселить.

– Думаю, ты сделала нечто большее, – сказал Хонус, внимательно наблюдая за Йим.

– Кто может постичь такой ум, как ее? – ответила Йим. – Возможно, ей помогла мысль, что я ее дочь.

– Что же на самом деле произошло той ночью?

– Я пыталась украсть немного эля. Вот и все.

Хонус продолжал смотреть Йим в глаза. Она не сводила с него взгляда, пока он не отвел глаза и не покачал головой.

– Я не понимаю тебя.

– Тут нечего понимать, – ответила Йим. – Я всего лишь девушка, которая несет твои вещи.

Хонус хмыкнул.

–У тебя ведь никогда раньше не было рабыни?

– Нет. Но я уже нахожу это утомительным.

– Это потому, что владеть кем-то – противоестественно. Тебе следует прекратить попытки.

– Неестественно это или нет, но я жду, что ты будешь мне подчиняться.

– Буду, Мастер, – ответила Йим с кротостью, которую Хонус не находил вполне убедительной.

– Нам нужно терпеть друг друга совсем недолго, – сказал Хонус, как для себя, так и для Йим. – Потом наши пути разойдутся навсегда.

Некоторое время Хонус и Йим проходили мимо уединенных ферм, которые обычно представляли собой грубые лачуги, окруженные каменистыми полями. При виде Хонуса все встречные бежали. После того как дорога поднялась на возвышенность, они никого не встретили. Единственные признаки жилья были древними и давно заброшенными. Хонус покинул дорогу задолго до захода солнца и разбил лагерь. Йим собрала дрова, развела костер и сварила кашу. Хонус не поймал никакой дичи, поэтому вареное зерно стало их ужином. Уставшая, Йим готовила и ела в тишине, а потом уснула, пока было светло.

Когда они снова отправились в путь, Йим играла роль добровольной служанки. Хотя она и не была жизнерадостной, ее поведение давало Хонусу надежду, что в будущем она будет менее раздражительной. Похоже, она смирилась со своей участью, подумал он.

Несмотря на улучшившееся отношения с Йим, Хонус с ужасом думал о предстоящем путешествии. Он хорошо знал Лувейн, ведь они с Теодусом изъездили его вдоль и поперек. Путь был труден, так как дороги были заброшены. Не обошлось и без опасностей. Трагическая история Лувейна оставила после себя наследие зла. Злые люди находили убежище в пустой сельской местности, и там тоже были призраки, зловещие места, где путников подстерегали несчастья. Но Хонуса удручали не трудности и не опасности: будучи Сарфом, он привык и к тому, и к другому. Его удручала перспектива путешествия без Теодуса.

Покойный хозяин Хонуса не только обеспечил ему дружеское общение, но и наполнил его жизнь смыслом. Повинуясь Теодусу, Хонус верил, что служит Карм. С младенчества его учили, что это высшее благо. Его роль не требовала от него понимания целей своего господина, он лишь помогал их выполнять. Иногда Хонус сражался за дела, которые Теодус считал достойными. Иногда он просто собирал хворост. Что бы ни делал Хонус, он служил своей цели. Без Теодуса поход через Лувейн был бы не более чем долгим и трудным путешествием.

Более того, Хонус с ужасом ждал окончания путешествия. Он служил только одному хозяину, и мысль о том, чтобы получить нового, пугала его. Хонус не мог представить, что кто-то займет место того, кого он так любил и почитал. Но он был Сарфом, а назначение Сарфа – служить Носителю. Когда он доберется до храма, и он, и Йим обретут новых хозяев. Хонус посмотрел на свою рабыню, которая, согнувшись под поклажей, шла вверх по склону. Она смотрела вперед глазами, уже потускневшими от усталости. Какая у нее надежда на будущее? Хонусу показалось, что при всей безрадостности ее перспектив Йим и он сроднились.

Ближе к полудню они спустились в долину. Там Йим удивилась, когда Хонус повел ее в сторону от дороги и поднялся на лесистую возвышенность. На нем возвышались руины хрупкого каменного здания, которое скорее создавало видимость укрытия, чем было на самом деле. Некоторые из многочисленных окон, прорезавших неполные стены, сохранили каменные мульоны с такой тонкой резьбой, что сливались с переплетавшими их виноградными лозами.

– Сложи свою ношу, – сказал Хонус. – Я намерен поискать дичь.

Когда Йим сняла с плеч мешок, спросил:

– Мне связать тебя на время моего отсутствия?

– Нет, хозяин. Я больше никогда не сбегу. Клянусь Карм, – Йим подняла большой палец в Знаке Равновесия.

Хонус выглядел удовлетворенным. Он снял плащ и протянул его Йим.

– Найди место для отдыха. Здесь ты будешь в безопасности.

Затем Хонус достал из сумки пращу, набрал камней и бесшумно скользнул в лес.

В одном из углов развалин сохранилась часть сводчатой крыши, под которой лежали сухие листья. Йим положила на них изорванный, окровавленный плащ Хонуса. При этом она подумала, что его одежда не так хороша, как ее собственная. При таком количестве товаров на выбор, зачем ему покупать для меня плащ, который лучше его собственного? Почему он такой противоречивый – иногда суровый, а иногда добрый? Йим легла на плащ Хонуса и свернулась калачиком под своим собственным. Вскоре она забыла о хозяине, и сон одолел ее.

Проснувшись, Йим увидела, как полуденный свет отражается на разрушенных стенах. Рядом сидел Хонус.

– Я долго спала? – спросила она.

– Не беспокойся об этом. Отдохнувшими мы доберемся быстрее.

Йим поднялась, свернула плащ Хонуса и протянула ему.

– Спасибо, что позволил мне поспать.

– Давай покинем это место, – сказал Хонус. –Здесь не так спокойно, как кажется.

Это замечание заставило Йим догадаться, что Хонус впал в транс. Она пошла за вьюком и обнаружила, что к нему привязаны два убитых зайца. От предвкушения сытного обеда у нее перехватило дыхание. Когда они отправились в путь, она сказала:

– Я поищу дикий лук и тимьян, пока мы идем. Они придают прекрасный аромат жареному зайцу.

– Звучит неплохо, – ответил Хонус. – Мы снова разобьем лагерь под открытым небом. У нас нет шансов найти гостеприимство.

– Последнее место, где мы остановились, было, конечно, неблагоприятным, – сказала Йим, вспоминая свою встречу с тетушкой Флорой. – Неужели все люди здесь такие же бедные, как Ган и его мать?

– Большинство из них в еще большем отчаянии. – Хонус бросил на Йим знающий взгляд. – Как, возможно, ты уже поняла.

Желая отклонить мысль Хонуса, Йим ответила:

– Неудивительно, что Ган был так недоволен.

– Все гораздо глубже. Слуги Карм редко бывают здесь желанными гостями.

– Это как-то связано с тем кулоном, не так ли?

– Да, многие в Лувейне обратились к Пожирателю.

– Почему? – спросила Йим. – Вера Гана звучит как ненависть.

– Разве ты не слышала об этом культе?

– Только слухи. Дома все поклоняются богине.

– Подобно тому, как люди часто ищут защиты у жестоких мужчин, они обратились к кровожадному богу. Ненависть может придать сил, особенно толпе. Я видел это воочию – мужчины и женщины, лишенные человечности и способные на любую жестокость. За границей царит безумие. Оно распространяется.

– Почему?

– Это то, что пытался выяснить Теодус, и это стоило ему жизни. – Хонус посмотрел на Йим. – Ты дрожишь.

– Просто знобит, – быстро ответила она. – Это пройдет, когда мы немного пройдемся.

–Думаю, судьба моего Носителя волнует тебя больше, чем ты притворяешься.

– Она волнует меня только потому, что совет Теодуса привел к моей покупке.

– Это случайность, – сказал Хонус. – Не ищи предзнаменований в его смерти.

– Что с ним случилось?

– Неприятно слышать эту историю, – ответил Хонус. – Это только расстроит тебя, как расстраивает меня.

Хонус стал замкнутым, и Йим не стал расспрашивать его дальше.

Дорога снова начала подниматься вверх, и ее извилистый путь привел Йим и Хонуса к высокому гребню, уходящему к гряде пиков. Хребет напоминал скалистый хребет: покрытые лишайником камни смягчались лишь порослью чахлых елей и сосен. Йим удивлялась тому, как древняя дорога местами была пробита в твердой скале. К позднему вечеру впереди показались горы. Они выглядели мрачными и бесплодными. Хонус указал на выемку в них.

– Это перевал Карваккен. Когда-то там стояла великая крепость.

– Это там мы проведем ночь?

– Нет, – ответил Хонус. – Руины – это падаль, даже при свете дня. Мы разобьем лагерь неподалеку отсюда, где более благоприятная погода.

Вскоре после этого он сошел с дороги и пошел вдоль крошечного ручейка, пока не нашел укромное местечко.

– Этого хватит, – сказал Хонус.

– Я соберу дров, – сказал Йим.

– Собери побольше. Ночь будет холодной.

К тому времени, когда Йим вернулась с третьей порцией дров, Хонус уже развел костер. Зайцы, ободранные и разделанные, лежали на камне. Йим измельчила собранные ею травы и натерла ими сырое мясо.

– Из твоего меча получился бы хороший вертел, – сказала она.

– Я бы предпочел использовать твои руки.

– Мужчины и их оружие!

– Ты думаешь, мы слишком дорожим им?

– Какой меч можно купить за десять медяков?

Хонус улыбнулся.

– Я вижу, к чему все идет. Да, Баланс нарушен. Были времена, когда Сарф мог быть строителем или художником. Теперь единственное искусство, которому мы обучаемся, – это убийство.

– Убийство – это искусство?

– Назови это ремеслом, если тебе так легче.

Хонус поднял нож, которым он снимал шкуру с зайцев.

– Я видел, как люди делали ими ужасные вещи – жестокие, нечеловеческие. Но все же нож можно использовать, чтобы приготовить еду или вырезать детскую игрушку.

– Но ты не нож, – сказал Йим. – Ты – меч.

Хонус заметил, что Йим пристально смотрит на него, и понял, что она изучает его так же, как он пытался изучить ее. Несмотря на этот взгляд, а может быть, и благодаря ему, он почувствовал, что вынужден ответить честно.

– Да, – сказал он наконец. – Я – меч, лучше всего подходящий для убийства. Я не горжусь этим. Я не верю, что Карм наслаждается смертью, но думаю, что иногда она служит ей.

– Как убийство может служить богине?

– Точно так же большой пожар может быть остановлен маленьким пожаром на его пути. Хорошие люди могут быть защищены. Хорошие законы могут быть соблюдены.

– И что все эти убийства сделали с тобой?

Хонус отвернулся так внезапно, что показалось, будто Йим ударила его. Но когда он снова взглянул на нее, черты его лица были спокойны. Он сказал спокойным, но холодным голосом:

– Не тебе спрашивать.

14

Утро было холодным, и когда Йим проснулась, ее спина лежала на груди Хонуса. Его рука лежала на ее талии, а ладонь нежно сжимала ее живот. Позиция казалась слишком интимной, и Йим подумала, не проснулся ли Хонус. Эта мысль встревожила ее. Когда она попыталась выскользнуть, Хонус прижал ее к себе еще крепче. Пытаясь быстро подняться, Йим отбросила локоть назад и ударила Хонуса в грудь.

– Простите, Мастер, – сказала она, вырываясь из его рук и коленей.

Йим нервно взглянула на Хонуса. На его лице было то же отстраненное выражение, что и накануне вечером. Как и тогда, Йим была уверена, что это фасад, скрывающий его чувства. Под ним она чувствовала раздражение.

– Может, мне разжечь огонь? – спросила она, надеясь разрядить обстановку.

Хонус поднялся, надел сандалии и пристегнул меч.

– Убирай лагерь и возьмите на плечи мешок. Мы согреемся во время ходьбы.

– Разве мы не поедим сначала?

– Нет. А теперь поторопись. Мне не терпится отправиться в путь.

– Я сказала, что мне жаль.

– А при чем тут это?

– Очевидно, ни причем, – ответила Йим. Затем она принялась собирать лагерь. Вскоре они снова тронулись в путь. В небе висели темные тучи, и горы впереди выглядели мрачно. Особенно мрачным казался перевал Карваккен. Даже издалека он внушал опасения. Йим была удручена, и это настроение усугублялось еще и тем, что она попала в затруднительное положение с Хонусом. Мы никогда не сможем стать друзьями, думала она, но должны ли мы враждовать? Она боялась, что это естественное состояние между рабом и хозяином, но не была уверена. Надеясь снять напряжение, Йим попыталась завести разговор о том, что их объединяло, – о путешествии.

– Мастер, долго ли мы будем добираться до перевала?

Хонус, похоже, тоже был настроен на разрядку отношений, потому что ответил благожелательно.

– Он не так близок, как кажется. Мы должны идти быстро, чтобы добраться до него к полудню.

– Вчера вечером вы говорили, будто это плохое место.

– Так и есть. Я хочу, чтобы оно осталось далеко позади, когда наступит ночь. У Карваккена мрачная история, и многие верят, что в этих руинах таится зло.

– А вы, мастер?

– Не знаю, правдивы ли все эти истории, но я бы не стал там задерживаться.

Ответ Хонуса усилил тревогу Йим.

– Нужно ли нам идти в ту сторону?

– Днем там должно быть достаточно безопасно. Кроме того, это кратчайший путь в Бремвен.

Йим с опаской посмотрела на перевал.

– Как это место могло стать таким гиблым?

– Это долгая история, но я расскажу ее, если хочешь.

– Пожалуйста.

– Давным-давно Лувейн был богат и процветающ, – сказал Хонус, – но его владыки оказались втянуты в конфликт. Жадность и власть ожесточили их сердца, и им было безразлично, что их борьба приносит страдания. Битвы шли снова и снова, без явного победителя. Сейчас об участниках сражений помнят только писцы. Все они забыты, кроме того, кого звали Бахл.

– Я знаю это имя. Оно печально известно, – сказала Йим. Затем она озадаченно посмотрела на него. – Но ведь лорд Бахл жив и сегодня.

– Многие носили это имя. Это наследие его рода. Это и страшная репутация. Но первый Бахл изначально не был лордом. Откуда он взялся – загадка. Одни говорят, что он был странником с севера, другие утверждают, что он был бастардом местного лорда. Каким бы ни было его происхождение, он обладал темной силой, из-за которой его имени так боятся.

– Я слышала об этом, – сказала Йим. – Говорят, лорд Бахл легко покоряет людей.

– Покоряет – слишком мягкое слово, – сказал Хонус. – Люди превращаются в фанатиков, которые сражаются, не обращая внимания на свои личности. Я видел это воочию.

– И в Лувейне все это началось?

– Да, – сказал Хонус. – Бахл был простым солдатом в домашнем войске какого-то лорда. Но даже тогда он обладал необыкновенной властью над другими. Благодаря этому он быстро возвысился. Вскоре он командовал целой армией. Его покровитель стал самым могущественным лордом в Лувейне, но он попал на псарню к бешеной собаке. Бахл уничтожал все, что завоевывал. Когда его хозяин возразил, Бахл убил его, чтобы завладеть его землями и титулом.

Другие дворяне объединились для борьбы с лордом Бахлом. Чем больше разрушений причинял Бахл, тем сильнее становилась его власть над людьми. Разум покинул его воинов, и они обрушились на Лувейн, как хищные звери, оставляя после себя лишь трупы и руины. А кульминация бойни наступила в Карваккене, где дворянство Лувейна сделало свой последний рывок.

Карваккен называли непобедимым, но Бахл одолел его. Никто не мог сказать, как, ибо ни один защитник не дожил до этого. Мир пришел под видом смерти, и весь Лувейн был опустошен.

– Какова была цель такой резни? – спросила Йим.

– В том-то и загадка, – ответил Хонус. – Жестокость Бахла принесла ему лишь пустошь. В легендах о нем больше ничего не говорится, но, должно быть, у него родился сын, потому что появился новый Владыка Бахл. И он обладал силой своего отца.

– А что стало с ним?

– Он покинул Лувейн. На западе он завоевал крошечное королевство. Там он воздвиг железную крепость.

– Железный дворец?

– Это одно и тоже.

– Даже на Севере это имя наводит страх, – сказала Йим. – Но царство Бахла не крошечное.

– Не сейчас, – сказал Хонус. – При каждом последующем лорде оно становилось все больше. А нынешний лорд Бахл грозит превзойти первого.

Хонус окинул взглядом окружающее запустение.

– Возможно, когда-нибудь все земли будут выглядеть так же.

– И вы сражались с ним?

– Всего лишь стычка.

На лице Хонуса появилось измученное выражение, которое не могли скрыть даже его татуировки.

– И все же я вижу, что воспоминания причиняют тебе боль.

– Было тяжело видеть, как пал мой Носитель. И то, как он погиб... – Хонус замолчал.

– Я скорблю о твоей потере.

Хонус кивнул, но больше не заговорил.

Йим уже привыкла к внезапным молчаниям Хонуса. Он копил слова, а потом тратил их все разом. Казалось, это признак конфликтного человека. По большей части молчание Хонуса устраивало Йим. У нее не было желания еще больше сближаться с хозяином: рабство и так слишком сильно угнетало ее. Мудрая женщина предупреждала Йим, что ей предстоят испытания, и она боялась, что Хонус – одно из них.

Перевал Карваккен обещал стать еще одним. Йим воспринимала его злобную ауру как холод, имеющий потустороннее происхождение. Если я чувствую ее на таком расстоянии, то насколько сильной она будет на перевале? Ее руки и ноги уже были ледяными. Она посмотрела на Хонуса, чтобы убедиться, что он тоже пострадал, но не обнаружила никаких признаков. Йим прижала к себе плащ и порадовалась, что Хонус идет бодрым шагом.

По мере того как Йим и Хонус приближались к перевалу, лес редел, а пейзаж становился все более бесплодным. Безлюдье низин меркло на фоне суровости горной дороги. Немногие оставшиеся деревья были чахлыми, голыми и скрюченными в гротескные формы. Ничего нежного не сохранилось. Это был удручающий пейзаж из камней и колючек, не сулящий никакого отдыха. Впрочем, это были лишь внешние признаки бедственного состояния земли.

Йим начал различать далекие голоса. Сначала они были слабыми, и на них можно было не обращать внимания. По мере приближения к перевалу они становились все громче и настойчивее. Йим начал различать отдельные звуки в этой какофонии. Иногда это были вопли боли или крики ярости.

– Мастер, что это за голоса?

Хонус странно посмотрел на нее.

– Какие голоса? Я слышу только ветер.

Йим поморщилась и сказала:

– Не говори, что ты этого не слышал!

– О чем ты говоришь? Это что, шутка?

Йим ничего не ответила, но ее испуганный взгляд заставил Хонуса оглядеться. Они почти добрались до разрушенной крепости – мрачного, уродливого сооружения, построенного из черного базальта, добытого в окрестных скалах. Она почти заполняла всю внутреннюю часть перевала, прижимаясь к отвесной стене скалы, возвышавшейся над ней. Вокруг не было видно ни одного живого существа, только голый камень. Грубая и массивная каменная кладка настолько соответствовала своему суровому местоположению, что руины больше походили на злокачественный нарост, чем на дело рук человеческих. Высокие зубчатые каменные стены, сохранившиеся в основном до наших дней, окружали огромную разрушенную крепость. Пока Хонус осматривал мрачное сооружение, ветер утих, и все вокруг окутала смертельная тишина.

Йим увидела нечто большее, чем просто разрушенную крепость. Звуки, напугавшие ее, были озвучены призрачными видениями. Армия осаждала стены. Пока она наблюдала за происходящим, призраки становились все более плотными. Шум боя отдавался в ее голове. Крики и вопли сливались в рев, но Йим различала и звуки, характерные только для военной бойни, – стук ударов, разрывание плоти, хруст костей. Йим почувствовала под ногами что-то липкое и увидела кровь. Дорога была залита кровью.

А Хонус все шел и шел вперед, как будто дорога не была красной. Йим почувствовала нарастающую панику и желание убежать. Однако часть ее сознания понимала, что все эти ужасы – иллюзия. Поэтому она шла за Хонусом, зная, что он – ее единственный проводник в этом страшном видении. Они добрались до крепости. Йим увидела, как под ее стенами сгрудились живые и мертвые солдаты. Они казались такими же реальными, как и черные камни над ними. По мере приближения Йим куча росла и превратилась в лестницу из плоти. По ней медленно поднималась огромная человеческая волна. Она достигла валов и захлестнула их. Воздух наполнился звуками бойни. Йим почти не замечала Хонуса. Ей показалось, что он ее трясет, но она не могла понять. Ее внимание привлекли призраки.

Кровь казалась настоящей. Кровь была настоящей. Она текла густой и горячей струей по ее босым ногам. Она испарялась в холодном воздухе, отяжеляя его своим резким металлическим запахом. Вскоре она была уже выше ее лодыжек. При каждом шаге она забрызгивала ноги. Вокруг нее царили безумие, агония и кровь. Ощущения были настолько сильными, что Йим разделяла боль бойцов. Она чувствовала себя раненой в тысяче мест и тысячей способов. Затем, посреди этого хаоса, она почувствовала нечто новое. Это был злобный центр битвы, нечто, являющееся одновременно ее причиной и следствием. Йим знала его как обитателя Темного Пути, где время и место относительны. Для него же эта древняя битва была вечной. Каким-то неведомым образом оно знало о ней и пыталось втянуть ее в вечный ужас.

Йим изо всех сил пыталась вспомнить, что ужасы, которые она видела и чувствовала, были не реальностью, а лишь отголосками далекого прошлого. Это осознание было ее единственной защитой от невидимого противника. И все же это было трудно осознать, когда боль пронзала каждый нерв, а кровь, казалось, поднималась вокруг нее. Она доходила до пояса и хлестала по ногам, как вздувшаяся река. Йим боялась, что в любой момент ее может захлестнуть. Источник этого потока находился прямо перед ней – огромная куча стонущих людей, преградивших ей путь. Из бесчисленных ран на их изломанных телах лилась багровая кровь. Дрожа от ужаса, Йим поскользнулась и утонула под потоками крови. Когда кровь заполнила ее кричащий рот, багровый цвет потемнел до черноты.